Текст книги "Маг Многоцветья"

Маленький и аккуратный домик Байлар стоял на небольшой поляне, которую стеной обступали мощные стволы "гигантских" сосен, покрытые светло-коричневой ароматной корой с янтарными капельками смолы, прямые, как стрела, и такие толстые, что и два человека с трудом обхватили бы их руками. В детстве Байлар ужасно любила в жаркий день обнять ствол руками, прижаться к нему щекой и вдыхать этот запах, постепенно переставая понимать, в чем разница между теплым шершавым деревом и горячим человеческим телом с бьющимся сердцем внутри. Ведь было что-то непостижимо общее в их дружеском молчании.

Вот и сейчас она на миг застыла на пороге, на несколько секунд словно растворившись во всем этом – в запахе теплой хвои, в шорохе веток под порывами ветра, в лучах солнца, розовым просвечивающих через прикрытые веки.

Да, день выдался на удивление ясный и чуть прохладнее, чем обычно – видимо, ночью прошел дождь.

– Байлар? Байлар??

Сегвия захлопала крыльями прямо перед ее носом. Сегодня она была похожа на какого-то маленького пернатого дракончика с изогнутым хвостом. От настоящего животного, если допустить, что где-нибудь здесь такое водилось (в чем была большая вероятность, ибо чаще всего Сегвия копировала реально существующих зверей и птиц), ее отличали белые крылья, на концах, если присмотреться, постепенно становившиеся почти прозрачными.

– Да, Сегвия, уже иду, – вздохнула девушка. – Просто задумалась.

Подхватив корзину с выстиранным бельем, Байлар обошла дом. И правда, что зевать, дел сегодня много… Раз выдался хороший день, нужно и травы в огороде обиходить, и грядки прополоть, и за заказы срочные взяться… И, если до вечера управиться, то можно будет под специальным заклинанием магоскопа посмотреть на звезды. А потом и книжку почитать, из тех, новых, что из своего последнего похода в деревню принесла… Хорошо, что лавочник в деревне прекрасно знал ее вкусы, и всякий раз, когда в деревню приходил странствующий торговец, непременно оставлял книги для Байлар.

– Байлар! Байлар!! – Сегвия, все время, пока девушка развешивала белье, радостно носившаяся кругами над огородом, вдруг заполошно кинулась к Байлар. – Там человек! Человек идет сюда, Байлар!

– Да? – брови девушки взлетели вверх. Это было странно. Байлар жила глубже в лесу, чем решались заходить местные охотники. И когда ей что-нибудь нужно было купить, или поработать, или продать свои снадобья, она сама отправлялась в ближайшую деревню. Да и явных троп к ее жилищу не было. Кто же мог…

С пустой корзиной в руках она поспешила на ту сторону дома. Сегвия не ошиблась: к ней шел человек. Медленно и прихрамывая, и, что было совсем странно – со стороны леса. И еще издалека Байлар поняла, что никакой он не охотник: одетый в длинный плащ и при мече.

– Сег, – прошептала девушка. – У меня нет при себе ножа. Если что…

– Будь спокойна, Байлар, – отозвалась та. – Я не подведу, хотя ты знаешь…

– Да, – Байлар отлично понимала, что их, вернее, ее, магия для боя не годится совершенно. Однако были и другие способы защитить себя от злых людей.

Незнакомец, впрочем, никакой враждебности не проявлял. Заметив Байлар, он похромал в ее сторону, но остановился на почтительном расстоянии и приложил ладонь к груди в приветственном жесте. От него не исходило никакой угрозы, хоть Байлар и чувствовала смутное беспокойство, она также ощущала, что он не принес сюда злых намерений, и потому несколько расслабилась, разглядывая мужчину. Странный человек, не похожий ни на кого из тех (немногочисленных) людей, которых ей доводилось видеть. У него было хорошее лицо, хоть и несколько суровое. И очень яркие янтарно-карие глаза.

– Пусть Триста Богинь охраняют ваш очаг и благословят все ваши дни, добрая женщина, – сказал незнакомец, глядя ей в лицо. Голос у него был хриплый, но все равно приятный.

Байлар кивнула и, подумав, спросила:

– Чем я могу помочь тебе, путник?

Путник, ха! Кто и какие дела может иметь так далеко в лесу? Но ясный взгляд пришельца мешал Байлар всерьез думать о нем плохо. Мужчина, однако, понял больше, чем, возможно, сама Байлар.

– Я не причиню тебе беспокойства. Никакого. Пожалуйста… если можно, я бы хотел купить у тебя немного еды, воды и исцеляющих свитков. И за все заплачу хорошую цену. Если только это не будет обременительно для тебя.

Байлар немного поколебалась, потом спросила:

– Какие свитки тебе нужны?

– Любые… лучше от ран.

– Хорошо, – она взошла по ступеням к двери и, обернувшись, велела: – Обожди здесь недолго. Я все принесу. А колодец справа от дома, можешь набрать там свои фляги.

И с этими словами девушка исчезла внутри дома, а человек в плаще добрел до крыльца, присел на ступеньку, устало привалившись к стене, и тут же уснул.

Байлар надолго задумалась, доставая целебные свитки.

– Эй, Сег, – нерешительно позвала она. – Я понимаю, что рискованно звать незнакомого человека в дом и все такое… но если он ранен, мне следует ему помочь. Я же врач, в конце концов. Да и ему ведь неведомо, что я живу одна…

– Не знаю, Байлар, – сказала Сегвия. – Ты можешь и просто дать ему эти свитки и…

– И дам. И все-таки, я узнаю, что с ним случилось, – решила она, захлопывая шкафчик. Пока она увязывала припасы в узелок, любопытная Сегвия успела слетать наружу и вернуться.

– Эй, Байлар, человек спит! Тигриноглазый спит на крыльце!

"Тигриноглазый". Байлар усмехнулась. И в самом деле, ему подходит. Такие необычные глаза… Девушка взяла узелок и неслышно выскользнула на порог. Незнакомец и вправду спал, и вблизи казался несколько моложе и намного более уставшим. Сегвия, вылетев из-за плеча Байлар, стала носиться прямо перед его лицом, что-то периодически вереща.

И как раз когда Сег зависла перед ним, незнакомец вдруг открыл глаза и посмотрел прямо на нее удивленным и совершенно осмысленным взглядом.

– Сег, – прошептала Байлар, которая уже начинала понимать.

– Да не волнуйся, он все равно меня не видит, – пропищала Сегвия, едва не задев мужчину своими крыльями.

– Вообще-то, вижу, – сообщил тот немного виновато. И задумчиво добавил: – Надо же, магическая книга в обличии живого духа. Я же прав?

– А-а-а! – в панике чуть не забыв, как нужно летать, Сегвия спряталась за спину Байлар. – А-а, он… он…

– Ты маг? – спросила девушка, нахмурившись.

– И ты, значит, тоже, – ответил тигриноглазый. Не дожидаясь ее реакции, посмотрел на нее как-то по-новому, прищурившись. – Ого! Чисто-зеленый маг необычайной силы. Впервые такое вижу.

Байлар нахмурилась еще сильнее. Колдун-пришелец прочитал в ее взгляде отвращение, и его глаза удивленно расширились.

– Погоди… Может ли быть, что ты ненавидишь магов, хоть сама и маг?

– Замолчи, – резко сказала Байлар. – Если ты… проболтаешься хоть кому-нибудь, я…

Она не успела придумать, что именно сделала бы. Она не умела угрожать. И кареглазый маг, по-видимому, отлично это понял.

– Ты… какой ты маг? Сегвия! Покажи мне! – почти выкрикнула девушка, и замерла, когда мужчину, в растерянности вскочившего на ноги, охватили кольца и спирали зловещего черного света. И черная подпись повисла над его рукой.

– Боевой маг! – Байлар отшатнулась от него, как от прокаженного. Вот теперь лицо ее исказила настоящая ненависть. И его взгляд тоже изменился, будто в ответ на ее злость: потемневший, горько-упрямый, с каким-то вызовом.

– Убирайся! – девушку трясло от гнева. – Тварь! Ты… Да ты… Как… как посмел на нашу землю…

– Не очень-то и хотелось мне на вашу драгоценную землю, – не вытерпев, пробурчал маг, которому от усталости и лишений изменила его всегдашняя выдержка. И, когда черное сияние вокруг него померкло, развернувшись, зашагал прочь, от злости стараясь совсем не хромать.

Байлар с минуту смотрела ему вслед, а потом ушла в дом, яростно хлопнув дверью.

Райярру было плохо. Он совсем обессилел, голова кружилась, и ноги подкашивались, но надо было идти, потому что больше ничего не оставалось. И потому, что злость говорила ему: если упасть, то не у ее дома. Не у нее на глазах. Не дождешься!

Кайнен ушел от горожан Ирша весьма потрепанным. Конечно, сам виноват, что раскрыл себя. "Ну а что, мне надо было спокойно смотреть на их смерть?" – раздраженно подумал он, приволакивая в дорожной пыли больную ногу. "Тысячи проклятых!" Кто бы мог подумать, что они такие запасливые, с сетью ИнРа окажутся? Если бы не это… Но одного не учли горожане. Одного не знали – Райярр не был магом ближнего боя.

"И все же я их не сжег". Эта мысль отдавалась в тускнеющем Райярровом сознании смутным довольством. Не сжег. Только ослепил, раскидал и сбежал. Ушел с дороги, кое-как залечил раны, хоть в этом он всегда был слабоват, магия исцеления ему не давалась… Такие раны он смог закрыть только потому, что сумел поймать рядом довольно интенсивный поток зеленой магии. Но закрыть – не то что вылечить нормально. Правая рука, страшно покалеченная тогда, так и висела плетью – Райярр не мог даже пошевелить ею. И рана в боку тоже наверняка откроется, если не достать лечебного свитка. Там важные органы не задеты, но вот от потери крови умереть вполне возможно…

После того Райярр отправился дальше и целый день просто шел вглубь леса. Леса он совсем не боялся, хоть и понимал, что не всякую тварь сможет одолеть в таком состоянии. Но все лучше, чем люди… Заблудиться маг тоже не опасался – знал, что несложным интуитивным колдовством сумеет найти дорогу. И на следующий день повернул в сторону обжитых земель, понимая, что недолго протянет без еды и, главное, лекарств. На самом деле, он уже был почти на пределе, когда вдруг увидел ее дом.

…И она показалась ему прекрасной. Даже сейчас. Ее длинные каштановые волосы, чуть волнистые, блестящие, обрамляли строгое лицо с неправильными чертами, такое, что вроде и не было в нем ничего красивого, но хотелось смотреть еще и еще. Глаза у нее были зеленоватые, непостижимо мягкие и строгие сразу, и в сознании Райярра этот цвет странным образом перекликался с чистым изумрудным свечением магии вокруг ее тела.

А еще интересно, с чего это Райярр так просто уснул у нее на пороге. Не водилось за ним привычки спать где попало, сколь измотанным ни было бы его тело. В конце концов, его с детства натаскивали как боевого мага…

…Боевого мага. И смотрела она на него с таким презрением, что никаких слов не хватило бы это передать. Не было достойной силы слов. И что, Райярр, и ведь не скажешь, что не заслужил, а ведь все равно обидно.

Обидно… Райярр споткнулся. И когда это ты, высший маг Арана, Райярр Кайнен, стал заботиться о том, что кто-то ненавидит тебя? Разве тебе не было наплевать на такое? "Нет… Никогда. Только внешне. Или только тогда, когда я знал за собой вину".

Райярр усмехнулся. И споткнулся снова. В глазах темнело.

Теперь – просто идти. Даже если ему суждено умереть здесь. Даже если до людей уже не добраться. Он был слишком упрям, чтобы сдаться просто так. Закусить губу – и идти. Идти…

– Байлар, – тонкий голосок Сегвии, вопреки обыкновению, выдавал душевное смятение. – Я понимаю, но… даже если он маг…

Байлар не желала на нее смотреть, предпочитая сверлить взглядом одну точку. Потом резко встала, подобрала с крыльца узелок с едой, брошенный хозяйкой и проигнорированный гостем, и, швырнув еду на стол, так же резко села на место.

– Он не просто маг, Сег. Он боевой маг. Такой же, как… А может быть, даже один из них. Я ненавижу их. Ты знаешь, Сег, у меня свои счеты с магами черной подписи.

Голос девушки звучал твердо, а в глазах была ненависть. Но Сег чувствовала, что было в ней и какое-то сомнение. Знала это – иначе Байлар не стала бы продолжать:

– Я не помогаю таким, как он. Его бы стоило убить, даже просто встретив на улице.

Сегвия промолчала.

– Да. Они все достойны смерти, – решительно сказала Байлар, усилием воли отодвигая от себя воспоминание о странных янтарных глазах. Это не были глаза маньяка. И не были глаза злого человека.

И все же он был боевым магом.

– Ты пытаешься убедить себя, – грустно сказала Сег. В такие моменты Байлар терпеть не могла ее прозорливости.

– Я в это верю, – отрезала целительница.

– Как знаешь, – вздохнула Сегвия и вспорхнула со стола на печь. – Но ты все видела, Байлар. Ты видела, что с его рукой. И его глаза… у него лихорадка, и далеко он не уйдет.

И Сегвия спрятала голову под крыло, будто самая настоящая птица.

А Байлар, еще несколько секунд просидев в напряженном молчании, вышла из дома, снова стукнув дверью.

Он и не ушел. Но, кажется, искренне пытался. Байлар даже испытала некоторое – очень-очень маленькое! – уважение к его упорству.

– Ого! – присвистнула Сег, когда Байлар с помощью транспортировочных свитков доставила мага домой. – Ты только погляди, Байлар! Кто же мог такое сделать с ним? С таким сильным боевым магом? Тебе стоит в следующий раз в деревне узнать насчет пары-тройки уничтоженных рандаирских городов.

Байлар кинула на Сегвию мрачный взгляд и тоже осмотрела мужчину.

– Да, – признала она. – Будет непросто. Здесь понадобится и мое медицинское искусство и моя магия. Особенно его рука… Кто его лечил так грубо? С такими ранами так не поступают. Нервы вообще плохо залечиваются магией, вернее, почти не залечиваются, нужно, чтоб заживало естественным путем. А тут вообще… Мне придется отменить все прошлые заклинания и обработать рану заново, если я хочу спасти его руку. И с некоторыми другими ранами так же…

– Но он это выдержит? Он очень слаб, переживет ли он, если его раны снова откроются?

Байлар нахмурилась, прикусив губу.

– Делать нечего, Сег. Нужно попытаться. А здесь магические ожоги с остаточной магией, это лучше лечить не колдовством, а отваром из травы лунных слез.

– Голубянки?

– Ну да, у нас как раз есть еще свежая. Она хорошо вытягивает всю недружественную магию, лучше средства и быть не может. О! – Байлар вдруг озадаченно уставилась на запястье мага. Сегвия, хлопая крыльями, подлетела поближе рассмотреть.

– Похоже на шрамы от магических цепей, – сказала она, присев прямо на грудь бесчувственного колдуна. – Такие не сводятся никакой магией. Кажется, наш пациент не так уж прост!

– Может, он был военнопленным? – предположила Байлар.

– Маловероятно, – возразила Сегвия. – Боевых магов в плен не брали, Байлар. Особенно в последние годы. Особенно рандаирцы…

Девушка снова помрачнела. И, вздохнув, сказала:

– Ладно. Кем бы он ни был. Сейчас он просто раненый человек, которому нужна помощь. Пора запирать окна и двери, Сег. Сегодня здесь будет ярко…

Огненные линии расчертили темное небо и рвали, рвали его на куски. А в подземелье было темно, и темнота давила на грудь, мешая дышать, все теснее сжимаясь вокруг.

…Нет, не оставляйте меня здесь.

Белая фигура почти обнаженного человека, прикованного к стене. Человек царапает стену, раздирая пальцы до крови, до мяса. Человек плачет. Потому что, если погаснет последний факел…

… Не оставляйте меня здесь…

Темнота захлопывается узким ящиком. Воздух пропитан отчаяньем. Воздух пропитан страхом. Воздух пропитан темнотой…

И запахом крови, по капле сочащейся крови, и ты ведь знаешь, чья она, это ее…

…Нет, я не хочу это вспоминать. Это неправда, это не мое. Это неправда, это…

Это темнота, впивающаяся в твою кожу.

– Ха! – Райярр с трудом разлепил тяжелые веки. Ощущение было такое, будто он все еще не может выбраться из кошмара, опутанный его противной липкой сетью, куда более крепкой, чем чертова зачарованная ИнРа.

– Маг? – над ним вдруг возникло смутно знакомое женское лицо. С трудом сфокусировавшись на нем, Райярр разглядел зеленоватые обеспокоенные глаза. "Кто ты? Почему?.." Лихорадка мешала ему мыслить ясно. – Маг, ты меня слышишь? Как тебя зовут?

Заставить звук покинуть пересохшее горло тоже оказалось нелегко.

– Я… Ярр…

Она чуть улыбнулась и вдруг сжала его ладонь.

– Ярр. Держись, хорошо? Я собираюсь тебя вылечить, но мне нужно будет отменить все старые заклинания. Так что просто потерпи еще немного. И все будет в порядке.

Он кивнул. И хотел спросить у нее, кто она такая… почему она лечит его и почему она так красива. Но не сумел, этот странный вязкий мир никак не желал подчиняться Райярровой воле.

"Почему… почему я назвал ей это имя? Ведь никто… уже много лет… почему это имя?" – успел подумать Райярр, прежде чем окончательно провалиться во Тьму.

…А потом пришел огонь. Огонь пылал внутри и снаружи, и воздух тоже был огнем, опаляющим легкие, и в венах пульсировал огонь, и особенно жестоко горела правая рука, а мир навалился на Райярра безумной, злобной тяжестью, не оставляя ни малейшей возможности пошевелиться, не давая даже вздохнуть.

… Почему же я просто не стану угольком?

… И ему мерещилось сразу и то влажное подземелье – и этот всепоглощающий огонь. Там жглась темнота, жгли руки цепи, особенно правую, жгла спину стена, жгла глаза ядовитая тьма…

…И его товарищи снова шли на бой, чтобы снова, и снова, и снова…

Нет! Прекратите! Хватит! Не ходите туда!

…Подземелье. Подземелье и огонь. Деревенский дом – и огонь. Жжется, жжется мир, и ее капающая кровь тоже жжется, разливается ручьем, заливает все небо…

…На какой-то миг пламя расступилось, и вместо пламени был теплый свет и неясные очертания незнакомой комнаты, и прохладные женские руки гладили его волосы. "Тише, Ярр, все уже позади. Все будет хорошо, ты справишься".

…Кто ты? Подожди… Не оставляй меня.

Женские руки. "Я с тобою".

Пламя. Пламя. Жгучая боль.

И темнота…

                  ***

Есть такая поговорка: Север там, где северянин. И добавляют иногда, обычно с тяжелым вздохом: будь то хоть Южный Океан, хоть Восточная пустыня. Так вот, это – чистая правда. И ладно еще один северянин, но если их соберется два или больше – то абсолютно точно где-то в ваших землях будет кочевать небольшой кусочек какого-нибудь северного княжества, со всей причитающейся культурой и характерным поведением. Инис готова была допустить, что они привозят с собой даже кого-нибудь из своих Ледяных богов. Если их боги, конечно, существуют.

Потому найти Игрейну было совсем не сложно. Хоть своего истинного имени и не раскрывая, почтенная королева путешествовала в этот раз в сопровождении десятка спутников – а целый десяток северян – это непременно лагерь, шатры, звериные шкуры, кабаны на вертелах и аура беспорядка на несколько миль вокруг.

Примерно такая картина и предстала глазам Белого Менестреля, когда Инис вышла из чащи леса на запах жареного мяса и звук нестройного хора трех пьяных голосов. Она не таилась: какими бы растяпами ни выглядели отдыхающие даанийцы, смертельно опасно было недооценивать их боевые качества. И, между прочим, на поле битвы дисциплина у них всегда железная. Ни за что не поверишь, если сначала увидишь северян в минуты затишья.

Про "мирное время" по отношению к ним не скажешь. Потому что война для северян – не катастрофа, а органичная часть жизни. Детей учат сражаться, кажется, немногим после того, как учат их ходить, а первейшей доблестью на Севере почитается сила. Северные княжества находятся в постоянной войне друг с другом и в постоянной войне с суровой природой своего края. Однако при всем том, за всю историю они почти никогда не пытались напасть на южные страны. Одной из причин тому была их запутанная Ледяная религия.

Когда Инис вышла на свет костра, один из певцов тут же ее заметил и, ткнув товарища локтем в бок, выдал радостную – и содержащую не так уж много цензурных слов – тираду на даанийском, смысл которой сводился к восклицанию: "Смотри-ка, девка!" И дальше он, еще более радостный, со всем недвусмысленным намерением на лице, направился к девушке. Пьяные товарищи выражали буйное одобрение его действиям.

Конец их радости положили две вещи. Первой был длинный нож Инис, вонзившийся в землю в сантиметре от ступни даанийца. Дааниец тут же остановился и посерьезнел: от вида оружия хороший северянин всегда как следует трезвеет. На лице менестреля не дрогнул ни единый мускул. Она все так же безразлично взирала на мужчину, как и до того, как метнула свой нож. Притом движение ее он вряд ли заметил бы и в трезвом виде.

Двое других похватались было тоже за свои мечи, но тут прилетела и вторая вещь – маленький топорик, глубоко вошедший в ствол дерева точно между товарищами. Правый при этом лишился пряди волос.

Даанийцы как-то сразу заметно поскучнели и попрятали клинки обратно в ножны. Зато хозяину – вернее, хозяйке – топора было самым очевидным образом весело

– Инис Верделл! – жизнерадостно объявила королева Игрейна Даанийская. – Я вижу твой нож. Ты хочешь сразиться?

– Если только совсем другим оружием, – усмехнулась Инис, прикоснувшись к грифу лютни за спиной. – Привет тебе, Игрейна.

– Тогда что тебя ко мне привело, если не хочешь драться? – удивилась северянка, попутно одарив подчиненных мимолетным взглядом, да таким, что тех мгновенно и след простыл. – Эх, кто бы отказался от хорошего поединка с тобою?

– Будем считать, что я здесь просто мимо проходила. Но я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, уж удружи.

– Чего не сделаешь для знаменитого менестреля, – хмыкнула королева. – Пойдем ко мне в шатер.

Инис последовала за нею. Игрейна была юной девой несколько младше Инис – лет двадцати с небольшим. Высокая и сильная, она была, кажется, образцом северной воительницы, обладала замечательно тренированным телом, и штаны мужского кроя из оленьей кожи, которые она носила, не стесняясь, даже здесь, в Рандаире, ничуть не скрывали мускулистой красоты ее ног. На груди у нее болталось устрашающего вида ожерелье из клыков северного гигантского медведя – и Инис даже не сомневалась, что грозному зверю не посчастливилось встретиться именно с самой Игрейной. На бедрах девушка носила пару кинжалов в резных ножнах и пояс из круглых медных бляшек с разнообразными полезными с точки зрения северной религии символами. Медные же браслеты с изображением диких зверей охватывали руки королевы, украшенные, помимо них, некоторым количеством шрамов и одной татуировкой. И все же Игрейна была красива – даже на взгляд непривычного южанина. Было что-то чарующее в той дикой красоте, что отражалась в ее серых, будто пасмурное небо, глазах.

А Инис всегда особенно живописными казались волосы Игрейны, гривой спадавшие на спину, с бессистемно заплетенными косицами в них. В гриве загадочным образом чередовались черные и белые пряди, и Инис за все годы знакомства с Игрейной так и не узнала, какой цвет настоящий. Или, может быть, сразу оба?

– Будешь? – Инис с благодарностью приняла кубок. Она не любила спиртное, все его виды, но отказываться было невежливо, учитывая, что она сама заявилась к северянам в лагерь. – А как поживает Мирта?

– А ты давно ее видела?

– Года полтора назад.

– Значит, позже, чем я, – вздохнула Инис.

Игрейна слегка улыбнулась.

– Думаю, она до сих пор не простила тебе выбор профессии. И я понимаю ее: из тебя получился бы воин что надо, Инис. Судя по тому, что предстало моим глазам, твои умения не заржавели даже теперь, когда ты только и делаешь, что терзаешь этот несчастный кусок дерева за твоей спиной…

– Бедный менестрель должен уметь защитить себя, – пожала плечами Инис. – Особенно, если менестрель этот – девушка.

– Тебе ли жаловаться, Инис, – фыркнула северянка. – Так все же, по какому поводу ты мимо проходила?

Инис подумала и все же отхлебнула вина из чаши. Напиток оказался на удивление неплох.

– Слышала я, что ты ищешь книгу Ааши… это так?

От одного упоминания Великой книги по коже пробежали мурашки.

– И кто, интересно, все разболтал, – пробормотала Игрейна будто сама себе. – Знала бы – уже кто-то бы стал на одну голову короче!

– А ты вина им поменьше выдавай, – посоветовала Инис. – Так значит, правда ищешь. Имеет ли смысл спросить тебя, для чего?

– А для чего все ее ищут? Лично я – ради блага своей страны и своего народа. А, скажем, ты, Инис, тебе она зачем?

– Мне – может быть, просто взглянуть, – опустив ресницы, Инис водила тонким пальцем по кромке кубка. – И, может быть, сложить балладу о великой северной королеве… Ты ж меня знаешь давно, Игрейна: нет ничего для меня желаннее, чем хорошая история.

– Знаю, – Игрейна снова фыркнула. – А еще я о тебе знаю, что ты не так проста, как может показаться.

– Возьми меня с собой. Почему бы нет, а, Игрейна? Лишний боец, неплохой менестрель… и баллада о твоих подвигах потом.

Инис знала, что подобные вещи высоко ценятся в культуре северян. Оставить след в людских сердцах, чтобы о доблести твоей помнили в веках, и, когда от тебя останется только прах, когда имя во льдах сотрется, а душа твоя покинет этот мир, чтобы в песне у костра люди снова и снова вспоминали твои деяния. Для северян такая слава – сродни бессмертию.

И все знали в ближайших странах, от северных льдов до Южного моря, что Инис Верделл – очень, очень хороший менестрель.

– Ладно, – вздохнула Игрейна. – Твоя взяла, Инис. Вот почему я и говорю, что ты куда опаснее, чем выглядишь на первый взгляд.

Инис улыбнулась в ответ. Ее глаза были похожи на алый рассвет морозной зимой.

– Это будет хорошая баллада, – пообещала она.

                        ***

Там, за окном, могучие сосны подпирали небо. Такие немыслимо высокие, что если стать возле ствола, да поднять голову и посмотреть вверх, то трудно будет устоять на ногах, и можно будет ухватиться рукою за коричневый чешуйчатый ствол и ощутить под пальцами его теплую шероховатость, пахнущую смолой…

А маленький домик обнимали невысокие деревья, то ли дикие яблони, то ли что-то еще. И в их ветвях суетливо сновали маленькие, серо-коричневые птички, и щебетали звонко, самозабвенно, радостно.

А у окна на кровати сидел маг и молча смотрел на эти сосны, это небо и этих крапчатых птиц.

Байлар уже знала, что он может глядеть на них часами, не произнося ни слова. Этот странный маг. Его было очень тяжело лечить, а еще тяжелее выносить его присутствие в своем доме, хотя Ярр никогда ей ничем не докучал. И оттого временами злил еще больше.

Просто за много лет Байлар привыкла ненавидеть ему подобных. А Ярр… А Ярр никак не укладывался в ее схему. Ненавидеть его было слишком трудно. С его яркими глазами. С его неизменным дружелюбием. И еще… За время его болезни Байлар уже дважды успела побывать в деревне. Первый раз она шла с тайным страхом – в сознание въелись слова Сегвии про уничтоженные города. Байлар действительно боялась услышать подобные новости. И, не услышав, на обратном пути невольно задумалась: а что бы она делала, окажись Ярр именно таким человеком. Как бы она поступила? Байлар не знала.

Зато во второй раз, в то время, когда в деревне была ярмарка, пока девушка рассматривала ассортимент лудильщика, до нее вдруг донесся жаркий спор. Вернее, сначала был даже не спор. Какой-то приезжий круглый торговец возбужденно пересказывал столпившимся вокруг селянам, как в Ирш заявился боевой маг и взорвал главное городское святилище. Байлар, похолодев внутри, от неожиданности чуть не выронила из рук симпатичное зеркальце в медной оправе, которое было ей не слишком нужно, но заинтересовало тонкостью работы. Благодарные слушатели торговца охали и ахали в положенных местах и призывали разнообразные кары на голову дерзкого злодея (который, справедливости ради подумала Байлар, и так вполне страдал, в полубеспамятстве валяясь у нее дома). В рассказе торговца все было, очевидно, самым наглым образом приукрашено, и тем не менее, Ярра при желании вполне можно было узнать. Однако пожалеть о своей помощи магу Байлар не успела: внезапно торговца перебил худенький черноволосый паренек, который заявил, что маг ничего не взрывал, а вместо этого спас всех людей в святилище. Эта версия толпе понравилась гораздо меньше. Вокруг поднялся настоящий гвалт, на паренька посыпался град насмешек, но он, красный, будто помидор, продолжал стоять на своем: "Я там был! Я видел!" Байлар хотела было пробиться к нему и расспросить, но вовремя опомнилась и ретировалась прочь. А потом всю дорогу до дома думала об этом. Неужели именно потому рандаирцы раскрыли Ярра? Из-за этого он и пострадал? Стал бы боевой маг Арана спасать рандаирцев, своих заклятых врагов, зная, отлично зная, что за этим последует? И почему… почему он не убил своих преследователей? Судя по тому, что показала Сегвия, этот человек был очень сильным магом. И наверняка мог без единой царапины выйти из этой истории…

На сердце почему-то скреблась странная, беспокойная тоска. Когда Байлар вернулась домой, Ярр спал. И она, повинуясь непонятному чувству, неслышно подошла к его постели и долго смотрела на спящее лицо израненного мага. "Почему?"

Почему? Она так и не набралась смелости спросить. Только корила себя за необъяснимый интерес к врагу. Да. Все правильно. Когда он поправится и перестанет быть ее пациентом – он снова станет ее врагом. Об этом нельзя забывать.

"Может быть, даже помощь такому, как он – словно предательство по отношению к ним".

К погибшим в последней войне людям.

"К моей семье".

Зато Сегвия не стеснялась ничего. Байлар вообще сомневалась, доступны ли ей подобные чувства. С магом колдовское создание общалось до противного легко и, кажется, прониклось к нему определенной симпатией.

– Эй, Ярр, о чем думаешь?

– Хмм… Сегвия, а ты когда-нибудь пыталась сымитировать вон тех серых птичек?

– Они слишком мелкие! Но птицей я была много раз. Неужели ты об этом думаешь, глядя в окно?

– Я думал обо всем сразу, Сег. Знаешь… Если кто-то может обратиться в птицу, он сможет тоже затеряться в этих зеленых ветвях, и увидеть мир, как птица. И понять… И почувствовать… Это, должно быть, совсем не то, что быть человеком.

– Но внутри ты все равно оставался бы собою, Ярр.

– Да, – он еле заметно вздохнул и снова посмотрел в окно. – Мне очень нравится этот лес.

Он говорил очень искренне. И Байлар от этого стало немного приятно: она большую часть жизни прожила в лесу. И даже до гибели родителей частенько гостила у дедушки в этом самом маленьком домике, где теперь жила одна в компании лишь Сегвии. Байлар никогда не боялась леса. Здесь ей было лучше, чем в городах и селах. Но почему-то почти никто не разделял ее чувств. Люди боялись легендарного леса. Видели его величие, но не видели его доброты. Словно то главное, живое и теплое, что так радовало Байлар, ускользало от их взора. Они боялись… А Ярр – нет.

А Ярр шел к нему с открытым сердцем, будто ребенок, не ведающий страха. Смотрел спокойно и с интересом. Может быть, он приглянулся Великому Лесу, и потому тот направил мага к дому целительницы Байлар? Подарил ему шанс на жизнь?

– И здесь очень спокойно, – добавил Ярр чуть погодя.

– Потому что здесь нет надоедливых магов, от которых одни проблемы, – не удержалась от колкости Байлар.

Но Ярр вместо того, чтобы обидеться, с интересом посмотрел на нее. Байлар редко заговаривала с ним, так что он не желал упускать случай.