Текст книги "Время искупления. Том 1"

– Пожалуйста, не злись. И прости меня. Я закрыта. Сейчас уже закрыта. Я больше так не буду. С тобой не буду. Хочешь, дам Слово?

– Н-н-не хочу, – через пять секунд ответил Морис, прикинув возможные исходы такой сделки, и тут же пояснил: – Жизнь длинная. Мало ли, вдруг пригодится. Обойдемся без Слова.

– Вот и славно, – Тайра подала ему его бокал.

Они чокнулись и выпили.

– А я-то все думал, как ты Райкера с ван Хинкесом стравила, – Морис наконец-то ухмыльнулся. – Айгер ведь ему на пустом месте нож в сердце вогнал! Ни ссоры, ни нормального спора…

– Следил за нами?

– Конечно. После твоего предложения покататься просто не мог тебя отпустить, – он присел на гроб. – А ты меня чуть не сдала с потрохами, моя сладкая. Можно было и поделикатнее.

– Нельзя было, – Тайра села рядом. – Я хочу знать, на что способен Дрезден, как хорошо у них работают мозги.

– Дрезден способен на многое, но в основном они солдаты, а не аналитики, Кхасси. Аналитики у них хороши, но Райкер с Соронсеном не из них. Всей партии все равно не поймут, как бы ни старались.

– Всей партии и я не понимаю. Поделимся, или каждый останется при своем?

– Поделимся. Спрашивай. Так и быть, отвечу.

– Где ты взял тело?

– Это, безусловно, самый важный вопрос из всех, которые ты хотела задать, – съязвил Морис. – Хотя как иначе? Чего еще ждать от некроманта?

– Откуда тело, Морис?

– Из старых запасов. Хранил для подобного случая.

– И сколько еще у тебя таких?

– Ни одного.

– Ты уничтожил уникальный образец? – удивилась Тайра.

– Простой препарат Дрезден бы не заинтересовал, не Райкера точно. Для пользы дела пришлось пожертвовать уникальным, – Гиварш оскалился. – Но я не жалею.

– А я жалею! Я его даже не рассмотрела толком! Препарат был отменный! Кости и плоть от одного человека, кожа от другого, а омега от третьего! И сверху модификация заклятья Сэла, чтобы лица никто толком не вспомнил… Вот тут ты молодец, – Тайра взглянула на него с восхищением. – Все покажут разные образы при ретроспекте. Гуэрра никогда не определит, кто это был: следов тела вообще не осталось.

– А что поделать, – Морис с наигранным сожалением вздохнул.

– Лигийца сам убил?

– Лигийцы мрут как мухи, только успевай подбирать, – защитился Гиварш. – Никого я не убивал. А вот омегу с мертвого тела вырезал. Давно.

– Фетишист ты, господин Гиварш… Преклоняюсь перед твоей дальновидностью, – Тайра допила вино и поставила бокал на пол. – А ты ведь даже не соврал. Честно сказал, что не знаешь, как этот препарат был сделан, поэтому Мэл не усомнилась, хотя всегда говорила, что ни одному твоему слову не верит.

– А ты как узнала, что это моих рук дело?

– Ты сказал Гуэрре, что из этого тела нельзя извлечь ДНК, но разлагаться оно будет, как обычная плоть. Ты ведь мог сказать что угодно другое, привести иной пример, но ты специально произнес вслух: «Разлагаться будет, как обычный труп». Ты запрограммировал Мэл на необходимость стазиса, хотя тело можно было транспортировать в морг и без него.

– Да, и что? – Морис улыбался во все лицо.

– Когда стазис не удался, все встало на свои места. Мелинэ совершенно точно умеет колдовать стазис, и Райкер наверняка тоже умеет, так почему тело истлело? Потому что ты предусмотрительно наложил на препарат неизвестное Лиге и Дрездену заклятье, конфликтующее с заклятьем стазиса. Чем больше все старались сохранить препарат – тем сильнее становился конфликт. А теперь нету тела – нету дела, ничего не докажешь. Ты идеально замел следы.

– Да, тут риск был минимален, – похвалил себя Гиварш.

– Ты страшный человек, – сделала вывод Тайра.

– Да я и не человек вроде…

– А фаэтон откуда взял?

– Украл. Напугал лошадей, прогнал их подальше от Гросс-Маркт, потом подложил препарат и запустил фаэтон уже в нужном направлении.

– Вот я и подумала, что одного только мертвяка лошади так не испугаются, чтобы пена изо рта шла и глаза были на выкате. Тут нужно что-то пострашнее мертвого тела. Ишанкарский вампир под заклятьем невидимости в качестве кучера, например.

– Если ты все поняла, зачем приглашала меня покататься? Ты могла меня раскрыть.

– Хотела проверить, поняли ли Лига и Дрезден, что это твоя игра. Вдруг они тоже видят взаимосвязь между до смерти напуганными животными и ишанкарским вампиром в городе?

– Не видят, ибо я появился в Брюгге только после приглашения Мелинэ, разве нет? А мои треки даже Змей считывает не с первого раза, куда уж за мной уследить Гуэрре… Я вне подозрений.

– Страшный ты человек, – повторила Тайра.

– Кто бы говорил! На себя посмотри, адская дева, сосуд зла, вместилище порока и разврата!

– Лошадь не жалко?

– Жалко, – Морис перестал ерничать. – Но это плановые потери. Лучше лошадь потерять, чем тебя.

– Ну вот опять начинается, – Тайра недовольно скривилась.

– Расскажи мне, как ты усадила Дрезден и Лигу в один экипаж. Зацепила их своим минусом?

Тайра кивнула:

– А как иначе было их вместе собрать?

– А Райкера зачем спровоцировала?

– Он и так на меня пялился, – защитилась Тайра. – Я просто позволила ему делать это безнаказанно взамен на его энергию. Ван Хинкес среагировал на Райкера, и они решили выяснить, кто из них больше самец… Дальше ты знаешь. Когда Айгер всадил Райкеру нож в сердце, и Райкер умер, лошади, конечно, дернулись, но не спятили, так что единственное, что могло напугать их до безумия, это бессмертная тварь, то есть ты. А раз ты отказался со мной прокатиться… Все сомнения пропали. Так я убедилась в твоей причастности окончательно и бесповоротно.

Гиварш довольно кивнул и похлопал ее по руке:

– Молодец. Хвалю. Йена. Думать он тебя все же научил.

– Я бы хотела, чтобы он научил меня еще чему-нибудь. А он, похоже, забыл о своих обязанностях Наставника.

– Когда вы последний раз нормально разговаривали?

– Недели две назад.

– Это нехорошо, но не критично. Ты уже взрослая, поживешь и без него. А ему нужно определиться, что делать дальше. Считай, что он переосмысливает учебный план с учетом ваших новых реалий.

Гиварш сделал пару глотков из своего бокала, показывая, что обсуждать Йена больше не будет.

– Как думаешь, Райкер догадается, что у него ко мне был не просто интерес? – Тайра вернулась к предыдущей теме.

– А что, тебе неловко?

– Да. Первый раз все же дисбалансом пользуюсь. Непривычно видеть такую реакцию. Мужчины меня сторонятся, а тут столько внимания, – Тайра покраснела.

– Не догадается, – с уверенностью сказал Гиварш. – У Райкера пунктик на сказочном Ишанкаре, непобедимом хет Хоофте и волшебной аль′Кхассе. Он не догадается. А вот Ангерштайн сразу поймет, откуда ноги растут, если Райкер ему расскажет.

– С чего бы он стал ему рассказывать?

– Ангерштайн все же его ректор, и за событиями он следит. Академия теперь открыта, надо быть в курсе происходящего, а сегодняшний вечер незамеченным точно не останется. Не Райкер, так Лига поделится информацией.

Тайра вздохнула.

– Ангерштайн мне, похоже, всегда все будет портить.

– Ангерштайн – сто́ящий ректор, сильный маг, толковый аналитик и хороший человек. Из вредности он никогда ничего не портит.

– Да ты, никак, бредишь, – Тайра почувствовала раздражение.

– У тебя есть основания злиться, согласен. Злись. Но думай при этом! – жестко сказал Морис. – Ты инициировала возвращение Дрездена в большую игру, ты станешь Некромантессой Ишанкара, и тебе придется считаться с Ангерштайном. Любить его от тебя не требуется, а уважать стоит. К тому же, – уже спокойно добавил Гиварш, – его есть за что уважать. Вот познакомитесь поближе – и сама убедишься.

Тайра отвернулась, чтобы не спорить. Вот придумал, надо же… Познакомитесь поближе… Сама убедишься… Ну-ну… Фантазер.

– Ну а Гуэрра? Ты ведь знал, что он не просто так будет на маскараде? Знал, что он готовит засаду для этих, с крестами?

– Конечно. Я слежу за ситуацией не только внутри Ишанкара.

– А с чего Гуэрра взял, что эти крестоносцы появятся именно сегодня?

– А вот этого не знаю, – честно сказал Морис. – У Гуэрры, похоже, твоих крестоносцев выследить – главная цель в жизни. Откуда он берет информацию – мне неведомо. Я не трейсер и не разведчик. Знаю только, что Гуэрра этих парней в тенях ни разу не победил и даже не выследил: они все время сбегали. Да, несли потери… Но сбегали. У Гуэрры всего шесть человек трейсеров, а сколько их у крестоносцев – неизвестно, но они опытные практики, раз могут водить по теням обычных боевых магов вроде лигийских. У твоего безрукого не было ни сопровождения, ни астролябии, но он добрался до сигнальной марки. Прошел он по трейсерским меркам немного, но шел-то в верном направлении… А по всем правилам должен был помереть почти сразу, как оказался в тенях: теневые твари очень хорошо чуют кровь – его бы разорвали рядом с нашим приближением, почти за порогом Брюгге. Ан нет.

– И почему же он не сбежал? Почему его трейсер его бросил?

– Гуэрру это тоже интересует. Это первый такой случай на его памяти.

– И как простой боевой маг может ориентироваться в межреальности? Он же в той кромешной тьме ничего не увидит. А трейсерская физика – наука и вовсе запредельная. Все эти репера, сигнальные марки, траверсы с кулуарами… Я карту первого приближения выучить не могу. Как он без карты и астролябии передвигался?

– Понятия не имею, как такое возможно. Лига над этой загадкой лет тридцать бьется. У лигийских трейсеров это идея-фикс.

– Значит, Гуэрра заманил крестоносцев поближе к нашему пространству, выставил в тенях контур, чтобы никто не сбежал, но контур от избытка магии поплыл…

– …и бой переместился в Брюгге. Гуэрра его как раз на такой случай и готовил. Вероятность того, что все закончится на улицах города, была почти стопроцентной.

– А Брюгге Гуэрра выбрал, потому что отличить настоящих воинов от реконструкторов и людей в костюмах было бы затруднительно?

– Точно так. Любую битву на мечах всегда можно списать на реконструкторов, особенно если рядом нет камер видеонаблюдения. Гуэрра все продумал.

– Акварель, – сказала Тайра.

– Акварель? – переспросил Морис.

– Да, акварель. Если говорить словами герра Соронсена, это все – одна сплошная акварель, разве не заметно? Контур не выдерживает. Разрушается. Какие бы силы ни вступали в игру – Дрезден, Лига, еще бог знает кто, – контур разрушится. Он уже плывет. Все, что происходит, было предусмотрено. Возможность всех этих событий была продумана заранее. Контур должен разрушиться. Так легко, как сегодня, все не окончится. Крестоносцы не случайны, они тоже часть партии.

– Чьей?

– Я только по-прежнему не понимаю, каким образом все так сложилось, – Тайра не ответила, потерла виски: голова еще болела. – Гуэрра с крестоносцами и Дрезден с твоим стеклянным препаратом – это же две разные линии. Как ты их совместил? Как предсказал, что эти события, эти люди сойдутся именно сегодня именно в Брюгге?

– Ты меня разочаровываешь, моя сладкая, – Морис скривился еще больше. – Ты опять совершаешь свою старую ошибку: валишь в одну кучу все события и делаешь неверные выводы. Дар Элайя – это искусство. Художник не использует все краски из одной палитры. Повар не кидает в суп все продукты, которые есть в холодильнике. Ничего я не совмещал. Я продумывал только партию с Дрезденом. С Райкером, если говорить честно. Он сильный маг, а историческая часть Брюгге не так велика. Некроманта недюжинной силы рядом со своим домом ты бы не пропустила. Так как знакомством с некросами ты не избалована, захотела бы на Райкера посмотреть, как когда-то захотела посмотреть на Ксандера.

– И как Райкер и Соронсен оказались в нужное время в нужном месте?

– Я как-то на днях пообщался с Эгертом на предмет открытия академии, о жизни в целом и старых тавернах в частности. Он же архитектор, должен был клюнуть. Я старался, чтобы он клюнул… Но то, что Эгерт решил прогуляться в Брюгге именно в день карнавала – чистое совпадение.

– А то, что кафе, в котором Райкер и Соронсен намеревались выпить, оказалось на той же улице, куда свернул фаэтон, тоже совпадение? – не поверила Тайра.

– Их кафе в другой части города, рядом с моим… прости, твоим домом. Чтобы ты уж точно заметила некроса под своими окнами, – Морис осклабился, как старый сводник.

– А зачем мне надо было заметить Райкера?

– Даниэль Райкер – неформальный лидер академии еще со студенческих времен. То, что он оказался в дежурной паре в день Караджаахмет и занял нашу сторону, для Дрездена нехорошо, а для Ангера лично очень плохо. Ангерштайн и Райкер конфликтуют с самого первого дня. Ангер вынудил Райкера вернуться на службу, потому что новый внутренний конфликт академии ни к чему. Хочешь завоевать союзников в Дрездене – завоюй Райкера. Как показал прошедший вечер, с этой задачей ты справишься легко.

– Ангерштайн – умный дядька. Если ты прав, когда он узнает подробности нашего с Райкером знакомства, то все поймет. Твоя задумка провалится с треском.

– Ангерштайн, конечно, предпримет свои шаги. И Райкера будет использовать на благо академии. Но это не значит, что ваши отношения не сложатся. Райкеру будет сложно лавировать между верностью академии и симпатией к тебе, так что приготовься к изнурительному марафону по налаживанию связей с официальным Дрезденом. Дрезден тебе нужен. Во всех смыслах, – Морис состроил мину коварного соблазнителя, чтобы подразумеваемые им смыслы стали Тайре совершенно ясны.

Тайра подумала немного, но партия все равно не сложилась.

– Ну допустим, мы с Райкером должны были встретиться. Но не в том проулке, не тем вечером и уж точно не из-за разбитого фаэтона.

– Да, партию пришлось менять прямо на ходу, – признал Гиварш. – Была вероятность, что наши дрезденские друзья больше в Брюгге не вернутся: выпьют в историческом местечке и разойдутся по домам. Поэтому пришлось кое-что подкорректировать. Угнать фаэтон, подложить в него не самый простой препарат, направить лошадей куда нужно – мимо Райкера и Соронсена, чтобы они уж точно заметили неладное… Даже если бы вы с Айгером оказались в другом месте, ван Хинкеса все равно вызвали бы к месту аварии: он координатор Брюгге. По лигийским правилам он обязан быть на месте каждого происшествия, чтобы дать пояснения, если они потребуются. Ты встретилась бы с Райкером в любом случае. Но то, что ваше знакомство совпадет с авантюрой Гуэрры, я даже не предполагал. Хотя все получилось даже лучше, чем я планировал. Лига увидела тебя в деле, а у дрезденских некросов теперь будет повод собраться: ты больше не скрываешься. У тебя посох. Ты опасна. Академия теперь будет едина, как уже давно не была, чтобы не дать тебе никаких преимуществ. У тебя сила – у них количество. Вроде бы равновесие.

– Плох тот некромант, который не попытается убить некромантессу, – вспомнила Тайра старую пословицу Ксандера.

– Дрезден первое время будет в Брюгге на экскурсии ходить, чтобы на тебя посмотреть. Хочешь, я закажу тираж открыток с твоим портретом? Подпишешь их – и будешь раздавать визитерам в качестве сувениров? – Морис довольно скалился.

– Будет забавно, – Тайра рассмеялась.

– Возможно. Но лучше бы это было полезно, – Гиварш перестал улыбаться. – Тебе нужна защита. Союзники вне наших стен. Найти их будет, как обычно для Ишанкара, сложно. На сегодняшний день расклад формально такой: Дрезден против Ишанкара и Ноэля. Монсальват за Дрезден и против Ишанкара. Ноэль против всех и сам по себе. Гильдии и малые школы непредсказуемы, но по-отдельности неопасны. Лига пока вроде бы нейтральна, но, если решит выбрать сторону, она должна быть нашей.

– С чего бы Лига встала на сторону Ишанкара?

– Не на сторону Ишанкара. На твою сторону, Тайра. Потому что ты им нравишься. Фогелю, Гу, ван Хинкесу… Теперь, может, понравишься и Гуэрре. А главное – простым смертным лигийцам.

Тайра скептически фыркнула.

– Зря смеешься, – укорил ее Гиварш. – Тот, с кем ты дерешься плечом к плечу, перестает быть тебе чужим. Ты себя показала – они увидели. Завоюешь доверие Лиги, завоюешь доверие академии – и сможешь ходить по улицам, не оглядываясь и не ожидая нападения. Лига и Дрезден будут разбираться со своими боевиками без твоего участия.

– А почему тогда расклад формальный?

– Ну ты же не думаешь, что там, где в дело вступает Ишанкар, все будет однозначно? – Морис приобнял Тайру за плечо. – Вот это, моя сладкая, и есть Дар Элайя. Все, что ты называла этими словами раньше, – просто детский лепет. Настоящая игра начнется сейчас, и наша задача – держать ее под контролем.

Тайра с сожалением посмотрела на пустые бокалы и тяжело вздохнула.

Ангерштайн открыл дверь своего кабинета и даже не удивился. Райкер по-хозяйски возился с проводами, устанавливая мониторы компьютеров на специально для этого поставленном столе. Окна были распахнуты настежь, но в помещении все равно пахло новым пластиком и крепким кофе.

– Рановато вы прибыли, Даниэль, – минуя приветствие, сказал ректор. – Я ждал вас к девяти утра.

– Не мог заснуть, герр ректор, – Райкер оторвался от своего занятия и повернулся к Ангерштайну.

– Я наслышан о ваших вчерашних приключениях, – Ангерштайн расстегнул пиджак и уселся за свой стол. – И как вам?

– Она удивительная, – чуть помедлив, почти по секрету сказал Дэн, не выдержал и улыбнулся, как мальчишка.

– Вы про госпожу аль′Кхассу, не так ли?

– А вы нет?

– Нет, – Ангерштайн не сводил с Райкера взгляд. – Я о том, как вам понравилось быть пешкой в чужой игре.

– Простите, не понял.

– Прощаю, учитывая, что вы за последние годы разучились соображать. Теперь, раз вы все же явились на службу, придется вспомнить это умение, иначе Ишанкар быстро превратит вас в посмешище.

– Боюсь вас огорчить, герр ректор, но способность мыслить все еще при мне.

– И была при вас, когда вас с герром Соронсеном с подачи Мориса Гиварша понесло в Брюгге, где теперь живет госпожа аль′Кхасса? Вы действительно хорошо подумали, когда решили посетить Брюгге именно во время маскарада, притом что герр Соронсен в Брюгге ни разу не был, а вот сэр Гуэрра расположился там практически лагерем? А когда вы сели в один экипаж с ван Хинкесом и аль′Кхассой? А когда позволили ван Хинкесу проткнуть вам сердце, вы тоже хорошо соображали?

Райкер промолчал. Ангерштайн формулировал мысли, как всегда, безжалостно.

– Все еще не видите?

– Нет.

– А госпожу аль′Кхассу учили этому чуть ли не с пеленок. Ладно, на этот раз растолкую, – ректор смилостивился. – Помните, я вчера сказал вам, что у аль′Кхассы идеальный баланс, и, когда вы увидели ее, вы в этом даже не усомнились. С одной стороны, меня это радует: вы все же поверили мне на слово. С другой, наоборот, огорчает, потому что вы поверили мне слишком легко.

– Вы меня намеренно обманули?

– Нет, я вас не обманывал, Даниэль. Когда я встретил госпожу аль′Кхассу, у нее и правда был идеальный баланс, но с того дня прошло больше месяца. Как вы думаете, она продолжала практиковать магию?

– Вероятно, герр ректор.

– За это время единственным мужчиной, который вступал с ней в контакт, был Морис Гиварш, и контакт этот не был интимным.

– Откуда вы знаете?

– Герр Редегер за ней присматривал.

– Следил за ее личной жизнью? – неприятно удивился Райкер.

– Ну не так буквально, – не согласился ректор. – Не за личной жизнью, а за жизнью вообще. Впрочем, госпожа аль′Кхасса не прячется. Как мне даже известно, на ней больше нет заклятия, которое должно было скрывать ее облик.

– И из этого вы сделали вывод, что за ней можно следить?

– Вывод сделал герр Редегер, и исходил он из иных посылок, – спокойно ответил Ангерштайн. – И основная та, что сэр хет Хоофт был бы не против, если бы герр Редегер присматривал за его Ученицей. Так, иногда. Для спокойствия академии.

– Я вообще теперь ничего не понимаю в ваших… простите, в наших с Ишанкаром отношениях, – признался Дэн.

– Это политика, я вам вчера уже объяснял. Втянетесь через месяц-другой.

– Хотелось бы. Ну так и что с ее балансом?

– То, что он не был идеальным, когда вы встретились. Но госпожа аль′Кхасса настолько хорошо умеет закрываться после всех лет дрессировки хет Хоофта, что вы ничего не почувствовали и не заметили, когда она слегка открылась. Это понятно: она же вам нравилась еще заочно, а тут – живая легенда… Да еще недурна собой, хоть и старше вас больше чем на пятнадцать лет. Это была не только симпатия, Даниэль. Вы попались на ее дисбаланс, и она использовала вас в своих целях. И ван Хинкеса, кстати, тоже.

– Значит, не только симпатия, – не поверил Райкер. – А почему же на Эгерта ее минус никак не подействовал?

– Потому что Эгерт, как всем давно известно, святой, – Ангерштайн усмехнулся. – Он не некромант, как вы, и не альфа-самец, как ван Хинкес. В его жизни есть одна женщина: его жена. К остальным он относится ровно. А вы и Айгер, каждый в силу своих особенностей, на женскую энергетику реагируете предсказуемо одинаково. Впредь помните об этом. Дар-аль′Кхасса больше не невинная девочка, которую почти что удочерил Йен хет Хоофт. Она некромантесса со всеми нашими плюсами и минусами, больше с минусами, конечно… И она будет использовать эти минусы, – вы понимаете, о чем я, не так ли? – если ей это будет необходимо или выгодно. Так что всегда будьте начеку, Даниэль. Иначе окажетесь в ее постели не по своей воле.

– Так точно, герр ректор. Буду осторожен. Но все равно сложно поверить, что для восстановления баланса ей нужно прибегать только к интимному контакту.

– Я ничего категорично не утверждал, – напомнил Ангерштайн. – Другие способы ей тоже доступны. Убивать она не будет, потому что это запрещено Законом Ишанкара. А брать по чуть-чуть… – Ректор хмыкнул. – Вы представляете, сколько ей надо потратить на это усилий и времени? Ее потребности так же огромны, как и ее возможности. Она и так гуляет по городу по полдня, тянет энергию с проходящих мимо, и это мало ей помогает, судя по вашему вчерашнему поведению. С вас она вчера вытянула все, что вы готовы были ей предложить, и этого ей все равно не хватило, чтобы выровнять баланс до нормы. Интимный контакт с равным по силе партнером – это единственный действенный и ненаказуемый способ восстановления баланса для некромантессы.

– С равным по силе, – ухмыльнулся Дэн.

– С приблизительно равным, – поправился Ректор. – С таким, как вы. В любом случае, как вы правильно заметили ранее, ее дисбаланс – это ее личное дело. Ваше дело не попадаться на ее минус или держать себя в руках, когда попадетесь.

– Буду стараться.

– Надеюсь на это.

– Ну а игра? В чем был смысл игры?

– Не знаю, – просто ответил Ангерштайн. – Это ведь не моя игра, до этого мне дела нет. Разбираться в хитросплетениях партий – прерогатива Ишанкара. У меня сейчас других дел по горло, и, раз уж вы появились, половину я свалю на вас.

– Половину? Не слишком ли…

– Не слишком, – перебил его ректор. – Ваш кабинет на третьем этаже среднего крыла, в самом конце коридора. Обживайтесь, Первый.

– Первый? – снова не понял Райкер.

– Первый Помощник, Номер Первый55
  Ангерштайн намекает на сериал «Star trek», в котором у первого помощника капитана Пикара была фамилия Райкер и кличка «Номер Первый».


[Закрыть], – перечислил Ангерштайн. – Не смотрели?

– Понятия не имею, о чем вы.

– А я ведь говорил, что Коломбо не мой герой. В общем, я придумал вам новую кличку. С вашей-то фамилией сам бог велел. Иметь заместителя и проректора с прозвищем «Висельник» как-то не солидно, не находите?

Дэн неопределенно пожал плечами.

– Приступайте к своим обязанностям, герр Райкер. Свободны, – и Ангерштайн глазами указал ему на дверь.