Текст книги "Полина, небесное создание"

Свадьба Леры и Евгения

Наступил день свадьбы. Лера Великанова выходила замуж за Евгения Дорошенко. Свадьбу праздновали в шикарном ресторане, принадлежащем ее матери. Прибывшие гости были в основном богатые бизнесмены и государственные служащие, занимающие высокие посты. На невесте было красивое подвенечное платье, на голове цветочек, из-под которого локонами свисали каштановые волосы. Жених был одет в строгий черный костюм и белую рубашку. Невеста перед ним выглядела простушкой.

Когда молодые вошли в зал, заиграла музыка, гости стали поздравлять молодых и преподносить им подарки. Когда новобрачным подошла Полина, у Жени сжались губы. Он молча слушал поздравления и пожелания той, которую любил больше своей жены. Девушка не стала испытывать судьбу и быстро закончила свое выступление, уступив место следующему гостю для поздравления.

Свадьба была веселой. Столы ломились от закусок, спиртное лилось рекой. Полина изредка тайком посматривала на молодых, а те, в угоду гостям, постоянно целовались под громкие крики «горько». Подвыпившие гости дружно танцевали, поднимая ноги выше головы. Молодые сидели на своих местах и в танцах участия не принимали. Причина была понятна. У невесты из-под платья, задрапированного складками, торчал шарообразный живот. «А Лера может сразу после свадьбы поехать в роддом», – подумала Полина, глядя на округлые формы подруги. Отбросив зависть и ревность она пошла танцевать с другом жениха, да так мило отплясывала, что многие холостые парни попытались перехватить у того девушку.

У Жени было плохое настроение. Мысли о том, как ему придется жить с нелюбимой женой, начали его мучить уже за свадебным столом. В это время на середину зала вышел тамада.

– Давайте попросим эту развеселую девушку, – указал он рукой на Полину, – что-нибудь спеть нам. Все мы видели, как она танцует, а вот, интересно, петь она умеет?

– Если тамада просит, то я спою для молодых песню, – согласилась девушка, изрядно захмелевшая после двух бокалов вина. – Раз, два, три, начали, – скомандовала она, глядя в сторону жениха и невесты, и запела.

Но Женя был занят Лерой и слов песни не слышал. Он поднял голову и посмотрел на сцену только тогда, когда Полина заканчивала петь. Четко выговаривая слова, она звонко пела известную песню:

…Но в начале осени, клены листья сбросили,

Облака холодные надо мной летят,

Что же мы наделали, мы любви не сберегли,

И для нас нету пути назад.

Полина, глядя в глаза Евгению, повторила две последние строчки песни в более высоком тоне:

Что же мы наделали, мы любовь не сберегли

И для нас нету пути назад.

Полина закончила петь. Вокруг нее собрались поклонники, которые наперебой уверяли, что она замечательно поет. Девушка не стеснялась от похвал, она искренне улыбалась парням и даже некоторым из них позволила себя обнять. Наблюдавший за ней Женя, молча полез в карман и, пренебрегая всякими приличиями, закурил.

Свадьба подходила к концу. Молодым сообщили, что за ними прибыл свадебный автомобиль. Перед уходом Женя спросил у Леры, может ли он пригласить на танец одну из ее лучших подруг.

– Я за весь вечер ни разу не танцевал, – сказал он.

– Выбирай любую, – махнула рукой изрядно выпившая Лера.

Застегнув на все пуговицы пиджак, Женя подошел к Полине и пригласил ее потанцевать. Он был очень взволнован. Ведь в его объятиях сейчас была та, которую он любит и любит давно. Учитывая строгий нрав девушки, Женя боялся позволить себе во время танца лишнее. А Полина, чуть приподняв подбородок и, глядя в глаза парню, тихим голосом сказала:

– Ну, вот и все, теперь ты окольцованный и не посмеешь шлепать ниже спины таких беззащитных девушек, как я, адвокат из ржавой бочки.

– То, что я окольцован, вовсе не означает, что в наших отношениях поставлена точка, – покраснев и сжав руку Полины, тихо проговорил Женя.

– Меня женатые мужчины не интересуют, – упавшим голосом сказала девушка. – Я же тебе уже как-то говорила, что не могу строить свое счастье на несчастье других. Поэтому будем считать, что в наших с тобой так и не начавшихся отношениях поставлена жирная точка.

Музыка закончилась. Женя взял под руку Полину и медленно повел ее к гостям.

– Я полагаю, что наш разговор еще не окончен, – тихо сказал он. Поцеловав Полине руку и поблагодарив ее за танец, Женя направился к Лере.

Его жена стояла в кругу своих подружек и весело обсуждала какую-то новость. Она даже не смотрела, как ее муж танцует с Полиной, потому что была уверена, Жене не может понравиться такая девушка, без дома, без денег, без связей.

Молодожены уехали, гости стали постепенно расходиться. С трудом отбившись от поклонников, Полина пошла домой одна. Время было позднее и трамваи уже не ходили. Шагая по ночному городу, она думала о своей судьбе, постоянно задавая себе один и тот же вопрос: почему Женя предпочел ей, красивой, доброй и порядочной девушке, эту распутную, размалеванную Леру?

За своими мыслями она не заметила, как дошла до своего подъезда. В квартире ее ждала записка от хозяйки. Клара писала, что, забрав Юру, она со своим коллективом поехала с ночевкой в горы на Домбай. Полина разделась, подошла к зеркалу и, глядя на свое заплаканное лицо, криво усмехнулась. Потом она сняла висевшую на стене гитару и, что было силы, запела:

 
У церкви стояла карета,
Там пышная свадьба была,
Нарядные гости все были,
Невеста всех краше была.
 

Слезы навернулись на глаза Полины. Она тряхнула головой, отчего ее волосы рассыпали по плечам, и продолжила песню:

 
Я слышал в толпе говорили,
Жених неприглядный такой,
Напрасно девицу сгубили,
И вышел я вслед за толпой.
 

Положив на диван гитару, Полина зашла в ванну и стала умываться холодной водой. Немного успокоившись, снова подошла к зеркалу и тихо проговорила: «В песне невеста несчастная, а в моей жизни жених, – она усмехнулась. – Надо же, Евгений не стал противиться напору Леры, запутался в сетях Великановых». Она достала из аптечки валерьянки, накапала себе двадцать капель и выпила. «Поля, перестань страдать, – приказала она самой себе. – Оставь сердечные дела, займись делом. – И уже почти совсем успокоенная, добавила: – завтра у тебя в суде слушается серьезной дело, обвинителем будет выступать брат Леры Павел. – Она поставила пузырек с лекарством в шкафчик, – еще посмотрим, чья возьмет, господа Великановы».

Дело клофелинщиц

В городском суде слушалось дело клофелинщиц. Дерзость двух молодых особ, которые действовали по давно отработанной схеме, взбудоражила весь город. По данным следственных органов, две девушки приезжали на квартиры состоятельных бизнесменов по вызову. В ходе предварительных любовных игр подсыпали в бокал со спиртным хозяину квартиры клофелин, а когда тот вырубался, вычищали его карманы и спокойно сматывались. По городу ползли слухи о том, что ни один из пострадавших с заявлением в милицию не обращался.

Уголовное дело было возбуждено по факту покушения на жизнь известного бизнесмена Мартынюка, который после встречи с девицами попал в реанимацию. Из беседы с пострадавшим следователю стало известно, что бизнесмен пригласил к себе на дачу двух миловидных девушек, одну из которых звали Марго, а вторую Бэти. Угостив дам коньяком и выпив рюмку вместе с ними, хозяин дачи вскоре отключился и больше ничего не помнил. Очнулся уже в больничной палате. Из карманов его пиджака исчезло пятнадцать тысяч рублей. Никаких ценностей ночные бабочки не взяли. По подозрению в покушении на жизнь были арестованы сестры Неклюдовы Катерина и Ирина, одной из которых исполнилось шестнадцать лет, а второй пятнадцать.

В контору Льва Моисеевича обратился старший брат девушек Никита, который представился банкиром из Германии. Выслушав его, хозяин конторы пригласил Полину и поручил ей защищать интересы девушек в суде.

– Вы не смотрите, что она еще молода, – сказал банкиру Лев Моисеевич, знакомя его с адвокатом. – Хочу вас заверить, господин Неклюдов, что Полина еще ни одного дела в суде не проиграла. Поэтому, смело можете ей довериться.

Ознакомившись с делом, Полина пришла к выводу, что обвинение сможет добиться вынесение приговора по пять лет заключения для каждой из девушек. Для сбора данных, которые ей потребуются в суде для защиты своих клиенток, она поехала в село, где девушки проживали до приезда в город. Дом их был уже развален. Из-под груды кирпичей торчали ржавые трубы, подворье заросло бурьяном. Дом Неклюдовых был не единственный, который рухнул из-за ветхости. Слева и справа также были развалины. Осмотрев остатки некогда жилых домов. Полина направилась на противоположную сторону улицы, где, судя по бегающим курам, жили люди.

Подойдя к крайнему дому, девушка обратилась к работавшей во дворе женщине.

– Подскажите, пожалуйста, где сейчас живет семья Неклюдовых?

Поправив на голове платок и придерживая рукой больную спину, женщина подошла ближе к забору.

– Вон, видите развалины, – указала она рукой на противоположную сторону улицы, – это все что осталось от хаты Неклюдовых. Где-то лет пять назад хозяева погибли. Они ночевали в поле, и на них ночью наехал пьяный тракторист. Остался однорукий старик и две девочки школьницы. Был у них еще сын, постарше сестер, но он давно не живет с ними. Люди поговаривают, что он уехал заграницу. Девчушки, после того как дед помер, бросили школу и уехали в город. Больше они здесь не появлялись.

– Скажите, как девочки относились к своему деду? – спросила Полина.

– Девочки были хорошие, – вздохнула женщина. – За стариком присматривали, относились к нему уважительно, да еще и работали у местного фермера, чтобы как-то прокормиться. Но дед вскорости умер, фермер, у которого они работали, разорился. Что им оставалось тут делать? Вот они и подались в город.

Поблагодарив женщину за рассказ, Полина зашла в местную школу и попросила директора дать характеристики на девочек. Та пригласила в кабинет классного руководителя, у которой учились Катя и Ира, и она на тетрадных листках в сжатой форме охарактеризовала сестер. Заверив подписью и печатью написанное, отдала Полине.

– Большое вам спасибо, – поблагодарила она, прочитав характеристики, – это сильно поможет моим подзащитным. – Не вдаваясь в подробности, она поспешила покинуть школу.

Вернувшись в город, Полина пошла на овощную базу, где трудились Катя и Ира, и попросила заведующую также дать характеристики на девушек. Та сразу согласилась.

– Девушки хорошие, послушные, не вороватые, – стала она делиться своими впечатлениями. – Не смотря на то, что им уже более полугода не выплачивают зарплату, за работу держатся. Самовольно овощи не берут. Я их жалела и разрешала брать понемногу картошки, овощей всяких. Ведь жить-то им как-то надо. Если потребуется, я могу и в суде выступить в защиту этих несчастных.

Поблагодарив заведующую овощной базы, Полина решила напоследок заехать к хозяйке, у которой девушки снимали комнату. Дом находился в самом конце улицы. Это было небольшое строение, больше похожее на сарай. Постучав в дверь, девушка стала ждать, но ей никто не открывал. Когда она уже собралась уходить, со двора раздался женский голос. Пригнувшись к земле и опираясь на держак тяпки, к ней подошла пожилая хозяйка.

– Вы, наверно, по поводу Кати и Иры? – не здороваясь, спросила она. Не дав Полине даже раскрыть рта, продолжила: – Только что ушел от меня это головорез Толька Скориков. Обшарил все углы в комнате девочек, а потом еще пригрозил мне ножом. Говорит, оттяпаю тебе, бабка, кумпол, если кому проболтаешься, что я часто бывал у этих воровок. Я ему прямо сказала, что зря он возводит на девочек напраслину, они никогда чужого не брали. Бывало, сидят голодные, а моих продуктов не трогают. Наоборот, когда заведующая овощной базой даст им ведро картошки, так они наварят чугунок и обязательно мне принесут покушать. – Старушка горестно вздохнула. – А вот примерно с месяца три назад стал их этот самый Толик на своей машине возить. У девочек появились деньги. Приоделись, купили даже маленький холодильник. Я как увидала возле своего дома этого крокодила, у меня аж сердце екнуло. Он уже в годах, матерый мужик, а девчонки-то еще несовершеннолетние. Жалко будет их, если этот волкодав запутает их в какое-нибудь нехорошее дело.

Поблагодарив старушку за рассказ, Полина угостила ее на прощание горстью леденцов, которые она всегда носила в сумочке. Вернувшись домой, девушка подытожила собранную информацию и была готова на следующий день встретиться с пострадавшим, который уже выписался из больницы и жил на съемной квартире. Причиной переселения стала жена, которая узнав о похождениях мужа, собрала его вещи и выгнала восвояси. Даже на даче сменила замки.

На другой день, доложив с утра Льву Моисеевичу о проделанной работе и, получив от него благословение на дальнейшие действия, отправилась на квартиру потерпевшего.

– Откройте дверь, господин Мартынюк, я из адвокатской конторы, – громко сказала она через закрытую дверь.

Хозяин квартиры открыл дверь и впустил девушку. Изучил ее удостоверение и движением руки предложил пройти в гостиную.

– Что вам предложить? – заученно спросил он. – Чай, кофе или желаете чего-нибудь покрепче?

– Пожалуй, от чашки чая я не откажусь. Тем более, что разговор у нас будет длинным.

Не спеша помешивая ложечкой чай, она с большим любопытством рассматривала пострадавшего. «Холеный, негодяй, – подумала она, – молоденьких девочек ему подавай. Я его, старого развратника, придавлю тем, что он пытался изнасиловать несовершеннолетних». Дождавшись, когда Мартынюк успокоится и присядет к столу, Полина игривым голосом сказала:

– Я вам, уважаемый, сначала задам всего один вопрос и от того, как вы мне на него ответите, будет строиться наш дальнейший разговор.

– Задавайте, – улыбнулся Мартынюк, – такому милому созданию я готов отвечать на вопросы до самого вечера.

– Беседовать с вами до самого вечера у меня нет времени. Скажите, вы знали, что девочки, с которыми вы собирались вступить в половую связь, несовершеннолетние? И вот еще что, если в суде вина этих несчастных детей будет доказана, то в тюрьму сядете и вы, но по другой статье.

– Я не желаю им зла, – вскочил с места Мартынюк. – Мне этих девочек привез Толик Скориков. Я их даже толком рассмотреть не успел.

– Информацию о том, что сутенер Толик Скориков поставлял вам девушек не один раз, я имею в достаточном количестве.

– Скажите, почему таких вопросов мне не задавал следователь? – побледнев, спросил Мартынюк.

– Наверно, потому, что у него нет такой информации. А вот специалисты из адвокатской конторы Льва Моисеевича Цыхмистера знают о всех ваших любовных похождениях и даже имеют видеозаписи устраиваемых вами оргий.

– Что же мне делать? – хватая ртом воздух, заволновался хозяин квартиры. – Ведь я женат и у меня взрослый сын и внучка…

– У вас есть шанс избежать позора, – поднимаясь со стула, сказала Полина. – Завтра, во время опознания, вы скажите, что девочек видите в первый раз.

– И все? – вздохнул Мартынюк. – В таком случае я даже сегодня могу сказать, что у меня не было никаких девиц, и что я сам перепутал клофелин с валидолом.

– Следствию нужно говорить правду и ничего кроме правды, – спокойно сказала Полина. – А вот ваше отрицание, что именно те девочки были у вас в гостях, вам здорово поможет.

Попрощавшись с пострадавшим, Полина направилась в следственный изолятор на свидание со своими подзащитными. Присев за стол, она ждала, когда приведут девочек. Когда конвоир их ввел в комнату, она сразу узнала в них тех разбойниц, которые несколько лет назад отобрали у нее баночку с деньгами, с таким трудом заработанные ею пением у центрального парка.

– Давайте знакомиться, – указывая на стоящие стулья, сказала Полина. – Я ваш адвокат и буду защищать вас в суде.

Девушки Полину не узнали. Они молча сидели не шевелясь, потупив глаза в пол.

– Я внимательно изучила ваше дело и скажу сразу, положение у вас незавидное, я бы даже сказала, что оно очень плохое. Обвинение будет требовать для вас срок не менее пять лет строгого режима для каждой.

Услышав это, обе девочки, как по команде заплакали.

– Мы этим еще не занимались, – глотая слезы, проговорила Катя. – Было всего два случая, когда мы работали по вызову. Мы сразу наотрез отказались спать со стариками. Тогда Толик сказал, что спать не нужно, дал пузырек с клофелином и объяснил, сколько таблеток нужно положить в стакан со спиртным клиенту. Мы не хотели это делать, но он пригрозил отдать нас бомжам.

– Вы видели, какие уроды живут в теплотрассах? – вступила в разговор Ира. – Они бы нас растерзали.

Долго беседовала Полина с арестантками, пытаясь выяснить мельчайшие подробности участия в их судьбе сутенера. Девочки ничего не утаивали, просили им помочь и постоянно плакали.

– Я постараюсь вас вытащить отсюда, – успокоила их Полина. – Только запомните, при допросах у следователя, вы должны все отрицать. Кстати, он вас уже допрашивал?

– Еще нет, – всхлипывая, ответила Катя. – Он только один раз нас вызывал, записал фамилию, адрес и долго осматривал с голы до ног. Потом как рявкнет: «Значит, решили таким путем разбогатеть? Вы у меня будете богатеть в колонии на нарах», – и велел милиционеру нас увести.

– В следующий раз рассказывайте следователю всю правду, только отрицайте, что были у Мартынюка. Все поняли? – Девочки дружно закивали головами.

Когда девочек увели, Полина еще какое-то время сидела в кабинете. Она осмотрела стены: «Не дай Бог сюда попасть, – подумала она. – Выдержат ли девочки давление следователя? Надо, чтобы выдержали».

Прошел месяц с того дня, когда Полина встречалась с девочками. У нее были и другие дела, но к защите Кати и Иры она готовилась особенно тщательно. Устраивала для себя мозговые атаки, постоянно задавала самой себе вопросы и тут же на них отвечала. Представляла себя загнанной лошадью, которая с остервенением отбивается от матерого волка. Примерно так ей виделась схватка в суде с циничным и самоуверенным прокурором Павлом Великановым.

Наступил день слушания дела сестер Неклюдовых. Судебное заседание было открытым, поэтому все желающие могли на нем присутствовать, и таких набралось немало. Прибыли представители прессы, просто зеваки, жаждущие узнать все из первых уст.

Сообщив о начале слушания дела, судья предоставила слово прокурору. Слегка красуясь перед установленными камерами, чеканя каждое слово Великанов начал свою обвинительную речь. Закончил он ее просьбой назначить обвиняемым по семь лет каждой с отбыванием в колонии общего режима. После этих слов в зале послышались вздохи сожаления. Многим было жалко молоденьких девочек.

Наступило время выступления защиты. Полина метнула свирепый взгляд на прокурора, тот ответил ей ехидной улыбкой. Она перевела взгляд на судью начала свою речь.

– Ваша честь, у стороны обвинения нет ни единого конкретного факта, которые бы доказывали, что мои подзащитные пытались отравить господина Мартынюка. Как нет у обвинения и вещественных доказательств их вины, а значит, и подтверждения того, что эти девушки были на даче потерпевшего. Сам господин Мартынюк отрицает тот факт, что когда-нибудь видел у себя в доме. – Полина сделала небольшую паузу и перевела дух. – Защита собрала ряд документов, которые однозначно подтверждают, что эти девушки работают и проституцией никогда не занимались и не занимаются. – В качестве подтверждения своих слов, она передала судье собранные характеристики. – Ваша честь, защита просит вас допросить потерпевшего.

Судья не возражала. Холеный, в дорогом костюме Мартынюк вышел вперед.

– Скажите, – обратилась к нему судья, – эти девушки пытались вас отравить?

– Что вы, – изумился Мартынюк, – этих детей я вижу впервые. Не нужно на них наговаривать.

Допросив по просьбе защиты еще несколько свидетелей, суд удалился на совещание. Воспользовавшись паузой, Павел взял под руку Полину и отвел ее в сторону.

– Дорогуша, ты даешь себе отчет в том, что ты делаешь? – язвительно спросил он. – Ты же пытаешься оправдать уличных шлюх.

– По моему твердому убеждению, эти девочки в меньшей степени проститутки, чем жены высокопоставленных чинов, – сказала она, пытаясь освободить руку.

– Что ты этим хочешь сказать? – крепче сжал ее локоть Павел.

– Я уже все сказала, что хотела. Если тебе требуются разъяснения, обратись к своей сестрице Валерии, – она выдернула локоть из рук Павла и пошла на место, отведенное для защиты.

Заседание суда продолжилось. Судья долго читала статьи уголовного кодекса, по которым суд рассматривал предъявленные Кате и Ире обвинения. В зале царила мертвая тишина. Всех интересовал вердикт правосудия.

– Суд постановил, – наконец прозвучало под сводами зала. – Екатерину и Ирину Неклюдовых признать невиновными и освободить в зале суда.

Павел Великанов угрожающе посмотрел на Полину. В зале раздались аплодисменты.

– Большое спасибо, – подходя и протягивая руку, поблагодарил Полину брат девушек. – Откровенно говоря, после нашей с вами встречи в конторе господина Цыхмистера, я почему-то не был полностью уверен.

– А зря, – подошел к ним Лев Моисеевич, – зря сомневались. В моей конторе работают только высококлассные адвокаты.

Целую неделю местное телевидение транслировало открытый судебный процесс в отношении клофелинщиц, при этом, не забывая давать собственные комментарии. Многие жители города, для которых судьба молоденьких девушек была не безразлична, высказывали в адрес Полины много добрых слов, среди которых чаще других встречались такие: «А она не только классный адвокат, но еще и красивая женщина».