Текст книги "007 по-советски"

Глава 4. Казанцев

(9 августа, 19.05)

Приехали! Салям алейкум! Как тут обстоят дела с ковровой дорожкой? Не густо. И оркестра вроде бы не предвидится… Ну что ж, тем лучше. Как говорил шеф, нам излишнее внимание ни к чему… На первый взгляд, мое прибытие осталось незамеченным. Высадка внепланового десанта из одного человека… Можно сказать: ограниченный контингент…

Ну, а мой попутчик оказался нормальным парнем. Случайный попутчик? Бог знает… Во всяком случае, голова у него фурычит: так сработать на публику без проработки, без репетиции может либо профессионал, либо очень талантливый индивидуум…

Так кто же он, по-твоему?

Кто, кто? Конь в пальто! Какая теперь разница… Что дальше делать? Вот в чем вопрос?.. Тоже мне еще один Гамлет вылупился… Впрочем, «что делать?» – вопрос исконно русский… Три вопроса, которые испокон века мучают русскую интеллигенцию: «Что делать?», «Кто виноват?» и «Какой счет?»

Русская интеллигенция…

Трижды «ха-ха»! Где ты, Славочка, видел русскую интеллигенцию?.. А что касается вопроса: «Кто виноват?» – тут в прошлый век нужно соваться или еще дальше – к татаро-монгольскому нашествию…

Да! Неладно что-то в Датском королевстве… Черт! Это у тебя, Славочка, в чердаке что-то не ладно!.. Расфилософствовался на пустом пляже… Хотя морские прогулки способствуют развитию философского мышления… Кто это там по берегу моря разгуливал с камнями во рту и проповедовал чайкам?

Демосфен – вот как звали того древнего придурка… А современного придурка зовут – Вячеслав Казанцев… Прошу любить и жаловать!.. Десантник-одиночка! Собственноручно окружает, как отдельно взятых террористов, так и крупные, хорошо подготовленные соединения… Причем, голыми руками и в одних плавках!

Правда, есть у меня одна зацепка в этом исламском раю… Всем правоверным пророк Мухаммед обещал на том свете райский сад, где обнаженные гурии проделывают с ним разные порнографические штуки… Что ж, я, можно сказать, почти покойник… То есть официально мог бы им быть, почитай, скоро третьи сутки пойдут… И свой пророк Мухаммед по штатному расписанию у меня есть, он обо мне, думаю, больше моего знает и даже больше нашего шефа всеведущего и вездесущего, а может и больше Господа нашего и Сына Божьего – Иисуса…

Так что может быть мой пророк Мухаммед, по прозвищу «Муха» уготовил мне свой райский сад, а я, неблагодарный, из него в чем есть умотал за море? А в том саду ждали тебя, Славочка, гурии… Мухаммедовы гурии… Смешно… Но надежда у тебя, дорогой товарищ Казанцев, только на них… Вернее, на одну из них… Единственная надежда на единственную и неповторимую…

Глава 5. Встреча выпускников

(9 августа, 19.10—10 августа. 7.10)

Огромное пространство пляжа было заброшено и пустынно. Казанцев медленно шел среди брошенных в панике тысячи мелочей пляжного обихода. Возле перевернутого, наполовину занесенного песком шезлонга, он увидел роскошный купальный халат и, подобрав его, накинул на плечи. Потом взял, лежащее тут же, большое махровое полотенце с изображением пестрого попугая и перекинул его через правую руку. Эти детали сразу сделали его похожим на богатого туриста, возвращающегося после вечернего купания в свой отель.

Кстати, сам этот отель высился неподалеку. На первый взгляд, он был совершенно пуст: не светилось ни одно окно, вокруг стояла мертвая тишина – одним словом, никаких признаков присутствия человека. Тем не менее, Казанцев, не спеша идя к нему, старался все-таки все время быть под прикрытием каких-нибудь пляжных сооружений.

Темный фасад, разбитые зеркальные стекла вестибюля, следы от пуль на стенах – все это угнетающе действовало на нервы. Казалось, что от этой застывшей марсианской пустоты можно ожидать чего угодно.

Казанцев осторожно, как тень, проскользнул в черный, похожий на раскрытую пасть какого-то неземного чудовища, вестибюль и, прижавшись к стене, застыл. Когда глаза понемногу привыкли к темноте, он внимательно оглядел каждый угол. И хотя во время этого осмотра Слава не обнаружил ничего подозрительного, он на всякий случай бегом пересек вестибюль и, перемахнув через регистрационную стойку, из-за этого укрытия еще раз огляделся вокруг.

И не напрасно.

Какая-то неясная тень мелькнула в разбитом дверном проеме в самом конце холла. Скорее всего, там до разгрома был ресторан. Казанцев резко нырнул за стойку, ожидая выстрела. Прошло несколько мгновений, но выстрела не последовало. Вместо этого со стороны разбитых дверей раздалось глухое рычание и оттуда, сметая все на своем пути, вырвалась свора бродячих собак и, заливисто лая на бегу, бросилась к выходу на пляж. Как призраки, они промелькнули мимо стойки, где прятался Казанцев, и через мгновение их лай затих где-то вдали.

Казанцев тяжело осел на пол и перевел дух. Так он просидел какое-то время, приходя в себя, потом протянул руку вверх и наощупь нашел настольную лампу, осторожно сняв ее со стола и поставив рядом с собой на пол, нажал на кнопку. На удивление, свет зажегся. Он настолько не ожидал этого, что в первый момент растерялся, но тут же опомнившись, снял с себя халат и накинул его на лампу, оставив только слабый лучик света, который нельзя было увидеть с улицы.

Тут же на столике стояло несколько телефонов. Казанцев поднял трубку одного из них. В трубке не раздавалось ни малейшего звука, она была мертва, как весь отель. Слава положил трубку на место. Хотя этого следовало ожидать, но, тем не менее, Казанцев расстроился. Он задумчиво сидел на полу, не зная, что предпринять дальше. Так он просидел минут пять, а потом неожиданно начал поднимать трубки остальных телефонов.

В третьей трубке послышался гудок.

Это приободрило его и он, положив трубку на стол, лихорадочно начал шарить по ящикам стола и наконец в нижнем обнаружил телефонный справочник. Найти нужный номер было делом десятка секунд. Слава быстро нажал кнопки на аппарате и, затаив дыхание, начал ждать.

Длинные гудки продолжались довольно долго. Казанцев уже хотел положить трубку, когда в ней раздался долгожданный щелчок.

– Хале! – произнес Аленин голос. Казанцев проглотил слюну. – Хале!? – переспросила Алена и добавила что-то по-арабски.

Казанцев тихонько начал насвистывать мелодию из «Мужчины и женщины».

– Славка? – сразу охрипнувшим голосом спросила Алена. – Где ты?

В отеле… – ответил Казанцев.

В отпуск приехал? – усмехнулась Алена.

– Да. Почти что… У нас тут соревнования по серфингу! – в тон ей ответил Слава.

– Ну и как? – поинтересовалась Алена.

– Судя по всему, я проиграл тысячу долларов, хотя мог бы и выиграть, если бы вернулся назад к старту… – ответил Казанцев.

– Что же тебе помешало?

– Вдруг очень захотелось повидаться с тобой! А до берега было рукой подать… – Слава вздохнул.

Возникла пауза. На другом конце молчали.

– Алена, – нарушил это молчание Казанцев, – мне нужна машина…

– Ты где? – уже серьезно и озабоченно спросила Алена.

– Знаешь отель «Палас»? На пляже, возле самого порта… – начал объяснять Казанцев.

– Знаю! – оборвала его Алена. – Я буду через двадцать минут…

– Алена!

– Да…

– Будь осторожнее… У вас тут не очень уютно…

– Я привыкла… До встречи!

В трубке раздались короткие гудки. Казанцев осторожно положил ее на место и, встав в полный рост, уже не скрываясь, пошел в сторону ресторана.

Машина подъехала почти бесшумно. Фары не горели, из темноты внезапно выполз ее длинный черный силуэт и медленно, шурша шинами по песку, подкатил вплотную к отелю и застыл, как бы слившись с его громадой. Негромко хлопнула дверь.

Женская фигура проскользнула в вестибюль и остановилась на пороге. Вестибюль был по-прежнему пуст, и во мраке холла чудились сотни опасностей и ловушек. Поэтому женщина, как и Казанцев за некоторое время до этого, прижалась спиной к стене, не зная, что ей делать дальше.

Внезапно разбитая дверь ресторана в противоположном углу вестибюля распахнулась, и на пороге с подсвечником в руке появился Казанцев. Свеча освещала его с ног до головы. На нем был белый пиджак, черные брюки, лаковые туфли, на шее под крахмальным воротничком примостилась большая черная «бабочка» – короче, вид у него был самый что ни на есть официантский.

– Прошу вас, мадам! – сказал он, ловко склонив голову в достаточно низком, но полном достоинства, поклоне. – Ваш столик в углу, как вы заказывали…

Алена медленно пошла ему навстречу. Они остановились друг против друга; их прерывистое дыхание колыхало огонек свечи. Они молчали, не решаясь начать разговор.

– Казанцев, – первой нарушила молчание Алена, – ты опять вырядился…

– К вашим услугам, мадам… – как бы опасаясь скинуть натянутую на себя маску, чтобы под ней, не дай Бог, не проступило его беззащитное лицо, продолжал изображать официанта Казанцев. – Прошу вас, проходите… Шампанское уже охлаждено… Кухня, к сожалению, по независящим от нас причинам не работает, но, к счастью, остались консервы… Что прикажете подать на десерт?

Алена вздохнула, огонек свечи заколебался, бросая тени на их лица. У нее влажно блестели глаза и, казалось, что она вот-вот заплачет.

– Ты освоил еще одну профессию? – грустно спросила она.

– Просто во всем отеле не нашлось другой одежды, – пояснил Казанцев, – я прибыл сюда, как бы это точнее выразиться, не совсем обычным образом…

– Как всегда…

Казанцев не ответил, он просто повернулся и пошел назад в ресторан. Алене не оставалось ничего другого, как последовать за ним. В ресторане царил кавардак, как и на пляже, и в вестибюле: путч застал обитателей отеля в самый разгар активного отдыха. Столики в основном были перевернуты, валялись остатки еды, осколки посуды. И только в углу стоял сервированный по всем правилам стол, сбоку на нем возвышалось ведерко, из которого выглядывало серебристое горлышко бутылки.

– Прошу вас… – Казанцев отодвинул стул.

– Благодарю? – Алена села.

Слава ловким движением выхватил бутылку из ведерка и, обтерев ее полотенцем, откупорил. Пробка слабо выстрелила, пенная жидкость устремилась наружу, но Слава не дал даже капле пролиться мимо бокала. Золотистая жидкость с суетливыми пузырьками газа заполнила его ровно на три четверти.

– Возьмите себе прибор? – включаясь в игру, приказала Алена голосом капризной миллионерши, привыкшей, что все ее прихоти выполняются сиюминутно.

– О, что вы, мадам… – Казанцев скромно потупился. – Как можно, мадам… – он слегка изогнулся, изображая угодливое подобострастие. – Жена самого Али-Надир-шаха…

– Не валяй дурака, Славка… – не выдержала Алена. Она подняла бокал и большими глотками выпила его.

– У нас все как во французском романе девятнадцатого века: – Казанцев устало вздохнул, – жена восточного принца и бедный гарсон… Возьмите себе прибор, Шарль!.. Мерси, мадам… я в восторге, мадам… К вашим услугам, мадам…

– Ты всегда влезал в образ, как улитка в раковину, и выковырять тебя оттуда было просто невозможно… – губы у Алены дрожали, она говорила, едва сдерживая слезы. – Однажды ты начал играть роль отвергнутого возлюбленного и играешь ее до сих пор… Это же просто невыносимо!..

Слава, не отвечая, налил ей вино в бокал. Казалось, что он весь сосредоточился на процессе разлива, а на самом деле изо всех сил старался, как можно дольше не встретиться с Аленой взглядом.

– Сядь!.. – шепотом попросила она. – Дай хоть посмотреть на тебя… а то торчишь за спиной… я же тебя столько не видела…

– Четыре года, восемь месяцев и одиннадцать дней… – подсказал Слава.

– Спасибо! – Алена отпила из бокала. – Ты всегда очень хорошо помнил всякие дурацкие цифры…

– Да… – согласился Слава. – Мне больше ничего не оставалось помнить…

– Ты обязательно хочешь, чтобы я заплакала? – уже не сдерживая слез, спросила Алена. – Это входит в программу?

Слава взял стул и сел напротив.

– Я так давно не видел, как ты делаешь все: смеешься, говоришь, плачешь, причесываешься…

– Четыре года, восемь месяцев, одиннадцать дней?.. – Алена улыбнулась сквозь слезы.

– Всего-то? – удивился Слава. – А мне показалось, что прошло сто лет…

– Я так постарела?

– Ты так изменилась… на сто лет! Ты стала красивее на сто лет! Ты исчезла…

– На сто лет?

– Навсегда!

– Боже, какое отчаянное слово!

– Какое безнадежное слово…

– Какое мерзкое слово… – Алена низко наклонилась над бокалом, спрятав глаза. – Поцелуй меня, Казанцев… – тихо попросила она. Слезы плескались в ее голосе, как волны на морском берегу.

Слава встал и сделал шаг к ней. Она тоже встала и прижалась к нему.

– Это пройдет… пройдет… – шептал Казанцев и все крепче прижимал к себе Алену.

Внезапно со стороны пляжа раздался шум моторов. Косые лучи фар полоснули по разбитым окнам ресторана. Слава и Алена в ту же секунду оказались на полу.

Машины остановились возле отеля. Это были грузовики с крытым брезентом кузовами. Из первого выскочило несколько солдат с автоматами наперевес. Из кабины вылез офицер.

– Свеча! – в отчаянии прошептала Алена, приподняв голову.

– Ползи за стойку бара! – приказал Слава. – Я сейчас… – он осторожно потянул скатерть на себя. Первым сползло ведерко с шампанским. Казанцев подхватил его на лету и осторожно поставил рядом с собой на пол. Вслед за ведерком последовали бокалы, тарелки и, наконец, подсвечник со свечой. Все это Слава подхватывал с ловкостью жонглера. Когда подсвечник оказался у него в руках, он, поплевав на пальцы, загасил свечу. Все погрузилось во мрак. В полной темноте он пополз за стойку к Алене.

– Славка… – шепотом позвала она. – Это ты?

– Я, я… – так же шепотом откликнулся Казанцев. Он, подползая, чем-то позванивал в темноте. – Держи! – сказал он, нащупав в темноте Аленину руку.

– Что это? – спросила она.

– Бокал! Я с собой шампанское прихватил, не пропадать же добру. Пока это все кончится, оно выдохнется…

– Горбатого могила исправит! – зло прошептала Алена.

– Мне мой горб не мешает, так что не каркай! – Слава все также наощупь разлил вино по бокалам. – Самое время выпить за наше здоровье!

Вдруг вспыхнул фары грузовиков и осветили стены ресторана каким-то нереальным светом. Солдаты о чем-то переговаривались на улице. Их гортанный говор долетал до Славы и Алены сквозь разбитые стекла.

– О чем они говорят? – спросил Слава.

– Что тут может кто-то прятаться, – спокойно перевела Алена, – шофер видел какой-то свет внутри…

– Но с пляжа ресторан не виден, я проверял! – сказал Слава и тут же спохватился. – Неужели я не выключил свет в вестибюле?.. – он посмотрел на Алену и понял, что она вспомнила то же что и он: когда они встретились – свет в вестибюле горел. А потом им стало не до него… – Будем надеяться, что они сюда все же не сунутся… – как можно бодрее прошептал он.

– В нашем положении только и остается – надеяться… – ответила Алена.

Человек пять солдат, а за ними и офицер вошли в вестибюль, светя вдоль холла сильными карманными фонарями. Лучи света шарили по полу и стенам, выхватывая детали интерьера. Двое солдат крадучись вошли в ресторан и, прижимаясь к стенам, пошли вдоль него, огибая зал с двух сторон. Лучи их фонарей скрещивались и пересекались, как лучи прожекторов, нащупывающих самолет в небе, пока не уткнулись на стол в углу, где, несмотря на то, что Казанцев стянул скатерть больше чем наполовину, все еще сохранилась часть тщательной сервировки.

Один из солдат подошел к столу и потянул носом воздух. Потом взял в руки бокал с недопитым шампанским и ярким отпечатком Алениных губ, повертел его в руках и поставил назад на стол. Он присел на корточки и пошарил лучом фонарика по полу, натолкнулся на стоящий в окружении тарелок подсвечник и потянулся к нему; но в этот момент его товарищ, подойдя к двери, ведущей на кухню, распахнул ее. Сноп света упал на паркет. Первый солдат вздрогнул и, сжав покрепче свой короткий автомат, поспешил к своему напарнику.

– Ахмед! – тихо позвал тот по-арабски и сделал предупреждающий жест рукой. Первый солдат замер на месте, а второй внезапно открыл огонь. Из кухни донесся отчаянный визг. – Это собака… – вытирая со лба пот, громко сказал он. – Всего лишь собака! – он старался говорить громче, чем требовалось, успокаивая товарища и себя самого.

– А шампанское тоже она пила? – подозрительно спросил первый.

– Не выдумывай, Ахмед, – второй похлопал его по плечу, – кто сейчас в этой мышеловке стал бы лакать шампанское? Разве что психи… Пошли!

– Кто стрелял?! – окликнул их офицер, осторожно заглядывая в ресторан.

– Я! – вытянулся второй. – Это была собака, господин капитан. Их тут полно на побережье, а в кухне сохранились продукты…

– Ладно, поехали! Тут какой-то идиот оставил за стойкой в холле зажженный свет и накрыл его халатом, а халат прогорел… – офицер хмыкнул. – Надеюсь, отель застрахован, если бы не мы, хозяин мог бы получить полную сумму…

Солдаты поспешили к выходу.

– О чем они говорили? – тихо спросил Казанцев.

– Что лакать шампанское в такое время могли только психи, а офицер сказал, что какой-то идиот оставил свет и чуть-чуть не случился пожар… – Алена сделала паузу. – И мне кажется, что я знаю имя этого идиота…

Слава опустил глаза и яростно потер щеки ладонями. В это время моторы на улице взревели, и грузовики отъехали от отеля. Казанцев и Алена остались в полной темноте, они сидели, не находя в себе сил встать на ноги. Наконец Слава поднялся и подал руку Алене.

Она все еще держала в руке бокал, судорожным глотком она допила вино и, не воспользовавшись предложенной рукой, вскочила на ноги и пошла в сторону кухни. Она вошла туда и, сделав несколько шагов, остановилась. Слава последовал за ней. Алена стояла, склонив скорбно голову, возле, лежащего в луже крови, трупа собаки. Когда Казанцев подошел к ней, она глухо всхлипнула и, повернувшись, уткнулась ему в плечо. Слава обнял ее.

– Не надо плакать… не надо… слышишь… Все уже кончилось… Ну, не надо… – беспомощно повторял он, гладя ее по волосам.

– Это могла быть я!.. – сквозь слезы выкрикнула она. – Или ты… или мы оба…

– Но это не мы, Аленький… И… и, слава Богу… – Казанцев еще крепче прижал ее себе. Но она вдруг отстранилась и подняла на него заплаканные глаза.

– Ты что? – спросил он.

– Ты меня уже тысячу лет так не называл… – тихо сказала она. – Для этого нужно было, чтобы нас чуть не убили. Казанцев? А что нужно, чтобы ты меня поцеловал?

Казанцев не ответил, он просто поднял ее на руки и понес, унося ее все дальше от этого кровавого кошмара, лежащего черно-красным пятном на белом кафельном полу, от долгой разлуки, от горького непонимания, от всего жестокого, безумного мира, где им не повезло родиться и жить…

С верхнего этажа отеля порт был виден, как на ладони. Солнце еще только поднималось из моря, было что-то около пяти утра. Но, несмотря на ранний час, Казанцев уже не спал. Он стоял у окна и внимательно наблюдал за тем, что происходило на территории порта.

Там по-прежнему все было неподвижно и заброшено, кроме площадки возле самого выхода, где вчера остановились ярко-желтые грузовики с контейнерами. Сейчас возле них было некоторое оживление. Судя по всему, они вот-вот собирались тронуться в путь.

Вдоль всей ограды порта тянулась внушительная баррикада из мешков и ящиков, в траншее между баррикадой и оградой порта суетились солдаты и вооруженные штатские, в амбразурах видны были пулеметы, тут же стояли несколько танков и бронетранспортеров.

За окном раздался протяжный гудок. Казанцев вышел на балкон и посмотрел на море. Там в утренней дымке удалялся большой белый пароход, увозя на борту и владельца серфинга, который до сих пор бесхозно валялся на берегу перед отелем, и разочарованных болельщиков, и толстого попутчика.

Казанцев какое-то время смотрел ему вслед, а потом, вернувшись в номер, возобновил свои наблюдения за происходящим в порту. И сделал он это вовремя, так как в этот момент на территорию порта на полном ходу въехала большая черная машина. Она резко затормозила возле контейнеров, и из нее вышел мужчина в белом костюме, сидевший рядом с шофером. Шофер из машины не вышел и, кажется, даже не выключил мотор.

– Алена! – позвал Казанцев. Из соседней комнаты вышла Алена и подошла к нему.

– Доброе утро! – сказала она.

– Чего там доброго… – не отрывая глаз от окна, пробормотал Казанцев. – Препаршивое, прямо скажем, утро…

Из кабины первого грузовика выскочил высокий светловолосый парень и подошел к мужчине в белом костюме. Они перекинулись несколькими фразами.

– Кто это? – спросил Казанцев у Алены. Алена внимательно вгляделась в говоривших; они стояли в профиль и не очень были хорошо видны из окна. Но тут светловолосый повернулся лицом к морю и, сощурившись, поглядел на солнце.

– Так это же Валерка Земцов! – удивленно воскликнула Алена. – У нас тут что, вечер встречи выпускников школы номер тридцать девять?

– У нас тут утро встречи… – буркнул Казанцев. – А второго ты не знаешь?

Мужчина в белом костюме, кивнув головой Земцову, сел в машину; и она в ту же секунду рванула с места и, проскочив пропускной пункт, скрылась из виду.

– По-моему, это Юсиф… – неуверенно сказала Алена.

– Д'Анжерон? – воскликнул Казанцев.

– Да… – удивленно кивнула Алена.

– Ты с ним знакома? – не дав ей опомниться, спросил Слава.

– Естественно.

– Почему «естественно»?

– Потому что он друг Мухаммеда. Они вместе выросли и учились в школе… – уже начиная злиться, ответила Алена.

– Так… Еще один соученик… – почти про себя сказал Казанцев. – А Вы говорите – «отличная репутация» – дорогой полковник…

– Что? – не расслышала Алена.

– Мы тут с твоим мужем недавно поспорили, торгует ли Д'Анжерон наркотиками… – усмехнулся Слава.

– Ты с ума сошел! – рассмеялась Алена.

– Вот и Мухаммед мне сказал примерно то же самое… – Казанцев отошел от окна. – Впрочем, что тут удивительного: муж и жена…

– Не хами! – оборвала его Алена.

– Ладно, не буду… – примирительно согласился Казанцев. – Ты лучше скажи: как, по-твоему – сможем мы сейчас подъехать к порту?

– Думаю, что да… – неуверенно сказала Алена. – Сегодня уже третий день тихо, вчера с ними вели переговоры… – Она задумалась. – Неужели Юсиф участвует в переговорах? А если нет, то что он тут делал?

– Спроси при случае своего мужа… – предложил ей Казанцев. Попробуй рассказать ему, где ты его видела. Может быть, он тебе поверит?

– Сначала мне нужно будет объяснить, что я делала в этом отеле всю ночь, а потом если он мне поверит – спрашивать все остальное… – Алена пошла к выходу. – Я буду в машине, Казанцев…