Текст книги "Российское общество в условиях самоизоляции. Социальные эффекты и последствия пандемии Covid-19"

2.3. Особенности и проблемы социального поведения российского населения в условиях режима самоизоляции

Современные тенденции функционирования российского социума убедительно подталкивают к принципиально новой постановке вопроса о дальнейшем функционировании и развитии системы «человек – среда», в которой, по мнению А.А. Кулик, «доминирующими выступают два аспекта: во-первых, кардинальные изменения во взаимодействии человека с природой; во-вторых, трансформирующийся характер взаимоотношений человека с обществом»[105]105
  Кулик А.А. Качество жизни населения в контексте особых средовых условий / Психологическая безопасность личности в экстремальных условиях и кризисных ситуациях жизнедеятельности: сб. научных статей V международной научно-практической конференции / под ред. Р.В. Кадырова. Владивосток, 2015. С. 242–250.


[Закрыть]. В условиях стремительно обрушившейся на российское общество угрозы пандемии COVID-19, существенно повлиявшей на общественное сознание и явившейся триггером изменения привычных форм социального функционирования и ломки традиционной социальной реальности, заметно меняются и привычные логотипы социального поведения.

Одной из ключевых социальных проблем современного российского общества в условиях актуальной угрозы пандемии коронавируса является проблема самоизоляции российского населения, представляющая собой вынужденную меру, которая, как принято сегодня полагать, поможет не допустить распространение коронавируса среди российского населения. Для российского населения сегодня данная мера носит не столько рекомендательный, сколько обязательный характер[106]106
  Электронный ресурс Справедливо. Центр https://spravedlivo.center/articles/koronavirus-rezhim-samoizolyacii-i-ego-osobennosti/


[Закрыть]. Режим самоизоляции как карантинное мероприятие стал новой реальностью для россиян. Нарушителям режима самоизоляции уже грозят санкции в виде задержаний, предупреждений, административных штрафов. Здравомыслящая часть населения считает, что нет необходимости ожидать принуждения к выполнению введенных ограничений, это «момент, когда нужно быть солидарными», это тот период времени, «когда можно быстрее избавить общество от невидимого врага»[107]107
  Электронный журнал «Эксперт Online». 2020. От 5 апреля. № 14 (1158). [Электронный ресурс] https://expert.ru/2020/04/2/virus-bednosti-chto-predstoit-lechit-pravitelstvu/


[Закрыть].

В ситуации более возрастающей неопределенности, незащищенности и утраты безопасности существования, в человеке постепенно угасает творческое начало[108]108
  Волков Ю.Г., Лубский А.В. Социология в России: в поисках новых идей и креативности. Ростов н/Д., Таганрог: ЮФУ, 2017


[Закрыть], из активного, деятельного индивида, он превращается в пассивного потребителя товаров и услуг. Как подчеркивают южно-российские исследователи Е.Ю. Колесникова и А.А. Беспалова, «многомерность и полиструктурная регуляция социального поведения, резкое расширение технологий деформации нормативных и модальных форм социального поведения, характерные для современных обществ, увеличивают риски непредсказуемости стратегий социального поведения человека»[109]109
  Колесникова Е.Ю., Беспалова А.А. Социальное поведение как предмет научно-исследовательских практик // Социально-гуманитарные знания. 2016. № 7. С. 59–67


[Закрыть].

Перед учеными встают многочисленные вопросы, связанные с изменением социального поведения, в числе которых актуализируется целый ряд вопросов: боремся ли мы с коронавирусом или с самоизоляцией? Являются ли нарушение людьми режима самоизоляции – новой формой социального поведения в изменившейся социальной реальности? Откуда берутся т. н. корона-скептики (COVID-диссиденты), отрицающие опасность, а также главный вопрос – к чему приведет режим самоизоляции – к консолидации общества или его разобщению и отчуждению?[110]110
  Эл. Ресурс https://www.youtube.com/watch?v=u5XK7oezXjk


[Закрыть].

В научной социологической литературе на данном этапе отсутствуют системные исследования научного анализа социального поведения в условиях режима самоизоляции российского населения, поскольку люди, при попадании в одну и ту же общественную ситуацию, неодинаково «реагируют на нее, обнаруживают различные репертуары социальных действий»[111]111
  Ментальные программы и модальные модели социального поведения на Юге России: монография / отв. Ред. А.В. Лубский. М.: Социально-гуманитарные знания. 2017. 396 с.


[Закрыть]. В этой связи обозначенный выше круг вопросов требует своего осмысления и оценки новых проблем, так или иначе изменивших привычные модели социального поведения.

Таким образом, целью данного параграфа является изучение особенностей и проблем социального поведения в условиях режима самоизоляции российского населения.

На каком уровне находится степень научной разработанности проблемы?

Для ответа на данный вопрос обратимся к категориальному аппарату социологического знания понятия «социальное поведение».

Многие российские и зарубежные ученые утвердились во мнении о том, что социальное поведение осуществляется на базе как внешних, так и внутренних регулятивов.

Стоит подчеркнуть, что категории «социальное поведение» была введена в область социологического знания в первой четверти прошлого века в рамках концепции бихевиоризма, представителями которого были Д. Уотсон, Б. Скиннер. Исходной предпосылкой бихевиористского подхода послужило признание взаимовлияния поведения человека и происходящих вокруг него событий окружающей среды, а также влияние на поведение индивида непредвиденных событий. Еще большее внимание исследованию социального поведения уделяется в теории социального обмена, преодолевшей бихивеористский отрыв сознания от поведения человека, основоположником которой является Дж. Хоманс. В хомановской концепции «социальное поведение и взаимодействие индивидов предстает как система обменов поведенческими актами, посредством которых они санкционируют друг друга»[112]112
  Социология: энциклопедия / Сост. А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко и др. Мн: Книжный Дом, 2003. 1312 с.


[Закрыть].

В изучении социального поведения принято выделять два альтернативных подхода к его объяснению: личностный и ситуационный. Сторонники личностного подхода отмечают, что социальное поведение определяется, прежде всего, индивидуальными чертами характерологических особенностей личности. Сторонники же ситуационного подхода полагают, что социальное поведение, с одной стороны, детерминировано непосредственно социальной ситуацией, в которой находится индивид. С другой стороны, на социальное поведение оказывает серьезное влияние его индивидуальная субъективная интерпретация социальной ситуации, которая не является ни зеркальным ее отражением, ни «продуктом произвольного конструирования реальности», но представляющая собой результат собственно интеракции между личностью, группой, обществом и конкретной ситуацией в социальном пространстве.

В настоящее время социальное поведение активно исследуется. Наиболее разработанными подходами в отечественной и зарубежной социологии в области изучения социального поведения являются: культурный подход (H.C. Triandis, О.Б. Павленко)[113]113
  Triandis H.C. Culture and Social Behavior. N.Y., 1994; Павленко О.Б. Взаимосвязь ценностей культуры и моделей социального поведения // Альманах современной науки и образования. 2010. № 10 (41). С. 110.


[Закрыть] и диспозиционный подход (В.А. Ядов, H. Chaiclin)[114]114
  Ядов В.А. О социологической составляющей диспозиций // Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности: диспозиционная концепция. М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2013; Chaiclin H. Attitudes, Behavior, and Social Practice // The journal of Sociology& Social Welfare. 2011. Is.1. P. 31–54.


[Закрыть].

В рамках диспозиционного подхода акцент делается на изучении внутренних регулятивов поведения – аттитюдов, установок и ценностных ориентаций личности. Под диспозицией понимается личностная предрасположенность индивида к восприятию ситуации и сложившихся условий деятельности, устойчивая склонность к выбору определенной формы поведения в этих условиях. В рамках культурного подхода внимание фокусируется на изучении внешних регулятивов социального поведения, а именно: социокультурных традиций и норм поведения, «функциональных в прошлом и помогающих выбирать инструментальные формы поведения в настоящем»[115]115
  Ментальные программы и модальные модели социального поведения на Юге России: монография / отв. Ред. А.В. Лубский. М.: Социально-гуманитарные знания. 2017. 396 с.


[Закрыть].

При этом культурные традиции и социокультурные нормы, интериоризованные индивидом/группой, образовывают его/ее субъективно-личностную культуру, оказывающую влияние на способы и результаты интерпретации социальной ситуации, а также выбор той или иной модели социального поведения[116]116
  Triandis H.C. Указ. Соч.


[Закрыть].

Надо сказать, что в рамках современной научной парадигмы, модели изучения социального поведения, связанные с преодолением одномерности как личностного, диспозиционного, так и ситуационного и культурного подходов, предлагают новую модель изучения социального поведения.

Сегодня изучение социального поведения реализуется на основе методологии (концепции) ментальных программ, предложенной голландским ученым Г. Хофстеде, в соответствии с которой социальное поведение индивида интерпретируется как следствие объяснения им общественной ситуации и атрибутирования ей семантических значений в определенном социокультурном контексте[117]117
  Hofstede G. Culture's Consequences, Comparing Values, Behaviors, Institutions, and Organizations Across Nations. Thousand Oaks CA: Sage Publications, 2001.


[Закрыть].

Южно-российские ученые А.В. Лубский, А.А. Беспалова, В.П. Войтенко, Н.А. Вялых, Р.А. Лубский, А.В. Сериков, А.А. Зайцева, Е.Ю. Колесникова, Л.Ш. Крупенникова, Н.И. Чернобровкина, активно работающие в области изучения ментальных программ и модальных моделей социального поведения на Юге России подчеркивают, что «интерпретация социальной ситуации и соответствующее социальное поведение как реакция человека на социальную ситуацию и на внешние социальные изменения в виде совокупности социальных действий, направленных на поддержание социального существования или адаптацию к социальной среде, осуществляются на основе ментальной программы»[118]118
  Ментальные программы и модальные модели социального поведения на Юге России: монография / отв. Ред. А.В. Лубский. М.: Социально-гуманитарные знания. 2017. С. 11


[Закрыть]. Под социальным поведением, следуя определению названных выше исследователей, подразумевается «результат принятия (соблюдения) субъектом установленных в данном социуме ролевых требований и санкций за нестандартные действия, что обеспечивает предсказуемость социального поведения и необходимый уровень социального порядка»[119]119
  Ментальные программы и модальные модели социального поведения на Юге России: монография / отв. Ред. А.В. Лубский. М.: Социально-гуманитарные знания. 2017. С. 20


[Закрыть]. При этом факторы, детерминирующие СП могут быть социально-политического, социально-психологического, социокультурного, а также ситуационного характера, причем последние факторы связаны с ситуацией самоизоляции как новой требуемой формы поведения в условиях COVID-19.

Коронавирус сегодня рассматривается как экстремальная и кризисная ситуация жизнедеятельности как на уровне государства, так и на уровне общества. В этой связи при изучении факторов, оказывающих на социальное поведение населения в условиях COVID-19, применяются параметры социальных интересов и ценностей и специфики менталитета к ценностным коллективным ориентациям. При этом, по мнению некоторых исследователей, менталитет являет собой диспозиционную установку, внутреннюю готовность личности действовать определенным образом.

Невзирая на все достижения научно-технического прогресса, население остается подверженным множеству чрезвычайных, нежелательных ситуаций и опасных явлений. Опасные явления могут представлять собой объекты, процессы, явления, способные в определенных жизненных условиях наносить ущерб образу, качеству и уровню жизни, а также физическому, психическому и социальному благополучию индивида[120]120
  Ponomarev I.E., Gafiatulina N.K., Zritineva E.I., Kasyanov V.V., et al. The influence of social justice crisis on social health and spiritual security of young students (a case study of the south of Russia). International Journal of Applied Exercise Physiology. 2019. Т. 8. № 2.1. С. 250 – 257.


[Закрыть]. Эти опасности могут иметь различное происхождение: как естественное (вызванное природными условиями), так и антропогенное (вызванное социальными, политическими, медицинскими, техногенными, военными условиями). Любая из этих опасностей оказывает влияние на сознание и поведение человека в обществе. Это влияние может быть как позитивное (в условиях, когда применяется психологическое моделирование опасной ситуации), так и негативное (развитие тревожности, страхов, ведущих к неврозоподобным состояниям, посттравматическим расстройствам).

Многие явления, представляющие опасность, как правило, оказывают отрицательное, рискогенное воздействие на психосоматическое и социальное здоровье[121]121
  Gafiatulina N.Kh. Social health and perception of risks by students living in southern Russian regions (based on sociological questioning data obtained in Rostov-on-Don). Health Risk Analysis / N.Kh. Gafiatulina, L.V. Tarasenko, S.I. Samygin, S.Yu. Eliseeva. 2017. № 4. С. 66–75.


[Закрыть] населения и попадают под определение чрезвычайных ситуаций.

В Федеральном законе от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера», дано такое определение, согласно которому: «чрезвычайная ситуация – это обстановка на определенной территории, которая сложилась в результате аварии, природного явления, катастрофы, стихийного или иного бедствия, которые влекут за собой человеческие жертвы, ущерб здоровью, окружающей среде, значительные материальные потери и нарушение условий жизнедеятельности людей»[122]122
  Федеральный Закон от 21 декабря 1994 года N 68-ФЗ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера»


[Закрыть].

Но в условиях угрозы пандемии коронавируса 1 апреля 2020 г. вступил в силу новый ФЗ с некоторыми поправками, в соответствии с которыми, перечень чрезвычайных ситуаций (ЧС) дополнен фразой про «распространение заболевания, представляющего опасность для окружающих»[123]123
  Электронный ресурс: https://66.ru/news/society/229400


[Закрыть].

По причине угрозы распространения пандемии коронавируса с 20 марта 2020 г. по всем субъектам РФ действует режим повышенной готовности или «режим самоизоляции». Таким образом, с одной стороны, эпидемия коронавируса становится официальным поводом для введения ЧС на федеральном уровне и взятие государством ответственности по возмещению материального ущерба от обстоятельств введения режима ЧС и официально объявленного карантина; но, с другой стороны, – введенный официально «режим самоизоляции» в регионах и приостановки хозяйственной деятельности большого количества социально-экономических субъектов, не гарантирует возмещение материального ущерба населению вследствие введения мер по предотвращению ЧС, связанной с ситуацией коронавирусной пандемии. «Режим всеобщей самоизоляции со всеми вытекающими запретами, введенный в Москве и ряде регионов России, не вполне соответствует нормам законодательства»[124]124
  Электронный ресурс https://realnoevremya.ru/articles/170518-samoizolyaciya-i-zakonodatelstvo-rossii


[Закрыть]. Как результат – возникает отсутствие порядка и ясности с точки зрения правовых основ на уровне вводимых ограничений прав российских граждан.

Все эти обстоятельства приводят к кризисной (экстремальной) ситуации жизнедеятельности, которую можно определить как «совокупность условий и обстоятельств, выходящих за рамки обычных, которые затрудняют или делают невозможной жизнедеятельность индивидов или социальных групп»[125]125
  Маренчук Ю.А., Носков О.И., Рожков С.Ю., Аванесян А.А. Психологические аспекты личности в чрезвычайных ситуациях / Психологическая безопасность личности в экстремальных условиях и кризисных ситуациях жизнедеятельности: сб. научных статей V международной научно-практической конференции / под ред. Р.В. Кадырова. Владивосток, 2015. С. 8791.


[Закрыть]. Добавим здесь, что экстремальная ситуация, связанная с угрозой коронавирусной пандемии, – выходит за рамки нормального человеческого опыта, в которой источником травматизации и изменения моделей социального поведения выступает резко изменившаяся социальная реальность.

Попадание в такую экстремальную ситуацию, как угроза пандемии коронавируса, так или иначе, вызывает кризисные состояния личности, группы, населения в целом.

Кризис всегда требует необходимости меняться, адаптироваться к новым жизненным обстоятельствам.

Чем же все-таки отличается кризис самоизоляции? Что для него характерно? Какие социальные эффекты и последствия для российского общества может нести режим самоизоляции?

Прежде чем вести речь о кризисе самоизоляции, необходимо определиться с понятиями «социальная изоляция» и «самоизоляция».

В соответствии определением, представленным в психологическом словаре, изоляция – в широком семантическом значении трактуется как процесс отделения, обособления, в ходе и результате которого происходит «отстранение индивида или социальной группы от других индивидов или социальных групп в результате резкого сокращения или прекращения социальных контактов и взаимодействий»[126]126
  Краткий психологический словарь / авт. – сост. С.Я. С. Подопригора, А.С. Подопригора. Ростов н/Д.: Феникс, 2010. 318 с.


[Закрыть].

Самоизоляция же характеризуется вынужденным или добровольным ограничением контактов с внешним миром, сменой образа жизни, резким изменением социального поведения личности, отчуждением от общества, а в ситуации целенаправленно введенного режима, еще и «интенсификацией общения с домочадцами», что многим людям дается не так просто. Так, по свидетельству проведенных опросов, «в обеих группах, среди тех, кто изолирован вместе с домочадцами, и среди проводящих самоизоляцию в одиночестве, каждый пятый указал, что испытывают сильную подавленность, стресс. 15 % тех, кто в самоизоляции с семьей, больше всего не хватает возможности побыть в одиночестве»[127]127
  Электронный ресурс https://tass.ru/obschestvo/8210801


[Закрыть].

Состояние, которое сейчас переживает население нашей страны, вполне можно отнести к «травматическому кризису», – то есть, тому, который вызван экстремальной ситуацией, имеющей серьезные негативные последствия для здоровой жизнедеятельности. Так, согласно опросам, порядка 21 % респондентов, находящихся на самоизоляции, отметили, что у них возникли психологические проблемы, подавленность, стресс, 8 % заявили об ухудшении здоровья и обострении хронических заболеваний, 7 % стали употреблять больше алкоголя, чем раньше[128]128
  Там же.


[Закрыть].

Таким образом, появление пандемии и сопряженная с ней необходимость самоизолироваться нарушает базовую потребность человека – потребность в безопасности и может привести к развитию многих болезненных состояний, – посттравматического стресса, неврозов и неврозоподобных состояний, психозов и психотических расстройств – даже вне зависимости от того, чем закончится борьба с коронавирусом.

Следовательно, самоизоляция вызывает кризисные состояния, характеризуются стрессом, психосоциальной травматизацией личности, дезадаптацией и дезорганизацией общественного сознания, деструкцией нормативности, наступлением панических настроений, появлением новых тревожных смыслов и в соответствии с ними – новых ожиданий, в частности, инфляционных ожиданий. Рост инфляционных ожиданий в ситуации т. н. «коронапаники» ведет к нерациональному экономическому поведению: вынуждает людей делать больше покупок, чем необходимо (например, в первые дни объявленной самоизоляции лихорадочно скупать гречневую, рисовую крупы, туалетную бумагу и пр. товары продовольственной и промышленной продукции). Увеличение спроса приводит к росту цен и усиливает инфляцию, что в свою очередь, способствует повышению инфляционных ожиданий.

Социальная изоляция ведет к нарушению т. н. «дохода деятельной солидарности», порождает ощущение своей бесполезности для социума и ведет, по мнению Н. Деланда и С. Погама, к социальной дисквалификации, представляющей собой «процесс, в ходе которого человек постепенно лишается всех атрибутов достойного члена общества»[129]129
  Деланд Н., Погам С. Бедность и солидарность / Беседа с Сержем Погамом // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 11. Социология: РЖ / РАН. ИНИОН. М., 2010. С. 97–102.


[Закрыть]. Так, применительно к ситуации вынужденной самоизоляции в условиях угрозы коронавируса, многие члены общества рискуют потерять работу (утрата работы сегодня касается малого и среднего бизнеса, самозанятых); вслед за утратой работы ухудшается материальное положение; происходит разрыв связей с коллегами, друзьями; как следствие такого рода депривации снижается статус индивида и изменяется его поведение в обществе, в целом.

Зададимся вопросом: какие факторы могут являться режимом нарушения режима самоизоляции?

В соответствии с экстремальной ситуацией угрозы обществу COVID-19 и введенным по этой причине режимом повышенной готовности или режимом самоизоляции населения на региональных уровнях, можно сделать предварительный вывод об изменении параметров социальной реальности:

– изменчивости и неопределенности;

– возникновению новых смыслов и новых ожиданий;

– расширению границ социальной реальности – от реальной до виртуальной реальности;

– гибридизации традиций и современных смыслов: их смешение;

– деструкции социальной нормативности и неустойчивости социально-нормативных образцов и правил поведения.

По рекомендации Правительства РФ, многие региональные сообщества ввели новые нормы о массовой самоизоляции населения, на примере которых можно обозначить ситуативные, кризисные факторы, свидетельствующие об изменении поведения и нарушении режима самоизоляции, к числу которых можно отнести[130]130
  Электронный ресурс https://vseposhagam.ru/narushenie-rezhima-samoizoljacii/


[Закрыть]:

– сокрытие или несвоевременное извещение определенной частью органов власти о прибытии из-за границы;

– посещение общественных мест: массовых развлекательных и детских площадок, кинотеатров, театров, крупных торговых центров и пр.;

– выход из дома без крайней жизненно важной необходимости;

– посещение места работы, кроме случаев, когда деятельность предприятий разрешена в период самоизоляции в ситуации с коронавирусом;

– самовольное оставление стационара и иного места изоляции для прохождения периода, связанного с карантинными мероприятиями;

– отсутствие специального пропуска в ситуации введения режима пропускной системы и применения системы «умного» контроля за перемещением населения.

А каковы причины, детерминирующие нарушение режима самоизоляции среди российского населения? Почему же различные слои россиян, так активно соблюдавшие режим самоизоляции в первую неделю, перестали подчиняться всеобщим призывам «оставаться дома», и стали нарушать этот режим? Откуда возникли т. н. корона-скептики?

Ответы на данные вопросы дает проведенный контент-анализа материалов опросов в социальных сетях. В соответствии с контент-анализом, можно выявить детерминанты, объясняющие причины непоследовательного и противоречивого поведения населения России.

На наш взгляд, исходя из контент-анализа социальных сетей, детерминирующих причин, определяющих противоречивое и непоследовательное поведение, может быть несколько, и все они могут носить социально-политический, экономический, социально-психологический и ситуационный характер.

Во-первых, в силу того, что режим чрезвычайной ситуации (ЧС) не был объявлен и карантин не был введен официально, государство сняло с себя ответственность и водрузило ее на плечи региональных властей и самих россиян, а также вследствие нарушения чувства безопасности, утрачивается доверие к людям и в целом, к государству, в особенности.

Так, согласно апрельским опросам ВЦИОМа, доверие к государственной власти неуклонно снижается, а социальное напряжение неуклонно возрастает[131]131
  Электронный ресурс http://cpkr.ru/analytics/10-riskov-pandemii-koronavirusa-dlya-rossiyskoy-politiki


[Закрыть]. В условиях недоверия появляется легкомысленное отношение к правилам безопасности[132]132
  Shakhbanova M.M., Kasyanov V.V., Gafiatulina N.Kh., Gluzman I.V., Polivina M.A., Gnatyuk M.A., Ramazanov R.O. The role of trust in the formation of ethnic tolerance and social health in the modern Russian society // Revista Inclusiones. 2019. Т. 6. № 2. С. 296 – 305


[Закрыть], оправданное тем, что «режим ЧС так и не был введен».

Перефразируя идейные посылы Э. Бернейса, в ситуации, когда пропасть между политической элитой и обществом чрезвычайно велика, первая не будет иметь должного авторитетного доверительного влияния на общество, которое, в свою очередь, от этого отнюдь не выиграет, в нем усиливаются процессы отчуждения и нарушения политического режима[133]133
  Бернейс Э. Пропаганда / Пер. с англ. – И. Ющенко. М.: Hippo Publishing, 2010 176 с.


[Закрыть]. Поэтому, как показывает практика дивергентного поведения, выходит, что вначале население старалось соблюдать введенные правила самоизоляции, а спустя некоторое время перестало им подчиняться.

Кроме того, в сфере социальной политики наблюдается противоречивая ситуация: региональные власти вынуждены разрешать открываться предприятиям, терпящим большие убытки, и поэтому многие губернаторы издают распоряжения и указы, которые фактически отменяют введенный Президентом нерабочий режим.

Во-вторых, как показывает официальная статистика, цифры заболеваемости в большинстве региональных сообществ пока не столь тревожные, вероятно, по этой причине появляется много скептиков, верящих в различные конспирологические теории и теории сговора мировой политической элиты, считающих, что коронавирус – это несуществующая в реальности, искусственно созданная политическая провокация.

В-третьих, поскольку российское общество, как и мировое сообщество в целом, усложняется, население становится все более искушенным по многим вопросам. Ничем не аргументированные призывы социальных сетей, телевидения «оставаться дома» и соблюдать режим самоизоляции, приводит к формированию глубокого чувства социальной несправедливости и осознанию населением, что государство им не поможет, и поэтому необходимо решать проблемы самостоятельно. В этой связи многие стали работать скрытно, выходить на свои места работы по звонку и т. д.

Многие экономически активные слои населения инициированы покидать дом по причине недостаточных и крайне слабых мер социальной поддержки от государства, бедности и потребности физического выживания. Согласно опросам, перспектива остаться без средств к существованию и без места работы пугает россиян намного сильнее, чем коронавирус, поскольку шансов умереть от него пока намного меньше, чем от голода[134]134
  Электронный ресурс http://cpkr.ru/analytics/10-riskov-pandemii-koronavirusa-dlya-rossiyskoy-politiki


[Закрыть].

Можно выделить и социально-психологические детерминанты, ведущие население к нарушению режима самоизоляции.

Во-первых, на когнитивном уровне отсутствие подобного опыта экстремальных ситуаций как ситуация угрозы коронавируса и условия самоизоляции показывает относительно невысокую потребность населения в самодисциплине и самоограничении. Некоторая часть населения просто не осознает сути экстремальной ситуации в таком широком масштабе.

Во-вторых, поведение, связанное с нарушением режима самоизоляции может быть обосновано проблемами на личностном уровне: фактором тревожности личности, социальным эгоизмом, склонностью к демонстративному поведению.

Так, фактор высокой ситуативной (как реакции на ситуацию самоизоляции) и личностной (как свойства личности) тревожности, сопряженной с активностью и страхом утратить самоконтроль над ситуацией, инициирует индивида к немотивированным выходам из дома и нарушениям режима самоизоляции. Также этому способствует и социальный эгоизм, воспитанный обществом потребления. «Хорошему потребителю» необходим эгоизм и нет потребности в ответственности перед обществом. Эгоистическое поведение чаще характерно для молодых людей, усвоивших нормы поведения в условиях рыночного общества, кроме того, молодежь (также в силу своих возрастных особенностей) отрицает экстремальность ситуации. Что касается склонности к демонстративному поведению, то оно является типичным для людей, испытывающих дефицит внимания (например, лица пожилого возраста) или для тех слоев населения, которые нуждаются в свободе передвижения и социальной или социально-экономической активности.

Подводя итог, мы полагаем, что представленный анализ особенностей и проблем социального поведения в условиях режима самоизоляции российского населения, не является исчерпывающим. Разумеется, дальнейшая научная рефлексия и новые социальные опросы населения дадут более ясную картину причин и проблем, связанных с нарушением российского населения режима самоизоляции.

В сегодняшней ситуации, связанной с угрозой обществу COVID-19, только с помощью хорошо продуманной, мудрой пропаганды, направленной на заботу о гражданах, российское правительство, осуществляющее постоянное управление страной, сможет поддерживать необходимую, в условиях развития демократического общества, связь с народом и доходчиво, внятно объяснить причины, по которым необходимо оставаться дома какое-то неопределенное время. Бесспорно, населению в ситуации самоизоляции необходимо оказать все меры социальной поддержки, а также помочь разобраться в происходящем и избрать разумный курс социального поведения. Для этого необходим серьезный анализ господствующих в обществе настроений и тенденций.