Текст книги "Золотой ворон"
Автор книги: Тисато Абэ
Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Слова Юкии о том, что девушку придется отдать в Подземный город, если ее отец не найдется, были неправдой. Так ему велел сказать Нацука, который сидел теперь, потирая глаза.
– Значит, он стал предателем из-за денег? Вот болван! – бросил он, однако в его голосе не было ни возбуждения, ни ненависти. – Пусть даже он заполучил какую-то большую сумму, но ведь знал, что не сможет их потратить на себя!
Похоже, Нацука не мог найти причины, зачем ятагарасу предавать своих и становиться проводником для обезьян. Мужчина выглядел устало и растерянно. В глубине души Юкия был согласен с Нацукой, а вот Хамаю, при этих словах поднявшая голову, кажется, имела другое мнение.
– Ты никогда не испытывал трудностей в жизни, тебе не понять. А попробуй пожить, когда не знаешь даже, добудешь ли еды на день, тогда не говорил бы про «какую-то большую сумму».
Она неприятно ухмыльнулась.
Когда-то Хамаю лишили статуса благородной, и ей пришлось вести жизнь бедной простолюдинки. И кажется, не один Юкия, вспомнив об этом, почувствовал неловкость. Нацуку явно не удовлетворило такое объяснение, но Юкия, переглянувшись с Сумио, решил не вмешиваться.
– Делать-то что будем? – небрежно спросил Рокон, на которого слова Хамаю, похоже, не оказали никакого воздействия. – Вполне возможно, что нам не удастся отловить папашу этой Коумэ, даже опираясь на ее слова. Нельзя просто ждать сложа руки. Ситуация в Ямаути совсем зашла в тупик. Раз в Тюо появился проход, в который прошмыгнули обезьяны, нам нельзя ошибаться, иначе самое сердце страны будет в опасности.
Представив, как во дворец ворвались обезьяны и пожирают благородных воронов, Юкия похолодел. Эти существа умные. Что, если они придумают способ избавиться от гвардии и захватят Тюо?
Сумио продолжил сдавленным голосом:
– Изначально «Лес крыльев» организовали для защиты Тюо от провинциальных мятежей, поэтому их база находится при дворе. Еда для отряда запасена даже в поселениях, но вот если у них отберут оружие, которое хранится в Тюо, его непросто будет заполучить обратно.
Видимо сообразив, что имеет в виду Сумио, Нацука подхватил:
– Двор служит естественным укреплением, его нужно охранять. Если первым делом захватят его и нам придется осаждать противника, мы ничего не сможем сделать. Чем больше мы будем сражаться, тем больше корма получат обезьяны и тем ближе придвинутся к ним их охотничьи угодья. Если даже устроить рукопашный бой с крупными чудовищами в помещениях, где невозможно эффективно стрелять, плохо обученные ятагарасу окажутся в невыгодном положении. Никак нельзя дать им захватить двор.
В Ямаути издавна воспевают мирную жизнь. Если при дворе вспыхивали кровавые битвы за власть, в основном это было связано с переделом власти между четырьмя домами, но под покровительством дома Сокэ. Даже когда возникали небольшие мятежи в провинциях, о революциях с участием военных сил никто и не думал, да и о существовании внешних врагов до сих пор никто не догадывался.
– Это роковая ошибка двора. И вообще, запрет для Золотого Ворона управлять войском просто смешон, – спокойно сказал Рокон, будто о чем-то несерьезном. – Если это было сделано намеренно, я поаплодирую обезьянам. Войска отправили в провинцию, сейчас охрана Тюо ослабла. Если сейчас из прохода, о котором ятагарасу не знают, посыплются толпы обезьян, мы быстро потеряем двор.
Оглядывая побледневших при этой мысли присутствующих, Рокон рассмеялся, будто не мог больше сдерживаться.
– Поэтому вы и пыжитесь, чтобы этого не случилось? Впрочем, что бы я ни говорил, а обезьяны до этого пока не додумались. Если бы они хотели оставить столицу без войск, это сделали бы более явно. В общем, пока мы не знаем, сколько их, важна будет быстрота реакции. Нам придется найти и закрыть проход до того, как обезьяны начнут считать нас не кормом, а врагами. А для этого надо как можно быстрее разыскать отца Коумэ.
Рокон взглядом спросил у Нацуки, нет ли у того какого-нибудь плана, и тот, будто решившись, кивнул.
– Мы допросим девушку с пристрастием и, если и после этого не узнаем, куда девался ее отец, сделаем ее приманкой.
– Что вы имеете в виду?
– Распространим ложь о том, что отдаем ее в Подземный город. Распустим в Тюо слухи о сделке двора с теневым сообществом. Отец наверняка не сможет молчать, если узнает, что девушку потихоньку отправили из дворца в Подземный город, где ее заставят выдать предателя, – сказал Нацука.
– Но ведь, судя по рассказам, отец Коумэ – знатный мерзавец. Неужели он сам сдастся ради дочери? – усомнился Юкия.
Нацука заговорил тише:
– А если не сдастся, придется выставить дочь предателя на позор. Уж поглазеть-то даже мерзавец вылезет из норы. А мы устроим засаду и схватим его.
Таких слов от благородного ворона из дома Сокэ никто не ожидал. Юкия был несколько озадачен такой яростью Нацуки.
Похлопав глазами, Хамаю на коленях придвинулась к Рокону:
– Слушай, Рокон, что с нашим уважаемым старшим братцем? С тех пор как его отругал король Саку в Подземном городе, он сам не свой. Кажется, он исправился.
– Я не исправился, а изменил точку зрения, – угрюмо ответил Нацука. Между его бровями залегли морщины, глубокие, точно они были там с рождения. – Я и правда действовал неправильно. Но это потому, что мне не хватало знаний и я неверно относился к подземному миру. Хотя я не ошибся в том, что надо использовать все возможные средства. Теперь я решил взять на себя все, что недоступно Надзукихико!
Нацука говорил торжественно и в то же время с каким-то отчаянием.
– Можете считать это грязными способами, мне все равно. Просто то, что не могу выполнить я, сделает Надзукихико, а то, что неподвластно ему, выполню я. И никаких проблем.
Не стоит забывать, что незадолго до этого Нацуке пришлось запереть собственного брата, который потом сбежал. Тем не менее лишь Сумио было неловко из-за этого, а Нацука ничуть не чувствовал себя виноватым. Похоже, он все же не исправился.
Ткнув пальцем в собственного хозяина, который явно ни в чем не раскаивался, Рокон обернулся к молодому господину:
– Странные слова для того, кто учится на своих ошибках. Но мне кажется, опыт был удачным. Вот я очень доволен.
– Да? Тогда ладно. – Отмахнувшись от слов Рокона, молодой господин помрачнел. – Вообще-то, нам сейчас не до выбора средств. Мы должны во что бы то ни стало найти ее отца и закрыть проход до вторжения обезьян. А значит, нам придется согласиться на то, о чем говорит братец.
Двор уже знал, что происходит. Скрывали только, что все это стало известно благодаря Подземному городу. По всей Ямаути также распространяли описание продавца воды Дзихэя и объявления о розыске и дожидались результатов, но пока никаких веских свидетельств не было. Одновременно Дзихэя высматривали вокруг дома Коумэ и там, куда он мог отправиться, но ничего похожего на врата в пограничье не заметили.
– Интересно, насколько много Коумэ знала о том, что творил отец?
Юкия не считал, что она обманывала его, однако какая-то часть его сердца, не верящая своим глазам, неустанно пыталась поднять тревогу.
Никто не ответил на вопрос Юкии.
– Мне не нравится, что она вместе с жертвами пила саке, в которое было подмешано снадобье.
Задумавшись, Хамаю взяла со стола чашечку для саке и вертела ее в руках.
– Я слышала, что во время нападения на Садзаки отец не взял девушку с собой. Почему же тогда он заставил ее отправиться с ним в Суго? Может быть, он понял, что головорезы из Подземного города вот-вот дотянутся до их дома? Может быть, он боялся, что дочь возьмут в заложники в его отсутствие? Что, если ему пришлось ехать вместе с ней? Тогда вполне естественно, что он не хотел, чтобы девочка видела эту резню, решил покончить с этим, пока она спит, и напоил ее саке со снотворным снадобьем.
– То есть вы, госпожа Хамаю, считаете, что Коумэ ничего не знала?
– Я не говорю, что она ничего не заметила. Наверняка должна была заподозрить неладное, но вряд ли поняла, что конкретно, – ответила Хамаю.
Но ей возразил Нацука, который задумчиво слушал жену брата:
– Я сам с этой Коумэ не встречался. Если позволите высказать то, что мне пришло в голову, пока я вас слушал, я бы сказал, что девица вызывает подозрения. Не затем ли она пила, чтобы усыпить бдительность жителей Суго? Кроме того, пусть это пока не точно, но говорят, что в оптовом магазине, где торговали «Черепком отшельника», видели молодую женщину.
– Молодую женщину?
– Причем именно тогда, когда снадобье появилось здесь. Правда, она что-то накинула на голову и прятала лицо, и никаких примет, чтобы ее опознать, нет. Если верить человеку, который мельком увидел ее профиль, когда подул ветер, это молодая решительная красавица. Но видел он ее всего какой-то миг, поэтому больше ничего не помнит.
– Молодая решительная красавица, значит…
Коумэ действительно молода и довольно решительна, но болтлива, и красавицей ее назвать сложно.
– А может, показать Коумэ этому свидетелю?
– Да уж и без тебя сообразили, – ответил вместо хозяина Рокон. – К сожалению, свидетель не смог ни опровергнуть, ни подтвердить, что это она.
– Не знаю, насколько девица в этом замешана, но наш главный враг – время. Если чиновники-следователи не добудут ничего полезного, распустим слух о том, что мы отправляем ее в Подземный город. И не смей меня останавливать, – надавил Нацука.
Молодой господин только вздохнул и пробормотал:
– Не буду. Прости, что заставляю тебя выполнять грязную работу.
Нацука покачал головой и вышел из Сёёгу в сопровождении Рокона.
«Зная Нацуку, можно не сомневаться, что слухи о том, будто Коумэ передали Подземному городу, сразу же разлетятся по всей стране. Хорошо бы все решилось быстро, чтобы не пришлось выставлять девушку на позор».
С этими мыслями Юкия смотрел вслед Рокону и его хозяину.
Прошло каких-то два дня.
На балке огромного моста у ворот Тюо-мон обнаружили подвешенный труп мужчины.
Глава пятая. Иссякший колодец
Ну, вот. Тяжело дыша, мужчина неверными шагами поднимался по лестнице к дому. Через его плечо было переброшено тело девушки, и с ее лица падали на землю капли крови. После того как он бросит ее в колодец, нужно вернуться и стереть кровь с каменных ступеней, хладнокровно думал человек, стремясь как можно быстрее добраться до цели.
Когда он замахивался камнем, девушка оглянулась и увидела его лицо. Пути назад нет. Не так. Путь назад он себе отрезал гораздо раньше. Когда? Пожалуй, с самого начала, по-другому и не скажешь. Все началось тогда, когда колодец пересох.
Это случилось семь лет назад, летом. От таких же, как он, торговцев человек узнал, будто воды в колодцах становится меньше и она мутнеет, а слух этот пошел из нижней части горы.
Тогда он еще не испугался. Вода в Тюо тем питательнее и дороже, чем выше находится колодец. Вполне естественно, что владельцы хороших колодцев жили в верхней части горы и, наоборот, владельцы колодцев у подножия были третьесортными торговцами и недавно занялись этим делом. Человек самодовольно думал, что, в отличие от этих выскочек, он-то принадлежит старому торговому дому, который продавал воду вот уже несколько поколений.
Однако вскоре вода стала портиться и наверху. Изменения в своем колодце он заметил прошлой зимой. Человек растерялся, он не знал других способов добыть себе пропитание.
Вместе с людьми, которым тоже пришлось бросить торговлю, мужчина, поджав хвост, обходил испорченные колодцы. Иногда он решался занять денег и покупал те, что выглядели получше. Однако торговля угасала повсюду, и в конце концов не осталось ни одного пригодного источника питательной воды.
В конце концов мужчина обратился к молитвам. Он соорудил алтарь перед высохшим колодцем и преподнес богам жертвенное саке и угощение. Саке он щедро вылил в колодец, приговаривая: «О вода, вернись, спаси меня! Я сделаю все что смогу!»
Первые изменения произошли на третий день молитв и подношений. Когда он открыл дверцу домика, который соорудил вокруг колодца, то заметил, что его дары исчезли с алтаря. Сначала он подумал, что их кто-то украл, но тут же понял, что это невозможно. Это ведь дом торговца водой, для которого вода – все. Чтобы войти сюда, нужно иметь несколько ключей, да и из своей комнаты он бы заметил, если бы кто-то подошел близко. Так куда же исчезли подношения?
Ничего не понимая, он обошел колодец по кругу, и вдруг его кто-то позвал:
– Ты хозяин этого колодца?
Удивившись, что голос раздался совсем недалеко, мужчина выглянул из домика. Однако там никого не было.
Он все еще стоял в недоумении, когда сзади снова тихо, неясно прозвучало:
– Здесь я, здесь.
И тогда он понял: голос раздавался из колодца.
– Ты ведь ятагарасу? Спасибо за угощение, было очень вкусно.
– Ты кто? – Изумленный мужчина заглянул в колодец, но там было темно и ничего не видно.
– А тебе какая разница? – эхом раздался в пустоте хриплый старческий голос. – Но если для тебя это так важно, можно считать, что я божество, которому ты молился. Ты ведь просил о помощи?
Мужчина проглотил заготовленные возражения.
– Ты вернешь мне воду?
– Нет, к сожалению, этого я сделать не смогу.
Тогда он почувствовал отчаяние, но следующие слова его заинтересовали.
– Но я могу дать тебе то, что ты желаешь.
– А чего я желаю?
– Я слышал твои жалобы. Разве ты не денег хотел?
Голос звучал насмешливо, но человек сглотнул слюну:
– Денег!
– Деньги, деньги, деньги… – В колодце эхом разносился неприятный хриплый смех. – Ну, ладно. Дам тебе денег.
Вдруг оттуда что-то вылетело и упало на землю. Мужчина подобрал это и нахмурился: небольшой сверток.
– Что это?
– Это очень хорошее снадобье для ятагарасу.
Слушая вкрадчивый, чарующий голос, человек раскрыл сверток. Там было что-то белое – не то кость, не то камень.
– Это снадобье?
– Попробуй. Отнеси его какому-нибудь нечистому на руку лекарю или в лавку, где оптом торгуют микстурами и порошками, – засмеялся голос из колодца. – Если понадобится еще, налей в колодец саке. Я почувствую запах и приду.
Затем раздался звук, как будто по земле волочились полы одежды, и больше в этот день оттуда ничего не было слышно. Мужчине показалось, что он грезил средь бела дня, но все-таки сделал так, как ему сказали: отдал сверток не слишком щепетильному лекарю, который жил в Таниай, но торговал и с призамковым городом.
Тот сначала ответил вяло: «Будет время – посмотрю». Однако уже на следующее утро примчался домой к мужчине с налитыми кровью глазами и заревел:
– Где ты это достал? Это невообразимая вещь! Неси еще, сколько сможешь!
Лекарь вел себя очень странно. Но мужчине гораздо важнее было не это, а его слова: «Заплачу, сколько скажешь!»
Он тут же поднес на алтарь у пересохшего колодца еще больше угощений, чем раньше, и вылил в колодец саке. На следующий день, снова заглянув в домик, мужчина получил сверток побольше.
– Спасибо за вкусное угощение. Но я хочу еще. Накорми меня мясом.
– Мясом? Хорошо.
– Жду. Принесу тебе еще.
Полученное снадобье раскупили в мгновение ока. Какое же счастье, что сначала мужчина обратился за советом к лекарю. Тот, оставив порцию для себя, раздал часть своим пациентам. О снадобье так и не стало широко известно, его продавали тайно, через этого лекаря.
– А что это? – наконец спросил мужчина у голоса из колодца.
– Те, кто применял его раньше, называли его «Черепок отшельника».
– «Черепок отшельника»?
– Ну, черепушка, голова отшельника, – со смехом объяснил голос.
Лекарь, который на себе испробовал это снадобье, сказал, что даже несколько крупинок приводили человека в прекрасное настроение. Создавалось ощущение, что ты сильнее всех и что все в этом мире переполнено счастьем.
Нельзя сказать, что мужчине самому не хотелось попробовать снадобье, от которого становится веселее, но деньги ему были нужнее. Ведь, в отличие от одинокого аптекаря, ему приходилось кормить семью.
Требования хозяина голоса все росли. Понадобились дары позначительнее, он приказал принести куриного мяса и уже не бутылочку, а кувшины саке, а потом и бочки. Однако все это с лихвой возмещалось высокой ценой, по которой продавался «Черепок отшельника».
Но однажды хозяин колодца пожелал большего.
– Спасибо за отличное угощение. Но теперь мне захотелось чего-то повкуснее.
– И чего же?
– Женщину.
– Женщину?!
На мгновение человек решил, что от него требуют привести женщину поразвлечься, однако следующие слова впервые заставили его испугаться хозяина голоса.
– Давненько я не ел их мяса, а от тебя пахнет вкусным мясом молоденькой женщины.
Вспомнив искреннее, сияющее от радости лицо той, которой он только что купил новенькое кимоно, мужчина побледнел.
– Нет, только не это.
– Почему? Это твоя жена или дочь?
– Только не это!
Он впервые возразил, и голос зазвучал недовольно.
– Что такое? А я-то собирался дать тебе еще больше снадобья, если ты принесешь мне женского мяса.
– Все равно, женское мясо нельзя! Это же невозможно!
– А что такого-то? – прозвучал голос, похожий колокольчик.
Вздрогнув, мужчина обернулся: там с улыбкой стояла та, что была его единственной семьей. Он надеялся только, что она не нарушает запрет и не входит сюда.
– Я думаю: что это у нас дела так хорошо пошли в последнее время? А тут вон что! Я, конечно, не думала, что ты взялся за нормальную работу. – Она хихикнула. – И зачем ты от меня это скрывал? Рассказал бы раньше – я бы тебе помогла.
– Что ты болтаешь?!
– А что? Он просит женского мяса? Так ведь это необязательно должна быть я, верно? – отойдя от колодца, уточнила она.
Голос внутри явно повеселел:
– Не, необязательно.
– Ну, что ж… – Она улыбнулась.
Это была жутко прелестная улыбка, которой мужчина не мог сопротивляться.
– Сколько угодно добудем.
Наконец человек добрался до колодца и сбросил туда похищенную девушку. Она не приходила в сознание, но, когда некто на дне принял ее, от удара она очнулась.
– Что это?
– Хо-хо! Ну надо же! – Тоненькому женскому голосу ответил радостный возглас. – Все получил! Спасибо за угощение!
Сверток, вылетевший из колодца, оказался гораздо больше всех остальных. Когда мужчина, схватив его, уже выходил из хижины, он услышал какой-то хруст, будто что-то сломалось, и его заглушил совершенно неженский вопль. Мужчина впервые узнал, что даже молоденькая девушка, когда ее жизни грозит смертельная опасность, издает низкий, утробный вой, и слушать его невозможно.
Та, что была его семьей, ждала в доме. Она посмотрела на протянутый сверток и расплылась в радостной улыбке.
– Чудесно! Теперь можно купить новую помаду!
Со временем она начала требовать: «Иди получи деньги». И все равно оставалась для него самым дорогим человеком в мире. Вот почему, пока она его не бросит, ему было все равно, пусть даже путь назад отрезан.
Однако, похищая женщин одну за другой и бросая их в колодец, он постепенно пришел к мысли, что скоро это станет опасным.
– Слушай, больше не могу. Нас уже ищут головорезы из Подземного города.
Когда лекарь внезапно исчез, он стал сбывать «Черепок отшельника» помногу через оптового торговца, которого нашла для него женщина. Поскольку снадобья продавалось намного больше, Подземный город зашевелился.
– И девушек я больше не могу похищать. Здесь стало больше солдат, мне непросто работать.
Мужчина жаловался, обращаясь к колодцу, но голос холодно заявил:
– Тогда я сам.
– Что?!
– Я отправлю к тебе слуг. Ты можешь устроить нам удобное место для охоты? Лучше такое, где другие ятагарасу нас не заметят. Мои слуги не говорят на вашем языке, но я им как следует все объясню, а ты отведи их на охоту.
Мужчина не знал, что делать. Просьбу хозяина колодца можно выполнить разок-другой, но если делать это постоянно, то когда-нибудь их непременно обнаружат.
К тому же у него накопилось достаточно денег, а у женщины теперь было много кимоно, жить они стали роскошно. Он пока еще не добыл себе общественного положения и хорошего происхождения, но, честно говоря, его стали беспокоить не деньги, а отношения с хозяином колодца, которые непонятно сколько еще могли длиться и непонятно когда будут обнаружены.
Когда он стал советоваться с ней, своей надежной подругой, она сказала с улыбкой:
– У меня есть отличная мысль.
* * *
Известие доставили в Сёёгу еще до рассвета. Юкия одевался в маленькой комнатке рядом с покоями молодого господина, где он жил еще каких-то два месяца назад. Вдруг за стенкой у хозяина стало шумно, и вбежал Сумио.
– Нашли отца Коумэ!
– Сдался?
– Нет! Его труп висит на балке моста перед Тюо-мон.
Юкия ахнул.
– Умер?
– Да. Однако убили его совсем недавно.
Значит, он все-таки не погиб во время нападения обезьян? Но почему на мосту?! В голове Юкии вихрем взметнулись разные мысли, но не успел он ничего сказать, как из-за спины Сумио появился молодой господин.
– Мы идем туда.
– Я тоже пойду! – И Юкия, обвязав уэ лентой, подтверждавшей его статус, двинулся за ними.
У парадных ворот Сёёгу уже стоял любимый конь молодого господина. Наследник посадил Юкию сзади себя, и в сопровождении Сумио, который летел на другом коне, они направились к Тюо-мон.
На обрыве со стороны города вереницей стояли зеваки, на странную смерть собралась посмотреть целая толпа. Вокруг главной балки летали ятагарасу в облике птиц – видимо, воины. Из-за спины молодого господина Юкия увидел висящий труп мужчины.
Он не был похож на человеческий. Кто-то полностью снял с него кожу, от шеи до пят. Мучительная смерть, наверное. С красно-черным распухшим телом лицо казалось контрастным, необычно белым, на нем остались следы слез. Выпученные глаза, свисающий изо рта язык – очевидно, человек кричал до изнеможения. Юкия не успел даже почувствовать тошноту при виде останков – лицо умершего вызывало в первую очередь сочувствие.
Молодой господин опустился на мост, и к нему тут же приблизился воин с подчиненными:
– Ваше Высочество! Господин Рокон велел доложить вам.
– Благодарю. Кто его нашел?
– Воин, несший службу у ворот. Тело, скорее всего, подвесили ночью. В темноте ничего не было видно, и его заметили только с наступлением утра. Впрочем, запах появился перед рассветом, так что вряд ли прошло много времени.
– Ясно.
Один из воинов протянул молодому господину, чье лицо исказила болезненная гримаса, сверток ткани. Тот быстро заглянул внутрь: внутри лежала толстая пачка бумаги – похоже, это было письмо.
– Это послание нашли завернутым в промасленную бумагу и примотанным к шее тканью. Из содержимого поняли, что это и есть продавец воды Дзихэй, которого разыскивают.
Пока воины с трудом вытаскивали труп на мост, наследник устроился рядом и молча читал полученные бумаги. Он потратил на это необычно много для себя времени и, закончив, испустил глубокий, тяжелый вздох.
– Само собой разумеется, нам нужно подтверждение, что это действительно Дзихэй.
– Слушаюсь.
– Это отдайте кому надо и скажите, чтобы аккуратно хранили.
Передав письмо воину, молодой господин вернулся к коню.
– Что там написано?
Хозяин выглядел так мрачно, что спрашивать его не поворачивался язык, но Сумио, похоже, не утерпел.
Уже собираясь сесть на коня и не глядя на помощников, наследник угрюмо ответил:
– Его исповедь: «Во всем виноват я, на дочери вины нет».
С этими словами молодой господин полетел в Сёёгу. И до тех пор, пока не прибыл Нацука и остальные, чтобы все обсудить, он молчал.
Сообщить Коумэ о смерти отца поручили Юкии, по той причине, что он больше всех сблизился с девушкой. В комнату, где ее заперли, юношу сопровождали молодой господин и охранявший его Сумио. Паж кивком попросил стражника отпереть дверь и один вошел внутрь. В полутемном помещении сидела Коумэ, обхватив колени. Увидев юношу, она подскочила, распрямившись, словно пружина.
– Юкия! Ты что-то узнал? – Коумэ подошла к нему, и тот сунул ей три листка бумаги.
– Нам нужно удостовериться. Этот почерк знаком тебе?
На бумаге было написано название государственного учреждения Тюо. Побледнев, Коумэ без колебаний ткнула в один из трех листков.
– Вот, это отцова рука. Раз у вас эти бумаги, значит, от него было какое-то известие? – взволнованно спросила она. – Значит, он все-таки жив? Вот дурачина, не мог раньше вернуться! Мне не пришлось бы такое пережить!
Коумэ ругалась, но на лице ее была радость: наверное, девушка почувствовала облегчение.
Юкия пристально следил за ней, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы сообщить ей:
– Коумэ…
– Ой, как же хорошо! Теперь мы узнаем, что там на самом деле произошло. Я правда подумала: наверняка это какая-то ошибка. Отец был таким трусом, не мог он сделать такую ужа…
– Коумэ! – повторил Юкия настойчивее.
Коумэ замолчала. Она смотрела на выражение лица юноши, и ее улыбка гасла на глазах.
– Юкия… – Теперь ее голос звучал совсем иначе, он дрожал от волнения. – Ты почему так смотришь?
– Это письмо нашли на теле человека, которого мы считаем твоим отцом.
Большие глаза Коумэ моргнули раз, другой.
– На теле? – пробормотала она, не понимая, и вдруг ахнула: – Нет!
– Мы еще не подтвердили его личность, потом попросим тебя посмотреть.
– Нет! – Коумэ явно с трудом верила в то, что случилось.
Юкия рассказал, что ее отец, видимо, решил сам сдаться, но, поскольку понимал, что в Тюо его могут убить, написал это письмо.
Прочитав его, Коумэ была поражена.
– Невероятно. Неужели этот мерзавец умер, пытаясь меня защитить?
Юкия склонил голову:
– Мои соболезнования.
Но и после этого Коумэ не залилась слезами. Она лишь повторяла, не в силах принять реальность:
– Не может быть. Не могу поверить.
Она вела себя совсем иначе, когда ей пришлось приблизиться к телу человека, завернутому в ткань, в окружении настороженных воинов.
Бросив взгляд на покойного, девушка с искаженным лицом воскликнула:
– Батюшка!
С воплем она кинулась на тело мужчины, гвардейцы изо всех сил пытались ее удержать, а Юкия и остальные наблюдали, не в силах ничего сделать.
После этого провели расследование, и другие люди подтвердили, что подвешенный на мосту действительно являлся продавцом воды Дзихэем. Рокон считал, что Дзихэя после пыток убили люди из Таниай.
– Они с давних времен использовали мост перед воротами Тюо-мон для того, чтобы сделать кому-нибудь предупреждение.
Таково было наказание за любое нарушение правил Подземного города, и его совершали так, чтобы любой видел и знал, что ждет того, кто совершит ту же ошибку.
Письмо было адресовано дворцовому ведомству, которое распространило листовки по всей Ямаути. Желая спасти дочь, Дзихэй собирался сдаться двору. Однако еще в окрестностях Тюо его могли поймать головорезы из Подземного города, чтобы выпытать все о «Черепке отшельника». Возможно, опасаясь такого исхода, он и написал это признание.
Все началось, когда Дзихэй в поисках денег зашел к такому же, как он, торговцу водой, который был ему чем-то обязан. Но этот торговец бросил свой пересохший колодец и разорился, а его дом опустел. Однако в этом колодце, в отличие от своего собственного, действительно совсем сухого, Дзихэй увидел немного воды. Он вспомнил ритуал богослужения, который когда-то совершал дома, и, следуя какому-то капризу, поставил у колодца подношение. И кто бы мог подумать? Из колодца раздался голос, который в благодарность за подношение дал ему «Черепок отшельника».
Сначала Дзихэй посчитал, что с ним говорил сам бог колодца, поэтому без всяких сомнений продал «Черепок отшельника». Желая получать больше снадобья, он приносил к колодцу все более роскошные подношения, и как-то раз голос потребовал женского мяса. Тут Дзихэй наконец понял, что обладатель голоса не божество, а страшное чудовище, оказавшееся обезьяной-людоедом.
Но делать было уже нечего, подчиняясь обезьяне, он стал нападать на девушек в Тюо и сбрасывать их в колодец. Мало того, ему пришлось везти обезьян в провинцию «на охоту», и в конце концов Дзихэй захотел все это прекратить. Тогда же он узнал, что привлек внимание Подземного города. Сочтя это удачным случаем, он решил устроить последнюю «охоту» в Суго, надеясь разорвать отношения с обезьянами.
Помехой стала только дочь. Совершая ужасные для ятагарасу вещи, Дзихэй страшно боялся, что дочь возненавидит его, и поэтому не рассказывал ей, как зарабатывает. При этом он понимал, что, если оставить дочь дома, ее могут схватить люди из Подземного города. Делать нечего, он взял ее с собой в Суго, но, чтобы она не поняла, что происходит, решил усыпить девушку на время обезьяньей «охоты». Поскольку он напоил дочь предназначенным для «охоты» саке, она должна была проспать до самого конца и, так ничего и не узнав, отправиться домой.
Но произошло нечто неожиданное: в деревне появились двое путников. Дзихэй тогда наблюдал за ними через окно, сидя рядом со спящей дочерью. Он ожидал, что путников тоже сожрут чудовища, но один из них оказался на удивление силен. В мгновение ока он уложил двух обезьян и стал проверять дома один за другим. Не желая, чтобы на него пало подозрение, Дзихэй мигом спрятался в кладовой. Дочь лежала в сундуке, он как раз собирался унести ее и прикрыл крышкой, но путники обнаружили девушку. Дзихэй растерялся, когда они забрали ее с собой, но решил, что, если его найдут во время охоты в горах, будет хуже, поэтому вернулся в город и все эти дни прятался.
Однако теперь все стало известно, он увидел, что о нем повсюду заговорили. А уж когда услышал, что пребывающую в неведении дочь собираются отдать в Подземный город, не мог больше молчать и решил сдаться. Поскольку по дороге к Тюо его могли схватить люди из Подземного города, он написал это письмо. Неважно, кто прочитал бы его – Коршун или Золотой Ворон, – Дзихэй хотел, чтобы дочь защитили, потому что она невиновна.
Трагизм этого решения читался в каждой строчке. Предчувствия не обманули Дзихэя, и он был убит головорезами из Подземного города, но письмо, ставшее его предсмертной запиской, согласно соглашению о ненападении, осталось нетронутым.
– Пожалуй, Подземный город нас использовал. Точнее, либо Коршун, либо король Саку, – сказал Рокон. – Они имеют свою силу лишь в Тюо. Чтобы схватить Дзихэя, который прятался на окраинах страны, они воспользовались возможностями двора. Скорее всего, затаились и выжидали, когда Дзихэй выберется из укрытия и пойдет сдаваться какому-нибудь ведомству. Им удалось схватить его раньше, чем чиновникам Тюо, и, чтобы проучить остальных, они жестоко его убили, оставив нетронутым только лицо, чтобы двор мог узнать его.
Если Дзихэй действительно приносил в жертву других ятагарасу, этому злодею нет оправдания. Как бы он ни любил дочь, но он сам был виноват в том, что с ним сделали головорезы.
Письмо подробно излагало все, что произошло до его написания, начиная от чувств, которые Дзихэй испытывал, совершая сделки с обезьянами, и заканчивая указанием, где находится тайный проход, откуда появлялись обезьяны. Руки Дзихэя дрожали, он много раз исправлял написанное, и прочитать это было нелегко, но очень важно.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.