Текст книги "Коктейль «Торпедный сок»"

Глава 33

Бортовой журнал капитана Флорида, звездная дата 385.274

Начинаю сомневаться в необходимости института брака. Думал, что поднимусь на новый уровень развития, а пока только теряю свой статус. Сначала Коулмэн вломился во время нашей игры в «Звездные войны», потом меня поливали дерьмом за то, что я сидел в баре до трех ночи. Не думал, что будет еще хуже. Как я ошибался! Спланировал провести целый день с Коулмэном, но Молли решила выбирать полотенца для ванной. Я уже собрался и поэтому сказал ей, что буду рад всему, что она выберет. Не успел я глазом моргнуть, как опять в дерьме и ничего не понимаю. Все ее поведение выражает обиду, и она опять хлопает дверями. Я бегу за ней и спрашиваю: «Что случилось, милая?» А она говорит: «Ничего». Однако хлопать дверями продолжает.

Я еще не разобрался в семейной жизни окончательно, хотя кое-что усвоил. «Ничего» на самом деле значит «много». Если на самом деле ничего не произошло, она расскажет тебе все, будет тявкать, тявкать и тявкать о какой-нибудь ерунде, в то время как ты пытаешься посмотреть документальный фильм о царе Николае. Наконец я говорю – очень ласково: «Милая, понимаешь, я ждал этой передачи целую неделю…» И вдруг Николай оказывается важнее, чем она. Как полный идиот, я вынужден признать, что да – понятное дело, Россия, царская династия, поворотный пункт во всемирной истории. Как я ни пытался вылезти из этой дыры, сверху валилось еще больше грязи.

Я позвонил своему женатому другу из Уэст-Палм-Бич и спросил, что за фигня происходит, а он ответил: «Ты что, дурак?» Оказывается, я должен выбирать полотенца вместе с Молли. Так строятся семейные отношения. Я ведь этого не знал!

Отправляюсь с ней в универмаг, и она снова довольна. Ходим по разным отделам, и очень скоро я готов отрезать себе голову. Если я хочу купить полотенце, то иду в магазин, беру это долбаное полотенце и покупаю! Потом им вытираюсь. Все, финиталя комедия. Оказывается, выбор полотенец с супругой превращается в интроспективное дамское кино с Хол-ли Хантер, которое длится три часа, но ничего не происходит. Молли тычет мне в нос полотенца и спрашивает, нравятся ли они мне, а я нетерпеливо киваю и смотрю на часы. «Идеально. Прелесть. Пошли». А она: «Тебе не нравится. Я вижу» – и берет другие. «Очень мило. Очаровательно». «Нет, ты только так говоришь». Через двадцать штук она наконец выбирает те, что показывала самыми первыми. Мы идем к кассе и – вы представляете, маленькое полотенце для рук в наборе стоит девять долларов! Я говорю: «Еханый бабай! Да в некоторых странах за девять баксов минет сделают!» Очевидно, она хотела услышать другое. Я что, телепат?

Двадцать четыре часа в сутки я хожу по минному полю. Например, каждый раз, когда у меня одежда забрызгана кровью, автоматически начинаются расспросы. Про друзей вообще молчу. Это еще один камень преткновения. Мне нельзя иметь приятелей. Они плохо на меня влияют. И она терпеть не может Коулмэна. Не хочет, чтобы он ко мне заходил. Я говорю, он мой лучший друг. Молли отвечает, что изо всех сил пытается поддерживать чистоту в доме и не допустит, чтобы Коулмэна повсюду рвало. Я объясняю, он такой и его не изменишь. Каждый раз, когда Коулмэн приходит в гости, она отзывает меня в сторону и спрашивает: «Что он делает?» А я говорю: «Принимает наркотики». Оказалось, это риторический вопрос! Еще один мяч с закруткой.

И самое главное: мне позволено иметь пару-тройку друзей, Но они должны быть женаты на ее подругах. После скандала с полотенцами мы ходили на ужин к главному библиотекарю, где я познакомился со своими новыми приятелями, одобренными и сертифицированными. Напоминает насильственный брак в Непале. Ребята в трикотажных клетчатых жилетках – Джеффри, Рональд, Нед. Я говорю себе: «Не спеши судить о людях превратно». Женщины на кухне, а мы стоим у барбекю со стаканами чая и смеемся, а потом идем в гараж и смотрим всякие инструменты и клюшки для гольфа. Я подыхаю от скуки, пока не соображаю: стоп, у нас же есть все ингредиенты для самодельных бомб!

В травмпункте у всех зашкалили эмоции, и выяснилось, что это я оказываю дурное влияние. Я говорю жене: видишь, я с самого начала не хотел общаться с этими дохляками… Вот почему я пишу это на диване у Коулмэна. Я еще надеюсь найти волшебный ключик от семейного счастья.

Спокойной ночки!

Глава 34

Утреннее небо обещало дождь. Местные рыбаки остались дома, а приезжие все равно спустили на воду взятые напрокат лодки с целыми наборами торчащих, как антенны, удочек. В ярко-желтых или оранжевых непромокаемых плащах они упорно боролись с волной в проливе Боуги, и их мореходные умения сулили несомненную работу спасателям. Сегодня погода была не такой уж плохой, но туристы имеют обыкновение плавать даже под штормовым флагом. Отпуск – это свято.

Два человека смотрели на прыгающие по волнам лодки из окна дома-ранчо на берегу Биг-Пайн-Ки. Этот особняк был одним из старых, построенных еще до того, как из-за наводнений всех обязали возводить дома на сваях. Улицы на этой стороне острова носили романтические названия: Олеандровая, Гибискусовая, Платановая. Передний двор был усыпан мелкой бурой галькой, потому что пресной воды для поливки газонов не хватало. У гальки обнаружилось еще одно полезное свойство: всегда было слышно, как кто-то подъезжает. Посреди двора лежало главное украшение – бутафорекий корабельный якорь девятнадцатого века. По нему объясняли дорогу гостям: «Просто ищите якорь». Это было большое, трехсотфунтовое чудище с поддельной патиной, разряженное в рыболовецкие сети и унизанное цветными поплавками от ловушек для крабов. Вокруг этого морского кича росли клумбы веселых лиловых и розовых цветочков, которые только что раскрылись, не подозревая, что ночью их сжуют карликовые олени. Над номером дома красовался небесно-голубой морской конек. Чуть выше по улице стоял темный седан.

Двое смотревших на лодки сидели за кухонным столом. Они приехали сюда задолго до рассвета. Периоды интенсивных разговоров перемежались неловкой тишиной. Сейчас выдался один из тихих моментов.

Стол был стеклянный, в круглой белой металлической раме. Такие покупают для уличных беседок. На нем стояли две кофейные чашки и бутылка виски. Лежала пара темных очков.

– Мне нужен валиум, – сказала Анна.

– Притормози.

– Дашь или нет?

Мужчина открыл бумажник и достал оттуда таблетку. Анна забросила ее в рот и запила содержимым кофейной чашки.

– Все образуется, – заверил ее мужчина.

– Теперь мне еще хуже.

Мужчина прикрыл ее руку, лежащую посреди стола, своей.

– Все кончилось. Теперь ты в безопасности. Время лечит.

– Мы можем загреметь в тюрьму, и нас казнят.

– Нас не поймают. Если никто ничего не скажет. Ты ведь не сделаешь этого, правда?

– Я знала, что не смогу убить человека, – сказала Анна.

– Тогда зачем мы туда пришли?

– Боже, ты прострелил ему глаза!

– Я просто целился в голову.

Желудок Анны сжался в спазме.

– У меня опять приступ паники.

– Валиум пока не начал действовать. Она налила себе еще виски.

– Ты добьешься, что тебя затошнит.

– Меня уже тошнит! – Она повертела очки на столе. Ее глаза покраснели.

Анна выглянула из заднего окна на веранду. Ноздри раздулись от слабого запаха серных палочек, которые бросили в бак от комаров. Мужчина снова взял ее за руку. По стеклу заструились капли дождя.

Она высвободила руку.

– Зачем ты вырвал у меня пистолет? Почему ты его пристрелил?

– Потому что ты этого не сделала.

– Я передумала. Ты слышал, что он сказал о моем брате? Какой-то бред… Ты застрелил его до того, как он…

– Ты думаешь, мы в игрушки играем? Думаешь, можно наставить на кого-то пистолет и не выстрелить?

– Он ведь давал нам слово…

– Ты так и не поняла, что это за человек! Да он был готов сказать что угодно! При первой же возможности он бы пришел за нами!

– Ну и что! Я и так была в бегах.

– А я – нет! Я пытался тебя отговорить, помнишь? А потом я стою и вижу, что ты струсила, и у меня одна мысль: черт, надо спасать свою задницу! Как только ты подняла пистолет, ты определила будущее. Или он, или мы.

Они снова замолчали. Снаружи было темно, если не считать света, который проникал в окна из-за туч. Дом будто повис в тумане всех оттенков серого. Не такой уж плохой день на Кис. Можно посидеть с книжкой на диване, послушать дождь, посмотреть, что творится на улице.

– Что за дерьмовая погода! Ненавижу.

– Ты сохранишь тайну?

– Почему ты спрашиваешь? – спросила Анна. – Ты и меня убить хочешь?

Мужчина опустил глаза.

– Извини. Я не это имела в виду.

– Не нужно ничего говорить.

– Нет, ты мне правда помог!

– Я всегда буду рядом. Ты ведь знаешь. На этот раз она накрыла его руку своей.

– Потому я тебе и позвонила. Как и раньше, ты же понимаешь…

Они посмотрели друг на друга, вспоминая. Долгие телефонные разговоры и всхлипывания: Билли начал ее колотить. Слезы в кафе. Потом – любовники.

Анна подняла чашку с виски. Передумала и поставила на место.

– Валиум подействовал.

– Хорошо.

Она начала пощипывать уголок черной этикетки на бутылке.

– Я его узнала.

– Кого?

– Лицо-со-шрамом. -Да?

– Я его видела в Форт-Пирсе. На причале. Он тоже иногда приходил. Просто разгружал товар. Не понимаю…

– Временами он помогал.

– Ты говорил, босс никому не показывается.

– В качестве Лица-со-шрамом – да. Потому что он никому не доверял. Но поскольку почти никто не знал, как главарь выглядит, он мог незаметно участвовать в собственных сделках, чтобы никто не забирал часть товара себе. Многие палились, так и не узнав почему.

Мужчина посмотрел на часы. Скоро восемь. Он взял бутылку с виски.

– Я думала, ты сегодня не пьешь.

– Я тоже так думал. – Он выглянул из окна дома, принадлежавшего брату Анны. – Ты все-таки решила остаться здесь?

– Теперь, когда Лицо-со-шрамом мертв, нет причин уезжать.

Мужчина осушил свою чашку и налил снова.

– Наверстываешь упущенное?

Он допил вторую порцию и подождал, пока алкоголь начнет действовать. Тучи на небе наконец разродились косым ливнем.

– Я должен кое в чем тебе признаться. Анна потянулась и зевнула.

– Мои мотивы не были абсолютно бескорыстными.

– Ты о чем?

– Конечно, я хотел защитить тебя и все такое. И брат твой мне нравился…

– И?..

– Помнишь слухи, о которых я тебе рассказывал? Будто Рик и Лицо-со-шрамом, то бишь Фернандес, откладывали вместе деньги. Я уверен, что это правда.

Анна в недоумении слушала.

– Почему-то твой брат нравился Фернандесу. Или вызывал доверие. В любом случае Рик неплохо соображал. Он знал, что это не может длиться вечно… И кое-что откладывал. Иногда, получив товар, мы все вместе шли в бар. Фернандес постоянно выспрашивал у него про деньги. Наконец признался твоему брату, кто он на самом деле. Возможно, потому Рика и убили.

Анна задышала чаще и снова взялась за виски. Дождь лил за окном сплошной стеной.

– Фернандес и Рик отложили вместе часть денег. Не меньше трех миллионов, вероятно, даже четыре. Где они, я не знаю. Хотя могу предположить. В банке есть ячейка…

Анна поднесла чашку ко рту обеими руками.

– В этой ячейке указания на случай того, если с Риком что-нибудь случится. Часть денег принадлежала твоему мужу.

Рик знал, что Билли все проиграет. Поэтому он отложил деньги для тебя. Сейф на четыре фамилии: Фернандеса, твоего брата, его жены и твою. Ты единственная, кто остался в живых и может претендовать на содержимое. Анна вцепилась в край стола:

– К-к-как ты об этом узнал?

– Твой брат был в курсе, что мы с тобой… вместе. Он чувствовал, что я готов прийти тебе на помощь. На Билли он уже не надеялся. Несколько раз Рик даже хотел его убить из-за тебя. Однажды твой брат пришел ко мне и попросил, чтобы я рассказал тебе о ячейке, если с ним что-то случится. Заставил меня поклясться.

Анна сидела молча: слишком много информации нужно было сразу переварить.

– Ты возненавидишь меня за то, что я скажу, и все-таки… – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я хочу долю Фернандеса. Ты можешь забрать остальное.

– Боже, Джерри!

– Мне тоже не по себе. Тем не менее я смотрю на вещи практично. Очень скоро полиция узнает, что у трупа в морге есть банковская ячейка. Тогда прощай денежки.

– Как ты можешь в такой момент думать о деньгах?

– А я скажу тебе как! Я много лет сижу и смотрю, как Фернандес жиреет в своем роскошном доме, а сам работаю на дерьмовой работе: разношу выпивку куче туристов и еще должен притворяться, будто они мне нравятся. Я требую то, что мне принадлежит. Я это заслужил!

Анна вжалась в спинку стула.

– Да что с тобой?

Джерри-бармен налил себе еще виски.

– Тебе придется сходить в банк.

– Никуда я не пойду!

– Нет пойдешь. Теперь мы оба замешаны в этом деле. – Он поднес чашку ко рту. – Пойдешь!

– А как же убийство? Разве нам не лучше залечь на дно?

– Об этом можно не волноваться.

– Почему?

Джерри порылся в кармане и положил на стол латунный банковский ключик.

– Я все подстроил так, чтобы подозрения пали на другого.

Глава 35

Понедельник, половина седьмого вечера

Серж сидел в зале и посматривал на часы. Молли была в ванной. Снаружи просигналила машина. Серж выглянул из-за занавесок. Коулмэн.

– Милая!.. Я уезжаю на собрание. Люблю тебя!.. Он схватился за дверную ручку.

– Подожди! – крикнула Молли.

Она вошла в комнату, держа одно из свежекупленных полотенец. Оно болталось, зажатое между большим и указательным пальцами, как грязный подгузник.

– В чем дело? – спросил Серж. – Я опаздываю.

– Ты это брал?

– Да, я мыл руки.

– Ты не должен был его трогать. Серж снова взялся за ручку.

– Хорошо, хорошо… Что ты сказала?

– Ты не должен был его трогать.

– Это полотенце.

– Его нельзя брать. Гудок.

– Ладно. – Он открыл дверь.

– Тебе все равно.

– Мне очень даже не все равно.

– Я еще не закончила…

– Давай поговорим, когда я вернусь домой? Меня ждут люди.

– Они важнее, чем наш брак?

– Конечно, нет. Но собрание начинается в определенное время. Мы можем обсудить твои полотенца позже.

– Значит, «мои полотенца»?

– Я ничего подобного не имел в виду… – Взгляд на часы. – Ну, не смотри на меня так!

Гудок.

– Черт! – Серж высунул голову за дверь. – Коулмэн, кончай! Я выйду через минуту. – Он повернулся к жене. – Ладно, давай поговорим.

Молли стояла и молчала.

– Я думал, ты хочешь что-то обсудить.

Тишина.

– Ладно, увидимся вечером! Серж открыл дверь.

– Тебе никогда не нравились эти полотенца!

– Что?

– Я так и знала.

Серж закрыл дверь и скрипнул зубами.

– Полотенца хорошие. Хотя, возможно, такими темпами я скоро их возненавижу. Пока же я отношусь к ним вполне нормально… Теперь я могу уйти?

– Иди. Гуляй со своими дружками.

– Это подвох. Звучит как «оставайся».

– Я хочу, чтобы у нас был хороший дом.

– И я за это обеими руками. – Серж посмотрел на часы и издал высокий беспокойный стон. – Я прекрасно понимаю. Обещаю, что не буду пользоваться полотенцами.

– Нет, только гостевыми.

– А какая разница?

– Их нельзя брать. Гудок.

– Мне правда пора.

Молчание жены подсказывало Сержу, что уходить не следует.

– Ладно, твоя взяла! – Серж плюхнулся в кресло. – Давай об этом поговорим. Есть у нас в доме еще какой-то реквизит, который мне нельзя трогать, чтобы не получить порцию дерьма?

Молли разразилась слезами, убежала в спальню и хлопнула дверью.

– А что я такого сказал?

Понедельник, половина седьмого вечера. Полицейское отделение на Каджоу-Ки

– Ненавижу ночную смену, – пробурчал Уолтер и вылил старый кофе в раковину.

Гас читал учебник и что-то подчеркивал желтым маркером.

– В понедельник всегда затишье.

Пока капал свежий кофе, Уолтер просматривал свою почту. Гас развернулся на стуле и приклеил к стене еще один факс.

Уолтер подошел к нему с кружкой. В другой руке он держал конверт.

– Мне по ошибке пришло твое письмо. – Он отдал его Гасу. – Из отдела служебных расследований.

– А ты откуда знаешь?

– Я открыл.

– Спасибо.

– Кто-то накатал на тебя жалобу, будто ты хранишь улику, марихуану, которую следовало уничтожить.

Гас бросил письмо на стол и вернулся к учебнику. Уолтер глотнул кофе и уставился на стену.

– Новый бюллетень?

– С «Дастером» связали еще одно убийство. – Гас провел желтую черту. – А зеленый «транс-ам» пропавшей женщины видели в Маратоне.

– Будут неприятности.

– Знаю, – сказал Гас. – Скорее всего оба едут в нашу сторону.

– Нет, я про то, что на стены нельзя ничего клеить. Служебное правило.

Гас с сомнением посмотрел на напарника.

– Я только пытаюсь тебе помочь, – добавил Уолтер. – Ты уже под следствием. А правда, что ты даже показывал детям наркотики?

– Уолтер, ты же был там! Это всего лишь урок.

– Я скажу то, что ты хочешь. Мы же напарники. Просто предупреди меня, какие давать показания.

– Показания?

Уолтер кивнул на свой стол.

– Мне они тоже написали. Хотят, чтобы я тебя сдал. Пусть засунут свои правила подальше. Речь о верности друзьям.

– Покажи письмо.

– Мне запрещено это делать. Гас вернулся к учебнику. Уолтер отхлебнул кофе.

– Что читаешь?

– Про психологические характеристики, – ответил Гас. – У меня чувство, что нас ждет большое дело.

– Скукота.

– На самом деле очень интересно. – Гас постучал пальцем по странице. – Вот смотри. Был разработан письменный тест, который с девяноста девятью процентами вероятности определяет, является ли человек потенциальным серийным убийцей.

– Фигня, – заявил Уолтер. – Если это письменный тест, люди все наврут. Будут отвечать так, как должно быть правильно.

– Тут как раз самое интересное, – возразил Гас. – В этом тесте целая куча очевидных вопросов, на которые люди действительно ответят так, как сочтут нужным: «Если бы вам это сошло с рук, застрелили бы вы человека, который переспал с вашей женой? Украл десять тысяч долларов? Стал причиной вашего увольнения?» Но это «пустые» вопросы. Ас ними вперемешку несколько безобидных, которые у человека не вызовут подозрений. Любой ответ на них кажется правильным. Этот тест эмпирически испытали на сотнях убийц в тюрьмах, а также на людях безупречной репутации. Вопросы сократили и получили список с девяностодевятипроцентной взаимо-исключаемостью обеих групп.

– Например?

– Ну, вот. Женщина пришла на похороны матери и познакомилась с классным парнем. Любовь с первого взгляда. На следующей неделе она убивает сестру. Какой мотив?

– Не знаю, – ответил Уолтер. – Сестра стала подбивать клинья к парню?

– Нет.

– Тогда сестра рассказала ему какую-то гадость, и парень бросил женщину?

– Нет.

– Сдаюсь.

– Вот тебе ответ, который говорит о мышлении убийцы. Она хотела снова встретиться с этим парнем на следующих похоронах.

– Это же бессмысленно!

– Поэтому нормальные люди так не отвечают.

– Глупый тест.

Гас взял ключи от машины.

– Поехали.

Семь с хвостиком

Под мостом через пролив Боуги слонялось эклектичное сборище людей в футболках с надписью «Я ни за кем не следую». Они приехали сюда по объявлению Сержа в муниципальном центре. К ним присоединились завсегдатаи Безымянного бара и несколько клоунов, покупавших у Коулмэна марихуану.

С визгом тормозом подъехал «бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска. Оттуда выскочил Серж.

– Добро пожаловать на ночной тур! Он взял с заднего сиденья фотоаппарат.

– Очень извиняюсь за опоздание! Сам ненавижу ждать других. Но у меня была чрезвычайная ситуация личного характера. Ну ладно, вообще-то у меня проблемы с женой. Только это секрет, я не могу раскрывать подробностей. Даже я ничего не понимаю. И не хочу, чтобы до нее дошло, будто я трепач: это может все усугубить. Так что скажу вам одно: похоже, у моей жены скоро месячные. Все готовы?

Они кивнули.

Серж повел подопечных пешком через мост.

– Обратите внимание на звезды. Их концентрация и яркость вдали от светового загрязнения города кажутся почти искусственными… А теперь мы подходим к ночным рыбакам. О них я могу говорить очень долго! Они ловят рыбу ночи напролет. Как они находят на это столько времени? Когда спят? Не работают?.. – Рыбаки уставились на Сержа, который шел мимо них, громко рассуждая. – Неужели они не умеют строить семью? Что лишило их жизненных целей? Так держать, ребята!.. А теперь мы подходим к острову Ноу-Нейм-Ки, лучшему месту для наблюдения за карликовым оленем, особенно по ночам, когда прохладнее и они выбираются на поиски пищи…

Компания прошла еще две мили по прямой дороге, пересекающей остров. Они увидели в общей сумме восемь оленей, включая оленуху с детенышем, которые медленно пересекли их путь и скрылись в кустах. Путешественники добрались до конца дороги, которая до постройки Семимильного моста была паромной пристанью. Теперь от нее остались лишь перегороженные развалины со светоотражающим предупредительным знаком, чтобы туристы случайно не заехали в воду.

– Сюда. – Серж свернул на узкую тропинку. Остальные потянулись за ним. Через несколько сотен ярдов густые деревья расступились и открыли залитую лунным светом полянку. Приливные волны плескались в лабиринте обнаженных мангровых корней и колыхали всякий мусор: плавки, обрывки лески, ржавые пивные банки, два связанных вместе ботинка, заплесневелый навес и бутылку из-под отбеливателя.

Полянку уже кто-то занял – подростки в тренчах, шипованных ошейниках и с черным макияжем. Они раздували слабый костерок. На земле лежала маленькая шкурка, вся в крови и внутренностях. Один из подростков держал над Огнем палку и жарил на ней сердце зверька.

– Вы кто такие? – спросил Серж. Подросток оторвал зубами кусок от сердца.

– Вампиры.

Другой подросток в перчатках без пальцев, но с шипами, помочился в кусты.

– Сатанисты.

– Так кто именно? – уточнил Серж.

– И то, и другое, – ответил подросток у костра.

– Понятно, – сказал Серж. – Хотите усидеть на двух стульях.

Подросток у костра встал. Он был вожаком, потому что мать разрешила ему взять «универсал».

– А вы что здесь делаете?

– Проводим собрание, – сказал Серж. – Мы это место зарезервировали. Информация всю неделю висела на доске объявлений в муниципальном центре. Я знаю, мы немного опоздали, но у нас еще почти целый час.

– Вы вторглись в священный жертвенный круг… – завел вожак. – И теперь должны умереть…

Один из подверженных сектантству поднял руку:

– А стать вампиром трудно?

– Мы взываем к тебе, о величайший Сатана, чтобы сразить неверующих… – Подросток продолжал заклинания, обходя группу и водя по земле длинной палкой. – Я начертаю смертельную пентаграмму, которая пошлет ваши души в тартарары… Простите…

– Да пожалуйста! – Один из клоунов отошел в сторону, чтобы не мешать подростку рисовать.

– …ваши останки будут разорваны на клочки и пожраны семиглавым зверем, ваши кишки будут…

Коулмэн тронул Сержа за плечо.

– Он нагоняет мне аппетит!

– Мне тоже. В ночных турах нужно что-то жевать. – Серж одолжил у кого-то сотовый и набрал номер. – Здравствуйте! Безымянный бар? Восемь пицц с пепперони, очень больших. Или даже десять для ровного счета.

– …забвение ждет. Я выпускаю на свободу проклятие черных мощей…

– Нет, с доставкой, – сказал Серж. – Знаете полянку к северу от паромного причала? Да, где собираются сатанисты. Спасибо.

Подросток начал читать «Отче наш» наоборот:

– «Лукавого от нас избави но искушение во нас введи не и. Долги остави…» Нет, не то! Вечно я сбиваюсь на долгах!..

– Эй, вампир-вампиреныш! – окликнул его Серж. – Пока не пришло забвение, мы начнем собрание вон там, если ты не возражаешь.

Все столпились вокруг Сержа. Он начал, по своему обыкновению, ходить туда-сюда.

– Кис – зачарованные земли, оторванные от континента. Эти острова развивались независимо, подобно Галапагосским. Это ожерелье прелестных крошечных кварталов, где бедные ставят на фундаменты не дома, а лодки! Церкви, собаколовы, школьные автобусы, байкеры, которые здороваются пятернями на разводных мостах, художественные галереи, где продаются акварели и сумочки из кокосового волокна, глава пожарного отделения, которого действительно зовут Бам Фарто*, улицы, названные в честь бандитов и сумасшедших, мэр, которого посадили в тюрьму за то, что он убрал пункты проката водяных мотоциклов, бродячие петухи, бездомные кошки, туристы, которые давятся манго в мотельных бассейнах, продавцы на Дюваль-стрит, снимающие с кредитных карточек голландцев по пятьсот долларов за футболку, дорожные контрольно-пропускные пункты, которые вызвали революцию в Ракушечной республике**. И, наконец, алчность. Дорогие курорты вытесняют дешевые, благодаря которым появились. Бородатый Хемингуэй в водолазке превратился в рекламный логотип на франшизах «Слоппи Джо».

* Bum – задница, farto – пердун (англ.).

** Ракушечная республика – самопровозглашенное в 1982 г. государство, по территории совпадающее с городом Ки-Уэст. Первоначально это было сделано в знак протеста по поводу введения контрольно-пропускных пунктов на автомагистрали, что уменьшило приток туристов. В настоящее время Ракушечная революция воспринимается несерьезно и стала еще одним способом привлечения туристов.

Истинный Ки-Уэст растворяется и скоро будет похож на павильон в парке для развлечений, где туристы топчутся среди пластмассовых деревьев и разбрызгивателей под ямайскую музыку, думая, что это и есть настоящий, первозданный Ки-Уэст. Я пытался предупредить несчастных туристов. «Бегите! – кричал я. – Бегите, пока вам к лицу не привязали клетку с крысами!» Никто не обращал на меня внимания, кроме охранников…

В кустах послышался шорох. Серж прервал свою речь. Главный подросток встал у костра.

– Всемогущий Люцифер услышал наш недостойный зов… К поляне приближалось что-то большое.

– Меч занесен! Молите о пощаде, которой не будет!.. Все сгрудились, нервно озираясь. Звук все приближался,

пока не подошел к самому краю полянки. «Оно» должно было вот-вот появиться.

– Склоните головы перед сладкой смертью! Воззрите! Это Сатана!..

Из кустов вынырнул разносчик в бумажном колпаке.

– Кто заказывал десять пицц? Серж махнул рукой:

– Неси сюда, Сатана!

Компания начала жевать.

– Это пицца? – спросил один из вампиров.

– Ага! – сказал Серж и приподнял кусок. – Хочешь?

– Конечно!

– Не приближайтесь к неверующим! – возопил вожак.

– Это же пицца!

Группы слились, желудки наполнились и стали переваривать пищу. Все собрались у костра вокруг Сержа. Он ворошил угли палкой; по его лицу бегали красные отблески. У края поляны внимательно слушали несколько белок, сов и оленей.

– Кис – это как Флорида в квадрате, хотя им осталось недолго. Всему виной расползающаяся гниль, неоперабельная гангрена, которая движется к нам по автодороге номер один. Ки-Уэст был последним прибежищем истинной индивидуальности, субтропическим Гринвич-виллидж*. Но он стал слишком популярен. Приехали жадные и недальновидные застройщики, которые срубили собственный источник кислорода и взвинтили цены так, что работникам сферы услуг теперь жить тут не по карману…

* Богемный район в Нью-Йорке, где сохранилось много памятников старинной архитектуры.

Руку поднял вампир.

– Это вызвано конфликтом совмещения операций в строительных планах или проблемой перенаселенности?

– И тем, и другим, но не только. Кто слышал о Дональде Грили?

Несколько рук взметнулись вверх.

– Это он сюда переезжает? – спросил какой-то подросток.

– Только что прилетел, – сказал Серж. – Самое страшное – он планирует масштабное строительство. По решению суда о банкротстве Грили не имеет на это права, потому прикрывается чужими именами. Застройка пойдет вдоль южного берега Ки-Уэст, который находится под охраной государства.

– Если под охраной…

– Взятки, – вздохнул Серж. – Взятки и скрытность. Вот что я ненавижу больше всего! Я не фанатик. Застройщикам тоже нужно на что-то жить. Просто делайте все открыто! Но нет – напустили дыма и суют в карманы коричневые конверты. Все тайком, все тайком!..

– Как же вы об этом узнали?

– Не скажу.

– А что мы можем сделать? – поинтересовался один из клоунов.

– Рад, что вы спросили. Грили заранее покупает поддержку местных жителей с помощью благотворительности. Апогеем станет праздник всеобщей признательности, который он спонсирует в субботу. Будет большая шумиха, бесплатная еда, музыка, тра-ля-ля – ну, обычное мероприятие, какие рекламируют на растяжках. В газете даже опубликовали расписание, по которому Грили будет выходить в народ: лимбо, парасейлинг, выступление на сцене. Пытается доказать, что он свой в доску.

– Серж, нам-то что до этого?

Воздух стал холоднее. Откуда ни возьмись появилась тучка и заслонила луну. Серж потер ладони.

– У меня есть план. Вот что мы с вами сделаем…

В черных кустах снова раздался зловещий шорох. Серж замолчал. Люди покрылись гусиной кожей и повернули головы на звук.

Шорох стал громче. Наконец треснули последние ветки, и в круг вступила огромная фигура.

– Скунсовая Обезьяна!

– Привет, Серж!

– Здорово, Роджер!

– Я слышу запах пиццы.

– Осталась еще пара кусков. Угощайся.

– Спасибо.

Серж снова сел у костра.

– Итак, вот план.

Он изложил все в подробностях. Каждому отводилась своя роль, все элементы операции были четко синхронизированы. Серж уже почти закончил, когда в кустах опять зашуршало.

– Да кто еще там!

На полянку вышла голая женщина. Бад Наранья в ужасе отскочил.

– Это она! Та самая, что меня похитила!

– Привет, Серж! – сказала женщина. – Давно не виделись.

– Я теперь женат.

– Вот черт!

– Ты что тут делаешь?

– Учуяла пиццу.

– Последняя коробка у Роджера.

– Класс.

Серж вытащил из кармана рубашки большой конверт, достал оттуда стопку бумаг и начал раздавать.

– Вот ваши планы для тактической операции во время фестиваля Грили. У всех разные, в зависимости от миссии… Вот тебе, тебе и тебе… Там же отдельное задание на дом. Список для нашей игры. Сразу после собрания отправляйтесь в свой собственный ночной тур и найдите до рассвета как можно больше предметов из перечня. За завтраком встретимся по адресу, указанному внизу страницы, – если успеете! Тебе, тебе… До каждого предмета нужно дотронуться, тогда он будет считаться найденным. Исторические ценности не брать. Фотографии или обведение карандашом разрешаются… Тебе, тебе… Коулмэн, одному из вампиров не дали.

– Вижу.

Серж поднял пустой конверт.

– У всех есть задание? Хорошо. Встаньте в круг. – Ученики тесно обступили Сержа и накрыли его протянутую вперед руку своими, как студенческая футбольная команда перед важной игрой. – Склоните головы. Господи, пожалуйста, перестань творить кретинов! Аминь… Разбежались!