Текст книги "Ураган мысли"

А на следующий день я начал претворять его в жизнь. Но это уже совсем другая история.

УРАГАН МЫСЛИ

1

Эта история началась, когда я дежурил в замке. Впрочем, замок – это слишком сильно сказано. Наш замок – всего лишь большая двухэтажная деревянная изба с тремя печками и цинковой крышей. На самом-то деле крыша не цинковая, но это мало кто знает. С тех пор как в позапрошлом году мужики пытались запалить нашу резиденцию, эта изба единственная в деревне. Собственно, деревни с тех пор уже нет, одни пепелища, которые больше похожи на развалины. Вокруг замка бурьян растет выше человеческого роста. Кое-кто думает, что трава такая высокая потому, что нам на оборону плевать, но пусть он для начала попробует к замку незамеченным подобраться. Прошлым летом один снайпер пробовал. Иногда просто удивляешься человеческой глупости – ну неужели непонятно, что если клан имеет пять (а может, и шесть) тысяч слуг, то не одни дураки там сидят? И если уж лорды траву вокруг замка не косят, так, наверное, это неспроста. Тот снайпер, наверное, сообразил, что к чему, когда напоролся на сигнальную мину, а потом познакомился с нашими собачками. Когда Спэрил до него добрался, он уже не дышал, да и полегчал на пару кило, особенно много у горла отхватили. Кавказские овчарки – это вам не хрен собачий, простите за каламбур.

Делать дежурному нечего. Сидишь у радиостанции да в окошко смотришь. Ни пивка попить, ни козлов погонять. С пивом напряги по всей стране, а скорее, по всему миру. А что касается козлов («Quake» я имею в виду, если кто не понял), так все наши компы в подвале запрятаны, и наверх их выносить себе дороже. Пару часов, может, и проживешь, но не больше, и никакие собачки не спасут. Любой мужик, даже самый дремучий и от самогонки распухший, стоит ему монитор увидеть, обо всем забывает напрочь и прется напролом, как бабочка на огонь. Плевать ему и на мины (кстати, не только сигнальные), и на собачек, и на то, что оружием в замке все стены увешаны, как в Камелоте, да и понять его несложно, тут обо всем забудешь. Главное – до intro добраться, пока жив. A intro у нас есть, и любая собака на сто километров вокруг это очень хорошо знает. Только все думают, что компы наши совсем не в подвале, а в лесу в тайном месте, и их у нас не восемь, а всего два. Лаффер однажды как бы по пьяни Светке-конфетке об этом проболтался, так пейзаны поверили, и стоит кому из нас в лес пойти поохотиться, на радар посмотришь – обхохочешься. Одна точка в центре, и ровное кольцо вокруг. Это пейзаны вьются поодаль, а близко подойти боятся – прошлым летом я их научил дистанцию держать. И ведь знают, что тому, кого лорд в лесу встретил, по нашим законам смерть на месте полагается, а все равно следить пытаются. А самое противное то, что я их очень хорошо понимаю. Они-то думают, что лорды в лес к компам ходят, подзаряжаться. И манит их intro, как… да ни с чем это не сравнишь. Я иногда сам себе не верю, что когда-то intro не было и что был я обычным капитаном неважно каких войск и клепал изолированную среду с девяти утра до шести вечера с перерывом на обед. И что однажды в «Кроватке» (в рабочее время, что характерно) увидел я это слово и пошел по ссылке, а потом… кто не испытал, не поймет.

Короче, торчал я у окна и пялился в оное от нечего делать. А погода хорошо разгулялась. Глядишь, завтра на Половку съезжу, купальный сезон открою. Только с кем, подумать надо, то ли с «конфеткой», то ли с Ольгой-подлизой, то ли еще с кем. Или из молодежи прихватить кого, пусть жизни учатся?

Так вот и сидел я, распухая от скуки, когда на панели, которую мы из родной дежурки утащили в начале второй недели новой жизни, лампочка загорелась и труба моя запищала. Собственно, это не труба вовсе, а воки-токи, трубы мобильные в дни воздействия отрубились все дружно (то-то на anekdot.ru радости было), а название прилипло – труба она и есть труба. Короче, поднял я трубу и говорю:

– Лорд Рэйзор слушает.

Конечно, не сразу говорю, вначале на панель посмотрел. Вызывали меня с западного поста, Петя Горлов. Хороший парень, жаль, что ближайшую зиму не переживет. Диабет у него, а с инсулином нынче напряги.

– Лорд Рэйзор, говорит сержант Горлов. Тут, – Петя замялся, – у меня на посту человек… лорд я имею в виду… то есть это он говорит…

И в следующий момент я почувствовал deja vu, как поет Iron Maiden. Я услышал голос.

– Лорд Рэйзор? – Голос мне показался просто потрясающе знакомым. Как будто из самых глубин памяти вылезло на свет божий что-то, о чем я давно забыл и уже сомневался, было ли оно когда-то. Только понять бы, что это…

– Да, я слушаю вас.

– Говорит лорд Кевин, лидер клана Кедр.

– Простите, какого клана?

– Кедр. Мы контролируем Лезень.

– А Блакович? – Как обычно, я сначала открыл рот, а потом подумал. Ну неужели не ясно, что случилось с Блаковичем? И голос подтвердил мои догадки.

– Клан Блаковича больше не существует. С позавчерашнего дня Лезень контролируется Кедром.

– Что вам нужно? – Я уже ощутимо нервничал. Правая рука потянулась к кнопке общей тревоги, но остановилась на полпути. Пока.

– Засвидетельствовать почтение. Установить отношения. Рассмотреть вопросы торговли. Наконец просто поговорить. Вова, я тебя уже три года не видел!

И тут я узнал этот голос…

2

– Вызывал, Жора? – спросил я делано бодрым голосом. Естественно, Жора мгновенно это почувствовал. Он пожал мне руку и повернулся к ближайшему монитору.

– Володя, погляди сюда, пожалуйста.

Я поглядел. Собственно, было очевидно, что меня ждет, раз Жора вызвал меня не в кабинет, а в стендовый класс. Так у нас официально называлась комната, где проходили испытания наши труды. Придумать ей неофициальное названий почему-то никто не удосужился. Это была обычная комната с ободранными столами и разваливающимися стульями, забитая под завязку компами. Любой цэрэушник и тем более аэнбэшник от вида этих компьютеров скончался бы на месте. А мы ничего, живем и, честно говоря софт делаем не хуже, чем загнивающие буржуи. Если бы нам еще и платили ну хотя бы в десять раз меньше, чем им… да что там говорить!

Я поглядел еще раз и опечалился. Я, конечно, знал, что в моем коде баг, иначе Жора не позвал бы меня сюда так срочно, но одно дело знать, а другое – видеть. Примерно четверть компьютеров радостно показывали экраны густого синего цвета, мелко исписанные грязно-белыми буковками и цифирками. Я на всякий случай подвигал мышь на одном компе. Посмотрел на Жору и понял, что лучше бы я этого не делал. Мы вспомнили об одном и том же.

Этой зимой, в конце изрядного квашения в честь Робкиного дня рождения (что характерно, в рабочее время), нас с именинником пробило желание проявить утонченное и возвышенное чувство юмора. На сей раз проявилось оно в том, что ваш покорный слуга подконнектил на правах администратора домена компьютер родного шефа, положил в admin$ женскую голую задницу, заранее переведенную в формат BMP, подправил в реестре одну строчку и вуаля! Жора не обиделся. Он, конечно, удивился, когда родной комп показал ему с экрана голую жопу, но не обиделся. Обиделся он на другое. Когда мы с Робертом приняли еще грамм по двести, нам показалось, что для культурной программы такого важного вечера одной задницы маловато. И угораздило меня подложить Жоре в admin$ хранитель экрана который я за день до того скачал у Марка Руссиновича. С точки зрения чайника, этот скрин-сэйвер совершенно безобиден, даже скучен. Но покажите его программисту и поем: посмотрите на его лицо. Когда программер видит синий экран смерти, о, сколько чувств борется на его лице!.. Внанале лицо программера перекашивается, на нем прямо-таки написано: «Я не могу в это поверить». Потом программист наклоняется к экрану и начинает читать буковки и цифирки. Потом, когда он вникает, у него медленно отваливается челюсть. Программер тупо смотрит на окружающих и спрашивает что-то вроде: «Откуда здесь SCSI?» Потом он обращает внимание на правый нижний угол экрана и до него начинает доходить. Когда до него доходит окончательно, он резким движением дергает мышь и победно смотрит на хохочущих окружающих. В глазах его чувство победы и глубокого облегчения – какое счастье, что хоть этот синий экран оказался шуткой!

Жора никогда не был программером. Когда скрин-сэйвер показал ему синий экран, Жора не пытался читать буковки и цифирки. Жора твердо знал, что, если компьютер показал «экран смерти», работает только одна клавиша – тумблер питания. У Жоры стоял Compaq, а на компаках, как известно, кнопка Reset отсутствует (впрочем, сейчас это уже мало кому известно). Жора нажимал на эту клавишу не менее пяти раз. Жора злился. Жора терял не менее страницы текста, потому что в самый неподходящий момент звонил телефон, и, пока Жора отвлекался, скрин-сэйвер предательски срабатывал. Жора потерял не менее получаса времени, потому что компаки перезагружаются не особенно быстро. Когда до Жоры дошло, в чем дело, он не смеялся. Он рвал и метал. Вечером того же дня он вывел свой компьютер из домена отдела, а я еще две недели старался не попадаться ему на глаза.

Я отдернул руку, как будто мышь меня укусила, и пробежал глазами содержимое экрана. Да, это синий экран смерти в явном виде, и виноват во всем мой драйвер, без всяких сомнений. Я посмотрел на причину краха и опечалился еще больше. С0000005. Это могло означать все, что угодно, начиная от висячей ссылки и кончая знаком =, по ошибке поставленным вместо == в исходном тексте программы. Я собрался с духом и сказал:

– Хорошо еще, что на остальных компах работает.

– На остальных компах твой драйвер уже отключили, – откликнулся Жора. – Ладно, давай разбирайся.

Я начал разбираться. Через четверть часа я выявил в тексте программы функцию, где непонятно какая ошибка убивала операционную систему компьютера. Еще через четверть часа я нашел ошибку. Еще через тридцать минут убедился, что каждая последняя ошибка в программе является предпоследней. Через два часа, слегка отупев от немерено потребляемого кофе с сигаретами, я понял, что за эти два часа не продвинулся ни на шаг. Спустя час я остался на работе один. А еще через полчаса меня достигло Воздействие.

3

Мы встретили Кевина-Жору у границы охраняемой зоны. Лорд Спэрил, он же Робка, срочно вылез из подвала, где возился с дурилками, а леди Лайн прибежала из Тины (не тины, а именно Тины, ближайшее село так называется). Лорд Лаффер остался в Петровском, хотя ему тоже пришлось прервать свои дела, и сейчас он лично руководил охраной. Нашей охраной, естественно.

Лорд Кевин приехал на ярко-красной и на вид новой «Ниве». Самая обычная «Нива» без заметных переделок и гербов на дверях. Вначале она бодро свернула с шоссе на проселок, потом с проселка на «говнище», как называет эту дорогу Лаффер, и подъехала к деревянному мостику через ручей.

К этому времени я убедился, что за рулем сидит именно Жора. Его пассажира я не знал.

Мы сошлись посреди моста – я, Спэрил, Ингус и Мухтар (двое последних – собаки, если кто еще не понял) с одной стороны, Кевин и незнакомец – с другой. Кевин (наконец-то он сбрил свои идиотские усы) произнес церемониальную фразу, положенную в таких случаях:

– Лорд Кевин и лорд Лемминг приветствуют лорда Рэйзора.

– Лорд Рэйзор и лорд Спэрил приветствуют лорда Кевина, – ответил я, и в этот момент идиотское имя спутника Кевина вывело меня из странного оцепенения, владевшего мной с момента, когда я впервые за три года услышал Жоркин голос. Почему я не сделал раньше то, что должен был сделать сразу и что начал делать сейчас. Я переключился.

Ассоциативный анализ. Лемминг, Lemmings 3D, Лем, Минг, Ленин, кеннинг. Достаточно. Стоящий передо мной парень среднего роста лет двадцати пяти на вид, с волосами неопределенно-русого цвета, маленькими усиками и каким-то отстраненным взглядом, вряд ли он коммунист-ленинец или любитель старонорвежской поэзии. Насчет «Флэша Гордона»… нет, вряд ли. Станислав Лем… может быть. Но, скорее всего, Lemmings 3D. Но до чего же прозрачная ассоциация! Ладно, рассмотрим это как рабочую гипотезу. Забавная игрушка, практически бесполезная для стимуляции мозгов, но приятная во всех других отношениях. Ассоциативный анализ… позже, нет времени. Заодно нужно прогнать «Кевин» и «Кедр». Три потока на фон, нет, два, мне потребуется много ресурсов, «Кедр» проанализируем позже. Я присвоил обоим потокам низкий приоритет и переключился обратно.

Мы с Кевином пожали друг другу руки без особой сердечности, но и без враждебности, Спэрил приветствовал Кевина с видимым усилием. Робка до сих пор не забыл, как Жора завернул его диссертацию, подумал я, и неожиданно эта мысль показалась мне совершенно безумной – какая, к черту, диссертация, после этих трех лет?! Впрочем, поглазеть на тогдашний ученый совет, заслушивающий нынешние Робкины труды, я бы не отказался. Должно быть, зрелище замечательное.

Лемминг пожал мою руку уважительно, вежливо улыбнувшись и наклонив голову, но глаза его ни на миг не отрывались от моего лица. Я прямо-таки физически чувствовал, как в подкорке моего мозга набухает узел синап-тических контуров, или как они там называются, как этот узел всасывает информацию из всех органов чувств, и как он из мелких штрихов собирает психологический портрет лорда Лемминга. Должно быть, интересная личность. Но неважно, анализом займемся потом.

Кевин помедлил со второй церемониальной фразой, очевидно, не один я активно анализировал ситуацию. Наконец он произнес:

– Лорд Рэйзор, я прошу разрешения посетить ваш замок.

– Лорд Кевин, для нас большая честь пригласить вас на веранду нашего замка.

У Кевина слегка дрогнула нижняя челюсть, но он быстро справился со своими чувствами. Во-первых, я нарушил этикет, дважды сказав «мы» вместо «я». Но что поделаешь, вот такой у нас странный клан, живем, как при демократии. (Я-то знаю, кто истинный лорд Сакура, и ребята это знают, но мы не признаемся в этом даже себе. Когда все равноправны, по крайней мере внешне, жить проще. Нам, во всяком случае) А во-вторых, и это более важно, сильного лорда следует принимать в замке. А клан, контролирующий Лезень, по мнению всех нормальных людей, явно сильнее нашей странной компании.

Кевин сделал вид, что не заметил нарушений этикета, и мы молча двинулись к тому, что называем верандой. Это обыкновенный деревянный стол, стоящий под навесом на свежем воздухе метрах в ста от замка. Как это сооружение не сгорело в ночь пожара, я не понимаю до сих пор. Но оно уцелело, и теперь мы принимаем гостей только там. Это еще одна странность клана Сакура, мы никого не пускаем в свой замок, даже прислугу, полы и то моем сами, по очереди. Только собаки иногда спускаются в подвал, но только по ночам, когда этого никто не видит. Если бы лорд Кевин, или лорд Ранлоо, или лорд Манаран заглянули бы в этот подвал или на второй этаж нашего логова, они бы поняли почему. Но пока, слава богу, ни один лорд, кроме нас, там не бывал.

Стол на веранде уже накрыли. Цыпленок табака, молодая картошка, салаты двух видов, свежие и соленые огурцы, соленые и жареные грибы, клубника, квас, местная самогонка и одна бутылка водки, выставленная, очевидно, по приказу леди Лайн. У костра, как обычно, разведенного там, где раньше стоял дом владельцев этой веранды (уже забыл, как их звали), хлопотала Дашка-существо, у стола стояла, вырядившись, как на праздник, Ольга-подлиза, рядом лежали, вывалив языки, Джульбарс и Валькирия. Когда мы вошли под навес, Ольга, как положено, поклонилась. Я разлил водку, заранее зная, что сегодня никто пить не будет и все достанется прислуге. Наши гости явно косились на место во главе стола. Возможно, они уже знали, что у нас это место всегда пустует, но все равно непривычно слушать первый тост не от того, кто сидит на почетном месте.

Большинство лордов очень серьезно относятся к внешним проявления своего величия. Я не стал затягивать ожидание и поднял рюмку:

– Ну, за встречу! – произнес я голосом генерала Иволгина из «Особенностей национальной охоты» и сделал вид, что пригубил. Все (кроме прислуги, конечно) последовали моему примеру.

Возникла пауза, которая все затягивалась и затягивалась. Тишину нарушали только стук вилок по тарелкам и хруст огурцов. Наконец я решился нарушить молчание.

– Послушайте, лорд Кевин, – сказал я, прокашлявшись, – может быть, обойдемся без церемоний? В конце концов, мы друг друга знаем по прошлой жизни, так что же сидим как чужие? Прямо как совы в курятнике.

Лорд Лемминг с готовностью рассмеялся, Кевин последовал его примеру.

– ОК, Володя, – сказал он. – Ты не возражаешь, если я буду тебя так называть?

Ничья. 1:1. Не принято лордов называть человеческими именами. Ну да ладно, стерпим.

– Лучше называй меня Рэйзором. «Лорд» добавлять не обязательно.

– Извини.

– Ты тоже. Как у тебя дела? – Ну никак не получается начать непринужденную беседу. Надо бы выпить, да нельзя. В том, что ты лорд, есть и свои неудобства.

– Помаленьку, Рэйзор, – мое новое имя Кевин выговорил с явным трудом. – Ты хорошо знаешь своих соседей? Ага, начинается что-то интересное.

– Да как сказать. Тебя кто интересует?

– Все. Понимаешь, я осел только в среду.

Так. Значит, в среду, то есть позавчера, кочевой клан, называющий себя Кедром, ликвидировал Wolfenstein, рыжего волка Блаковича. В понедельник в Петровское вернулась фура из Москвы, они проезжали через Лезень, все было в порядке. Значит, блицкриг. Странно, очень странно. Насколько я знаю Жору, в военном деле он не силен. Развернуть интриги а-ля кардинал Ришелье – это без проблем, а в открытой войне против Блаковича у Кедра не было никаких шансов.

– Ты уделал Блаковича? За два дня?

– За полдня.

– Как? – Я знал ответ еще до того, как закончил вопрос.

– Рэйзор, – Кевин улыбнулся, – может, мы обсудим этот вопрос в твоем замке?

Я – дурак. Конечно, у каждого клана свои секреты. Но как они сумели за полдня перебить двенадцать вооруженных до зубов и помешанных на оружии рыцарей и за два дня взять под контроль десятитысячный город с окрестными селами, этого я, убей бог, не понимаю. Черт возьми, почему мы никак не соберемся завести в Лезене агентуру? Я попытался еще раз прощупать почву.

– Раньше вы гастролировали?

– Да. – Пауза. – Рэйзор, давай закончим эту тему. Я готов с тобой обменяться секретами, но обмен должен быть равноценным. Пока мы сидим здесь, эта тема закрыта.

Я сделал знак, и Ольга-подлиза присоединилась к Дашке-существу. Начинались серьезные переговоры, и незачем прислуге при них присутствовать. Собаки не в счет.

– ОК, – сказал я. – Кевин, что тебя интересует? У нас с тобой в прошлой жизни отношения были не самые хорошие, но лучше пусть в Лезене будешь сидеть ты, чем Блакович. Я готов оказать тебе любую помощь в пределах разумного. – Спэрил дернул щекой. Мне стоило сказать «мы готовы», ну да ладно. – У меня только одно условие. Через Лезень проходит кратчайшая дорога к Московской трассе. Мне нужно, чтобы моя виза давала нашим людям беспрепятственный проезд через твою территорию.

– Транзитный проезд или право посещения?

– Транзитного проезда достаточно. Но никаких пошлин и дополнительных правил. Даже если моя фура войдет в Лезень в крови по самую крышу, даже если из нее будут сидюки на дорогу сыпаться, она должна пройти беспрепятственно, не снижая скорости. – Я снова сказал «моя» вместо «наша», но Спэрил не отреагировал. Кажется, сообразил, что разговаривать с чужаками нужно на их языке.

– Тебе придется предупреждать меня каждый раз, когда будет ехать твоя фура. Сам понимаешь, выезд на трассу сейчас перекрыт, и я не знаю, когда мы сможем открыть его.

Кевин, похоже, тоже подлаживается к чужим правилам речи. Значит, его сильно приперло. Впрочем, по фигу, такое условие надо принимать в любом случае.

– Хорошо, Кевин, но я имею в виду не только фуры. Речь идет о любом транспорте.

– Конечно, – быстро согласился Кевин.

– Лично я каждый раз звонить тебе не буду, думаю, будет достаточно сообщения от кого-нибудь из моих лейтенантов.

– Согласен. – Кевин встал, я тоже встал, и мы крепко пожали друг другу руки.

Теперь мы будем соблюдать заключенный договор во имя чести. В нынешней жизни это то же самое, что в прошлой подписать контракт в трех экземплярах и заверить все три у нотариуса. В новой жизни многие юристы остались без работы.

Я поднял все еще полную рюмку и провозгласил:

– За сотрудничество!

Все снова сделали вид, что выпили. Поставив рюмку на стол, Кевин сказал:

– Итак, Рэйзор, меня интересует информация о моих соседях. Ты понимаешь, что мне мало просто осесть, мне нужно удержаться. Леди Лайлак начнет войну со мной со дня на день, щаповские лорды требуют дань.

Я перебил Кевина. Похоже, я расплачусь с ним прямо сейчас – с щаповскими кланами у нас отношения не самые плохие, договоримся без проблем.

– Кевин, – спросил я, – какие конкретно лорды?

– Таскер и его вассалы Ранлоо и Манштейн. Я вчера разговаривал с Таскером, за невмешательство в мой конфликт с Лайлак он потребовал транзитный проезд, пятьдесят женщин по его выбору и оружие.

Спэрил заулыбался.

– Ты уже заключил договор? – спросил он.

– Нет. В разговоре Таскер упомянул о вашем клане и назвал ваши настоящие имена. Я прервал переговоры и уже вижу, что не ошибся.

– Ты молодец, – сказал я. – Таскер – это кусок говна. Он все еще жив только потому, что его владения никому не нужны. Что он тебе плел про заводы?

– Сказал, что контролирует все производство водки в Щапово. Он показывал бутылки, даже подарил несколько разных, я поил слуг, им очень понравилось.

– Эта водка с заводов Манштейна. У Таскера нет ничего ценного. Вообще ничего. Его называют королем трущоб. У него нет никаких вассалов, он сам наполовину вассал. Его никто не хочет делать своим вассалом только потому, что за его действия придется потом отвечать сюзерену. Но, поверь мне, в Щапово никогда не будет двух лордов. Когда Ранлоо победит Манштейна или когда Манштейн победит Ранлоо, победитель расправится с Таскером немедленно.

Лицо Кевина медленно налилось кровью. Жора всегда был очень честолюбив, и, похоже, Воздействие только усилило у него эту черту характера. Он сжал рюмку в кулаке с такой силой, что я на миг подумал, будто она треснет. В следующую секунду Кевин справился с собой.

– Рэйзор, – торжественно сказал он, – я твой должник. Ты получишь право транзитного проезда бесплатно, твоя информация стоит того.

Мы снова пожали руки друг другу и снова сделали вид, что выпили. Положительно, сегодня прекрасный день.

– Значит, на Таскера можно наплевать, – задумчиво произнес Кевин, – но что касается Лайлак… Рэйзор, мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? Против Лайлак? Ты смеешься? У нее под ружьем три тысячи солдат. Она задавит нас всех одной численностью.

– Но она не задавила Блаковича. Сколько времени он правил в Лезене?

– Почти с самого начала. Но у Блаковича было двенадцать рыцарей, каждый из которых стоил сотни солдат.

– Их больше нет, Рэйзор, они мертвы. Мой клан победил их. Но я не уверен, что победа над Лайлак окажется такой же легкой.

Я тоже совсем не был в этом уверен. В позапрошлом году Лайлак попыталась захватить Лезень, потеряла пятерых лордов, но все силы ее клана, который она многозначительно назвала Megadeath, так и не смогли уменьшить число рыцарей Блаковича. В течение двух недель боевики леди Лайлак появлялись то тут, то там, убивая и разрушая, взрывая жилые дома и водонапорные башни, поджигая фермы и опрыскивая гербицидами поля. В ответ рыцари Блаковича начали террор на Московской трассе. Они минировали дорогу, расстреливали из пулеметов трейлеры, развешивали на придорожных столбах население целых деревень. Они ворвались на базу в Зенцово и устроили там кровавую бойню, уничтожив более пятисот человек, в основном женщин и детей. Три дня после этого вода в озере была красной. Лайлак бросила в бой главные силы, бронемашины кровавой леди прокатились по опустевшим улицам города, солдаты по традиции разграбили дома, но ни солдат, ни рыцарей Блаковича в городе не оказалось. Воины рыжего так и не вступили в бой, а рыцари ударили ночью. Никто так и не узнал, что происходило, но к утру Лайлак недосчиталась пятерых военачальников и не знаю скольких солдат. В полдень войска Megadeath покинули город, а через неделю леди и лорд заключили мирный договор. Я не знаю, почему Лайлак так и не нанесла решительного удара. Говорят, что рыжий волк имел тайный договор с Флопом, но я в это не верю – тогда Флоп устроил бы Лайлак «смерть через мандрачумба» в тот же день. Как бы то ни было, Лайлак могла захватить Лезень, пусть и ценой большой крови, и я не понимаю, почему она не стала этого делать. А сейчас у защитников этого города, по-моему, вообще нет никаких шансов.

– Кевин, тебе надо договориться с Лайлак. Ты проиграешь войну.

– Но Блакович год назад победил Лайлак, а я победил Блаковича позавчера.

– В позапрошлом году, а не в прошлом. Но тогда Лайлак была слабее, чем сейчас. В Начале фуры по Московской трассе почти не ходили, а сейчас Лайлак берет пошлины с сотни машин в день. Тебе не выдержать этой войны.

Кевин задумался. Он коротко переглянулся с Леммингом и встал.

– Лорд Рэйзор, мне нужно посовещаться с лордом Леммингом, – сказал он.

Я тоже встал и ответил, как полагается по этикету:

– Лорд Кевин, я буду рад продолжить разговор с вами.

Потом я сделал знак рукой, и Ольга-подлиза в компании Мухтара и Джульбарса проводила гостей до машины, а затем вернулась к мостику, отмечавшему границу территории замка.

4

Что такое Воздействие? Если кто-то вам начнет про это рассказывать, плюньте ему в глаза – он лжет. Лорды изредка говорят об этом, но всегда намеками и никогда ничего конкретного. Пейзанам о Воздействии не говорит никто и никогда. Среди пейзан ходит множество слухов, начинают формироваться первые легенды о Начале, но они похожи на правду не более, чем козел на канарейку.

Я тоже не буду исключением и промолчу почти обо всем, что я ощутил в тот вечер, когда, разъяренный тем, что не могу найти ошибку в собственном драйвере, полез в чат. Я поздоровался со всеми знакомыми, но не спешил влезать в разговор. Когда я зол и у меня плохое настроение, беседы получаются не очень хорошо. Так что я сидел и смотрел на тридцать разноцветных фраз на черном фоне, сменяющиеся каждые семнадцать секунд. И в какой-то момент увидел в одной из фраз ссылку. Я не помню, кто написал эту реплику, не помню, что он написал, я не помню толком, куда вела эта ссылка, да и неважно это теперь, я помню то, что на нее нажал, даже толком не рассмотрев.

И еще я помню слово intro. У меня было такое настроение, что я готов был идти куда угодно, чтобы только уйти от… не знаю, может, от самого себя? Короче, я нажал на ссылку, и на экран броузера вывалился диалог, оповестивший меня о том, что формат ссылки неизвестен. Я ради интереса посмотрел на этот формат и увидел, что ссылка указывает на какую-то обычную программу. Практически не думая о том, что делаю, я скачал эту программу на винчестер и запустил. Она потребовала виртуальный костюм и шлем. У меня не было ни того, ни другого. Я так и сказал ей, и программа попросила Direct X. Я снова послал ее подальше, программа скептически пошуршала винчестером и мрачно поинтересовалась, за каким хреном я ее вообще запустил. Я нажал на «ОК.», и она наконец запустилась.

Боги, что это было! Слова не дадут вам и миллионной доли моих ощущений. Представьте себе 3D-dazzle в режиме Тше Color. Представьте себе фрактал неописуемой красоты, неспешно разворачивающийся в обычном окне Windows и затмевающий весь остальной мир своим скромным изяществом. Представьте неземной узор, волшебным образом преобразующий двухмерное пространство окна не в трех – и даже не в четырехмерное…

Когда пространство и время распались и моя душа исчезла в бурлящем водовороте цветов, я ощущал… Нет, это невозможно описать словами! Это не было эйфорией, или оргазмом, или наркотическим кайфом, нельзя даже сказать, что мне было приятно. Череда образов, некоторые банальные, некоторые безумные, проносилась перед моими чувствами в быстром танце, казавшемся сумасшедшим, но исполненном глубокой гармонии.

Я распался на миллион личностей, одни были прекрасны, другие чудовищны, здесь были добрые и злые, сильные и слабые, счастливые и несчастные, мужчины и женщины, и они были все, и все они был я. Каждый из нас был верен себе, у каждого была своя звезда, и каждый шел за ее светом в страну единорогов, или на алтарь друидов, или бог знает куда еще. Они были я. И я был больше, чем они. И они вопросили меня… Что тебе надо, спросили они. И я ответил им, чего я хочу. И они дали мне, что я хотел. И мы стали я, и он ушел.

Я не могу точно сказать, сколько это длилось, но никак не больше пятнадцати минут. Когда я очнулся, то не видел в окне ничего, кроме банально-пошлого электронного калейдоскопа. И я выключил компьютер, и пошел домой, и думал по дороге о каких-то пустяках…

5

Мотор «Нивы» чихнул, а затем равномерно зафырчал. Вначале я подумал, что наши гости уезжают, но почти сразу же убедился, что это не так. Я не представляю, как они разведали про наш лазерный интерферометр, и знают ли они о нем вообще, но сразу понял, что не услышу, о чем они сейчас говорят.

Когда в машине работает двигатель, пусть даже на холостых оборотах, ее стекла дрожат так, что смодулировать отраженный луч и разобрать разговор в машине практически невозможно.

«Нива» пофырчала пару минут и затихла. Лорд Кевин и лорд Лемминг вышли из машины, перешли через мостик и в сопровождении дамы с двумя собачками вернулись на веранду. Ольга немедленно направилась к костру, который уже давно погас, и возобновила разговор с Дашкой, судя по их оживленной жестикуляции, весьма важный и животрепещущий.

Кевин подошел к столу, но садиться не стал. Лемминг остался стоять рядом. Кевин сказал:

– Лорд Рэйзор, я считаю, что могу довериться вашей чести.

Я кивнул. Оттого, что Кевин перешел на Высокий Слог, причем использовал обращение низшего-к-высшему, у меня по коже пробежали мурашки. Что-то сейчас произойдет.

– Лорд Рэйзор, – продолжал Кевин, – в замке Блако-вича мы нашли библиотеку софта.

Я застыл на месте. Конечно, рыжий волк всегда был самоуверенным кретином, но, чтобы хранить софт в замке, нужно быть настоящим олигофреном… вроде нас. Я спросил, безуспешно стараясь придать голосу оттенок безразличия:

– И что вы там нашли? Intro++?

– Нет, – ответил Кевин, – конечно же нет. Intro++, судя по всему, не более чем байка. Мы нашли там Aliens.

– Aliens не более реально, чем Intro++. Все так говорят, – пробормотал я, уже понимая, что Aliens – это такая же реальность, как стол, за которым я сижу, как Спэрил и как руины деревни вокруг.