Текст книги "Вороны Чернобога"

Глава четырнадцатая

Руся

Сначала Руся решила, что Данияр испугался. Впрочем, было чего… Она сидела в машине и с содроганием подсчитывала смерти этой ночи. Человек, который жил в том богатом доме. Алконосты, которые двое суток находились у него. Чуть не умерла девушка-ворон Карина… Потом Руся с удивлением поняла, что Данияр не испуган. Он обозлен. Как он разговаривал с этой Анжеликой!.. Нет, Руся могла бы подобрать слова похлеще! Но только после того, как подумает пару минут. А Данияр был искренен именно сейчас и говорил именно то, что чувствовал и думал. И говорил правильно!

Мужчины почему-то отстали, и Руся с Митей, поднимаясь на четвертый этаж, вели под руки девушку-ворона. Та шла как-то дергано: то бодро топала ногами, то вдруг начинала тащиться так, словно вот-вот ее медленно поведет в сторону и она со всей дури грохнется на плиты лестничной площадки. А был момент, когда Карина внезапно огляделась по сторонам, заглянула в лица своих сопровождающих и пробормотала странное:

– Мы ведь еще идем?

– Ага… – пыхтя, ответил Митя.

Он устал, оттого что девушка-ворон опиралась в основном на него, а потому начал хромать на ту ногу, которой две недели назад больше всего досталось от упыря. И тогда, благо Карина пока ни о чем не подозревала и, кажется, до сих пор находилась под заклятием времени, хоть оно и коснулось ее слегка, Руся осторожно, используя повороты лестницы, постаралась взять ее вес на себя. Последний марш преодолели с горем пополам – воронушка, которую Руся уже полностью тащила на себе, опять ничего не соображала, а Митя цеплялся за перила и громко дышал. И Руся подумала так, как наверняка подумала бы ее бабуля: «Мальчишку только-только на ноги подняли, а уже такую тяжесть таскать заставили!» Как там бабуля? Наверное, уже спать легла…

Митя открыл дверь квартиры – в этот раз Данияр оставил ему ключи. Руся немедленно взвалила на свое плечо руку воронушки и потащила дальше: та опять как-то странно двигалась, отрешенно обводя взглядом потолок и стены. Правда, когда миновали прихожую, она собралась с силами и довольно-таки на твердых ногах, почти не опираясь на Русю, прошествовала к дивану, куда ее Руся с помощью Мити и сгрузила.

– Я за чаем, – вполголоса сказала Руся Мите.

– А мне? – выдохнул тот.

– На всех сделаю, – ободряюще кивнула девушка и убежала на кухню, на которой за две недели освоилась неплохо.

А когда вернулась, воронушка и Митя сидели все так же: она – на диване, он – у стола. Поставив на стол поднос с чашками и бутербродами, Руся первым делом понесла чай Карине, зная, что Митя сам возьмет все, что ему нужно.

– А ты кто? – неожиданно неприязненно спросила Карина. – Я так поняла, что здесь все вороны, кроме тебя?

Поскольку воронушка смотрела в этот момент чуть выше Русиных глаз, девушка сообразила, почему возник такой вопрос. Волосы, необычно перевитые золотистыми ленточками. Чуть не фыркнув, Руся почти наивно ответила:

– А я им помогаю. Чтоб голодными не остались.

Отвернулась, пряча улыбку, и пошла к столу. Митя обалдело глядел на нее. Открыл рот, наверное – спросить, почему она не сказала, что посредница. А потом откинулся на спинку стула. Понял, почему ей не хочется объяснять воронушке?.. Кстати, ничего себе воронушка. Да она целая акула! Ишь, не нравится ей, что среди воронов затесался не ворон! Сама еще в себя не пришла, а уже… критикует.

– Пойду еще бутербродов наделаю, – тихо сказала Руся Мите.

Но Карина услышала и с неожиданным презрением окликнула:

– Так ты прислуга здесь, что ли?

– Сама ты прислуга! – вырвалось у возмущенного Мити. – У этих, у алконостов!

– Ты!.. – взвилась девушка-ворон.

Она, чуть не заикаясь со злости, пыталась найти слова и ответить что-то агрессивное парнишке-ворону. Руся подумала: «А ведь Митя-то прав насчет тебя!», – хотела ее успокоить, но не успела и слова сказать: в комнату вошли мужчины.

– Карина, как ты себя чувствуешь? – сразу спросил Данияр, с тревогой глядя на воронушку. – Голова кружится?

– Нет! – буркнула та, смотря на всех исподлобья.

– Руся, пойдем, без тебя никак, – хмуро сказал Александр Михайлович. – Поговорим с зеркальником. Может, он видел, кто был у почтовых ящиков.

– А что там? – примирительно улыбнувшись Мите от двери комнаты и выходя в прихожую, спросила Руся.

– Кто-то подложил в мой ящик бумаги Всеволода.

Только сейчас Руся заметила в руках Данияра пачку бумаг. Александр Михайлович заглянул в комнату, кивнул удивленной, как мельком заметила Руся, Карине и тоже вышел из квартиры. Руся недоумевала: а он-то почему не остался? Но вспомнила: во-первых, ему надо сторожить посредницу – мало ли. Во-вторых, он до сих пор с детским восторгом воспринимает появление нечистиков, хотя и старается спрятать свои чувства и уже не один раз видел и зеркальника, и барабашек… Митя, наверное, обиделся, что ему приходится сидеть с Кариной. Ничего, как только зеркальник покажет, кто принес бумаги, Руся уведет парнишку-ворона на балкон, и они поболтают с барабашками – те знают множество интереснейших (и абсолютно ненужных взрослым воронам) историй про жителей дома.

Александр Михайлович побежал по лестнице быстрей всех, а Руся вздохнула: жаль, бабулин дом старенький и всего лишь в пять этажей! Был бы лифт – насколько легче было бы и с перемещением воронушки, и с перебежками… А потом она подумала: «Может, не надо было оставлять Митю с Кариной наедине? Переругаются еще без нас…»

Подъезд ночью привычно для ночных путешественников был не похож на дневной: мало того что пустынный, так еще и погруженный в тишину. Чаще за окнами проедет машина, чем из чьей-нибудь квартиры донесется какой-нибудь звук.

Зато какое удовольствие – бежать по лестницам, поглядывая на стены и потолок, где бесшумно топочет следом за людьми целое стадо барабашек!.. Руся чуть не задела паука, спускавшегося на длинной нити над лестницей. Пауку повезло: при виде мчавшихся барабашек он мгновенно взвился к потолку… И что-то Русе вдруг показалось, что не паук то был, а кто-то иной – из нечистиков. Только вот рассмотреть его хорошенько уже не удалось.

На повороте от одной лестницы к другой Данияр, наверное, взглянул на нее, потому что негромко, точно боясь разбудить подъезд, спросил:

– Чему ты улыбаешься?

Руся непроизвольно издала почти беззвучный смешок, вспомнив:

– Не передрались бы они там в квартире, Митя с Кариной.

– С чего бы это?

– Карина думает, что я в твоей квартире хозяйством занимаюсь. Ну, помощницей по дому. Я-то ей не сказала, что я посредница. А она сразу на меня стала смотреть вот так: фи! А Митя за меня обиделся.

Руся снова хихикнула. Никогда не думала, что возможность прятать свое истинное лицо может приносить удовольствие! Ты считаешь, я всего лишь мелочь пузатая, но я-то про себя знаю, что я – ух какая!.. Почти игра. В маски.

– А тебе это нравится? – спросил Данияр.

Ответить не успела – добежали до площадки с почтовыми ящиками. И девушка опять смешливо скривила рот: хорошо, что ночь уже глубокая, а то бы жильцы глаза на них таращили: чего, мол, разбегались то туда, то сюда? А еще мелькнула мысль: будут ли узнавать алконосты, за что убили того мужчину из богатого дома? Жаль, что из-за временно́го заклятия и из-за Карины пришлось быстро оттуда сматываться. А еще интересно, позовут ли алконосты ее, Русю, чтобы допросить нечистиков, которые в том доме обитают? И можно ли уже завтра, например, входить в тот дом?

Между стенами с рядами вертикальных почтовых ящиков – окно с высоким подоконником. Мужчины одновременно протянули к девушке руки – и этот нетерпеливый жест вызвал их дружный смех. Вот как хотелось побыстрей узнать, кто принес бумаги Всеволода! Все еще смеясь, Александр Михайлович кивнул Данияру – и тот легко подсадил Русю на подоконник.

Мужчины отошли, а девушка, прежде чем звать зеркальника, поняла, что не только ею владеет какое-то необычное возбуждение. Они все, включая Митю, с нетерпением ждут разгадки хотя бы одной тайны.

Ищущим взглядом обвела углы под потолком – и представила полупрозрачную, раскоряченную тень.

Барабашки, толпами следовавшие за посредницей по стенам и потолкам, от окна отхлынули волной, едва потолок дрогнул и из глубоких теней на нем отделилась тень более отчетливых очертаний… Как только тень вплыла в угол подоконника и протянула конечность к посреднице, Руся поспешно задала заранее сформулированный вопрос. А зеркальник буквально сразу передал ей образ виденного.

Забыв, что на ее руке все еще лежит его бесплотная конечность, девушка удивилась: как он это увидел, если дом хоть и пятиэтажный, но подъездов-то в нем – вон сколько! Зеркальник удивление посредницы воспринял как вопрос и отозвался впечатлением, которое на мгновения словно затопило Русю – впечатлением любопытства к незнакомым людям.

– Спасибо, – прошептала девушка.

Когда зеркальник пропал, снова втянувшись в подъездные тени, Руся спрыгнула с подоконника, и к ней немедленно подошли мужчины.

– Это была женщина, – озадаченно сказала она. – Лет примерно как моей маме, около сорока пяти. Одета в светлые брюки и цветастую блузку. Волосы темные, короткие. – Она замолчала, снова вызывая в памяти нужный образ. – Глаза небольшие, а губы только чуть-чуть тронуты помадой. Я ее не знаю.

И вместе с Александром Михайловичем с надеждой уставилась на Данияра.

Тот нахмурился и пожал плечами.

– Таких знакомых у меня нет.

Русе хотелось съязвить: «Есть только дамочки, которые бегают требовать деньги на ребенка, причем не твоего?» Но она сочла неудобным лезть в чужую личную жизнь. Хотя чем дальше, тем почему-то больше Руся вспоминала прелестную женщину с жутким характером. И так же почему-то злилась на Данияра.

Спохватившись, что еще не все рассказала, девушка продолжила:

– А еще… она приехала на серой машине. И номера машины были закрыты чем-то.

– Серая? – Данияр задумался. – Если учесть, что на улице зеркальник видит предметы в оттенках серого, то машина может быть и белой.

– Номера закрыты? – Александр Михайлович тоже задумался и пожал плечами. – Шпионский детектив. То есть некто заранее предполагал, что нечистики, как Руся говорит, могут описать нам его машину?

– Получается так, – подтвердил не менее удивленный Данияр.

– Значит, это кто-то из кланов или семей? – изумилась Руся.

– Возможно… – сказал ворон, уставившись на свой почтовый ящик.

И они, вполголоса переговариваясь, начали подниматься за Русей по лестнице. Радостные барабашки скакали по стенам и обсуждали зеркальника. Судя по их словам, он уже ушел в другой подъезд, куда кто-то приехал в качестве позднего гостя.

Когда Руся открыла дверь в квартиру Данияра, Карина все так же сидела на диване, положив себе на живот большую, с потрепанным рисунком под гобелен подушку-думку и обняв ее. То ли спала, то ли задремала. В последнем деле ей помогал дрема, взобравшийся на думку и активно зевающий. Митю девушка обнаружила в темной, без света кухне. Он стоял у окна и смотрел на улицу. Мужчины заглянули в гостиную и тоже направились на кухню, где Руся включила верхний свет, несмотря на странное недовольство Мити.

– Данияр, с ней точно все в порядке? – спросила она.

– Теперь уже точно, – ответил ворон. – Около нее еще оставались круги времени, но сейчас они опали. Теперь она в безопасности.

– А ты умеешь такие заклятия убирать? – рассеянно поинтересовался Александр Михайлович, посматривая на бумаги Всеволода, которые Митя принес сюда, на кухню.

– Нет. Я только вижу, – признался Данияр. – Такие вещи умел делать Мрак. Всеволод тоже, но у него уходило больше времени на снятие заклятия. Мрак же мог глянуть – и заклятия как не бывало.

– Так кто же эта женщина? – спросил Александр Михайлович.

– Что за женщина? – негромко переспросил Митя у Руси, и та пересказала ему все, что видел зеркальник.

– Вариантов ответа на этот вопрос очень много. Надо сосредоточиться на другом. – Данияр сел за стол, не спуская глаз с бумаг.

– Надо, – согласился Александр Михайлович. – Например, на том, все ли бумаги здесь. Ты знал про них – можешь сказать точно, все ли здесь?

– В таких бумагах Всеволод обычно описывал наши дела, – ответил Данияр и оживился. – Между прочим, эти дела могли бы помочь мне вспомнить не только что было, но и чему я еще вас не научил.

– Это как? – удивился Митя.

– Просто. Вспомню, как эти дела проходили, – вспомню, какие приемы применял, чтобы выполнить их. Я предупреждал: я практик.

Он взял в руки бумаги, и присутствующие затаили дыхание, с беспокойством следя за ним. Шелест перебираемых листков, шорох откладываемых… Митя не выдержал:

– Ну? Что?

– Бумаги, судя по датам, за полгода моей работы. Здесь только то, что касается лично меня. Но в полном объеме. Теперь можно будет даже восстановить связь с заказчиками. И продолжить с ними… сотрудничество.

– Данияр, – обратился к нему Александр Михайлович, – можно я просмотрю их? Я обычно быстро вникаю. Мне бы очень хотелось знать, что именно вы делали и каким образом все происходило.

Данияр, словно машинально, сжал бумаги в руках и с минуту смотрел на них. Поднял глаза и неловко улыбнулся.

– Скажу честно – отдавать бумаги на дом не хочу.

– А если сделать копии? – спросила Руся. – У меня здесь, в бабулиной квартире, есть ксерокс. Бумаги ведь не секретные? Почему ты их давать не хочешь? Боишься потерять?

Ворон снова помолчал и нехотя признался:

– Это единственное, что осталось от моей прошлой жизни. Как-то… стремно расставаться с прошлым, хоть это всего лишь бумаги. Нет, не бумаги… Фиксированная прошлая жизнь.

– Вы как маленькие, – пробормотал Митя и зевнул. – Александр Михайлович, а у вас дома компьютер есть?

– Ноут у меня.

– Ну вот! Я видел, у вас айфон клевый. Сфоткайте листы – и все. Дома почитаете.

Мужчины переглянулись, и Руся засмеялась: выход, и такой простой, найден!

Пока суд да дело: пока Данияр раскладывал листы, а Александр Михайлович готовился их фотографировать – Руся тоже не сидела сложа руки. Поесть они чуть-чуть поели, но неизвестно как вороны, а ей самой вдруг так есть захотелось! Вообще, она заметила, что именно по ночам голод будто накидывался на нее. Так что она включила духовку, достала из холодильника большую чашку с полуфабрикатом – с творогом, смешанным с тертым сыром, добавила туда яйцо, приправы и начала тереть на мелкой терке сардельку. Митя, сообразивший, что она готовит, схватил доску и хлеб и принялся резать его на ломтики. Поглядывая в сторону Руси, проворчал:

– Давай-давай! Нечего! Всю сардельку клади! Мне нравится, когда там больше колбаски, чем сыра!

– Еще и привередничает! – фыркнула девушка.

Митя любил ее горячие бутерброды.

Когда мужчины закончили с фотографированием, Руся уже доставала противень с бутербродами, источающими такой аромат, что со стола мгновенно смели все посторонние предметы и с трудом дождались, пока Митя разольет на всех чай.

– Карину зовем? – спросила Руся.

– Она спит, – сказал Данияр.

– Почему? – поразился Митя. – Ночь – наше время!

– Она в такой передряге побывала, что для нее сон сейчас – настоящее лекарство.

Очередной перекус подвигнул Александра Михайловича на размышления:

– Надо бы суммировать все, что произошло. Девушка-воронушка, насколько понимаю, теперь наша?

– Не уверен, – вздохнул Данияр. – Если ворон себя осознал вороном, это еще ничего не значит. Права давить на нее у нас нет.

– Ага, – вредным голосом сказала Руся – и Митя согласно кивнул после добавленных ею слов: – Нам, значит, на нее давить нельзя, а алконостам можно?

– Вы же видели сами: она легко ушла от них именно потому, что на нее давили, а потому ее там ничто не удерживало.

Александр Михайлович, на которого все посмотрели, ожидая продолжение его речи, обобщил:

– Как только она просыпается, мы у нее спрашиваем, так? Нам недоговоренности не надо. Так, этот вопрос решили. Далее. Что мы имеем с этой ночи, кроме появления в нашей компании Карины? Мы имеем труп, который появился в результате колдовства. Причем ты, Данияр, говоришь, что такое могут сделать и вороны, и некроманты.

– Перебью, – угрюмо сказал, нахмурившись, ворон. – Эта работа принадлежит все-таки воронам. Совершенно точно.

В кухне стало тихо-тихо… Все с испугом смотрели на Данияра, а тот упрямо не поднимал глаз от стола, с опустевшей тарелки из-под бутербродов. Первым не выдержал Александр Михайлович:

– Данияр, прекрати так вести себя! Мы все здесь дилетанты, кроме тебя. Объясни нам свои слова. Это тоже учеба. Почему ты так уверен, что ловушку со временем мог сделать только ворон?

– У некромантов… – начал Данияр и осекся. – Нет, мне с этой точки зрения будет трудно объяснять. А вот с Кариной… Если бы временную ловушку сделал некромант, Карина быстро бы не оправилась. Хуже того, если бы некромантская ловушка девушку задела даже краем, для воронушки это был бы конец. Но девушка выжила. И даже быстро пришла в себя. Поэтому я думаю – это воронья ловушка. Когда ворон ставит ловушку, а это бывает очень редко, он всегда оставляет лазейку-оберег для своих. На всякий случай. Поэтому я и думаю, что Карина – это сигнал, что ловушку ставил ворон.

– Ты… уверен, что Всеволод погиб? – медленно спросил Александр Михайлович.

– Уверен.

– А если это был…

– Мраку под девяносто, – раздраженно сказал Данияр. – И он на такие дела неспособен. Характер не тот.

– Ну хорошо… – Александр Михайлович задумался. – Предположим, что в нашем городе появился ворон, который каким-то образом ускользает из снов Мити.

Митя и Руся переглянулись. И ошеломленный парнишка-ворон пообещал:

– Я сегодня постараюсь на него настроиться!

– Так, дальше. Тот человек, который умер в ловушке времени. Надо бы узнать, кто он. И кому выгодна его смерть… Прям как в детективе… Ладно, я могу узнать у своих ребят, кто в полиции работает. Есть у меня такие… Что мы еще можем сделать? Задействовать Русю? Руся, ты как, не откажешь?

– Когда такое было? – хмыкнула девушка. – А что вы хотите сделать? Если поспрашивать тамошних нечистиков, то ведь нас в тот дом не пустят!

– Можно начать с дорожных, – предложил Митя. – Им с тобой болтать понравилось. Данияр, а зеркальники могут перемещаться из дома на улицу?

– Они перемещаются там, где тень, но точно сказать не могу.

– Кто такой зеркальник? – мрачно спросили от кухонной двери.

– О, Карина! Садись за стол, – гостеприимно позвала Руся. – Я тебе отложила парочку бутербродов, и чай есть. Будешь?

Данияр быстро встал и поднес для Карины табурет, чтобы она подсела к общему столу. Девушка хмуро оглядела всех, особенно остро зыркнув на Митю, который пренебрежительно отвернулся, но села-таки.

– Зеркальник – это такая нечисть, которая занимается сбором информации по дому, – объяснила Руся, подавая ей тарелку и чашку с чаем.

– Нечисть?.. А ты тут при чем?

– А я перевожу с его языка на человеческий.

– Руся – переводчица и посредница между двумя мирами, нашим и миром нечисти и нежити, – добавил Данияр.

Карина подозрительно посмотрела на него, потом так же подозрительно – на аппетитные бутерброды. Но сглотнула и взяла один с тарелки на пробу. Все в одобрительном молчании следили, как она ест их и запивает чаем. Девушка же глаза больше не поднимала и ела так, словно делала одолжение. Хотя Руся, сидевшая напротив, видела, что молчаливое внимание тяготит воронушку. Поэтому, когда та дожевывала последний кусочек, заглядывая в свою чашку, спросила:

– Карина, а ты теперь с нами будешь? Или сама по себе?

– Попробуйте только меня одну оставить! – окрысилась воронушка.

Мужчины выдохнули и сели свободней. А Митя даже поднялся и долил ей чаю.

Затем потратили несколько минут на то, чтобы ввести Карину в курс дела. И Александр Михайлович продолжил свои размышления.

– Если с зеркальником не выйдет, спросить барабашек? – предложила Руся. – Они должны знать все, если только это все не укрыто чужими оберегами. Или временна́я ловушка не даст им узнавать информацию?

– В такой ситуации я еще не бывал и ничего сказать не могу, – покачал головой Данияр. – А ты сумеешь поговорить с ними сейчас?

– Да они там уже к окну прилипли, – улыбнулся Митя, который после решения воронушки остаться тоже выглядел успокоенным. – Ждут, пока Руся выйдет к ним.

– Пойду прямо сейчас, – решила девушка и встала из-за стола.

– Я с тобой, – ожидаемо сказал парнишка-ворон.

– А… – начала воронушка и опустила голову, глядя исподлобья. – Это… ну… можно мне… с вами?

– А ты видишь нечистиков? – с любопытством спросила Руся.

– Не знаю, – буркнула та.

– Алконосты не любят нечисть, – сказал Данияр. – Поэтому нечисть не любит алконостов. Поэтому они и не думали тебе показывать кого-то из Навьей мелочи. Они отпускали тебя домой, Карина?

– Только под присмотром. Сказали, что упыри могут снова напасть.

– Поэтому она не видела их. Идите познакомьтесь.

– Кстати, да… – Александр Михайлович смотрел в окно и, кажется, не видел его, и младшие застыли у двери. – Упыри. Убийство воронов, которые издавна жили в городе. Не потому ли, что чужой ворон хотел здесь обосноваться?

– Нет, – категорично сказал Данияр. – Вороны не убийцы. Они близко к чистильщикам, но отнюдь не убийцы.

– Но ведь как-то все это взаимосвязано… Появление упырей, причем не городских. Уничтожение воронов. И внезапная смерть во временно́й ловушке человека.

– Богатого человека, – добавил Митя, и глаза у него заблестели. – А вдруг наследники его заказали кому-то? И чужой ворон решил помочь? Ведь это почти не убийство? Человек попадает в ловушку, быстро стареет и умирает. Но ведь своей смертью. Данияр, а если ты не прав? И чужой ворон именно потому… – Парнишка-ворон неожиданно осекся. – Но упыри… Каким боком?

– Сговор некромантов и чужого ворона? – предположил Александр Михайлович. – Если вороны – люди. Алконосты – люди. Все как ты и говорил, Данияр. У всех человеческие сильные и слабые стороны. А если чужака взяли на слабо? Предложили такую сумму, что он поддался?

– Чтобы подкупить ворона, нужна громадная сумма, – проворчал тот.

– А если на кону стояла сумма еще более громадная? Нет, надо узнать, что за человек был убитый. Очень уж необычная смерть. – Александр Михайлович обратился к Карине: – Алконосты никаких предположений не делали по поводу ловушки?

– Что она может знать? – с досадой перебил Митя. – Мы вытащили ее еще до того, как тот человек умер! А значит, алконосты вообще не знали, умрет ли он. Они только видели, что он слишком быстро стареет!

– Ты прав, – пробормотал Александр Михайлович и кивнул. – Идите на балкон. Я с вами бы пошел с большим удовольствием, но не хотелось бы мешать вашей беседе.

Руся встретилась глазами с воронушкой и кивнула на кухонную дверь. Митя потопал впереди девушек. За спиной Руся услышала голос Александра Михайловича, обращенный к Данияру:

– Ее ты тоже будешь обучать?

– Если время будет. У нас тут такое закручивается, что легче держать ее рядом с нами, чтоб никто на ее жизнь не покусился. Разве что… учить на ходу – в перерывах между делами и поездками.

– Как и всех нас, – вздохнул Александр Михайлович.

Руся, шедшая позади младших воронов, вдруг подумала, что ей очень не нравится эта идея. Что ей очень не хочется, чтобы Данияр учил воронушку всем вороньим премудростям. Пусть ее учит Митя! Ну и что, что он поцапался с ней недавно! Сейчас-то он спокойно относится к ней. Потому что для него она своя. А для нее, для Руси, нет!