Текст книги "Проклятие Галактики"

– Точно. Корабль воргов. Бинго, твою мать. Получи приз за находчивость. Как ты думаешь, обожаемый, какого черта делает этот кусок дерьма в полутора тысячах миль от населенной людьми планеты?

– Понятия не имею, – честно признался Ник.

– Понятия он не имеет… – Изображение опять развернулось, и в освещенное проектором пространство вплыла потная физиономия Эмиля Баррозо. – А я тебе сейчас подробно объясню. Видишь ли, обожаемый, среди воргов чрезвычайно популярна идея, гласящая, что летать к звездам могут только представители высокоразвитых цивилизаций. Высокоразвитых не в плане технологий, а в сфере достигнутого социумом морально-этического и культурного уровня. К таковым они относят себя, штирхов, да и все остальные известные нам разумные расы. Люди в этом отношении по сравнению с ними – форменные дикари. Мы до сих пор убиваем себе подобных, до чего никогда и ни при каких обстоятельствах не опустится ни один ворг, мы агрессивны, алчны, честолюбивы и лживы. Мы предаем ради сиюминутной выгоды и не считаемся с жизнями миллионов ради благополучия единиц. В их понимании мы даже не разумны, а условно разумны, поскольку в языке воргов понятия «разум», «справедливость», «этика» и «цивилизация» обозначаются одним и тем же термином. Но мы – весьма необычный вид живых существ. Парадоксальный, я бы сказал. Нарушающий самим фактом своего существования все неписаные законы Вселенной. Несмотря на отсутствие, по меркам воргов, полноценного разума, мы вместе с тем достигли высокой ступени технического развития. И почти вплотную приблизились к тому, чтобы освоить межзвездные перелеты. Как ты понимаешь, обожаемый, воргам совершенно ни к чему иметь под боком столь беспокойных и воинственных соседей, ведь, построив межзвездные корабли, мы рано или поздно придем и на их планеты. Вот почему они поставили своей целью остановить нашу космическую экспансию любой ценой.

– Каким же образом они собираются это сделать? – растерянно спросил молчавший до сего момента Макс.

– Уже сделали, – тихо ответила ему Эстер. – Они построили Сеть.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, да, да! Черт возьми, да! – вновь закричал Баррозо. – А как, по-вашему, мы разместили первые гейты в отдаленных системах? По волшебству они там возникли? Сами выросли? Как мы отыскивали среди тысяч звезд пригодные для жизни миры? Наугад? Ворги создали для нас транспортную сеть, выбрав наиболее далекие от центра Галактики планеты, чтобы мы не путались у них под ногами. Они сами контролируют эту сеть, управляют ею, оставив нам лишь скромную роль технической прислуги. Мы не можем даже отключить или заблокировать отдельные гейты, если захотим! И у нас действительно не было никаких шансов вырваться из этой паутины, пока не появился Рутт со своими гениальным идеями…

– Но вы, тем не менее, построили «Проклятие Галактики», – напомнил ему Ник.

– Построил, – кивнул Баррозо, – хотя мы ни разу не использовали этот корабль для прыжка за пределы Сферы, ведь это было бы верным самоубийством. Мне просто хотелось попытаться доказать воргам, что раз природа позволила нам открыть эффект внепространственных перемещений, то мы дозрели до межзвездной экспансии, и с нами теперь можно разговаривать на равных… Увы, ничего не вышло. Боюсь, «Проклятие Галактики» теперь станет в прямом смысле проклятием человечества.

– Хотите сказать, что…

– Что мы у них в руках, обожаемый. Достаточно отключить гейты, и нашей цивилизации конец. Они передавят нас как мух, и мы ничего не сможем с этим поделать. Можно даже не уничтожать земные колонии, без транспортного сообщения они быстро передохнут сами. У нас есть только один шанс. Да и тот мы уже, похоже, упустили…

– Неужели Кристер не знал об этом? – удивленно спросил Ник. – Или знал, но неверно оценивал степень опасности?

– Твой Кристер – необычайно талантливый идиот, – ответила вместо толстяка Эстер. – Ему очень хотелось увидеть, как работает дело всей его жизни и как оно принесет счастье роду людскому. Ради этого он был готов на любые авантюры. Даже спутался с такими подонками, как этот Аррадо, заработавший целое состояние на чужих изобретениях и ошибках.

На короткое время в помещении повисла тяжелая, гнетущая тишина.

– Эстер, – наконец подал голос Баррозо. – Ты знаешь, что делать дальше. Этого сдай копам, пацана не забудьте хорошенько допросить перед отправкой в фильтрационный лагерь. И найдите мне Аррадо. Найдете – не церемоньтесь. Живым он мне уже не нужен.

Изображение мигнуло и погасло.

– Пошли, – сказала Эстер, дернув стволом излучателя. – Руки над головой, и без шуток, ясно?

За дверьми ресторана их окружила толпа вооруженных сотрудников Ассоциации. Вдалеке маячило несколько любопытных прохожих, но они не подходили близко, видимо опасаясь устрашающего вида боевых излучателей. Было свежо, по-прежнему пахло сыростью и йодом, одно из солнц Пангеи уже клонилось к закату, второе еще только поднималось в зенит. Вытянув, как было приказано, руки над головой, Макс вдохнул этот насыщенный влагой воздух полной грудью. «Вот все-таки и попал в плен», – с тоской подумал он. При мысли о том, что его подвергнут допросу, Макса передернуло. Капрал Груда рассказывал им, что противник нередко использует для этих целей специальные препараты, под действием которых пленный рассказывал не только все, что интересовало допрашивающих, но выворачивал наизнанку свою душу, выдавая до мелочей все свои страхи, мысли, воспоминания и даже сексуальные фантазии. Ужасная участь… А потом его ждет фильтрационный лагерь, где он в окружении таких же пленных будет сидеть за колючей проволокой, пока кто-то решает его судьбу…

Чуть впереди дорога, по которой вели их конвоиры, делала резкий поворот. По обочинам рос высокий кустарник, а дальше, всего лишь в нескольких десятках метров, начиналась сплошная стена леса. Макс осторожно оглянулся по сторонам. Двое охранников шли чуть в стороне и сзади, впереди вышагивал капрал, указывая путь. Остальные бойцы, сопровождавшие Ника, двигались сзади, замыкала шествие Эстер. Стволы излучателей у всех были опущены к земле, никто, похоже, не ожидал никаких сюрпризов. Если действовать, то только сейчас.

Достигнув поворота, Макс внутренне подобрался и, как его учили на длительных тренировках, бросился в сторону, пригнувшись к земле. Колючий кустарник больно хлестнул по лицу, а ноги внезапно погрузились по щиколотку во влажный, липкий мох – то, что мнилось со стороны надежной и прочной почвой, на деле оказалось поросшей травой и торфом топью. «Бежать, бежать, не останавливаться, – проносилось в голове Макса, – вот он, спасительный лес, близко, всего лишь в нескольких шагах…»

– Стоя-а-ать! – закричали сзади, и влажный воздух со свистом прорезали алые огненные трассы, вздымая из земли облачка мгновенно обратившейся в пар воды.

– А ну стой!

С треском, как старую материю, пространство разорвала еще одна серия импульсов, рядом, совсем близко. Бежать, не оборачиваться, вперед, только вперед. Пульс бешено молотит в висках. Что-то пронзительно свистнуло над головой, и в ту же секунду спину Макса будто бы окатило ледяной волной, медленно превращающейся в нестерпимо жгучее пламя. Укрытая пушистым мхом земля метнулась навстречу. Макс упал навзничь, попробовал подняться, но ноги почему-то не послушались его. Тело сковал холодный, пронзительный ужас. Мысли путались, срываясь в неразборчивую пеструю пелену. Нет, не сейчас! Так не бывает! Не со мной!.. В горле противно запершило, он кашлянул и, не веря собственным глазам, увидел, как изумрудно-зеленый ковер мха перед его лицом окрасился красным. Макс попробовал вдохнуть, но не смог. Сердце гулко забилось в груди, оборвалось в холодную пропасть, пропустило один удар, другой, бешено затрепыхалось где-то под подбородком, словно пытаясь нагнать потерянный ритм… А потом вдруг остановилось.

Свет. Нестерпимо яркий свет бьет откуда-то сверху и сразу отовсюду. Хочется закрыть глаза, но у него больше нет век, и потому он вынужден созерцать этот всепроникающий свет, пропуская его в самую свою душу. Свет разогнал предвечную тьму, внутри стало радостно и легко. Он сам и есть этот свет, отныне и навсегда он растворен в нем, и нет больше ничего, все остальное утратило смысл, суть и значение. Где-то далеко звучали, вибрируя, голоса. Наверное, так разговаривают ангелы. Мама говорила, что, когда придет время, ему встретятся за чертой ангелы, которые уведут его в другой, лучший и покойный мир. Стоило подумать об ангелах, как ослепительный свет сгустился, и перед ним материализовалось лицо, линий которого невозможно было разглядеть. Оно смотрело пристально и внимательно, и он почти физически почувствовал прикосновение этого таинственного, исполненного мудрости взгляда. Рядом соткалось из света другое лицо, ясное и немного печальное.

– Оксигенация падает, – непонятно сказал склонившийся над ним ангел.

– Смотрите, опять обделался, – недовольно проворчал второй.

– Наполняемость легких пятьдесят шесть процентов, – произнес первый. – Еще допамина?

– Нет, достаточно. И введите уже катетер.

А потом наступила темнота.

* * *

– Так, значит, вы утверждаете, что в момент совершения инкриминируемого вам преступления вы были мертвы?

– Официально – да, ваша честь. Это подтверждается представленными суду документами. Более того, я никогда и нигде не рождался, а поскольку факт моего рождения не подтверждается записями в базах данных общегражданских регистрационных служб, формально меня вообще не существует на свете. Таким образом, все действия, упоминаемые в рамках предъявленного мне обвинения, можно считать совершенными неустановленным лицом.

Судья задумчиво потер пальцами переносицу и поднял на стоявшего перед ним человека усталые воспаленные глаза.

– Что ж, трудно не согласиться с вашими доводами. С точки зрения закона я не могу вынести вам обвинительный приговор. Однако удовлетворить заявленное вами ходатайство об официальном признании вашей личности и возвращении вам гражданских прав я тоже не могу по тем же причинам, что изложены в представленных вами документах и пояснениях. С формальной точки зрения вас не существует.

– Каков же выход?

– Понятия не имею, – пожал плечами судья. – Хотите верьте, хотите нет, но я сталкиваюсь с подобным впервые. До сегодняшнего дня таких прецедентов в моей практике не было.

Ник закрыл глаза, желая, чтобы мучившая его головная боль поскорее утихла. Это было уже третье судебное заседание, причем два предыдущих также закончились ничем: судьи просто не могли вынести никакого решения на его счет.

– Вы заявляли ходатайство об истребовании и передаче вам вещественного доказательства по делу, – продолжил тем временем судья, – с какой целью?

– Речь идет о принадлежащем мне «паде», – пояснил Ник. – Я хотел бы получить его обратно.

– Это вещественное доказательство. Именно с помощью данного конкретного устройства неустановленными, как вы изволили выразиться, лицами был осуществлен несанкционированный доступ к расчетному счету покойного Кристера Рутта.

– Все экспертизы и исследования уже проведены, – возразил Ник, – на мой взгляд, дальнейшей необходимости удерживать данное устройство не существует. Это единственное мое имущество, ваша честь. Больше у меня ничего нет.

– Что ж, хорошо. – Судья кивнул приставу, и тот протянул Нику белый непрозрачный конверт, на поверхности которого просматривались очертания лежащего внутри «пада».

Взяв в руки прохладный пластиковый корпус, Ник скользнул пальцами по сенсорной панели. Зажегся дисплей, демонстрируя строку приветствия, и в этот же миг «пад» ожил, просигналив о получении нового видеосообщения. Судья увидел, как на экране устройства возникло изображение молодого мужчины, подозрительно похожего на того, который стоял сейчас перед ним. Мужчина уверенно посмотрел перед собой и произнес:

– Меня зовут Кристер Рутт, я родился в две тысячи сто тридцать пятом году на Чадолисе, Зеус, фактория Южный Фритт. Личный ай-ди номер сто тридцать семь девяносто три эй си эм девятнадцать. Если вы видите сейчас это сообщение, то я, скорее всего, уже мертв. Поэтому, находясь в здравом уме и трезвом рассудке, я заявляю о своей последней воле. Я, Кристер Рутт, признаю человека, которому адресовано настоящее послание, имеющего идентичный мне код ДНК, папиллярный рисунок пальцев и изображение радужки глаз, своим прямым и единственным наследником, с правом пользоваться всем моим движимым и недвижимым имуществом без каких-либо ограничений. Также в соответствии с кодексами фактории Южный Фритт и гражданским законодательством Сферы, действующим на момент записи этого сообщения, признаю данного человека своим родственником по крови с правом пользоваться наследственной фамилией Рутт. Копия данного завещания в электронном виде, заверенная моей личной цифровой подписью, приложена к настоящему сообщению.

Кристер Рутт чуть помедлил, и Нику показалось, будто бы он смотрит прямо ему в глаза. Затем он едва заметно подмигнул и добавил:

– Не стоит благодарности.

На этом сообщение закончилось, и изображение исчезло.

– Скажите, вы знали, что должно произойти нечто подобное? – немного оправившись от удивления, обратился к Нику судья.

– Догадывался, – улыбнувшись, ответил тот.

* * *

Дверь палаты беззвучно скользнула в сторону, и на пороге появились двое. Оба гостя были облачены в распахнутые на груди белые халаты и бахилы, лица обоих скрывались под стерильными марлевыми масками, один был необычайно оживлен и весел, второй – сдержан и немного угрюм.

– Привет! – радостно воскликнул первый. – Врачи сказали, что тебе пока еще ничего нельзя, поэтому жрать мы не принесли. Когда поправишься, накормим до отвала, честное слово.

– Привет, Рунни, привет, Адам, – тихо произнес Макс. Тело все еще противно болело, было трудно дышать, да и каждое слово давалось с серьезным трудом. Однако он жив, и это главное. А еще он был очень рад видеть своих старых друзей: время в госпитале тянулось чертовски медленно.

– Представляешь, нас тут тесты заставили писать, – начал рассказывать Рунни, бесцеремонно усевшись на краешек Максовой кровати, – подсчитайте то, умножьте это… Ты же знаешь, я эту бодягу страсть как не люблю еще со школы. Что я, служить пошел, чтобы всякую поганую арифметику решать? Да пошли они… В общем, пока остальные пыхтели со своими расчетами, я на планшетке голую бабу нарисовал. Со всеми интимными подробностями. Так и отправил на проверку. Капрал потом взвод построил, личный состав похвалил, а меня отозвал в сторонку и говорит: тест ты прошел на отлично, отправляем тебя в сержантскую школу. Так и сказал, прикинь? Так что я теперь в учебке. Постигаю азы работы с личным составом.

Макс улыбался от уха до уха, стараясь ненароком не рассмеяться: на груди после недавней операции еще не зажили свежие швы, и смех неизбежно вызвал бы очередной приступ боли.

– Ты новости смотрел? – обратился к нему Ковач.

Макс отрицательно покачал головой.

– Ассоциация и «Ю Эй» подписали акт о прекращении огня. У них другого выхода не было: ворги нам ультиматум объявили – уничтожить гиперпривод и удалить все упоминания о нем из Инфосети в разумные сроки. Правда, в понимании разумных сроков у нас с ними вышло недоразумение: для воргов это пять стандартных часов. В общем, выполнить такие условия было фактически нереально…

– Ой, прикинь, – перебил Адама Рунни, – они на орбите Калориса зависли, сообщение свое передали и ждут. Ну вояки посовещались, поняли, что ловить уже нечего. Короче, «Проклятие Галактики» как шарахнуло по их кораблю этой своей телема… телепа… В общем, этой хреновиной, только одни брызги и полетели в разные стороны… Эй, ты чего? Тебе плохо?

Макс закрыл глаза, с ужасом представляя себе, что теперь будет. Ворги перекроют транспортную сеть, и вблизи человеческих миров появятся тысячи вражеских кораблей, пришедших из глубин космоса с одной-единственной целью: убивать. И он прекрасно знал, что люди не позволят погубить себя просто так. Они выставят против нового врага все силы, все ресурсы, которые только смогут найти. Люди встанут на защиту своих планет, готовые бороться за них до последнего вздоха.

И грянет бой.