Текст книги "Рок Зоны. Город Безликих"

Припев

1

– Верховный святейший!

Голос одного из купрумов, или иначе в просторечье называемых медяками, раскатился по залу дрожащим звуком – сначала пробрался от входной двери, словно церковная мышь, потом размазался о стены, дошел до свода помещения и упал к ногам стоящего.

– Верховный святейший! – повторил вошедший, низко склонив голову.

– Чего тебе? – тот, к кому обратились «Верховный святейший» и таковым не являющийся – всякий ученик знает, что истинный святейший не дозволит свершиться расколу того, что некогда было единым целым, стоял спиной ко входу и вошедшего не видел. Но слышал. Слух у хозяина зала был великолепный.

– По вашему указанию докладываю последние новости. Соизволите?

– Соизволяю.

Вошедший облегченно вздохнул. Руки тряслись, но он старался не выказывать страха.

– Группа магистра Картада добралась до этого пса по кличке Индеец, захватила его и сейчас направляется сюда. Также сподвижники Видящего идут сюда, чтобы вызволить своего друга. Что прикажете? Убить их?

Верховный святейший задумался. Медная полоска, нашитая на рукаве как символ неоспоримой власти, начала подрагивать – верный признак того, что нервы у Первого и Единого начинали сдавать.

– Зачем убивать? – едва справляясь с гневом, наконец спросил он.

Вошедшего слугу этот вопрос застал врасплох.

– Так ведь… зачем… они нам нужны?

– Нужны, – выдохнул Верховный святейший. – Сейчас, в столь неспокойное время, все нужны. А друзья Видящего тем более. Кстати, как он сам?

– Пребывает в приграничном состоянии, – уклончиво ответил слуга, не смея сказать всей правды. Видящий был плох. При смерти. Того и гляди умрет.

– Что говорит лекарь?

– Предлагает дать ему лекарства. Не протянет до утра.

– Нет, еще рано, – торопливо сказал святейший. – Если дадим лекарство, то тогда не сможем использовать его дар. А он нам сейчас нужен. Очень сильно нужен. А с другими его друзьями что?

– Их летательная шлюпка сейчас приближается к границам Города. Мы выслали на захват цеппелин.

– Хорошо. Только аккуратнее. Не убейте никого. Они нужны мне живыми.

– Вас понял, владыка. Цеппелином управляет лучший экипаж, они знают свое дело.

За дверью раздались встревоженные голоса и топот ног.

– Что там? – спросил святейший, оглядываясь.

– Охрана, – пожал плечами слуга. – Раскольники развернули массированную кампанию в их рядах. Многие из охраны переходят на их сторону.

– Не ведают, что творят! – вздохнул святейший.

– Истинно, владыка! Не ведают! Тем не менее в их рядах с каждым днем все больше медяков.

Святейший сжал кулаки. Слуга благоразумно замолчал, вдруг поняв, что наговорил много лишнего. Не его это обязанность – докладывать Верховному о делах внутренних, политических. Его дело маленькое – передавать шифровки с границы. Вот он и передал. А дальше – молчок. К чему обрушивать на себя гнев Владыки?

Но, кажется, уже было поздно. Верховный святейший отошел от окна и в три шага сократил разделяющее их пространство.

– А ты же, достопочтимый мэтр Ру, об этом всем думаешь?

– О чем? – икнул Ру, опустив голову.

– Ну как же. О магистре Астуре, о его декларациях, о его желаниях расширить границы Города?

– Святотатство! Чистой воды! – с жаром выпалил Ру.

– Неужели? А я думаю, что разделяешь его взгляды.

Мэтр Ру затрясся. Он знал, что Верховный обладает даром заглядывать. И от него ни одна мысль не скроется – все прочтет. А Ру, простой обычный мэтр, еще год назад ходивший в медяках, речи магистра Астура слышал… и некоторые даже показались ему весьма здравыми. Ведь действительно есть в них доля…

Стоп! Не думать!

– Разделяешь, – хмыкнул Верховный. – Я вижу.

– Нет, Верховный святейший. Я ведь… только совсем… Но так, чтобы… я верен вам…

– Верен? – удивленно переспросил владыка. – Ведь все те раскольники тоже когда-то клялись мне в верности – и теперь где они?

– Я… они…

– Их нет. Значит, их слова – ничто. Как и твои.

Верховный сделал пас рукой – и Ру вдруг завис в воздухе. Мэтр захрипел, начал сучить ногами, но до пола достать не смог. Невидимая сила сковала горло и не отпускала до тех пор, пока в глазах не начало темнеть.

– Я… к-х… к-х-х-г-р-х…

– В каждом есть зерно лжи и мрака. И дело каждого не дать этому зерну прорасти. Ты дал.

– Нет… к-х-х-г-р-х… я не…

– Это тебе кажется только. Сегодня ты согласен с ним совсем чуть-чуть, а завтра, вступив в его ряды, возьмешь оружие и пойдешь в атаку против меня и своих детей.

– Я… – говорить уже не было сил.

– Ты попусту занимаешь ячейку жизни. Я лучше подарю ее кому-нибудь другому.

Невидимая сила, сжимающая горло, резко дернулась в сторону, позвонки на шее хрустнули, мэтр Ру мигом затих.

– Предатель, – процедил Верховный святейший и отшвырнул тело в сторону.

Столько месяцев служил верой и правдой, а теперь вот как получилось. Никому нельзя доверять в такое смутное время. Только себе.

Владыка хлопнул в ладоши, и в комнату сию же минуту вошли двое стражников.

– Убрать этого, – махнул он на труп Ру.

Те молча выволокли тело за дверь.

2

– Что значит «на абордаж»? – возмутился Лева. – Это что, пираты какие-то?

– То и значит! – проскрежетал зубами Админ, с трудом пытаясь удержать управление самолета. «Кукурузник» рычал, злился, но вырваться из плена не мог.

– Тогда готовься отбить атаку! – подхватил Макс.

– Кажется, атаки не будет, – произнесла Настя, силясь устоять на ногах. Жутко трясло. – Они тащат нас к себе, в Город.

– Тогда это хорошо. Или я чего-то не понимаю? – растерялся Лева. – Нам ведь туда надо.

– Верно, – кивнул Админ. – Только стерпит ли наша посудина такие нагрузки – они повредили хвост, в любой момент корпус может не выдержать, и мы упадем вниз.

– У тебя парашюты есть? – осведомился Макс, оглядывая кабину.

– Какие, к черту, парашюты?! Места едва на всех вас хватило! – выругался Админ.

– Дай я им в их дирижабль пальну – весь воздух выпущу! Они тогда живо поймут, кто тут главный, – Лева потянулся за оружием, но его тут же остановили.

– Да ты с ума сошел! Он же взорваться может!

– А чего их жалеть?

– А тебе в голову не приходила мысль, что если они упадут – то и мы следом. Мы одной веревкой теперь повязаны.

– Дьявол!

– Да тут похуже сущности будут, нежели дьявол, – пробубнил Макс, глядя на дирижабль. – Эти твари второй трос разматывают. Кажется, вот теперь и в самом деле абордаж будет.

3

«Я ВЫПОЛНИЛА СВОИ УСЛОВИЯ СДЕЛКИ. ТЕПЕРЬ ТВОЯ ОЧЕРЕДЬ».

«С ребятами все в порядке?»

«ЭТО МНЕ НЕ ИЗВЕСТНО. ЗНАЮ ТОЛЬКО, ЧТО ОНИ ВНОВЬ ВЕРНУЛИСЬ В НАШЕ ВРЕМЯ».

«Тебе все известно – не обманывай!» – злость подкатила к горлу. Ожогин глянул на свет – тот переливался разными цветами, раздражая. Но это раздражение было по другому поводу. Капитан понял, что просто ищет причину разозлиться, тем самым пытаясь скрыть свой страх. Он не хотел умирать. Но договор был заключен. А значит, надо его выполнять.

«Хорошо, – наконец выдохнул капитан, опустив плечи. – Ты мне помогла. Теперь моя очередь. Что я должен сделать? Придушить себя? Или как это сделать?»

«ПРОСТО РАССЛАБЬСЯ И СМОТРИ НА СВЕТ. НЕ ОТВОДИ ВЗГЛЯД. ВОТ ТАК».

Ожогин откинул все мысли и стал смотреть на свет. Тот завораживал. Пьянил. Успокаивал. В теплых отблесках капитан различил силуэты людей и стал вглядываться в них внимательнее, пытаясь понять, кому они принадлежат.

Не удивился, когда увидел сам себя, юного, худощавого, бледного мальчика лет двенадцати. Паренек стоял во дворе школы и все никак не мог осмелиться зайти внутрь, хотя уже давно дали звонок и нужно было спешить – Галина Иванна не любила опаздывающих и строго наказывала. Причина нерешительности стояла за углом. Серега Коломеец. Местный бандит. Толстяк с мясистым красным носом и маленькими поросячьими глазками никому не давал прохода. В особенности невзлюбил Ожогина.

– Эй, Подгоревший! – свистнул Коломеец, щелчком отправляя окурок в сторону. – Да, ты! Иди сюда.

Ожогин тяжело вздохнул, опустил плечи и голову и подошел ближе.

– Деньги есть, щегол?

– Нет.

– А это что у тебя такое?

– Это скрипка.

– Скрипка-пилипка! Ты из этих, что ли? А ну дай сюда!

– Нельзя! Мне ее родители купили! Мне на репетицию после школы надо!

– Отдай, говорю!

Коломеец отобрал футляр, долго неумело открывал его. Наконец извлек оттуда инструмент и тренькнул пальцами.

– Что она не играет у тебя?

– Смычком надо.

– Я тебе сейчас этот смычок…

– Отдай скрипку! – разозлился Ожогин и полез отбирать инструмент у старшеклассника.

Удар в скулу пришелся неожиданно. Ожогин, еще не понимая, что случилось, упал на землю. Потом почувствовал, как по щеке разливается обжигающая боль. Слезы навернулись на глаза.

– Ну, бывай, Подгоревший! – Скрипка, разломленная на две части, упала рядом с мальчиком.

Коломеец ушел. Ожогин остался. Лежал в пыли и плакал, и все никак не мог остановиться, глядя на сломанный инструмент.

И вдруг – другая картинка перед глазами.

Первый день в секции карате. Огромный зал, гулкое эхо раскатывается по нему. Учитель – Вольтер Петрович – рассказывает про свой вид спорта, а другие пацаны уважительно перешептываются после каждого показанного приема и оценивают: «Брюса Ли побил бы? А Чака Норриса?» Все сходятся во мнениях, что с Брюсом Ли вышла бы ничья, а Чака Норриса точно бы уложил с ноги.

Третья картинка: первый районный чемпионат по карате. И там же – первая золотая медаль и почетная грамота. Мать Ожогина светится от счастья. Батя молчалив, но горд – это видно по глазам.

Еще одна картинка: Коломеец с расквашенным носом валяется в грязи, плачет, выдувая из ноздрей огромные кровавые пузыри. Выпускной вечер. Танцы. Лицо Светки растворяется в пьяной дымке и превращается в лицо начальника военкомата, который говорит напутственные слова новобранцам. Голос его дребезжит, а буква «п», которую он произносит как-то по-особому, с придыхом, похожа на сухой стрекот автомата, раздающийся поутру в горах. Умирать утром обиднее всего. Отстоял смену в карауле, все тихо-спокойно, сдал, идешь на завтрак, а потом спать, и тут эта внезапная военкомовская «п-п-п-п-п!» – и тебя нет.

Госпиталь. Осенним ранним утром все кажется ненастоящим. Лечащий врач греет солнечный шприц. Укол – и тепло разливается по телу. Ничего не болит. И белый потолок. Лампа. Сон. Снится дорога. Гравийка, от железнодорожной станции до блокпоста. Мордатый старлей жирными потными пальцами теребит пропуск и перечитывает по несколько раз. Наконец разрешает пройти, напоследок предостерегая от выбросов и аномалий. Эти слова не пугают. Тому, кто однажды умирал, уже ничего не страшно.

И вот он здесь. Картинки исчезли, и Ожогин ощутил, как по телу прошелся ледяной холод.

«Вот это, значит, как происходит», – промелькнула мысль. Тогда, когда его серьезно ранили, все было иначе. Просто идешь себе, а потом сразу лежишь в палате. И между этими двумя событиями ничего нет, пустота. Никаких тебе воспоминаний, ничего. А тут иначе. Верно, и смерть медленнее наступает. Как змея подкрадывается, обвивает шею и душит, никуда не торопясь.

«Давай уже быстрее!» – не вытерпел капитан.

Но смерть не приходила. И Зона пропала, оставляя его наедине в кромешном мраке. Ожогин вдруг испугался – неужели это и есть смерть: пребывать в вечном сознании во мраке? Нет! Уж лучше выключите разум, как телевизор из розетки! Сделайте пустоту, которая была после выстрела в голову. Не надо оставлять его наедине со своими мыслями! Нет! НЕТ! НЕТ!

4

– И что, мы ничего не будем делать?

Возмущению Макса не было предела.

– Почему ничего? Отстреливаться будем! – возразил я. – Админ, давай оружие – все, что есть!

Пилот кивнул на ящик, подвешенный ремнями к верху кабины.

– Вот тут, в заначке, немного гранат имеется. А здесь, – он указал на деревянную коробку, стоящую в дальнем конце фюзеляжа. – Основное, что взяли с собой.

– Отлично! Тогда план такой – разбираем автоматы и не даем им сунуться сюда. Держим оборону. Главное – не дать захватить нас в плен. У них другого выбора не останется, кроме как либо нас сбросить, либо тащить до Города, чтобы там уже, на земле, взять тепленькими.

– А что значить сбросить? – робко спросил Саня, поглядывая на меня.

– Не дрейфь – прорвемся! Админ, ты старайся менять натяжение троса, которым они нас приковали к себе. Их дирижабль менее маневренный, чем наш самолет, поэтому им будет труднее. Если получится, то можешь расшатывать их – не давай, в общем, им спокойной жизни.

– Хвост наш может не выдержать.

– Тогда аккуратнее шатай.

– Понял, сделаем!

– Все, ребята! По местам! Устроим им рок-н-ролл!

Мне с трудом верилось, что неизвестные начнут, словно канатоходцы, пробираться к нам в самолет – гораздо безопаснее было просто отбуксировать нас к себе и там уже захватить, но я недооценил врага.

Двое высунулись из кабины дирижабля и ловко поползли по канату. Странные существа в странных масках, не имеющих прорезей ни для глаз, ни для носа, словно обезьяны, быстро преодолели разделяющее нас пространство, и если бы не вовремя очнувшийся от ступора Макс, нам бы точно не поздоровилось. Раздалась автоматная очередь. Первого карабкающегося откинуло назад, он вскинул руки, не удержался и полетел вниз. Второй в это время уже достал арбалет и начал стрелять в ответ.

– Держитесь! Сейчас я его стряхну! – закричал Админ, выворачивая штурвал.

Самолет натужно загудел, приблизился к дирижаблю. Канат, словно пуповина скрепляющий нас, обвис. Вместе с ним – и второй «акробат».

– Почувствуй себя стрелой!

Админ вновь выправил штурвал, и самолет резко ушел в сторону, вновь натягивая трос. Получилось и в самом деле очень похоже на самострел. Канат резко натянулся до состояния струны и подбросил висящего вверх.

Но перевести дыхание мы не успели. На смену первым двум на канат начали лезть другие.

– Да сколько же их там? – удивился Макс, перезаряжая автомат.

– Тут ведь вот какая штука получается, – философски заметил Лева. – Что они абсолютно не жалеют своих бойцов в надежде захватить нас. А о чем это говорит?

– О чем? – переспросил Макс.

– О том, что мы для них очень ценны. И стреляют видал как? В окна не бьют, только по обшивке.

– И правда.

И словно в подтверждение его слов, из переговорного устройства в кабине вдруг раздался резкий противный голос:

– Мы вас не тронем! Повторяю – мы вас не тронем! Сдавайтесь!

– А вот огородный хрен тебе в трусы! – процедил Макс. – Не будем сдаваться!

– Я думаю, что все же придется, – тихо заметил Админ.

– Это почему же? – спросил его я.

– Горючка на нуле.

Самолет чихнул, начал дергаться и дрожать, словно испуганный щенок, а потом хрипло кашлянул – и винт замер. Машину начало кренить.

5

– Что будем делать? – спросил Админ. Уже в который раз.

– Дай рацию, – сказал я.

Админ протянул замотанное изолентой переговорное устройство.

– Эй, вы, там, на дирижабле! Слышите меня?

– Да, мы слышим вас. И хотим, чтобы вы немедленно…

– А теперь заткнись и слушай нас. Мне плевать, что вы там хотите! Условия здесь выставляю я. Усек?

На другом конце благоразумно молчали.

– Вот и хорошо. Значит, так. Во-первых, я хочу, чтобы вы перестали нас атаковать. Пожалейте своих бойцов, мы их с легкостью будет убивать, если вы не остановитесь. Во-вторых, прямо сейчас требую плавного снижения и приземления. В-третьих…

Закончить я не успел – противный голос из динамика меня перебил:

– У нас Ожогин. Он умирает. И только мы можем ему помочь.

Он сказал очевидные вещи, но на меня они подействовали. Такой козырь нечем крыть.

– Поэтому вы открываете двери самолета, – продолжил хрипеть голос. – И запускаете нас. Мы вас не тронем. Согласны?

– Согласны, – севшим голосом ответил я.

6

«Не так я хотел попасть в Город Безликих», – подумал я, наблюдая, как нас буксируют к стенам жуткого Города. Именно «жуткого», никаких других сравнений в голову не приходило.

Город располагался на большом плато, похожем на могильную плиту. Казалось бы, пики самых высоких домов можно было увидеть с любой точки Зоны, но плотный туман, сомкнувшийся кольцом вокруг града, прятал его от посторонних глаз. Мы преодолели эту белесую завесу и вошли в «чистую» зону, откуда можно было лучше разглядеть конечный пункт назначения.

Обширное пространство, занятое пустыней, было неподвижным: ни ветра, ни колыхания редкой травы. Все здесь находилось в покое, и только из трубы, торчащей из бархана в отдалении от основных построек, струился туман к основному защитному кольцу.

Мы подлетали.

Первое, что бросилось в глаза – стена. Она была метров тридцать высотой, внизу сновали охранники. Воздвигнутая из огромных валунов, она внушала благоговейное чувство, и казалось, что построить ее могли только великаны, но никак не обычные люди. Самые большие камни, служащие фундаментом, были украшены причудливыми барельефами и загадочными символами, значения которых я, как ни пытался, не разгадал.

Мы начали облетать город с южной стороны, видимо, намереваясь влететь в него с «черного» входа. Плато, на котором стоял город, с этой стороны плавно уходило в песок, а через несколько сотен метров резко вздымалось из-под земли, образовывая небольшую скалу. На ней располагался наблюдательный пункт. Двое солдат направили на нас арбалеты и замерли, готовые выполнить любой приказ своего командира. Дирижабль издал протяжный стон, и солдаты опустили оружие.

Мы обогнули скалу и подлетели к стенам города.

Я гадал, как же мы попадем внутрь, если ни ворот, ни даже дверей в стенах не было, как вдруг один из камней начал медленно сдвигаться вперед. Второй камень с изображением неведомого чудовища пополз следом, образуя черный проем. Я смог разглядеть только части огромной – размером с человека – шестеренки, медленно крутящейся то в одном, то в другом направлении.

Никто из ребят не проронил ни слова – все с нескрываемым удивлением взирали на происходящее.

Еще один валун в форме пирамиды начал крутиться и перемещаться, освобождая пространство. Получилось подобие входа. Я прикинул размер и понял, что мы вполне сможем туда влететь.

– А что там внутри? – наконец нарушил скорбное молчание Саня.

– Что бы там ни оказалось, – ответил я, – будем предельно осторожны. Нас не убили сразу – значит, мы для чего-то им нужны. У них Ожогин. Это главное. Надо каким-то образом выторговать у них противоядие для Кэпа и забрать его самого. И желательно мирным путем.

– Мирным, думаю, не получится, – произнесла Настя.

– Это почему же?

– Что-то вон те парни, стоящие у входа с арбалетами наперевес, не настроены на мирную беседу.

Я пригляделся. И в самом деле, из образовавшегося проема выскочило несколько бойцов, одетых не так, как те, которых мы видели на скале. У этих на груди виднелся красный платок. Незнакомцы жестикулировали нам, показывая, чтобы мы следовали за ними.

Дирижабль остановил движение, начал разворот.

– Что это? Мы уже не летим в Город? – напуганно спросил Макс.

– Чертовщина какая-то!

Я глянул наверх, пытаясь понять логику наших захватчиков. Но едва увидел, как из боковых окон показались арбалеты, понял, что мы нарвались на кого-то, кто представлял угрозу и для самих захватчиков.

– Ребята, готовьтесь! Сейчас будет заварушка!

И только успел я это произнести, как в корпус нашего «кукурузника» начали вонзаться первые стрелы.

7

– Одно хорошо – у них автоматов нет, – бросил Админ. И тут же стрела разбила стекло в кабине, вонзившись в обшивку за его спиной.

– Охренеть! – выдохнул Макс, когда за его спиной вонзилась такая же.

– На пол! – закричал я. – Сейчас же!

Парни упали в проход. Не знаю, это ли сказалось, но мы вдруг начали резко снижаться, увлекая за собой дирижабль.

– Мы падаем! – орал Макс. Капитан Очевидность, блин!

Лев ошарашенно смотрел по сторонам:

– Что, уже пора?

Намекал на свое превращение.

– Да, блин, как бы поздно не было! – ответил я, прижимая к себе Настю. Нас засыпало градом мелких осколков. Я-то, наивный, думал, что все стекла уже разбиты. Оказалось, не все.

– Блин! – процедил Админ. – У нас неприятности.

– Спасибо! Я не знал!

Тоже мне, еще один Кэп нашелся!

– Я о другом – горючее кончилось, – уточнил глава «вольных».

И в этот момент мы рухнули вниз, но на землю, точнее – на песок, не упали. Застыли в десятке метров над ним. А вот Леве, который уже начал превращаться в монстра, не повезло. Не успел схватиться за сиденья и вывалился из самолета.

– Лева-а-а! – закричал я, а сам в это время ухватился за руку Насти. Она зацепилась за сиденье и держала меня на весу. Я даже видел, как у нее напряглись бицепсы на руке. Все же хорошо, когда твоя девушка – мутант.

– Да нормально все с ним, вон – встает! – отозвалась она. – Хватайся уже сам. Сколько можно тебя держать? Кто из нас мужик вообще?

Она улыбалась, несмотря на ту ситуацию, в которую мы вляпались.

– Умеешь ты приободрить!

– Ты лучше спасибо скажи, что удержала. Сейчас бы костей не собрал.

– Там же песок.

– Ну, как хочешь, могу и отпустить…

– Не-не-не, я пошутил.

Я схватился за ближайшее сиденье, перевалился через него и залез на перевернутую горизонтально спинку. Настя, подтянувшись, как заправский гимнаст, оказалась рядом.

– Где Лева? – спросила она, выискивая огромную фигуру в проеме.

– Похоже, ушел мочить плохишей, – предположил я.

Но тут он снова появился под висящим вертикально самолетом:

– Эй, ребят, я здесь. Прыгайте – я вас поймаю.

– Ловишь? А где те чуваки, которые по нам стреляли?

– У них… как бы это сказать, пока проблемы. Они сами с собой хреначатся.

Застонал Саня. Я только сейчас заметил, что он висит на нижнем краю кресел, а силенок, чтобы подтянуться, ему не хватало.

– Прыгай! – закричал я ему. – Лева тебя поймает.

– Прыгай, – подтвердил гитарист, расставив в стороны громадные ручищи.

– Я… я не могу, ребят. Не могу, правда! – его губы дрожали.

– Прыгай, блин! – заорал Макс. – Мне тут, в ритм-секции, нерешительных не надо. Только сталь и бетон!

И в этот момент самолет тряхнуло – Саня отпал сам.

Я не видел, куда он свалился, потому что «кукурузник» сразу же бросило в сторону, и он со всего размаху влетел в скалу, к которой пытался причалить дирижабль.

– Блин! – Макс выпал в проход и теперь держался на одной руке.

– Лева где?! Я его не вижу. Черт, не вижу. Я разобьюсь, блин! – закричал драммер, но тут внизу снова появилась фигура гитариста.

– Пардон, Саню ловил, отвлекся! – Лева снова встал на подхвате.

Макс выдохнул и прыгнул.

– Поймал! – отрапортовал гитарист-мутант.

– Отлично! Теперь ты! – сказал я Насте, но ее уже и след простыл. – Э-э!

Ловко, ничего не скажешь! Она приземлилась даже не на руки гитаристу, а прямо на песок. Перекатилась, как десантник, и, тут же встав, замахала мне рукой.

А я медлил. И вроде ребята уже прыгнули, а все равно ссыкотно!

– Сейчас! – простонал я, свесившись на руках между кресел. Теперь мои ноги частично торчали из разбитого окна кабины.

– Прыгай, давай! – заорал Лев. – Чего тянешь?

Но ответить, что «просто примеряюсь, а не боюсь, как вы могли подумать», я не успел – самолет дернулся и полетел на землю.

– Дирижабль подбили! Че-е-ерт! – заорал Лев, когда самолет грохнулся прямо на него.