Текст книги "Российское общество в условиях самоизоляции. Социальные эффекты и последствия пандемии Covid-19"

3.2. Последствия социокультурной травматизации: риски для социального иммунитета и социального здоровья российского населения

В связи с тем, что конец 20 века является очень переменчивым периодом времени в общественном развитии, возрастает аномия, появляется кризис идентичности, усиливается недоверие населения, появляется интерес со стороны ученых к изучению таких категорий, как социальная и культурная травма. Исследователи полагают, что именно теория травмы позволит им более детально рассмотреть и объяснить различные дисфункциональные последствия, поскольку любое негативное явление травматично для общества[164]164
  Арефьева Н.Т. Социокультурные изменения и парадигма травмы // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2009. С. 29–33.


[Закрыть].

Опираясь на идею Г.С. Никифорова, который говорит, что социальные изменения активно влияют на здоровье человека, а значит и общества в целом[165]165
  Психология здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. СПб.: Питер, 2006. 607 с.


[Закрыть].

Важность социального здоровья человека подчеркивается и в работах П. Штомпки. Польский социолог утверждал, что нормальный ход жизни общества подрывают социальные изменения. Социальная изменчивость, по его мнению, наносит удар различным слоям населения[166]166
  Штомпка П. Социология: Анализ современного общества. М.: Логос, 2005. 664 с.


[Закрыть]. В связи с этим очень важно исследовать социальное здоровье населения с точки зрения социокультурной травмы, поскольку при травматизации общества под угрозу попадают наиболее уязвимые группы, к которым относится молодежь.

В рамках данного параграфа анализ социального иммунитета российского общества в свете угрозы коронавируса, рассматривается посредством контент-анализа социальных сетей, обнажающих проблемы в области функционирования современного российского общества.

Итак, контент-анализ социальных сетей 1 триместра 2020 г., освещающих новую социокультурную травму в свете угрозы коронавируса и угрожающих социальному иммунитету российского общества, позволил нам обозначить ряд социально-экономических, политических и социально-психологических рисков и угроз.

В соответствии с контент-анализом социальных сетей, обозначим инновационные риски социокультурной травматизации социального иммунитета российского общества, риски, которые, с нашей точки зрения, будут представлять угрозу для социального иммунитета российского общества.

– Во-первых, угроза заражения коронавирусом поломала привычную жизнедеятельность российского населения и породила изменение социума в условиях пандемии COVID-19: многие нововведения, внедренные в период карантина, могут приобрести системный характер, и социальная действительность для большинства россиян уже не будет прежней.

В частности, может значительно увеличиться «цифровое братство» (по термину С. Лескова) в рамках трудовой деятельности россиян, что, в свою очередь, угрожает социальному иммунитету закреплением новых форматов жизнедеятельности общества, в силу того, что они многое упрощают.

– Во-вторых, возникновение электоральных рисков для российской социально-политической системы, в частности, для партии власти – «Единой России» (ЕР) усиливается вероятность неблагоприятных итогов в ряде регионов выборов в Единый день голосования 13 сентября 2020 г. Повышается опасность снижения доверия общества к власти и принимаемым ею решениям, более того, по нашему мнению, общественное недоверие может закрепиться как динамический стереотип.

Невнятная социально-политическая работа и слабый результат ЕР может стать «сигналом к атаке со стороны оппозиции (от несистемной до парламентской)», а «обостряющаяся политическая нервозность повышает вероятность и цену электоральных ошибок, которые могут быть допущены в предвыборный период»[167]167
  Электронный ресурс http://cpkr.ru/analytics/10-riskov-pandemii-koronavirusa-dlya-rossiyskoy-politiki.


[Закрыть].

– В-третьих, ситуация угрозы коронавируса влечет за собой институциональные риски для многих социальных институтов, в числе которых: институт семьи, институты социализации и воспитания, образования и здравоохранения, экономический и трудовой институты и др.

Как известно, в институциональной системе общества, «заложены ценностные и мировоззренческие ориентации, культурные образцы и стандарты, менталитет, является основой для иммунной системы»[168]168
  Баблоян Н.В., Василенко М.А. Указ. Соч.


[Закрыть], а поскольку сегодня очевиден институциональный кризис, сопровождающийся различными институциональными деформациями, налицо новые риски социокультурной травматизации[169]169
  Гафиатулина Н.Х., Бандурин А.П., Самыгин С.И. Источники социокультурных рисков для социального здоровья российской студенческой молодежи // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2017. № 11. С. 26–30.


[Закрыть].

Так, институциональные риски могут повлечь за собой социальные риски в свете ценностно-нормативных изменений:

1) В силу введения тотального карантина для всего российского социума, и связанного с ним настоятельного требования к самоизоляции россиян и уединения в своих домовладениях, квартирах и прочих местах проживания, можно предвосхитить появление новых социальных норм и рисков нарушения основных функций социализации молодых поколений россиян[170]170
  Gafiatulina N.Kh. Social health and perception of risks by students living in southern Russian regions (based on sociological questioning data obtained in Rostov-on-Don). Health Risk Analysis / N.Kh. Gafiatulina, L.V. Tarasenko, S.I. Samygin, S.Yu. Eliseeva. 2017. № 4. С. 66–75.


[Закрыть], ориентированных на самоизоляцию и уединение.

2) Риски девальвации системы ценностных ориентаций в массовом сознании населения в результате формирования образа невидимого врага, коим представляется коронавирус. Так, на наш взгляд, самоизоляция, так или иначе, может привести к утрате и даже некоторому нивелированию общечеловеческих ценностей в силу восприятия другого человека как потенциального носителя вируса, представляющего угрозу жизни и личному здоровью. Как результат – велика вероятность формирования в обществе культуры агрессии, всеобщего раздражения, неприятия, интолерантного отношения. Мы бы осмелились назвать такой риск «вирус-идиотия» – как неспособность разумно мыслить и принимать рациональные решения, основанные на гуманистических идеалах человеколюбия и толерантности. В конечном итоге, в условиях такого рода травматизации социального иммунитета общество может ослабить или несколько утратить способность к противостоянию рискам, связанным «с проникновением в общественный организм чужеродных элементов (ценностей, норм, культурных образцов), разрушающих его целостность, интегрированность и адаптационный потенциал»[171]171
  Жапуев З.А… Указ. Соч. С. 20.


[Закрыть].

– В-четвертых, изменение экономической реальности и беспрецедентный рост социального неравенства, вызванный резким неравенством доходов и возможностей для населения. Уровень социального неравенства, по мнению специалиста в области социального иммунитета З.А. Жапуева, выступает серьезным фактором риска, влияющим на иммунную систему и жизнеспособность социума[172]172
  Жапуев З.А… Указ. Соч. С. 36. Самыгин С.И., Самыгин П.С., Попов М.Ю. Здоровье в системе ценностных установок современной российской молодежи // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. № 12-1. С. 199–203.Жапуев З.А… Указ. Соч. С. 97.


[Закрыть].

С точки зрения Е. Винокурова, возникает угроза резкого роста неплатежей населения по микрозаймам, причем верхнюю позицию в зоне риска составляют трудовые мигранты, работавшие на предприятиях общественного питания, индустрии развлечения до введения карантина в силу того, что у них отсутствует т. н. финансовая «подушка безопасности»[173]173
  Эксперт-Online [Электронный ресурс] https://expert.ru/2020/04/2/virus-bednosti-chto-predstoit-lechit-pravitelstvu/.


[Закрыть].

– В-пятых, в результате нового социально-экономического кризиса в условиях угрозы COVID-19, формируются риски социальной безработицы, когда массово закрываются предприятия, а сфера малого и среднего бизнеса испытывает травматический шок. Социологи обоснованно полагают, что нерабочий месяц может серьезно затронуть, изменить и травмировать отношения между сотрудниками и работодателями, в том числе и в бюджетной сфере. Как отмечают эксперты, принявшие участие в заседании научного совета ВЦИОМ в конце марта, прошедшего в онлайн-формате на площадке ТАСС в социальных сетях, коронавирус уже назвали «вирусом нищеты»[174]174
  Электронный ресурс https://www.facebook.com/presstass/videos/530060987895815.


[Закрыть].

По мнению Г. Кузнецова, в наибольшей степени, вследствие социально-экономического кризиса, связанного с коронавирусом, пострадает трудоспособное население, занятое в частном бизнесе, а также самозанятые. Очевидный «раскол на госслужащих, которые практически не пострадают, потому что их зарплаты и социальные гарантии защищены, и тех, кто пострадает не из госслужбы – это будет одним из ключевых, общественных расколов»[175]175
  Там же.


[Закрыть], вызванных травматизацией социального иммунитета.

К сказанному выше можно также добавить тот факт, что, в связи со взаимодействием отдельных индивидов, профессионально-трудовых коллективов с обществом и работодателями на расстоянии, как сегодня принято говорить – удалённо, вполне предсказуем пересмотр взглядов и установок работодателей на рабочие места и перевод сотрудников той или иной организации на удалённый режим работы. А это, в свою очередь, может повлечь за собой изменения в заработной плате (в сторону экономии со стороны работодателей, и, как следствие, снижение заработной платы работников, переведённых на такие условия трудовой деятельности).

– В-шестых, условия самоизоляции оказали серьёзное влияние социальное самочувствие и настроения российского населения, в частности существенно возрос уровень тревожных ожиданий, страхов и тревожности в обществе, что свидетельствует о социально-психологических рисках, угрожающих социальному иммунитету и влияющих на жизнеспособность общества. Так, по словам генерального директора ВЦИОМа В. Федорова, «55–57 % россиян считают, что худшие времена впереди, а еще 14–18 % – что мы сейчас переживаем тяжелые времена, т. е. в целом доля тех, кто встревожен происходящими событиями, – около 71 %». Ситуация уединения и самоизоляции населения имеет очевидный двойственный характер, по мнению главы исследовательской группы «Циркон» И. Задорина: «с одной стороны, есть коронавирус, а с другой – пандемия страха и «информационно-психологическая кампания устрашения, несоразмерная с эпидемией»[176]176
  Электронный ресурс https://www.vedomosti.ru/society/articles/2020/04/02/827008-kakim-budet-postkoronavirusnii-mir.


[Закрыть].

Основные страхи россиян, по данным ВЦИОМа, связаны с ростом социальной несправедливости, неравенства между людьми – 5557 %, а также обострением конфликтов в обществе – 32 %[177]177
  Электронный ресурс https://www.vedomosti.ru/society/articles/2020/04/02/827008-kakim-budet-postkoronavirusnii-mir.


[Закрыть]. Тот факт, что опасения населения, связанные с ростом социальной несправедливости и неравенства оказывают влияние на СИ, подтверждается и в исследованиях Н.В. Баблоян и М.А. Василенко, утверждающих, что важным «фактором влияния на социальный иммунитет и, как следствие, жизнеспособность общества является уровень социального неравенства, поскольку стратификационная система отражает принципы организации общественных отношений, социальной справедливости или отсутствие таковой»[178]178
  Баблоян Н.В., Василенко М.А. Указ. Соч.


[Закрыть].

Проведенный анализ рисков, угрожающих социальному иммунитету, выявил изменение общественно-экономической и социально-политической реальности, её социальную неопределённость и рискогенность. Конечно, содержание рисков и угроз социальному иммунитету российского общества очень многолико, и, как отмечает С.А. Кравченко, риски стали естественной составляющей нелинейной социокультурной динамики в условиях глобально-локального социума, образом жизни[179]179
  Кравченко С.А., Красиков С.А. Социология риска: полипарадигмальный подход. М.: Анкил, 2004.


[Закрыть]. Эти риски зависят от множества социально-культурных, общественно-экономических, политических, а также временных факторов. С.А. Кравченко подчеркивает, что риски нелинейно-глобально-локального социума определяют необходимость научить общественность преодолевать эти риски, «с ними необходимо научиться жить, развивая конструктивный диалог, вырабатывая риск-менеджмент, адекватный нелинейному глобально-локальному социуму»[180]180
  Там же. С. 15.


[Закрыть], что в свою очередь, способствует укреплению социального иммунитета. Для повышения социального иммунитета в глобализирующемся обществе, полном рисков и неопределенности, по мнению М.А. Ерофеевой и Е.Ю. Белоус, «востребована новая форма доверия, что означает уверенность по отношению к «абстрактным системам», органам власти. Именно фактор диалектики доверия позволит противостоять окружающим рискам, адекватно реагируя на них»[181]181
  Ерофеева М.А., Белоус Е.Ю. Социальный иммунитет и этонокультурсообразность / Профилактика проявлений экстремизма и терроризма как фактор обеспечения социальной безопасности в современной России: материалы Всероссийской научно-практической конференции. 2017. М.: РУДН. С. 356.


[Закрыть].

Эффективное решение проблемы повышения социального иммунитета российского социума и выхода из травмирующей ситуации, связанной с влиянием на него коронавируса, видится в преодолении ограничений социальной изоляции и деконсолидации общества, повышении уровня его солидарности с учетом институциональной специфики российского социума.

В рамках данного параграфа необходимо сфокусировать внимание к изучению проблемы социального здоровья российской молодежи как наиболее особой социально-демографической группы населения. Как известно, «во всех имманентных флуктуациях» (по термину П. Сорокина), т. е. волнениях и трансформационных болезненных изменениях, приводящих к хаосу и беспорядку, организаторы этих волнений и беспорядков ставку делают на молодежь. Возрастает потребность в усилении профилактики девиантности, аномийных расстройств[182]182
  Касьянов В.В., Шкуропий О.И., Гафиатулина Н.Х. Специфика социальной адаптации молодежи как механизм профилактики поведенческих аддикций // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2019. № 12; Воробьёв Г.А., Гафиатулина Н.Х., Самыгин С.И. Формирование установки на здоровый образ жизни как мера профилактики девиантного поведения среди молодежи // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2019. № 12.


[Закрыть], обнаружения социальных и психологических источников контркультурных проявлений в молодежной среде[183]183
  Гафиатулина Н.Х., Щербакова Л.И., Самыгин С.И. Социальное здоровье российской молодежи в контексте теории жизненного пути индивида // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2020. № 2.


[Закрыть].

Знание специфики социального здоровья разных групп и категорий населения оказывается незаменимым в практике управления социальными процессами в государстве, в определении приоритетов социальной политики, в прогнозировании периодов нарастания неудовлетворенности и диагностике потенциальной конфликтогенности среди различных слоев населения. И не случайно в социологии молодежи возникла необходимость выяснения места, роли и значения молодого поколения в социальной структуре общества, которое понимается в качестве большой социальной общности, находящейся в процессе формирования, становления и реализации своих качеств[184]184
  Галич Л.П. Социальное самочувствие молодежи. Минск, 2012. С.11.


[Закрыть].

Если мы обратимся к теории социокультурной травмы, то заметим, что социальное здоровье молодежи определяется такими критериями:

• роль молодежи, которую молодые люди выполняют в общественном воспроизводстве;

• кризис идентичности – поскольку в современном обществе существует огромный выбор ролевых моделей, то кризис идентичности неизбежен, а для молодых людей он является еще более трудным[185]185
  Щербакова Л.И., Верещагина А.В., Самыгин С.И. Молодая семья в условиях трансформации Институтов семьи и брака // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2016. № 8-9


[Закрыть];

• изменениями социального и культурного характера, которые происходят в обществе и влияют на социальные установки и социальное поведение молодежи, что отражается на социальном здоровье молодого поколения[186]186
  Гафиатулина Н.Х. Социологический анализ социального здоровья студенческой молодежи Юга России в рамках теории структурной маргинальности // Инженерный вестник Дона № 1, ч.2 (2015). URL: ivdon.ru/ru/magazine/archive/n1p2y2015/2826.


[Закрыть].

Проблема социального здоровья российской молодежи является очень актуальной среди отечественных исследователей. Данный вопросам посвящены работы Р.А. Зобова, О.А. Келасьева, Н.А. Чентемировой, А.С. Москвич, И.В. Зузуля, О.Е. Ноянзиной, Е.В. Курашкиной, Т.Б. Сергеевой, О.А. Рагимовой, Е.В. Цикалюк.

Если мы обратимся к определению социального здоровья молодежи, то увидим, что существует большое количество определений данного термина. А.С. Москвич рассматривает социальное здоровье молодежи с точки зрения как категории, которая отражает жизнеспособность молодежи как социального организма[187]187
  Москвич А.С. Социальное здоровье молодежи как фактор социально-экономического развития региона (на примере Хабаровского края): автореф. дис. …канд. социол. н. Хабаровск, 2008.


[Закрыть].

Другой исследователь, который занимается проблемами социального здоровья молодежи, О.А. Рагимова считает, что социальное здоровье – это ресурс, которым обладает молодежь, и который используется молодежью для наиболее успешного процесса социализации и социальной адаптации в условиях изменившейся реальности[188]188
  Рагимова О.А. Теоретические основы определения понятия здоровья // Известия Саратовского университета. 2009. Т.9. Вып. 2. Сер. Философия. Социология. Психология. С. 41–47.


[Закрыть].

В работах Р.А. Зобова и О.А. Келасьева социальное здоровье молодежи представлено в качестве состояния благополучия молодежи при нахождении в общественной системе. Данные авторы полагают, что социальное здоровье является интегральной характеристикой развития той или иной социальной группы или личности, которая выражается в таких показателях, как удовлетворенность, физическое, психическое здоровье и социальная активность[189]189
  Зобов Р.А., Келасьев В.Н. Социальное здоровье и социализация человека; учебное пособие для вузов. СПб., 2005. 166 с.


[Закрыть].

В рамках теории социальных изменений также рассматривается социальное здоровье. В.М. Нилов, который работает в рамках данной теории, рассматривает социальное здоровье как целостное, динамическое состояние, которое развивается при реализации генетического и социального потенциала человека и позволяет человеку выполнять свои функции.

В.М. Нилов считает, что сохранение низкого статуса здоровья зависит от реакции на социальные изменения со стороны отдельных групп населения, которые являются наиболее уязвимыми[190]190
  Нилов В.М. Социальные изменения и здоровье населения: некоторые итоги и перспективы исследований // Научный диалог. 2012. Вып. 9. История. Социология. С. 111–126.


[Закрыть].

В данной работе мы рассматриваем социальное здоровье как состояние, которое зависит от взаимодействия молодежи с изменяющейся социокультурной средой, выражающееся в достаточности статусно-ролевых позиций для возможности реализации личностных потребностей и социокультурной адаптации[191]191
  Gafiatulina N.Kh., Imgrunt S.I., Samygin S.I. Social security and social health of Russian society: monograph. Saarbucken: Lap Lambert Academic Publishing RU. 2017. 124 p.


[Закрыть] [10].

Травматологическая метафора акцентирует внимание не столько на особенностях общественных структур социума, которые переживают резкие изменения, сколько на психосоциальном самочувствии и социальном здоровье молодых граждан. Так, исследуя травматогенное влияние нарастающей дезорганизации капитализма на статус физического и социального здоровья разных групп населения Великобритании и США, в своей работе Г. Скамблер написал целую главу, посвященную размышлениям о сущности и роли феномена социальных изменений в современном процессе формирования здоровья разных групп населения [192]192
  Scambler G. Health and social change: A critical theory. Buckingham; Philadelphia, PA, 2002. 188 p.


[Закрыть].

По результатам ряда независимых исследований можно сделать вывод, что наиболее травмирующими факторами новой социально-экономической ситуации российского общества для большей части молодых граждан являются социальная несправедливость, утрата стабильности, падение морали, утрата чувства защищенности, уверенности в завтрашнем дне, ослабление порядка в стране, нарастание межнациональных конфликтов[193]193
  Перестройка глазами россиян: 20 лет спустя // Социологические исследования. 2005. № 9. С. 23–36.


[Закрыть].

Таким образом, понятие социокультурной травмы, введенное П. Штомпкой, бесспорно, является понятием специфически социологическим и применимым к феномену социального здоровья. Под травмой ученый понимает состояние напряжения, связанное с социальными и культурными изменениями, переживаемыми той или иной группой или обществом в целом. Социальное изменение, по П. Штомпке, связанное с травматическими событиями, характеризуется четырьмя базовыми признаками: во-первых, неожиданностью и быстротой наступления; во-вторых, глубиной, радикальностью и всесторонностью; в-третьих, оно воспринимается как событие экзогенное, неподвластное нашему влиянию, все «мы страдаем от травмы»; в-четвертых, оно воспринимается как нечто шокирующее, неприемлемое и отталкивающее[194]194
  Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социс. 2001. № 1. С. 6–16.


[Закрыть].

В процессе разработки концепции культурной травмы, П. Штомпка выделил три главные сферы ее проявления в резко изменяющемся обществе на примере Польши, которая также абсолютно применима и к современной российской действительности, в частности, это: демографическая сфера, сфера социальной структуры и культурная сфера. В современном российском обществе мы находим симптомы социокультурной травмы для социального здоровья молодежи во всех трех сферах, выделенных П. Штомпкой.

Итак, первая сфера – демографическая – общеизвестны негативные демографические изменения, наступившие в результате общественных трансформаций в российском обществе: о них постоянно говорится в Государственных докладах о состоянии здоровья населения в целом, и, молодежи, в частности. Так, например, по данным медицинских учреждений, проводящих обследование абитуриентов, юноши и девушки приходят учиться в учреждения профессионального образования уже с высоким уровнем заболеваемости органов зрения, системы пищеварения, дыхания, нарушениями осанки. Согласно статистике, приведенной на официальном сайте Федерального агентства по образованию – около 90 % первокурсников испытывают серьезные трудности в учебно-образовательной деятельности в результате ухудшения памяти, снижения концентрации внимания, повышенного личностного алармизма (тревожности) и пр.

Вторая сфера – социальной структуры: симптомы травмы в этой сфере проявляются в дисбалансе и нарушении ранее устоявшихся социальных связей; изменившаяся структура общества и новые общественно-экономические отношения, «заставшие врасплох» большую часть населения страны, в том числе и молодежь, полностью перевернули традиционную стратификацию общества: появились новые влиятельные социальные группы, изменился социальный статус молодежи и других групп. Так, по нашим региональным опросам среди молодежи 2016 г., для социального статуса этой группы характерны такие черты, как: неопределенность, связанная с промежуточным положением молодости между этапами детства и взрослости; социальное неравенство, связанное с ограничением прав молодых людей и ограниченность реализации личностных потребностей и социокультурной адаптации; кризис социальной идентичности и др.[195]195
  Тарасенко Л.В., Нор-Аревян О.А., Кирик В.А. и др. Моделирование профессиональной социализации студенческой молодежи в условиях социальной неопределенности. Ростов н/Д., 2016. – С. 164.


[Закрыть].

Третья сфера – социокультурная – понимается П. Штомпкой как «раны на ткани культуры», по выражению автора, в самом широком смысле слова, включающем коренные и травмирующие изменения образа и уклада жизни, обычаев и традиций, характера массовых коммуникаций и социального взаимодействия в молодежной среде. Так, игровая природа молодежного возраста является важным элементом субкультурного сознания и стиля поведения молодежи способом самозащиты индивидуальности, средством освобождения от травмирующей действительности. «Разрушая и ниспровергая привычные и узаконенные стереотипы образа жизни, мысли, игровое поведение в то же время восполняет и компенсирует реальность», травмирующую молодежь, «создавая новую культурную реальность, новые смыслы, ценности, мифы, роли, отношения»[196]196
  Герасимов Г.И., Топилина Е.С. Молодежь в зеркале социокультурных практик: монография / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов н/Д: Антей, 2012. 128 с.


[Закрыть].

Еще одним фактором, на наш взгляд, снижающим уровень социального здоровья молодежи – это утрата современной молодежью традиционных культурных корней вследствие насильственного внедрения чуждых для россиян западных нравственных ценностей, устоев и форм поведения, не соответствующих историческим традициям жизнедеятельности, подавления чувства национального самосознания[197]197
  Щербакова Л.И., Коренюгина Т.О., Откидычева В.О. Личностные детерминанты поведения молодежи в виртуальной среде // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2014. № 11.


[Закрыть]. Все это, по оценке экспертов, снизило психосоциальную устойчивость, социальный иммунитет, привело в условиях социальной неопределенности и быстрых социальных изменений к развитию в молодежной среде аномальных, девиантных форм поведения, в том числе парасуицидального и суицидального[198]198
  Дмитриева Т.Б., Погожий Б.С. Психическое здоровье россиян // Человек. 2010. № 6. С. 2131.


[Закрыть]. На фоне радикальных социальных изменений, характеризуя уровень социального благополучия российского общества, член-корр. РАН Н.М. Римашевская отметила: «Социальное нездоровье населения проявляется в катастрофическом росте аномалий и асоциального поведения: алкоголизме; наркомании, особенно среди молодежи; криминализации социальной среды; резком увеличении числа самоубийств»[199]199
  Римашевская Н.М. Русский проект // Природа. 1999. № 6 [Эл. Рес.]. Режим доступа: http://vivovoco.rsl./VV/JOURNAL/NATURE/06_99/RUSSDEMO.HTM.


[Закрыть].

Травма для социального здоровья личности молодого человека вызвана шоковыми социальными событиями. В ее возникновении прослеживаются две важные закономерности: 1) чем больше разрыв между организованной средой и новым событием, тем сильнее влияние травмы на социальное здоровье; 2) чем больше травма затрагивает ядро социокультурной системы – сферу базовых ценностей, правил, норм, – тем сильнее она чувствуется.

Если интерпретировать теорию социальной и культурной травмы П. Штомпки применительно к состоянию социального здоровья российской молодежи как особой группы, то последовательность травматических событий в социокультурной сфере может вызвать 6 стадий травматического состояния:

1) культурное прошлое состояние общества, благоприятствующее возникновению травмы (например, состояние стагнации советской экономики, экономическое и технологическое отставание от Запада);

2) травматические события, их содержание, существо травм (например, финансовая, образовательная и здравоохранительная реформы);

3) противоречивые толкования травматических событий прошлого, его символические осмысления, которые являются одним из факторов дезинтеграции общества наряду с социально-статусной дезинтеграцией многих социально уязвимых групп;

4) травматические симптомы как разделяемые большинством образцы поведения и общепринятые стереотипы и мнения (например, в молодежном сознании в ряду таких симптомов – нормализация, общепризнанность «института» взятки преподавателю, легитимация сознанием молодежи экстремистских настроений, уверенность в отсутствии социальной справедливости, неуверенность в будущем трудоустройстве и т. д.)[200]200
  Гафиатулина Н.Х., Любецкий Н.П., Самыгин С.И. Социальное здоровье российской молодежи в эпоху глобализации. М.: РУСАЙНС, 2016. – 235 с.


[Закрыть];

5) посттравматическая адаптация, которая среди любых социально-демографических групп, как правило, имеет две формы: применение активных стратегий совладания с трудностями (среди которых и социально нездоровые, девиантные формы поведения молодежи), и, напротив, пассивной стратегии примирения с ними, привыкания «жить как все»;

6) преодоление травмы – завершающая стадия, которая либо совпадает с окончанием переходного периода, т. е. наступлением стабильного («нормального») состояния социальных групп, общества; либо начало нового цикла травматизации, в случае, если смягченная травма таит в себе условия для появления нового вида травмы[201]201
  Штомпка П. Социальное изменение как травма (статья первая) // Социс. 2001. № 1. С. 6–16.


[Закрыть].

Таким образом, становится очевидно, что неожиданные и радикальные общественные изменения травмируют социальный организм, тем самым подрывают и социальное здоровье индивида. Также Штомпка уточняет, что социальная травма – это, прежде всего культурная травма, ибо ломаются основания привычных значений, символов и смыслов социальной реальности.

Но почему же радикальные изменения столь травматичны для социального здоровья молодежи или других социально уязвимых групп? И Штомпка, отвечая на данный вопрос, утверждает, что травматичны они по той причине, что неожидаемы, внезапны, всеобъемлющи и всепроникающи, поскольку затрагивают все социальные группы, каждого индивида в отдельности. Наблюдаются решительно на всех уровнях макро-, мезо– и микросоциальной среды и, наконец, что наиболее болезненно, – они девальвируют (обесценивают) «привычные правила социальных действий, накопленные прежним опытом, обесценивают его социальный капитал», делают каждую группу и каждого индивида «своего рода банкротом»[202]202
  Социальные трансформации в России: теории, практики, сравнительный анализ: учебное пособие / под ред. проф. В.А. Ядова. – М.: «Флинта». 2005. С. 35.


[Закрыть]. Кроме того, учитывая все выше сказанное, от себя добавим, что социокультурная травматичность перемен в обществе, по причине своей внезапности, неожиданности, безусловно, является неопределенной и рискогенной для социального здоровья каждого молодого субъекта.

Симптомами социокультурной травмы для социального здоровья молодежи выступают: отсутствие возможности в полной мере реализовать свои биологические и социальные функции, ухудшение статусноролевых позиций для возможности реализации личностных потребностей молодежи, неуверенность в будущем, снижение социальной активности плоть до социальной пассивности, угроза социокультурной дезадаптации.

Травмирующие для социального здоровья молодых людей ситуации, в свете теории социокультурной травмы включают в себя: новые форм рисков для молодежи – возможная безработица или нецелевое трудоустройство, конкуренция на рынке труда, молодежная преступность, иммиграция; а также изменение жизненных стандартов – появление бедности, снижение способности успешно адаптироваться к условиям социальной среды и использовать ее для своего личностного развития[203]203
  Shakhbanova M.M., Gafiatulina N.Kh., Vereshchagina A.V., Samygin S.I., Imgrunt S.I. Social and economic consequences of regional ethnic migration for national security and social health of the Russian youth // Social Science (Pakistan). 2016. T.11. № 16. С. 3886–3893.


[Закрыть].

Таким образом, теория социальной и культурной травмы акцентирует внимание не столько на особенностях общественных структур социума, которые переживают резкие социокультурные изменения, сколько на социальном здоровье населения, и, прежде всего, молодежи.