Текст книги "Калейдоскоп (сборник)"

Отблагодарила

Нам часто пришлось переезжать из одного города в другой. Муж мой был офицером и в 1988 году служил в Закавказском Военном Округе. Службу он тогда проходил в Армении, в – Ленинакане, городе, который располагался высоко в горах.

Жили мы, в так называемом ДОСе, т. е… доме для офицерского состава. Дом был большой, на три подъезда, четырехэтажный, еще старинной постройки, прежде в нем жили русские офицеры. В большом дворе весь день слышался детский смех, и лаяли ничейные собаки. Собак подкармливали сердобольные жительницы нашего двора. Эти собаки взяли на себя функцию охранников. Зная всех наших жильцов в лицо, прогоняли всяких подозрительных личностей. Одна из таких собак, довольно почтенного возраста, облюбовала наш подъезд. Звали ее Серка, так как, ее некогда черная шерсть поменяла свой цвет – стала седой. На ночь она устраивалась на последней площадке лестничной клетки, прямо под чердачным люком. Несмотря на свой возраст, Серка все еще «приносила» щенят.

Вот и той осенью у нее появилось очередное потомство. Щенята были прехорошенькие, крепенькие и совсем друг на друга не похожие. Особенно славным был черненький крепыш с волнистой шерсткой, которая на солнце сверкала, как антрацит. Как-то днем мы услышали громкий щенячий визг. Выбежав из квартиры, увидели, что тот самый черный щенок лежит на полу, площадкой ниже. Видимо, сорвался и упал. Серка металась возле него, облизывая, не зная, чем ему помочь. Она смотрела на нас с мольбой, будто просила о чем.

Я и мои сыновья осмотрели щенка, ощупали лапки. Все было цело. Внешних повреждений не было. Просто, видно, сильно ударился, – встать не мог. Мы отнесли малыша на место, соорудили лежбище из теплых тряпок, сделали загородку, чтоб обезопасить щенят от падения. И взяли над ними шефство. По несколько раз в день приносили малышам теплой еды, не забывая при этом об их маме. Черныш – так мы назвали пострадавшего, через пару дней встал на ноги, совсем оправился и первым спешил к нам на своих коротких лапках. Спустя некоторое время, когда щенки подросли, их разобрали люди по частным домам. Серка опять осталась одна.

В ту ночь мне не спалось. На душе была тревога. Уложив мальчиков спать, я ходила из комнаты в комнату. Мужа дома не было. Дивизию перевели на казарменное положение. Мою тревогу усиливала Серка, которая, не прекращая, скреблась в нашу входную дверь. Она, то лаяла, то жалобно скулила. То есть, вела себя очень странно. Такого за ней не водилось раньше. Даже неоднократно получив очередной кусочек хлеба, она не уходила, и продолжала царапать дверь. Она как – будто хотела что-то мне сказать, о чем-то предупредить, но не умела это сделать. Это продолжалось всю ночь. Я забылась сном только под утро. Это было утро 7-го декабря. Через несколько часов произошло страшное землетрясение силой 10,5 баллов по шкале Рихтера, унесшее жизни 25 тысяч жителей городов Ленинакана и Спитака.

Чудом остался жив мой старший мальчик, которого завалило рухнувшей школой. Чтобы спасти моего сына, которого все же достали из завалов, спустя 14 часов, меня с детьми срочно эвакуировали в Ереван. Все решали часы. Сынок был между жизнью и смертью. Муж остался на своем посту – спасать людей.

Мой мальчик остался жив. Никогда я больше не была в Ленинакане, не заходила в нашу квартиру с рухнувшим потолком. И, конечно, больше не видела Серку, которая (теперь-то я знала о чем) хотела меня предупредить. Так она меня, видимо, хотела отблагодарить за спасенного сына.

Перемещения

Я не знаю почему, но со мной иногда происходят странные вещи. Объяснить их я не могу. И они не вписываются во всем известные законы физики и прочих наук. Одним из таких странных явлений, которые произошли со мной, являются необъяснимые, с нашей точки зрения, стремительные мои перемещения в пространстве в экстремальных ситуациях.

В первый раз это произошло 7 ноября в Ленинакане, где в это время проходил службу мой муж. Был он, к тому моменту, в звании подполковника и заместителем начальника политического отдела дивизии. Прогремели военные марши, прошел военный парад, к которому долго готовился весь личный состав гарнизона. Мы, – жены офицеров, с гордостью и удовольствием полюбовались, как чеканным шагом в идеально ровных «коробочках» прошли мимо трибун с высоким руководством наши мужья. Дети наши во все глаза смотрели на своих отцов в красивой парадной форме с аксельбантами, сверкающими на солнце и подрагивающими в такт печатному шагу. А после парада, в соответствии с установившимся в гарнизоне, (да и вообще в военной среде) порядком, пошли праздновать.

В тот раз мы собрались дома у начальника политотдела, – они были нашими друзьями. Сели за длинный стол, за которым уместилось человек двадцать офицеров и их жен, – все наши хорошие знакомые. После многочисленных тостов, люди, устав есть, и пить, повставали из-за стола и разбрелись кто куда. Кто-то пошел танцевать, давая выход накопившейся энергии, кто-то громко разговаривал, перекрикивая музыку. За столом остались сидеть лишь мы с мужем. Танцевать мы были не любители, а поговорить друг с другом у нас всегда найдется тема.

Я должна сказать, что человек я не яркий, не люблю быть в центре внимания. Не люблю быть лидером, голос у меня негромкий. В семье я ведомая, роль ведущего отдаю своему мужу. Я считаю это правильным. Каждому, так сказать, – свое. Много обо мне может сказать тот факт, что мои собственные сыновья, почти до полной своей взрослости, называли меня не «мамой», а «мышкой». Так и обращались ко мне, вызывая недоумение у других людей.

Мы с мужем сидели в центре длинной стороны стола. Вдруг я вижу, что открывается дверь туалета, из него, пошатываясь, выходит девушка лет 16-ти. Дочка знакомых хозяев квартиры. У нее начинают закатываться глаза, и она, вот так с прямыми ногами, начинает заваливаться вперед. А коридор настолько узкий, что если она упадет, то непременно сломает себе шею. А этого никто не видит, хотя многие из гостей находятся рядом с ней.

Что произошло дальше, – помню плохо. Осознала себя, лишь подхватив ее, не дав ей упасть. Каким это образом я вынеслась из-за стола, перелезая через ряд пустующих стульев? Как протолкалась через толпу? Внезапно все замерли. Затихла музыка. А я с удивлением услышала свой громкий властный голос, отдающий приказания направо и налево. И люди беспрекословно мне подчинялись. «Холодной воды! Откройте окна! Нашатырный спирт!»– слышала я свой собственный голос. Я вообще предпочитаю вежливо просить людей что-то сделать. А тут…

Побрызгала на лицо девушки, которое напоминало цветом мел, заставила всех расступиться, чтобы дать доступ свежему воздуху, поводила ваткой с нашатырным спиртом у нее под носом, потерла мочки ушей и мизинцы рук. Девушка, недовольно что-то пробормотав, открыла глаза, ничего не понимая. Что это она делает на полу, и почему все смотрят только на нее? Все обошлось. Я пошла и села опять рядом с моим, ничего не понявшим, мужем. Когда все успокоились, то стали спрашивать меня, каким же образом я смогла успеть подхватить падавшую девушку. А я и не знаю. Помогли, видать.

В другой раз подобное перемещение произошло тоже в Ленинакане. Отдел, в котором я работала, располагался в бывшем цеху, то есть занимал огромное пространство с невероятно высоким потолком. В четыре ряда стояли рабочие стола моих сотрудников, а между ними ряды кульманов. В отделе работало тридцать человек. Вместе со мной работала молоденькая женщина, которой я симпатизировала. Муж ее тоже был офицером и был хорошо знаком с моим мужем. Была ей, если не мамой по возрасту, то старшей сестрой. Она ждала ребенка, была на пятом месяце беременности. Я сосредоточенно работала за своим столом. Случайно подняв глаза, увидела, что она, зацепившись на ножку кульмана, начинает падать, что ей категорически было делать нельзя, учитывая ее положение. Нас отделяло большое пространство, все заставленное столами. За столами полно народу, но я видела, что никто не успеет ей помочь. А я совершенно уж непонятным образом, промчавшись, как торнадо это расстояние, успела ее поймать, не дав коснуться пола. Все вокруг были просто в шоке. Этого произойти просто не могло, но произошло. Она и все, кто был вокруг, спрашивали, как такое могло случиться? Что я могла сказать? Просто не знаю и все. Все были этому свидетели. Происходит как бы замедление времени для всех, а для меня оно, – как бы ускоряется. Мне опять помогли.

В следующий раз такое произошло в Германии, где мы проживали в соответствии с местом прохождения службы мужа. Мы жили в двухэтажном коттедже. Я была очень слаба после перенесенной операции, только-только возвратилась из госпиталя. На второй этаж, где располагались наши спальни, я втаскивала себя руками, так тяжело было подниматься, как, впрочем, и спускаться. Будучи на втором этаже, услышала громкие звуки разгоравшегося конфликта между моим сыном-одиннадцатиклассником и мужем. Стремясь погасить конфликт, не помню, как очутилась между ними. Произошло это в одно мгновение. И только тогда начала падать. Ситуация мгновенно разрядилась. Моим дорогим людям было не до выяснения отношений, надо было приводить меня в чувство. Они оба тоже очень удивились моему появлению. Только что они слышали, как я с трудом заволокла себя на второй этаж. А тут я, как бы материализовалась между ними. Для меня это тоже навсегда останется загадкой.

В четвертый раз это произошло спустя много лет после первого случая. Наша семья уже обосновалась на постоянном месте жительства. Осели мы в поселке городского типа. Я всю жизнь панически боюсь змей, и ничего с этим не могу с этим поделать. Знаю, что даже есть название у такой вот боязни. Эдакое, – красивое и неприятное. Понимаю, что если не провоцировать змей, то, скорее всего, они и не нападут. Но, все равно, я перестаю нормально рассуждать, когда их вижу. Остается лишь одно желание, – быть от них, как можно подальше и желательно, чтобы это произошло, как можно скорее. В ту пору я ходила с палочкой, медленно передвигаясь из-за междисковой грыжи.

Стояло жаркое лето. Все живое искало для себя прохладу. С великим трудом спустилась я из дому на крыльцо. Крыльцо было зацементировано. И вижу на фоне абсолютно ровного серого цвета какое-то мелькание. Что-то черненькое мелькнет и спрячется, мелькнет и спрячется. Да что же это может быть? Я была без очков, наклонилась пониже, потом еще ниже. И в непосредственной близости от своего любопытного лица я увидела, что мелькавшее нечто, – это есть змеиный язык. Змея, искавшая прохлады заползла на крыльцо и спокойно себе отдыхала, полностью слившись цветом с крыльцом. А тут я со своим интересом к ней. Змея была длинной. Больше метра. На ее щечках не видно было желтого цвета, указывающего на то, что передо мной уж. Это была гадюка. Нас прежние хозяева дома предупреждали, что в огороде живут гадюки. Когда мой бедный мозг переварил полученную информацию, – меня как ветром унесло на метра четыре. А ведь я не могла передвигаться быстро. Стою далеко от крыльца и трясусь, гадая, как буду заходить назад. Но гадюке наша встреча видно тоже не понравилась, она с тихим шелестом уползла куда-то в траву.

В пятый раз аналогичная ситуация с перемещением произошла тоже в непростой ситуации. Дом наш стоит на неровной площадке. Уклон, на мой взгляд, где-то градусом тридцать есть. Начиная с калитки и до самого конца нашего участка, идет уклон вниз. Как-то выглядываю из окна спальни во двор и вижу, что машина мужа снялась с ручника и движется, набирая скорость, по двору. На ее пути мои цветники, сточная яма. Если машина укатится вниз, то достать ее будет весьма проблематично. Ее пытается удержать изо всех своих сил муж. Лицо его уже приобрело свекольный цвет от усилий. Ему было не удержать машину, которая уже накатывалась на него. Тут же я оказалась рядом, несмотря на трудности с передвижением, и сумела, по его указанию, застопорить машину, подложив брусок под ее передние колеса. Опять не знаю, как такое произошло.

Вот такие необыкновенные вещи случились со мной. Я понимаю, что в такое трудно поверить. Мне не хватает знаний, чтобы это как-то объяснить. Но я очень рада, что мне удалось помочь людям, благодаря, даже, и не знаю, кому, – могу только догадываться.

Перестаралась…

– Хозяева, хозяева, – слышалось от ворот. Яростный лай нашего пса, – немецкой овчарки Блэка, подтвердил, что к нам кто-то пришел. Выйдя из дома, мы с мужем увидели, что несколько человек в белых халатах действительно стоят у нашей калитки.

– Ветеринары, – выяснили мы, подойдя к ним поближе.

– Надо бы сделать прививки от бешенства вашим животным, – пояснили они.

– Ну, надо, так надо.

Первым подвергся процедуре Блэк, который даже этого и не заметил, настолько легка была рука опытного ветеринара, да и он занят был поглощением кусочка хлеба, который мы дали ему, дабы отвлечь от происходящих манипуляций. Следующей на очереди была вторая наша собака – Найда. И тоже все гладко – без истерик с ее стороны.

Дальше чередой пошли коты. Помощники врача только успевали записывать в тетради клички собак и котов. Белый, ангорский кот Умка, совершенно нам доверяющий, перенес действо спокойно. Дал себя «уколоть» и «законопослушный» Барсик. Вообще-то у нас три кота и, кроме вышеперечисленных, у нас обитает кот Фунтик. Самый крупный из котов, черно-белый красавец, был он и самым хитромудрым. Нисколько не удивлюсь, если он, завидя незнакомых людей возле наших ворот, потихонечку «свалил» со двора. И издалека за всем тихонько наблюдал. Он у нас очень впечатлительный, тонкоорганизованный кот. Как-то во время инъекции противопаразитарного препарата, он потерял сознание, чем страшно испугал нас, своих хозяев, и удивил, много повидавшую, врача-ветеринара.

Поскольку Фунтик на наш истошный зов не откликнулся и так не появился, мы принялись за соседских котов, которые сутками толклись у нас на подворье. Хозяева их были на работе, так что пришлось прививкой заниматься нам, поскольку наши коты были в постоянном контакте с этими соседскими котами. Васька, Мурзик, Иной… Ну, вроде всех привили. Дело нужное. Живем мы на последней улице поселка. Перед нами только поля, лесополосы, где нет-нет, да и мелькнет то заяц, то лисица, да и ласку (сама видела) как-то пронес с поля домой соседский кот. То есть, – реальная угроза. Лучше поберечься.

Не успели ветеринары отойти от нашего дома, тут же нарисовался Фунтик. Вот он – то как раз и был в группе риска, так как, мог днями и ночами ловить мышей в поле.

Фунтик считается моим личным котом. Как-то я очень захотела иметь в питомцах кота именно такого окраса. А, когда чего-то сильно хочешь, то это обязательно сбывается. Так я и стала хозяйкой Фунтика. Да и имя у него от его «непростоты» – типа «не фунт изюма». У нас с ним какая-то необычная связь. Уставится он на меня своими косо посаженными изумрудными глазами, мяукнет, а я уже знаю, что он хочет. Каким-то образом знает, что у меня болит, тут же заставляет своим криком меня лечь и начинает «тянуть». И боль уходит. Было у нас с ним полное взаимопонимание. Были мы с ним, как говорится, «на одной волне». Но, как оказалось, – это не всегда хорошо. У меня такой характер, что, прежде чем что-то сделать, я это визуализирую. Причем, выходит это у меня очень четко и красочно. Я, как бы, «проигрываю» ситуацию сначала в голове.

Муж посоветовал мне все же догнать ветеринаров, пока они еще не ушли далеко. Я, взяв на руки Фунтика, пошла их догонять. Иду и вижу в воображении, как ФУНТИКУ делают прививку. Не успела я пройти и пару домов, как кот, страшно извернувшись, и каким-то образом сумевший повернуться ко мне мордочкой, – меня атаковал.

Никогда не забуду я этих глаз, полных ярости, стремительно приближающихся к моему лицу растопыренных лап, выпущенных страшных когтей. Я только успела зажмуриться. Секунда – и меня пронзила невероятно острая боль в районе глаза. От неожиданности я выпустила из рук кота. И почувствовала, что по лицу у меня течет что-то горячее.

Вхожу во двор, а муж, не поворачиваясь, спрашивает меня, как мне удалось так быстро справиться. Повернулся – и ахнул. Половина лица – в крови. Кровь течет прямо на футболку. Я только спросила его, цел ли у меня глаз. Каким-то чудом глаз остался цел, а вокруг сплошь – следы от когтей. Несколько недель я ходила с огромными кровоподтеками, глаз почти закрылся, так все опухло. Но на кота я не злилась. Радовалась, что не ослепла. Да и сама была виновата в случившемся: не надо было столь ярко представлять процедуру прививки. Перестаралась…

Повезло…

Место, в котором я родилась и провела свое детство, находится в зоне резко-континентального климата. На географической карте оно называется оазисом. С одной стороны – пустыня Кара-Кум, с другой – Кызыл – Кум. Летом стоит страшная жара, поскольку нет препятствия для раскаленных ветров. Вокруг нет гор. По той же причине и потоки холодного фронта беспрепятственно проникают на территорию оазиса прямиком с полюса холода – Оймякона. Летом температура воздуха в тени достигает плюс 50 градусов, а зимой – крепкие морозы.

Канал, который рассекает город на две части, был широким и глубоким. Нес воды могучей реки Аму-Дарьи. Летом скорость течения мутной глиняной воды была столь высока, что приходилось бороться с течением, дабы устоять на ногах. Но зимой вода в канале промерзала на полметра. Это было радостью для ребятни. Наступало время катания на коньках! Придя со школы, мы, быстренько перекусив, бежали за несколько километров на канал кататься. Мы, – это я, одиннадцатилетняя девочка, и мои старшие сестры. Все трое только осваивались на льду. Коньки у нас были одни на всех. В то время их нужно было прикручивать к обуви веревками или сыромятными шнурками. Пока одна сестра каталась на коньках, две другие могли побегать с санками.

С трудом дождалась я своей очереди. Прицепив коньки, встала на лед. Раз десять кряду упав, я научилась, наконец, удерживать равновесие и заскользила. Разбежавшись и, глядя только себе под ноги, понеслась по прямой, так как поворачивать еще у меня не получалось. Когда же подняла голову и посмотрела вперед, – ужаснулась… Я неслась прямиком в огромную прорубь метра три шириной и метров пять длиной. Лед оттуда был взят для каких-то промышленных нужд. Я не знала, что мне делать. Помочь мне никто не мог. Вокруг были только одни дети. Взрослых нигде не было видно. Глубина канала – метров пять. Время неслось, а в голове не было ни одной мысли, – только страх. Неслась и я, с каждой минутой приближаясь к краю проруби.

Изловчившись, упала на спину. По инерции проехав еще пару метров, остановилась. Ноги мои опоры не чувствовали, почти до колен они висели в пустоте над водой. Полежав немного, чтобы придти в себя, я стала отползать. Казалось, что прошла вечность, пока ступни не почувствовали твердость льда. Тогда, перевернувшись на живот, поползла дальше. Кое-как встав на ноги, добралась до берега. Кататься расхотелось. Мне было не до этого. Оставив сестер развлекаться дальше, и, предупредив их о возможной опасности, побрела домой. С тех пор я очень внимательно осматривала место, где мне предстояло кататься. Я понимала, что так повезти может только один раз.

Подловил

У нас с мужем – два сына. Казалось бы, как в математике, – исходные данные одни и те же, то есть, – родители одни, воспитывались дети тоже нами, условия проживания одни и те же, а результат разный… Наши мальчики совсем не похожи друг на друга, что внешне, что внутренним содержанием. Старший, Святослав, тот – фантазер. Творческая личность. И чрезвычайно был в детстве, как бы, эдак, помягче сказать, – любознательный. А Сергей, наш младший сын, тот больше – практик. У старшего – лучезарная улыбка, а у младшего, – постоянная лукавая искорка в глазах. Сергей постоянно готов к «приколам». Кстати, насчет приколов…

Жили мы в то время в Армении. В высокогорном Ленинакане. В этом городе была постоянная «напряженка» с водой. Но в доме офицерского состава (ДОСе), в котором мы, с некоторых пор, жили, – с водой было все в порядке. На прошлой нашей квартире воду давали один час в сутки днем, а поскольку днем я работала, то с я водой «пролетала». Получалось, что вода у нас была один час в субботу, и один час в воскресенье. В эти дни мы быстро-быстро по очереди купались, быстренько набиралась вода в стиральную машину (организовывалась стирка). В воскресенье был день набора воды во все имеющиеся емкости. Я так быстро носилась по квартире, пытаясь набрать, как можно больше воды, что мои домочадцы, включая нашу собаку породы пинчер, жались к стенам, давая мне дорогу.

Все понимали, насколько важно успеть. Кто не успел, – тот опоздал. И вся неделя была бы без достаточного количества воды. Экономили воду, как только могли. Поэтому переехав на новое место жительства, не могли привыкнуть к такому водному изобилию. Мы, настрадавшиеся по «полной программе», все никак не могли накупаться в ванне. Сережа купался каждый день. Вода в Ленинакане была изумительно прозрачной, прямо таки хрустальной. Исключительно вкусной и холодной, даже в самые жаркие дни. Ни о каких фильтрах не было и речи. Они были без надобности.

В тот день к обеду собралась вся семья. Вернулся из школы Славик, ему было в ту пору тринадцать лет, пришел на обед муж, Сергей тоже был готов покушать. На обед я подала наваристый душистый гороховый суп, который мы все с удовольствием поели. На второе подала жаркое, на третье – пирожки с чаем. Довольные обедом мои мужчины разошлись кто куда. Муж опять пошел на работу. Славик, прилег почитать книжку, перед тем, как делать уроки. А Сергей, который очень любил гулять, побежал кататься с ледяной горки возле дома.

День был просто чудесный. Ярко светило солнце. Стоял крепкий мороз. Но в Ленинакане зима прекрасная, даже сильный мороз переносился хорошо. Не было высокой влажности воздуха, ветра не было, поэтому и мороз не ощущался. Как следует нагулявшись, прибежал домой Сергей и сразу попросил наполнить ванну горячей водой. Я к его приходу уже нагрела титан, так что наполнить ванну не составило никакого труда.

Забравшийся в горячую воду, Сережа вдруг позвал меня и решил посвятить в свои планы относительно розыгрыша брата. Он хотел использовать Славино любопытство. Посмеявшись, я решила ему подыграть. Позвала Славу: «Зайди в ванную, там тебе Сережа что-то хочет показать». Любопытный Слава помчался к брату. Горох он и есть горох. И, используя его побочные действия, Сергей решил пошутить над Славой. Следуя призывам Сергея, Слава подошел к ванне и всмотрелся в воду. Снизу вверх неслись непрерывным потоком серебристые пузырьки и, достигнув поверхности воды, с тихим шелестом лопались. Вода была исключительно прозрачной, как в горном ручье, поэтому и видимость была отличной.

Ничего не понимающий Слава, наклонился ниже, он не мог понять, где находится источник этих красивых воздушных пузырьков. А Сергей, напрягая пресс все «стравливал» и «стравливал» потихоньку воздух из себя. Высвобожденные пузырьки, догоняя друг друга, весело неслись наверх. Надо отдать должное усилиям младшего и терпению старшего сыновей. Каждый был занят своим делом.

Только я, стоя позади Славы, прямо корчилась от беззвучного смеха. Слезы уже текли у меня из глаз. Я не знала насколько хватит Сергея. А Славе все было невдомек, что же такое здесь происходит. Еще ниже наклонился он над ванной, пристально всматриваясь в воздушную цепочку. И вдруг резко разогнувшись, скачком отпрянул от ванны. Он понял, какое происхождение имеют пузырьки. Его просто отнесло в сторону.

Мы с Сергеем «грохнули», уже не сдерживаясь. Я вынуждена была наклониться, так как, у меня сводило судорогой живот от смеха. Сергей хохотал, как сумасшедший. А Слава весь красный от того, что он так попался на розыгрыш младшего брата, верещал: «Кто же так делает?! Бессовестный!!». Любопытство его подвело. Его, как говорится, подловили…