Текст книги "Эпидемия добра"

Диалог с самим собой прервало настойчивое урчание в животе. И Андрей понял, что пора подкрепиться. Опасливо озираясь и прокрадываясь от укрытия к укрытию, он добрался до продуктового магазина. Из-за того, что холодильники третий день не работали, мясо и рыба начали протухать и наполнили помещение зловонием. Несмотря на это, Андрей отправился на поиски пищи. Его добычей стали банка свиной тушёнки, килька в томате, сдобная булка и пакет апельсинового сока. Чтобы не осквернять обед дурными запахами, он вышел на улицу и уселся на крыльце, обеспечив себе хороший обзор и простор для манёвра. Он жадно закидывал в рот куски тушёнки, проглатывал их, почти не жуя, и запивал соком. Так же быстро он покончил с килькой, и только сдобная булка удостоилась чести быть более-менее прожёванной.

Во время еды Андрей перебирал в уме варианты эвакуации с острова, но не находил ничего подходящего. Самолётов на аэродроме не было. А если бы они там и стояли, полностью готовые к взлёту, что толку? Он не умел ими управлять. Все суда покоились на морском дне. Вёсельных лодок на острове никто не держал. Разве что пуститься вплавь или соорудить плот?

От насыщения на Андрея стала накатывать дремота. Он привалился к стене и подумал, как было бы здорово поспать минут десять-пятнадцать, но требовалось держать ухо востро. Лёгкий ветерок, поднимавший облачка пыли, подбадривал его прохладными прикосновениями.

Блуждающий взор Андрея набрёл на вывеску «Всё для рыбалки», и на него снизошло озарение. Он встал и быстро, но осторожно пробежал до рыболовного магазина. Приоткрыл дверь и прошмыгнул внутрь. С минуту он смотрел на площадь через окно, ожидая появления преследователя. Но всё было чисто. Парень повернулся к прилавкам и тихо с радостью воскликнул:

– Вот моё спасение!

У дальней стены стояла одноместная надувная лодка. Рядом на гвоздиках висел ножной насос и пластиковые вёсла.

«Так-с. Придётся немного сдуть, чтобы вынести из магазина и дотащить до берега. Нужно взять с собой ещё что-нибудь…»

Помимо снастей здесь продавалась камуфляжная одежда песчаной расцветки, книги о рыбной ловле, резиновые сапоги и много другое. Среди прочего Андрей нашёл маленький радиоприёмник, работающий на батарейках. Такие «говорилки» любили местные рыбаки за хорошую принимающую способность. Эта коробочка могла оказать хорошую услугу, если бы поймала какую-нибудь радиостанцию. По крайней мере, он мог услышать новости или что-то в этом духе.

Андрей включил приёмник, и круглый динамик зашипел. Парень стал крутить колёсико, меняя частоту приёма. Он не рассчитывал поймать волну, но вдруг услышал начальные аккорды знакомой песни. Увеличил громкость до максимума. Тем временем зазвучал первый куплет:

 
В её глазах сила небес,
В её плеере не умер Кобейн,
Её ладонь зажата в кулак,
В кулаке телефонный звонок.
 

Андрей узнал песню. Он плохо помнил название исполнителя – то ли «Кайф», то ли «Чай» – и совсем не помнил названия песни, но знал, что она очень популярна. Он много раз слышал её по радио, а также в гитарном исполнении однокурсников. Манипулируя колёсиком, парень не добился устранения шипения и стал искать на корпусе другие кнопки. И тут Андрей понял, что музыка шла не из приёмника, а с улицы. Он подошёл ко входу, проверил обстановку. Высунулся наружу. По площади эхом разносилось:

 
В её доме вечный бардак,
В её комнате на стенах «Битлы».
Его номер, как код от замка,
В трубке застыли слова…
 

Андрею сообразил, что источник находился в месте примыкания Главной улицы к Центральной площади. Но как это понимать? Может, человек в сером задумал выманить Андрея из убежища?

 
Есть ещё здесь
Хоть кто-то, кроме меня?
Есть ещё здесь
Хоть кто-то…
 

С припевом в сознание парня влилось отчаяние от одиночества и невыносимая тоска. Жажда жизни и боязнь скорой неотвратимой гибели слились в этом настроении. И всё это было нанизано на немой призыв о помощи. Но это были чужие эмоции… Андрей поймал их, как радиосигнал. И это поразило его настолько, что он решился разыскать место, где играла музыка, и найти того, кто её слушал.

 
В её сумочке мамина тушь,
В её тетради чужие стихи.
Её день прошёл как всегда,
В её мечтах все так хорошо.
 

Андрей прокрался вдоль торгового дома и снова проверил отсутствие угрозы.

 
Её отец смотрит футбол,
Её сестра – пушистый песец,
Её окна выходят во двор,
Она кричит в темноту слова:
«Есть ещё здесь
Хоть кто-то, кроме меня?
Есть ещё здесь
Хоть кто-то…»
 

Он наметил проулок между жилым домом и кинотеатром и заскользил туда, беспрестанно держа под надзором окружающее пространство. Достигнув намеченной точки, нырнул в проулок и оказался во дворе.

 
Её слова – скрытая страсть,
Её танцы – открытый огонь,
В её снах слёзы и свет,
Её песня – одна строка:
«Есть ещё здесь
Хоть кто-то, кроме меня?»
 

Здесь музыка звучала глуше, чем на площади. Пока повторялся припев и тянулся проигрыш, парень пересёк двор, подошёл к другому проулку, ведущему на Главную улицу, и, прильнув к грязно-жёлтой стене дома, выглянул: ни на проезжей части, ни на тротуаре никого не было. Что-то заставило его поднять глаза выше, и на балконе одного из домов он увидел девушку. Длинные прямые чёрные волосы, белая блузка и чёрная юбка, заканчивающаяся чуть выше колен, – он узнал её.

– Оля? – тихо пробормотал он в недоумении, узнав в девушке одногруппницу.

Над брошенным городом пронёсся последний припев:

 
Есть ещё здесь
Хоть кто-то, кроме меня?
Есть ещё здесь
Хоть кто-то…
 

Девушка вытянулась, как струна, раскинула в стороны руки, подалась грудью вперёд и прыгнула вниз головой, будто ныряя в воду с вышки. Гитарные аккорды оборвались, и через доли секунды раздался глухой шлепок об асфальт.

– Стой. Не надо… – сдавлено прохрипел Андрей и кинулся к распростёртому на дороге телу. Но сделал лишь два шага и замер на месте. Лицо девушки, повёрнутое в его сторону, покрывали витки марлевых бинтов с буро-жёлтыми пятнами. Руки тоже были забинтованы. Хрупкая девичья ладонь сжимала чёрный прямоугольник аудиоплеера с торчащим из корпуса обрывком провода, с помощью которого тот подключался к колонкам.

– Оля! – воскликнул парень и тряхнул головой, будто пытаясь отогнать видение.

Затем он зажмурил глаза и сжал кулаки.

– Просыпайся, просыпайся, просыпайся! Это кошмар! Мне это снится! – отчаянно закричал Андрей. – Как же так?! Она разбилась! Эй! Где вы?! Помогите! Девушка умирает! Где скорая?!

Губы парня дрогнули и слёзы покатились по щекам, крик сменился бессвязным бормотанием.

– Что со мной?! Где все? Почему никто не помогает? Я тоже могу умереть! Разве это смешно?!

Осознание беззащитности раздавило его. Он чувствовал себя как маленький ребёнок, которого взрослые оставили одного в незнакомом месте. И плакал так же горько, как может плакать маленький ребёнок. Он жалел себя, родителей, которые на другом конце земли волнуются о нём, друзей, Олю, одногруппников, преподавателей и всех кого вообще знал. Единственное, что понял Андрей за минувшие тревожные дни – с ними всеми приключилось что-то невероятно страшное. И это ещё не кончилось.

– Что происходит? Что происходит? – всхлипывая, шептал он.

Этот вопрос словно включил в нём прежнее состояние. Андрей мигом успокоился и утёр слёзы. Это не было слабостью, требовалось выплеснуть накопившиеся эмоции. Он снова готов действовать.

Андрей опять взглянул на Олю, надеясь хоть как-то помочь. Но не рискнул приблизиться.

«Что с её лицом и руками?! Ах, ч-чёрт, она всё равно мертва… Пора убираться отсюда!»

Андрей поразился сам себе. Где-то внутри ещё выл от ужаса и шока юноша, совершенно не готовый к таким зрелищам. Но тот, кто загнал изнеженного юнца в дальний угол сознания, подчинил себе разум, волю и намеревался выжить, во что бы то ни стало.

Парня вновь наполнила холодная уверенность и целеустремлённость, как вчера перед проверкой квартир в своём подъезде. Он развернулся и зашагал к рыболовному магазину, не пытаясь больше скрываться.

Там он свернул лодку, сложил её вместе с насосом и вёслами в сумку. Взял сапоги и куртку песчаной расцветки. Ещё прихватил из продуктового магазина бутылку питьевой воды и пачку сухарей. Покончив со сборами, Андрей отправился на берег.

Он не думал, что до большой земли придётся грести несколько дней, а то и недель. Его не волновал вопрос ориентирования в море. Не думал он о штормах и запасе пресной воды.

«Бежать отсюда! Скорее бежать! Пока окончательно не сошёл с ума! Здесь всех убила эпидемия безумия! Убийца в сером, Оля и все остальные… Это какая-то страшная болезнь. Нет других объяснений!»

Ветер усилился, и на свинцовой поверхности воды покачивались невысокие волны. Андрей развернул лодку, накачал её, проверил, не стравливает ли она воздух, вставил вёсла в уключины. Потом взял в руки пакет с припасами, собираясь положить его в лодку, и тут ноги подкосились и он рухнул на песок. Весь организм сотрясала сильная дрожь. Мускулатура сжималась в судорогах. Изо рта пошла пена. В ушах дико застучала кровь, а кожу охватил сильный жар. Внутренности наоборот сковал мороз. Его то сгибало в позу эмбриона, то выгибало дугой. Сквозь красный полог, затуманивший взор, Андрей разглядел подошедшего к нему мальчика.

– Тебе очень плохо? – участливо поинтересовался маленький Андрей. – Не отвечай. Знаю, что трудно говорить. Я спросил, чтобы ты понял – мне важна твоя жизнь и твоё здоровье. Твоей жизни ничего не угрожает, хотя в это трудно поверить. Почему ты так хочешь убежать? – мальчик испытующее посмотрел на Андрея.

– Это глупо, – осуждающее сказал он. – Когда ты пытался разобраться, то действовал последовательно. Но страх превратил тебя в трусливое животное. Пересечь море на надувной лодке! Как ты выдумал такое? – юнец звонко засмеялся. – Она бы набрала воды от простой зыби. Про большие волны и шторм говорить не приходится. В неё не поместился бы необходимый запас воды и еды. И как ты собирался держать правильный курс? Я согласен, что тип в сером плаще представляет смертельную опасность. Однако оба раза ты заметил его первым. К тому же он не слишком проворен. Думаю, тебе по силам совладать с ним. А вот соваться в море… Глупо – подытожил мальчик.

– Сейчас ты валяешься на песке в собственных испражнениях, дёргаешься в конвульсиях. Да, дёргаешься – не удивляйся. Просто не чувствуешь.

Ночной визитёр отвернулся от Андрея и около минуты изучал море. Потом вплотную подошёл к Андрею и сел рядом с ним на песок.

– От тебя ужасно воняет. Когда очухаешься, пожалуйста, помойся и смени одежду. На большой земле нас никто не ждёт. Там нет для нас спасения. Ты рассуждал о болезни. Знай, ты болен. Помнишь бинты у Ольги? У тебя будет то же самое. Ещё я думаю, что твоя болезнь очень необычна и как-то связана со всем, что творится на острове. Поэтому возобнови поиски. Тут кроме тебя есть ещё живые. Установи с ними контакт, и они помогут. Ох, ты бы видел себя… – мальчик покачал головой и махнул рукой. – Можешь отключаться. Сейчас протекает самая острая фаза, с тобой без толку разговаривать.

***

Очнулся Андрей от того, что его окатило водой. Приятная прохлада обволокла ноги и торс. Он лежал, прислушиваясь к себе. К великому облегчению не нашёл ни одного симптома, что терзали его накануне. Вот к берегу подошла ещё волна и захлестнула Андрея с головой. Солёная вода вперемешку с песком наполнила рот и нос. Он встал на четвереньки и начал отплёвываться.

«Где лодка?»

Парень встал сначала на колени, потом кое-как поднялся в полный рост и осмотрелся. Лодки не было.

– Чтоб тебя! – зло процедил он. – Ладно, найду новую.

Андрей посмотрел на часы – 19:30.

«Домой, – устало подумал он. – Высплюсь. А завтра начну сначала. И плевать я хотел на придурка в плаще и шляпе и на всех остальных придурков тоже».

С этими мыслями он побрёл на квартиру. Проходя мимо продуктового, Андрей ощутил зверский голод и зашёл туда. На этот раз ему непреодолимо захотелось фруктов. Он брал всё подряд: апельсины, бананы, яблоки и даже лимоны. Сверху добавил несколько плиток шоколада и запил всё восстановленным молоком. Насытившись, продолжил путь до дома.

На ходу Андрей ощупал себя. На коже в различных местах вздулись странные бугорки. Они не болели и были твёрдыми. Но это не смутило парня. В голове поселилось усталое отупение. Всё чего хотелось – забыться сном. Поэтому он бездумно брёл, изредка сверяясь с табличками названий улиц и номеров на домах. Знакомый дом. Знакомый подъезд. Парень закрыл глаза, предвкушая спасительный сон, да так и поднялся по лестнице на свой этаж. Достал из кармана ключи и собрался упереться отяжелевшим лбом в дерматиновую обивку: так он делал всегда, когда приходил уставшим. Но лоб не встретил упора, и Андрей рыбкой полетел вперёд. Он не успел выставить перед собой руки и шмякнулся лицом и грудью на кучу чего-то мягкого. Выругался, поднялся.

Перед ним развернулась панорама полного разгрома. На полу в беспорядке валялась одежда, посуда, книги, куски мебели, книги. В межкомнатных перегородках зияли дыры, в которые мог пролезть взрослый человек. Оконные рамы выворочены из проёмов. Обои лохмотьями свисали со стен.

Сначала Андрей подумал, что ошибся квартирой. Но среди вещей, лежавших на полу, он распознал много знакомых предметов. После нападения человека в сером парень гораздо спокойнее воспринимал все другие происшествия.

«Ещё один сюрприз. Сначала хотели убить, теперь разнесли в пух и прах квартиру. Плевать! Всё равно не моя. Заночевать тут не получится. Найду другое место. Только документы и деньги заберу…»

Перед тем как пройти дальше, Андрей на всякий случай крикнул:

– Эй, скотина! Ты здесь?!

Андрей пролез до комнаты, которую снимал, сунул руку под кровать, где ожидал найти дорожную сумку, хранившую в себе весь нехитрый скарб и паспорт с неприкосновенным запасом наличности. Сумка лежала на месте, но оказалась придавлена разломанной кроватью. Андрей дотянулся до нужного отделения, и паспорт со скромным денежным запасом перекочевали в карман штанов.

«Куда податься? В чужую квартиру обычным способом не попаду, а лезть через окно не хочу – противно. На улице довольно тепло, и я могу переночевать хоть на лавке. Стоит подумать о безопасности и найти более надёжное пристанище. Хм… Наилучший вариант – институт. Там я знаю все укромные уголки, и в его стенах я буду чувствовать себя защищённым. Эх, какое небо чистое. Наверное, звёзды будут хорошо видны. Давненько я не наблюдал за небом. Почему бы не восполнить этот пробел? Итак, я знаю, где проведу ночь».

***

Андрей обосновался на крыше административного корпуса. Он устроился, полулёжа, опершись спиной на парапет, и уставился на светящиеся в небе огоньки.

«Звёзды… Всегда ощущаю себя крошечным, когда смотрю на них. И понимаю, наша планета всего лишь песчинка в космосе. Её размеры и время существования ничтожны по сравнению с бесконечностью Вселенной. И моя жизнь ничтожна по сравнению с бытием планеты. От этого становится как-то спокойнее на душе. Все проблемы выглядят пустяковыми. Я застрял на обезлюдевшем острове, у меня нет жилья и за мной охотится маньяк. Подумаешь, какая важность… А вот космос… Это да. Он вечен! И раз я его часть, то и я… вечен. Хех, философия среди хаоса. М-да, с моими мозгами определённо творится что-то необычное».

Глава 4

Андрей сидел и любовался понемногу светлевшим звёздным небом. Тут он заметил, как начала подрагивать пожарная лестница: кто-то карабкался сюда. За последние дни Андрей очень устал и не хотел бежать, поэтому приготовился встретить незваного гостя ледяным равнодушием. Парень обратился к своему посетителю:

– Эй, это ты – мужик в сером плаще? Заходи, не стесняйся. Сегодня отличная ночь, и я готов умереть. Но прежде чем ты заберёшь мою жизнь, обещай, что ответишь на вопросы. О, да… у меня накопилась большая куча вопросов. И ты не убьёшь меня, пока не удовлетворишь моё любопытство.

Над парапетом показалась маленькая голова, покрытая капюшоном.

– Ты сменил стиль? – с издёвкой спросил Андрей.

– А ты собрался умереть? – задал встречный вопрос знакомый детский голос.

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Андрей, – Так это ты, тёзка! Забирайся, нам обоим хватит места. Ты только взгляни на это небо, на звёзды. Красотища! Скоро рассвет. Уверен, это будет зрелищно.

– Спасибо, но я постою на лестнице. Рад, что ты так оптимистично настроен. Но отнесись, пожалуйста, серьёзно к своему положению.

– Что ты имеешь в виду?

– Твоё состояние или болезнь.

– И в чём должна выражаться моя серьёзность? Соблюдение постельного режима и обильное питьё? – насмешливо осведомился Андрей.

– В том числе. Но главное – наблюдение за собой. Тебе следует прислушиваться к внутренним ощущениям, анализировать и запоминать их.

– Прикольно! – воскликнул Андрей. – Слушай, малой, ты дал мне ценный совет. Правда, я уже следую ему. Хочешь, докажу?

– Докажи.

– Значит так. Сегодня… или вчера? Неважно. Я сожрал в магазине столько еды, сколько не съедал и за месяц. Было очень вкусно и сытно. До этого меня скрутило так, что я не думал остаться в живых, но потом отпустило. Эти ощущения я при всём желании не смогу позабыть. А ещё раньше…

– Не то, – оборвал рассказ мальчик.

– Хм, как знаешь…

– Неужели ты не заметил перемен в своём восприятии? В отношении ко всему, что окружает? Тебя не удивляют встречи со мной?

– Ну, брат, нашёл чему удивляться! Всё предельно ясно – я схожу с ума от одиночества. Поэтому появился ты, мой воображаемый собеседник.

– Верно, ты общаешься со мной посредством ума. Пусть у меня нет осязаемого тела, но на самом деле я существую. Причиной тому изменения в твоей психике, не имеющие ничего общего с сумасшествием. Теперь ты способен острее воспринимать психические процессы, протекающие в твоём сознании и сознании других живых существ. Ведь ты ощутил угрозу от человека в плаще раньше, чем встретился с ним. Также ты почувствовал боль девушки, покончившей с собой.

– Это могла быть и бабушка и дедушка. Откуда мне знать? – огрызнулся Андрей.

– Не ври, ты узнал её, – настойчиво продолжал мальчик. – Ещё тебя преследует навязчивая мысль о том, что за тобой следят. К сожалению, для этого есть все основания.

– Ладно, согласен. В моих мозгах началась перестройка. Что с того?

– Не только в мозгах. Ты меняешься полностью, Андрей.

– Мутирую, что ли?!

– Да.

Андрей шумно выдохнул:

– Вот так новости… Лучше бы вместо тебя пришёл тот тип в сером плаще. Во что я превращаюсь?

– Не знаю, – просто ответил мальчик.

– Как это не знаю?! Ты мне только что выстраивал логические цепочки. Сказал «а», говори «бэ»!

– Извини, так вышло, что я прозорливее и догадливее, чем ты. Но у меня есть доступ только к той информации, которой ты располагаешь.

– А-а-а! Я понял, – Андрей хлопнул в ладоши. – Ты живёшь в моей голове и знаешь только то, что знаю я сам. И грузишь меня своими измышлениями. Хорошо устроился. Давно ты там поселился?

– Давно, – обиженно буркнул мальчик. – Если я тебе неприятен, могу уйти.

– О, не покидай меня, чудное видение! – шуточно взмолился парень. – Я пропаду без твоих мудрых напутствий! И мне будет очень не хватать тебя, ведь у меня так мало галлюцинаций.

– Балбес! – бросил мальчик. – Зайди в приёмную ректора, там тебя ждут. Пока.

Голова в капюшоне исчезла.

– Скатертью дорога! – Андрей снова погрузился в созерцание.

Небо на востоке окрасилось в нежно-розовые цвета, потом добавились оттенки оранжевого и жёлтого. Из-за горизонта стал подниматься пылающий диск солнца. Андрей любил наблюдать, как вставало и садилось небесное светило. Он каждый раз удивлялся тому, с какой скоростью солнце выходило на небосвод, и как быстро исчезало. Вроде бы в течение дня оно висело неподвижно на месте, а тут раз – и закатилось за горизонт. Два – и появилось!

Тёплые лучи коснулись лица и прогнали ночные грёзы. С приходом рассвета к Андрею вернулся вкус к действию.

«Малец сказал, меня ждут в приёмной. Раз ждут, надо идти».

Приёмная ректора осталась без изменений. Столы, стулья, бумаги, офисная техника. На стене висело большое зеркало в рост человека.

«Хорошо бы поглядеть на рожу, с понедельника не смотрелся».

Он подошёл к зеркалу, но отшатнулся, лишь бросил на него взгляд, а из губ вырвался жалобный протяжный стон. Андрей смотрел на лицо существа по ту сторону тонкой грани стекла и цепенел от ужаса. Его можно было бы назвать человеком, но ряд особенностей указывал на обратное. Из-под бледной и полупрозрачной кожи выступала зеленоватая сетка вен. Кожа на лбу странно бугрилась, явно обозначались надбровные дуги. Шею обвивал спиральный узор, походивший на татуировку. Под глазами угнездились не круги, а настоящие трупные пятна. И наконец, сами глаза… Пугала не столько наружность твари, сколько выражение глаз. В них таилось что-то неизвестное, нечто запредельное. Так они и глядели друг на друга. Глаза в глаза.

Для Андрея всё было кончено. И неважно, как скоро существо убьёт его: через секунду или подождёт чуть дольше. От Андрея ничего не останется, даже могилы… Как так получилось? Почему он должен умереть так страшно и нелепо?

Почему именно он, Андрей? Остальные жители острова, наверное, спаслись. Его же оставили в полном неведении и одиночестве, заразив болезнью, которая ломала психику и превращала тело в изуродованный комок.

Волна страха прошла так же быстро, как и появилась. Андрей снова погрузился в тягучую апатию. Почему он? Да всё потому. Он не успел на последнее спасательное судно. Не успел остановить Олю. Не смог самостоятельно покинуть остров. Не сообразил, как подать сигнал о бедствии и сделать хоть что-то полезное для выживания. Потому что не нашёл ни одной ниточки к разгадке. Даже с воображаемым мальчиком не сумел поладить. Всё это было логичным продолжением череды неудач. Казалось, события последних дней доказали наивысшую бесполезность его жизни.

«Действительно, хороший экзамен. Как ещё узнать, чего стоит человек? Есть отличный способ – поместить его в экстремальную ситуацию, когда вся шелуха из социального статуса, привычного образа жизни и ложных ценностей слетает, как сухие листья от порыва ветра. И вот остаётся „Я“. Настоящее. Первозданное. То „Я“, которое мы так привыкли прятать от всех и прежде всего от самих себя. Но вот оно: голое, дрожащее, растерянное… Оно никогда не подозревало об истинном положении вещей, потому что его заставляли смотреть на мир через окуляры ложного мировоззрения. Ему не позволяли действовать, чтобы оно не наделало ошибок. В результате – полная незрелость».

В голове зазвучала песня, услышанная им вчера. Она вызвала образ лежавшей на асфальте девушки с забинтованным лицом и руками. И Андрей понял – Оля имела уважительный повод для расставания с жизнью. Ей не повезло, как и ему. Просто она догадалась раньше и приняла меры. Он инфицирован и мутирует в неизвестное создание. Судя по внешнему виду, это существо не несло в себе ничего хорошего. Возможно, человек в сером плаще уже стал агрессивным мутантом. Та же участь ждала и Андрея…

Ему надоело бояться и терпеть бесконечные страдания. В конце концов, он вечная частица космоса. Он только сегодня об этом вспоминал. И ещё он личность. И он способен доказать это, сдав свой последний экзамен. Пусть он не в силах что-либо изменить. Но в его власти остаться человеком и не превратиться в страшное животное.

«Обалдеть! Я почти равнодушно принимаю свой нынешний облик, не жалею и не оплакиваю себя. Размышляю трезво и рассудительно. Интересно, кем я должен стать: зомби-интеллектуалом? Ну, хватит уже! Ведь могу передумать…»

Парень подошёл к окну и распахнул створки.

«Пятый этаж. Нормально».

Он поставил одну ногу на низкий подоконник, ухватился рукой за край рамы, когда сзади раздался возглас:

– Андрей! Остановись!

От неожиданности Андрей потерял равновесие и неуклюже завалился на стол, стоявший возле окна.

– Боже мой! Куда ты собрался?!

К Андрею подбежал кто-то, схватил за плечи и встряхнул:

– Андрюша, очнись! Зачем ты хотел вылезти на подоконник?! Андрюша, ты меня слышишь?

Парень изучал внешность непрошеного спасителя блуждающим взглядом. Высокий пожилой мужчина имел длинные руки с тонкими и красивыми пальцами. Его голову покрывали редкие седые волосы, а на морщинистом лице блистали большие и необычайно живые и выразительные серо-голубые глаза за маленькими кругляшами очков.

– Не узнал?! – спросил старик.

– Узнал, – медленно отозвался Андрей. – Вы мой преподаватель по истории и философии Василь Васильич… Очередная галлюцинация.

– А-а-а, – с пониманием протянул старик и сильно ухватил Андрея за ухо.

– Ая-я-я-яй! – завопил Андрей. – Что вы делаете?

– Доказываю свою реальность, – с довольным видом отвечал Василий Васильевич. – Рад видеть тебя, Андрюша.

– Василь Васильич, это вы? – недоверчиво спросил Андрей, потирая быстро краснеющее ухо.

– Хочешь, второе ухо откручу? Для симметрии, так сказать, – старик залился трескучим смехом.

– Не может быть…

– Может, Андрей, может. Ты один? Стало быть, тоже никого не нашёл. Отныне будем выживать вдвоём! – провозгласил Василий Васильевич.

– Почему вы здесь?

– Ха-ха! Хочу спросить у тебя то же самое. Думаю, ты не дашь мне вразумительного объяснения, как и я тебе… У-у-у, запаршивел ты, братец! И воняешь!

– Василь Васильич, не подходите ко мне! Я заразный! – всполошился Андрей.

– Тихо, тихо. Угомонись. Я недавно таким же красавцем ходил. Твои болячки не опасны и скоро пройдут. Есть хочешь?

Андрей колебался, но всё же поверил словам старика, потому что очень хотел услышать что-то подобное.

– Правда, не опасны?

– Честное пионерское! – бодро выкрикнул Василий Васильевич, щёлкнул каблуками и зачем-то козырнул, приложив руку ко лбу. – Есть хочешь? Третий раз спрашивать не буду, потому что готовил только на себя.

– Хочу… – растерянно ответил Андрей.

– Вот и чудненько! – старик хлопнул по столу, взял Андрея по локоть и потащил за собой. – Пойдём отсюда ко мне на кафедру и позавтракаем. Я теперь там живу. Но сначала заглянем в оранжерею.

– Для чего?

– Я в тамошней моечной соорудил летний душ. Водичка вполне тёплая. Ты их прокалывал? – спросил Василий Васильевич, потрогав наросты на теле Андрея.

– Нет.

– Молодец. Не вздумай их прокалывать или сдирать. Оставь как есть. Через пару дней они сами пропадут без следа.

– А что в них? Гной?

Василий Васильевич пожал плечами.

– Наросты плотные, не болезненные. При всей безобразности они расположены на теле упорядоченно и симметрично. Я бы назвал их проявлением аллергической реакции, скоплениями лимфы или просто опухолями, но при движении некоторые из них сокращаются. Посему предполагаю, что это некая внешняя рудиментарная мускулатура, исчезающая через определённый промежуток времени. Кстати, я расспрошу тебя о течении твоей «болезни», и сравню твои наблюдения со своими.

Андрей поморщился, вспомнив острый приступ. Старик заметил это.

– Понимаю, неприятно. Мне, знаешь ли, тоже сильно досталось, прими во внимание мой возраст. Но мы обязаны зафиксировать и проанализировать полученный опыт, раз очутились в эпицентре столь экстраординарной ситуации.

Парень покорно вздохнул:

– Разумеется, Василь Васильич, я всё вам перескажу…

Тем временем они дошли до оранжереи. Старик подвёл Андрея к моечной, которая походила на большую душевую кабинку.

– Вот, это – кран горячей воды, это – холодной. Смотри не перепутай. Хотя вся вода течёт из одного бака, висящего на улице, – старик хохотнул и зашагал прочь.

– Василь Васильич, вы куда?! – спросил Андрей.

Старик остановился и обернулся.

– Андрюшенька, если я ничего не путаю, тебе нужно полотенце и чистая одежда. Я как раз иду за ними. Ты боишься остаться один?

Андрей смутился и не знал что ответить.

– Вот что, добрый молодец. Если я – очередной плод твоей фантазии, то тебе не о чем тревожиться, я же всё равно пропаду. А ежели я Василий Васильевич во плоти, то вернусь через пять минут. Засекай! – и старик удалился.

Умозаключение старика вразумило Андрея, и он, раздевшись, залез в кабинку. Открутил кран, и сверху на него полились тёплые струи воды, согретой солнечными лучами. Парень подставил им своё лицо и некоторое время стоял так. Затем стал поворачиваться вокруг своей оси, подставляя то спину, то бока, то живот. Прикосновение тёплой и чистой влаги придало бодрости телу, и Андрей, преодолевая отвращение, стал растирать кожу, стараясь не касаться уродливых бугров. Понемногу желание быть чистым взяло верх, и парень, уже вооружённый намыленной мочалкой, вовсю растирал себя, не обращая внимания на наросты. С особым наслаждением он вымыл голову, вычесав оттуда целый клок волос.

«Хех, линяю!»

В дверь кабинки постучали. Это был старик.

– Я тут! Полотенце и одёжка лежат на стуле. Не увлекайся, пожалуйста. Экономь воду.

– Хорошо. Спасибо, Василь Васильич, – отозвался Андрей. – Уже заканчиваю.

Андрей вышел из моечной, насухо вытерся и облачился в синий рабочий комбинезон.

Василий Васильевич осмотрел парня и сказал:

– Нормально. Я не знаю размера твоей одежды, поэтому принёс комбинезон. Он просторен, и выросты на твоём теле не станут помехой для его ношения.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил старика Андрей.

– Ишь ты, какой вежливый! Пойдём завтракать!

Василий Васильевич обустроился на кафедре философии. Просторный кабинет для совещаний служил кухней, складом необходимых вещей, гардеробом и рабочим помещением. Маленький кабинет заведующего превратился в спальню.

Стол был накрыт на двоих. На нём стояли две тарелки с овсяной кашей, от которой поднимался пар, рядом с ними лежало по столовой ложке и стопочке печенья. Здесь же стояла газовая горелка с водружённой на неё кастрюлей.

Андрей с вожделением смотрел на алюминиевую кастрюльку, в которой задорно булькала кипящая вода. Он так соскучился по горячей пище, что готов был сей момент схватить кастрюлю и выпить весь кипяток, не боясь получить ожоги.

Старик по-своему истолковал взгляд Андрея.

– Не сочти меня чересчур расточительным. Я подумывал над установкой «буржуйки», но пока не нашёл подходящих деталей. К тому же у меня полно других дел. Я набрал десять штук баллончиков с газом. А когда они кончатся, мы воспользуемся неприкосновенным запасом – пятидесятилитровым баллоном.

– Здорово вы обустроились, – одобрил Андрей. – Почему не остались в своей квартире?

– Мою скромную келью разнёс в пух и прах неведомый вандал. Во вторник я заработался здесь допоздна и пришёл домой под утро. Пришёл и обнаружил свою квартиру перевёрнутой вверх дном. Одежда, мебель, бытовая техника – всё разорвано на клочки. Конечно же, я не решился и дальше пребывать в разорённом жилище.

– Понимаю. У меня такая же история.

Оба помолчали.

Затем Василий Васильевич выключил газ, с помощью полотенца взял кастрюльку и разлил воду в кружки.