Текст книги "Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня"

Глава 66

Он спокойно отпустил на этот вечер женщину, вытиравшую пыль, закрыл за ней дверь и прошел в спальню. Услышав его шаги, Тереза обернулась.

– Далтон! – заулыбалась она. – Это ты, милый!

– Тэсс.

Он тысячи раз прокручивал в уме ситуацию и в конце концов придумал, где сможет спокойно разговаривать с Тэсс, будучи уверенным, что совладает с собой.

Он обязан держать себя в руках.

– Я не ждала тебя так рано.

– Тэсс, я кое-что слышал.

Она сидела у зеркала, расчесывая свои прекрасные волосы.

– Правда? Что-то интересное?

– Да так. Я слышал, будто ты согреваешь постель Суверена. Это правда?

Далтон знал, что это чистая правда. Чтобы выяснить все наверняка, он задействовал все нити своей паутины.

Тереза перестала причесываться и уставилась на его отражение в зеркале. На ее лице промелькнули смешанные чувства. В конечном итоге победил вызов.

– Далтон, он ведь не какой-то там простой мужчина. Это Суверен. – Тереза встала и повернулась к нему, не уверенная в его реакции. – Выше него только Создатель.

– Могу я поинтересоваться, как это произошло?

– Бертран сказал, что Создатель говорил с ним. – Ее взгляд устремился в пространство. – И Создатель сказал Бертрану, что из-за того, что я верна тебе и никогда не была с другим мужчиной, и из-за того, что ты верен мне, Создатель избрал меня, чтобы я стала той, кто облегчает земные тяготы Бертрана.

Ее взгляд снова сфокусировался на нем.

– Так что, как видишь, Далтон, это и для тебя награда тоже. За твою верность мне.

– Да, уж это-то я вижу, – с трудом проговорил Далтон.

– Бертран говорит, что это моя святая обязанность.

– Святая обязанность.

– Когда я с ним, это как… Не знаю… Это нечто особенное. Помогать Суверену в этом мире – не только обязанность, но и большая честь. Подумать только, я помогаю ему снимать чудовищное напряжение, в котором он пребывает как Суверен. Это ведь чудовищная ответственность – быть Сувереном, Далтон!

– Ты права, – кивнул Далтон.

Видя, что он не сердится и не намерен устраивать скандал, Тереза подошла ближе.

– Далтон, я по-прежнему тебя очень люблю.

– Рад это слышать, Тэсс. Именно это меня больше всего и беспокоило. Я боялся, что утратил твою любовь.

– Да нет же, глупенький! – Она схватила его за плечи. – Я по-прежнему тебя люблю! Но Суверен призвал меня. Ты должен это понимать. Он нуждается во мне.

Далтон сглотнул комок.

– Конечно, дорогая. Но мы можем… Мы можем по-прежнему… Мы можем спать вместе?

– Ах, Далтон, ну конечно же, можем! Так вот что тебя тревожит? Что я не найду для тебя времени? Далтон, я люблю тебя и буду всегда тебя хотеть.

– Отлично, – кивнул он. – Просто здорово.

– Пойдем в постель, любовь моя, и я покажу тебе. Возможно, ты теперь даже сочтешь меня более привлекательной. И, Далтон, это большая честь – быть с Сувереном. Все будут еще больше уважать тебя.

– Уверен, что ты права.

– Тогда пошли в постель. – Она поцеловала его в щеку. – Позволь мне показать тебе, каким счастливым я могу сделать тебя!

Далтон потер лоб.

– Мне бы очень этого хотелось, солнышко, честное слово, но меня ждет уйма срочных дел. Голосование только что закончилось…

– Знаю. Бертран мне сказал.

– Бертран?

Она кивнула:

– Суверен, дурачок! Он мне сказал. Я так тобой горжусь, Далтон! Я знаю, что ты принимал в этом участие. Это не только Бертрана работа. Я знаю, что ты приложил руку к его победе.

– Отчасти. Очень любезно со стороны Суверена обратить внимание на мой скромный вклад.

– Он очень высоко о тебе отзывается, Далтон.

– Счастлив это слышать. – Далтон откашлялся. – Э-э… послушай, Тэсс, мне нужно… нужно возвращаться к… к работе. Меня ждут срочные дела.

– Мне тебя подождать?

– Нет-нет, дорогая! – Он махнул рукой. – Я должен съездить в Ферфилд по одному делу.

– Сейчас? На ночь глядя?

– Да.

– Далтон, тебе не следует так много работать! Пообещай мне побольше времени уделять себе самому! Я беспокоюсь о тебе.

– Не стоит. Со мной все в порядке.

Она улыбнулась самой соблазнительной улыбкой:

– Пообещай, что найдешь время заняться со мной любовью!

Далтон улыбнулся в ответ:

– Ну конечно, обещаю! – Он поцеловал ее в щеку. – Спокойной ночи, дорогая!

Державшая склянку женщина нахмурилась:

– Я вас знаю?

– Нет. – Кэлен отвернулась, чтобы лицо оставалось в тени. – Это маловероятно. Я издалека. И приехала в Ферфилд специально за этим.

На Кэлен была простая одежда, в которую она облачалась во время поездок, а голову покрывала шаль, скрывающая длинные волосы. Она сразу надела шаль, как только отошла подальше от лагеря. Ричард отсутствовал, и солдаты настаивали, что будут сопровождать ее на прогулке. Кэлен приказала им оставить ее в покое и возвращаться на посты.

На Кару такой приказ не произвел бы ни малейшего впечатления. Кара бы его просто-напросто проигнорировала. Солдаты не были столь бесстрашны, или столь нахальны, или столь умны, как Кара.

– Что ж, я все понимаю, милая моя, – вздохнула знахарка. – Немало женщин приезжает за такого рода вещами.

Она протянула закупоренную склянку, явно желая сначала получить деньги. Кэлен вручила ей золотой соверен.

– Сдачи не надо. Взамен я жду от вас молчания.

– Я все понимаю, – наклонила голову женщина. – Благодарю вас, дорогая. Вы очень щедры. Благодарю.

Кэлен взяла склянку и зажала в руке, глядя сквозь матовое стекло на прозрачную жидкость внутри сосуда. И сообразив, что другую руку прижимает к животу, уронила ее вдоль тела.

– Теперь вот что. Поскольку я только что ее сделала, она сохранит свое действие до утра, – указала женщина на плохо сделанную склянку. – Вы можете принять ее в любой момент, но если проволыните до утра, то она скорее всего станет недостаточно сильной. Я бы посоветовала принять сегодня вечером, перед сном.

– Это больно?

Женщина озабоченно нахмурилась.

– Не больнее, чем обычные месячные, милочка. На таком маленьком сроке… Просто начнется кровотечение, так что будьте к этому готовы.

Кэлен хотела узнать, будет ли больно ребенку, но не могла заставить себя повторить вопрос.

– Просто выпейте все до дна, – продолжила женщина. – Вкус не такой уж противный, но можете при желании запить чаем.

– Спасибо.

Кэлен повернулась к двери.

– Подождите! – окликнула женщина. Она подошла и взяла Кэлен за руку. – Мне очень жаль, милая моя. Но вы еще молоды и сможете завести другого.

Кэлен вдруг пришла в голову страшная мысль.

– А это не повлияет на мою способность…

– Нет-нет, милая! Совсем нет. С вами будет все хорошо.

– Спасибо, – снова поблагодарила Кэлен, шагнув к двери. Ей вдруг захотелось побыстрее убраться из этого маленького домика и оказаться в темноте, наедине с собой. Она очень боялась, что сейчас расплачется.

Женщина схватила Кэлен за руку и повернула к себе лицом.

– Обычно я не читаю нотаций молодым женщинам, потому что, когда они приходят ко мне, время для нотаций уже давно миновало, но я надеюсь, что ты выйдешь замуж, милочка. Я помогаю, когда во мне нуждаются, но я бы предпочла помочь тебе родить ребенка, а не избавляться от него, право слово!

– Я думаю так же, – кивнула Кэлен. – Спасибо.

На улицах Ферфилда было темно, но еще попадались кое-где редкие прохожие, спешившие по своим делам. Кэлен знала: как только сюда придет Имперский Орден, всем их делам настанет конец.

Однако сейчас это ее не слишком волновало.

Кэлен решила, что выпьет зелье до возвращения в лагерь. Она боялась, что Ричард обнаружит склянку и придется все ему объяснять. Ричард ни за что не позволил бы ей сделать это, но поскольку он и понятия не имел о ее состоянии, то она не смогла выяснить его истинные желания и чаяния.

И он совершенно прав. Они должны заботиться обо всех людях и не вправе допустить, чтобы их личные трудности приносили зло другим. Шота непременно сдержит слово, и тогда они не смогут выполнить свой долг. Так что она все решила правильно.

Выходя из города, она увидела едущего верхом Далтона Кэмпбелла и свернула на темную улицу. Он всегда казался ей очень собранным человеком. Но сейчас, когда он проезжал мимо, Кэлен показалось, что он пребывает в несколько странном состоянии. Непонятно, что ему понадобилось в этой части города, пользующейся весьма дурной славой.

Кэлен подождала, пока Кэмпбелл проедет, и двинулась дальше.

Дойдя до дороги, что вела к поместью министра, неподалеку от которого стоял лагерь д’харианцев, она увидела, как вдалеке блеснула освещенная луной крыша кареты. Карета была еще далеко, но Кэлен все равно сошла с дороги. Ей не хотелось ни с кем встречаться, особенно с тем, кто может ее узнать.

Кэлен зашагала по полю. От горечи во рту ее почти тошнило. По щекам струились тихие слезы. Отойдя от дороги, она не выдержала и упала на колени, дав волю рыданиям.

Глядя на зажатую в руке склянку, на поверхности которой отражалась луна, она не могла припомнить, чтобы когда-либо в жизни чувствовала себя такой несчастной. Всхлипнув, Кэлен вытерла слезы. Надо быть мужественной, ведь она делает это ради общего блага. Безусловно. Именно так.

Кэлен вынула крышку и выронила ее на землю. Затем подняла склянку, пытаясь разглядеть содержимое в тусклом свете луны. Прижала руку к их ребенку. Ее ребенку. Ребенку Ричарда.

Глотая слезы, она поднесла склянку к губам и замерла, стараясь успокоить дыхание. Ей не хотелось набрать жидкость в рот, а потом оказаться неспособной ее проглотить.

Кэлен опустила склянку и снова поглядела на нее в лунном свете и подумала обо всем, что эта склянка означала.

А затем опрокинула ее, вылив все содержимое на землю.

И мгновенно испытала громадное облегчение. Будто к ней вернулись жизнь и надежда.

Когда она поднялась на ноги, от слез остались лишь воспоминания, сухие полосы на щеках. Кэлен облегченно и радостно улыбнулась. Их ребенок жив!

Она зашвырнула пустую склянку в поле. И тут увидела среди пшеницы наблюдающего за ней мужчину. Кэлен замерла.

Мужчина направился к ней – быстро и целеустремленно. Кэлен огляделась по сторонам и увидела других, тоже направлявшихся к ней. А сзади их было еще больше. Все молодые парни, и все рыжие.

Не дожидаясь, пока дело обернется совсем плохо, Кэлен побежала к лагерю.

Вместо того чтобы попытаться проскользнуть между ними, она помчалась прямо на одного из парней. Тот присел, растопырив руки. Кэлен налетела на него и схватила за руку. Заглянув ему в глаза, она узнала гонца по имени Роули. Без всяких мысленных усилий она мгновенно выпустила свою силу, ожидая, что беззвучный гром поразит нападавшего.

И тут же, когда ничего не произошло, осознала, что из-за шимов ее магия исчезла. Она, как обычно, чувствовала магию внутри себя, но… магия исчезла.

И в этот же миг – миг осознания и неудачи – она вдруг ощутила воздействие чужой магии, мощным потоком вползавшей в нее, как гадюка в нору, и столь же смертоносной.

Кэлен мгновенно снова вытянула руку, но поняла, что безнадежно опоздала. Ее уже зажали с боков, а сзади подбегали остальные.

Прошло всего мгновение, как она в первый раз схватила Роули и выпустила его. И за это мгновение Кэлен приняла единственное решение. Выбора не было: сражаться или умереть.

Кэлен пнула под ребра парня справа и услышала треск сломавшейся под ударом каблука кости. Парень с глухим всхлипом рухнул на землю. Двинув со всей силы Роули коленом в живот, она вцепилась в глаза тому, что слева.

Впереди образовался проход. Кэлен ринулась туда – и тут же остановилась: сзади ее схватили за волосы. Подавшись назад, она ударила нападавшего локтем в ребро.

И это был последний удар, который ей удалось нанести. Они схватили ее за руки. Чей-то кулак впечатался ей в живот. И Кэлен поняла: этот удар сотворил с ней что-то ужасное. Затем последовал удар в лицо, еще один… Она начала терять сознание. Не могла вдохнуть. Потеряла ориентацию.

Кэлен попыталась прикрыть лицо, но они крепко держали ей руки. Она ахнула, когда кулаки снова обрушились ей на живот. Другие били ее по голове. Кэлен пыталась сглотнуть кровь, чтобы не захлебнуться. Она слышала, как мальчишки рычали, словно свора псов. Они кряхтели от усилий. Осознавая собственную беспомощность, Кэлен запаниковала.

Удары сыпались на нее градом. Кэлен обмякла. Боль была страшной. Мальчишки швырнули ее на землю, и тьма, похожая на саму смерть, поглотила ее.

А потом боль куда-то ушла, и Кэлен объяло благодатное спокойствие Света.

Ричард рассеянно брел по освещенному луной полю. Все так запуталось. У него было такое чувство, будто на него обрушилась гора и не дает дышать. Он не знал, что делать. Шимы, Имперский Орден – все идет наперекосяк.

И при этом все зависят от него, знают они это или нет. Жители Срединных Земель рассчитывают на него в борьбе с Имперским Орденом. Д’харианцы зависят от него как от правителя. Все и вся находятся в опасности из-за шимов, а шимы день ото дня становятся все сильнее.

И – будто этого мало! – еще и результат голосования. После стольких трудов и жертв, на которые он пошел ради жителей Андерита, они отвергли его.

Но хуже всего, что они с Кэлен должны в первую очередь думать обо всем этом, а не о ребенке. Ричард охотно выступил бы против Шоты, если бы Кэлен на это пошла. Он знал, какие опасности может принести с собой ребенок, но охотно сразился бы за их с Кэлен право жить так, как они хотят. Но как можно думать о ребенке сейчас, когда и шимы, и Джеган безжалостно обрушились на мир? Добавлять ко всему этому еще и Шоту – чистой воды безумие. Кэлен тоже это понимает, но Ричард знал, насколько ей тяжело всю жизнь в первую очередь думать о долге.

А если они не сделают свое дело, не выполнят долг, весь мир окажется повергнут в пучину тирании Джегана, окажется порабощенным. Если, конечно, шимы не угробят его первыми. В первую очередь нужно покончить с шимами. В появлении шимов виноват лишь он, Ричард, и никто другой. Ему их и изгонять.

Но все равно, даже если он и додумается, что же все-таки сотворил Йозеф Андер, им придется для начала разобраться с Джеганом, а уж потом думать о ребенке. Кэлен это поняла. Ричард возблагодарил добрых духов за то единственно хорошее, что у него есть в жизни: за Кэлен.

Занятый своими мыслями, Ричард и не заметил, что уже почти добрел до Ферфилда. Нужно возвращаться. Кэлен будет беспокоиться. Он ведь ушел уже довольно давно. Ричард не хотел ее волновать. Ей и так хватает причин для беспокойства. Он надеялся, что Кэлен не очень переживает из-за того, что они сейчас не могут позволить себе ребенка.

Повернув обратно, Ричард вдруг что-то услышал. Он насторожился, прислушался. Звук был странным. Походил на приглушенные удары.

Ни секунды не колеблясь, Ричард помчался на звук. Приблизившись, он понял, что слышит тяжелое дыхание и кряхтение нескольких человек.

Ричард обрушился на них – на группу мужчин, избивавших кого-то, лежащего на земле. Схватив одного за волосы, он отшвырнул его назад. И увидел распростертое окровавленное тело.

Парни били несчастного до смерти.

Ричард узнал того, что схватил. Один из гонцов. Роули, кажется. Глаза у парня были совершенно безумные.

Роули, узнав в свою очередь Ричарда, мгновенно вцепился ему в глотку с воплем:

– Взять его!

Ричард обвил Роули за шею, схватил за подбородок и резко рванул голову назад, ломая шею. Роули рухнул на землю безвольной кучей.

На Ричарда бросился второй. И этот рывок был его самой большой ошибкой. Ричард впечатал ребро ладони прямо ему в лицо.

Мальчишка еще валился на Роули, а Ричард уже схватил за рыжие патлы следующего, согнул вниз и влепил коленом в подбородок. Парень со сломанной челюстью завалился на спину.

Теперь они уже все насели на Ричарда, и он понял, что вполне может скоро свалиться рядом с тем, первым, телом. Его преимущество было в том, что мальчишки уже устали, но не следовало забывать, что они значительно превосходят его численностью и опьянены кровью.

Когда парни уже почти обрушились на Ричарда, они вдруг заметили что-то и кинулись врассыпную. Ричард резко обернулся – и увидел выскочивших из тьмы мечников бака-тау-мана. Мечи рассекали ночной воздух.

Телохранители последовали за ним, когда он в одиночестве отправился на прогулку, а он и не подозревал об их присутствии. Бака-тау-мана погнались за мальчишками, а Ричард опустился на колени возле распростертого на примятых колосьях тела.

Кто бы это ни был, этот человек был мертв.

Ричард встал, с сожалением вздохнув. Он посмотрел на страшное месиво, еще совсем недавно бывшее человеком. Судя по всему, смерть этого несчастного была ужасной.

Окажись он ближе, услышь раньше, Ричард мог бы помешать этому. Внезапно ему стало невмоготу смотреть на окровавленные останки, и он, повернувшись, зашагал прочь.

Прошел несколько шагов – и замер. Затем обернулся, посмотрел на тело и скривился. А потом подумал: а если бы это был кто-то, кто ему дорог? Разве не захотел бы он, чтобы кто-то, кто оказался поблизости, сделал бы хоть что-нибудь? Сейчас только он может помочь, если, конечно, может. Пожалуй, стоит попробовать. Человек все равно мертв, терять уже нечего.

Ричард бегом вернулся к окровавленному телу и опустился на колени. Он даже не мог определить, мужчина это или женщина, но, поскольку человек был в брюках, Ричард решил, что все же мужчина. Подсунув руку под шею несчастного, Ричард стер кровь с вздутых разбитых губ и прижался к ним своими губами.

Он помнил, что делала с ним Денна, когда он почти умирал. И помнил, как Кара делала это с Дю Шайю.

Он вдохнул дыхание жизни в безвольное тело. Приподнялся, слушая, как воздух выходит из легких. Снова вдул воздух, и снова, и снова…

Прошло лишь несколько минут, но Ричарду казалось, что он уже годами стоит на коленях возле тела, вдыхая в него воздух, вопреки всему надеясь, что душа несчастного еще здесь. Ричард молил добрых духов о помощи.

Ему так хотелось, чтобы из его опыта общения с Денной он вынес что-то хорошее! Он знал: Денна хотела, чтобы ее наследием была жизнь. Кара уже вернула к жизни Дю Шайю, доказав, что Морд-Сит способны не только убивать.

Ричард снова горячо взмолился добрым духам, взывая о помощи, прося их оставить душу этого человека здесь, не забирать ее себе.

И с тихим всхлипом жизнь вернулась.

Кто-то приближался. Ричард поднял голову и увидел двоих возвращавшихся рысцой мечников. Не было нужды спрашивать о результатах. Эти мальчишки больше никогда не будут по ночам убивать людей.

Приближался и кто-то еще. Пожилой господин в темной одежде. Он двигался с испуганной поспешностью.

При виде тела мужчина поник.

– О Создатель, неужели снова!

– Снова? – переспросил Ричард.

Мужчина, будто не слыша Ричарда, упал на колени, взял окровавленную руку и прижал к щеке.

– Хвала Создателю, – прошептал он и глянул на Ричарда. – У меня там экипаж, вон там, на дороге. Помогите мне донести этого несчастного до экипажа, мы отвезем его ко мне домой.

– Куда? – спросил Ричард.

– В Ферфилд, – ответил мужчина, наблюдая, как мечники осторожно и бережно поднимают тело.

– Что ж, – кивнул Ричард, стирая с губ кровь, – пожалуй, это ближе, чем лагерь моих солдат.

Ричард вознамерился помочь мужчине подняться, но тот отказался принять протянутую руку.

– Значит, вы Магистр Рал?

Ричард кивнул. Мужчина встал и пожал ему руку.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, Магистр Рал. Жаль, что при таких печальных обстоятельствах. Меня зовут Эдвин Уинтроп.

Ричард потряс протянутую руку.

– Очень приятно, мастер Уинтроп.

– Зовите меня Эдвин. – Он схватил Ричарда за плечи. – Лорд Рал, это просто ужасно! Моя любимая жена Клодина…

Он расплакался. Ричард бережно держал его за руки.

– Мою любимую жену Клодину убили точно так же. Забили до смерти в стороне от дороги.

– Мне очень жаль, – ответил Ричард.

– Позвольте мне помочь этому несчастному. Моей Клодине никто не помог, как вы помогли этому человеку. Пожалуйста, лорд Рал, позвольте мне помочь.

– Просто Ричард, Эдвин. И я охотно приму вашу помощь.

Ричард смотрел, как Джиаан с мечниками осторожно грузят человека в экипаж.

– Пусть трое из вас поедут с Эдвином. Мы не знаем, кто за этим стоит, и не можем быть уверены, что они не попытаются снова.

– Никого не осталось, чтобы сообщить о неудаче, – заметил Джиаан.

– Все равно рано или поздно они узнают. – Ричард повернулся к Эдвину: – Вы не должны говорить о случившемся никому, иначе окажетесь в опасности. Они могут прийти, чтобы довершить начатое.

Эдвин, кивая, залез в экипаж.

– У меня есть целитель, старинный друг, которому можно доверять.

Ричард с двумя мечмастерами молча пошли по пустынной дороге к лагерю.

Когда они вернулись, лагерь уже почти весь спал. Ричард был не в настроении беседовать с офицерами или часовыми. Он размышлял о Йозефе Андере и шимах.

Кэлен в палатке не было. Наверное, пошла к Дю Шайю. В последнее время Дю Шайю стала ценить общество Кэлен – успокаивающее присутствие другой женщины. Совсем скоро должен был появиться на свет ее ребенок.

Ричард прихватил путевой дневник Йозефа Андера и лампу и пошел в другую палатку, где обычно проходили совещания. Он хотел еще поработать над переводом, но не желал мешать Кэлен спать, когда она вернется. Ричард знал: если он останется работать в их палатке, Кэлен наверняка захочет посидеть с ним. А в этом нет никакой необходимости.