Текст книги "Великий обман. Выдуманная история Европы"

Бэда Достопочтенный

Труд Григория в своей Chronica maiora (Большой хронике, «725») продолжает один из наиболее влиятельных английских историков – Бэда Достопочтенный. Мы пропустим жившего веком ранее Исидора Севильского, чью «Хронику» (в «Этимологиях», конец 5 книги, «от 626 года») я уже упоминал, – и вместе с Гертрудой Бодманн разберем творчество англичанина Бэды.

Скрупулезно подсчитанные (в общем и целом), даты его «Хроники» от сотворения вселенной доводят до его собственного начала отсчета. Опирается он на «Истинную иудейскую Библию», то есть не на Септуагинту, что само по себе подозрительно: с текстом иудейской Библии Запад познакомили евреи в XI веке. Можно, впрочем, предположить, что сей ревностный посетитель Рима смог где-то раздобыть перевод иудейской Библии. Проблемы в его случае возникают и при таком предположении.

Именно, за исключением двух сомнительных дат в «Хронике» (532 и 716), он использует в «Проповеданной истории народа англов» летоисчисление от Рождества Христова, или, как он выражается, «от воплощения Господня». При этом он, разумеется, устанавливает прямую связь с византийскими императорами: например, 603 год = первый год правления императора Фоки (более корректным считается сегодня 602 год, но не будем придираться к мелочам). В этом году английский король Этельфрит вел войну с британскими соседями. Византия была далеко. По мнению Бодманн, «в ту переломную эпоху, во время перехода» к летоисчислению от Рождества Христова, привязка датировки к годам правления императора Фоки была необходима читателю Бэды для большей наглядности. А, собственно, почему? Какой смысл связывать Этельфрита с «солдатским императором», правившим Византией восемь лет и столетие спустя наверняка забытым в Англии?

Однако смысл в этом был, правда, он появился много позже: в Византии X века стали писать новую историю, составляя императорские хроники. Контакты с этим новоделом побуждали и на Западе вводить летоисчисление от Рождества Христова. Значит, нужно было, хотя бы в отдельных их точках, попытаться синхронизировать обе истории. Как же это удалось Бэде? Речь шла о подсчете возраста вселенной, восходившего к Византии. На Западе эти даты практически никогда по-настоящему не использовались. Для этого Бэда и написал «Хронику».

Последняя дата в ней (при условии, что от сотворения мира прошло 4680 лет, а Рождество Христово пришлось на 3952 год) – 728 год н. э.; Бэда называет его девятым годом правления императора Льва (Исавра; дата, принятая в академической науке, – 727 год). 716 год, когда Экберектус ратовал за исправление пасхалий, упомянут в начале «Проповеданной истории народа англов»; таким образом связываются оба текста, а англичане – поскольку действие придуманной истории направлено в прошлое – получают свою собственную церковь, обращенного в католичество короля и собственных мучеников.

В принципе, то же самое Григорий сделал для Франции и Исидор для вестготов и свевов. Вопрос лишь в том, был ли Рим вымышлен этими писателями как образец и отправная точка для сотворения «доподлинной» истории своих народов, или они пытались придумать германские государства и объявить их законными компонентами известной Римской империи. Разумеется, взаимное подтверждение являлось одним из желанных эффектов, и все же подлинная цель состояла в «построении» Великой Римской империи. Писатели эти были христиане-католики, а не германские вожди (яркий тому пример – Исидор Севильский). Их «Истории» с героями и крещеными королями должны были послужить маскировкой и обрамлением для явления грядущего Рима, центра всеобъемлющей церкви.

К сожалению, ссылками на римские «города, маяки, мосты и улицы» Бэде Достопочтенному пришлось доказывать почти пятисотлетнее господство римлян в Англии. Но разве это подвергалось сомнению? С тех пор, как я прочитал «Агриколу» Тацита, необходимость в аргументированном доказательстве для меня очевидна. Едва ли существует еще одна рукопись, подделанная столь же небрежно, как Тацит (около 1428 года; см. гл. «Гуманисты»).

А римские постройки? Ну и что? Разве американцы правят в Бомбее или Шанхае, поскольку и там есть небоскребы?

Сама попытка доказательства римского присутствия ставит под вопрос подлинность текстов Бэды Достопочтенного. Если римляне до завоевания их столицы Аларихом (410 год) управляли Англией как провинцией империи, то зачем с такой обстоятельностью доказывать это 300 лет спустя? Ведь это и так все знают. Может быть, к XI веку забыли? Скорее всего. А может, римское владычество в Англии (как и во многих других странах) – это позднейшее измышление? (См. Гайзе, 1995.)

Вот, например, сообщение Бэды о короле Этельберте Кентском, правившем в течение 56 лет вплоть до 616 года н. э., когда он «вознесся в лучший мир царствия небесного». Прямо так сразу? Минуя преддверие ада или чистилище? Он погребен в церкви «святых апостолов Петра и Павла». Человек, имеющий хоть малейшее представление о возникновении церковных догм, сразу поймет, что для VIII века это выражение совершенно невозможно. Так же, как и то, что Папу Римского Бэда именует «Святой отец».

Обоснование роли Рима как центра и средоточия церковной жизни («ибо в нем жили, учили, скончались и погребены святые апостолы Петр и Павел») типично для XII и XIII веков. Вспомним епископов Сантьяго в Галисии, более столетия претендовавших на главенствующую в церкви роль на том основании, что в их городе покоятся мощи брата Господнего Иакова, знаменитейшего из апостолов. Бэда основывает свою аргументацию на «решениях синода в Витби, 664 год н. э.» и подчеркивает величие вселенской церкви, которая «как у себя дома в Африке, Азии и Египте» (с. 209). Однако, как считается, в то время в большей части этих регионов царил ислам. И католическими они никогда не были.

К сожалению, книга Бэды оканчивается на 731 годе; тем не менее ему известны битвы при Туре и Пуатье (732 год), в которых сарацины потерпели сокрушительное поражение (с. 213). Совершенно без всяких оснований Бэда приводит перечень святых мест в Палестине.

Спор о дне празднования Пасхи, имеющий для Бэды большое значение, выглядит анахронизмом, так как он означает разрыв с иудаизмом (Бодманн, с. 214). А это случилось либо уже в IV веке, – конечно, если церковь в то время существовала, – либо необходимость в этом возникла только в XI веке (при историческом рассмотрении). Мы еще не раз вернемся к спору об определении дня Пасхи как важному ориентиру для определения времени создания текстов.

Основной вопрос: когда наступает день весеннего равноденствия. По «так называемым постановлениям Кесарийских соборов (V—VI века)» этот день приходился на 25 марта, в то время как александрийская община придерживалась даты 22 марта – последней, рассчитанной самими иудеями перед изгнанием; впоследствии корректировка стала невозможной. Перенесением срока на (языческие) 25 марта подтверждалось господство Рима и размежевание с праздником иудейской пасхи (пейсах).

Бэда, однако, за точку отсчета берет 21 марта, дату, абсурдную для VIII века: за счет ошибки юлианского календаря начало весны он должен был наблюдать 14 марта. 21 марта – это возвращение к солнечному календарю Августа, принятому в те годы, когда жил Христос. Обращение к этому календарю приводит к тому, что юлианский календарь в XV веке неверен (это неоднократно было установлено Николаем Кузанским и Региомонтаном). Когда Римский Папа Григорий (1582) предпринял, наконец, астрономически выверенное исправление календаря (причем разница составила 10 дней), он взял за точку отсчета другое «великое событие» вместо точки отсчета, привязанной к жизни Христа: двадцатилетие правления «первого христианского» императора Константина (325), ознаменованное к тому же «первым Вселенским Собором» (Никейским).

Так что с переносом даты равноденствия Бэда поспешил ни много, ни мало – лет на семьсот.

Еще одна типичная ошибка: в хронологической таблице Бэды Достопочтенного и во 2 главе первой книги «Проповеданной истории» появляется некая дата «до воплощения Спасителя», важная отправная точка: завоевание Англии Цезарем (693 г. от основания Рима = 60 году до н. э.). Бодманн предполагает (с. 200), что «вблизи начала координат (имеется в виду 1 год н. э.) это вычитание следует воспринимать как само собой разумеющееся». Тем самым она разрушает всю свою красиво выстроенную систему мыслей о том, что даты «до рождества Христова» вошли в обиход лишь в эпоху Возрождения. Ту же ошибку (с другой датой) допускает и Исидор.

Другая общая для Исидора и Бэды ошибка: картографические анахронизмы. До появления карты Эбсторфера (ХШ век) существовали лишь портоланы, карты побережья для мореплавателей. Карты мира наподобие каталонской (1375) в раннем средневековье еще немыслимы. Как они попали в рукописи Бэды и Исидора – загадка. Промах становится очевиднее, когда мы узнаем, что атласу мира предшествуют хронологическая таблица и расчет даты празднования Пасхи, как сообщает Бодманн (с. 219). Подобный контекст отсылает нас именно в XIV век, когда рука об руку развивались география, астрономия и церковная догматика.

На рубеже

Обратимся (вместе с Бодманн) к Регино фон Прюм (ум. в 915), которого я (и Регина Зоннтаг) рассматривал как первого серьезного летописца. Разумеется, он – как и его «предшественник» Бэда Достопочтенный – не был признан современниками (излюбленное выражение сегодняшних ученых, выдающее наше непонимание феномена). «Время его еще не пришло», – пишет Бодманн (с. 223). Сильные сомнения охватывают меня, когда я думаю обо всех этих «великих непонятых», намного опередивших свое время.

Отправная точка Регино Прюмского – смерть доблестного Карла Мартелла (741), спасителя Запада и истребителя сарацинов; тем самым осуществляется продолжение «Истории» Бэды Достопочтенного. Однако летопись Регино начинается в 1 году от Рождества Христова (н.э.); доисторического времени больше нет. Или еще нет? Так приоткрывается роль прюмского монаха, выполняющего вспомогательную функцию шарнира. Первым в полной мере используя летоисчисление от Рождества Христова (работы, следовательно, написаны после 1000 года), он выглядит этакой амфибией, промежуточным звеном между фальсификаторами эпохи гуманизма и позднего средневековья.

Список византийских императоров он переводит в новое летоисчисление; это важная и необходимая привязка к всемирной хронике. Бодманн (с. 222) именует это предприятие «двойственным», особенно когда годы правления Карла Мартелла соседствуют с годами правления императора Льва. Только при помощи (еще одного) этого синхронизма в историю впервые и вводятся франкские короли, заполняющие периоды времени в христианском летоисчислении. Это никакой не второй или параллельный исторический путь, но создание истории из ничего. «Летоисчисление от Рождества Христова у Регино, пусть даже еще и не слишком подробное, есть нововведение, которое, однако, еще не достигает у него привычной нам независимости и самобытности» (с. 223). Очень важно тем не менее, что христианское летоисчисление становится самостоятельным и самобытным явлением. В позднейших хрониках это летоисчисление (например, Германа Райхенау, 1013-1054) становится реальностью.

Хотя во «Всеобщей истории свевов» у Райхенау начало координат (1 год н. э.) определено на старый манер (то есть как 42-й год правления Августа), все годы после 1000-го «строго» соотнесены с немецкими императорами. Это происходит, по крайней мере на столетие, слишком рано! Следовательно, он также датирован задним числом и сдвинут в прошлое.

Смысл постоянного «состаривания» первых подлинных летописей ясен: в момент завершения хроники – то есть (предположительно) еще при жизни летописца – современникам нельзя было предъявлять эту халтуру, ведь очевидцы событий тут же разоблачили бы подлог. Зато «столетие спустя» эти «мемуары» вполне принимались за чистую монету: они были написаны с учетом современных представлений, и фальшивку было трудно распознать. Несколько столетий спустя большинство подобных хроник все-таки распознавалось как подделки и заменялось на новую версию, переделывалось «под новое мировоззрение». Совершать очередные исторические открытия, создавать абсолютно новые исторические «факты» слишком поздно: фальшивка (несмотря на разоблачения отдельных рукописей) уже прочно обосновалась в историографии. Она стала действительностью.

Яркий пример фальшивки (выполняющей, подобно хронике Регино фон Прюм, вспомогательные «шарнирные» функции – и эта ее функция была распознана еще Регино) – творчество знаменитого Зигеберта Камбрейсия (родился в 1030 году в Брабанте, умер 5 октября 1112 года), который с 1050-го по 1070-й преподавал в Метце). Его многочисленные сочинения пользовались в средневековье большой популярностью, особенно «Хроникой» (от 381 до 1111 года), служивший (невзирая на явную вторичность: он не содержит почти никаких новых исторических сведений) основой для многочисленных исторических работ. В «Хрониконе» Зигеберт прямо ссылается на Евсевия (и, соответственно, на Иеронима) и снова включает в историю поздней античности языческие народы. «Возможно ли использовать один и тот же метод спустя целых семьсот лет?» – задает вопрос Бодманн и продолжает: «Историк нашего времени не может позволить себе с такой непосредственной наивностью взять за образец для своего труда работу семисотлетней давности. Он должен попытаться преодолеть эту дистанцию путем недвусмысленной и категорической вербализации еще до начала работы» (с. 225).

Его «Декадная книга» от 1092 года производит еще более странное впечатление: в ней (для уточнения даты рождения Иисуса) мировая история от Адама разделена на пасхальные циклы продолжительностью в 532 года. Значение, которое он придает этой ошибке (кстати, им не исправленной), выдает в нем гуманиста, так как вопрос об определении точной даты Рождества Христова стал остро актуальным лишь с середины XV века. Возможно, «Декадная книга» – это один из ранних фальсификатов, который по понятным причинам не стали «внедрять» в позднюю античность, а перенесли на 700 лет вперед. Вот поэтому его исторические сочинения и «трудно понять» (Бодманн, с. 225): они находятся вне времени и хронологически кажутся подвешенными в воздухе.

Еще одна попытка, предпринятая с наилучшими намерениями: трактат Виталия Ордерика (1075 – после 1141) «Церковная история». Якобы созданный в норманнском монастыре и по стилю «предвосхищающий» поздние монастырские хроники, трактат пестрит сведениями из Евсевия, Исидора и Бэды; однако (после 754 года) якобы «появляются и первые подлинные даты: 993, 999, 1002 и т.д.» (с. 227). Летописание в старом стиле соединено в «Церковной истории» с новыми данностями. Ему же навязан и папский список, хотя первые папские списки с датировкой от Рождества Христова (согласно Иделеру, 1825) восходят к Евгению IV (1431) [65]65
  Двухтомный труд Иделера содержит первое серьезное – однако недостаточно критическое – исследование по хронологии в новейшее время, ставшее вместе с трехтомником Гинзеля основой догматизации современной традиционной хронологической схемы мировой истории.


[Закрыть].

У Гинзеля (1914) я нашел сведения о том, что, помимо датировки от Рождества Христова, в XII веке в Ватикане использовался также отсчет от другой эры, предложенный, по-видимому, Марианом Скотом (1028-1082). В булле Папы Урбана II сообщается, что идет 1121 год этой эры, следовательно, она начиналась в 22-23 годы до н. э., так как булла датирована 1098 годом н. э. Несмотря на свойственную той эпохе путаницу, этот факт подчеркивает еще раз, что самая ранняя датировка от Рождества Христова появляется не раньше, чем в XII веке, и использование ее в рукописях XI века есть анахронизм. Это еще раз подтверждает мою позицию о том, что «хроники XI века» на самом деле написаны по меньшей мере на столетие позже.

В заключение Бодманн рассматривает серьезную проблему: уже многократно упомянутую загадку цифр. Впервые индийские цифры с разрядами и нулем встречаются в арифметике Леонгарда Фибоначчи (1202); там же, для торговых нужд, используется четкая математика для решения квадратных уравнений. Однако Бодманн и Меннингер считают, что индийские цифры стали применяться в Германии только в конце XV века. Может быть, это опечатка? Ведь считается, что с 1240 года индийские (арабские) цифры со скоростью лесного пожара распространились по всей Европе [66]66
  Датировка ранних математических произведений страдает теми же болезненными признаками, что и датировка исторических рукописей, и должна быть пересмотрена. В результате и все рукописи, использующие арабские цифры, окажутся датированными слишком ранними датами.


[Закрыть].

Бодманн упоминает еще одно исключение из правила: некий анонимный монах якобы использовал в своей книге «Цветы времени» уже в 1292 году обратный счет времени от рождения Христа. Она считает это «маловероятным» и предполагает, что на самом деле здесь имело место вычитание хронологических пакетов, как это не раз делалось поздними античными писателями.

Первые подлинные даты до Рождества Христова появляются у Вернера Ролевинка в 1474 году; в течение последующего десятилетия их становится все больше. Однако только протестант Скалигер и иезуит Петавиус приняли за центр симметрии времени 1 год от Рождества Христова, и от него можно было без ограничений отсчитывать назад и вперед [67]67
  Введение обратного счета от Рождения Христова считается заслугой Петавиуса. Скалигер пользовался счетом дней (а не лет) и притом от столь древней даты, что никаких отрицательных дат у него не появлялось.


[Закрыть].

Повсеместному распространению такой системы отсчета способствовала книга орлеанского теолога Петавиуса De doctrina temроrum (Учение о времени, Париж, 1627). По адаптированному изданию его трактата с понятием о времени знакомились многие покаления учеников во всех европейских школах, и такое представление стало общепринятым. Широко известны его хронологические таблицы королей, династий, описания городов и деяний исторических личностей (Париж, 1628), ставшие каноническими.

Основой для хронологии Петавиуса стала работа Скалигера, сына авторитетного знатока древности, выпустившего учебное пособие De causis linguae latinae (Об основах латинского языка, Лион, 1540). Сам Жозеф Жюст Скалигер (1540-1609) занимался переводом с латинского на греческий и обратно, а также издал собрание античных эпиграфов, не потерявшее ценности до наших дней. Самым важным трудом Скалигера стал трактат De emendatione tem – роrum (Исправление хронологии, 1583; работа появилась сразу после реформы календаря, но всеобщее внимание привлекло лишь женевское издание 1629 года).

Он ввел понятие о «юлианском периоде» (сам термин появился позже) продолжительностью в 7980 лет [68]68
  Отца Йозефа Юстуса звали Юлий Цезарь, что породило подозрение у ряда историков в том, что это название было связано с именем отца автора. Более радикальная позиция такова: сам знаменитый юлианский календарь восходит не к Каю Юлию Цезарю, как принято считать, а к Юлию Цезарю Скалигеру. Ю. Ц. Скалигер был одним из ведущих умов своего времени, знаменитым филологом и лингвистом, учителем как своего не менее знаменитого сына, так и автора знаменитых пророчеств Нострадамуса. Длительность юлианского цикла измеряется в днях, а не в годах: она равна числу дней в следующих друг за другом 28 x 19 x 15 = 7980 годах.


[Закрыть], умножив 532 года пасхального цикла на 15 (15-летний цикл якобы для сбора налогов). За начало периода он принял 4713 год до Рождества Христова. И все бы хорошо, но только 15-летний цикл – это позднейшее изобретение: все (якобы ранние) документы, его упоминающие, нужно рассматривать как поддельные.

В этом вопросе принято ссылаться на обстоятельное исследование Гинцеля (1914). Деление времени на пятнадцатилетние циклы, для которого нет ни календарных, ни биологических оснований, – я считаю чистым вымыслом (или, если угодно, сознательной дезинформацией). Эта система возникла якобы в Египте в начале IV столетия, а к концу века стала использоваться в Европе. Дионисий, скифский хромец («525»), утверждал, что этот период времени начался в 3 году до н. э. Глупее и выдумать ничего нельзя. [69]69
  Селешников в «Истории календаря и хронологии», 1977, утверждает, что этот цикл, который он, повторяя принятое в западных языках наименование, называет индиктионом (провозглашение, объявление, специальное обложение), использовался в Римской империи: каждые 15 лет там, мол, взымалась чрезвычайная (какая?) подать. Если учесть, что под Римской империей скорее всего фигурирует ранняя Священная Римская империя, то тезис о позднем введении этого понятия подтверждается.


[Закрыть]

С V века по 1087 год для датировок документов папства использовался якобы исключительно пятнадцатилетний цикл. (Легко утверждать, учитывая, что никаких пап тогда не было.) С 1218 года, при Фридрихе II фон Гогенштауфене, эта система якобы является единственной законной для датирования документов. Однако трудно было прийти к общему мнению, какой год, в соответствии с делением на циклы, считать началом последнего (в этом вопросе так и не удалось договориться), и в одной и той же канцелярии зачастую использовался отсчет времени по разным 15-летним циклам. Разумеется, этими сведениями поделились с нами не церковники, но дотошные ученые, исследователи старинных грамот. Это ли не основание считать большинство исследуемых грамот подложными?

Крайне редко (Гинцель называет три случая) пятнадцатилетние циклы пытались использовать для счета текущего времени (на некоей пасхальной свече и в известной мастерской поддельщиков – французском монастыре Корби) [70]70
  Единственным разумным обоснованием индиктиона следует считать то обстоятельство, что средняя продолжительность правления в длительных династиях близка к 15 годам. Индиктион мог представляться более удобным (для счета, например), чем 19-летний лунный цикл Метона (каждые 19 лет фазы Луны приходятся на одинаковые числа месяцев) для ведения хронологических записей.


[Закрыть].

К чести гуманистов следует заметить, что некоторые из них, не прикрываясь почтенным прошлым, издавали свои творения под собственными именами: так, например, Хартманн Шедель издал «Всемирную хронику» (1493) не на искусственно состаренной латыни, но на хорошем литературном немецком [71]71
  Естественно, на немецком своей эпохи. В недавнем переиздании книги ее пришлось снабдить длительным введением и обширным комментарием, так как язык «Всемирной хроники» нелегок для понимания. Кстати, в датировке 1493 годом можно усомниться. Она была внесена от руки на один из сохранившихся экземпляров книги в XVII веке и основана на анализе сопровождавших появление книги документов. Однако традиционную датировку этих документов никто критически не проверял.


[Закрыть], с картой Германии Г. Мюнцера. Вот здесь и начинается научная (в нашем понимании) мысль.

Я хотел бы подчеркнуть, что Гертруда Бодманн своим исследованием сослужила нам добрую службу; я использовал ее изыскания и основные выводы, рассмотрев их, однако, с новой точки зрения.

Сама исследователь часто апеллирует к Ле Гоффу, открывшему своими работами новое окно в средневековье. Обратимся и мы к работам этого выдающегося историка XX века.