Текст книги "Жестокие игры I"

Глава 8. Аlter ego

Шарики, зашедшие за ролики – это не лучший диагноз. Но Вадим Юрьевич когда-то сумел убедить меня, что это не плохо, не хорошо – просто вот так бывает. Моя личность раздвоена, и вторая, «темная», сторона – циничная сволочь, но не полномасштабное зло.

С ней мои скилы прокачаны. Наше взаимодействие, по словам дока, уникально – мы не переключаемся, как телеканалы, а взаимодействуем постоянно. Но так стало далеко не сразу.

Егор старше на десять лет, мудрее и сильнее, а я настырнее, резче и гораздо эмоциональнее. Он хотел подчинить, подавить меня, но док Юрьич его убедил, что при нашем общем пакете ценностей и вкусов мы дополняем друг друга и практически ни в чем не противоречим, а потому можем быть эффективнее, если сумеем найти общий язык и раз и навсегда договориться… владеть одним телом.

Мы смогли. И теперь всегда действуем сообща, но оставляем друг другу личное пространство. Как сегодня ночью, когда он повернул руль к Алинке.

Но сейчас я находился в клиническом ступоре, со стороны наблюдал, в глухом шоке, как мой доппельгенгер разжимает застывшие на голове жертвы пальцы, наклоняется к телу, осматривает шею и одежду в поисках хоть чего-то, чтобы узнать, кто эта девушка, и ищет остатки чокера. Он, как всегда, хладнокровен, но…

…раннее утро я встретил в переулке недалеко от клиники. Сидел на корточках и держался за голову, раскачиваясь из стороны в сторону. Руки были по локти в крови, липкие ее брызги жгли и стягивали лицо, пряди торчали засохшими иглами от сгустков человеческой плазмы. Брюки стояли колом, пропитанные кровью и прихваченные утренней прохладой.

Передо мной лежала оторванная голова черноволосой девчонки с остекленевшими карими глазами, в которых застыл нечеловеческий ужас…

***

– Гром Виталий Семенович… – строго и громко вопрошал следак в тесном кабинете здания Следственного комитета, – как вы оказались на месте в момент преступления?

Я только руками развел и плечами пожал:

– К машине своей шел, – выразительно вскинул взгляд на настенные часы.

– Я могу задержать тебя на двадцать суток по статье 139 части 2, – ответил на мой жест майор.

Я цокнул языком с кривой усмешкой:

– Не получится. Я не убийца. И вы это прекрасно знаете.

Этот следак мочалил меня уже третий час, и не только он – даже вышак снизошел. Я вроде как диковинка – первый, кто видел момент убийства, и удобный кандидат, чтобы свесить на меня всех жертв. Но только тут все понимали, что это не я, и закрыть дело, бросив меня на амбразуру, – не получится. Я так себе профайлер, но и то чувствовал, что убийца вошел в кураж. Меня закроют, а он уже не остановится. Если бы он ножом жертв чикал или еще как-то банально убивал, а тут изощренно, неповторимо. Хрен знает, как он этими чокерами управляет. Так что сделай меня СК козлом отпущения, его просто по кирпичикам разнесут те самые демонстранты, что требуют линчевать убийцу, когда его поймают, а поимку вообще доверить частным сыщикам. Увы, но в родную полицию народ давно и прочно не верит.

Мне же совсем не улыбалось стать народным героем из выпуска новостей. Громкие дела требуют тишины. Потому первый, кому я позвонил, был Вадим Юрьевич. Доза препарата, что он мне ввел, да само его присутствие на месте, когда я дождался опергруппу, гарантировали адекватность восприятия мной ситуации и контроль над собой. Все мои эмоции держались внутри под прессом укола, как кипящий бульон под закрученной крышкой кастрюли. Док сказал, мне нужно лечь спать, но кто б дал?

Кстати, об этом.

– Вообще не понимаю, что тут делаю, – я встал и направился к двери.

– Сядь! – вонзилось в спину твердое слово.

Я вернулся и сел.

– Ну? – я устало посмотрел на следка. – Я не задержан, могу идти.

– Где ты был до момента убийства? – молодой мужик расстегнул ворот рубашки, снижая градус официоза.

– Трахался. Смачно, долго и очень жестко. Часов пять напролет.

Сколько можно повторять?

Следак подвинул мне несколько листов чистой бумаги, сверху положил ручку и почти не приказал:

– Пиши все, что рассказал, что делал – во всех подробностях. Все, что видел, о чем подумал, что слышал и даже что показалось.

Я посмотрел ему в глаза прямо – понимал, зачем ему мои мысли и ощущения, но написал. Сначала описал весь тот ужас, который мне теперь сниться будет. Потом еще кое-что – на отдельных листах. В кабинет то и дело заглядывали, и каждый морщился – кровищей от меня несло дико. Говорили тихо, я не прислушивался, но обрывки тревожных фраз ясно дали понять – комитет стоит на ушах из-за маньяка и меня.

Раздвоение личности и наличие психиатра на месте преступления рядом со мной очков мне в карму не добавили. Здесь реально рассматривался вариант, что убийца – я. Одна из моих личностей.

А я уже почти наверняка знал, что убийца – далеко не маньяк. Он – хладнокровный игрок. Все это рассказал чокер. У меня было время рассмотреть его остатки и сфотографировать во всех подробностях. Я не мог забрать его, хотя с моей стороны это было логично. Просто не рассчитывал, что моя невольная команда – Крош и Дятел – смогут помочь разобраться с его механизмом. Крепко держал в памяти, как он выглядел до детонации, чтобы поморосить позже на эту тему с еще одним человеком.

Тузом моем в рукаве…

Артем Данилович забрал у меня плотно исписанные бумаги. Прочитал внимательно показания о событиях сегодняшней ночи, лишь один раз подняв на меня глаза от того листа, где я описал, как «трахал Алину Верхову – дочь того самого медиамагната», смял этот лист и бросил в корзину. Потом, прочитав еще один мой опус, внимательно посмотрел на меня, прищурившись, встал, подошел к окну, налил из кулера холодной воды:

– Ты борзеешь, – сделал глоток.

– У вас нет вариантов. Я вам нужен.

– Пришлю повестку на днях. Из города ни шагу. Возьми визитку на столе, там номера мой и старшего опера. Звони по любой мелочи, какую вспомнишь. Ты, парень, далеко не дурак, на рожон не лезь – этого у нас не любят. Я кое с кем встречусь по твоему вопросу. А сейчас… пошел вон, пока я не передумал.

И не закатал меня в психушку, под арест.

Иногда, когда грубо посылают, лучше сразу уходить.

Я забрал подписанный пропуск и пошел.

Домой рулил на пределе внимания, потому что адреналин схлынул и утащил за собой все, что могло держать спину прямой, а глаза открытыми. Втащить себя в квартиру стоило последних сил. По дороге в ванную сдирал с себя окровавленные вещи. Остервенело тер кожу губкой, раз десять вымыл голову, не в силах избавиться от запаха крови, понимая, что сегодня универ снова мимо, выгребся из душа, сунул вещи в пакет, завязал, и так голым и вышел на лестничную клетку к мусоропроводу. Вернулся, прихватил телефон с комода в прихожей и еще мокрый рухнул лицом в подушки.

Перезагрузка. Мне нужна была полная перезагрузка.

Со стоном перевернулся на спину, вспомнив о том, что собирался выпить с Маринкой кофе. Веки налились сном и слипались, когда я злой на нарушенные планы набрал на последних осознанных вдохах сообщение. Кнопку «отправить» нажал как на выключатель своего сознания.

***

«Я знаю, что ты делала прошлым вечером! Очень скоро я вылижу твою дырочку и выебу своим толстым членом! Напихаю в тебя столько оргазмов, сколько захочу! Разложу тебя на всех поверхностях, какие найду в твоей квартире…» – прочитала многообещающее вообще не изящное обещание, сидя на второй паре и заливаясь пунцовой краской от смущения и негодования на это хамское послание.

Нет, Гром точно больной на всю голову! Захотелось его при встрече огреть со всей дури и показать фак! Вот придурок! Хуже уже все равно не будет, а вот в трещину в черепе, может, хоть свежего воздуха войдет чуть-чуть да охладит его невыносимую наглость!

Зато теперь я уверена – он точно думает, что я уже с кем-то была. Хотелось бы посмотреть на его лицо, когда бы он собственным членом понял, что это не так. Только после этого пошлого и грубого послания я уже не знала, хотела ли доверить именно ему сделать меня женщиной.

– Марин, ты чего пыхтишь, как перегретый самовар? – толкнул меня в бок Антон, склоняясь к моему уху.

Сегодня он появился в универе после нескольких дней болезни. Я быстро накрыла еще светящийся экран от его любопытного взгляда и убрала сотовый в сумку.

– Да так… не обращай внимания, – вымучила улыбку, но почему-то мне самой она показалась злой гримасой.

Внутри все кипело от обиды на Виталю и противоречивых мыслей – что скрывать, эта угроза все равно вызывала томительный трепет в груди и спазм желания внизу живота. Я даже представляла, как бурно мы сначала ругаемся, а потом так же бурно трахаемся. Мне, если честно, плевать, где бы случился мой первый раз, если бы он был с бывшим соседом. Я не трепетная лань, чтобы усыпать постель лепестками роз и долго и нежно наглаживать мое тело, изнывая от мучительного возбуждения просто ради того, чтобы не сделать мне больно и не напугать.

Я не напугаюсь и боли не боюсь. Кажется, я даже хочу порочности и грубого напора. Но лишь в деле, а не в сообщениях, которые я получаю прямо посреди ленты, когда ее ведет самый вредный и придирчивый профессор на кафедре.

Но, что скрывать, мысли о бывшем соседе поглощают меня больше, чем прогнозирование и планирование экономических связей. В голове никак не прекращался внутренний монолог, в котором я так крепко наезжала на Витальку, что даже ерзала на жестком сиденье от нетерпения устроить кипиш бывшему соседу.

А еще мне сегодня предстояла куча дел после лекций – я должна выполнять свою работу. И вот как, спрашивается?! Когда в груди извержение вулкана, аж дым из ноздрей валит!

– …Хорошилова, я не могу перекричать грохот ваших мыслей, – услышала я сквозь свое яростное шипение голос профессора кафедры конкурентной и промышленной политики. – Задержитесь после занятия. А теперь разрешите, я продолжу? – Я кивнула, опустив голову под стебный смех сокурсников, который тут же стих, едва Павел Владимирович сказал: – Благодарю, – мне, и остальным: – Хорошо смеется тот, кто смеется без последствий. Открываем ваши конспекты…

– Я подожду тебя за дверью, – проникновенно глядя в глаза, поддержал меня после лекции Антон и сжал на пару секунд мою ладонь.

Я только цокнула зыком и закатила глаза – как только появился в универе снова, так начал активно подкатывать ко мне все, что у него подкатывается, и смотрит так… преданно, что ли.

– Марин, чуть не забыла – после пятой пары репетиция, собираемся в коридоре напротив аудитории куратора, – добавила мне, уже выходя из кабинета, в список дел Нина.

Я перевела взгляд на препода – он смотрел на меня чуть насмешливо поверх очков, постукивая по столу пачкой каких-то бумаг, выравнивая их края.

– Ну что ж, наконец и я удостоился вашего внимания, Хорошилова, – усмехнулся профессор.

Я только плечами пожала и на всякий случай сказала:

– Простите…

– Пятого июня состоится семинар «Риски внедрения международных норм защиты конкуренции на трансграничных рынках» на примере ЕАЭС, я приглашаю вас как лучшую студентку первого курса принять в нем участие, – внимательно глядя мне в глаза, с полуулыбкой, явно ожидая моих восторженных писков, сообщил Павел Владимирович.

– Э-э-э… м-м-м… – переминаясь с ноги на ногу, блеяла я, оценивая масштаб катастрофы.

– Не вижу энтузиазма! Вас не заинтересовало мое предложение? – вскинул седую бровь профессор.

– Просто… нет, спасибо, это честь, но… – мямлила я растерянно, лихорадочно прикидывая, какие знаю способы растянуть сутки до семидесяти двух часов, чтобы успевать все, но…

– Но?

– Да как же я смогу?! Я в конкурсе «Мисс Университет» участвую, и работа ассистентом, сессия на носу, зачеты…

– Свидания, клубы… Продолжайте, продолжайте, Марина, – подбадривал профессор. – Мне казалось, вы серьезно относитесь к образованию и основному предмету в частности.

– Павел Владимирович, – выдохнула, собравшись с мыслями, – не думаю, что ваш опыт мог ошибиться, просто я… боюсь не справиться со всем сразу.

– Ну, если вы доверяете моему опыту, – довольно усмехнулся он, – то я вижу в вас потенциал. Пока вам нужно лишь изучить тему, чтобы принять участие в дискуссии после основного доклада. Меня интересуют вопросы, которые могут у вас возникнуть в его ходе. Но для начала все же нужно ознакомиться с темой, чтобы не плавать по поверхности, – профессор протянул мне эту толстую пачку бумаг. – Если что-то будет непонятно, я готов уделить вам время, – улыбнулся вполне добродушно.

– Спасибо… – я не нашлась, что еще сказать, и взяла увесистую пачку распечаток.

– Форму заказа пропуска на семинар увидите в директуме, там же план мероприятия и ваши действия по его организации. Можете идти, – он словно разом потерял ко мне интерес, сел за свой стол.

– Да, уже иду, – все еще ошеломленная, ответила я и подхватила свою сумку.

Уже взялась за ручку двери, когда услышала:

– Марина, вы приглядитесь к вашему молодому человеку, он не тот, кто вам нужен. Не хотелось бы потерять перспективную студентку из-за банальной ошибки молодости.

Я обернулась, но это будто и не профессор говорил – он увлеченно что-то изучал в своих записях. Я пожала плечами – нет у меня молодого человека, есть два недоразумения – и вышла.

– Ну, что он от тебя хотел? – обнял меня за плечи Антон, едва я закрыла за спиной дверь.

– Чтобы семинар прослушала…

– Да ладно?! – почему-то восхищенно уставился на меня парень, шагая передо мной вперед спиной. – Хорошилова, так это ж круто! Он тебя выделяет из группы! А это дорогого стоит! Сто процентов в следующем году даст тебе самую сложную тему курсовой!

– С чего ты взял?

– Я с пятикурсниками трусь – ты ж в курсе, так вот они говорят, что если Бобров вцепился в студента, то будет в хвост и в гриву гонять по самым сложным темам. Он может и научным руководителем на дипломной твоим стать, если не разочаруешь! – больше меня радовался сокурсник, открывая перспективы.

Надо сказать, хорошие такие перспективы. Даже на Грома злость испарилась.

– Ну а тебе-то что с того? – прищурилась я. – Ты-то чему так радуешься?

– Так за тебя радуюсь! Слушай, я тут пропустил эти дни, можешь мне с конспектами помочь? Не хотелось бы плавать, – почесал он макушку, сморщившись расстроенно.

– Ладно, завтра сделаю копии, принесу.

– Не-не-не, Мариш, лучше объясни! Копии по-любасу, но я ж тему пропустил, своими словами можешь рассказать?

– Антон, у меня куча дел, вот правда, – я многозначительно скосила глаза на пачку бумаг в руках.

Могла зайти на пару секунд в свой кабинетик и оставить их там, но почему-то именно при Антоне афишировать свои владения мне не хотелось. Что-то на уровне интуиции не давало мне быть с ним до конца открытой.

– Да ладно, Мариш, всего на пару часов к тебе заскочу, м? – он умоляюще сложил руки и скорчил щенячью моську.

Я только глаза закатила и согласилась. Проще правда потратить два часа на объяснение темы, чем их же на бесконечные отговорки, которые все равно приведут к его победе над моей выдержкой. Антон берет измором и напором – пройдено, знаю.

***

Меньше всего на свете мне хотелось куда-то сегодня идти. Я лежал на спине, раскинувшись звездой, подпирая потолок пробудившимся вместе со мной стояком, курил, прищуриваясь, выпуская изо рта дымные фигурки, и думал о Маринке.

О Маринке! Бл***! А не о том, что симпатичной девчонке утром оторвало голову!

Если это не действие препарата, значит, я становлюсь циником, как мой доппельгенгер. С другой стороны, с холодной головой проще.

Спустил ноги на пол, пыхнул последний раз отвратительно-горькой затяжкой и поморщился.

Что-то сегодня все не так. Эмоции под контролем, сигарета не принесла удовольствия, даже ствол на видение голенькой пигалицы не передернул.

Это я, вообще?

Достал чистые трусы из шкафа, повертел в руках, будто первый раз их вижу – странное ощущение. Надел и пошел… сварить кофе. Че происходит-то?!

Поднял ладони, рассматривал их как не свои, подошел к зеркалу, окинул себя придирчивым взглядом, напряг все мышцы по очереди, пустил волну животом, покорчил физиономии, уставился в глаза, даже веки оттянул.

Ну я же!

Постучал по амальгаме:

– Эй! Что происходит?

В мозге мелькнула злая усмешка. Надо доку звонить, кажется, у меня глюки. Может, я вообще еще сплю? Как проверить? Хотя… есть одна идея.

Сходил в душ, надел уютные джоггеры, футболку с длинным рукавом, накинул жилетку, сунул ноги в лоферы и взял документы и ключи от машины.

Лифт был занят, и я сбежал по ступенькам, удивляясь, что это принесло мне удовольствие. Сел в машину, зачем-то прошарил бардачок, будто первый раз в жизни, хмыкнул, увидев пустую упаковку от презервативов, завел машину, даже не чертыхнувшись на барахлившее сцепление, откинулся на спинку сиденья, давая движку прогреться, и спустя минут пять выехал на Фрунзенскую набережную.

Включил Авторадио и пальцами постукивал по бедру в такт музыке, уверенно ведя машину другой рукой. Все словно впервые, словно долго спал, а теперь все знакомое, но как в диковинку. Настроение уверенно ползло по шкале Хаббарда[1], почти достигнув максимальной отметки, когда я подъезжал к нужному дому.

Кроша и Ко застал вместе. Когда хакер открыл мне дверь, Батон и Дятел увлеченно играли в GTA V. Воровать, ходить в стриптиз-клубы, угонять тачки, любить, смотреть телик, заниматься йогой, играть в тамагочи, делать селфи, перевозить контрабанду, в любой момент переключаясь между тремя персами, – что еще нужно отважной троице, ловящей девок в темных парках?!

И – брэйкинг ньюс[2] – я играю в эту же игрушку.

– Все в сборе, – ухмыльнулся я, – тем лучше, – протянул телефон Крошу: – вытащи фото на большой экран, – и сел на стул рядом, игнорируя злые взгляды Дятла и Батона и повисшую ядреную тишину.

Правда, стоило хакеру втащить самое первое фото – общий план места убийства, – как тишина рассыпалась матами и ознобом по шкуре.

Неприкрытое, как в телерепортажах, тело с оторванной головой – зрелище не для слабаков. Впрочем, в этой комнате их не оказалось.

Я рассказал о событии от первого лица, Крош подключился к камерам и прокрутил кино – я этот момент вышел на балкон покурить. Высосал две сигареты одну за другой, обдумывая дальнейший разговор, который зависел от того, что нарыл хакер.

Вернулся в комнату, когда парни увлеченно рассматривали на огромном экране плазмы остатки чокера. Рассказал им, как помнил его внешний вид в рабочем состоянии, про кровь под ним перед тем, как…

В общем, все свои наблюдения.

– Так ты, что ли, сам по себе расследуешь эти убийства? – впервые за все время обратился ко мне Батон.

Ну не сам по себе, если уж совсем-то честно…

– Да, – лаконично ответил я.

– А какой тебе интерес?

Этот парень просто игнорировал меня, как пыль под ногами, ровно до этого момента, а тут прямо проникся.

– Так же погибла младшая сестра моего друга. Она пошла с парнем в клуб, что там произошло – неизвестно. Полиции он сказал, что они поругались, и весь оставшийся вечер он ее не видел.

Батон с Крошем переглянулись, и хакер отвел взгляд. И, кажется, я понял:

– Ира была… – я перевел взгляд с хакера на булочника: – …кем была тебе Ира Волкова?

– Сводной сестрой, – сухо бросил парень, явно давая понять, что не намерен распространяться на эту тему. Но спустя паузу удивил: – Мы плохо ладили. Они познакомились в сети, – кивнул на Кроша. – Кор-роче, тебя это не касается, – рыкнул он, резко передумав.

Мне до чужих семейных тайн дела не было, своих хоть жопой ешь. Но главное я услышал.

– Что там у нас по камерам? – повернулся я к хакеру.

Он развернулся к своему пульту управления взломами сети…

…Вышел я от парней спустя еще часа три. Остановился у подъезда, расставив ноги пошире, сунул в рот сигарету, задрав голову к небу, пыхнул, пропустив горячий едкий дым через легкие… На душе стало легче. Теперь я не один. За общей бедой в обсуждении устройства чокера и плана дальнейших действий растворились разногласия с парнями. Теперь мы – команда. Не друзья, но цель у нас общая. А это даже лучше дружбы. Эффективнее. Когда не боишься подставить близкого, действуешь всегда решительнее.

Разница лишь в том, что у трех моих единомышленников не было, а у меня появилась слабость.

Пигалица.

От одной самой короткой и невинной мысли о ней в паху приятно щекотало и поджималось, напрягалось, выпрямлялось и торчало до середины бедра колбаской, мешая ходить, лишая возможности сидеть, холодно рассуждать… Я даже немного завидовал Егору – натрахался, вон, с Верховой и думать о ней забыл. А я со свистом лечу к Маринке…

Кстати, да – уже в машине рулю к ее дому вокруг парка. Что за провалы в памяти?!

_____________________

[1] Рон Хаббард – исследователь и создатель шкалы эмоционального состояния человека от всепоглощающего счастья и полной умиротворённости до смерти тела. Согласно его теории, число эмоций составляет 41 позицию. Источник: https://mirsoglasnomne.ru/lichnost/shkala-nastroeniya-2.html

[2] Брэйкинг ньюс – экстренная новость.