Текст книги "007 по-советски"

Глава 13. Дача показаний

(6 августа. 11.52. – 16.35.)

Лежа на спине, Слава сквозь прищуренные веки глядел в голубое без единого облачка небо, где в самом зените во всю светило огромное беспощадное солнце. Ветерок слегка шевелил высокую выгоревшую траву над его головой. Полуденную тишину нарушали лишь стрекочущие кузнечики, да изредка какая-то птица запускала негромкую трель и обрывала ее на полутакте.

Рядом с ним устроился Мухаммед, в своей желто-зеленой, пятнистой форме он почти сливался с травой, укрывающей их от внешнего мира. Аккуратно раздвинув кустики на краю обрыва, Мухаммед в который раз внимательно оглядел шоссе, тянущее свою извилистую ленту от виднеющегося на горизонте города и до виллы Минчели-старшего. Шоссе по-прежнему было пустынно. Какое-то время Мухаммед смотрел на него, не отрываясь, а потом, повернувшись к Казанцеву, спросил:

– Тебе все еще кажется, что у нашего друга, генерального директора, будут неприятности? – он отодвинул кустики жухлой травы еще чуть правее и оглядел виллу, где царил уют и покой.

– Кажется… – не открывая глаз, подтвердил Казанцев.

– И именно сегодня? – не отставал Мухаммед.

– Именно сегодня, дорогой. – Казанцев зевнул. – Который сейчас час?

– Без семи двенадцать… – глянув на часы, сказал Мухаммед.

– Думаю, что ровно через семь минут… – потягиваясь, сообщил свое мнение Казанцев.

– Почему именно через семь? – с сомнением спросил Мухаммед.

– Ровно в полдень красивше… – Слава перевернулся на живот и, потянувшись к валявшемуся тут же в траве, биноклю, взял его и поднес к глазам. Отсюда, с обрыва нависавшего над местностью, как козырек грузинской кепки, вилла была видна полностью.

Генеральный директор возле голубого бассейна, развалившись в шезлонге, потягивал коктейль из высокого запотевшего бокала, девушка на веранде, свернувшись калачиком на маленьком плетеном диванчике, лениво перелистывала журнал, толстячок с высоким крепким мужчиной, чем-то неуловимо похожим на генерального директора, но только значительно старше, резвились на корте, истекая потом под прямыми лучами солнца.

Казанцев перевел бинокль левее, на ворота. Там парились двое полицейских, разомлев от жара, но, тем не менее, за все утро они и шагу не сделали от ворот. Слава внимательно оглядел их. Прыщавого среди них не было. Сменился и прижигает прыщи, подумал Казанцев, ему повезло, что сегодня не его смена…

Мухаммед завозился рядом и тяжело вздохнул. Слава оторвался от бинокля и посмотрел на него, но Мухаммед, отведя глаза в сторону, так ничего не сказал. Казанцев вновь припал к биноклю и повел обратную панораму от полицейских к теннисному корту. Но тут же застыл на месте. Девушки на веранде не было…

Диванчик, где она только что лежала, был пуст. Слава пошарил биноклем по вилле – ее нигде не видно было: ни в саду, ни у бассейна, ни на корте. У ворот ее тоже не было…

Слава опустил бинокль и поглядел на дорогу, ведущую из города. Шоссе по-прежнему было пустынно. Мухаммед, уловив его взгляд, усмехнулся, пожал плечами и сказал, садясь:

– Я все-таки думаю…

Но закончить он не успел, так как удивленно уставился на Казанцева, который, как отпущенная пружина, одним движением встал на ноги. От его расслабленности не осталось и следа.

Машинально Мухаммед глянул на часы. Было ровно двенадцать. В ту же секунду со стороны виллы раздался выстрел.

Казанцев вновь прижал бинокль к глазам и торопливо начал шарить окулярами по саду, где на первый взгляд ничего не изменилось.

– Смотри! – Мухаммед уже тоже был на ногах и показывал Славе на генерального директора. Слава навел на того бинокль. Генеральный все так же сидел возле бассейна в шезлонге. Он далеко от себя выставил руку, в которой был, разбитый пулей, стакан…

Один из полицейских побежал в сторону сада, расстегивая на ходу кобуру пистолета. Второй, добежав до сторожки, сдернул трубку телефона, но номер набрать уже не успел. Автоматная очередь прошила его насквозь…

Никем не замеченные, три черные машины выскочили из-за поворота шоссе, ведущего в город, совсем не оттуда, откуда их ждали Казанцев с Мухаммедом. Молодые люди с короткими автоматами в руках, быстро выскочили из кабин и бросились к воротам виллы.

Первый полицейский, так и не расстегнув кобуру, медленно поднимал руки вверх. К нему бросился Чако все в том же роскошном костюме Казанцева, в шляпе, надвинутой на один глаз, с гвоздикой в петлице и с усиками под носом, причем левый уже начал отклеиваться и странно топорщился. Чако подбежал к полицейскому и коротко ударил его автоматом по голове, полицейский мягко опустился на землю. Чако склонился над ним и выдернул из кобуры пистолет.

– Потом этот полицейский под присягой даст показание, что это я напал на виллу! – меланхолически заметил Слава.

– Боюсь, что он уже никогда не даст никаких показаний… – сказал Мухаммед.

Между тем события развивались с калейдоскопической скоростью: толстячок и его партнер по теннису побежали к дому, нелепо размахивая ракетками; генеральный директор все еще барахтался в шезлонге, не соображая от страха, что ему делать, а тут со стороны дома появились Тино, длинный и девушка…

Длинный кинулся наперерез толстячку, но тот неожиданно быстро сделал несколько молниеносных выпадов и выбил у, не ожидавшего от него такой прыти, длинного пистолет. Пистолет отлетел на несколько метров и упал на клумбу с розами, толстячок бросился за ним, но подоспевший Чако сбил его с ног.

Длинный опомнился и, подхватив свой пистолет, схватил толстячка под руки и попытался поставить его на ноги, но тот, вероятно потеряв сознание, тяжело оседал на землю, выскальзывая из рук длинного. Чако пришел к нему на помощь, и вдвоем они поволокли толстячка к выходу из виллы. Толстые его ноги, обутые в адидасовские кроссовки, оставляли глубокие борозды на мелком гравии дорожек.

Его партнер, не добежав до дома, был окружен тремя парнями с автоматами. Видя, что сопротивление бесполезно, он остановился и, по приказу одного из парней заложив руки за голову, двинулся к машинам. Девушка в ужасе стояла посреди этого хаоса и широко открытыми глазами глядела, как Тино выковыривает из шезлонга, визжащего от страха, генерального директора.

Минчели-младший цеплялся за шезлонг, как за свою последнюю надежду. Тино наконец надоело возиться с ним; и он со всего маху ударил своего генерального соперника ногой в живот. Тот глухо охнул и отпустил шезлонг. Воспользовавшись его беспомощностью, Тино отбросил шезлонг ногой в сторону и, схватив Минчели за шиворот, начал трясти его изо всех сил.

Генеральный директор дергался, как картонный паяц на ниточках. Но эта встряска, как ни странно, привела его в чувство и он, неожиданно рванувшись, вырвался из рук Тино и, подхватив обломок стакана, вскочил на ноги и, размахивая им, пошел на соперника.

Тино, в пылу схватки совершенно забыв об автомате, болтавшемся у него на плече, схватился с Минчели врукопашную. Тому удалось полоснуть его обломком стакана по руке выше запястья, и из пореза тут же брызнула кровь. У Тино от боли, очевидно, окончательно помутилось в голове и он начал бить Минчели, нелепо размахивая руками, выкрикивая ругательства и проклятья прямо в окровавленное лицо генерального директора.

Девушка застыла в испуге, но потом опомнилась и подбежала к ним. Она обхватила Тино поперек туловища, прижав его руки к телу, и начала о чем-то его тихо просить. Тино вырывался, крича проклятья. Минчели, воспользовавшись минутной заминкой, начал проворно отползать в сторону. Тино между тем удалось вырваться; и он тут же влепил девушке увесистую оплеуху. Потом зло что-то сказал ей, она послушно повернулась и пошла к машинам.

Тино между тем в два пряжка нагнал Минчели и пинками поднял его на ноги. Погоняя генерального директора, как строптивого осла, подзатыльниками, он погнал его вслед за девушкой к выходу.

Две первые машины с террористами, толстячком и Минчели-старшим уже отъехали по шоссе в сторону гор. Полицейские на площадке перед виллой не подавали признаков жизни.

– Пошли! – кивнул Казанцев Мухаммеду и побежал по крутой тропинке вниз.

Мухаммед в ту же секунду понесся за ним. К машине они подбежали одновременно с Тино и Минчели. Девушка уже сидела за рулем. Мухаммед, рванув дверцу водителя на себя, столкнул ее на соседнее сидение. Нескольких секунд ему хватило, чтобы оказаться на ее месте и включить мотор.

А в это время Казанцев ударил Тино ребром ладони по шее, тот охнул и обмяк. Слава сорвал у него с плеча автомат и подхватил его безжизненное тело на руки. Ничего не понимающий Минчели стоял, как изваяние.

– В машину, живо! – рявкнул на него Казанцев и для убедительности пихнул его автоматом в спину. Минчели чуть ли не «рыбкой» нырнул вовнутрь машины. Казанцев последовал вслед за ним, втащив за собой Тино.

Машина в ту же секунду сорвалась с места и, набрав скорость, понеслась к городу. Дорога сильно петляла, и потому не было никакой возможности развить достаточно большую скорость. Вдруг Мухаммед в зеркале увидел, что их нагоняют две первые машины с террористами.

– Сзади! – сквозь зубы крикнул он Казанцеву. Слава обернулся. Чако, высунувшись из бокового окна передней машины, собирался стрелять. Казанцев, зажатый с двух сторон Тино и генеральным директором, никак не мог ему помешать. Пули с душераздирающим свистом понеслись вдогонку их машине. Одна из них пробила заднее стекло и у Минчели тут же началась истерика.

Очухавшийся Тино, перегнувшись через Казанцева, изо всех сил вмазал ему по щеке.

– Заткнись, вонючка! – крикнул он.

Минчели замер, как можно глубже вжимаясь в угол машины. Но Тино и там достал его, врезав кулаком по челюсти. Казанцев схватил Тино за руку, а другой рукой пригнул ему голову.

– Не суетись! – крикнул он и, повернувшись к Минчели, приказал: – Вниз! Ложись на пол!

Минчели, белый, как известь, сполз с сидения. Тино попробовал вырваться, но Казанцев сжал ему руку покрепче и он, охнув, затих. Мухаммед, не отрывая глаз от дороги, гнал машину на предельной скорости, время от времени с тревогой косясь на свою соседку. Но та не делала ни малейших попыток вмешаться в ход событий, она, сжавшись в комок, втянув голову в плечи, застыла на своем сидении.

Серпантин кончился, и они выскочили на прямое шоссе с довольно оживленным движением. Преследователи по инерции выскочили на него вслед за ними, но тут же, резко затормозив, развернулись и помчались назад в горы.

Машина въехала в город и Мухаммед, сбросив скорость, поехал медленнее.

– Ну вот, – сказал Казанцев, помогая генеральному директору вползти назад на сидение, – дорогой синьор Минчели, теперь можно и поговорить…

– Что это все значит? – плаксивым голосом спросил Минчели и опасливо покосился на Тино, которого Казанцев как раз выпустил из своих объятий. – Я протестую!

– Мне кажется, – Казанцев откинулся на сидение, давая возможность генеральному директору полюбоваться зверским выражением на лице Тино, – что у вас большие неприятности, дорогой синьор Минчели…

Минчели угрюмо молчал.

– Может, вернемся к вопросу о грузе? – невинным голосом спросил Казанцев.

– Я все сказал! – буркнул Минчели.

– Правильно, – подтвердил Казанцев. – Вы сказали, что груза на складе не было, что вы его и в глаза не видели… Я верно излагаю, дорогой…

– Да, да, верно! – взвизгнул Минчели.

– Ну, вот и прекрасно! – подвел черту Казанцев. – Но одно для вас плохо, тут с нами присутствует молодой человек, который утверждает обратное… – Слава кивнул на Тино, как бы представляя их друг другу. – Надеюсь вас не нужно знакомить?

Минчели и Тино промолчали, с ненавистью глядя друг на друга.

– Кто-то из вас врет… – вздохнул Слава. Он сделал паузу. – Если бы ваше дело слушалось в суде, тут бы никаких сомнений не возникло. Хотя перед законом все равны. Однако, с одной стороны генеральный директор солидной фирмы, добропорядочный семьянин, честный налогоплательщик, брат заместителя министра внутренних дел. А с другой – мальчишка, подонок, бандит, шалопай, наркоман и, кажется, недоносок или ублюдок – я правильно цитирую Вас, дорогой синьор Минчели?

Тино взвыл и, рванувшись, сумел ударить Минчели ногой. Минчели завизжал.

– Уберите его! – взмолился он, с ужасом глядя на Казанцева. Ради всего святого, он убьет меня!

Слава попробовал удержать Тино, но тот вырвался и ударил Минчели снова, но на этот раз кулаком. Минчели заплакал.

– Грязная свинья! – бушевал Тино. – Вонючая, грязная свинья! Гадкий паршивый слизняк! Отродье дешевой шлюхи!..

– Стоп! – перебил его Казанцев. – У вас еще будет время обменяться любезностями! Помолчи, сынок!

– Чего вы от меня хотите? – Минчели старался как можно сильнее вжаться в угол салона, чтобы Тино не смог до него дотянуться.

– Правду и, желательно, в письменном виде! – жестко сказал Казанцев.

– И что я получу взамен? – попытался поторговаться Минчели. – Судя по намерениям этого молодого человека – жизнь! – со злой издевкой сказал Казанцев. – Я думаю, что это очень хорошая цена за правду, дорогой синьор Минчели!

Минчели молчал, раздумывая, при этом он осторожно косился по сторонам. Машина была уже где-то в центре города, она с небольшой скоростью двигалась в потоке автомашин. На тротуарах, несмотря на будний день, было множество народу; и в голове генерального директора, очевидно, начали мелькать мысли о возможности каких-то активных действий, которые одновременно спасли бы его жизнь и не наложили дополнительных тяжких обязательств.

Заметив его колебания, Казанцев строго произнес:

– Я вам не советую прыгать на ходу, а также поднимать шум, дорогой синьор Минчели, в противном случае ценность вашей жизни может понизиться до некой отрицательной величины… – он как бы невзначай ослабил свои объятья, в которых держал Тино. Тот тут же воспользовался этим и врезал кулаком по директорскому солнечному сплетению. Минчели взвизгнул, но на сей раз тихо, поняв, как видно, что шум крайне вреден для его здоровья.

– Надеюсь, это весомый довод? – поинтересовался Казанцев, вновь лишая Тино возможности двигаться.

– Если этого недостаточно, мы можем оставить Вас с этим молодым человеком «тет-а-тет», как говорят французы, что значит, «в четыре глаза», хотя в вашем случае это, скорее, в три… – он выразительно посмотрел на заплывший глаз генерального директора.

– Это же не гуманно, синьор Казанцев! – испуганно прохрипел Минчели.

– А где сказано, что с подлецами нужно поступать гуманно? Разве что в Библии, но… – Казанцев вздохнул, – … я, к сожалению, атеист…

– Хорошо!.. – Минчели вытер платком кровь с лица. – Допустим, я подпишу это заявление? Какая вам от этого польза? Я ведь всегда могу от него отказаться, ведь адвокаты запросто докажут, что оно было подписано в экстремальных условиях, под угрозой…

– Это была бы мировая сенсация, дорогой синьор Минчели… – сочувственно покивал Казанцев. – Генеральный директор в лапах террористической организации, руководимой из Советского Союза… Блеск! Но вы уже умный человек, Минчели, зачем вам нездоровые сенсации? Те, кто вам платил за услуги, я думаю, не были бы в восторге, если бы в этом деле начали копаться…

– А что собираетесь делать вы? – осторожно спросил Минчели.

– А вы что бы делали, если бы у вас из кармана вытянули такую сумму? – поинтересовался Казанцев.

– Но это же не из вашего личного кармана, дорогой синьор Казанцев? – сделал еще одну попытку Минчели.

– Знаете, дорогой генеральный синьор, – с издевкой сказал Казанцев, – в нашей песне поется: «… и все вокруг колхозное, и все вокруг мое…» – так что мне нужно все, а не какая-то часть!

– Да, да, – покивал Минчели, – вы – максималисты, мы тут на Западе куда скромнее…

– Но на этот раз вы схватили кусок не по зубам! – обозлился Казанцев. – Так что мы с вами решим?

– Что со мной будет? – спросил Минчели.

– Как только Вы выполните свои обязательства, мы доставим вас домой, а дальше – это уже ваше личное дело!

Спасение утопающих, подумал Слава, дело рук самих утопающих.

– Спрашивайте… – сдался Минчели.

– С кем вы вели дела? – неожиданно вмешался Мухаммед.

– С д'Анжероном… – после паузы, ответил Минчели. – Юсифом? – лицо у Мухаммеда вытянулось.

– Старшим…

– Сделка зафиксирована? – спросил Казанцев.

– Все дела велись через фирму, которая фактически принадлежит д'Анжерону!.. Это можно доказать… – Минчели тяжело, со всхлипом, вздохнул. – А он убеждал меня, что вы шума поднимать не будете, учитывая специфичность груза…

Казанцев в недоумении уставился на Минчели.

Глава 14. Казанцев

(7 августа. 8,35)

Что специфичного в нефтедобывающем комплексе? Может, он какой-то секретный? А может, он не совсем нефтедобывающий? Или даже совсем не нефтедобывающий? Тем более Валера Земцов… Странно… Что за тайны мадридского двора? И Мухаммед жмется, как сука…

Подсадной уточке незачем знать, чего там охотники задумали… Плавай себе и не крякай… Вернее, крякай, пока другие уточки не прилетят, а потом – цыц!.. Как говорил бессмертный Шекспир – мавр сделал свое дело, а все остальное – не его дело…

Чао, бамбино, сори!.. Ну, это мы еще поглядим… Эх, «Муха», полковничек сраный… Ввиду изменившихся обстоятельств, необходимость в дальнейшем вашем участии в расследовании отпала… Формулировочка, падла, знакомая… Странно, что он меня до сих пор за собой водит, и охрану не снял… Хотя чего тут странного, без меня ему Тино хрен что подпишет, он арабов на дух не переносит… А посмотрим, как он спляшет, когда это все закончится…

У Минчели такой вид, как будто его сейчас будут кастрировать… Впрочем, ему виднее, у них тут свои законы, – могут и в самом деле лишить наследства… Ну, порядок, – подписал, падаль… И Тино подписал… Мамочка, как он на генерального-то зыркнул, еще один два таких взглядика и резать будет незачем – и так импотентом останется…

Ладно. Финита ля комедия… С этим покончено… Что «Муха» на меня пялишься?.. Не доверяешь? И правильно делаешь, полковник, мы еще поиграем… Смотри, как документики в папочку прячет, а, руки трясутся… Думаешь, схватил Бога за бороду? Теперь тебе еще одну лычку присобачат, и станешь ты, Мухаммедик, маршалом всей своей говяной Мухосрании…

Что же это за такой хитрый комплекс?..

Ох, не хочет он меня к этому делу подпускать, ох, не хочет… Ну и плевать мне на твои желания. У меня своих навалом…

Так, все формальности кончились, можно отваливать… А генеральный-то того и гляди, в обморок грохнется, надо помочь ему до машины добраться и Тино попридержать, а то он его прямо тут уничтожать начнет… Ох, не завидую я ему… Честно говоря, я бы с ним ни за какие коврижки не поменялся, даже за виллу эту его старшего братца… Впрочем, и с братцем я бы не поменялся…

Правда, никто мне ничего подобного не предлагал… Вру, предлагал… Только вчера предлагал и, кстати, сам генеральный… И, судя по всему, немалые деньги предлагал… Вечно ты, Славочка, сначала отказываешься, а потом думаешь… А интересно, сколько, по его мнению, я стою?..

Ну, размечтался, дорогой синьор Казанцев, чуть самого главного не проворонили – этого мальчика я уже видел…

Глава 15. Уход по-английски

(7 августа. 8.40. – 17.10)

… он стоял, опершись на фонарный столб, и мечтательно разглядывал проходящие автомобили.

Когда они вышли из здания юридической конторы, – Казанцев и Мухаммед впереди, поддерживая под руки, теряющего сознание, Минчели, Тино чуть поотстав, – он в их сторону даже не глянул. Казанцеву сначала показалась знакомой поза, точно в такой же, опершись о колонну, он стоял в аэропорту…

– Живо в машину! – приказал Слава. Мухаммед среагировал мгновенно, что-что, а в реакции ему не откажешь, в тот же момент он очутился за рулем. Казанцев втолкнул безучастного Минчели на заднее сидение. Ничего не понимающий Тино замешкался, но, заметив парня у столба, который, утратив свое безразличие, выдергивал из-под пиджака пистолет с глушителем, тут же влетел на сидение рядом с Мухаммедом. Пуля шаркнула по боковому стеклу и срикошетила в стену.

Дальше все развивалось в лучших традициях: визг тормозов, испуганные лица встречных водителей, круговерть по переулкам, проскакивание светофоров на красный свет – одним словом, полный джентльменский набор. Мухаммед был на высоте. Ему даже в какой-то момент удалось оторваться от погони. Он резко крутанул руль, и машина на предельной скорости влетела в темный подъезд большого дома.

– Живо! – скомандовал Мухаммед, почти выталкивая Тино из кабины.

– Постарайся исчезнуть на какое-то время! – вслед ему крикнул Казанцев. – Остальное, как договорились.

Тино кивнул и, махнув рукой, побежал к противоположному выходу из двора. Мухаммед подозрительно покосился на Славу, но так ничего не сказав, дал задний ход, и они вновь выехали на улицу.

Не прошло и минуты, как преследователи вновь сели им на хвост. Одна из машин на полном ходу помчалась им наперерез и ее водитель, резко крутанув руль вправо, попытался столкнуться с ними лоб в лоб. Мухаммед чудом избежал тарана.

– Ого, – присвистнул Казанцев, – у них, кажется, в отношении нас круто изменились планы.

– Мадонна миа! – пролепетал, очнувшийся от прострации, Минчели.

Мухаммед, поняв серьезность их положения, нажал на газ. Машина понеслась, как угорелая, нарушая все существующие в мире правила уличного движения.

– У Вас накануне выдался тяжелый день, дорогой синьор Минчели, – сказал Слава, – вы не будете возражать, если мы отвезем вас домой?!

– Нет! – прошептал Минчели, отлетая к боковому стеклу, в результате крутого виража, в который как раз занесло их машину.

– Если не трудно, притормози, пожалуйста, возле дома синьора Минчели… – как ни в чем не бывало, попросил Казанцев.

– Сделаем! – кивнул Мухаммед.

Машина вылетела из-за угла на тихую ухоженную улочку. Казанцев на полном ходу распахнул дверцу со стороны генерального директора. Мухаммед ударил по тормозам. Минчели, как куль с мукой, вывалился на мостовую, но тут же вскочил и, неловко прихрамывая, бросился к своему дому.

Машина рванулась дальше. В то же мгновение из-за угла вынеслись машины преследователей. Казанцев оглянулся назад и бросил прощальный взгляд на суетливую фигуру генерального директора, скребущегося возле парадного входа.

Чтобы выплыть в такой шторм, подумал он, нужно быть очень хорошим пловцом…

В номере у Мухаммеда застыла такая плотная тишина, что, казалось, ее можно резать ножом. Казанцев сидел в кресле, пил пиво и машинально рассматривал газеты, разбросанные тут же на столе. С каждого листа на него глядели большие фотографии Минчели-старшего. Мухаммед то и дело нервно посматривал на часы, как будто ждал чего-то с минуты на минуту. Усатый Джафар возле окна, притаившись за занавеской, следил за тем, как несколько человек из числа соглядатаев, не считая больше нужным скрываться, спокойно прохаживались туда и обратно по противоположной стороне улицы. Парень, стрелявший в Тино, застыл в своей любимой позе возле дерева и со скучающим видом разглядывал их окна.

Мухаммед вновь поглядел на часы и перевел взгляд на боксера, который, как неприкаянный, слонялся по комнате из угла в угол.

– Реат! – окликнул его Мухаммед по-арабски. – Сядь и не мелькай!

Реат сел на стул, но тут же опять вскочил и зашагал по комнате. Мухаммед хотел что-то сказать, но передумал и лишь тяжело вздохнул.

Напряженность разрядил телефонный звонок.

Мухаммед схватил трубку. Оттуда полилась гортанная речь. Мухаммед слушал молча, а потом что-то переспросил по-арабски. Трубка ответила, он внезапно выругался по-русски, и бросил ее на рычаг. В номере вновь повисла тишина, которую никто не решался нарушить.

– Так… – сказал Мухаммед после паузы. Казанцев поставил стакан с пивом на стол. – Ну? – не выдержал он.

– Паром грузили ночью… – начал Мухаммед. – Груз по документам – сельскохозяйственная техника… Но тягачи – желтые форды. Это выяснено точно. И еще, ни у одной транспортной фирмы нет машин такого цвета… – он посмотрел на Казанцева. – Так что тут ты оказался прав…

– Нужно ехать!.. – сказал Слава.

Мухаммед покачал головой.

– Нет! Это уже наше дело!

– Есть, полковник, нет! – Казанцев вскочил и вытянулся. – Никак нет, полковник!

– Не валяй дурака! – разозлился Мухаммед.

– Как прикажете, полковник! – так же зло кинул Казанцев. – Больше не буду! Хватит, три дня я его валял, а они пока груз вывезли! – он подошел вплотную к Мухаммеду. – Где Юсиф?

Мухаммед опустил голову.

– Улетел… – тихо сказал он.

– Сел на самолет и улетел! – со злой иронией выкрикнул Казанцев. – А я вот не могут сесть на самолет и полететь за ним! – он подошел к окну. – На меня с сегодняшнего дня разрешена охота. Вон, смотри, – он кивнул в сторону улицы, – все номера по своим местам расставлены и флажки развешены…

– Поэтому ты и полетишь домой! – твердо произнес Мухаммед.

– Для того чтобы куда-то полететь, – задумчиво сказал Казанцев, – мне еще нужно выйти отсюда.

– Это наша забота! – Мухаммед похлопал его по плечу. – Когда все будет готово, мы их уведем, – он протянул руку Казанцеву. – Мы с тобой уже не увидимся. Спасибо за помощь! Через час, полтора за тобой приедут, Джафар остается с тобой…

Они обменялись рукопожатиями.

– До встречи! – кивнул Казанцев.

Мухаммед подозрительно поглядел на него, но ничего не сказал, выразительно поглядев на усатого, он пошел к выходу. Боксер двинулся за ним.

Казанцев подошел к окну и слегка отодвинул занавеску. Через какое-то время он увидел, как машина с Мухаммедом и боксером вынырнула из ворот и помчалась вдоль улицы. Вслед ей, набирая скорость, ринулось черная «Вольво».

Казанцев отошел от окна и, подойдя к телефону, снял трубку и быстро набрал номер. Усатый, напрягшись, следил за всеми его действиями.

– Сейчас шестнадцать сорок пять… – сказал Слава в трубку. – Все, как договорились. Плюс пятнадцать… – он положил трубку и, сделав два шага к усатому, который уже стал приподниматься со своего стула, ударил его ребром ладони по шее.

Усатый дернулся и начал падать на него.

– Извини, Рафик… – пробормотал Казанцев и бережно уложил усатого на диван.

Какое-то мгновение после этого он стоял в задумчивости, потом, подойдя к шкафу, открыл дверцу и заглянул вовнутрь. Наскоро перебрав содержимое, он выбрал серый длинный плащ, шляпу, надел их, застегнулся на все пуговицы, поглядел на часы и пошел к выходу.

Уже подойдя к двери, он вдруг передумал и, поспешно вернувшись, подошел к окну. Поглядев на улицу, он увидел, что по тротуару напротив слоняется уже пять человек.

«Размножаются они, что ли? – подумал Слава. – Нет, как говорил наш вождь, мы пойдем другим путем…»

Усатый на диване зашевелился, приходя в себя. Нужно было спешить. Казанцев осторожно открыл балконную дверь настежь, раздвинул занавески, отошел на середину комнаты, примерился и вдруг рванулся вперед. Одним махом, вскочив на балконные перила, перемахнул на дерево, под которым в картинной позе застыл соглядатай, а оттуда на плоскую крышу дома напротив.

В два прыжка оказавшись на другом ее конце, по пожарной лестнице соскользнул в маленький дворик, выходящий на другую улицу. Казанцев пересек его, кинулся к открытым воротам и выглянул наружу. Улица была пустынна. Быстрым шагом он пошел вдоль витрин небольших магазинчиков, настороженно поглядывая по сторонам. Все вроде было спокойно. Но вдруг из-за угла вынырнула красная спортивная машина.

Хотя он никогда ее не видел, но его как в спину что-то толкнуло, он метнулся к двери ближайшего магазинчика и буквально ввалился туда. За спиной раздался негромкий хлопок выстрела. Пуля просвистела где-то рядом…

Перемахнув через прилавок, он кинулся к черному ходу. Дверь была не заперта, Слава оказался в узком, захламленном ящиками проходе и побежал по нему, обрушивая за собой всю попавшуюся под руку тару. Проход привел его во двор с невысокой, увитой плющом стеной. Он перелез через нее и пустился бегом по лабиринту закоулков.

Через какое-то время он вновь выскочил на улицу и, стараясь не привлекать к себе внимания, замедлил шаги и пошел, держась ближе к домам. Вдруг прозвучал выстрел. Казанцев оглянулся и увидел двоих, бегущих ему наперерез. Он повернулся и побежал в противоположную сторону. Когда он уже почти добежал до перекрестка, из-за угла показалась красная спортивная машина. Грянуло несколько выстрелов. Теперь уже стреляли с двух сторон.

Казанцев вновь метнулся во двор. Задыхаясь, пересек его, и вновь перед глазами замелькали серые стены узких переходов, маленькие дворики, ограды…

Слава, стараясь схватить побольше воздуха широко открытым ртом, тяжело дыша, свернул в нишу в центре узкого прохода. Почти тотчас же послышался топот, и в проход вбежали двое. Пропустив одного из них мимо себя, он резко ударил ногой второго, и тут же обрушил оба кулака на затылок первого. Перескочив через неподвижно лежащее тело, Казанцев побежал дальше.

Через несколько минут он оглянулся, преследователей не было видно. Быстро расстегнувшись, он стащил с себя плащ и вместе со шляпой перекинул его через забор в соседний дворик. Глянув на часы, он покачал головой, очевидно, время поджимало, и побежал дальше.

Проход заканчивался маленькой железной калиточкой, из которой Казанцев осторожно выглянул наружу. Улица была пустынна. Он перескочил через нее и вбежал в подъезд на противоположной стороне. Как только он скрылся в нем, на улицу выехала красная машина, она медленно проехала мимо подъезда и скрылась за углом.

И только потом из калиточки выскочили оба преследователя, они огляделись по сторонам и, перекинувшись несколькими словами, разбежались в разные стороны. Один из них побежал вслед за красной машиной, другой вбежал в подъезд, в котором скрылся Казанцев.

А Слава в это время уже выбежал на улицу, которая круто спускалась к морю. Он поглядел вверх вдоль нее. По спуску, плавно катясь на скай-бордах, спускалась компания молодых людей и девушек. Они обгоняли друг друга, крутясь почти на одном месте. По рукам ходили бутылки. Компания пила прямо на ходу, перебрасываясь шутками, хохоча во все горло.

– Эй! – крикнул им Казанцев.

Ребята заметили его, и компания покатила к нему навстречу. Длинный издали махал ему рукой. В другой руке у него был еще один скай-борд.

Казанцев побежал к ним. Длинный сунул доску ему под ноги, Слава с разбегу вскочил на нее и поехал рядом с ним. К ним подъехал Чако и протянул Казанцеву бутылку, тот подмигнул ему и приложился к горлышку. Сделав большой глоток, он глубоко вздохнул.

– Точность – вежливость королей! – сказал он. – Я всегда говорил, что вы вежливые мальчики…

Когда они проезжали мимо одного из подъездов, оттуда выскочил любитель томных поз. Оглядевшись по сторонам, он никого, кроме компании на скай-бордах не обнаружил. Сверху появилась красная машина. Снизу выбежал второй преследователь.