Текст книги "По образу и подобию своему"

Глава 3. Знаки на Шёлковом пути

Создатель китайских иероглифов Цан Цзе. Придворный историограф мифического императора Хуан Ди, ок. 2600 г. до н. э.

Понятие «Шёлковый путь» введено германским исследователем Карлом фон Рихтгофеном в 1877 г., т. е. мы знакомы с ним, прежде всего, в немецком варианте. В связи с чем для начала исследования необходимо определиться относительно ключевых, прежде всего, китайских, греческих, латинских слов, которые могли использоваться для выражения этого понятия, с полной или неполной синонимией.

Очевидно, что такими словами в немецком, использующимися в современных исследованиях, являются seide – шёлк, seidenraupe – шелковичный червь, seidenwag – шелковый путь, handel – торговля, treck – обоз, stadt – город, markt – базар, в английском, например, являются: trade – торговля, way, road – путь, дорога, silk – шёлк. Тем более, что европейцы называли Китай Serica, т. е. Страной шёлка.

Если иметь в виду как немецкий, так и английский перевод китайского слова шелк – seide и silk, следует признать удачным идеографическое решение этого понятия: S – шёлковая нить (китайский иероглиф si), тутовый червь, а также, возможно, рулон ткани. Другие немецкие буквы: E – отношения, I – палец, игла, D – Солнце. Английские буквы: I – вероятно игла, L – движение, К – работа.

Поздний бронзовый век. Яма с людьми, колесницей и лошадьми М 52 Гоцзячуан. Аньян

Поскольку немецкий и английский основаны на латинице, необходимо привести данное написание: шелковичный червь – bombyx, шелк – sericum, крест – crux, дорога – via, ткань – tela, торговец – mercator, т. скотом – negotiatio pecuaria, т. людьми – nundi natio hominum, конь – equus, верблюд – camelus, караван – commeatus.

«Главной характеристикой образа-знака является его изоморфизм по отношению к изображаемому. Греческое слово «изоморфизм «означает точки совпадения, похожести в двух или более объектах. В нашем случае изоморфизм образа и обозначаемого означает их совпадение либо по существу, либо по внешнему виду, либо по ассоциациям, вызываемым образом и изображаемым. По признаку изоморфизма образ-знак отличается, с одной стороны, от естественного знака, являющегося натуральным объектом, а с другой – от слова, которое по своей сущности конвенционально и обычно никак не похоже на обозначаемый им предмет. Эта кажущаяся ясной картина разграничения знаков, стоящих рядом, вовсе не так проста, как кажется. Картина затушевывается переплетением знаковых систем в реальной жизни…» [А. Соломоник, С. 52]

При рассмотрении проблемы о возможном изоморфизме между латинскими и китайскими идеограммами мы должны опереться на данные, приводимые Д. Дирингером [Сс. 75, 128, 641], который касается «диффузии стимула» или «диффузии идеи», а также на положения И. Е. Гельба прежде всего о заимствовании форм знаков [ТДП, С. 274], рассматривающего отношения египетского и семитского письма.

Обратим внимание и на следующие факты:

Исследуя Розетский камень с текстом египетскими иероглификой, демотикой и греческим алфавитом, восходящим к 196 г. до н. э., Ж. Ф. Шампольон в начале 19 века «предположил, что каждой греческой букве соответствует свой иероглиф. Письмо в этом случае приобретает алфавитный характер. Так удалось определить звуковое значение отдельных знаков. Результаты своих исследований Ж.-Ф. Шампольон, как мы уже упоминали, изложил в письме к Б.-Ж. Дасье, непременному секретарю Академии надписей и изящной словесности. Эпистолярный жанр был в ту пору распространенной формой научных публикаций. Этот классический труд Шампольона в 1822 г. опубликован в Париже под названием «О египетском иероглифическом алфавите». Потом его перевели на другие языки, в том числе и на русский» [Е. Л. Немировский, «Мир книги», Москва, 1986, С. 36].

А. Г. Лундин привел серьезные аргументы в пользу того, что названия знаков первичного семитского квазиалфавита были не произвольными, а выбирались в соответствии с формой знака по зрительной ассоциации [Комментарий И. М. Дьяконова к книге И. Е. Гельба, С. 304].

«Наша родина. – Набережная в Батуми»

Данную проблему рассматривает также В. А. Правдолюбов [Сс. 76–78], хотя приведенные им примеры ставят вопрос о логике соответствия современных букв древним письменам. Например, предшественником семитской А (алеф – бык), исследователь называет египетский иероглиф орел, по-коптски – ahōm.

Батуми, грузинский причерноморский город. Впервые он упоминается Аристотелем как Батус. Под этим же названием город был известен римскому писателю Плинию Старшему и греческому географу Флавию Арриану. Батус в переводе означает глубина. По археологическим данным, население жило в Батуми уже во 2–1 тысячелетиях до новой эры и имело развитые торговые связи с соседями. Здесь пролегала граница Шёлковой торговли. Согласно Э. Миннзу, древнейший грузинский алфавит, относящийся к V веку новой эры, по-видимому, произошел от арамейского. Наука называет его создателями Месропа Маштоца и первого царя П'арнаваза. Вполне очевиден изоморфизм грузинских знаков с греческими и латинскими, прежде всего О, S, ┼, U, Ф, а также знака джан 5–10 веков с китайским иероглифом wen – текст, письмена (Д. Дирингер, С. 381, рис. 180). В армянском алфавите, созданном около 400 года, представлен сходный знак. И знак S – в транскрипции Т (Д. Дирингер, С. 379, рис. 179).

Таким образом, на основе египетских иероглифов и идеограмм-фонем финикийского, греческого и латинского алфавитов в сопоставлении их с китайскими иероглифами возможно будет определить применялись ли отдельные греческие и латинские знаки для отображения каких-либо условий, в которых проходила торговля, и основных видов товаров. Эти сопоставления могут быть дополнены знаками других систем письма, участвовавших в этом процессе.

Становление Шёлкового пути связано с именем Чжан Цаня (? – 114 г. до н. э.) – посланника императора Уди (140–87 гг. до н. э) в Западные края [Н. Х. Ахметшин, С. 9]. Торговля способствовала обмену сведениями между представителями Китая, Европы, а также стран, лежащих на Шёлковом пути, что относится, прежде всего, к эпохе китайской династии Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.). Шелк из Китая также и по морскому пути вокруг Индии поступал на Синайский полуостров и в Египет. Эти сведения касались главным образом самих товаров. А также относились к сфере религии. (Аспекты, связанные с военными действиями, здесь не рассматриваются.) И, соответственно, требовали перевода. Чему, вероятно, способствовало то обстоятельство, что египетские, семитские, а также европейские, идеографическо-фонетические [В. П. Ларин, «Называю, потому что вижу»] системы письма участвовали в этом информационном обмене совместно с китайским иероглифическим письмом.

Установление факта сходства китайских иероглифов с западными идеограммами очевидно могло произойти прежде всего в пунктах сосредоточения знаний о письме – в Средиземноморье или Китае. Тем более, что это – естественное для китайцев явление. Вероятно, их могли удивить объяснения, что европейские алфавиты представляют собой лишь записи речи. Однако и представители других народов могли увидеть подобные сходства самостоятельно. В хронологическом плане здесь обнаруживается совпадение – Шёлковая торговля пришла на Запад одновременно со становлением христианства. Что означает и начало их одновременного движения на Восток с товарами из Северного Средиземноморья.

Тому, какую роль в торговле играли другие народы, служит пример гуннов, имевших связи с эллинистическим Ближним Востоком, Китаем, Приуральем и Нижней Волгой в первом веке до нашей эры [Е. И. Лубо-Лесниченко, Сс. 230, 231].

И. Н. Машкина сообщает, что еще ко времени правления китайского императора Сюнь Цюаня относится прибытие второго посольства из Рима (226 г.), оно, как и первое римское посольство, прибыло в Цзяочжи, вьетнамское – Зяо-ти [с. 27]. Южно-китайские и северо-вьетнамские земли, которые населяли предки вьетнамцев. Автор сообщает, что через Аньнань Китай был связан с Индией, странами Индокитайского полуострова и странами Южных морей. Таким образом, мы получаем представление об этом участке Шёлкового пути.

Как уже отмечалось в главе «Называю потому, что вижу», латинская буква V имеет значение земля, т. е. почва. Здесь получил свое развитие «шумерский и китайский прием передачи слов сложного и абстрактного значения» [В. А. Истрин, Сс. 114, 115]. Так, если каждый из примеров, приводимых исследователем, демонстрирует сложение двух разных слов, соответственно разных знаков, для получения единственного конечного значения, выраженного третьим словом, то приведенные автором примеры говорят о выражении конечного значения одним и тем же знаком для трех различных слов. Вывод о том, что V означает землю, можно подтвердить также, сославшись на «Энциклопедию символов» [Сс. 36, 295], рассматривающих треугольник вершиной вниз как землю, женское начало.

В китайской иероглифике земля отражена иероглифом Tu в форме креста, а земля как пашня – квадратом, разделенным на четыре части. Здесь не существует идеографического соответствия латинского и китайского знаков земля. Очевидно китайский иероглиф частный, сходный с латинской V графически, не может рассматриваться как соответствующий ей семантически. Он выражает лишь определение для любого объекта, способного относиться к частной собственности.

В Главе I мы говорим, что каждая из букв обладает немногими натуралистическими, а также – рядом конвенциональных значений. Таким образом, первые, подобно знакам рисуночного письма, могут быть отнесены к иконическим образным системам, а вторые – к конвенциональным образным системам, о которых пишет А. Соломоник [с. 195].

В связи с выше сказанным необходимо отметить, что, несмотря на совпадения ряда идеографических значений русских и английских букв, между их носителями (не двуязычными) в силу отличий других букв существует различие в восприятии окружающего мира. Это может быть проиллюстрировано картинкой из книги А. Милна о Винни-пухе, когда поросенок Пятачок бежал по лесу с шариком к ослику. Ведь он видел деревья по-английски: Y Y Y, тогда как по-русски: У У У. Здесь, разумеется, имеет место логика соответствий [А. Соломоник, С. 182], которая корректирует вывод автора о том, что русский и английский алфавиты являются единой идеографическо-фонетической системой. Данное положение относится и китайскому письму, хотя, вероятно, оно способно повлиять на наше восприятие окружающего мира.

Поскольку религия и письмо шли вслед за торговлей, в обоих направлениях, то английский перевод также отражает идеографически название династии – Tan: Т – распятие, перекресток дорог. Китайский иероглиф xing, hang [А. Ф. Кондрашевский, С. 50]. В связи с этим возможно привести фрагмент книги английского исследователя Э. Паркера (перевод полковника Генштаба российской армии Грулева, СПб., 1903 г.): «Великая династия Танъ, царствовавшая съ 618 по 907 годъ, должна быть поставлена на одинаковой высоте с великой династией Хань, представляя собой важнейшую эпоху въ истории Китая. Со времени этой династии и по сей день мы видим, что нарицательным именем для китайцев в Кантоне служит слово «Танъ – человекъ» [с. 51].

Европейцы, в свою очередь, очевидно, не могли не попытаться установить идеографическую зависимость между своими и китайской системой письма. Поэтому систематизировано или разрозненно они наделяли буквы объективными значениями. Как и в позднем случае с Э. Паркером, который вероятно имеет в виду распятие и одновременно отмечает веротерпимость китайцев. А соответственно – дом, N – торговый и религиозный обмен. Ее идеографический аналог – китайский иероглиф Ji – столик, несколько [А. Ф. Кондрашевский, С. 138].

И здесь вполне применима теория А. Л. Крёбера о «диффузии стимула» или «диффузии идеи» [Д. Дирингер, Сс. 75, 128, 641], а также наблюдения И. Е. Гельба относительно заимствования форм знаков [ТДП, С. 274]. Например, среди хеттских знаков присутствуют человек и царь. Последний [Д. Дирингер, С. 121] представлен в виде пирамиды с крестом внутри. Это – еще один аллограф креста, похожего на меч.

Вероятно, греческая и латинская M наряду с обозначением гор может обозначать верблюда. В таком случае, W – могла обозначать чужого, угнанного или мертвого верблюда, по причинам естественного падежа скота и вследствие нападений. (Автор пока не нашел в китайской иероглифике подтверждения о том, что идеограммы М и W могут иметь значение верблюд. Хотя присутствие в слове гимел букв Г – голова, М – горбы, Л – ноги делает это предположение весьма обоснованным.) Кроме того, W – могла означать воду в связи с существованием морского Шёлкового пути. Буква L выступает аналогично W в отношении этих животных. О – означает колесо, монету.

Греческая буква Г также должна означать слона. Первым из европейцев, сообщает Повсаний в «Описании Эллады», начал использовать слонов Александр Македонский после победы над Пором в Индии. Сведения Аристотеля о слоне необычайно детальны и точны. В Китае слоны обитают в провинции Юньнань. Для Шёлковой торговли они и слоновая кость были товаром.

«Истоки этого слова лежат в давно вымершем языке Индии – санскрите. На этом языке оно звучало «ифа», а на Востоке ему был придан семитический артикль «эль», и в результате получилось «элифа». Через греческое «элифас» это слово переходит в латинское «элефантус», затем как «хельфант» – в народную и как «элефант» – литературную форму древненемецкого языка» [Ганс Бауэр, С. 7].

Русское слово верблюд происходит от готского ulbandus, которое, в свою очередь, от греческого элефас. А русское слово слон происходит от тюркского арслан – лев.

Таким образом, в букве Г эти слова, как и другие названия животных, нашли свою конвергенцию.

Обозначая коня, греческая Г на китайской почве, вероятно, стала также означать осла, мула, собаку. Здесь выступает тот же принцип, что и в отношении китайского иероглифа ма – лошадь. Отличительным признаком знака остались форма морды лошади и грива [A. Ф. Кондрашевский, С. 18]. Несмотря на то, что он развернут в другую сторону, он сходен с северно-семитской идеограммой гимел, соответственно – с греческой Г. Для китайского знака отмечена его унификация с другими знаками, обозначающими животных [A. Ф. Кондрашевский, С. 18]. Что укрепляет наше предположение о том, что греческая Г означает коня.

Вместе с тем, например, в демотическом и древнегреческом письме острова Фера [в классическом греческом ее нет] присутствует идеограмма Ч [В. А. Истрин, ил. 69, С. 235, Д. Дирингер, рис. 38, С. 90], которая обозначает быка, а вместе с другими, рядом стоящими идеограммами – пахоту. Она соответствует китайскому иероглифу 牛 niú, восходящему к изображению морды быка, коровы [А. Ф. Кондрашевский, С. 50]. При том, что принцип письма «бустрофедон» – от греческого «бус» – бык и «строфо» – поворачиваю совпадает как со структурой китайских, так и английских сочетаний. Этот факт иллюстрирует слово horseshoe – подкова, составленное из слов horse – лошадь и shoe – башмак [Д. Дирингер, С. 125]. В то же время русская буква Ж – корова графически соответствует китайскому иероглифу 牛 niú – корова [А. Ф. Кондрашевский, С. 6] письмом сяочжуань.

Здесь возможно еще одно объяснение, почему именно буква Ч означает быка. Ведь синайские письмена, финикийский алфавит начинаются буквой алеф, которая именно и означает быка, происходя от соответствующего египетского иероглифа К+. Однако лишь к одной из форм алеф [В. А. Истрин, 63, с. пор. 211] восходит финикийская буква, схожая с К, и египетский иероглиф и данная идеограмма не являются прототипами греческой К, которая происходит от семитской каф – ладонь. Таким образом, мы имеем дело с похожими идеограммами, имеющими различные значения – бык и ладонь. Подобное явление встречается также в китайской иероглифике, когда одна из форм иероглифа mù. 木 – дерево [Д. Дирингер, рис. 62, С. 140] напоминает иероглиф 牛 niú – бык, корова.

Также существует внешний изоморфизм между критским знаком А [В. А. Истрин, 62, С. 210] и иероглифом niú. Критский знак, видимо, означает быка, поскольку здесь же присутствует минойский знак kōmēla (фонетич. – го, ко), означающий скот. Ср. с евр. ג – гамаль, идеограмма верблюда, повернувшего голову назад [ «Википедия»].

Орнаментация тканей узорами в виде животных и растений явилась, очевидно, промежуточной стадией в применении идеографических знаков, как с той, так и другой стороны. Она могла служить продвижению в качестве средства управления знаний, что могло затем проявиться в установлении идеографических соответствий знаков. Тем более, что на китайских тканях были представлены надписи.

Римляне сначала познакомились с «диким шёлком», который дает bombyx. Одежда называлась bombycina или, по месту выделки, «косскими одеждами» греческого острова Kos, включённого в Римскую империю в IV веке до новой эры. Такая одежда появилась в Риме в конце I века до новой эры. Благодаря торговле с Востоком, чистый шелк широко вошел в моду у богатых римлян только с III века новой эры («Википедия»). Таким образом, идеограммы слова bombyx, изначально не были связаны с китайским письмом.

Итак, мы имеем дело, по меньшей мере, с 13 западными идеограммами, которые в процессе торговли могли участвовать в письменном обмене с Китаем. Следовательно, возникает возможность проследить взаимосвязи между рядом систем письма Ближнего Востока (прежде всего финикийским) и северного Средиземноморья (прежде всего греческим и латинским) и китайским письмом. Учитывая при этом, что в системах письма народов, участвовавших в Шёлковой торговле, также могут присутствовать изоморфные идеограммы. Подобные сопоставления, разумеется, происходили на всех ее этапах. Так, из Индии в Китай в Х веке прибывали еврейские купцы, некоторые из которых остались на постоянное жительство в столице Северной Сун (960–1127 гг.) – Баньляне (совр. Кайфын), пишет Н. Х. Ахметшин.

Данный вопрос может быть рассмотрен двояко. С одной стороны, приходится обратиться к идеограммам множества систем письма, в том числе находившимся на доалфавитной стадии. Например, к египетским иероглифам равно с китайскими. С другой, количество систем письма может быть ограничено лишь алфавитами, поскольку речь идет прежде всего о Риме, как конечном пункте Шёлковой торговли на Западе, т. е. о латинице и его источниках – греческом и финикийском. Поскольку алфавит представляет собой более высокую стадию развития письма, объективным условием является влияние греческой и латинской письменностей на китайскую письменность, а также на промежуточные между ними системы. Тем более, что данный подход уместится в хронологические рамки существования Великого шелкового пути.

Схемы Шёлковой торговли из книг Дж. Ф. Хадсона «Европа & Китай» и Е. И. Лубо-Лесниченко «Китай на Шёлковом пути» (в Приложении) позволяют увидеть этапы перехода идеограмм, и вероятное их сопоставление участниками торговли и религиозными деятелями.

Очевидно, что для Шёлковой торговли основными идеограммами являются S, +, + в кружочке и О. О христианском кресте в представленном здесь виде сообщает Архимандрит Палладий, который раскрывает характер восприятия китайцами христианства в эпоху Тан. Именно к этому времени относится прибытие в Китай первого исповедника в 635 г. и установление каменной стелы христианства в 781 г. [с. 6].

Первая и третья присутствуют на стеле из Библа (полурисуночное письмо, 4–2 тыс. л. до н. э.). Вторая относится к финикийскому письму, 2000–1780 гг. до н. э. Элемент S также присутствует в одной из идеограмм на стеле из Балу́а, которая может трактоваться как дерево – Y. Это памятники относятся к культуре современного Ливана, т. е. Ханаана, Финикии, а следовательно – к истории христианства, о чем автор сообщил в работе «Называю, потому что вижу». Причем, вместе с ними присутствует и идеограмма Х.

Идеограмма О представлена в наибольшем числе систем письма по сравнению с другими. Например, среди египетских иероглифов (3 тыс. л. – 400 гг. до н. э.), в библском линейном варианте (3–2 тысячелетия до н. э.), древнеэламском рисуночном письме (3 тысячелетие – 2200 гг. до н. э.), финикийском письме (2 тысячелетие – 1780 гг. до н. э.), в арамейской надписи Барракиба из Зенджирли (IX–VIII вв. до н. э.), древнегреческом (9–8 до н. э), в италийских – венетском, сикульском алфавитах (V вв. до н. э.). Причем, египетский иероглиф, имеющий точку посередине, подобен древнему китайскому и этрусской идеограмме (V в. до н. э.). Тогда как латинская D может быть соотнесена прежде всего с иероглифом yuè – Луна. Хотя она сходна и с поздней формой китайского иероглифа ri – Солнце.

Таким образом, обнаруживаются основные источники движения этих идеограмм с Запада в Китай. При том, что и идеограммы К и L занимают в этом ряду свое место.

Первая происходит от греческой каппа, т. е. семитской каф – ладонь, [Д. Дирингер, рис. 118/1, С. 237]. Сходный с каф иероглиф yòu присутствует в китайском письме. Таким образом идеограмма К должна быть соотнесена именно с ним, хотя его современная форма отличается от К. [А. Ф. Кондрашевский, С. 22]. В то же время китайский иероглиф К, по-видимому восходящий к рисунку кровати, позднее – пластина, дощечка – piàn, [А. Ф. Кондрашевский, С. 78], лишь внешне сходен с названной идеограммой.

Отдельных пояснений заслуживает китайский иероглиф ладонь – yòu. Его древняя форма почти полностью соответствует северно-семитской идеограмме рука, ладонь – каф. В связи с этим обращает на себя внимание сходная с ними идеограмма Э, известный кириллический вариант которой предположительно основан на прототипе из коптского алфавита [II–XVII века н. э., терр. совр. Египта]. Среди греческих ветвей алфавита она отсутствует. (Необходимо уточнить ее отношение к Шёлковой торговле.)

Вторая, как и русская, т. е. кириллическая Л, соотносится с китайским иероглифом 足 zú – нога [А. Ф. Кондрашевский, С. 60].

Среди китайских иероглифов обнаруживаются примерно изоморфные некоторым, из представленных выше, латинским идеограммам. Три иероглифа сходны с А, это – 宀 su крыша, торец дома, спальное помещение – 宿 sù и схематичное изображения дома – 舍 shě, shè. Два различных иероглифа, соотносимых с Y – 木 mù – дерево и 衣 yī – одежда. Иероглиф 山 горы – shan соотносится с латинской и кириллической М. Иероглиф 示 shì. – алтарь может быть соотнесен с христианским крестом T. Иероглиф 水 shuǐ – вода сходен с латинской W и кириллической Ш.

Кроме того, иероглиф сходный с греческой идеограммой П – ворота – men. Греческая П происходит очевидно из полурисуночного и линейного писем из Библа [4–2 тысячелетия до н. э].

Возможно еще раз указать на то, что каждая из представленных выше латинских и греческих и др. букв, как и китайский иероглиф, передает лексическое значение и сопоставим со словом.

Необходимо также расширить этот сравнительный анализ идеографическими соответствиями из, например, армянского письма, где присутствуют S и в транскрипции T [Д. Дирингер, С. 378], и многих других систем, связанных Шёлковой торговлей в процессе ее развития.

Если обратить внимание на наибольшую частоту совпадений, то одним из примеров, кроме О, явится идеограмма Т и ее аллографы – Х и она же в круге. Знак Т встречается, в частности, среди знаков письма долины Инда (3 тысячелетие до н. э.). Индия также явилась родиной шелководства и одним из главных участников Шёлковой торговли. Количество совпадений других идеограмм – А, Г, I, К, L, Л, М, N, Р, П, S и W является меньшим.

Тем не менее, есть достаточно оснований, подтверждающих гипотезу о подобной роли идеограмм. Ее конечному обоснованию могли бы послужить счетные книги, которые вели участники торговли. В которых возможно было бы найти обозначения типа S + (китайский иероглиф ши – десять), т. е. десять рулонов ткани и т. п. Как видим, он также представляет собой одну из форм креста. Подобное положение, в частности, иллюстрируют примеры числовых значений ряда латинских и греческих букв. [В. А. Истрин, Сс. 328, 329]. Так, латинская цифра Х идеографически соответствует скрещенным рукам. Вместе с тем в отличие от латинской идеограммы в ионической цифровой системе Х имеет значение 600. В отношении знака крест необходимо обратиться к И. Е. Гельбу [Сс. 315–316].

Поскольку расцвет Шёлковой торговли пришелся на эпоху Тан (618–907 гг.), возможно кто-либо обратит внимание на китайскую пословицу этой эпохи: «От длительного хранения веревки истлели, связки монет рассыпались», которую приводит Н. Х. Ахметшин в контексте истории денежных реформ. Если учесть, что идеограмма О представляет собой монету, возможно предположить, что эта пословица явилась в дальнейшем «девизом» упадка Шёлковой торговли Китая с Европой. Однако, несомненно, этот упадок связан и с развитием на Западе (Греция, Испания) собственного шелководства, что относится к XII-XIV вв.

Однако число секторов в круге, вероятно, стало для европейцев со временем символизировать не только четыре канонических Евангелия, но и «Сы шу» – конфуцианское «Черверокнижие» XII в. Этот труд Чжу Си начал изучаться в конце XVI в. прибывшими в Китай иезуитами, а затем был переведен ими на латинский язык.

«Конфуций – философ китайцев» Париж, 1687 г.

В VIII веке в Китай пришел ислам. Несомненно, здесь играла свою роль «диффузия идеи», когда алфавит в еще большей мере, чем благодаря торговле, устремился за религией. Очевидно также, что связям Китая с арабским Востоком способствовала арабская числовая система.

Ввиду того, что в торговых центрах Шёлкового пути происходил не только натуральный обмен, но и акты купли-продажи, торговые маршруты являлись также каналами денежного обращения. Деньги служили поддержанию жизни в пути самих торговцев, рабов, вьючных животных. Все совершавшиеся экономические акты не могли не фиксироваться в тетрадях. Это слово происходит от греческого тетра – четыре, что соответствует четырем сторонам Света. И, кроме того, присутствие в слове букв Тау, т. е. Т, означающих христианский крест и перекресток, символически закрепляло подобную информацию в общей знаковой системе.

Таким образом, соответственно тому, как золото служит эквивалентом стоимости различных товаров, в исследуемой здесь системе за эквиваленты ключевых понятий были приняты, прежде всего, идеограммы Т и О (изначально – О с точкой) – монета, золото. Каким образом производились и фиксировались финансовые акты, возможно представить, учитывая, что определенным знакам различных систем письма соответствовали числа, причем, к египетской (в ее иератически-демотическом варианте) близка китайская цифровая система [В. А. Истрин, С. 324].

Следует заметить, что рассмотренные в первой части работы, латинские идеограммы, а именно I, V, Х, С, М, L, D имеют числовые значения, как и буквы греческой ионической цифровой системы. Однако в процессе развития международных отношений выяснилось, что все системы, несмотря на общие в ряде случаев принципы счета, а именно – десятичный, пятиричный, шестиричный, обладают и существенными различиями в числовых значениях, выражаемых различными идеограммами. Это естественно требовало не только перевода с одних языков на другие, но и сведения чисел к каким-то общим значениям. Следует полагать, что наиболее приемлемыми в данном отношении явились латинские буквы-цифры.

То отмечаемое историками обстоятельство, что Китай в качестве главного торгового партнера имел на Западе Рим, косвенно подтверждает эту версию. Причем, римский палец, означающий единицу в совокупности с буквой О, если иметь ввиду те самые математические законы, означают двоичную единицу измерения количества информации – bit. Данную позицию возможно сравнить также с символом брака – пальцем и кольцом, который, согласно некоторым исследованиям, являлся ранее символом раба.

Итак, есть возможность еще более утвердиться в той роли ряда латинских букв в отношение Китая, о которых говорилось в первой части работы. В этой связи, например, возможно вновь обратиться к букве М – гора, с которой начинается слово mille – тысяча [В. А. Истрин, С. 328], т. е. миля. Подобное явление объясняется тем, что любая мера расстояния есть отрезок прямой линии. Начальной точкой для мили явился сам человек, а конечной – гора, тот самый ориентир, заметный на большом удалении и на суше, и на море. Хотя и они не решали проблемы, поскольку отсутствие в латинском письме таких букв, как Г, П, заставляло обращаться и к греческой цифровой системе.

Тот факт, что целое лучше части, в конечном итоге проявил себя посредством арабских цифр, которые означают именно различные состояния человека, а не представляют собой способ римского счета на пальцах. В связи с последним возможен один существенный вывод. А именно – письмо, в каких бы формах оно не существовало, отражает и подчиняется законам материального мира. Это в равной мере относится и к буквам, и к цифрам, которые в ряде случаев представляют собой единое целое. Поэтому оперирование математическими (хозяйственными, торговыми и научными – В. А. Истрин) величинами, которое имело место в древности, неизбежно стремилось к своей оптимизации. Арабские цифры в своем конечном варианте подошли для этого как нельзя лучше, ибо, благодаря их посредству, мерилом всяких иных величин стал выступать сам человек. Что произошло уже на закате Шёлковой торговли – в XII-XIV вв. Однако графика арабских цифр отличается от графики китайских. В силу этого те и другие не объединились по идеографическому принципу в единую систему.

Однако в арамейском языке присутствует слово милле – «слово», которое у пророка Мохаммеда означает «религия» [А. Е. Крымский, С. 189]. Это совпадение (по звучанию) способно иметь отношение к той роли арабских цифр, как мерила, о чем говорилось выше.

Именно в этом пункте наблюдается совпадение всех трех систем письма – латинской, китайской и арабской. Ведь арабское слово sifra – пустота, записанное по-латински первое время означало ноль [В. А. Истрин, С. 320]. Кроме того, это слово начинается с буквы S – нить, тутовый червь.

Ряд арабских цифр XII-XIV вв., а именно 0, 2, 4, 6, 9 схож по написанию с буквами раннеарамейского письма [Д. Дирингер, с. пор. 303, С. 309]. Единица может соответствовать букве моавитского, а восьмерка – букве ливийского письма, ответвлений ханаанейского [Д. Дирингер, с. пор. 283, рис. 137/ 7/10].

Следует также отметить, что идеографически подобные единице и нолю буквы находятся в северно-семитском алфавите [Д. Дирингер, С. 238, Рис. 119]. Очевидно, чтобы не отображать одинаково – кружком или овалом глаз и рот, составители этого алфавита обозначили рот – Пе вместе с носом [Д. Дирингер, С. 237, рис. 118/1], т. е. единица означает нос.