Текст книги "Мегера. Роман о женщинах"

Глава 24. Сара

Очнулась Сара перед самым рассветом. Тело затекло и болело. Спина окоченела от неподвижности и холода.

Солнце встало в Терезине. И потихоньку нагрело дверь карцера. Стало теплее. Но вместе с тем усилилась жажда.

Хотелось пить. Жажда мучила, сводила с ума. Сара была готова отдать всё за глоток воды.

Это было невыносимо.

Секунды тянулись медленно, скапливаясь в минуты. Минуты были долгими, как будто время застыло.

Странная штука – это время. Когда ты счастлив, то время проносится незаметно. Ты не замечаешь его. А когда приходится страдать, то это же самое время еле-еле движется. Оно застывает, мучая тебя своей неторопливостью.

Сара несколько раз слышала проходящих мимо людей. Пыталась позвать кого-то. Но люди то ли не слышали, то ли не обращали внимания на её просьбы о помощи.

Наконец, ближе к обеду, несколько человек подошли к двери. Послышалась команда на немецком. Дверь распахнулась.

Сара упала к ногам трёх мужчин – двух охранников и коменданта. Ноги не держали её.

– Что-то наша Кассандра на ногах не стоит, – насмешливо сказал комендант.

Охранники услужливо засмеялись.

– Пить, – прохрипела Сара, – пожалуйста, дайте мне попить.

Четыре крепкие руки подхватили Сару и поволокли по двору. Остановились они около бочки с водой. Сара вцепилась руками в края этой самой прекрасной бочки на свете, погрузила лицо в воду и принялась пить, захлёбываясь и стараясь не упасть в бочку.

Напилась. Выпрямилась. И тут её стошнило.

Комендант в последний момент успел отпрыгнуть от Сары. А вот одному из охранников Сара успела испачкать сапоги.

– Какой же ты неуклюжий, Либор, – рассмеялся комендант, – бери пример с меня.

– Извините, господин комендант, – пробурчал Либор, вытирая сапоги о траву, – я эту жидовку запру ещё на пару суток, она тогда точно не сможет ничего из себя выдавить. Нечем будет.

Сара между тем опять опустила лицо в бочку и сделала ещё парочку глотков.

– Хватит, – велел комендант, – много пьёшь. Обоссышься.

Судя по всему, настроение у него было хорошее.

– Пожалуйста, не надо меня в карцер больше, – попросила Сара, – я всё поняла. Я буду послушной. Я сделаю всё, что вы захотите. Я не знала, что в крепость нельзя проносить деньги и драгоценности. Простите меня.

– Простить? – усмехнулся комендант. – За проступки нельзя прощать. Если вам всё прощать, вы на голову сядете. Рабов надо наказывать. Чтобы они боялись.

– Ваша правда, господин комендант, – сказал один из охранников, – только железная дисциплина спасёт этот мир.

– На какой срок её опять в карцер? – поинтересовался второй охранник.

Комендант задумался. А у Сары всё оборвалось внутри. Она еле-еле выдержала ночь в этом каменном мешке. И провести там ещё хотя бы минуту, хотя бы секунду было выше её сил.

– Трое суток, – внезапно выдохнул комендант, – а то языком много мелет.

У Сары потемнело в глазах.

– Нет, – закричала она, – не надо. Я вам всё скажу. Всё.

Охранники взяли Сару под руки.

– Погодите, – остановил их комендант, – что она мне хочет рассказать?

– Я же Кассандра, – внезапно улыбнулась Сара, – я расскажу тебе твоё будущее.

Она вдруг перестала бояться. Близость смерти сделала своё дело. Все чувства ушли куда-то. Стало легко. Даже ноги перестали болеть.

– Я и так знаю своё будущее, – комендант был озадачен улыбкой Сары, – зачем мне слушать тебя?

– Потому что я сегодня умру, – ответила Сара, – и никто, кроме меня, не расскажет тебе правду. Так ты хочешь послушать Кассандру?

– Пусть говорит, – велел комендант охранникам.

Те отпустили Сару. Она оперлась спиной о дверь карцера. В лицо ей светило солнце. Где-то под крышей чирикали воробьи. Мир вокруг был такой прекрасный. Такой желанный.

Сара закрыла глаза. Представила одну из комнат замка. Ту, в которой в 2015 году будут стоять стенды. Нашла стенд, посвящённый коменданту этой тюрьмы.

– Вы прослужите тут до самого конца войны, – монотонно, будто читая, начала говорить Сара, – вы будете убивать людей, но многие умрут от болезней. Перед самым концом войны в крепости разразится эпидемия. Но вместо помощи вы запрёте заключённых в камерах и перестанете давать им еду и воду. Вы бросите их умирать. А сами убежите.

– Господин комендант, – прервал Сару один из охранников, – она сумасшедшая.

– Пусть продолжает, – велел комендант.

Сара открыла глаза и улыбнулась ему. Человеку в форме офицера СС.

– Вас поймают, – продолжила Сара, – поймают где-то на границе Чехии и Германии. И вернут обратно в крепость, где почти все узники умрут от болезней. Хотя война уже закончится. Вас вернут и посадят в ту камеру, в которую вы запихиваете на ночь столько людей, что они могут только стоять.

– Как интересно, – комендант улыбнулся Саре в ответ, – очень интересно. Может, тебя посадить в ту камеру для разнообразия? А то тебе в карцере одиноко, как я посмотрю.

– Вы просидите в камере два месяца, – не обращая внимания на слова коменданта, продолжила Сара, – два месяца вам будут сниться те люди, которых вы замучили. Потому что стены этой крепости уже пропитались кровью и потом её узников. А потом, через два месяца, во дворе построят виселицу. На которой вас повесят. Как бешеную собаку.

– Она сумасшедшая, – повторил охранник, – господин офицер, она сошла с ума.

– Я вижу, – ответил комендант.

– Я не сумасшедшая, – возразила Сара и опять улыбнулась, – я Кассандра. Я рассказываю вам, что будет. Меня предала моя лучшая подруга. Мой ребёнок ещё жив, но скоро умрёт.

– Заткнись, – велел комендант. И обращаясь к охранникам: – Засуньте этот говорящий мешок с дерьмом обратно в карцер.

Комендант отвернулся. Охранники взяли Сару за руку, всунули в нишу карцера. Саре вдруг внезапно стало жалко себя. Жалко, что ей опять придётся мучиться от жажды и от невозможности сесть или лечь в этом каменном мешке.

– Я не сумасшедшая, – сказала она чуть громче, – это ваш Гитлер сумасшедший. Он умрёт в последний день войны. Выпьет яд и подохнет. Как крыса.

Охранники замерли. Остолбенели от таких слов. Комендант медленно повернулся к Саре. Один из охранников очнулся и без замаха ударил Сару в лицо.

Боль вспыхнула в голове. На зубах что-то заскрипело. Из носа потекла кровь.

– Одно твоё пророчество точно сбудется, – сказал комендант, – ты скоро умрёшь. Тут ты права, Кассандра.

Он медленно достал пистолет из кобуры. Подошёл к Саре. Передёрнул затвор, дослав патрон в патронник. Сара, как зачарованная, следила за его действиями, на какое-то мгновенье забыв про боль.

Охранники отскочили от Сары, как по команде.

Комендант поднял пистолет. Дуло плавно качалось в десяти сантиметрах от глаз Сары. Темнота внутри пистолета завораживала. За пистолетом тянулась рука. Чуть дальше пятном белело лицо коменданта.

– Господин комендант, – сказал вдруг один из охранников, – вас кровью и мозгами забрызгает. Отойдите, пожалуйста.

Комендант вздрогнул. Опустил пистолет.

Развернулся. Сделал три шага назад. Повернулся. Поднял пистолет.

Саре вдруг сделалось страшно. Очень страшно.

Она зажмурилась. Так сильно, что перед закрытыми глазами побежали разноцветные круги.

Сара успела услышать звук выстрела.

А затем что-то тяжёлое и страшное ударило её по голове.

Сара умерла.

Глава 25. Алёна

Проспала Алёна до самого обеда. Встала. Шатаясь, побрела в ванную.

Голова болела, словно после похмелья.

Перед глазами стояло тёмное дуло пистолета коменданта.

Алёна залезла под душ и долго поливала себя водой. Тёплая вода текла по её телу, постепенно унося ночные кошмары. Было жалко Сару. И в груди поднималась злость. К предавшей её Марте. К её правнуку Вацлаву, которого по иронии судьбы Алёна встретила и влюбилась. Влюбилась. Зачем? Чтобы он предал Алёну, как много лет назад его прабабка предала Сару?

Любовь к Вацлаву прошла. За ночь. К утру Алёна уже не любила его. Она ненавидела Вацлава. И она хотела мести.

Из душа Алёна вышла собранной, готовой к дальнейшим действиям.

Глянула на себя в зеркало. Её волосы изменились. Бирюзовая краска смылась, потускнела. Из-под неё вылез природный рыжий цвет.

– Везде халтура, – сказала сама себе Алёна, – надо подстричься и перекраситься. В рыжий.

Она достала телефон, чтобы записаться на стрижку. Телефон был выключен. Она сама его вчера отключила после убийства Марты.

Алёна достала зарядку. Включила телефон. Ввела пин-код. Сразу же посыпались сообщения о пропущенных звонках и эсэмэски. Большинство – от Вацлава. Звонки и СМС.

Сара открыла последнюю.

«Любимая, я волнуюсь. Позвони мне», – писал Вацлав.

Дыханье прервалось. В сердце что-то ударило. Пронзительно и больно. Алёна заплакала.

Она сидела и плакала. И слёзы капали на телефон. Надпись на дисплее исчезла. А сердце болеть не перестало.

– Марта, будь ты проклята, – шёпотом сказала Алёна.

Телефон, словно услышав эти слова, зазвонил. Алёна вытерла слёзы полотенцем, набрала в лёгкие воздух, задержала дыхание, выдохнула. И на пятом звонке ответила.

– Алло.

– Милая, у тебя всё в порядке? – выдохнула Алёне в ухо трубка голосом Вацлава, полным нежности, – я не могу до тебя дозвониться. Ты где?

– У меня всё хорошо, – ответила Алёна, – я просто вчера устала и выключила телефон. Я в Праге.

– А у нас в семье несчастье, – голос Вацлава стал глуше, – у меня прабабушка умерла. Вчера. Сердце остановилось. Видимо, тромб оторвался. Я её вчера вечером нашёл у неё в квартире. Мёртвой. Ей, видимо, в подъезде стало плохо, и она упала. До квартиры дойти смогла. А вот врача вызвать не успела.

– Как жаль, – ответила Алёна, вначале даже не поняв, что Вацлав говорит о Марте, – прими мои соболезнования. Мне очень жаль, что она умерла.

– Я сегодня отпросился с работы, – между тем продолжил Вацлав, – и ещё на три дня. Надо бабушку похоронить. Родственников встретить. И я хотел сейчас к тебе заехать. Можно?

– Конечно, можно, – ответила Алёна, – приезжай. Когда тебя ждать?

– Через час-два, – ответил Вацлав, – я соскучился по тебе. Целую, моя божья коровка.

– Я жду тебя, – ответила Алёна, – очень жду.

Телефон замолчал.

Алёна встала. Сделала себе яичницу. Намазала на хлеб масло. Позавтракала. Всё это не спеша, даже как-то заторможенно.

Посуду вместо посудомойки сложила в раковину. Нож, испачканный маслом, посередине стола. Нож выбрала самый большой, для мяса.

Достала чистые колготки. Надела их на себя. А затем, поднатужившись, порвала их в районе паха. Сверху колготок юбка. Не очень короткая, но и не длинная. И маечку от Лоран. Порвать, не порвать?

Алёна подошла к окну, посмотрела на противоположный дом. Прямо напротив в окне было видно, как мать кормит ребёнка. Девочку или мальчика, было не разглядеть. Ребёнок лет пяти сидел за столом и ел что-то из ложки, заботливо подносимой его матерью.

Алёне вдруг стало дурно. Она села на стул, обхватила голову руками.

– Я не смогу, – простонала она, – я не смогу. Я люблю его. Люблю. Ну почему так случилось? Будь ты проклята, Марта.

Слёзы текли у неё по щекам, по рукам, по майке. Как будто случился маленький водопад. Водопад слёз.

И тут зазвонил домофон. Внезапно, в полной тишине. Алёна аж подпрыгнула от неожиданности.

Она вышла в коридор. Нажала кнопку на домофоне. Но экран остался тёмным. Кто-то закрывал камеру внизу, у подъезда, рукой.

– Кто это? – спросила Алёна по-чешски.

– Санэпидемстанция, – раздался в ответ знакомый голос. – Немедленно откройте. Выходить с поднятыми руками и раскрытыми санитарными книжками.

– Игорь? – Алёна не могла поверить своим ушам. – Ты? Откуда?

Игорёк одно лето проработал в какой-то деревне Новгородской области в столовой. Хотел заработать себе карманные деньги. Из деревни в Питер он вернулся загорелый и с громадным количеством шуток про санэпидемстанцию.

Ладонь с камеры убрали, и Алёна увидела две знакомые и родные физиономии.

– Валя, – растерялась Алёна, – и ты тут?

– Тут, – подтвердила одна из физиономий, – ты нам дверь-то откроешь? Или так и будем на пороге разговаривать?

– Да, да, – Алёна нажала на кнопку, открывающую дверь, – десятый этаж. 148-я квартира.

Она сделала шаг назад. Оперлась о дверцу шкафа. И замерла. Затем всунула ключ в замок.

Услышав в коридоре шум, открыла дверь и прошла в комнату. Села на стул, лицом к двери.

Ребята ввалились в квартиру шумно и весело. Разулись в прихожей. Захлопнули за собой дверь.

– Бирюзовая, – заорал Игорь, – согласись, это самый-самый сюрпризный сюрприз в твоей жизни.

– Привет, Алёнушка, – улыбнулся с порога Валентин.

– Вы как тут оказались? – спросила Алёна. – Какими судьбами?

– Экономили на завтраках, – затарахтел Игорь, – мыли чужие машины, собирали пустые бутылки. И в конце концов купили тур в Чехию. Чтобы повидать свою старую подругу. Ты рада?

– Рада, – ответила Алёна.

Она так и осталась сидеть на стуле. Ноги сжаты. Руки на коленях. Валентин с Игорем стояли напротив неё. Сумки с вещами они побросали в коридоре.

– Что случилось? – спросил Валентин.

Игорёк наконец-то замолчал. Он понял, что что-то не так. Что-то происходит непонятное при встрече старых друзей.

– Ничего не случилось, – ответила Алёна.

Голос у неё был ровный, бесцветный.

– Точно ничего не случилось? – опять спросил Валентин. – Я пытался тебе утром позвонить. Но ты была недоступна. Телефон был отключён. Может, мы не вовремя?

Алёна задумалась на несколько секунд, будто переваривая вопрос Валентина. Её старого, проверенного друга. Того, кто любил её с пятого или шестого класса.

– Вы вовремя, – ответила она, – очень вовремя. Чай? Кофе? Бутерброды?

– Что случилось? – это уже не выдержал Игорь.

Алёна опустила голову. Голос её зазвучал глухо, всё так же без эмоций.

– Меня изнасиловали, – сказала она, – вчера вечером. Точнее, ночью.

Игорь открыл рот, чтобы что-то сказать, но так и застыл. Валентин сделал шаг к Алёне. Прикоснулся рукой к её плечу. Алёна дёрнулась.

– Не прикасайтесь ко мне, – попросила так же глухо.

Валентин сделал шаг назад.

– Извини, – сказал он, – извини. Кто это сделал?

– Ты в полицию звонила? – вдруг очнулся Игорь. – Ты в больницу ездила? Давай мы тебя отвезём. Давай поможем.

– Кто это сделал? – повторил Валентин. – И да, надо в полицию. Заявить. Или как тут делается?

Алёна подняла голову. В глазах у неё стояли слёзы. Она на несколько минут и сама поверила в то, что говорила.

– Вацлав, – сказала она, – помните, тот, который с приятелем на наш пароходик сел? В Питере. Это он. Вчера пришёл. Пьяный.

– Ты в полицию заявила? – повторил свой вопрос Игорь. – Его же в тюрьму надо.

– Какая полиция? – спросила Алёна. – Это же чужая страна. У этого Вацлава родственники в этой самой полиции работают. Ему ничего не будет. А вот меня с грязью смешают и из страны выгонят. О чём вы говорите? Надо мной издевались всю ночь, а вы про какие-то законы. Вы зачем сюда приехали?

– Мы к тебе приехали, – растерянно ответил Игорь. – У тебя шок, наверное.

– Где он? – спросил Валентин.

В это время раздался звонок в дверь. Алёна оставила ключ в двери, и Вацлав не смог открыть дверь в квартиру. И поэтому он позвонил.

Алёна закричала, склонившись к коленям и обняв их.

Краем глаза она заметила, как Валентин, её рыцарь Валя, схватил лежавший на столе нож и кинулся в коридор.

– Стой, – крикнул Игорь, – Валька, стой.

И он кинулся вслед за другом.

Алёна замолчала, прислушиваясь.

На лестничной площадке слышался какой-то шум, какие-то голоса. О чём говорили, не было слышно.

И вдруг закричал Вацлав. Громко. Он кричал от боли.

Алёну затрясло. Она слезла со стула. Выпрямилась.

Вышла в прихожую. Дверь была открыта.

Выглянула в коридор. На полу была кровь. Следы тянулись за поворот коридора, к лифту.

Оттуда внезапно выбежал Игорь.

– Алёна, уходим, – крикнул он ей, – быстрее. Хватай документы, и уходим.

Алёна захлопнула дверь у него перед носом. Повернула ключ два раза.

– Открой, открой, – затарабанил в дверь Игорь. – Открой.

Алёна зашла в комнату и взяла в руки телефон. Набрала короткий номер.

– Полиция, – сказала она, дождавшись ответа, – немедленно приезжайте. Тут человека убили. Везде кровь в подъезде. Мне страшно. Ко мне в квартиру рвётся убийца. Русскоговорящий.

Она выслушала, что сказали на другом конце провода. Назвала своё имя и фамилию. Назвала адрес.

Отключила телефон.

Прислушалась.

Игорь смолк. Алёна осторожно подошла к двери, выглянула в глазок. В коридоре никого не было.

Она отомкнула дверь. Вышла из квартиры, держа ключи в руке. Руку с ключами она вытянула, будто пытаясь от кого-то защититься.

Медленно, на цыпочках прошла по коридору до лифта.

Вацлав лежал в углу, около окна. Свернувшись, как эмбрион. Под ним натекла уже довольно большая лужа крови. Рядом с ним валялся нож. Игоря и Валентина нигде не было видно.

Алёна села на корточки около лифта, стараясь не замочить ноги о кровь.

И заплакала. Навзрыд. Во весь голос.

2015—2017

1.Все совпадения имён, фамилий и кличек с реальными людьми случайны и непреднамеренны.

2.В романе использованы стихи Владимира Высоцкого.