Текст книги "Звезда моей судьбы"

– Пить хочу! – продолжала картинно канючить эльфийка, начисто игнорируя мой вопрос. – Умираю от жажды.

– Вода у меня еще осталась! – Я заманивающе потрясла полупустым бурдюком. – Дам, если ответишь.

– Дура, все гениальное просто! – Принцесса бесцеремонно выхватила кожаный мешок у меня из рук. – Сама могла додуматься. Если, конечно, у тебя мозги имеются, – язвительно добавила она, надолго присасываясь к бурдюку.

Я недоуменно хлопала ресницами, размышляя: «А может, она не так уж и неправа? Нет, не насчет мозгов, а насчет гениальной простоты. И нет в том ничего тайного?.. Очевидно, разгадка лежит где-то на поверхности…»

– Я прилетела сюда на Мифрил! – соизволила довести до моего сведения сестричка, небрежно бросая мне под ноги опустевший бурдюк.

– Что-что? – не поверила я, округляя глаза. – На ком?

– На твоей белобрысой мантикоре! – четко, как дремучей идиотке, вдалбливала Эвридика, с сочувствием глядя на меня. – Ты не только тупая, ты еще и невежда. Стыдно Наследнице не знать о том, что священная белая мантикора способна пролететь везде.

– Ага! – В голове у меня немного прояснилось. – И она позволила тебе сесть на себя? – Подобное предположение казалось мне совершенно невероятным.

– Обычно мантикора не подпускает к себе никого, кроме своего наездника, – снисходительно пояснила Эвридика. – Но это обычно. Не забывай о том, что я не только являюсь наследственной Повелительницей мантикор, я еще и чародейка, ученица великого Лаллэдрина… А ты, глупая, плелась тем временем через пустыню, подвергая себя опасности…

«Да, наставник, ну и свинью же ты мне подложил, обучив сестрицу! – печально подумала я. – Не ожидала от тебя такого…» Но разве такой сильный маг способен допустить оплошность? Я абсолютно не верила как в неведение Лаллэдрина, так и в его симпатию к Эвридике. Значит, требовалось, чтобы я шла по Огненным землям именно пешком… Зачем? Неужели ради встречи с шаффами и беседы с мудрым Раррахом, который открыл мне секрет Неназываемых?

– Я околдовала сознание Мифрил, заставив ее отнести меня на утес Судьбы! – между тем увлеченно вещала эльфийка, не обращая ни малейшего внимания на мое задумчиво-сосредоточенное лицо. – Мантикоре пришлось подчиниться. Правда, приземлившись на утес и высадив меня, она избавилась от воздействия чар и спешно упорхнула неизвестно куда, – уже не так пафосно завершила свою речь сестрица. – Но тем не менее я нахожусь здесь. И теперь тебе придется придумать нечто оригинальное и действенное, чтобы вытащить нас отсюда.

«Еще чего! – очень хотелось сказать мне. – Я и не подумаю тебя спасать!» Но перед моим внутренним взором немедленно возник образ умирающей королевы Эвники, взявшей с меня нерушимую клятву во всем помогать ее дочери. Я злобно скрипнула зубами. О своей ненависти нужно говорить вовремя, и, клянусь Неназываемыми, однажды я о ней скажу! Еще как скажу… И тогда Эвридике мало не покажется!

– Придумаю! – нехотя процедила я. – Если ты немного отодвинешься в сторонку и не станешь мне мешать. Мне нужно подумать.

– Ухожу-ухожу! – Эвридика небрежно спародировала миротворческий жест, выставив вперед доверительно раскрытые ладони, а потом криво улыбнулась: – Поду-умать? Ну-ну… – Ее ехидные интонации раздражали, как комариный звон. Но она все-таки пересела на другой камень, подальше на меня, и скорчила скучающую гримаску. «Давай думай, если получится», – намекали ее скептично поджатые губы и насмешливо прищуренные глаза. Вот зараза!

Однако вскоре я отрешилась от гнева и в самом деле задумалась, как и обещала принцессе. Следует признать, в ее реплике «вытащить нас отсюда» действительно содержалось некое рациональное зерно. Хм, почему-то высказывания глупых, ничего не значащих для тебя людей запоминаются намного лучше, чем слова тех, кто что-то для тебя значит!

Итак, направляясь к утесу Судьбы, я руководствовалась указаниями, полученными в храме Эврелики. Не сомневаюсь, их мне дала сама богиня. Она посоветовала шагнуть с утеса и найти Колокол Судьбы. Я подошла к краю скальной площадки, опасливо глянула вниз, но ничего там не обнаружила. Вокруг скалы клубилось темное ничто, больше всего похожее на бездонную пустоту, не имеющую ни конца, ни начала. И мне предложили шагнуть туда? Я отрицательно замотала головой, словно апеллировала к невидимому собеседнику. Да это же верная гибель!

Минуты тянулись невыносимо медленно. Я тщетно ломала голову над создавшейся проблемой, но так и не смогла придумать ничего стоящего. Эвридика нетерпеливо постукивала туфелькой по мелким камешкам, разбросанным на вершине утеса, но хранила молчание, очевидно решив дождаться результата моего мозгового штурма. Не исключено, что где-то в глубине души она все-таки немного верила если не в мою сообразительность, то хотя бы в слепое везение, до сего дня неизменно мне сопутствующее.

Не знаю, сколько времени прошло. Возможно – час, а возможно – десять. Вокруг нас ничего не менялось. По небу все так же проплывали редкие серые облачка, под скалой по-прежнему клубилось равнодушное темное марево. Мои сомнения умерли первыми, наверное убитые терзающим меня голодом. Или отчаянием. Или безвыходностью. А скорее всего, всем вместе. И тогда я наконец-то решилась. Я прекрасно понимала, что, просиди я тут хоть всю оставшуюся жизнь, все равно не высижу ничего дельного. Каких-то конкретных планов у меня нет, а случайное у меня всегда получается не в пример лучше, чем специальное. Вот сейчас мы и проверим, сработает ли в моем случае так любимое Лаллэдрином правило трех «н»? Эх, была не была!

Нет, я не стала зажмуриваться… Прихватив свои пожитки, я широко шагнула с утеса, мысленно уже нарисовав себе печальную сцену своего ожидаемого недолгого падения во враждебное ничто. Но трагедии не произошло, потому что едва я успела зависнуть в воздухе, как унылая панорама, разворачивающаяся перед моими глазами, неожиданно исчезла, сменившись совсем иным зрелищем.

Лаллэдрин оказался прав! В мире и правда не существует ничего невозможного… Он появился из пустоты, вмиг очаровав меня своими плавными очертаниями и чуть заметным раскачиванием огромного, ярко сверкающего корпуса, казалось отлитого из чистого серебра. Рядом с ним меркли даже знаменитые дархэмские колокола, намного уступающие в размерах и полнозвучии. Он свободно парил в воздухе, лишенный каких-либо опор и абсолютно в них не нуждающийся. Его изысканно изогнутый торс немного подрагивал, издавая тихую, прекрасную, но уже почти закончившуюся мелодию. Колокол Судьбы – это, несомненно, был именно он – предстал передо мной во всем своем величии. Колокол, отзванивающий мелодию жизни всего Лаганахара. Колокол, раскачивающийся так лениво, будто погружался в смертный сон. Колокол, почти уже умолкший!..

Я отчаянно закричала срывающимся от возмущения голосом и рванулась вперед, помогая себе всем чем могла: руками, ногами, волей и желанием.

– Не останавливайся! – истошно взывала я. – Не умолкай!

Я упала на покатый бок величайшей ценности нашего мира и буквально вплавилась в светлый металл, порывисто толкнув его, насколько хватило сил. Колокол протестующе загудел и вздрогнул… Мое тело придало ему заметное ускорение, заставив проснуться. Язык резко ударил о стенку купола, рождая новую мелодию, куда более бодрую и громкую, чем прежняя. Пространство вокруг меня вдруг взвихрилось и закувыркалось, сливаясь в калейдоскоп из размазанных многоцветных полос. Мир сместился, нарушая все мыслимые и немыслимые законы бытия. Мне показалось, будто я отделилась от колокола и теперь свободно парю сама по себе, находясь где-то между небом и землей, днем и ночью, жизнью и смертью. Мое сердце ликующе забилось, подсказывая: это случилось! Я сумела повернуть время вспять, научив Колокол Судьбы новой мелодии, созвучной ритму моего сердца. И, уже погрузившись в водоворот эмоций, я внезапно ощутила нечто живое и тяжелое, весомо обрушившееся мне на плечи…

Глава 5

Начав немного осознавать себя во времени и пространстве, я обнаружила, что лежу на животе, уткнувшись носом в песок. Голова слегка побаливала, особенно если я мысленно возвращалась к образу того странного вихря, который стащил меня с Колокола Судьбы и зашвырнул неизвестно куда. Хотя почему же – неизвестно? С памятью у меня все в порядке. Я прекрасно понимаю, кто я такая и где сейчас нахожусь. Зовут меня Йона, а больше всего на свете я мечтала попасть обратно в храм Песка, расположенный именно в пустыне. А уж коли мой любопытный нос покалывают самые настоящие песчинки, значит…

Нет, так не пойдет! Эти теоретизирования только раздразнили мое любопытство. Пора во всем убедиться самой! Поднатужившись, я сбросила с себя непонятную тяжесть, уже изрядно отдавившую мне спину, и перевернулась на бок…

Выяснилось, что многократно хваленная интуиция не подвела меня и на сей раз. Я лежала на полу уже знакомого мне коридора, ведущего к залу Вечности. А рядом со мной распростерлось то, что и давило мне на спину. Я моргнула, не веря собственным глазам. Да это же… Тьма, неужели я никогда от нее не избавлюсь?..

– Здрас-сте! – почти приветливо улыбнулась Эвридика, грациозно переводя свое стройное тело в сидячее положение. – Сегодня чудесная погода, не так ли? Весьма подходящая для прогулок. – В ее якобы сердечном тоне конечно же присутствовала издевка, уже давно ставшая для меня вполне привычной.

– Ик! – невразумительно выдала я, изумленная до крайности.

– Вот что ты за эгоистка такая неизлечимая, а? – как ни в чем не бывало продолжила принцесса, спокойно поправляя чуточку растрепавшуюся прическу. – Так и норовишь сбежать, бросив меня в каком-нибудь опасном месте. Знаешь, это выглядит так не по-родственному…

– Ой, что-то у меня с глазами плохо! – простонала я, изо всех сил придавливая пальцами свои припухшие от недосыпания веки, чтобы избавиться от этого навязчивого наваждения. – Признайся, ты мне мерещишься?

– Да нет, с глазами у тебя хорошо. Вот без них точно плохо будет! – язвительно передразнила Эвридика и наставительно хлопнула меня по руке: – Прекрати тереть глаза – конъюнктивит заработаешь. И не обольщайся, по-твоему опять не вышло. Хочу тебя разочаровать, я не мираж, я настоящая!

– Да? Чтоб тебя мантикора три раза пере… – начала я, неосознанно воспроизводя любимое ругательство Ребекки, но вовремя спохватилась. – Ой, извини, пожалуйста, не принимай это на свой счет!

– Вот еще! – Сестрица царственно повела плечами, словно находилась несоизмеримо выше всей глупости и суеты нашего несовершенного мира. – Я вообще на свой счет ничего, кроме золота, не принимаю…

– Но-о-о… – непонимающе протянула я. – Как…

– Я просто прыгнула тебе на плечи в тот самый момент, когда ты собралась единолично смыться с утеса, и вот – хоп-па! – я здесь! – Она многозначительно прищелкнула пальцами. – Правда, в процессе нашего перемещения я попала из одного гадюшника в другой, но кто знает, где можно повстречаться со своим долгожданным счастьем.

– Повстречаться, – задумчиво повторила я. – Скорее мы тут кучу неприятностей огребем… – Но в душе я тоже надеялась на чудо. Ведь не зря же Лаллэдрин уверял меня, что в итоге каждый из нас получает то, чего заслуживает!

– Прекрати меня запугивать! – сердито рявкнула эльфийка. – Я и не такое видывала… – Но закончить фразу она не успела, потому что я молнией метнулась к принцессе и торопливо зажала ладонью ее болтливый рот. Сестрица ответила мне разъяренным взглядом предельно расширенных глаз.

– Слушай! – почти беззвучно шепнула я, гадая, уж не почудились ли мне эти слабые, едва различимые звуки.

Мгновение спустя Эвридика согласно кивнула, подтверждая – не почудились. По коридору и в самом деле кто-то шел, быстро сокращая разделяющее нас расстояние. Не сговариваясь, мы с Эвридикой шмыгнули за поворот коридора и затаились там, словно пара мышек, приткнувшись в темном углу, не осмеливаясь даже дышать. Что-то непохоже, будто к нам приближается именно оно – столь желанное для нас счастье. Хотя нам очень хотелось на это надеяться!

Спустя несколько секунд в коридоре появились две личности, при виде которых я едва не закричала от удивления. Мне даже пришлось заткнуть рот кулаком, дабы случайно не выдать себя непроизвольным вздохом или стоном. В первой фигуре я без труда опознала свою давнюю единомышленницу жрицу Веершир, а во второй – столь же давнюю противницу Каадсур, нехотя плетущуюся вслед за напарницей. Но самым невероятным в данной ситуации оказалось то, что на руках у Веершир лежал мой дорогой Арден, неподвижный и пугающе бледный…

– Какой красавец! – восхищенно шепнула Эвридика, наклонившись к самому моему уху. – Скажи, он принц?

– Принц! – буркнула я, надеясь отвязаться от прилипчивой сестрицы. – Только мертвый!

Эвридика издала серию трагических охов и ахов, но меня не трогали эти причитания, ибо сейчас мое внимание принадлежало отнюдь не ей. Я не отводила глаз от Веершир и Ардена, уже начиная понимать: время повернулось вспять, переместив меня в прошлое, в день похорон моего возлюбленного. Ах, я так надеялась на то, что однажды это произойдет! Неужели мое заветное желание исполнилось и судьба смилостивилась, даровав мне шанс оживить Ардена?

– Святотатство! – возмущенно ворчала Каадсур, чуть не наступая на пятки своей напарнице. – Повелительница велела выбросить его в пустыню или закопать за ближайшей дюной…

– А мне наплевать на ее приказы, – гневно отмахнулась Веершир, проходя мимо нас с Эвридикой, вступая в обширное круглое помещение и опуская юношу на песок. – Я похороню его здесь, в храме, в зале Вечности. Там, где покоятся наши сестры и братья, ждущие момента своего нового возрождения. Их души не умерли, ведь они принадлежат бесконечности.

– Святотатство! – Каадсур гневно оскалила клыки. – На что ты надеешься, отступница? Он уже не воскреснет, его душа обречена на вечное блуждание во Тьме, ибо он не верит в милость богини Банрах. Он стал для нее всего лишь мимолетной утехой, пищей для тела и развлечением для души.

– Разве у змееликой есть душа? – насмешливо поддела Веершир, набирая полные пригоршни песка и готовясь начать погребальный обряд жриц-хайдари. – Он верил в нечто большее, чем Тьма: в любовь и справедливость.

– Ну и где она теперь, эта его любовь? – цинично каркнула темная тварь. – Где его хваленая справедливость?

– Они вернутся…

– Глупости! – презрительно отмахнулась Каадсур. – Бред и детские сказки. Тьму уже не остановить!

– Подожди, не спеши праздновать победу, – с угрозой в голосе предостерегла Веершир. – Мир еще не погиб…

– Зато для него все уже закончилось. – Тварь насмешливо вытянула палец, глумясь над умершим и указывая на его безответный труп. – Мальчишка сдох, а та, которую он ждал, опоздала!

– Увидим, – холодно откликнулась жрица. – Увидим.

– Дура ты, моя слепая сестра! – настаивала на своем Каадсур. – Пойми же, он умер!

Внезапно Веершир потрясенно вскрикнула. Из ранки на шее мертвого Ардена неожиданно выступила единственная, последняя капля крови, крупная и алая, словно бесценный рубин.

– Ах, – изумилась добрая лайил, – его душа еще не отлетела, его еще можно спасти, если сделать это прямо сейчас…

– Каким образом? – недоверчиво выпучила глаза Каадсур.

– Если в этом храме сейчас появится некто отважный, имеющий при себе пламя дракона, силу ветра и свежесть моря, тот, кто умеет любить и не боится власти черной богини, он еще сможет вырвать Ардена из объятий смерти и вернуть к жизни. Вот только сделать это нужно тотчас же, пока он еще не лишился последней капли крови, ведь она несет в себе удивительное волшебство и вбирает отлетающую душу самого умирающего…

Я услышала эти слова, потому что судьба предназначила их именно для меня. Не для кого-то еще, а только для меня! Взвившись с места, я ринулась в зал Вечности, проскочила между ошеломленно замершими, ничего не понимающими лайил и, протянув руку, успела подхватить в горсть последнюю каплю крови Ардена. Призывно поблескивая, она свернулась в небольшой шарик и доверчиво угнездилась на моей ладони, чуть подрагивая, словно разумное, беззащитное существо…

– Ого! – Презрительно присвистнув, Каадсур словно невзначай с деланой небрежностью опустила ладонь на рукоять своей сабли-кастане. – Где-то я тебя уже видела, девочка…

– На церемонии выбора учеников, – ровным тоном подсказала Веершир, дружески мне подмигивая. – Именно она и обещала спасти Ардена.

– С тех пор ты здорово выросла и повзрослела, девочка! – В голосе Каадсур появились настороженные нотки. Она явно не знала, чего от меня ожидать. – И теперь ты явилась сюда, дабы выполнить данное ему обещание? – Последовал чуть заметный кивок в сторону мертвого юноши.

– Да! – ультимативно отчеканила я, баюкая на ладони последнюю каплю крови своего любимого.

Тварь снова присвистнула, на сей раз намного уважительнее, отдавая должное моей беспримерной дерзости.

– И у тебя имеется при себе все необходимое: пламя дракона, сила ветра и свежесть моря?

– Да! – снова подтвердила я, на самом деле будучи уверенной в стопроцентной идентичности лишь первых двух элементов из вышеперечисленных. Но раскрывать врагу свои слабые места я не собиралась. Путь понервничает.

– Не верю! – потрясенно вскрикнула Каадсур. – Это невозможно. Я тебе не верю.

Кажется, из всех присутствующих в зале Вечности в данный момент мне верила одна лишь Веершир, поддержавшая меня доверчивым, радостным взглядом. Эвридика же, наоборот, скептически ухмыльнулась и отступила к стене, словно намекая: я здесь вообще ни при чем, я просто так, мимо проходила.

Не обращая на них ни малейшего внимания, я вывалила из бездонной сумки Лаллэдрина груду драгоценных камней, почти честно изъятых у Железного Дракона, а поверх нее бросила амулет «Ловец ветра», тихонько гудящий от ярости переполняющей его стихии. Насчет свежести моря я не была настроена столь же оптимистично, а посему решила разобраться с ней по ходу развития событий. Домашние заготовки закончились, придется не умничать, а импровизировать на ходу. И наверное, это себя оправдает, ибо кто много думает – тот мало делает.

– Ах ты дрянь! – возмущенно возопила Каадсур и, выхватив из ножен саблю, бросилась на меня. – Раздобыла-таки!

У меня екнуло сердце, потому что грядущая схватка с лайил казалась неизбежной. Но я не успела даже взяться за оружие, потому как дорогу Каадсур неожиданно преградила Веершир, столь же решительно поводящая кончиком обнаженного клинка.

– Постой-ка, подруга, не торопись! – насмешливо предложила она. – Думаю, нам с тобой пора прояснить наши отношения. А ты, девочка, – она одарила меня одобрительным взглядом, – займись сама понимаешь чем…

Каадсур провыла что-то неразборчивое, и клинки поединщиц встретились, высекая сноп огненных искр.

«Интересно, а сегодняшняя Веершир знает о нашей предыдущей встрече в храме Песка? – подумала я. – Или о последующей… Тьфу, Тьма его теперь разберет, это время!»

Из задумчивости меня вывела капля крови, деликатно, но требовательно покалывающая мою ладонь. Я склонилась над Арденом, пытаясь преодолеть сильный душевный трепет, мешающий сконцентрироваться. Мне нужно немедленно провести обряд воскрешения, но, увы, я лишь смутно догадываюсь, в чем именно он заключается. Одно дело – знать истину, и совсем другое – знать, что с ней делать. И поэтому я решила действовать по наитию.

Мне хватило короткого заклинания, чтобы воспламенить огромную кучу драгоценных камней, вспыхнувших необычайно жарко. Повинуясь моему призыву, медальон «Ловец ветра» взлетел вверх, извергая из себя целый ураган, который легко подхватил созданное мною пламя и окутал им тело Ардена. Я выжидательно всматривалась в лицо потерянного любимого, такое бледное и безжизненное, напуганная окаменелостью его черт и безмерно восхищенная его красотой. Как же он изменился и похорошел! И прежде стройный и высокий, ныне Арден выглядел куда более мускулистым и серьезным, оставив позади пору юношества. Теперь он стал настоящим мужчиной, наследным принцем, готовым занять трон Блентайра!

Между тем с умершим Арденом не происходило ничего необычного… Он все так же неподвижно покоился на песке, не подавая ни единого признака жизни, а капля крови начала потихоньку впитываться в мою ладонь, все уменьшаясь в размерах. Что это означало? Возможно, это следовало принять как свидетельство того, что отныне наши судьбы соединились в одну общую, связывая нас узами взаимной любви. А возможно, Арден просто уходил от меня навсегда, не откликнувшись на призыв моего погибающего от отчаяния сердца…

– Йона! – внезапно закричала Эвридика, вырывая меня из созерцательного забытья. – Твое колдовство не удалось. Ну сделай же что-нибудь еще!..

А что я могла? Я недоуменно нахмурила лоб, терзаясь сомнениями. Да, мне срочно необходим третий компонент ритуала – свежесть моря, но где его взять? Моя раковина для этого точно не годится… И вдруг меня осенило! А разве я сама не являюсь морем? Ведь оно приняло меня как родную, подчинилось мне! И тогда, почти не отдавая себе отчета в собственных действиях, я упала на колени рядом с Арденом, правой рукой нежно приподняла его непослушную голову и крепко поцеловала любимого в холодные, твердые губы! На миг я ощутила, как мое дыхание требовательно проникло в его безответные уста, согревая их, рождая в них иллюзию жизни.

«Прими мою силу и энергию! – беззвучно умоляла я, еще сильнее прижимаясь к возлюбленному. – Забери жар моего сердца, дуновение моей мысли, свежесть моего дыхания. Я готова отдать тебе всю себя без остатка, лишь бы ты ходил по этой земле, наслаждался светом Сола, смеялся и пел песни. Я готова умереть ради того, чтобы ты жил! Ты же знаешь, я не поскуплюсь и не стану торговаться со смертью. Я заплачу ей любую цену, даже самую страшную и горькую…»

«Правда, заплатишь? – вдруг прозвучало у меня в голове, и я мельком увидела два странных силуэта, возникших перед моим внутренним взором: облаченную в красные одеяния женщину и мужчину в черном плаще. Они терпеливо дожидались моего ответа. – Ты отдашь за жизнь Ардена все, о чем бы мы ни попросили? И ты не пожалеешь, не заплачешь из-за своего выбора, не проклянешь свое самопожертвование?»

«Заплачу! – не колеблясь ни секунды, искренне согласилась я, тщетно гадая, кто же эти двое. – Все, что есть у меня, – в обмен на жизнь Ардена!»

«Хорошо, будь по-твоему!» – с оттенком грусти сообщила женщина.

«Не отрекайся же от своего обещания, Наследница!» – с угрозой напомнил мужчина.

И сразу после того я почувствовала чудовищную боль, внезапной судорогой скрутившую все мое тело. Ощущение было такое, будто из меня вынимали душу, по капле высасывали жизнь и по ниточке вытягивали все нервы, чтобы отдать их кому-то другому, более меня нуждающемуся в том, чем обладала я. Последним усилием я потянулась к Ардену и пальцами коснулась его пальцев, намереваясь попрощаться с тем, кого любила больше жизни.

«Жизнь моя! Любовь моя! Зачем ты меня покинул?» Еще ни в один вопрос я не вкладывала столько горя и отчаяния, сколько испытала их сейчас, из самой глубины души исторгая молчаливый призыв. И похоже, он не остался неуслышанным! Не исключено, что я наивно поддалась самообману, но мне вдруг показалось, что пальцы Ардена чуть потеплели и слабо шевельнулись в ответ. А потом черная пелена смерти застлала глаза, ввергая мое сознание в пучину небытия…

Бесспорно, одно из самых странных явлений нашей жизни – это разговоры. Мы можем обменяться миллионами слов, но при этом так и не сказать друг другу самого главного. А можем просто молча смотреть на любимого и при этом поведать ему обо всем…

Я медленно открыла глаза. Веки были такими тяжелыми, словно на каждую мою ресницу привесили по здоровенной каменной глыбе, подобранной в отрогах Белых гор. А спустя миг мне снова захотелось зажмуриться, а еще лучше – ослепнуть навечно. Ибо спокойно взирать на подобный кошмар я оказалась не в состоянии!..

Нет, Арден не умер. Вернее, он ожил, хотя лучше бы оставался мертвым! Мой любимый выглядел немного растерянным и поражал болезненной бледностью, но сомневаться в его жизнеспособности уже не приходилось. Наследный принц Блентайра так испытующе сжимал и разжимал пальцы, будто не верил в их реальность. Взгляд Ардена затравленно метался из стороны в сторону: юноша словно пытался сориентироваться в окружающем мире. Но все это было сущей ерундой по сравнению с его позой, при виде которой я чуть не исторгла крик отчаяния. Арден полулежал на полу, опираясь на локоть правой руки, а его голова покоилась на коленях Эвридики, ласково, но властно поглаживающей волосы принца. При этом на губах эльфийки играла настолько собственническая улыбка, что мне немедленно захотелось вцепиться в ее шикарные локоны и выдрать их с корнем. Нет, я не ревнивая, но без волос эльфийке и в самом деле будет лучше!..

Я заскрипела зубами и попыталась подняться, но ноги не держали, а руки упорно отказывались повиноваться, принуждая меня оставаться там, где я и находилась в настоящий момент. В углу зала Вечности. Язык словно прилип к гортани, категорически отказываясь воспроизвести хотя бы один звук. Неподвижная и безмолвная, я распростерлась на полу, взирая на Ардена столь красноречиво, будто пыталась глазами поведать ему о всепоглощающей силе моей любви. А он ответно таращился на меня, настолько же пылко и счастливо.

– Йона, – наконец сумел выдавить он. – Ты пришла! Ты меня нашла!

Нечто горячее начало подниматься из глубины моей души, наполняя безмерной радостью все тело. То был поток безграничной благодарности, смешанной с упоением обретения. О, спасибо вам, Неназываемые, Арден меня помнит, он меня любит!.. Сейчас я справлюсь с этой предательской слабостью, преодолею свое замешательство, подойду или подползу к любимому, а он сожмет меня в своих объятиях… Его губы приблизятся к моим…

– Это не она, а я тебя нашла! – Наглый голос Эвридики уподобился грому с небес, ввергая меня в ужас. – Я тебя спасла!

– Э? – шокированно выдал Арден, только теперь замечая эльфийку, очевидно до сей поры принимаемую им за что-то вроде подушки, поддерживающей его голову. – А ты кто, вообще, такая?

– Я?! – непритворно возмутилась врунья. – Я Эвридика из рода Эврелиев, старшая дочь короля Кантора, повелителя Полуночного клана. Ради тебя я покинула свой дом…

– А мне-то что с того? – так непочтительно перебил ее Арден, что мне захотелось рассмеяться, ибо я узнала дерзкую манеру прежнего монастырского воспитанника. – Иди-ка ты мимо, Эвридика… Я ждал Йону!

– И не дождался! – нахально парировала лгунья. – Я оживила тебя своим поцелуем. Я твоя спасительница. Ты скомпрометировал мою девичью честь и поэтому должен на мне жениться!

«М-да, вот уж точно, быть честной, конечно, хочется! – цинично подумала я. – Но меньше, чем богатой и счастливой!»

– Да я в приюте столько девиц… – Юноша фривольно усмехнулся, подыскивая определение поприличнее, – скомпро… того, что если на всех жениться, то… – Арден выразительно присвистнул. – Мозоль на женилке натру…

– Я не все! – гордо мотнула головой Эвридика. – От меня ты уже никуда не денешься.

– Э! – ошеломленно дернулся Арден, сраженный таким заявлением. – Кто, я?

– Ты! – Пальчик принцессы ультимативно уткнулся ему в грудь. – Иначе между эльфами и людьми начнется новая война, а учитывая вашу нынешнюю уязвимость, надеяться на победу вам не приходится! – Она ударилась в откровенный шантаж, пользуясь слабостью и неосведомленностью юноши.

Арден задумался, умоляюще поглядывая на меня.

– Йона, скажи, эта девица говорит правду? – после длительной паузы осторожно спросил он.

«Нет!» – хотелось кричать мне, но клятва, данная умирающей королеве Эвнике, сковала меня надежнее железной цепи.

– Да! – хрипло выдохнула я против своей воли.

Прекрасное лицо Ардена помрачнело:

– И она на самом деле является моей спасительницей?

– Да! – вылетело из моих уст.

– И я должен на ней жениться?

– Да! – Мною по-прежнему управляла воля мертвой королевы.

Арден словно постарел на десять лет, взглядом продолжая умолять меня о снисхождении. «Одумайся, любимая! – буквально кричали его глаза. – Что же такое ты творишь?»

Но я упорно продолжала хранить молчание. Да, следует признать, сегодня я поняла: в любви и драках случаются такие запрещенные удары под дых, не то что вскрикнуть – вздохнуть потом не можешь… Я собственными руками, почти играючи, всего лишь одним лаконичным словом убила свою любовь, лишая какого-либо смысла свое последующее существование. Отныне Арден потерян для меня, потерян навсегда! О, как же мне теперь жить? Зачем мне теперь жить? Жить без него… «Останови его, верни его себе!» – кричало мое сердце. «Расскажи ему правду!» – плакала душа. И лишь гордость, как последняя стерва, приказала: «Забудь его!»

Широкие плечи Ардена обреченно обвисли. Он, пошатываясь, поднялся и приглашающе протянул руку Эвридике. Она тут же хозяйским жестом вцепилась в его пальцы. Принцесса торжествовала победу.

– Хорошо, – мучительно, словно клещами вытягивая из себя слова, согласился Арден. – Я готов жениться на тебе, эльфийка. Не по любви и зову сердца, но во благо Лаганахара, ради мира и во имя чести!

Я униженно выслушала эту пафосную тираду, ставшую моим смертным приговором. «Ты обещал, что всем нам воздастся по деяниям нашим, Лаллэдрин! – бешеным вихрем вертелось у меня в голове. – Так неужели я в своей жизни творила только зло, если получила такое?..»

А раковина у меня в сумке тихонько пела балладу о попранных чувствах, которую слышала одна лишь я. Хотя я внезапно поймала на себе мимолетный, страдальческий взгляд Ардена и тут же усомнилась в своей эгоистичной категоричности. Возможно, он тоже ее слышит?.. Возможно, нам просто нужно верить, ждать и надеяться? Возможно, эта беда поправима, ведь любовь еще не умерла, она еще живет в моей душе, зовет, борется и плачет…

 
Пусть мир развалится на части,
Пусть пеплом станет вся трава,
Я не боюсь разлуки власти
И не предам остатки страсти,
Пока любовь во мне жива.
 
 
Нас честь ломает без пощады,
Казнит за грешные слова,
Но этой пытке мы лишь рады,
А я не жду иной награды,
Пока любовь во мне жива.
 
 
Возможно, так судьба решила,
Она всегда во всем права,
Изранив, толком не сгубила,
Чтоб не иссякли пыл и сила,
Пока любовь во мне жива.
 
 
К тебе иду сквозь дни и годы,
Дорог сплетая кружева,
Терплю капризы непогоды,
И не ропщу я на невзгоды,
Пока любовь во мне жива.
 
 
Я знаю, так случалось в мире,
И наша песня ненова,
Но не затихнет звук на лире,
И будет свет разлит в эфире,
Пока любовь во мне жива…
 

Арден так и не понял, какая именно напасть дернула его за язык в тот злосчастный момент. Зачем он произнес эти страшные слова, отрезающие путь обратно и делающие бессмысленным все его дальнейшее существование. Ведь он собственными руками, почти играючи, всего лишь одним лаконичным словом убил свою любовь, дав клятву жениться на эльфийской принцессе, на самом деле ничуть его не привлекающей. Да и не было в ней ничего особенного, способного сделать счастливым даже самого непритязательного мужчину. Это Арден понял сразу, взглянув на Эвридику опытным взглядом заядлого бабника. Ему ли не знать прописную истину: бросающиеся в глаза женщины никогда не бросаются мужчине на шею. А если все-таки бросаются, то сугубо в личных, корыстных целях. Нет, будучи в здравом уме, он никогда бы на такой стерве не женился, даже если бы она осталась последней женщиной в мире. Но сейчас… Интересно, что же дернуло его за язык? Судьба? Беда? Разочарование? А скорее всего – странное, противоестественное молчание Йоны, повергшее его в ступор. Почему она молчала? Разлюбила? Забыла? Нашла другого? Нет, ее глаза говорили ему об обратном! В них сияло настолько искреннее, всеобъемлющее, всепоглощающее чувство, что он почти ослеп – опьяненный, счастливый, любящий. Нечто горячее начало подниматься из глубины его души, наполняя безмерной радостью все тело. То был поток безграничной благодарности, смешанной с упоением обретения. О, спасибо вам, Неназываемые: Йона его помнит, она его любит!.. Сейчас он справится с этой предательской слабостью, преодолеет замешательство, подойдет или подползет к любимой, страстно сожмет ее в своих объятиях… Его губы приблизятся к ее губам…