Текст книги "Порочный круг"

И вот перед нами поднялся лев, до того лежавший за тушей коровы. Грива его встала дыбом, образовав величественную корону вокруг головы. Лев, черный, стоял против солнца, и его корона горела золотом. Он словно увеличился вдвое. Лев заревел. Его громовой рык пронесся над нами, и наши голоса на мгновение дрогнули. Но вот мы взяли себя в руки и закричали: выбирай противника, выходи сражаться! Наши фланги начали изгибаться, окружая его, не оставляя возможности для бегства. Он медленно поворачивал голову из стороны в сторону, глядя, как мы приближаемся.

– О боже! – выдохнула Хейзел. – Я знаю, что произойдет, но все равно страшно волнуюсь.

– Но вот он перестал вертеть головой и принялся хлестать хвостом – его черной кисточкой лев бил себя по бокам. Я находился в центре шеренги и достаточно близко, чтобы отчетливо видеть глаза зверя. Они горели желтым и смотрели прямо на меня.

– Почему на тебя, Гектор? Почему на тебя, дорогой?

Она покачала головой, на лице ее появилось выражение ужаса, как будто все это происходило прямо у нее на глазах.

– Бог весть, – пожал он плечами. – Может, потому что я был в центре, но скорее потому, что мое белое тело светилось среди окружавших меня темных тел.

– Продолжай! – потребовала она. – Расскажи, чем все кончилось.

– Лев присел, готовясь к прыжку. Хвост его перестал ходить из стороны в сторону. Он держал его прямо за собой, вытянув и чуть изогнув. Потом хвост дважды дернулся, и лев кинулся прямо ко мне. Он прижимался к земле и двигался быстро, как рыжая полоска солнца, невесомая, но смертоносная.

В эти микросекунды я понял, что такое настоящий ужас. Время замедлилось. Воздух словно стал густым и тяжелым, им трудно было дышать. Я как будто застрял в густой грязи болота. Каждое движение требовало усилий. Я знал, что кричу, но звуки доносились словно откуда-то издалека. Я подобрался, загораживаясь щитом, и поднял острие копья. Солнце, отразившись в металле, светило мне в глаза. Лев рос передо мной, пока не заполнил все поле зрения. Я нацелил копье в центр его раздувавшейся точно кузнечные меха груди. Он оглушал меня своей убийственной яростью, могучими звуками, словно на меня полным ходом летел паровоз.

Я собрался с силами. И в последнее мгновение перед тем, как лев всей тяжестью обрушился на мой щит, я подался вперед и поймал его на острие копья. Всю свою силу, все проворство я вложил в это движение, вогнав копье ему в грудь так глубоко, что не только острие, но и половина древка ушли в тело. Лев уже умирал, когда сшиб меня на землю, навалился и стал когтями рвать щит, ревом выражая гнев и боль.

Хейзел содрогнулась от нарисованной им картины.

– Это ужасно! У меня мурашки бегут по рукам. Но не останавливайся. Продолжай, Гектор. Расскажи, чем все кончилось.

– Внезапно лев застыл и изогнул спину. Широко раскрыв пасть, он выбросил поток сердечной крови прямо на меня, залив голову и всего меня до пояса; потом мои товарищи оттащили его и сотни раз ударили копьями.

– Меня приводит в ужас мысль о том, как еще все это могло закончиться, – сказала Хейзел. – Мы могли никогда не встретиться, не разделить все то, что у нас есть. Расскажи теперь, что сказал твой отец, когда ты в тот день вернулся на ранчо, – потребовала она.

– Я поехал назад, к большому, крытому тростником дому на ранчо, но добрался туда уже после полудня. Наша семья обедала на веранде перед домом. Я привязал лошадь к столбу и медленно поднялся по ступеням веранды. Моя эйфория рассеялась, когда я увидел лица за столом. Я понял, что забыл умыться. Львиная кровь засохла у меня на волосах и на коже. Лицо превратилось в маску из свернувшейся крови. Кровь покрывала мою одежду, от нее почернели руки, она забилась под ногти.

Ужасающее молчание нарушил мой младший брат Тедди. Он хихикнул, как школьница. Тедди часто хихикал. Тут мать заплакала и закрыла лицо руками: она знала, что собирается сказать отец.

Отец встал, выпрямился во все свои шесть футов два дюйма, и лицо его потемнело и исказилось от гнева. Он что-то невнятно пробормотал. Потом его лицо изменилось, и он зловеще сказал:

– Ты был с этими дикарями, со своими друзьями, чтобы им пусто было? Верно, сын?

– Да, сэр, – ответил я.

Я всегда обращался к отцу «сэр» и никогда «папа», тем более «папочка».

– Да, сэр, – повторил я, и выражение его лица вдруг снова изменилось.

– Ты убил своего льва, как эти проклятые морани у масаи. Так?

– Да, сэр, – сознался я, и мама снова разрыдалась. Отец долго смотрел на меня со странным выражением, а я стоял перед ним, вытянувшись в струнку. Потом он снова заговорил:

– Ты выстоял или убежал?

– Выстоял, сэр.

Снова долгое молчание. Потом он наконец сказал:

– Иди к себе, умойся. Потом придешь в мой кабинет.

Это обычно означало смертный приговор или по крайней мере сто ударов хлыстом.

– И что же случилось? – спросила Хейзел, хотя хорошо это знала.

– Когда немного погодя я постучался в его кабинет, я был в школьном пиджаке и в белой рубашке с галстуком. Я начистил ботинки и расчесал влажные волосы.

– Зайди! – рявкнул он.

Я вошел и остановился перед его столом.

– Ты чертов дикарь, – решительно сказал он. – Абсолютно нецивилизованный дикарь. Я вижу для тебя только один выход.

– Да, сэр.

Внутренне я дрогнул: мне казалось, я знал, что приближается.

– Садись, Гектор.

Он показал на кресло у стола. Это меня потрясло. Я никогда не сидел в этом кресле и не мог вспомнить, когда он в последний раз называл меня «Гектор», а не «парень».

Когда я сел, держась прямо, словно проглотил жердь, он продолжил.

– Ты никогда не станешь владельцем ранчо, правда, Гектор?

– Я сомневаюсь в этом, сэр.

– Ранчо должно было достаться тебе, ведь ты старший сын. Но теперь я оставлю его Тедди.

– Желаю Тедди насладиться им, сэр.

Он слегка улыбнулся.

– Конечно, долго он им владеть не будет, – сказал старик и сразу перестал улыбаться. – Очень скоро нас всех выгонят прежние владельцы этой земли, у которых мы ее украли. В конечном счете Африка всегда побеждает.

Я молчал, не зная, что сказать.

– Но ты, юный Гектор, что нам делать с тобой? – И снова у меня не нашлось ответа, я продолжал молчать. Я давно понял, что это самое безопасное. А он продолжил говорить: – В глубине души ты всегда останешься дикарем, Гектор. Но это не слишком большой недостаток. Большинство наших почитаемых английских героев, от Клайва до Китченера, от Веллингтона[5]5
  Роберт Клайв (1725–1774) – британский генерал и чиновник, утвердивший господство Британской Ост-Индской компании в Южной Индии и в Бенгалии. Горацио Герберт Китченер, 1-й граф Китченер (1850–1916) – английский военный деятель, который руководил взятием Омдурмана в 1895 году. Артур Уэлсли Веллингтон (1769–1852) – английский полководец, государственный деятель и дипломат, фельдмаршал (1813).


[Закрыть] до Черчилля, были дикарями. Без них никогда бы не возникла Британская империя. Но я хочу, чтобы ты стал образованным и воспитанным английским дикарем, поэтому отправляю тебя в Сандхерст, в Королевскую военную академию. Научишься выколачивать душу из всех прочих народов земли.

Хейзел рассмеялась и захлопала в ладоши.

– Какой замечательный человек! Он просто возмутителен.

– Он был страшный хвастун, но это на первый взгляд. Он хотел, чтобы его считали суровым и не уступчивым. Но под этой личиной таился добрый и порядочный человек. Я думаю, он меня любил; я его просто обожествлял.

– Я бы хотела с ним познакомиться, – задумчиво сказала Хейзел.

– Наверное, хорошо, что этого не случилось, – заверил Гектор. Потом повернулся к Марио, который вежливо кашлянул.

– Что-нибудь еще, мистер Кросс?

Гектор посмотрел на администратора ресторана так, словно видел его впервые. Потом моргнул и осмотрелся: зал был пуст, лишь пара скучающих официантов стояла у входа в кухню.

– Который час?

– Начало пятого, сэр.

– Почему вы нас не предупредили?

– Вы с миссис Кросс так увлеклись беседой, что я не решился, сэр.

Гектор оставил для него на столе пятидесятифунтовую банкноту и провел Хейзел ко входу, куда привратник уже подал «ровер» с работающим двигателем. Когда доехали до Харли-стрит, Гектор заехал в подземный гараж дома Алана и помог Хейзел пересесть в «феррари».

– Теперь, моя царица пчел, помни, что я еду за тобой и что это не гонки. Время от времени посматривай в зеркало заднего вида.

– Перестань суетиться, дорогой.

– Только если ты меня поцелуешь.

– Иди сюда.

Дожидаясь, пока Хейзел выедет из гаража, Гектор надел пару мягких кожаных шоферских перчаток и потом последовал за «феррари» вверх по пандусу. Мотоциклист, ехавший за ними, укрывался за другими машинами, пока они пробирались по узким улицам города и наконец выехали на шоссе М-3. Он не хотел чересчур сокращать разрыв, чтобы не насторожить добычу. Он хорошо знал, куда они направляются. К тому же его предупредили, что мужчина очень опасен, с ним не стоит связываться. Он начнет действовать гораздо позже, когда они проедут Винчестер. Время от времени он что-то говорил в микрофон, укрепленный на шлеме, докладывая о продвижении двух машин перед ним. Принимающая станция всякий раз щелчком подтверждала получение информации.

В двухстах ярдах перед мотоциклистом Гектор одним пальцем выстукивал по рулю мелодию. Он настроился на свою любимую станцию – «Мэджикрадио». Дон Маклин исполнял «Американский пирог», и Гектор подпевал. Эту песню он знал наизусть. Тем не менее он не ослаблял бдительность. Каждые несколько секунд его взгляд устремлялся к зеркалу заднего вида, Гектор разглядывал идущие за ним машины. Они постоянно менялись, но он все их запоминал. Одно из его любимых изречений гласило: «Всегда следи за своим хвостом». Перед самым Бейзингстоком поток автомобилей поредел, и Хейзел на «феррари» ушла вперед. Гектору пришлось разгонять «ровер» почти до ста двадцати миль в час, чтобы не потерять ее из виду.

Он позвонил ей по мобильному:

– Полегче, любимая. Помни, с тобой едет очень важный пассажир.

Она послала ему громкий воздушный поцелуй, но немного сбросила скорость, почти до разрешенной.

– Ты можешь быть очень хорошей девочкой, когда постараешься, – сказал он и тоже сбросил скорость, чтобы не обгонять ее.

«Приближаемся к Девятой развязке, красная машина по-прежнему впереди. Повернула на объездную дорогу вокруг Винчестера. Черная машина по-прежнему за ней».

Мотоциклист произнес это в микрофон, и принимающая станция щелчком подтвердила получение сведений.

Все в том же строю Хейзел начала объезд древнего, выросшего вокруг собора, города Винчестера, некогда столицы и крепости короля Альфреда Великого. Время от времени Гектор видел шпиль собора, поднимавшийся над остальными зданиями. Город остался позади. Красный «феррари» перед Гектором замедлил ход на повороте у дорожного знака «Смоллбридж-на-Тесте» и «Брэндон-холл». Поворачивая следом за Хейзел, Гектор заметил на обочине двух дорожных рабочих. Одетые в желтые, видные издалека куртки с надписью на спине «Британские дороги», они выгружали из припаркованного грузовика металлическую решетку. Гектор не обратил на них внимания, он смотрел вперед, на уходящий «феррари». Насколько он мог видеть, на узкой дороге, кроме красной машины, никого не было.

Менее чем через минуту мотоциклист и его пассажир тоже свернули к Смоллбриджу. Проезжая мимо рабочих, байкер поднял руку в перчатке, и они тут же начали лихорадочную деятельность. Быстро вытащили металлическую решетку и поставили ее поперек дороги, перекрыв обе полосы. Потом водрузили большой черно-желтый знак с надписью «Дорога закрыта. Объезд».

Большая черная стрела, указывающая на объезд, сразу отрезала Хейзел, Гектора и мотоциклистов от остального мира. Псевдорабочие сели в грузовик и уехали. Они выполнили свою работу, за которую им заплатили.

Гектор, взглянув в зеркало, увидел в двухстах ярдах за собой только мотоцикл – и сосредоточился на дороге впереди. По обеим сторонам тянулась зеленая холмистая местность, кое-где темнели рощи. Отдельные деревья росли у самой дороги, которая вилась, поднимаясь в холмы. Дорога сузилась до двух полос. Даже Хейзел пришлось сбросить скорость.

– Обе машины вошли в демаркационную зону, – сказал мотоциклист, и на этот раз ему ответили:

– Принято, станция один. Хорошо вижу вас и обе цели.

Вдруг на асфальтовую дорогу между мотоциклом и «ровером» Гектора с проселка выехала еще одна машина. Она пряталась за деревьями, пока Гектор не проехал мимо. Это был большой фургон «мерседес-бенц» с левым рулем и французским регистрационным номером. Никаких иных обозначений не было. Мотоциклист ускорил движение и оказался в двадцати футах от заднего бампера «мерседеса».

«Ровер» Гектора исчез за очередным подъемом. Когда «мерседес» и мотоцикл одолели тот же подъем, они увидели, что дорога впереди спускается в неглубокую долину и там проходит между насыпями, за которыми с обеих сторон расстилается болотистая местность. Гектор как раз въезжал на узкий участок между насыпями, а перед ним красный «феррари» уже поднимался на невысокий холм по другую сторону долины. Шофер «мерседеса» довольно улыбался. Ловушка сработала великолепно. Он нажал на газ и понесся к насыпям. Догоняя Гектора, он посигналил. Гектор посмотрел в зеркало заднего вида.

«Откуда выскочил этот наглый ублюдок?»

Он удивился. Когда он оглядывался в последний раз, никакого фургона не было.

Тем не менее Гектор понял, что дорога слишком узка, две машины на ней едва разъедутся, и невольно сбросил скорость, пропуская нахала. Тот промчался мимо в считанных дюймах от Гектора.

За какую-то долю секунды Гектор поравнялся с фургоном. Как он догадался по французскому номеру, машина была леворульная. Водитель фургона посмотрел прямо на него. Гектор поразился: на лице у того была резиновая маска президента Никсона. Левая рука водителя лежала вдоль открытого бокового окна фургона. Мускулистая рука с маленькой красной татуировкой на темной коже.

Вслед за фургоном, почти касаясь передним колесом его заднего бампера, пролетел черный мотоцикл «Хонда-Кроссраннер» с двумя пригнувшимися ездоками. Оба были в шлемах с темными визорами, закрывавшими лица, и в черных куртках.

На дальнем конце болотистой долины «феррари» уже поднялся на вершину холма. И Гектор вдруг понял, что фургон и мотоцикл отрезали его от Хейзел.

– Хейзел! – закричал он. Мгновенно ожили его звериные инстинкты. – Им нужна Хейзел!

Он схватил мобильный телефон и набрал номер.

Бестелесный голос ответил:

– Абонент временно недоступен. Попробуйте позвонить позднее.

– Черт! – вскрикнул он. На этом отрезке дороги связь всегда была ненадежна. Гектор бросил телефон.

Фургон и мотоцикл быстро уходили от него. Он вдавил акселератор и понесся за ними. Впереди «феррари» Хейзел исчез за холмом, поэтому Гектор все внимание переключил на машины, которые преследовал. У его «ровера» мотор был новый, тщательно отлаженный, поэтому он быстро догонял их. Гектор невольно сунул правую руку под пиджак, где обычно лежала в кобуре девятимиллиметровая автоматическая «Беретта». Конечно, ее там не оказалось. В Веселой Старой Англии ношение огнестрельного оружия строго воспрещалось.

– Политики, мать их! – рявкнул Гектор. Все его внимание поглощала опасность на дороге впереди. Он решил, что сначала протаранит тяжелый фургон-«мерседес», более легкую цель. Если получится встать с ним рядом, он использует обычную полицейскую тактику и ударит машину на уровне задних колес. Это заставит ее развернуться. Мотоцикл поймать труднее, но, когда Гектор выведет из строя фургон, можно будет сосредоточиться на второй цели.

Он быстро догонял фургон. «Хонда» ушла с его пути и мчалась вровень с кабиной фургона. Теперь Гектор был сразу за «мерседесом». Водитель фургона начал бросать машину из стороны в сторону, мешая Гектору встать с ним рядом.

– Черт! – выругался Гектор, глядя, как задняя дверь фургона перед ним открывается. – Что теперь?

Он смотрел прямо в просторный грузовой отсек. А там на большом поддоне – на такой строители укладывают кирпичи – высились бетонные блоки, накрытые прозрачной полиэтиленовой пленкой. Поддон был на колесиках. Должно быть, в фургоне прятался другой бандит, который толкнул поддон. Поддон покатился к Гектору. Тот понял, что может произойти, и ударил по тормозам. Он едва успел.

Поддон вывалился в открытую дверь фургона и ударился о дорогу прямо перед Гектором. Пластиковая обертка разорвалась, и огромный груз высыпался на узкое полотно: образовалась перегородка от обочины до обочины, серьезное препятствие даже для очень мощной машины. Гектор сумел остановиться почти вплотную к бетонной стене. Поверх баррикады он видел, что из фургона выбросили еще два поддона с блоками, запечатав дорогу почти на пятьдесят ярдов. Далеко впереди фургон и мотоцикл начали подниматься на холм, за которым исчез красный «феррари» Хейзел.

Гектор бегло осмотрел преграду. Грозное препятствие, преодолеть его почти невозможно. Тем не менее надо попробовать. Он переключил передачу, переведя машину на самую малую скорость. Потом нажал на газ, двинулся к преграде и начал с трудом подниматься. Шасси ударялось о блоки; те перемещались под тяжестью «ровера», не создавая трения. Скорость быстро падала, и машина застряла на полпути. Три колеса вертелись в воздухе, а одно переднее застряло между бетонными блоками.

Фургон и мотоцикл уже исчезли за подъемом. Гектор в отчаянии дал задний ход. Нажал на газ, и машина, раскачиваясь и едва не заваливаясь на бок, начала сползать с груды. Но наконец тяготение победило, и «ровер» ударился о ровную дорогу, восстановив равновесие. Гектор открыл дверцу, встал на подножку и в отчаянии осмотрелся, пытаясь найти возможность обойти преграду.

Гектор видел по обе стороны дороги изгородь из колючей проволоки – очевидно, чтобы скот не выходил на дорогу. За каждой изгородью тянулась дренажная канава. В кюветах блестела грязь, черная и вязкая, но другого пути не было.

«Хитрая западня. Узкая дорога, преграда из блоков, изгородь и канавы с обеих сторон. Умные сволочи!» – кипел он, снова садясь за руль. Он опять застегнул ремень, развернул машину и нацелил «ровер» на ту часть изгороди, которая почти насквозь проржавела. «Терять нечего!» «Ровер» врезался в изгородь. Ослабленные нити проволоки с резким двойным щелчком лопнули, и машина оказалась в канаве. Гектора так сильно бросило на натянутый ремень, что ему показалось – сломана ключица. «Ровер» с трудом выбрался из грязи на ровный луг. Гектор развернул машину и поехал параллельно асфальту. Сырая почва таила опасности. Дважды «ровер» едва не перевернулся, но продолжал движение, облепленный грязью, разбрасывая дерн из-под вертящихся колес. Грязь залепила ветровое стекло, так что Гектор почти ничего не видел. Он включил дворники. Миновал груду бетонных блоков. Направил «ровер» назад к дороге, плавно поворачивая руль. Поверхность земли становилась все тверже, и «ровер» постепенно набирал скорость. Гектор видел, что дренажная канава здесь мельче. Он въехал прямо в нее. «Ровер» накренился, рыская носом, но добрался до противоположного края канавы. Здесь насыпь была ниже и склон более пологий. Гектор увеличил скорость и ударил по изгороди. Колючая проволока на мгновение остановила движение, но столб упал, и изгородь провисла. «Ровер» перевалил через нее и снова оказался на асфальте. Гектор развернулся к подъему на холм и со вздохом облегчения устремился туда, где исчезли Хейзел и ее преследователи.

Хейзел была всего в трех милях от поворота на дорогу к поместью Брэндон-холл, и с нетерпением, какое охватывает лошадь, почуявшую запах дома, прибавила ходу. И не сознавая этого, начала уходить от едущего за ней фургона. Она вообще не замечала его. В зеркало заднего вида она смотрела исключительно для того, чтобы поправить макияж.

Водитель в маске Никсона гнал фургон на предельной скорости, но вдруг заметил, что «феррари» уходит от него. Он знал, что должен догнать его раньше, чем Хейзел свернет на дорогу к Брэндон-холлу. Он открыл боковое окно и высунулся. Включил фары и одной рукой замахал над головой, другой в это время нажимая на гудок. Он видел, как загорелись красные тормозные огни «феррари». Фургон снова начал нагонять спортивную машину, но водитель продолжал сигналить и фары не выключал.

Хейзел его поведение удивило, но потом она поняла, что ее просят остановиться… зачем? Потом она увидела, что дорога за фургоном пуста. Ни следа «рейнджровера» Гектора. Хейзел побледнела.

«С Гектором случилось что-то ужасное. Водитель фургона пытается меня предупредить. Может, Гектор разбился. Может, он ранен…» Хейзел не могла закончить эту мысль, слишком та была ужасна. Хейзел ударила по тормозам и свернула на поросшую травой узкую обочину. Фургон приближался к ней, по-прежнему сигналя и мигая фарами. Водитель под маской улыбнулся, видя, что уловка сработала и женщина за рулем встревожена его необычным поведением. Красная машина встала на краю кювета – идеально для его целей. Колючая проволока кончилась, но канава по-прежнему шла вдоль дороги.

В этот миг позади на верху подъема показался «рейнджровер». Гектор с первого взгляда оценил обстановку.

– Не останавливайся из-за этого ублюдка! – в отчаянии закричал он. – Езжай как можно быстрей, дорогая! Ради бога, не останавливайся!

Он вдавил педаль, и «ровер» ринулся вниз, быстро набирая скорость. Но он был еще в четверти мили – беспомощный очевидец разворачивающейся перед ним трагедии.

Приближаясь к стоящему «феррари», «мерседес» не сбавлял скорости. Поравнявшись с красной машиной, водитель резко повернул руль и ударил ее боком. Сталь со звоном ударилась о сталь, брызнули искры. Более легкая спортивная машина вылетела в кювет, весь ее правый бок был измят и вдавлен. Она остановилась на дне канавы. Фургон-«мерседес» от удара повело к противоположному кювету. Водитель искусно справился с вращением автомобиля и, взяв его под контроль, ловко выровнял, почти не снижая скорости.

Мотоцикл, шедший сразу за фургоном, теперь остановился посреди дороги, рядом с «феррари» в канаве. Водитель остался на сиденье, готовый быстро уехать, но пассажир спрыгнул и побежал к перевернутому «феррари», быстрый и ловкий, как обезьяна. С края кювета он прыгнул на помятый правый бок машины и остановился над окном со стороны водителя, высоко подняв руки над головой. Только теперь Гектор понял, что у него в руках четырехфунтовая кувалда. Даже небьющееся окно не могло устоять перед ударом. Стекло потрескалось и провисло в раме. Человек в шлеме занес кувалду и ударил снова. Стекло разлетелось тысячью блестящих осколков, осыпавших Хейзел. Она по-прежнему оставалась на сиденье водителя: ее удерживал ремень на раздавшейся талии. Она подняла руки, защищая лицо от осколков. Человек над ней отбросил кувалду и одновременно гибким движением достал что-то из кармана куртки.

Теперь Гектор был достаточно близко к месту аварии, и видел, что человек достал из кармана. Это был длинноствольный пистолет «Смит и Вессон» 22 калибра с глушителем. Излюбленное оружие агентов израильского «МОССАДа». Свободной рукой стрелок поднял визор и направил длинный ствол пистолета в окно.

Хейзел посмотрела на этого человека. Увидела, что это молодой чернокожий. Потом поняла, что ей угрожает, и поверх ствола посмотрела в глаза нападающему. Взгляд его был равнодушным и безжалостным.

– Нет! – прошептала она. – Пожалуйста. Я жду ребенка. Не надо. Моя малышка…

Она подняла руки, загораживая лицо. Стрелок бесстрастно выстрелил. Пистолет с глушителем стрелял беззвучно. Только легкий, почти вежливый хлопок. Потом стрелявший поднял голову и увидел летящий к нему «рейнджровер» Гектора. Стрелять второй раз было некогда, но он, профессионал, знал, что первый выстрел достиг цели. Человек повернулся и спрыгнул с помятого корпуса «феррари». В этот миг «ровер» ударил его в спину. Удар был тяжелый. Тело перелетело через крышу «ровера». Гектор не сбавлял скорость. Он направил машину вперед, на того, кто сидел за рулем «хонды».

Байкер попытался уклониться, резко развернув мотоцикл. Ему почти удалось уйти от нападения. Но Гектор был для него слишком проворным. Он тоже резко развернул машину и сумел ударить передним бампером по вращающемуся колесу «хонды». Мотоцикл перевернулся, а водителя сбросило с седла под колеса «роверу». Передние и задние колеса тяжелой машины перевалили через тело. В зеркало заднего вида Гектор видел лежащего на дороге. Должно быть, байкера защитил шлем. Вот он неуверенно сел. Гектор нажал на тормоза и развернул «ровер» обратно. Мотоциклист увидел приближающуюся машину и попробовал встать. Гектор снова ударил. Байкер упал; Гектор чувствовал, как колеса давят врага. Наконец тот показался из-под колес; он неподвижно лежал ничком на асфальте дороги. Гектор выскочил из машины и подбежал к телу. Наклонился, одним быстрым движением расстегнул ремень шлема, сорвал его с лежащего и отшвырнул в сторону. Потом поставил колено парню на спину между лопаток и одной рукой взялся за шею, а вторую просунул под подбородок. Одним быстрым рывком он повернул голову байкера почти на сто восемьдесят градусов. Со звуком, похожим на треск сухой ветки, лопнули шейные позвонки. Гектор поднял шлем, надел человеку на голову и застегнул ремень. Потом поднял визор шлема, открыв лицо. Полиция станет задавать вопросы. Он не хочет, чтобы его обвинили. Об отпечатках пальцев он не беспокоился: на нем по-прежнему были кожаные перчатки. Ему срочно нужно к Хейзел, он с ужасом гадал, что с ней, но оставлять врага в живых нельзя. Тылы должны быть безопасными. Таков один из важнейших законов выживания.

Тот, что стрелял в Хейзел, волочил к ним парализованное тело, опираясь на локоть. Очевидно, ударив его, машина сломала ему позвоночник или таз, но он был вооружен. Следовало обезопасить себя. Кувалда лежала на обочине, куда ее отбросил стрелок. Гектор на бегу подхватил ее. Занес, подходя к стрелку сзади. Тот опустил подбородок на грудь, так что шлем соскользнул вперед. Выглядывала нижняя часть шеи, в районе четвертого позвонка. Чтобы закончить дело, требовалась точность, а не грубая сила. Гектор поднял кувалду дюймов на восемнадцать и вложил в удар силу запястья. Соприкосновение стальной головки с костью встряхнуло руку, и Гектор услышал, как сломался позвонок. Голова стрелка упала, он замер. Гектор опустился на колено и перевернул стрелка на спину. Визор у того был поднят, глаза широко открыты, но взгляд помутнел. На смуглом лице с нилотскими чертами легкое удивление. Гектор снял перчатку и потрогал шею лежащего, отыскивая сонную артерию. Пульса не было. Гектор удовлетворенно хмыкнул и снова надел перчатку.

– Нет сомнений, откуда ты явился, парень. Видал я таких, – мрачно буркнул он, глядя в лицо нападавшего.

Он сознательно не закрыл визор шлема. Еще несколько мгновений ушло на то, чтобы вложить рукоять кувалды в руку мертвеца и зажать в мертвых пальцах. Когда полиция будет изучать место преступления, вряд ли она решит, что он сам сломал кувалдой себе шею.

«Не трать времени на поиски пистолета. Пусть его найдет полиция», – решил Гектор, вскочил и побежал к перевернутому «феррари». Забрался на него и через разбитое окно посмотрел на Хейзел. Она лежала на руле. Он быстро наклонился и взял в ладони ее голову. Осторожно повернул, чтобы увидеть лицо. И с огромным облегчением понял, что на прекрасном лице нет следов пули. Глаза были открыты, но Хейзел ничего не видела.

«Контузия, – старался он объяснить отсутствие реакций. – Должно быть, ударилась головой о руль, когда упала».

Он заговорил вслух:

– Все будет в порядке, малышка. Мы сейчас тебя вытащим.

Он зубами стащил перчатку, потом просунул руку под подбородок Хейзел и нащупал сонную артерию.

– Слава тебе господи!

Пальцами он чувствовал слабый, но устойчивый пульс. Ему пришлось до пояса просунуться в окно, чтобы дотянуться до пряжки и расстегнуть ремень безопасности Хейзел. Одной рукой он удерживал ее за плечи, другой расстегивал пряжку, потом просунул обе руки ей под мышки и приподнял. Она отяжелела от беременности, а сам он примостился на машине неустойчиво, и пришлось напрячь все силы, чтобы вытащить ее. Кряхтя от усилий, Гектор медленно протащил голову Хейзел в окно. Ее подбородок упал на грудь.

– Вот молодчина! – выдохнул он. – Мы почти выбрались. Держись.

Снова напряг все мышцы и протащил в окно ее разбухший живот. Потом усадил Хейзел, левой рукой придерживая, чтобы не упала. Силы быстро вернулись: несмотря на легкую жизнь в последние годы, он еще был в очень хорошей физической форме.

– Моя храбрая девочка.

Переместив руку, Гектор с замиранием сердца увидел, что левая рука Хейзел в крови. Он с ужасом смотрел на эту руку, пока не понял, что тяжелое обручальное кольцо на среднем пальце погнулось от сильного удара. Металл врезался в тело, и из ранки текла кровь.

«Пуля! – выдохнул он. Должно быть, Хейзел закрыла лицо руками, когда мерзавец прицелился в нее. Пуля попала в кольцо. Калибр небольшой – 22, рикошет от кольца. Гектор выдохнул. – Хейзел будет жить. Все обойдется».

К нему возвращались силы. Он перебросил ноги через бок «феррари» и, когда устойчиво сел, смог протащить в окно ноги Хейзел и повернуть ее, так что теперь она лежала у него на руках, привалившись головой к груди. Тогда он опустил ноги на землю и побежал к «рейнджроверу» с Хейзел на руках, словно со спящим ребенком. Раскрыл заднюю дверцу и осторожно уложил Хейзел на сиденье. Обложил одеялом и подушками с сидений, чтобы не соскользнула на пол. Потом отступил и улыбнулся, но улыбка вышла слабой и полной отчаяния, во взгляде она не отразилась.

– Ты никогда не узнаешь, как сильно я тебя люблю, – сказал он Хейзел и уже собрался закрыть дверцу, когда увидел нечто, вызвавшее у него новый прилив страха. Из-под светлых волос вытекала струйка крови, спускаясь по щеке.

– Нет! – выдохнул он. – Боже, нет!

Он потянулся к ней, не решаясь дотронуться и обнаружить худшее. Потом заставил себя отвести ее золотые волосы. Под ними скрывалось пулевое отверстие. Гектор нагнулся и стал изучать рану. Он солдат и видел без счета ранений. Его первая оценка подтвердилась. Легкая пуля срикошетила от кольца и попала в голову. Кольцо не спасло Хейзел. Пуля угодила в переднюю часть черепа. Входное отверстие аккуратное, продолговатое. Пуля вращалась в полете и ударила боком.

Он осторожно провел пальцами под волосами, ощупывая череп. Выходного отверстия нет. Пуля под черепом – в мозгу.

Гектор крепко зажмурился. Да, он солдат и много раз видел, как умирают хорошие люди. Но не… не женщина, которую он любит! Он считал себя крепким и думал, будто все выдержит. Но сейчас обнаружил, что ошибался. Дух его дрогнул. Вселенная покачнулась… Он совладал с собой. Это потребовало огромных физических усилий, но он сказал себе вслух:

– Тупой ублюдок! Стоишь здесь, а из нее уходит жизнь. Шевелись! Черт тебя побери, делай что-нибудь!

Гектор закрыл дверцу и побежал к месту водителя. Забрался на сиденье. Мотор заглох. Он снова его завел. Теперь мысли проносились стремительно. Ближайшая больница – «Роял Хэмпшир» в Винчестере. Дорога позади перегорожена, не проехать. Он прикидывал, где кратчайший объезд. Это лишних восемь миль.