Текст книги "Маг Многоцветья"

"Хотя, пожалуй, не без этого", – решила девушка, а мелодия, бегущая из-под ее пальцев, снова поменялась. И вдруг Инис замерла, перестав играть. Незаконченная музыкальная фраза повисла в воздухе призрачным вопросом.

Аккуратно положив лютню на землю, Инис встала, отряхнула штаны и пошла прочь, в темноту, обойдя и шатры и повозки. Что-то… вернее, кто-то… Кто-то звал ее, кто-то очень желал с ней поговорить. В темноте алые глаза Инис на миг вспыхнули красным магическим огнем.

– Слушаю тебя, – негромко произнесла она, откликнувшись на зов, настойчивый и наглый. Человека, призрачное изображение которого возникло перед ней, Инис видела в первый раз.

– Ну здравствуй, Белый Менестрель, – сказал он с усмешкой.

Усмешка была с какой-то неуловимой тенью угрозы. Инис внимательно смотрела на собеседника. Мужчине на вид было лет тридцать с небольшим, впрочем, у таких возраст определить трудно. Черные волосы гладко зачесаны назад, кажется, в Столице сейчас именно так модно… Безупречное в меру роскошное одеяние – бархат благородного оттенка. Едва заметный шрам у правого глаза. Аметистовая серьга в правом ухе. И самоуверенный, твердый взгляд угольно-черных глаз, непрозрачных, непроницаемых, ничего не выражающих. Инис чуть склонила голову – перед ней был опасный человек.

– Мы не знакомы, – промолвила она.

– Но ты уже знаешь, кто я, не так ли, Инис Верделл? – усмешка стала немного шире.

Не опасный. Очень опасный.

– Знаю. Лайонелл Хантор, Высший маг, член Совета Арана, универсал, бывший боевой маг "Шестерки", одно из первых лиц в вашем правительстве. И чем обязана?

– Как и ожидалось, – он смерил девушку бесцеремонным взглядом. Инис в ответ иронично приподняла бровь. – Ты неплоха.

– Смотря для чего, Лайонелл Хантор. Что тебе нужно?

– Ну… – он снова скользнул взглядом по ее фигуре, и его легкая усмешка, отдававшая пониманием собственного превосходства над всем и вся, начинала Инис раздражать. Что внешне, разумеется, никак не проявлялось. – Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Инис Верделл.

– С чего бы это? – поинтересовалась она небрежно, но глаза ее оставались внимательными и цепкими. Она следила за каждым движением своего визави, – и, пожалуй, впервые в жизни, практически безрезультатно. Все, что она могла о нем понять – это то, что он – самый опасный противник в ее жизни. Она ощущала его силу и немилосердную, все под себя подминающую жесткую волю.

– Потому что я не могу сейчас отлучиться из Столицы, – его вкрадчивый низкий голос напоминал тихий тигриный рык. – А ты ведь недавно встретилась с Райярром, я ведь прав?

– И? – Инис понимала, что отрицать что-то бесполезно. Этот человек знал, о чем говорил.

– А вы, кажется, недавно потеряли кое-что интересное, – сказал он.

– Ты и к этому приложил руку?

– Возможно, – усмехнулся Хантор. – Но это сейчас не важно, Инис Верделл. Важно то, что Райярр Кайнен знает, где находится вещь, интересная мне. И мне нужно, чтобы ты эти знания достала для меня. Мне нужно все, что он видел в Рандаире.

– Но откуда тебе известно…

– Скажем так, я приглядывал не только за вами.

– Ты ищешь Книгу Ааши, – утвердительно произнесла Инис.

– Браво, – промурлыкал Лайонелл. – Довольно просто. Теперь ты понимаешь, что искать.

– Райярр не знает, где Книга.

– О, уверяю тебя, это не так. Возможно, он просто обвел тебя вокруг пальца, милый менестрель.

– …А если б и знал, то мне не под силу сломить его волю и считать его воспоминания. Разве тебе об этом не ведомо… Лайонелл. Насчет "милого" утверждать не стану.

– Мы оба знаем, что это не правда. Способ есть. То зелье, ты понимаешь, о чем я. И вряд ли Кайнен заподозрит что-то, если примет его из твоих рук.

– А также мы оба знаем, – в тон ему прощебетала Инис, – что я никогда не стану предавать Райярра.

– О, станешь. Ты предашь. Я даже не сомневаюсь, – улыбнулся маг. – Иначе я убью его.

Инис внутренне похолодела от ужаса.

…И, тоже слегка улыбнувшись, совершенно спокойно сказала:

– Райярр не из тех, кто легко позволит себя убить.

– Верно. Но я справлюсь. Не выходя из комнаты. И ты это знаешь, Инис Верделл.

Она знала. Для того и была предназначена ее магия – знать. Вот только выход из безвыходной ситуации подсказать иногда оказывалась бессильна.

– Убьешь его – и знаний не получишь, не так ли.

– Пускай, – пожал плечами Лайонелл Хантор. – Будет печально, но ты ведь потеряешь больше, не так ли. Я буду ждать тебя, Инис, – и он исчез.

Невидящим взором глядя в ночную темноту, девушка облизнула враз пересохшие губы.

Две вещи в жизни волновали Инис Верделл, только две. Две вещи составляли ее слабость. Хорошие истории… и ее младший брат.

Неслышно пройдясь по лагерю. Инис чуть помедлила перед шатром мужчин, а потом без всякого стеснения шагнула внутрь.

Внутри пахло землей, оружейной смазкой и немытыми телами. Вповалку спали молодые Игрейновы воины, кто-то из них басовито храпел, сотрясая, наверное, полог шатра. Остальным, впрочем, это не мешало.

Райярр не спал; он сидел в углу, обняв колени руками, и смотрел на мерцающий тусклый светильник. Когда Инис вошла, он поднял голову, и пламя лампы отразилось в его огромных темных глазах.

Глаза были странные. Он молча смотрел на сестру – и не понятно было, видел ли ее вообще. И если видел – то осознавал ли, кого? Инис кольнула острая боль – а она-то считала, что ей чуждо всякое сострадание. Но только не в случае с Райярром. Только не с ним.

Инис хорошо знала этот взгляд. Раньше ей много раз приходилось видеть его, когда… Нелегкие были времена. Но выжить удалось.

Девушка подошла к магу, переступив через попавшееся по дороге спящее мускулистое тело, и тихонько позвала его. Хотела было обнять – но передумала, и просто взяла за руку и потянула за собой.

Снаружи облака раздвинулись, открывая взору поблескивающие холодные звезды. Звезд было великое множество.

Райярру на воздухе явно стало лучше, и отстраненное выражение почти пропало из его глаз.

– Теперь легче? – спросила Инис.

Он кивнул. Потом сказал:

– Спасибо.

– Я так и думала. Там все пропахло Игрейновым воинством.

Райярр слабо усмехнулся в ответ. И с нежностью сжал пальцы сестры – быстро, всего на несколько секунд. С неудовольствием обнаружив, что его собственная рука еще дрожала.

– Рай. Что на этот раз? – уже серьезно спросила Инис.

– Ничего. Инис, все хоро…

– Знаю я, что у тебя все всегда хорошо! Что, Райярр?

– Неважно, – пробормотал он. – Инис, правда… Не надо.

– Не хочешь рассказать?

– Нет… Прости.

– Ладно, – сдалась девушка. – Просто говорят, что иногда помогает, если рассказать другим.

– Некоторых вещей тебе лучше не знать, – вздохнул Райярр, поднимая лицо к небу.

– Уж как-нибудь бы справилась, – проворчала Инис, глядя на темный силуэт мага рядом. Хорошо, что было темно, и он не видел ее глаз. – Пойдем, Райярр. Посидим вместе. Я знаю, где тебе будет удобнее, чем в этих северных шатрах.

Маг согласно кивнул и последовал за ней, машинально потерев запястья – там, где под рукавом плаща прятались невидимые шрамы от магических оков.

Сидя на краю пустой повозки, они смотрели на звезды и болтали – обо всем и ни о чем.

– Почему ты так гонишься за историями, Инис? – спросил Райярр.

– Мы уже говорили об этом, – заметила она.

– Но я так и не понял! Разве ты с твоим талантом не можешь сочинить сама? То, чего еще никогда не было?

Инис фыркнула.

– Разумеется, могу! И, вообще-то, я так и поступаю. Жалок был бы тот менестрель, которому непременно нужны были бы реальные приключения для вдохновения.

– Тогда почему?

– Потому что некоторые события просто обязаны быть воспетыми! Описанными, увековеченными, рассказанными. Некоторые события непременно должны стать историей.

– Даже если потом в ней не останется ни грамма правды?

– Даже так! Даже если они превратятся в легенду. Пусть правда уйдет – останется что-то иное, не менее важное. Что-то другое. Чувства. Стремление. Душа. Память о человеческой силе. Или хотя бы мечта о ней.

– Ради этого?..

– О да! Оно того стоит, Рай. И если такие события происходят, я не хочу их пропустить. В конце концов, уж лучше я их опишу хорошими стихами, чем кто-нибудь еще – дурными.

Райярр рассмеялся.

– Да уж, понятно, почему народ любит твои песни, они действительно хороши. А ты так эмоционально ни о чем больше не говоришь.

Инис хотела было сказать, что больше ничего на свете того и не стоит, но тут Райярр добавил грустно:

– Но как же быть с тем, что всегда остается за текстом легенд? Всегда, всегда остается за текстом… – он прерывисто вздохнул. Инис нахмурилась. Потом отошла куда-то в сторону и вернулась с маленькой фляжкой, обтянутой коричневой кожей.

– В хороших легендах все это есть, Рай. Оно там есть. Хотя бы между строк. На, выпей.

– По-моему, ты не совсем поняла, о чем я.

– Нет, я поняла. Но отчасти… отчасти это так.

– Наверное. Что это? – поинтересовался маг и, не дожидаясь ответа, не колеблясь, отпил из фляжки.

– Оно тебе поможет, – сказала Инис, наблюдая, как он без тени сомнения сходит в ее ловушку. Если бы Инис лучше разбиралась в человеческих чувствах, она поняла бы, что ей хочется плакать.

– Прости, брат, – тихо сказала она, подхватив его до того, как он упал, и бережно уложила головой на свой свернутый плащ. Райярр, боевой маг, был невосприимчив ко многим ядам… но только не к этому снадобью. Не к этому его варианту, который, наверное, всего несколько человек на свете и умеют готовить.

– Прости… Но я не могу иначе. Я знаю, к чему ты стремишься. Знаю, что ты хочешь спасти всех, весь мир… Ты такой. Но меня не волнует мир, если в нем не будет тебя… брат.

Инис протянула к нему руку. И вспыхнула красным светом сеть заклинания. Вспыхнула Инис – ее глаза, ее кожа, ее волосы – все отсвечивало этим светом. Красным светом магии, видеть который было некому.

Когда ты пытаешься проникнуть в чужую память, это вовсе не похоже ни на чтение книги, ни на те магические движущиеся картинки, что так любят показывать на ярмарках в лирианских деревнях. Нет, это ощущение не имеет ни формы, ни цвета, но если искать аналогию, то больше всего это напоминает огромный сияющий дворец из солнечного света и музыки, бесконечно сложный, бесконечно прекрасный. И, вглядываясь в его структуру, путешествуя по его бесчисленным комнатам, ты можешь найти нужную информацию, увидеть и почувствовать, узнать все, что тебе было нужно.

Опоив Райярра зельем, лишившим мага возможности защитить свое сознание, Инис могла рассмотреть его память сколь угодно далеко. Почти. Глубже и зайти сложнее, а действие зелья тоже не длится вечно. Впрочем, она бы и не стала: остатки совести говорили Инис, что не стоит смотреть то, что Райярр не счел нужным показать. Помимо нужного для дела. В конце концов, с самого детства Инис усвоила, что люди очень не любят, когда ты знаешь о них больше, чем им бы хотелось.

Райярр никогда не простит мне этого, с грустью подумала Инис. Но подумала как-то отвлеченно, будто не допуская эту боль до живого сердца.

Пусть не простит. Но живой.

Инис шла по дворцу его памяти.

Вместе с ним она разглядывала и изучала новую рандаирскую землю.

Вот оно как, когда не война.

Она бродила вместе с братом по незнакомым деревням. Украдкой колдовала. Видела улыбку малыша из Ирша и почувствовала тепло в груди – тепло было не ее, а Райярра. Его взгляд на мир. Его боль. Его доброта.

Она видела, как он возводил заклятие, удержавшее своды святилища. И чувствовала каждый взгляд, с ненавистью брошенный на нее. Райярр ненависти не испытывал: он ко всему относился с каким-то непостижимым чуть печальным терпением – он знал, ради чего пришел сюда. Знал, что делает. И о том, почему эти люди стали такими – тоже знал.

В конце концов, я это заслужил.

Она чувствовала его боль – его боль, когда в него, опутанного сетью, им же спасенные люди вонзали клинки. И собственную ярость, когда узнала того, рыжего, с которого все и началось, а ведь Райярр, кажется, так ничего и не понял…И ясно, что́ бы он об этом мальчишке сказал.

Он ведь не знал, Инис, не знал, что это я, в чем его вина.

В том, что если бы и знал, это ничего бы не изменило, брат мой.

Инис видела, как он брел в темный лес. Вместе с ним знала, что он умирает. И потом вдруг – маленький домик на поляне в лесу. Суровая женщина, казавшаяся Райярру очень красивой.

Она как солнечный свет…

Женщина звала его "Ярр".

Дальше все перемешалось, и Инис пришлось распутывать клубок иначе, найти новый ход в этом хрустальном дворце, поднявшись на несколько уровней выше. Впрочем, все уже стало ясно.

Женщина по имени Байлар, с книгой, которую называла Сегвией.

"Значит, это она. Значит, он видел Книгу Ааши. Но почему сказал, что нет? Райярр не врал…"

Инис снова стала перебирать комнаты дворца, пытаясь отыскать нужную нить. Однако внезапно мир перед ее восприятием покачнулся, помутнел и распался.

"Ясно", – подумала Инис, пока свет заклинания понемногу гас вокруг ее тела. Райярр был силен. Зелье перестало работать – очень быстро. Он проспит еще некоторое время, но теперь так просто к нему в память не попасть. Слава Вышним, главное все равно узнать успела.

Инис соскользнула с повозки, на прощание ласково коснувшись Райяррова плеча.

"Сожалею… Но не раскаиваюсь, брат".

– Я даже не сомневался в тебе, Белый Менестрель, – спокойный насмешливый голос Лайонелла пах издевкой и довольством. – Умница. Не буду спрашивать, как ощущения. Просто передай информацию сюда.

Инис не шелохнулась. Дождавшись, пока Лайонелл вопросительно поднимет брови, холодно сказала:

– Не так быстро, Хантор. Откуда я знаю, что ты не убьешь Райярра после того, как получишь его воспоминания?

– О, я могу дать тебе слово.

– Твое слово ничего не значит.

– Я могу поклясться.

– Не ерничай. Лайонелл Хантор, у тебя есть Черный Свиток с магической подписью Райярра. Это – твое средство держать его в узде и единственный способ убить его в любой момент. Уничтожь Свиток прямо сейчас. Только тогда я отдам тебе то, что увидела в памяти брата.

– Но откуда я знаю, что ты меня не проведешь?

– О, ты ведь универсал, или я что-то путаю? Ты узнаешь, если я солгу.

Лайонелл помолчал, разглядывая девушку-альбиноску.

– Хорошо… – сказал он наконец. – Черный Свиток… я помню, как их создавали. Тогда нас было шестеро… Шестеро и старый маг. Ты увидела Свиток в памяти Райярра?

– Достаточно было просто пошевелить мозгами, – с презрением сказала Инис. – Уничтожай.

– Готово.

Инис прислушалась к миру вокруг и, убедившись, что это правда, сквозь зубы процедила:

– Лови.

Чуть изменила характер связи между ними и одним мощным потоком, одной лавиной информации обрушила на мага украденные у Райярра воспоминания. Со злорадством смотрела, как противник покачнулся и побледнел, но, к его чести, все же устоял.

(А самые личные Ярровы моменты Инис все-таки от него скрыла. Зная, что, увидев желаемое, он не станет в этом разбираться).

– Подавись, Лайонелл Хантор.

– Благодарю премного, уважаемая Инис Верделл.

Он церемонно поклонился и снова скользнул по ней противным, оценивающим и нахальным взглядом. На этот раз в нем было нечто, похожее на любопытство.

– А ты оказалась… интересной. Еще увидимся!

– Надеюсь, нет. Я буду проклинать тебя каждую свободную минуту, – язвительно откликнулась девушка.

– Ничего, так еще интереснее! – весело отозвался маг, растворяясь в воздухе.

Когда его изображение окончательно исчезло, Инис трижды пнула ни в чем не повинное дерево.

"Лайонелл Хантор, я ненавижу тебя, ублюдок. Ненавижу".

Небо над нею медленно светлело.

                  ***

– Байлар?

По бледно-голубому, чуть подсвеченному заходящим солнцем теплому небу плыли белые облака. Рваные, светлые и невесомые, они проплывали плавно и быстро, они безмолвно спешили куда-то вдаль, а девушка внизу смотрела на них молча и неподвижно.

Байлар стояла так до тех пор, пока не стало казаться, что это весь мир проплывает мимо нее вместе с облаками, деловитый и изменчивый. Небо было похоже на стремнину, на реку, только текущую выше сосен.

Протянешь руку – и сможешь коснуться воды.

– Ты снова думаешь о нем? О Я…

– Я вообще о нем не думаю, Сег, – отрезала девушка, наконец пошевелившись. Критичным взглядом окинула свежесложенную поленницу, добавила к ней последние остро пахнущие свежим деревом дрова, и направилась домой, вонзив топор в положенную колоду. По пути стянула перчатки из толстой светлой ткани, недовольно поморщившись: Байлар не очень-то любила подобную работу. Если ты врач, полагающийся не только на магию, но и на простую медицину, то тебе непременно нужно беречь руки, чтобы они не утратили чувствительность и ловкость пальцев. Руки – твой самый ценный инструмент… Ну, конечно, не считая магии. Но холода не за горами, и делать было нечего – нужно было запастись топливом для печи.

– Ты и секунды не колебалась с ответом, – заметила Сегвия.

Байлар, вздохнув, присела на крыльцо. Снова устремила взгляд на небо – сосредоточенный и невидящий взгляд.

– Понимаешь, Сег… Если честно… Я ведь врач, Сег. Меня учили этому с самого детства. Едва заговорив, я уже видела дедушку и его больных. Ты можешь им сочувствовать, но… всему есть свой предел. Потому что ты врач. Ты… привык к смерти, во всяком случае, насколько к этому можно привыкнуть. Это не равнодушие, но что-то, возможно, к нему близкое. Что-то, что позволяет тебе держаться. Позволяет помогать другим. Каждый не спасенный пациент – рана. Но не смертельная. Это твой крест врача. И я всегда была такой. Но… Сег, почему тогда, почему в этот раз мне показалось, будто, если он умрет – и моя жизнь закончится тоже?

Сегвия сидела на перилах и смотрела на нее. Воздух пах осенним беспокойством, палой листвой и предчувствием скорого конца. Закономерного завершения очередного цикла в бесконечном ряду бесконечных лет.

– Зачем именно он? – с тоской прошептала Байлар. – Из всех людей на свете, почему это должен быть именно он?

Райярр проснулся от того, что солнце немилосердно жгло ему глаза сквозь сомкнутые веки. Вынырнул из сна, будто из вязкого омута, и сначала не понял, где он находится и что происходит вокруг.

Вокруг суетились северяне, что-то все время крича, и Ярр не мог уловить смысла их слов. Голова болела; болело, собственно, все тело; и воспоминания о вчерашнем дне, как оказалось, упирались в тот момент, когда Ярр взял у Инис фляжку, на этом все и заканчивалось.

Фляжка. Фляжка. Снадобье в ней.

– Проклятье!

Мысли в мозгу ворочались неохотно, со скрипом и ворчаньем, как старые, проржавевшие насквозь шестерни. Но даже так Ярр почти сразу понял, что́ произошло. И еще, что могло произойти.

Байлар! Если Инис… Если Инис… Проклятье!

Чертыхаясь сквозь зубы, Райярр кое-как сполз с повозки. Осел на землю. Усилием воли и рядом проклятий с трудом заставил непослушные ноги держаться относительно твердо и идти относительно прямо. И направился к Инис – на звуки лютни, не обращая внимания на осторожные подколы Игрейновых воинов, неверно истолковавших причину его состояния. Насмехаться открыто они опасались – мага побаивались, питая уважение к его боевым качествам.

Инис его ждала. Она отложила лютню и спокойно встала ему навстречу, и лишь движения ее рук на пару мгновений показались немного напряженными.

– Ты рылась в моей памяти!

– Это было необходимо, – она слегка склонила голову. – Прости, Райярр.

– Зачем, Инис? Почему ты предала меня? – спросил маг. В его голосе было больше боли, чем ярости.

– Я…

– Необходимо, это значит… Кому? – Инис постоянно двоилась в его глазах, что ужасно мешало думать.

– Лайонелл Хантор.

– Тысяча Падших! Лайонелл! Проклятье! Они же теперь найдут ее…

Райярр скрипнул зубами и, гневно что-то простонав, вдруг сам на себя обрушил черно-сине-зеленое заклинание. Инис вздрогнула, будто ударили ее. Зато в голове у Ярра прояснилось.

– Инис, я беру твою лошадь, – отрывисто сказал маг, и тут же призвал животное, даже не пытаясь скрыть вполне визуализированную магию. Посмотрел на сестру, будто что-то еще хотел сказать, но передумал, и, вскочив на лошадь, пустил ее галопом, только плащ и взметнулся за спиной.

Инис с минуту смотрела ему вслед. Потом отвернулась, вернувшись к лютне. Лицо альбиноски было спокойным; и только где-то глубоко-глубоко внутри дрожало странное горькое чувство.

Когда она приоткрыла дверцу, из печи в лицо пахнуло жаром. Байлар ухватила форму и поочередно вытащила из печи два круглых больших хлеба. Дом тотчас наполнил дразнящий запах. Сегвия в облике какого-то пушного зверька возбужденно замельтешила вокруг, привставая на задние лапки и быстро дергая маленьким белым носиком. Сегвии не нужно было ни есть, ни пить; жизнь в ней поддерживали магия, свободным потоком вливающаяся в книгу через ее связь с Байлар, и ее собственное волшебство. Тем не менее, Сег всегда интересовалась всеми этими вещами, доступными живым. Воздухом под твоими крыльями; холодом снега и жаром огня; звездным небом летними ночами и запахом только что вынутого из печи хлеба. Сегвии нравилось быть живой.

Байлар невольно улыбнулась, вспомнив, как забавно удивлялся Ярр, наблюдая это. Ярр…

Нет. Его зовут иначе. Вот так, даже имя его иное.

Все было лишь ложью, а даже если и нет – бывают вещи, через которые переступить нельзя.

И дело не в том, что ты все еще живешь в той войне. Нет. Война закончилась восемь лет назад. И не в том, что страдаешь от боли потери. Нет. Для этого ты слишком черствый человек. Или просто уже научилась жить с тем днем, в котором живешь.

Только между тобою и тем, назвавшимся Ярром, ‒ пропасть размером в целый мир. Не перешагнуть. Не навести мосты. Не исцелить. По ту сторону – человек с янтарными глазами. И, может быть, было бы легче считать его лжецом. Подлецом. Безжалостным убийцей. Врагом. Да. Может быть, было бы легче обмануть себя.

Может быть.

– Байлар, там люди, – вдруг прошептала Сегвия, в мгновение ока трансформируясь, и уже взлетая со стола, взмахнув белыми крылами. – Много, много людей! Опасно!

– Ясно! – Байлар оставила хлеб в покое и потянулась за своим ножом. – Что будем делать?

Сегвия прислушалась к происходящему. В ее восприятии, нисколько не похожем сейчас на человеческое, в паутине связанных с нею силовых магических линий, все настороженно вибрировало.

– Бежать, – произнесла она. – Их очень много, Байлар.

– И они идут за нами, – кивнула девушка и, не теряя ни секунды, сунула нож за голенище сапога, схватила с полки небольшой мешочек и выбежала из дома.

– Уходим, Сег!

Взмахнув крыльями, сквозь которые просвечивали солнечные лучи, Сегвия поспешила за хозяйкой, один раз оглянувшись на маленький домик.

Когда-нибудь они пожалеют. Позже. Да, им станет немного жаль этого дома в лесу, который они любили, уютного и обжитого. И будет не хватать этих сосен, налаженного быта, и более всего – знакомых с детства пациентов. Но в глубине души Байлар всегда знала, что такое могло произойти. Маленький мешочек на полке не зря дожидался там своего часа.

Но это – потом. Когда удастся спастись. Если… если удастся.

"Чушь!" – решила волшебная книга и устремилась за Байлар – в чащу Великого Леса.

Райярр гнал лошадь во весь опор. Широкие рандаирские дороги извивались перед ним песочно-желтыми лентами, в панике убегая из-под копыт несчастного скакуна. Города и деревни проносились мимо в одном калейдоскопе размытых цветов и обрывочных звуков, но Райярр их вовсе не различал. Маг понукал лошадь, маг спешил, как мог, маг слышал только свист ветра в ушах, и плащ хлопал за его спиной, как сердитый коричневый парус.

Байлар бежала через лес, продираясь сквозь сухие ветки, колючие заросли и жгучую боль в груди. Мир вокруг пульсировал в такт биению сердца; ветви цеплялись за одежду и царапали лицо. Сжав зубы, Байлар неслась вперед. Она знала, что ни за что не сдастся и ни за что не позволит себе остановиться. Она спиной чувствовала погоню – взмокшей от пота спиной. Деревья мелькали вокруг в невообразимом хороводе. И чертова юбка постоянно путалась в ногах.

Цветные лоскуты окружающего мира совсем потеряли для Райярра свое значение, они мельтешили где-то там, по краям, едва улавливаемые взором. Ему же оставалось только мучительно ускользающее время. Только желание успеть. Только беспокойство. Время от времени он осторожно прикасался к шее коня, со вспышкой зеленой магии вливая в него жизненные силы, и заодно стараясь исправить тот вред, что вынужден был причинить. О собственном состоянии маг не думал. Он хотел одного – успеть. "Байлар!"

"Там. Там они не смогут меня поймать". Лес укроет. Лес защитит. Лес сливался перед ее глазами в единое зеленое пятно, упирающееся в небо. Дыхание разрывало легкие; разрывало Байлар; разрывало Вселенную. Она уже давно не могла ни о чем думать, не могла ничего решать. Она могла лишь бежать – перепрыгивать через корни, огибать завалы, больше не заботясь об одежде и не обращая внимания на израненные ноги и кровь на щеках. Просто бежать. Лес – поможет.

"Ни за что не позволю… Ни за что не позволю Байлар… Но!" Успею. Должен успеть. Успею.

"Ни за что… Никогда… не остановлюсь… Лес… В лес…"

"Байлар!"

И вдруг – коряга. И свинцовые от усталости ноги ее не осилят…

Как будто лес – предал. Пролетев несколько метров, Байлар со всего маху шлепнулась оземь. Сначала ничего не ощущала, кроме боли и обиды. Потом разглядела ржавые хвоинки перед самым носом. И чудом выжившего при ее падении рыжего муравья. И заплакала – больше от ярости и все еще кипевшего в крови адреналина, чем от боли или усталости.

Потому что ясно было, что на этом ее путь закончен.

… Райярр спрыгнул с коня у самого крыльца ее дома. Рывком распахнул дверь – без особой надежды: он уже прекрасно видел, что земля вокруг истоптана множеством всадников. Даже маленький, некогда такой аккуратный огород Байлар.

В доме было пусто, очень тихо и довольно темно. Пахло свежевыпеченным хлебом – уютно и по-домашнему, и круглая булка белела в углу, закатившись под стол. Над перевернутой вверх дном мебелью и разбросанными склянками медленно фланировали пылинки.

Несколько мгновений маг молча смотрел на покинутую комнату. А потом со всей силы ударил кулаком в дверной косяк.

Заходило солнце, прячась за верхушки сосен, и оттуда бросало на мир алые отблески. Воздух стал розоватым, волосы Ярра – совсем красными, а глаза его – темными, почти вишневого цвета. И нож в его руке отражал пламя заката – будто лезвие было уже в крови.

На закате маг вышел на крыльцо до боли знакомого дома. На пару мгновений застыл, размышляя. И затем, выбрав подходящий участок земли, стал сосредоточенно вычерчивать ножом сложную схему заклятия.

Магия бывает разная. Но и управлять ею, как известно, можно по-разному. Самая естественная, почти не требующая от чародея усилий, "интуитивная магия" даже не видна глазу обычного человека. Другая требует расчетов и вспомогательных средств. Маги плетут заклинание, используя волю и разум, улавливая потоки магии, пропуская их через себя и трансформируя. Иногда они могут помогать себе жестами, иногда укреплять свое плетение словами. Такие чары обычно видны даже не-магу, если их не скрыть, и имеют особую подпись, имя творящего мага, – говорят, это возникает от того, что заклинатель своей душой и волей вмешивается в устройство мира и изменяет его. Маги некоторых видов способны заключать свое волшебство в свитки – и большую часть таких свитков могут использовать даже не обладающие магическим даром люди – так работает почти вся техника, так живет цивилизация. Маги могут усиливать и самих себя, облегчая себе жизнь с помощью различных артефактов. В некотором роде, к ним можно отнести даже магические книги. Но есть ряд заклятий, которые требуют от чародея визуализации – и тогда часть заклинания творящий будет рисовать, сплетая воедино материальное и нематериальное, видимое и невидимое, реальное… и то, что есть лишь в его воображении.

…Как Райярр, который для своих чар использовал саму землю. Иногда он шептал слова давно мертвого языка – этот язык жил теперь лишь в устах магов, да частично – в своих отдаленных потомках, современных языках. Ярр проводил точные линии, осторожно и уверенно, и с лезвия ножа то и дело сыпались красные магические искры. Некоторые из них, оседая в оставшиеся после ножа бороздки, так и продолжали гореть.

И когда последняя линия была нарисована, а узор завершен, Ярр распрямился в полный рост, а схема вокруг него вспыхнула ярким красным светом.

Сделав глубокий вздох, маг резко произнес длинную фразу на лиринарском языке, все еще сжимая в ладони рукоять ножа, но закончил уже на обычном, аранском:

– Айнаятте Райярр Кайнен, вызываю Лайонелла Хантора.

Красный свет заклинания на миг вспыхнул ярче, чем закат, а затем совсем погас. Но перед Ярром возникла призрачная фигура черноволосого мужчины в дорогом, отделанном золотом камзоле, идеально подогнанном под его не менее идеальную фигуру.

– Райярр, какой сюрприз. Мне кажется, уже прошло немало времени с тех пор, как…

– Где девушка? – перебил его Ярр. – Куда ты забрал Байлар?

Усмешка Хантора стала, казалось, еще добродушнее – и еще чернее стали его угольные непроницаемые глаза.

– Ее у меня нет.

– Ты лжешь. Тебе Инис передала украденную информацию.

– Но девушки у меня нет. Спроси свою вероломную сестрицу, может быть, она кому-то еще продала твой ценный опыт.

Райярр скрипнул зубами.

– Хватит, Лайонелл. Я прекрасно знаю, что ты вынудил Инис сделать это. Я даже догадываюсь, чем именно ты ее запугал. Отпусти Байлар. Лайонелл, начать с того, что ее книга – не Книга Ааши, которая тебе, очевидно, нужна. Отпусти Байлар…

– Или? – Лайонелл склонил голову, с ленивым любопытством разглядывая Райярра. – Будешь угрожать мне, Кайнен? Чем же? Вернешься в Аран и станешь чинить мне неприятности?

Райярр ответил ему спокойным взглядом.

– Я бы мог, – сказал он ровно.

– Ты – лишь один жалкий маг. Тебе ведь однажды указали твое место, разве ты забыл его?

Райярр только улыбнулся, и в этой улыбке было больше угрозы, чем могли бы нести любые слова.

– И мы оба знаем, кто из нас одержал бы победу в открытом бою, – сказал Хантор.

Райярр прищурился.

– То есть, как я и подозревал, Инис обставила тебя. И заставила уничтожить мой Черный Свиток. Что же, Лайонелл, ты так хочешь померяться силами? И посмотреть, что один жалкий маг сможет успеть до встречи с тобою?

С минуту мужчины молча смотрели друг на друга.

– Как интересно, – наконец промолвил Лайонелл Хантор. – Если бы ты проявлял такое же рвение десять лет назад на поле боя! Правда, оно ничего не изменит. Потому что девушки у меня нет.

Вишневые глаза Райярра вдруг озарились рубиновым светом – на какую-то долю мгновения.

– Так. Ты говоришь правду, – с некоторым удивлением в голосе признал он.