Текст книги "Маг Многоцветья"

Шаги затихли у решетки. Байлар подняла голову. И чуть не ахнула от изумления.

– Райярр??

Девушка вскочила на ноги, мгновенно позабыв всю свою флегматичность. Но почему?..

– Райярр? Откуда ты здесь?

Он открыл замок – не сразу, потому что руки все еще дрожали, слава Вышним, Байлар, кажется, ничего не заметила, – и отшвырнул его прочь. Распахнул дверь. И с минуту молча вглядывался в лицо Байлар, и выражения его глаз было не понять. Горечь? Радость? Тревога? Или что-то вовсе иное, недоступное, неизвестное, слишком сложное и слишком больное?

– Идем, Байлар, – произнес он наконец. И, развернувшись, направился к лабиринту.

Байлар все еще не понимала, действительно ли видит его наяву. Этот маг… С чего бы это ему здесь быть, с чего являться сюда, спускаться сюда, чтобы протянуть ей руку? Байлар была сбита с толку, но, тем не менее, ни на миг не допустила, что Райярр теперь заодно с теми, кто ее похитил.

Райярр тем временем попытался отодрать от стены масляную лампу и потерпел сокрушительную неудачу. Пробормотал несколько тихих проклятий себе под нос.

"Значит, опять придется так".

Он колебался всего лишь миг перед тем, как вернуться в темноту – такой ничтожный, почти незаметный миг…

Байлар шла за магом, в темном подземелье, за звуком его шагов и тихим шорохом его одежды, и ее растерянность медленно сменялась неожиданным счастьем. И дело было не только в том, что наконец она шла к солнечному свету, будто возвращаясь к жизни из темного склепа, а еще и в том, что каким-то чудом здесь был Райярр. Он пришел за нею, убийца ее родителей, боевой маг, которого по всем моральным законам Байлар следовало скорее ненавидеть, но уж никак не любить. Но он был здесь – в такой опасной близости – можно было бы протянуть руку и ухватить ткань его плаща, и ощутить его запах. Он был здесь, реальный и деятельный, и вел Байлар к свободе.

Байлар устыдилась собственной бесчестной радости. Заставила ее замолчать. Напомнила себе о пропасти, той самой пропасти между нею и этим магом, бездне, что чернее даже этой темноты вокруг.

– Откуда ты знаешь, как идти, Райярр?

– Считал память одного старика.

Байлар показалось, что голос мага прозвучал как-то странно.

– А зачем… зачем ты сюда сам спустился? Не думаешь, что они только того и ждали, и запрут тут нас обоих?

– Не запрут, – сквозь зубы ответил Райярр, который в этот момент изо всех сил пытался не потерять сознание. – У входа достаточно магии, чтобы я разнес им ползамка.

– О!

Некоторое время они шли молча. Байлар прислушивалась к хриплому дыханию Райярра.

– С тобою все в порядке?

– Да.

Ей оставалось лишь покорно следовать за ним. Только девушка всей кожей ощущала, что вовсе ничего не в порядке. Байлар не понимала, в чем дело, но ее переполняло беспокойство.

…И еще, Райярр спотыкался.

Он, чьи движения всегда были по-кошачьему ловкие, стоило ему хоть немного оправиться от ран.

– Райярр, постой…

Набравшись наглости, она решительно дернула его за подвернувшийся под руку край плаща.

– Хааа…

– Что с тобою? Ты ранен? Скажи мне? Я не смогу помочь, пока не знаю, что…

– Все… хорошо… идем… – прошептал маг, тяжело дыша. Сделал еще шаг – и ухватился за стену, чтобы не упасть. Байлар почувствовала его движение, метнулась к нему. Наугад протянув руку и коснувшись его груди, девушка ощутила, как бешено бьется Яррово сердце под ее пальцами.

– Райярр? Райярр! Ярр! Ярр, ты меня слышишь? Ну же, очнись! Что с тобой? Что?

И ни капли магии вокруг! Ни единой капли чертовой зеленой магии, когда она так нужна!

Райярр наконец, кажется, пришел в себя.

– Я… все хорошо… Байлар, я цел… пройдет… скоро.

Мага била дрожь, и девушка осторожно обняла его за плечи, поддерживая и согревая.

– Ярр…

– Прости…

Они постояли так некоторое время – вдвоем в оглушающей темноте.

– Прости меня, Байлар. Прости, что так… Нам надо идти.

– Знаю, – ответила девушка. Но прежде, чем он успел ускользнуть от нее, поймала его ладонь. И сказала немного смущенно, но твердо:

– Только я не отпущу твою руку. Извини, Райярр, но… я боюсь темноты.

Неподалеку от входа Райярр остановился и зажег магический огонь. В белом свете крошечного шарика, плавающего над его ладонью, он увидел темные глаза Байлар, обрамленные длинными тенями от ресниц.

– Ненадолго, – тихо сказал маг. – Нельзя, чтобы они заметили, что со мною что-то не так. Наша безопасность зависит от того, насколько они меня боятся.

Байлар кивнула и внимательно оглядела мага. В этом освещении он выглядел форменным мертвецом, без кровинки в лице, с черными провалами глаз, но мертвецом спокойным и вполне адекватным. Похоже, что́ бы там с ним ни произошло, Райярр с этим справился. Рассмотрев его руки, девушка отобрала у Ярра фляжку с водой и, смочив свой платок, аккуратно стерла с них кровь и грязь. Поймав тоненькую ниточку зеленой магии, залечила раны на его ладонях. Поднапрягшись, нашла еще один поток – и, легонько коснувшись Яррова плеча, с зеленой вспышкой отдала эту магию ему. Глаза мага удивленно расширились.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Так ты выглядишь лучше. Хм… Только кровь со щеки убери, – девушка быстро отвернулась. Сама она не осмелилась это сделать. Касаться его таким образом…

– Спасибо, – озадаченно повторил Ярр.

– Пойдем?

– Да. Я первый.

Несколько минут прошло в молчании.

– Райярр?

– Да?

– Тебе пришлось сражаться, чтобы попасть сюда?

Райярр расслышал в этом другой вопрос. И, грустно улыбнувшись, пока Байлар все равно не видит его лица, ответил именно на тот, незаданный.

– Думаю, я пока никого не убил.

"Хотя кто знает, что было бы, окажись эти люди чуть смелее или чуть упрямее. Вряд ли… вряд ли я бы тогда остановился, надо это признать".

– Постараюсь не демонстрировать тебе мою преотвратительную магию.

Байлар фыркнула.

– Но, если уж придется – пожалуйста, потерпи.

– Постараюсь, – в тон ему ответила девушка. – Хотя вас, боевых магов, бывает нелегко выносить.

– Должен заметить, что вас, зеленых, иногда тоже.

– Мы хотя бы не приносим окружающим столько вреда.

– Да ну разве? – Райярр хмыкнул. – А мне показалось, что от вас тоже бывает проблем немерено.

Впереди показался дверной проем.

– Райярр?

– Ну?

– Спасибо, – тихо промолвила Байлар.

Все, что было дальше, Байлар помнила отрывками, наползающими друг на друга и перемешивающимися.

Был момент, когда они с Райярром вышли из подземелий, и этот миг, когда оранжевый луч вечернего солнца упал на ее лицо, Байлар запомнила до конца своих дней. Было круглое лицо барона Бирданга, в которое хотелось плюнуть, и еще какие-то люди, но Байлар даже не злилась на них более, потому что теперь все казалось каким-то далеким и незначительным – теперь, когда над нею снова было небо, нежное небо над головою. Было ощущение победы. Беспокойство за Сегвию. Был Райярр рядом – и этот человек, которому больше всего на свете хотелось просто упасть на нагретые за день на солнце камни мощеного двора и остаться там на целую вечность, постоянно держал все под контролем, он что-то говорил – и люди все исполняли, и под взглядом его сверкающих глаз они тряслись от страха. Байлар даже почувствовала по этому поводу некоторое злорадное удовлетворение. И искреннее уважение к Ярру, ни на мгновение не показавшему собственной слабости.

А потом пришло странное чувство, не знакомое ей прежде. Ярр, маг с янтарными глазами, защищал ее. Пожалуй, он стал первым человеком в жизни Байлар, который бы ее защищал. Конечно, когда-то у нее были родители, что заботились о ней. А когда их не стало – дедушка, научивший Байлар всему. Только это было так давно… С тех пор Байлар привыкла к мысли, что она одна, и рядом может быть только Сегвия. Привыкла к тому, что опереться не на кого – да и не нужно опираться, ведь она стала сильной. Да, сильной, упрямой и вполне самодостаточной, и обросла толстой кожей, этаким панцирем вокруг души. Со своей мерой цинизма, со своей толикой жесткости – хотя бы ради того, чтобы оказаться способной отбивать удары, что наносила жизнь. И вдруг появился Ярр. И встал на ее защиту, не спрашивая, нужно ли это Байлар. Стал за нее принимать удары. Как будто считал, что в ней есть еще что-то ранимое, такое, что следовало бы охранить.

И это было странно. Слишком непривычно. Почти непостижимо.

А небо горело закатом.

В замковом дворе Ярр красно-зеленым заклинанием призвал лошадей, даже не подумав спросить разрешения у их хозяев. Посадил Байлар на одну из них, сам вскочил на другую. И по обломкам древних врат они покинули Эльбир, провожаемые даже не стрелами, а лишь молчаливыми взглядами.

Они скакали до поздней ночи. Гнали лошадей, насколько это было возможно, почти не останавливались, почти не говорили. Лишь однажды Байлар, поравнявшись с магом, спросила:

– Куда мы едем, Райярр?

Казалось, он избегал на нее смотреть.

– Назад, в Билланорский лес. К тебе домой. Все это случилось по моей вине, и я все исправлю, – и он пришпорил коня, явно не желая продолжения беседы.

Байлар, которая провела почти всю жизнь в своем лесу, была не слишком хорошей наездницей. Она изо всех сил старалась не отставать от Райярра, но понимала, что ехать так же свободно, как он, ни за что не сможет, даже если маг и примеривался под ее скорость. По пути они заехали лишь в одну деревню, где Райярр купил одеяла и немного еды, так что к тому моменту, когда он наконец решил остановиться на ночлег, у Байлар болело все тело в целом и каждая косточка в отдельности, в особенности досталось стертым о лошадиные бока ногам. Маг, впрочем, тоже выглядел не лучше: измученный мощным колдовством и темным лабиринтом, Райярр засыпал в седле, но стоило сомкнуть веки, как всякий раз ему виделись тьма и бесконечные струйки крови, и он вздрагивал и просыпался. Тем не менее, его упорства хватило еще на много миль дороги, прежде чем маг сдался и объявил привал. И он даже не заметил, как Байлар поехала рядом с ним, готовая, невзирая на собственную боль, в любой момент прийти на помощь.

Райярр расседлал коней. Закончив с лошадью Байлар и потрепав ее по рыжей морде, он спросил, не оборачиваясь:

– Что с Сегвией?

– Она здесь, – Байлар продемонстрировала Райярровой спине белый будто костяной медальон, круглый и с отверстием посередине. – Я трансформировала ее. И эти люди, как ни странно, не смогли понять, что это она. Они вернули мне мои вещи и, я слышала, дожидались какого-то более знающего мага.

– Ясно, – сказал Райярр. – В этом нам повезло.

– Однако я беспокоюсь, в порядке ли она. Я ведь столько дней провела в том лишенном магии подземелье. Могу ли я уже вернуть ее? Здесь?

– Не стоит, – Райярр наконец оставил лошадь в покое и обернулся к девушке. – Скорее всего, с Сегвией все в порядке. При настолько глубокой трансформации отсутствие магии на такой срок вряд ли чем-то ей повредило. Оставь пока так. Вернешь ее, когда доберешься до дома.

– Но…

– Ты уже все равно ничего не изменишь. А вспышка магии при обратной трансформации может привлечь ненужное внимание.

– Погоня?..

– Нет. Погони сейчас не будет. Но здесь еще не Рандаир, здесь может быть сколько угодно магов.

С этими словами Ярр отправился прочь. Он хотел развести нормальный немагический огонь: ночи уже становились холодными. Байлар решила ему помочь, и потому уже откровенно шатающийся маг и хромающая девушка бродили вокруг поляны в поисках того, что будет гореть хорошо и долго.

– Почему ты думаешь, что погони не будет?

– Я не думаю, я знаю. Я знаю тех, кто за этим стоит. И догадываюсь, что они предпримут дальше.

– Откуда?.. И почему ты сказал, что все это – твоя вина? При чем здесь ты?

Райярр остановился и искоса взглянул на девушку.

– Подумай сама, Байлар. Ты много лет жила спокойно, не так ли? – он подобрал довольно толстое бревно, придирчиво осмотрел его и отшвырнул прочь. – Все просто. Они нашли тебя потому, что я пришел к тебе.

– Ты хочешь сказать…

– Я бы никому и никогда не открыл твоего местоположения, – резко произнес Райярр. – Но из-за того, что ты меня спасла, они на тебя и вышли. Те, кто следил за мной. Они… украли мои воспоминания, так получилось. И решили, что Книга Ааши – у тебя. Вот так.

– Но… кто эти "они", Райярр?

Он невесело усмехнулся.

– Высшие маги Арана. Мардаган. Лайонелл Хантор. Может быть, и кто-нибудь еще. Уверен, ты знаешь имя Хантора. Если знала даже мое.

Байлар смотрела на него огромными и блестящими глазами.

– Но что же… теперь… Если такие, как они…

Райярр отвернулся.

– Я же сказал. Я виноват, и я все исправлю. Никто из них больше тебя не побеспокоит. А ты просто… добавь все произошедшее к списку причин, по которым ненавидишь меня.

И он быстро зашагал дальше. Байлар потрясенно молчала и смотрела ему вслед, но затем опомнилась и поспешила за магом. Даже если все произошедшее было непросто уложить в голове, существовала еще одна вещь, которую девушка хотела знать прямо сейчас.

– Хм… Яр…то есть, Райярр? Тогда, в подземелье… я тут подумала… Может ли быть, что ты… боишься темноты?

– Боюсь, – нехотя отозвался маг после продолжительной паузы. И чуть позже сурово добавил: – И если об этом узнают другие, то убить меня им станет намного проще, Байлар.

Девушка оскорбленно выпрямилась.

– Даже ради мести я бы не пошла на такие низкие вещи, Райярр. И уж во всяком случае, не по отношению к человеку, дважды спасшему мне жизнь.

– Я лишь отдаю тебе долг, Байлар, – возразил он. – А нынешние беды от того, что ты была милосердна ко мне.

– От меня никто ничего не узнает, – отрезала Байлар. – И если бы я хотела твоей смерти, я бы убила тебя собственными руками. Но… Райярр, если ты боишься, как…

– Я не всякой темноты боюсь, – тихо ответил он. – Тесных, маленьких темных пространств… Мне плохо в таких местах.

– Таких, как темный неосвещенный лабиринт, – прошептала Байлар себе под нос. "И ты знал. Знал все заранее, но все равно пошел. Один, потому что не мог допустить, чтобы проводник увидел тебя в таком состоянии. Лично, потому что боялся за мою жизнь. Прекрасно знал, что тебя ждет и что тебе придется испытать, но все равно пошел".

– Выходит, я довольно жалкий человек, да? – грустно сказал Райярр.

– Совсем нет, – искренне ответила девушка. – Но… Почему?..

– Не знаю… Точно не знаю, но мне кажется, это из-за того, как погибли мои настоящие родители. Только я почти ничего не помню, кроме темноты и чьей-то крови… – Райярр вздрогнул. – Ладно. Давай спать, Байлар. Лучше завтра выехать так рано, как только сможем.

Сложив из дров некое подобие шалаша, Райярр некоторое время тщетно пытался поджечь его с помощью кремня, потом плюнул и запалил всю конструкцию одним зарядом черной огненной магии.

– И вот еще что… "Ярр" – не просто сокращение. Это тоже мое имя. Мое первое имя, то, что дала мне мать… Ты можешь звать меня так, если хочется, Байлар.

Байлар долго смотрела в оранжевое пламя, хоть усталость и делала все тело неповоротливым, будто свинцовым. Жизнь стала малопонятной с тех пор, как Райярр впервые появился возле дома целительницы. И вот в чем дело… Вроде бы она любила свой маленький домик, свой лес, свою работу и свой образ жизни… Вроде бы жалела о тех спокойных временах, которые Ярр так уверено обещал вернуть. Но только что-то в ней было отнюдь не против чужого неба над головой, голой земли вместо своей постели и дорожной пыли на сапогах. И если посмотреть в глаза себе самой, то придется признать, что Байлар вовсе не испытывала страха перед неизвестностью. Нет. Просто впервые в жизни ей внезапно пришло в голову, что она никогда не думала о том, какой бы эту жизнь она действительно хотела видеть. Думала – как надо. Думала – как должно. И вовсе не думала о том, чего желала ее душа, потому что эти желания были похоронены под железной уверенностью в собственном предназначении.

Байлар была по сердцу ее жизнь; Байлар была счастлива и безмятежна. Но теперь, впервые за много лет, скорлупа этой равнодушной безмятежности покрылась трещинами.

Обнажая что-то иное, куда более живое и беспокойное.

Последний раз Байлар была такой неизмеримо давно. Семь лет назад, во время той эпидемии. Когда юная и еще совсем ничего не знающая девушка вдруг оказалась единственной, кто был способен сражаться со смертью.

Тогда ей было страшно. Не было уверенности, было отчаяние. С тех пор она выиграла много битв с тем же противником. Были и такие сражения, что она проиграла. Каждый раз – не сдаваясь до последнего. Она спасла немало жизней, воин на своей особенной передовой. Но как насчет жизни собственной?

Байлар не знала. Она знала, что вернется домой и снова будет врачом, как прежде, и вряд ли станет страдать по неслучившимся приключениям, словно мечтательные мальчишки, перечитавшие романов. Нет, чувства Байлар были не такими. Но сейчас и здесь она не испытывала ни малейшего сожаления от того, как все обернулось.

Райярр напомнил ей о том, что есть иные горизонты, не ограниченные соснами Билланорского леса. Еще до того, как ее похитили и увезли с родной земли. Просто появился этот маг и показал ей, каким может быть человек. Какой может быть сила духа. Каким может быть мир.

Все изменилось еще тогда, исподволь и изнутри. Теперь оставалось лишь пожинать плоды.

…Смотреть, как пляшут язычки огня. И нюхать запах дыма. Ощущать, как ноют кости в разбитом теле. И слышать, как тихо-тихо перешептываются верхушки деревьев, черным кружевом нарисованные на фоне темного неба.

Ночь была хороша, вне зависимости от того, сколько нерешаемых задач обременяют твою душу. Байлар тихонько улыбнулась и подкинула хворосту в костер.

Рядом в беспокойном сне метался Райярр. Покосившись на мага, Байлар подумала, что сейчас легко могла бы сбежать или даже прикончить могучего аранского колдуна, убийцу ее родителей. Когда Байлар склонилась к нему, он проснулся и инстинктивно потянулся к рукояти меча; свет костра отразился янтарным отблеском в его глазах. Но, увидев девушку, маг тут же снова уснул.

"Я могла бы уйти и бросить тебя здесь. Допустим, ты вовсе не беспомощен, так что это не смертельно. Допустим, я действительно не могу причинить тебе вреда. И все же, почему ты так доверяешь мне?" – с неожиданной горечью подумала Байлар, разглядывая его лицо. – "Почему?"

И почему от этого мне больно?

Байлар бережно укрыла мага одеялом. И, завернувшись во второе, улеглась по другую сторону огня. Костер трещал, и сны Байлар пахли дымом и лошадьми, мокрой травой, и еще немного – сияющим, напоенным солнцем янтарем.

Странное это было ощущение – возвращаться в свой покинутый дом, куда уже не чаял вернуться.

Был серый и ветреный промозглый день; лишь иногда затянувшие небо тучи на миг расступались, чтоб обнажить клочок яркого синего неба, – и так же быстро скрывали его вновь. Верхушки сосен качались высоко в этом небе – невообразимо отстраненные, далекие и чужие. Но стволы их были здесь, рядом, уверенно-мощные, ощутимые, накрепко укорененные в земле, похожие на столбы, на которых держится небосвод. Когда-то в детстве Байлар так это и воображала, лежа на траве в центре поляны, – небо как хрустальную хрупкую чашу, что покоится на колоннах сосен.

Девушка вышла из-за этих колонн – и поразилась. Перед нею была та самая, всю жизнь знакомая поляна, известная ей до последних мелочей: вот ее избушка и характерная форма крыши сбоку, вот птичье гнездо у трубы, кажется, уже заброшенное; вот яблоневое дерево с тремя подпиленными ветками; вот крыльцо, вот треугольник колодца. Не было на земле другой точки, которую Байлар мыслила бы как дом; даже воспоминания о жилище родителей не были настолько значимыми, и то место не было настолько родным.

И вот теперь она сюда вернулась – и видела все будто со стороны, как в первый раз.

И вроде бы ее не было совсем недолго. А все как-то неуловимо изменилось: уже пожухла прежде зеленая трава. Уже в зелень древесных крон у дома вплетались оранжевые, красноватые и бордовые листочки. Вытоптанный всадниками Бирданга огород зарос травой, сиротливо валялось возле крыльца перевернутое ведро. Дом смотрел пустыми окнами, будто неживой, а может, так лишь казалось. И только сосны оставались прежними, но сосны молчали, по-осеннему суровые, непоколебимые. Сосны, наверное, видели еще и не то. Для них вся жизнь Байлар – будто пылинка, невесомая и скоротечная, одна из множества под ногами…

"Промелькнет – и не заметишь, стоит ли придавать значение? Тому, что столь мимолетно?.. И человек даже не имеет корней. Ничто не связывает, ничто не держит…"

Почему-то именно сейчас, вернувшись сюда, домой, Байлар ощутила себя действительно свободной – и эта свобода была немного грустной. Потому что иногда хочется, чтобы было что-то, что обозначит тебя в мире, привяжет тебя к нему, соединит с ним. Укажет на место, уготовленное для тебя.

И вдруг оказывается, что ничего такого нет. И нет предписанного и неизбежного места. Полная свобода. Отсутствие корней.

Сзади неслышно подошел маг – и тоже остановился в безмолвии. Небо отражалось в его взгляде несуществующим солнцем. И Байлар вдруг поняла, что они с Райярром совершенно одинаковые. Не имеющие ничего, кроме самого себя и своей магии. Одинокие. Тоскующие по корням.

"Что за глупости. Нужно просто вернуть Сег, и все снова станет как прежде. Все станет нормальным".

И кого касается, о чем тоскуют бездушные боевые маги.

Ярр тем временем озвучил ее мысли:

– Пойдем? Теперь можно трансформировать Сегвию и проверить, все ли с нею в порядке.

Байлар кивнула.

Маги вошли в опустошенный дом. Здесь все было перевернуто вверх дном, кое-что разбито или сломано, но, поскольку Байлар жила так далеко в лесу, никакие мародеры не тронули ее обиталище, а бирданговских похитителей имущество целительницы не интересовало совсем. Райярр помог девушке вернуть мебель на свои места, и оказалось, что масштаб действительных разрушений не так уж велик. Хоть немного навести порядок – и дом станет не хуже прежнего.

– Верни Сегвию, Байлар, – сказал Ярр, и, пока Байлар колдовала с книгой, раскинул над домом мощную сеть скрывающего чары заклинания, заранее прикрыв глаза от яркого белого света, что сопровождал трансформацию магической книги.

Из-за этого света Ярр не мог видеть, какую форму первоначально приняла книга. Сегвия предстала перед ним уже в привычном облике белой птицы.

– Живааа! Я снова жива-а-а, – закричала она в восторге, и Ярр подумал, что очень любопытно, куда девалось ее сознание на то время, когда хозяйка книгу скрыла? Наверное, поднапрягшись, он мог бы вспомнить пару-тройку теорий на этот счет, но все же…

– Я жива! Байлар, ты в порядке?

– Все хорошо, Сег, – улыбнулась ей девушка. – И, я так понимаю, все произошедшее на тебе не сказалось?

– Нисколько! – гордо растопырив перья, сообщила Сегвия. – Но, Байлар, у меня нет ни малейшего понятия о том, что именно происходи… Ярр??

– Давно не виделись, Сег, – с легкой улыбкой промолвил маг. – Рад, что ты в порядке.

Он решительно встал.

– Теперь мне надо заняться вашей защитой, и, Байлар, пожалуй, тебе пока не стоит выходить наружу.

Сегвия и Байлар проводили его молчаливыми взглядами.

– Нет, Байлар, я определенно хочу знать, что здесь происходит, – подытожила книга.

Девушка только вздохнула.

Райярр колдовал, сосредоточенно закрыв глаза, и вокруг него завивалось, будто само собой складываясь в диковинные узоры, магическое пламя – то красное, то черное, то синее, ‒ завивалось и танцевало, расходясь от мага, как круги по воде, широким куполом охватывая и дом, и всю поляну, и кусок леса вокруг. Иногда Ярр ронял негромкие лиринарские слова, всегда так странно звучащие под современным небом; иногда помогал себе жестами рук, и движения его были выверены и точны, и потому красивы. Когда он открывал глаза, то в них плясала и вспыхивала магия, изменяя их настоящий цвет, но видел Ярр все равно не этот мир. Или не только этот. Он сейчас был будто в центре иной вселенной, сверкающей всеми цветами магии, вселенной, пронизанной ее потоками, ручейками и реками. И Ярр был средоточием всего – стягивая эту пульсирующую живую силу, пропуская через себя, переплетая ее нити по своей воле, будто ткал невероятный цветной орнамент. Мощь, с которой он создавал свое заклинание, была такова, что даже Байлар, сидя внутри дома, почувствовала, как стекается магия в руки Райярра.

…Красное пламя – чтоб случайные люди чувствовали необъяснимый страх и обходили поляну стороной. Черное – чтобы быть щитом, через который не пробьется ни один маг. Синее, с желтыми искрами – чтобы заклятье держалось само собой, даже если…

–…Даже если со мной что-нибудь произойдет, этот барьер не исчезнет, – сказал маг Байлар. Она стояла на пороге и не видела никакого пламени – разве только тонкую красную линию по границе охраняемой зоны. Но девушка знала, что в случае необходимости это пламя появится здесь и станет непреодолимым препятствием на пути врагов.

– Заклинания защитят тебя, Байлар. Для большинства магов хватит лишь увидеть мою подпись и мое черное пламя, – Райярр едва заметно невесело усмехнулся. – О тех же, кто способен преломить мои чары, я позабочусь сам. И они… тоже не станут больше тебе докучать.

Байлар кивнула. И спросила немного неуверенно:

– Куда… куда ты теперь, Райярр?

Он поправил сумку на плече, задумчиво посмотрел в сторону леса.

– Пойду на юг. Здесь стало слишком беспокойно, так что попытаю теперь удачи там. Вдруг что-то все-таки найдется.

Он помолчал, а потом взглянул прямо на девушку.

– Байлар, я хочу тебя попросить. Даже если это и нагло с моей стороны, но все же. Сегвия – необычная книга. Пожалуйста… Открой ее и поищи там ответы. И если что-то в этом не поймешь… Пожалуйста, если встретишь вдруг достойного и знающего мага, к которому у тебя не будет вражды, как ко мне… открой Сегвию для него.

– Хорошо, – тихо сказала Байлар. – Обещаю.

Райярр благодарно кивнул. Потом все так же без улыбки поклонился Байлар на прощание – совсем как в прошлый раз, и, не оглядываясь, ушел в чащу леса. И снова Байлар смотрела ему вслед. И снова ей было горько и необъяснимо тяжело на душе.

Подлетела Сегвия и села ей на плечо.

– Он ушел.

– Да.

– Снова.

– Вряд ли мы увидим его опять, да?

Сегвия бросила на девушку проницательный взгляд.

– Ты ведь могла бы…

– Нет.

Даже если бы и могла. Даже если бы и хотела. Есть вещи, что становятся стеною еще более непреодолимой, чем Райяррово черное пламя.

Байлар развернулась и пошла обратно в дом. Впереди еще много работы. Нужно было восстановить порядок. Наладить заново свой быт. Вернуть свою жизнь в прежнее русло.

– Знаешь что, Сег?

– Что?

– В этот раз он не улыбался. Ни разу. Разве что вот, когда тебя увидел. И все.

И Сегвия промолчала.

Акт 3. Элегия случайных встреч

За ночь теперь дорога изрядно подмерзала, и с утра кони и люди выдыхали белые облачка пара, а трава по бокам от дороги, все еще больше зеленая, чем соломенно-желтая, становилась хрупкой и негнущейся, покрываясь легким налетом инея.

За длинными прядями травы пряталось покосившееся изваяние Курбе, дорожной богини, вырезанное по-северному грубо, из темного, оглаженного временем дерева, и тоже покрытое инеем. Деревянная богиня почему-то надолго приковала к себе взгляд Инис, хотя альбиноска и не могла бы сказать, почему. Идол сильно отличался от тех изящных, натуралистичных статуй, что творят южные ваятели, наделяя божество всей прелестью живого женского тела. Нет, здесь определенно было северное влияние – местная Курбе отличалась покатыми боками, едва намеченными членами тела, огромными грудями и довольно-таки угрожающим выражением лица. Инис казалось, что круглые глаза богини проводили ее взглядом.

"Если боги существуют, их равнодушие должно превосходить даже мое собственное, – подумала девушка. – Впрочем, не все ли равно?"

Хотя, если подумать, Курбе, должно быть, всегда была благосклонна к бродячему менестрелю.

"Ибо уже много лет я в твоем царстве".

Почти всю жизнь.

Да не все ли равно.

– Уже скоро, – сказала поравнявшаяся с Инис Игрейна. – Скоро мы будем дома. Скучала ли ты по Северу, менестрельша?

– Нет, – сказала Инис, хотя на самом деле не была в том уверена. Вот Игрейна, по всему видно, действительно рада возвращению на родину, сколь бы ни любила авантюры да путешествия. Инис такой родины не имела. Что до места, где она родилась… туда если вернуться – то с огнем и мечом… впрочем, настолько злою Инис тоже не была, и гнева по отношению к тем людям не испытывала. Все равно. Просто все равно.

На Севере, конечно, было лучше. То были неплохие времена, не в последнюю очередь и благодаря Игрейне и их детской дружбе – дружбе северных девчонок, чьими игрушками стали не куклы и тряпки, а деревянные мечи. Помнится, они только и делали, что дрались, а долгие зимние вечера коротали у очага, слушая Миртины рассказы о древних воителях и ратных подвигах. Если, конечно, удавалось уломать ее на рассказ…

– Люди всюду одинаковы, – сказала Инис в продолжение беседы. – Лица одни и те же, когда я пою им песню, и на Севере, и на Юге.

– Верно, – засмеялась Игрейна. – Есть у тебя на это особый дар, что тут говорить. Ты любую балладу так поешь, что достает оно… до самой глубины. Даже такую, как я.

Даже! Инис внутренне усмехнулась.

– Уж не считаешь ли ты себя сухарем, сентиментальная королева?

Игрейна громогласно расхохоталась.

– Да будь оно и так, разве устояла бы я перед твоим грозным музыкальным оружием?

Может и так. Инис знала себе цену и вообще никогда не имела склонности к иллюзиям. Так что она прекрасно понимала, что могла бы, тронув струны, украсть сердца людей и делать с ними все, что пожелает. Она могла бы вести их на бой; могла бы заставить сложить оружие. Все так. Могла бы, но никогда не хотела. Лишь раз, давно, восемь с лишним лет назад, она пела для другого человека, чтобы изменить его душу. Пела, чтобы утишить его боль. Пела, отчаянно желая ему помочь, до муки, до слез – но именно тогда оказалась почти бессильной. И, боги светлые, хорошо, что не совсем.

– Ну хорошо, а что твоя менестрельская мудрость говорит тебе о той недавней встрече? – спросила Игрейна уже серьезнее, и Инис сразу почувствовала ее внутреннее беспокойство.

Намедни отряду Игрейны пришлось разминуться с повозками какого-то торговца, довольно состоятельного купца, судя по всему. Воины королевы посторонились и придержали коней, как велело им их северное понимание вежливости. Смотрели, как проезжают мимо, кряхтя, груженые повозки, и кое-кто из младших даже успел перекинуться с торговыми людьми парой слов.

Тут-то северяне и узнали с удивлением, что в их отсутствие дома все переменилось. Будто бы Даанай готовится к военному походу, да не куда-нибудь, а на Рандаир! И кругом теперь неспокойно, кругом косые взгляды и разговоры шепотом, от которых в крови мурашки, и потому вот такие почтенные люди, как сей торговец, спешат свои дела на Севере поскорей свернуть и подальше убраться.