Текст книги "007 по-советски"

Выпил и не поморщился. Полегчало ему, вроде, заулыбался, подобрел, но Джино частить не перестал.

– Поверьте, – говорит, – дорогой синьор Казанцев, что это все клевета, болезненный бред наркомана… От подобных молодчиков можно ожидать чего угодно! Уверяю Вас, это просто сведение личных счетов… – дорогого синьора стало разбирать прямо на глазах. – А может, – генеральный поднес палец к губам, – чего похуже: провокация красных…

Но тут он на какое-то мгновение пришел в себя и, осознав, кому он все говорит, сделал попытку привести себя в норму, для чего начал тереть изо всех сил щеки и уши ладонями. Массаж временно ему помог.

– Впрочем, – твердым голосом сказал он, – никаких официальных показаний, насколько я осведомлен, этот недоносок не давал…

Вот паскуда! Но ничего, ты у меня не долго поулыбаешься.

– Но он ведь еще может их дать! Ведь это же пока не поздно? А также его напарник… – получи фашист гранату,

Но про напарника генеральный не скушал, неужели его так развезло, нет, вроде пока держится… Ага, у него туз в рукаве…

– Его напарник на днях уволился и улетел к родственникам в Америку! – это он мне врезал. Этой информации у меня не было. И у Мухаммеда не было. Да, это не чужие пятикаратники на пальцы напяливать… Ладно, пора завязывать… Под занавес я ему еще врежу, но сейчас нужно прощаться. Ну, Славочка, вставай! Встал. Генеральный опять чуть не обгадился… Улыбочку… Еще шире… Поблагодари дядю генерального директора…

– Спасибо! – говорю. – Это все, что я хотел у Вас узнать, дорогой синьор Минчели! Очень рад был с вами познакомиться…

Пожалуй, он весь набриолинился, даже руки у него жирные… Но протокол есть протокол…

– Вас проводят, дорогой синьор Казанцев!.. – это он уже из последних сил проквакал… Вот-вот свалится, но все же попытался кого-нибудь позвать.

Я его аккуратно опустил в кресло и говорю: – О, не беспокойтесь, я сам найду выход!.. – и по ступенечкам – топ-топ вниз. Не торопясь… Чувствую, он мне вслед смотрит, не хуже охранников, хорошо если у него пушки нет, а то с пьяных глаз мог бы мне в костюмчике дырок понаделать… Спустился я на две ступеньки вниз и думаю – пора. Поворачиваюсь и выдаю ему свой фаустпатрон:

– Кстати, – говорю, – ваша фирма, кажется, партнер «Д'Анжерон, Томпсон компарасьон»?

Вот это был вопросик под занавес. В лучших театральных традициях. Генерального аж подбросило в кресле.

– Нет! – пискнул он. – Вы ошиблись, дорогой синьор Казанцев, – голос у него сорвался в какой-то странный сип, как в патефоне с подпорченной пружиной, – к сожалению, это не так…

Он встал и, сильно покачиваясь, направился в сторону дома.

– Простите, – все же нашел он в себе силы извиниться, – но от вашего коктейля мне что-то не по себе… Я вас покину…

Да, коктейльчик получился не слабый. Слона уложит…

Ладно, это вы здорово провернули, дорогой синьор Казанцев, но что это вам дало? Что дало, что дало? Кое-что дало… Но подбивать бабки пока рано, тут вам, Славочка, нужно еще поработать… Хотя официальная часть визита, можно сказать, успешно завершена, однако, она лишь видимая часть айсберга…

А где же остальные четыре пятых?

Что-то мне подсказывает, что если выйти с другого входа верандочки, не с того, с которого пришел, а с противоположного, то можно приятно удивиться… В конце концов, могу же я оказаться человеком рассеянным и как бы невзначай… Во всяком случае, можно всегда извиниться, мол, перепутал…

Вперед, дорогой синьор Казанцев!

Предчувствие меня не подвело… У пока еще неизвестного мне Джино, да и у известного уже генерального алкаша недурной вкус… Обстоятельства дают возможность оценить его в полной мере… На девчонке на первый взгляд кроме наушников ничего не надето… Впрочем, что-то все же есть, но об этом не стоит даже говорить, так как оно не то что не скрывает ничего, а наоборот, даже подчеркивает…

Одним словом, та полоска, что была у нее на поясе, совсем не мешала солнцу распоряжаться всем ее телом по своему усмотрению… А наушники соединены с проигрывателем тонким шнуром… Девчонка лежит в шезлонге и кейфует на солнышке, слушая себе музыку…

Идиллия…

Беру еще один шезлонг и располагаю его так, что, во-первых, сажусь вплотную к девочке, что само по себе уже приятно; а во-вторых, со стороны дома меня из-за нее не видно…

Умеете вы, дорогой синьор Казанцев, ловко устраиваться…

А девчонка между тем ноль внимания, так как на ушах у нее наушники, а глаза закрыты… И шестое чувство не срабатывает: возле нее такой красавец с пятикаратником на мизинце сшивается, а она хоть бы хны. Даже обидно. Наши бы телки из «Космоса» уже бы штабелями у моих ног сложились, а она… Ну, ладно, права качать не время и не место, но кайф ей, похоже, придется чуточку поломать…

Наклоняюсь и аккуратненько выключаю проигрыватель…

Ага, сработало, как часы… Очнулась. Сейчас глазки откроет… Бьюсь об заклад, что они у нее, как у Софи Лорэн большие, черные и зовущие… Господи, какой я умный и догадливый… Как рентген… В который раз все правильно отгадал… Ладно, кончай себя хвалить, начинай работать… Прежде всего, улыбка… Очаровательная… Еще очаровательнее… Вот так… В этом доме улыбка обязательна, как смокинг на банкете…

Воздух тут такой что ли? Интересно, а как улыбается полицейский братец?

Этого мне, пожалуй, никогда не удастся выяснить, и дай Бог, чтоб не удалось, а вот девушка улыбается выше всяких похвал, правда, немного неуверенно: не может понять – откуда такое чудо природы выскочило… Ну, теперь главное – не дать ей как следует в себя прийти… Берем быка за рога, хотя в данном случае, скорее, телку…

– Ты давно видела Тино? – спрашиваю.

Нет, все-таки я мастер по задаванию неожиданных вопросов. Она и сообразить не успела, что я у нее спросил, как машинально выдала:

– Вчера… – и тут же испугалась, я буквально почувствовал, как у нее все жилочки затряслись, и мордочка испариной покрылась. Но на жалость у меня времени не было, и я в том же быстром темпе продолжил:

– Он тут был? – жестко спросил, улыбки, как ни бывало.

– Да… – у нее язык отниматься стал. – То есть, нет, не совсем…

– Ясно! – перебил я ее, – И ты ему все тут показала и рассказала?

Она кивнула.

Все, сейчас заревет.

Только этого не хватало. А впрочем, это, как говорил ее генеральный любовник, их личное дело, пусть между собой разбираются, моя фирма с ними ни в каких юридических отношениях не состоит. Но девчонку все же было жалко, хотя чего ее вроде бы жалеть… Ладно, успокою…

– Не реви! – говорю. – Твой генеральный хахаль мне не хозяин, так что информация останется между нами…

Она тут же ожила и так повела верхним поясом в мою сторону, что у меня даже под ложечкой заныло… Надо же бывает такое, как в «порнушке» по «видаку»… Так, Славочка, делаем глубокий вздох и начинаем отползать…

– Прошу прощения, синьорина! – говорю. – Я, кажется, не туда пошел и заблудился… – так, умница, теперь очаровательную улыбочку. – Выход, если я не ошибаюсь, в противоположной стороне… Еще раз прошу прощения… – а теперь, чтобы она скучала, включите-ка ей, дорогой синьор Казанцев, проигрыватель.

Включил.

Боже, как она, бедненькая, вздрогнула. Хоть бы знать какие он-то ей песни поет… Но это как-нибудь в следующий раз… Тем более что мой толстячок уже сюда шариком катится и испуганно ручонками размахивает…

– Чао, рогаци, сори! – хотелось пропеть, но, однако, не много ли песен?.. Толстячок даже под ручку меня подхватил и к выходу, и к выходу… А там уже калиточка настежь, и сержанты в полной боевой готовности, и Рафик, умница, дредноут подал и дверцу настежь распахнул… Да, школа у Мухаммеда, надо признать, приличная…

А может, Рафик еще у папы-шейха служил? Весьма возможный факт…

Проскользнул я на заднее сидение, Рафик тут же за рулем оказался и тут я не выдержал, как пружина во мне отпустила, высунулся в окно и ближайшего сержанта, того, что с прыщами, спрашиваю:

– А вы не пробовали, хотя бы для разнообразия, охранять что-нибудь менее воняющее?..

Чего с ним дальше было я, к сожалению, не видел, Рафик миль шестьдесят с места рванул, но надеюсь, что у него хоть один прыщ от злости лопнул…

Глава 12. Светские знакомства

(5 августа. 19.08)

Такси остановилось возле дома с номером 123. Из машины вышел Казанцев еще более роскошный, чем утром на вилле. В петлице его черного смокинга алела пунцовая гвоздика. Медленной гуляющей походкой он прошел мимо дома до угла, где в свете уличного фонаря стояло несколько человек.

Молодые парни, длинноволосые и одетые кто в чем, подозрительно оглядели это лощеное чудо, соскочившее к ним с глянцевой обложки журнала мод.

– А это что еще за пердунчик? – громко поинтересовался длинный худой парень в разодранных джинсах и застиранной майке. Компания одобрительно заржала.

– Еще одна буржуазная крыса натянула на свою мохнатую шерсть роскошное тряпье, – так же громко начал пояснять коренастый крепыш и заношенной кожаной куртке с бахромой, – на задние лапы встала, а воняет все равно крысой, самой развонючей крысой! – крепыш явно нарывался на конфликт.

Казанцев остановился и, казалось, с интересом слушал, но в полемику до поры до времени не вступал.

Видя, что клиент с полуоборота не заводится, крепыш решил подбавить жару и продолжил:

– Много дерьма на своем веку видел, но такого… – он выразительно сморщил свой довольно крупный нос.

– А ты, я вижу, большой специалист по дерьму? – Казанцев понюхал гвоздику у себя на лацкане. – Дегустатор? И сколько же ты видов дерьма различаешь на вкус?

Компания захихикала.

Коренастый опешил.

– Ну ты, – уже менее уверенно начал он, – не смерди, папаша!

– Что-то тебя заклинило на этом запахе, сынок, – в тон ему отпарировал Казанцев. – А сам-то ты, часом, не воняешь? Мылся ты когда в последний раз? Год уже прошел?

Коренастый угрожающе надвинулся на него. Казанцев не двинулся с места. Он сунул руки в карманы и демонстративно повел носом, втягивая ноздрями воздух. – А одеколон у тебя, сынок, вполне буржуазный… – Казанцев усмехнулся. – Не думаю, что от настоящего пролетария и борца за права рабочего класса должно нести, как от дорогой шлюхи… А ты как считаешь?

Коренастый смутился.

Длинный опять захихикал.

Казанцев повернулся и, демонстративно не торопясь, направился назад к подъезду дома номер 123. Вся компания глядела ему вслед, не зная как им поступить при данной сложившейся ситуации. Коренастый был растерян больше всех, но, когда он увидел, что Казанцев свернул в темный подъезд, он кивнул длинному, и они кинулись вслед за ним.

Гулко топая по тротуару грубыми ботинками, они на полном ходу влетели в густую темноту, откуда почти тотчас же раздался шум борьбы: удары, глухие вскрики, грохот падающих тел, звон опрокинутых мусорных баков…

Длилось это считанные секунды, а потом наступила полная тишина.

В полной темноте внезапно вспыхнул огонек газовой зажигалки, он начал увеличиваться и достиг весьма солидных размеров, осветив сначала испуганное лицо длинного с заплывающим левым глазом. Потом огонек опустился ниже и выхватил из темноты коренастого, лежавшего возле опрокинутой урны с мусором…

– Я так и знал, что вы меня проводите… – послышался из темноты голос Казанцева. – Вы же ведь на самом деле очень воспитанные мальчики, не правда ли? Пошли, сынок, ты меня дальше проводишь, а то я могу в темноте, не дай Бог, споткнуться и упасть… А вам бы этого не хотелось, не так ли?..

– А он? – длинный неуверенно кивнул на товарища. – Что с ним?

– Очухается, все с ним будет в порядке. Я ведь его не больно бил… – Казанцев вздохнул. – Зато теперь его никто не обвинит, что от него буржуазно пахнет…

Помещение, в которое протиснулся Казанцев, следуя за длинным, напоминало ангар и служило собравшимся в нем молодым людям и жилищем, и столовой, и дискотекой, и штабом боевых действий, и спортзалом.

Всего в ангаре было человек сорок пять-пятьдесят, и каждый занимался тем, что ему больше по душе: танцевали, пили, спорили. В углу парень с неопределенного цвета волосами до плеч меланхолически прожевывал большие куски колбасы, которые он откусывал прямо от целой палки. Парень и девушка, забравшись на помост, сооруженный посредине ангара, занимались любовью, что не вызывало у окружающих никакого интереса.

Рыжий, как ржавчина, юнец, на котором кроме больших круглых очков с мощными стеклами ничего не было, чинил свои джинсы на старомодной ножной швейной машинке.

Несколько парней в другом углу колотили друг друга и большие кожаные груши.

А рядом совсем молоденький паренек самозабвенно что-то печатал на портативной пишущей машинке.

Человек десять, устроившись в самых неожиданных местах, спали…

Высокий красивый парень, то и дело заглядывая в маленькую потрепанную красную книжечку, выкрикивал короткие фразы крайне левого содержания. Человек пятнадцать, окружавшие его, несколько раз подряд скандировали каждую произнесенную им цитату.

Перекрывая все звуки, то и дело раздавались выстрелы. Человек шесть садили по мишеням из разнокалиберного оружия.

– Да, у вас тут не соскучишься… – сказал Казанцев своему провожатому. Тот самодовольно улыбнулся. – Каждому свое… – Свобода наша мать, свобода наша цель, свобода наш Бог! – явно повторяя чьи-то слова, выкрикнул длинный.

– Интересно, как вы себе ее представляете? – вспомнив своего соседа по самолету, спросил Казанцев. Длинный ничего не ответил, но глаза его сверкнули.

– Да, – подумал Казанцев, – их точно не мешало бы изолировать от общества…

Когда они вошли, на них никто не обратил никакого внимания, каждый продолжал заниматься своим делом. Окинув взглядом все помещение, Казанцев понял, что без помощи длинного ему не обойтись.

– Где Тино? – спросил он.

– Чего? – опешил тот.

– Мне нужен Тино! Уяснил? – жестко сказал Слава.

– Зачем? – подозрительно уставился на него длинный, в окружении своих он почувствовал себя гораздо увереннее, и от его подобострастия не осталось и следа. – И вообще, папаша, ты собственно кто такой? – нахально спросил он.

– А мне казалось, что мы уже достаточно познакомились… – глядя в упор на его синяк, сказал Казанцев.

Длинный огляделся, ища к кому бы обратиться за помощью.

– Не дури! – с угрозой произнес Слава. – Мне не до шуток! Где Тино? Пойди к нему и скажи, что мне нужно поговорить с ним насчет его девчонки! Давай, топай!

– Ага! – длинный заржал. – Ловко она ему рога… – он, приставив два пальца к виску, издал неприличный звук.

– Много ты знаешь! – презрительно бросил Казанцев. – Так надо было…

– Расскажи кому-нибудь другому… – длинный похлопал Славу по плечу. – Это он сейчас ее, стерву, прижал. Ничего, завтра мы с ними за все посчитаемся… – длинный вдруг понял, что сболтнул лишнее и прикусил язык. Он покосился на Казанцева, как тот отреагирует на его слова, но Слава, как ни в чем ни бывало подтвердил:

– Само собой… Ладно, хватит болтать, где Тино?

– Тино! – заорал длинный. – Иди сюда, к тебе товарищ!

Товарищ, подумал Казанцев, надо же… Красивый парень, преподававший азы революции по цитатнику великого Мао, передал книгу рядом сидящему и направился к ним.

– Чего? – спросил он, недоверчиво оглядев Казанцева.

– Вот, к тебе… – сник длинный.

– Ты что, очумел? – заорал на него Тино. – Всякую буржуйскую сволочь сюда тащишь…

Казанцев стоял рядом с таким видом, как будто весь этот разговор не имеет к нему никакого отношения.

– Вот и Чако так сказал… – плаксивым тоном начал длинный, – теперь на мусорнике очухивается…

– Чако? – недоверчиво переспросил Тино.

Длинный кивнул.

– Откуда ты знаешь, что груз был на складе? – вдруг спросил Казанцев. Тино опешил.

– Ладно, иди, погуляй! – сказал он длинному, после паузы. – Мы тут без тебя разберемся.

Длинный нерешительно поглядел на Казанцева.

– Иди, сынок! – разрешил ему тот.

Длинный бросился к выходу.

– Пошли! – сказал Тино.

Он привел Казанцева в закуток в углу ангара, где стоял длинный стол, несколько складных стульев и большой холодильник. Из холодильника Тино достал запотевшую бутылку виски и, отыскав на столе два пустых стакана, налил себе и Казанцеву.

– Вы русский? – выпив содержимое своего стакана, спросил он.

– Да! – Казанцев пить не стал.

– А почему я Вам должен верить? – Тино неожиданно подошел почти вплотную к Казанцеву и, задав вопрос, уставился на него в упор.

– А почему бы и нет… – Казанцев подвинул ногой стул и сел. – Кому еще нужна правда насчет груза? Те, кто его увел, и без тебя все знают… Ты как думаешь?

Тино задумался, потом кивнул. Казанцев промолчал.

– Хорошо, ты меня убедил! – сказал он. Налив себе из бутылки почти полный стакан, Тино опустился на стул напротив него. – Все было так, – хлебнув из стакана, начал он, – сначала мне мой напарник сказал: «Вон тот парень – русский!» Он знал, что я давно хотел поговорить с настоящим русским, не из этой эмигрантской швали, которой у нас теперь навалом…

– Какой русский? – заинтересовался Слава.

– Который сопровождал ваш груз…

– Высокий, светловолосый, на лбу шрам? – быстро спросил Казанцев. Тино кивнул.

– Мы с ним поговорили. Он веселый парень. Когда грузили ящики на машины, он шутил, что их грузят так быстро, как будто включились в соревнование за звание «красной бригады капиталистического труда»…

– Он что присутствовал при погрузке? – Слава встревожился.

– Конечно! Он ведь должен был сопровождать груз дальше! – Тино допил стакан.

– Значит, груз вывозили на законных основаниях? – от волнения Казанцев не заметил, как сам приложился к своему стакану. – Они при тебе предъявляли какие-то бумаги?

– Не мне, напарнику. Моя смена уже кончилась, я из-за русского задержался… – Тино поставил пустой стакан на стол. – Сам я этих бумаг не видел… Так что, сам понимаешь… – Понимаю! – Слава потянулся к стакану, но тот к его удивлению оказался пуст. Тино быстро вскочил и, взяв бутылку, налил ему и себе. Слава отпил. – Слушай, Тино, – спросил он, подумав, – что за машины вывозили груз?

– Контейнеры «блюметаллик», тягачи «Форды» желтого цвета… – Тино отхлебнул. – Но мне так показалось, что они свежеокрашенные… Водители не итальянцы, и грузили не наши… Делали они все действительно очень быстро и молча, как будто, в самом деле, боролись… Вот только за что? Даже за очень большие деньги так, пожалуй, не работают… Опасные ребята!.. – заключил он.

Вы-то сами воспитанники воскресной школы, подумал Казанцев, а вслух спросил:

– А дальше что?

– Что дальше? Погрузили, уехали. И русский с ними… А через день началось…

– Остальное я знаю! – прервал его Казанцев. Он задумался, а потом спросил: – Слушай, Тино, ты бы мог все это написать, заверить свою подпись у нотариуса и принести к нам завтра в представительство?

– Завтра? – переспросил Тино.

– Или послезавтра… – Слава внимательно следил за выражением его лица.

– Вам принесут… – сказал Тино, после паузы.

– Ты что сам занят или боишься? – буквально сверля его взглядом, поинтересовался Казанцев.

– Это мое дело! – грубо оборвал его Тино.

– Ладно! – Казанцев встал и протянул руку. – И на том спасибо, товарищ…

Тино пожал протянутую руку.

– Тут есть другой выход? – как бы невзначай поинтересовался Слава.

– Есть. Пошли! – Тино кивнул на дверь в углу. Казанцев направился было к ней, но вдруг краем глаза заметил, что в противоположном углу ангара открылась дверь, в которую он пришел, и вошли длинный и Чако. Чако прихрамывал, а длинный поддерживал его под локоть. Слава остановился, какая-то мысль пришла ему в голову. Он внимательно начал рассматривать Чако.

– Если играть в бандитов и сыщиков, – неожиданно произнес он, – так уж по всем правилам… Ты как думаешь?

Тино в недоумении уставился на него.

– Я так думаю, – Казанцев заговорщицки подмигнул, – что мне самое время поменяться с кем-нибудь шмотками…

– В каком смысле? – Тино смотрел на него, как на помешанного.

Ничего не объяснив, Казанцев выглянул из-за загородки и окликнул Чако.

– Эй, сынок, иди сюда!..

Чако оглянулся и, увидев Казанцева, угрожающе выставив челюсть, захромал к нему.

– Спокойно, Чако! – на всякий случай предупредил Тино.

– Ладно! – нехотя кивнул Чако и посмотрел на Казанцева. – Ну?

– Тут со мной пришли провожатые, – неторопливо начал Слава, – человека три, самое большее четыре… Они иностранцы. Как насчет того, чтобы показать им город?

Теперь уже Чако, в свою очередь, удивленно уставился на Казанцева. – Не понял… – сказал он.

– Дело в том, – начал объяснять Казанцев, – что я им уже часть города показал, но это в основном аристократические районы… А теперь было бы неплохо, если бы ты им показал пригороды или, скажем, трущобы, одним словом, оборотную сторону большого капиталистического города… – он снял с себя шляпу и нахлобучил ее на голову Чако. – Похож? – спросил он у Тино.

– Сойдет… – кивнул Тино, который уже начал догадываться, что Казанцев задумал. Тут и до Чако дошло, что от него требуется. Глаза его восторженно загорелись, и сразу стало видно, что, несмотря на свою внушительную внешность, он совсем еще молодой.

– Я им такое покажу, – радостно сказал он, – на всю свою жизнь запомнят…

Казанцев достал из бумажника пачку денег.

– Держи! – сказал он, протягивая их Чако. – Не экономь на транспорте… Да, вот еще… – он осторожно отклеил усы, – приклей для полного сходства…

Чако, вне себя от восторга, схватил усы и быстро приладил их у себя под носом, потом, надвинув шляпу еще глубже на глаза, прошелся медленной гуляющей походкой мимо Казанцева.

– Похож! – вынес свое решение Казанцев. – С двух шагов не отличишь…

Чако еще раз прошелся мимо него, Слава потянул воздух носом.

– Разве что по запаху… – сказал он.

Когда Казанцев, одетый в экзотическое тряпье Чако, распахнул переднюю дверцу и плюхнулся на сидение рядом с водителем, сидящий за рулем Мухаммед, инстинктивно потянувшись к левой подмышке, где у него был пистолет, зло зашипел:

– Тебе чего, парень? А ну мотай отсюда!

– Покататься решил! – отозвался Слава. – Поехали, дорогой!

– Что опять за маскарад! – разозлился Мухаммед, узнав Казанцева.

– Сопровождающие меня лица гуляют сейчас по местным злачным местам на хвосте у моего шикарного костюма… – Слава усмехнулся. – Надеюсь, что скучать им не придется…

– Если его новый хозяин такой же шустрый, как предыдущий, то я в этом не сомневаюсь… – хмуро буркнул Мухаммед. – Что сказал Тино?

– Груз вывезли утром двадцать девятого. Тягачи-«Форды» желтого цвета… Вряд ли в городе есть фирма, тягачи которой выкрашены такой краской, но, очевидно, есть несколько продавших недавно с десяток своих машин за весьма недурные деньги…

– Ясно… Завтра выясним.

– Что д'Анжерон? – спросил Слава.

– Ведет светский образ жизни… Наносит визиты, гуляет… – ответил Мухаммед.

– Я тоже веду светский образ жизни: гуляю, наношу визиты! – зло сказал Слава. – Но за мной топают какие-то люди, и их хозяева знают обо мне все или почти все, а мы…

– Мы тоже знаем об Юсифе все, или почти все… – перебил его Мухаммед. – Я же не виноват, что в этих сведениях нет ничего компрометирующего… Что же моим людям сунуть ему под подушку пару килограммов героина? Так от этого груз не отыщется…

– Ладно… – сказал Казанцев. – Я погорячился. Извини…

– Кстати о визитах, – спросил Мухаммед, – как прошла встреча с нашим другом, генеральным директором?

– В теплой и дружественной обстановке. Я смешал ему коктейль, и дорогому синьору Минчели стало дурно… Думаю, что его трясет до сих пор… – Казанцев задумался. – Кстати, мне кажется, что д'Анжерон уже не ведет светский образ жизни и сейчас он значительно ближе к нашему грузу, чем мы, но если твои люди будут его как следует опекать, то у нас есть шанс в нужный момент оказаться рядом…

– Да? – Мухаммед с сомнением поглядел на Казанцева. – Ты в этом уверен?

– Мне так кажется… – неопределенно сказал Казанцев. – А что еще тебе кажется? – вновь взорвался Мухаммед.

– А еще мне кажется, – растягивая слова, сказал Слава, – что завтра у нашего дорогого друга, генерального сукиного сына, будет куча неприятностей… И ты знаешь, полковник, мы с ним так подружились, что мне не хотелось бы пропустить это поучительное зрелище…