Текст книги "Звезда моей судьбы"

– Да, дед был горазд на всякие злые шуточки… – Ребекка ободряюще взяла его за руку. – Но ты же не обязан им что-то доказывать…

– Я и не собираюсь этого делать! – Беонир спокойно посмотрел на свою невесту, и она понимающе кивнула в ответ. – Я люблю тебя и женюсь на тебе не ради исполнения какого-то предсказания. Да наплевать мне на эти предсказания! Ведь нельзя сделать счастливыми других, если ты не сумел найти свое собственное счастье.

Я с деланым равнодушием выслушала его заявление, ощущая, как сильно оно затронуло мою душу, наводя на весьма интересные размышления.

На сей раз дорога к Серой долине показалась мне гораздо более длинной. Конечно, нас уже не преследовала стая голодных крысокошек, и поэтому не возникло необходимости бежать со всех ног. Я даже сумела прочувствовать мистическую атмосферу этого места, ощутив, как туннель едва заметно уходит вниз, уводя нас все глубже под землю. И все же я невольно вздрогнула от неожиданности в тот миг, когда снова очутилась на каменной площадке, у подножия которой раскинулась укрытая туманом долина, ставшая последним прибежищем демиургов.

Я окинула тревожным взглядом своих спутников: Беонир и Ребекка заметно нервничали. Они крепко держались за руки, словно не верили, что могут вот так запросто стоять в этом гиблом месте без всякого вреда для себя. Кладбище Неназываемых ничуть не изменилось за истекшие месяцы: над землей клубился все тот же живой туман, скрывая от наших взглядов и разверстые могилы творцов, и покрытые серой травой холмы. Я подошла к самому краю погребальной ямы, расправила крылья и отчетливо произнесла:

– Я вернулась, чтобы исполнить данную вам клятву!

Над долиной пронеслось легкое дуновение, – то ли вздох согласия, то ли стон облегчения, – сумевшее лишь едва заметно поколебать плотный слой тумана. Похоже, здесь меня помнили и ждали.

– У меня есть Флейта Вечного Забвения и два куплета песни, которая способна… – Я сбилась. – Которая, надеюсь, способна вас пробудить. Очень хочется думать, что этого окажется достаточно…

– Подожди! – вдруг перебила меня Ребекка. На ее лице проступило выражение крайнего смущения, даже замешательства. – Куплетов вовсе не два, их три… – Она полезла к себе за пазуху и протянула мне обрывок старого, потемневшего пергамента, идеально подходящий к двум уже имеющимся у меня фрагментам. – Прости, что я так долго скрывала его от тебя!

Я молчала, онемев от растерянности. Впрочем, разве я не ожидала от Ребекки чего-то подобного?

– И ты скрывала его от нас! – потрясенно вскрикнул Беонир. – Почему? Зачем?

– Сама не знаю! – Воительница виновато шмыгнула носом. – Понимаешь, дед передал мне его перед смертью, заклиная беречь как зеницу ока. Я очень боялась, что Банрах пронюхает о его существовании, и поэтому утаила свою часть песни даже от вас. Этот кусок пергамента и стал той последней каплей недоверия, которая нас разделяла. Как же я рада, что теперь преодолела роковой рубеж! – Ребекка свободно вздохнула полной грудью и горделиво расправила плечи. – Я сберегла эту реликвию для тебя, Йона!

Я благодарно пожала ей руку и протянула Беониру Флейту Вечного Забвения:

– Сможешь мне подыграть? Хотя предупреждаю сразу – певица из меня никакая…

Ниуэ чуть поколебался, но все-таки взял инструмент и приложил к губам. Поглядывая на три куска пергамента, я неуверенно запела, а мгновение спустя меня поддержала робкая нежная мелодия, рожденная флейтой. Пробуждающая песня плыла над кладбищем, разгоняя туман. Вскоре она закончилась, и я замолчала, напряженно вглядываясь в даль… Кого я ожидала там увидеть? Увы, ничего не произошло и на мой призыв никто не откликнулся. Я так и не сумела пробудить Неназываемых.

Глава 12

– Не сработало, – печально констатировала Ребекка. – Может, это вовсе не та песня? Чтоб ее мантикора три раза переварила!

Я уныло повесила голову, придавленная горем и разочарованная. Неужели я в чем-то провинилась, где-то ошиблась, совершила что-то не так? Наверное, я просто недостойна столь высокой миссии, порученной мне по чьему-то недосмотру или по недоразумению. Я не гожусь на роль Наследницы трех кланов! Меня терзал жуткий стыд за постигшую неудачу, последствия которой могли плохо сказаться на Лаганахаре. Теперь он уже точно никогда не станет прежним…

– Эй, а что вы сразу носы повесили? – насмешливо прозвучало из-за наших спин. Раздвигая руками клубы тумана, в долину неспешно вступил Арден. – Попытка не пытка. Или количество попыток ограничено?

– Откуда ты взялся? – опешила я, пытаясь скрыть рвущуюся наружу радость. Почему-то я верила: если Арден теперь со мной, значит, у меня все получится!

– Шел за вами! – мило улыбнулся он. – Наблюдал. Не ожидал, что вы так быстро сдадитесь.

– Выходит, Ребекке не померещилось, – за нами и правда следили, – уважительно косясь на невесту, проворчал ниуэ.

– Кто сдался? – обиженно вспыхнула Ребекка. – Да мы это, пока еще просто распеваемся!

– Ну вот и отлично, – довольно потер руки король. – Следовательно, пора переходить к главному номеру нашего концерта. Йона, о чем бы ты хотела спеть?

– Даже не знаю… – Я нерешительно сглотнула. И тут в моей голове сами собой начали всплывать обрывки давнего разговора с Лаллэдрином и беседа с Раррахом… Кажется, они пытались донести до меня некую важную мысль о сути нашего мира. Мысль о том, что мир имеет собственные мечты и желания… Так чего же он хочет, о чем просит?

И вдруг осознание пришло само собой. Все оказалось настолько ясно и логично, что я звонко рассмеялась, вызвав широкую улыбку на лице Ардена. И как я это не понимала раньше? Мир похож на здравомыслящего, зрелого человека. Он просит не подвигов и потрясений, не войн и катаклизмов, нет – ему претит вся эта суета и неразбериха, он изрядно устал от бесчисленных дрязг и скандалов, он по горло сыт нашим обманом и лицемерием. Мир хочет жить спокойно и размеренно. Наш мир просит мира… Вот в чем заключается его величайшая тайна!

И тогда я запела:

 
Мы все намучились сполна,
Уже уплачена вся вира,
Давно закончилась война,
А мир устало просит мира…
 
 
Мы заплатили за грехи
Раскаяньем, вином и житом,
От прежних благ – одни стихи,
Глоток в бокале недопитом.
 
 
Мы научились красть и врать,
Из злата сделали кумира,
Слегла на поле наша рать,
А мир устало просит мира…
 
 
Мы позабыли слово «честь»
И не храним заветы рода,
Умеем только спать да есть,
А ценим труса и урода.
 
 
Мы разучились песни петь,
Умолкла душ святая лира,
Нам не дано опять взлететь,
А мир устало просит мира…
 
 
Мы из детей растим зверей,
У нас с любовью стало худо,
Не чтим забытых алтарей
И не надеемся на чудо.
 
 
Года вершат лихой забег,
У них на все своя сатира,
Куда идешь ты, человек?
Познал ли ты законы мира?
 
 
Ты нынче стал хитер и слаб,
Не ищешь многого в едином,
Согласен ты на кличку Раб,
А раньше звался Господином.
 
 
Остановись, подумай сам,
Что жизнь, как линия пунктира,
Возносит душу к небесам
И в мир несет частичку мира…
 

Мой голос, высокий и чистый, плыл над долиной и, казалось, сопровождался отголосками колокольного звона. Ребекка плакала, уткнувшись в рубашку Беонира, и даже абсолютно сухие глаза Ардена сияли словно вечерние звезды. Мир затих, завороженный погребальной песней, доносящейся со всех сторон и звучащей отнюдь не как траурный напев, а скорее как гимн вечной жизни, зовущий нас на битву за торжество добра и справедливости.

Закончив петь, я еще некоторое время стояла на краю могилы, понимая, что стоит мне пошевелиться – и волшебство исчезнет навсегда. Туман неожиданно взметнулся ввысь, и из него соткались две фигуры – пожилого мужчины в длинном черном плаще, опирающегося на посох, и молодой женщины, облаченной в алую тунику. Я нерешительно подняла веки и увидела над собой, как бы через щель в двойной тьме, их удлиненные, словно лист ивы, глаза, подернутые влагой. С испугом и восторгом я догадалась, что это не сон, а просто демиурги смотрят на меня через прорези в круглых капюшонах, закрывающих головы. Странные глаза, похожие на зарницы в ночи, мельком оглядели всех нас: взгляд их будто касался кожи, а сквозь нее – обнаженной души.

– Неназываемые благодарят тебя, Повелительница мантикор! – торжественно произнес мужчина, и эхо не имело власти над его голосом. – Мы счастливы убедиться, что ты умеешь держать слово. Теперь мы свободны и можем обрести долгожданный покой, ибо чары Банрах сгинули вместе с нею. Мы не намереваемся долго задерживаться в этом мире. Мы его покинем, но прежде ты услышишь нашу историю… Некогда, много столетий назад, мы являлись хозяевами и создателями этих земель. Мы имеем множество имен: Жизнь и Забвение, Рассвет и Закат, Тепло и Холод, Вода и Песок, – все не перечислишь, а поэтому чаще всего предпочитаем именоваться просто Неназываемыми. Шарро и Банрах появились намного позже… Они стали нашими детьми, нашими питомцами. Века ушли на то, чтобы познать их истинную сущность, но каждый раз какая-то крупица истины ускользала от нашего взора. Спустя определенное время мы поняли, что они тоже мечтают творить, и поэтому позволили им создать новые расы: эльфов и людей, ниуэ и лайил. Мы решили дать обитателям нашего мира все то, чем владели сами: знания и чувства, эмоции и сомнения, силу и ответственность… Но нас постигло разочарование. Эти новые существа оказались плохими учениками: они не желали учиться иначе, кроме как на собственных ошибках. Их развитие напоминало туго скрученную спираль, каждый виток которой лишь ненамного выше предыдущего. Но мы не оставили своих попыток… И были наказаны за свое рвение. Наши дети восстали против нас, возжелав власти и независимости…

– Мы заранее знали, что нам суждено лежать здесь до тех пор, пока мир не начнет меняться. Тогда судьба позволит нам уйти… Мы знали это… И начали строить Купол! – задушевно продолжила женщина. – Да, в мире не существует худшей ноши, чем осведомленность о собственной судьбе, изменить которую невозможно. И мы решили избавить вас от подобного несчастья, создав пророчество…

– Но ведь тем самым вы запрограммировали и нашу судьбу тоже! – не сдержавшись, вскричал Арден.

Женщина-демиург с улыбкой посмотрела на меня, но я не протестовала, ибо уже знала ответы на все, даже еще не высказанные вопросы.

– Они подарили нам свободу выбора, – ответила я, взглядом испросив у нее разрешения. – Мы могли пойти по пути невежества – и погибнуть, а могли правильно использовать данную нам подсказку – и выжить!

– Ты говоришь верно, ибо любое знание подвержено старению, и лишь мозаики на стенах Купола сумели пережить годы Проклятой эпохи, донеся до тебя наше послание. – Неназываемая нежно, с материнской заботой, коснулась моих волос. – Ты все поняла правильно, девочка. Ты нашла раковину и флейту… Ты прошла через все уготованные тебе испытания и постигла истинные устремления мира, наделив его долгожданным покоем! Ты научилась чувствовать чужую боль и не осталась к ней равнодушна.

И только сейчас до меня дошло: мужчина, изображенный на мозаике, держал в руке вовсе не палку, а именно ее, Флейту Вечного Забвения!

– Одна из этих картин посвящена двум половинам человеческой души, первая из которых жаждет звона металла и запаха крови, а другая – тайного знания и могучих чар. Выбирая знания, люди становятся магами, живут долго, хотя быстро стареют душой, но во всех своих бедах по-прежнему продолжают винить небеса, – подхватил мужчина.

– Если же человек следует зову долга, то он выбирает стезю воина, бескорыстного защитника обездоленных, и уже никогда не стареет душой. Но при этом он вечно вынужден обуздывать себя, дабы не навредить другим, ибо грань между силой и насилием очень тонкая, немногим дано ее почувствовать. Король Джоэл тоже был воином, но не сумел избежать соблазна насилия. Поэтому герб эльфийского государства стал постоянным напоминанием о необходимости здраво соединять силу и знания, соединять воинов и чародеев, дабы они сообща хранили мир во всем Лаганахаре. А когда их симбиоз нарушился, мир погрузился во тьму и оказался на краю гибели…

– Так вот почему на мозаике изображены звезда и меч, разделенные красной линией разлома! – осенило меня. – Разделенные войной! А теперь…

– Теперь ты снова соединила все вместе! – с радостью признала женщина. – Души и тела, воинов и чародеев, разлученные пары и поссорившихся друзей. Вы уже готовы к самостоятельности, ибо с сегодняшнего дня вам предстоит стать полноправными хозяевами своего мира и придется заново строить свою жизнь, используя полученный опыт и отказавшись от нашего наставничества.

– А вы?.. – удивилась я. – Выходит, вы нас бросаете?

– Мы устали от безделья, – почти виновато вздохнула женщина. – А посему хотим попутешествовать и развлечься, создать новые миры и понаблюдать за ними. А Лаганахар мы оставляем на тебя, Наследница. – Она подмигнула мне с сочувствием и лукавством. – Тебе предстоит тяжелая работа по его восстановлению, но мы уверены – отныне он в надежных руках!

– Не разочаровывайте же нас, дети! Иначе мы вернемся и спросим с вас за все! – сурово пригрозил мужчина. – Ведите себя разумно и не повторяйте уже совершенных ошибок. Мы отнюдь не случайно выбрали для вас испытание бедами и смертью, и сейчас констатируем – оно оказалось вполне обоснованным и весьма результативным. Вы были на волосок от гибели и буквально вытащили себя из пропасти тьмы и зла, а значит, в дальнейшем станете еще больше ценить то, что завоевали потом и кровью. Прощайте! – Он высоко поднял посох и с силой вонзил в туман, клубившийся у его ног…

В тот же миг серая пелена взметнулась до небес, превратившись в сплошную, непроницаемую стену, внутри которой чувствовалось какое-то движение. И внезапно все исчезло… Под уступом, на котором мы стояли, отныне расстилалась идеально ровная, покрытая серой травой долина без единого намека на могилы, холмы и туман. Неназываемые ушли навсегда, оставив Лаганахар нам, а мы растерянно молчали, подавленные осознанием глобальной ответственности, которую демиурги возложили на наши плечи, вручив нам судьбы, жизни и мечты, обретшие реальность…

Следующие две недели стали сущим наказанием как в физическом, так и в психологическом смысле, вымотав меня окончательно. Клянусь, такого количества проблем и хлопот не сваливалось на меня еще никогда в жизни, даже за весь прошедший год, предельно богатый на события. Ведь то, что досталось мне теперь…

Мы с Арденом довершили обновление мира, избавив Лаганахар от всех зримых и незримых, даже самых мельчайших следов губительного присутствия Пустоши. Мы вонзили в землю у ворот Блентайра два волшебных меча, разверзнув огромную яму, которая начала жадно поглощать песок, затягивая его в свои глубины. Надеюсь, он вернулся туда, где ему самое место, – в пустыню, восстановив ее нормальное состояние. После того как песок исчез бесследно, мы извлекли обратно мечи Лед и Гром, и впоследствии я вернула клинки их законному наследнику – малышу Арциссу Второму, надеясь, что он вырастет настоящим воином, достойным памяти своего великого деда. Следует пояснить, что, упав к подножию Звездной башни, клинки ничуть не пострадали, а вот Венец Силы, наоборот, разбился вдребезги, чему, если честно, я была только рада. Мне как-то привычнее надеяться на саму себя, а не полагаться на защиту невидимой короны.

Таким образом, факт очищения Лаганахара следовало считать свершившимся: песок ушел, освободив город, терпеливо выдержавший его долгую осаду, и обнажил поля, уже покрывающиеся первой зеленой растительностью. Лаганахару срочно требовалась вода, и я дала ему необходимую влагу, с помощью своей раковины наполнив пустую котловину озера Аррун. Впадающая в него певучая река Алларика стала еще полноводнее, чем раньше, и щедро напоила все королевство. Откуда-то появились насекомые и мелкие животные, сумевшие пережить холод и засуху, и начали размножаться с невиданной скоростью. Лаганахар торопился жить и любить, раскрываясь навстречу теплу и свету. Деревья вырастали сами собой, покрываясь молодыми клейкими листочками, за считаные дни трава поднялась и окрепла, повсюду цвели цветы и пели птицы. Поля обещали дать к осени особо богатый урожай, еще не виданный в наших краях. Раны зарубцовывались, люди оттаяли сердцами, а все плохое осталось в прошлом. На мир снизошли покой, благоденствие и процветание.

На главной площади столицы я воздвигла странную статую, имеющую вид двух женщин-лайил, пронзающих друг друга остро отточенными клинками. Добро убивает зло, зло убивает добро. Вечная борьба двух противоположностей… Так я почтила память Веершир, выполнив данное ей обещание – мир ее не забудет. Парадоксально, но жители города не только поняли, но и одобрили мой душевный порыв: у постамента статуи постоянно лежали живые цветы, приносимые неизвестно кем…

В Блентайр приехала чародейка Люцита, причем не одна, а в сопровождении Даэнара и его жены Илены, за спинами которых нерешительно переминался Кирим, пожелавший поступить на службу в городе. Его назначили главным королевским егерем, и теперь новоиспеченный вельможа пыжился от гордости, постоянно смущая меня благодарными, откровенно обожающими взглядами. Люди из лесной деревни пригнали табуны лошадей и коров, предназначенные в дар столице. Кларисса долго просила у матери прощения, а получив его, облегченно расплакалась от счастья и умиротворения. В королевском дворце воцарились взаимопонимание и благополучие.

Кстати, оба эльфийских клана тоже прибыли в Блентайр, подгоняемые Железным Драконом, несущим на себе целый ворох всевозможных подарков и припасов. Люцита наконец-то познакомилась со своим отцом – королем Адсхорном, а взволнованный Горм – с сыном Даэнаром, коим он безмерно восхищался и хвастался без передыха, доводя до истерики каждого, кого сумел заполучить в собеседники. Турран достал из тайника свою певучую наковальню и снова открыл кузницу, где изготовлялось не оружие, а всевозможные украшения, щедро усыпанные драгоценными камнями из личных припасов Железного Дракона. Галалиэль, добрая супруга кузнеца, заново начистила свои знаменитые медные котлы и готовила в них угощение, коего требовалось очень много…

Ах да, насчет угощения! А куда же без него, если в Блентайре разразился настоящий свадебный бум! Столица с нетерпением ожидала грядущего бракосочетания принцессы Лорейны и Ульвина Песенника, поскольку король Адсхорн не отказался от данного мне обещания и благословил молодых. Венчать эту прекрасную пару предстояло брату Флавиану, точнее, настоятелю Флавиану, который тоже пережил сей страшный голодный год и, к моей величайшей радости, получил предложение возглавить новую обитель, названную именем пресветлого бога Шарро. Следующими дожидающимися своей очереди женихом и невестой были конечно же Ребекка и Беонир, по сто раз на дню то целующиеся, то ругающиеся. Возможно, многим их союз казался странным и противоестественным, но только не вышедшим из подвалов ниуэ и не клану лайил, принесших присягу новому королю Блентайра. Что же касается самой воительницы, то она просто лучилась от счастья, став еще прекраснее и хулиганистее.

Готовилась к замужеству и наша храбрая Элали, сумевшая очаровать благородного князя, который при личном знакомстве оказался чрезвычайно умным и приятным в общении мужчиной средних лет. Очаровательная куртизанка гарцевала по городу на славной белой кобылке, преподнесенной ей Люцитой, вызывая восхищение всего Блентайра. А титул названой сестры короля, дарованный ей Арденом, чуть не поверг Элали в экстаз, ведь благодаря этому она становилась ровней своему будущему мужу, отныне обязанному всегда и во всем считаться с мнением умопомрачительно красивой и сановитой невесты.

Я испытывала бесконечную благодарность к Железному Дракону, ведь он не только привел в город Полуночных эльфов, но также принес и чрезвычайно приятное известие. Бывшие хайдари успешно обосновались в степи, влившись в племя достопамятного Самира аль-Фаруха, а Сатари даже вышла за него замуж и сейчас ожидала ребенка. Она прислала мне привет и пожелание удачи. У великого змея Нага появилось многочисленное потомство, выполняющее при людях роль сторожей и охотников, умело загоняющих дичь. А еще все дети Нага немного побаиваются верблюдов, что делает их крайне смирными и покладистыми существами. Но самым лучшим подарком Железного стала некая особа, за которой по моей специальной просьбе дракон снова слетал в степь и вскоре вернулся, неся на себе женскую, закутанную в белую вуаль фигурку…

– Ах! – только и сумел выдохнуть совершенно выздоровевший Джайлз, когда гостья сняла покрывало и перед нами предстала Атта – подруга его детства, робко зардевшаяся, словно маков цвет. – Это ты, любовь моя!.. – Он схватил девушку в объятия и осыпал сотнями поцелуев.

После того как вызванное встречей возбуждение поутихло, друг доверительно отвел меня в сторонку и спросил:

– Йона, чем я могу тебя отблагодарить?

– Пожалуйста, сними с меня груз забот о гильдии Чародеев! – честно призналась я.

– Но как?.. – непонимающе вскричал Джайлз.

Я торжественно произнесла тщательно подготовленное мною заклинание, которое долго искала в библиотеке магов, и отрубленная кисть юноши мгновенно отросла, засветившись волшебным голубоватым сиянием. А затем я сняла с себя Звезду моей души и повесила на шею Джайлза, который от изумления не мог произнести ни слова.

– У нас имеется Звездная башня и несколько молодых магов, готовых образовать обновленную гильдию Чародеев, – спокойно пояснила я. – Умоляю, избавь меня от этой обузы и стань их главой. Я не чувствую в себе ни малейшей склонности к этой обременительной должности.

– А как же ты? – Чародей любовно погладил хрустальный амулет, ответивший ему радужными переливами. – Ты одарила всех, осуществила наши заветные мечты. Ты обо всем подумала и все устроила. Так что же получишь ты сама?

– Это! – весело рассмеялась я, обводя руками Блентайр, оживленный и многолюдный. – Просто мир!

– А Ардена ты кому отдашь? – тихонько добавил маг, краснея от допущенной им бестактности. – Неужели откажешься и от него?

– Откажусь! – строптиво закричала я, чувствуя, как просится наружу давняя боль, тупой иглой засевшая в моем сердце. Мне срочно требовалось поделиться своими переживаниями, излить то, что накопилось в душе, а поэтому я пошла на поводу у эмоций и поведала Джайлзу все. Рассказала правду о своей роковой любви, о клятве, данной королеве Эвнике, об Эвридике, о воскрешении Ардена… Мое мнимое спокойствие слетело с меня будто маска, обильно излившись слезами. – Я не стану вешаться ему на шею! – рыдала я. – Я выбираю свободу!

Джайлз непонимающе покачал головой, но не посмел возразить и не отказался от возложенной на него миссии. Таким образом, мы, сами на то не напрашиваясь, обрели случайный дар судьбы: у нас имелась своя гильдия Чародеев, разместившаяся в Звездной башне, взятой под защиту народом ниуэ, которые стали ее официальными охранниками. Лаллэдрин, призванный в Блентайр в качестве почетного гостя и учителя, быстро подружился с Джайлзом и давал ему уроки магического мастерства, искренне нахваливая таланты и достоинства своего молодого коллеги. Мы отменили закон, запрещающий чародеям жениться, и уже предвкушали, как замечательно погуляем на свадьбе Атты и Джайлза, которая должна была состояться в самом ближайшем будущем.

– А знаешь, я ведь все-таки нашел дом из своего детства, который до настоящего времени искал долго и безуспешно, но часто видел во сне! – признался друг, прогуливаясь со мной по улицам Блентайра.

– За стеной королевской резиденции? – проказливо уточнила я, угощая его ломтем хлеба с медом, купленным у ушлой базарной торговки.

– Ну вот, ничем-то тебя не удивишь, Наследница! – слегка обиделся друг, с наслаждением чавкая и облизываясь.

– Прости, что твой сюрприз не удался, но моя прозорливость объясняется не чарами, а обычной логикой, – поспешно извинилась я. – Если ты до сих пор не смог найти этот дом в городе, значит, он находится там, куда ты ранее не имел возможности попасть. То есть на территории королевского комплекса!

– И то верно! – рассмеялся друг. – Все гениальное просто. Я обследовал дом и опознал все его комнаты, даже ту, – маг печально вздохнул, – где стояли гробы с телами моих умерших родителей. А затем я посетил королевский архив и откопал там чрезвычайно занимательный документ… – Он замолчал, испытывая мое терпение.

– Не томи! – усмехнулась я.

– В общем, я выяснил, что мой отец доводился родственником королю Вильяму, носил титул герцога и скончался отнюдь не от эпидемии оспы, как это считалось ранее. Он изменил моей матери, полюбив прекрасную Эйбро, жрицу-лайил из храма змееликой…

– Матушку Ребекки! – ахнула я и выронила недоеденную булочку. – Так, значит…

– Ага! – интригующе ухмыльнулся Джайлз, наслаждаясь моей бурной реакцией. – Эйбро забеременела и родила дочь – внебрачную наследницу великого герцога. Богиня Банрах проведала об этой незаконной любви и послала своих воинов, приказав им убить всех – моего отца, мать и свою легкомысленную жрицу. Выжили только я да еще Ребекка, укрытая своим дедом.

– Помню, она как-то говорила о том, что не помнит своих родителей, умерших от болезни, – задумчиво промолвила я. – Так вот в чем тут дело!

– Меня приютила Кларисса, пожалев мальчугана-сироту, происходящего из королевского дома. Я недавно с ней побеседовал, и она рассказала мне обо всем.

– Получается, ты не только глава гильдии, но и ближайший родственник нашего короля. – Я церемонно поклонилась Джайлзу. – Примите мои поздравления, сьерр герцог!

– Троюродный брат короля, полноправный член правящей династии! – немного растерянно уточнил чародей. – Обалдеть, да? Кстати, как и наша неповторимая Ребекка!

Что касается Ардена, то он и не думал отказываться от свежеиспеченных родственников, наоборот, наделил их титулами и имениями. Так, наша бедная воительница стала графиней и обладательницей огромного дома в центре столицы, обслуживаемого толпой слуг. Лайил долго отказывалась поверить в произошедшую с ней метаморфозу и все порывалась вернуться в свою любимую хибарку, поскольку прочно свыклась с положением «ни кола ни двора». Клан лайил быстро сплотился вокруг своей новой предводительницы, очарованный щедростью и добротой короля. Ниуэ же навечно помирились с лайил, намереваясь совместно повеселиться на свадьбе своих героев. Пьянка намечалась просто грандиозная!

Новая жизнь Блентайра складывалась так, что отныне мы уже не делились на ниуэ, лайил, людей и эльфов, никого не убивали, не бросали детей и стариков на произвол судьбы, а взаимно заботились друг о друге. Церемонию выбора учеников упразднили за ненадобностью, заменив экзаменами. Теперь каждый ребенок получал возможность вступить в выбранную им гильдию, пройдя проверку своих знаний и склонностей. Кланы Полуночных и Полуденных эльфов не выразили желания вернуться в Блентайр навсегда, но обещали часто навещать город, установив с нами прочные торговые и дипломатические связи. И эти связи срочно требовалось закрепить!

Как я уже упоминала, в Блентайр также прибыл и мой батюшка, сопровождаемый выводком дочерей – одна другой краше. Полуночный клан намеревался всерьез и навечно помириться с людьми, а для упрочения принесенных клятв Ардену предлагалось жениться на одной из эльфийских принцесс, выбрав ту, которая ему приглянется. Вельможные эльфы предпочли остановиться вне городских стен, установив на берегу озера Аррун огромные шелковые шатры, крикливо поблескивающие под яркими лучами Сола. Эскорт короля Кантора щеголял самыми невообразимыми нарядами, эпатируя отставших от моды горожан. Каждый день здесь устраивались торжественные приемы, а по вечерам мои сестрицы закатывали шумные балы, беззаботно отплясывая с придворными Ардена и стремясь завоевать сердце молодого короля. Каждая из этих прелестниц оказалась не прочь занять трон Блентайра, а поэтому между ними установилось нешуточное соперничество.

Старый портной Иоганн, посетивший это прибежище веселья и роскоши, издал несколько нечленораздельных возгласов, как следует рассмотрев наряды эльфийских принцесс, и торопливо отбыл обратно в город, унося с собой свертки драгоценных тканей, коробки с перьями и целый ворох кружев. В его мастерской закипела срочная работа, не прекращающаяся ни днем, ни ночью. От старого мастера потребовали сшить кучу свадебных нарядов, за изготовление которых он и взялся, проявив завидный энтузиазм, выдумку и вкус. Блентайр замер в ожидании, предвкушая грядущие свадебные торжества. И куда бы я теперь не заходила: на рынок, в порт, в дома знакомых, – всюду обсуждался один и тот же животрепещущий вопрос: какую из принцесс выберет король Арден, дабы назвать ее своей женой?

В тот день я поднялась спозаранку и спешно покинула отведенный мне флигель, готовясь нанести несколько прощальных визитов. На завтра была назначена свадьба Ребекки и Беонира, а затем я намеревалась тайно оставить Блентайр, чтобы никогда уже в него не возвращаться.

Несмотря на ранний час, в главном шатре моего отца царили суматоха и беспорядок. Сидевший за столиком Кантор растерянно перебирал три прекрасные короны, видимо тщетно пытаясь решить, которую из них ему следует надеть на завтрашнее торжество. Я удивленно фыркнула, озадаченная подобными хлопотами. На мой взгляд, великому королю Полуночного клана не подобало проявлять столько внимания к свадьбе каких-то ниуэ и лайил, поскольку вопрос замужества его собственных дочерей оставался нерешенным и по сей день.

На пороге королевского шатра я столкнулась с Арденом, хмурым, словно грозовая туча. Похоже, сегодня повелитель Блентайра поднялся еще раньше, чем я, ведомый каким-то личным интересом. Арден одарил меня косым, сердитым взглядом и быстро выбежал вон, что-то бурча на ходу. Кажется, я расслышала пару весьма неприличных ругательств…

– Что это с ним? – осведомилась я у отца, не отводящего взора от сияющих алмазами и рубинами корон.

– Характер! – исчерпывающе пояснил Кантор, не глядя на меня. – Весь в Джоэла Гордого пошел… Кому-то он в мужья достанется?.. – Вопрос прозвучал риторически, и я на него не прореагировала.

– Которая? – спросил отец, по-прежнему не отвлекаясь от корон.

– Любая, – лаконично ответила я. – Они все хороши!

– Я говорю о своих дочерях! – хмыкнул король.

– Любая! – не повелась на провокацию я. – Они все хороши!

– А что, тебя этот вопрос совершенно не волнует? – Отец всем корпусом развернулся в кресле и выжидающе уставился на меня.

– Ничуть! – спокойно известила я.

Черные брови короля потрясенно поползли вверх.

– Не верю! – скептически фыркнул он. – Ты притворяешься, дочь моя!

Я равнодушно пожала плечами, даже не пытаясь с ним спорить. Да и не было у меня желания что-либо объяснять ему или доказывать. Тоже не поверит. Он ведь сам рассказывал о том, что эльфы – однолюбы и выбирают себе пару единожды в жизни… Но любовь любовью, а интересы государства я ставлю намного выше личных притязаний. Надеюсь, Арден мыслит точно так же. А что же касается чувств… Любимого человека нельзя забыть, можно научиться жить без него. И мой батюшка отлично об этом знает…