Текст книги "Знаменитые актеры"

Людмила Гурченко
(род 12.11.1935 г. – ум. 30.03.2011 г.)

Популярная русская актриса кино, театра, телевидения и эстрады.

Исполнительница комедийных и драматических ролей более чем в 80 кино– и телефильмах.

Певица, издатель и исполнитель видеомузыкальных композиций «Песни войны» и «Любимые песни».

Обладательница почетных званий и наград: заслуженной артистки РСФСР (1969 г.); народной артистки РСФСР (1977 г.); народной артистки СССР (1983 г.); ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени (2000 г.); Государственной премии РСФСР за фильм «Старые песни» (1976 г.).

Автор книг «Мое взрослое детство» (1982 г.) и «Аплодисменты» (1997 г.).

Все мы родом из детства. Оно проходит быстро и исчезает в дымке прожитых лет. Но для Людмилы Марковны Гурченко детство стало тем сильнейшим внутренним импульсом, который привел ее в искусство. Это оно воспитало в ней характер и мироощущение, не отпустило далеко от себя детскую душу.

Людмила родилась в городе Харькове и была единственным ребенком в семье. Ее отец, Марк Гаврилович – сельский парень, душа общества, «не отшлифованный талант», – работал забойщиком на руднике, немного проучился в музыкально-драматическом институте, выступал как баянист на различных массовых мероприятиях от Дворца пионеров, был завхозом в научной библиотеке им. Короленко. Мать актрисы, Елена Александровна, бывшая москвичка из «столбовых дворян», воспитанная в строгости и получившая хорошее образование, вела кружки художественной самодеятельности. Она рано вышла замуж и родила дочь в 17 лет. Восторженный отец хотел назвать дочь Люси, но зарегистрировали ее Людмилой, а звали Люсей. Она была папиной любимицей, и он с первых лет жизни пророчил ей актерскую карьеру, восторгаясь ее детскими талантами.

«Не помню грустных людей, грустных лиц до войны… Как будто до войны все были молоды. Молодой папа, молодая мама, молодые все. И я сама – счастливая, радостная и, как мне внушил папа, совершенно исключительная» – так писала потом актриса в одной из своих книг.

В 1941 г. отец добровольцем ушел на фронт, прошел всю войну с концертной бригадой. Шестилетняя Люся осталась с мамой в оккупированном Харькове. Веселая беззаботная жизнь кончилась. Длинные тоскливые очереди к проруби за водой, холод промерзшей квартиры, виселицы в центре базара, ужасные овчарки и патрули, страх, что мама не вернется домой. «Я все впитывала и ничего не забыла. Я даже разучилась плакать. На это не было сил. Тогда я росла и взрослела не по дням, а по часам». Голодная, она воровала с мальчишками на базаре, торговала рядом с мамой табаком, бегала с кастрюлькой за супом в немецкие ремонтные мастерские и ждала папу.

После освобождения города Людмила пошла в школу, в которой не было ни парт, ни учебников, ни тетрадей. Осенью 1944 г. сдала экзамены в музыкальную школу им. Бетховена в «класс охраны детского голоса». На прослушивании она исполняла «песню с жестикуляцией» «Про Витю Черевичкина». Педагоги рыдали от смеха, глядя на это «творчество», а мама сгорала от стыда, услышав в дополнение к программе «Встретились мы в баре ресторана». Но девочку зачислили в «будущие актрисы». В музыкальной школе говорили, что она «печет песни, как блины», учась всему на ходу, а еще боролись с ее шепелявостью и обилием «словесного мусора», доставшегося по наследству от отца и войны. Но уже тогда Людмила любила только петь, «теорию музыки сразу же забыла, а до гармонии так и не дошла».

В душном, забитом людьми вагоне маленькая Люся дала свой первый концерт по заявкам, за который восторженные попутчики «кто сколько может заплатил». Это был ее первый заработок. Все деньги пошли на оплату музыкальной школы.

В сентябре 1945 г. домой вернулся отец, восторженный, шумный, с подарками. Голодной «дочурке» он привез зеркальце, велосипед и «взрослое» концертное платье, украшенное бисером и камнями. Но вскоре все это было обменено на продукты, так как папина «клюковка», «дочурка» больше была похожа на «сухарь» от долгого недоедания.

Летом 1953 г., окончив школу, Людмила собралась поступать в Харьковский театральный институт, но отец настоял на поездке в Москву: «Иди, вжарь як следует. И ничего не бойся. Иди и дуй свое. Хай усе будут як люди, а ты вертись, як черт на блюди». И она, запрограммированная папой на успех, поехала покорять столицу. Сдав документы в три вуза, после двух туров Гурченко передумала поступать на курс оперетты в ГИТИС, зато поступила в Щукинское училище и во ВГИК. Выбрав последний, Людмила училась в классе С. Герасимова и Т. Макаровой. На втором курсе снялась в небольших ролях в фильмах «Дорога правды» и «Сердце бьется вновь». А затем на нее обрушилась слава «Карнавальной ночи». Этот фильм был экспериментом для всех членов съемочной группы. Сценарий Б. Ласкина и В. Полякова несколько лет никого не интересовал. Режиссер Э. Рязанов делал свою первую художественную картину. Игорь Ильинский снимался после длительного перерыва. А Людмила Гурченко с Юрием Беловым впервые попали на главные роли. Над постановкой фильма шефствовал И. А. Пырьев. Он-то и взял молодую артистку, провалившую пробы (а она их проваливала и потом с завидным постоянством).

Фильм получился на все времена. Со своей ролью Людмила справилась блестяще. Ее зажигательный азарт, талантливая игра, чудесный голос, точеная «с осиной талией» фигурка покорили зрителей, к ней в одну ночь пришла слава. И лишь гораздо позже придет горькое отрезвление: «Она меня изломала и оставила в полном недоумении. Сколько раз потом, по глупости, в других картинах я пробовала повторить Леночку Крылову. Получалось жалкое подражание самой себе. Разочарование публики. Постепенный переход во «второй сорт». Но сразу после выхода фильма был головокружительный успех, бесконечные встречи со зрителями и в финале обязательно «Песенка про пять минут». Она повторяла и повторяла одно и то же со сцен и с экрана, пока не иссякла. По-старому не хотелось, по-новому не умела. А тут еще и разгромная статья о «деньгах в голубых конвертах» за низкопробные творческие встречи и осуждение со всех сторон. Начались долгие годы простоя в кино. Актриса бросилась в театр «Современник», но не прижилась там. Потом был Театр сатиры, но и там она не подошла.

Сейчас 17 лет опалы Гурченко связывает с отказом работать с иностранцами на Международном фестивале молодежи (1957 г.). А в те годы она не могла понять, что же случилось. Используя свои лирико-комедийные и вокальные данные, актриса сыграла в ряде лент («Девушка с гитарой», «Роман и Франческа», «Укротители велосипедов»), но все фильмы были слабее «Карнавальной ночи» и не приносили ни успеха, ни удовлетворения.

А вот в небольшой роли Сони Быстровой в фильме «Балтийское небо», вспомнив все страхи военных лет, Гурченко сыграла прекрасно и раскрылась как драматическая актриса. Она очень нуждалась в настоящей работе не только из-за материального положения, но и чтобы доказать всем и себе, что она не «второй сорт». Получив предложения на очередные пробы, она влетела в студию – «Малиновый костюм с рыжей лисой, малиновая шапочка, черные ажурные чулки в розах». В таком «соответствующем случаю» наряде увидел ее режиссер, предложивший ей роль в фильме «Рабочий поселок». Через несколько минут Людмилу было не узнать: из вертлявой шансонетки она превратилась в типичную работницу.

Но инерция «Карнавальной ночи» была сильней ее желания играть. Небольшие удачи не смогли изменить судьбу актрисы в тот период. Она много работала над собой, боролась с харьковским диалектом, наращивала в себе «голубую кровь». И весь запас творческой энергии направила в песню, на эстраду. «Ничто так не закаляет, как эстрада. В кино, в театре есть режиссер, есть коллектив, массовка. На эстраде – один. Сам себе режиссер, массовка и актер, мгновенно реагирующий на отклик зала. Но право на соло надо заслужить. Надо увлечь публику и повести ее за собой». Радости от маленьких побед на концертах – единственные бесценные минуты в годы простоя в кино.

Личная жизнь Людмилы Марковны тоже не была удачной. От первого брака с режиссером Борисом Андроникашвили (сын писателя Б. Пильняка) у нее родилась дочь Маша, которую воспитывали дед с бабушкой. Затем распался ее брак с Александром Фадеевым-младшим. Ничего хорошего не может вспомнить Гурченко и о совместной жизни с Иосифом Кобзоном.

В 1969 г. ей было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР и ее вновь стали приглашать в кино («Белый взрыв», 1970 г., «Один из нас», «Дорога на Рюбецаль», 1971 г., «Тень», 1972 г.). В переломном 1973 г. в жизни Гурченко произошло несколько событий. Умер отец. Ушел из жизни человек, которого она любила и который благословил ее путь на сцену. «Почти неграмотный, необразованный по нынешним меркам», он был главной ее опорой. Это его жизнелюбие передалось ей, его уверенность в талант дочери помогла выстоять в годы застоя и перейти в «первый разряд». «Я абсолютно верю, что этого доброго и скромного человека, моего (четвертого) мужа – послал папа», – говорила Людмила Марковна о своем новом супруге. Гражданский брак с 23-летним Константином Купервейсом, пианистом в эстрадном оркестре и подающим надежды композитором, его верность и самоотдача позволили актрисе почувствовать понимание и надежный тыл в течение долгих 18 лет. Но для Людмилы Марковны это было стремительное время творческого взлета и возвращения на экран в качестве актрисы разноплановой и непредсказуемой. Она стала четко прислушиваться к режиссерам, особенно в нетипичных для ее амплуа ролях. В. Н. Трегубович, рискуя своей и ее дальнейшей карьерой, снял Гурченко в фильме «Старые стены». Фильм открыл перед зрителями новые грани ее мастерства, которые значительно подняли актерский престиж Людмилы Марковны. За роль директора ткацкой фабрики в этом фильме Гурченко была удостоена Государственной премии РСФСР.

Дальнейшая ее актерская жизнь напоминала «рог изобилия». Она радовалась каждой роли. Иногда, не доверяя актерскому счастью и капризам режиссеров, пропускала «более интересные и весомые роли». Это лихорадочное «скорее в кадр» лишило ее роли в фильме Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино», но зато маленькие зрители увидели ее в картине «Мама». Этот фильм и несколько последующих она играла с тяжелым переломом ноги, полученным при съемках.

Гурченко прекрасно исполняла сложные «жизненные» роли. «Можно пережить на экране драму, трагедию человека, только тогда, когда ты сам пережил в жизни что-то приблизительно похожее. Можно сыграть, но не прожить». Детские, но четкие воспоминания о войне, характеры и поведение соседок и знакомых помогли ей найти основные черты и индивидуальные штрихи для своих героинь в фильмах «Пять вечеров», «Сибириада», «Двадцать дней без войны», «Полеты во сне и наяву», «Прохиндиада». А в лентах «Небесные ласточки», «Вокзал для двоих», «Любовь и голуби» она играла «разную себя». В «Бенефисах» Крамарова, Мартинсона, Васильевой и в своем собственном Гурченко раскрылась как несравненная актриса шоу. Она взлетала все выше и выше, и незаметно для себя однажды оставила где-то на земле человека, который отказался от своей карьеры, ходил вместо нее «по высоким кабинетам», вносил на руках на съемочную площадку и просто любил. После 18 лет супружества она рассталась и с четвертым мужем.

Людмила Марковна говорила, что не знает, умеет ли она любить. Однажды она призналась, что у нее была «любовь № 1 – к папе и любовь № 2 – к музыке, кино и профессии». С дочерью она не находила общего языка, внуки называли ее Люся, «потому что я, – говорила Гурченко, – актриса и актрисой буду до самой последней минуты. Я все отдаю вам (зрителям). Поэтому дети и внуки имеют очень мало». Даже смерть внука она осознала через музыку, исполнив римейк песни Земфиры «Хочешь».

В 55 лет в ее жизнь вошел продюсер Сергей Сенин. Гурченко говорила, что у нее теперь «есть плечо, на которое она может опереться, что это тот человек, к мнению которого она прислушивается и даже подчиняется». Ей важно, чтобы ее любили такой, какая она есть:

 
Главное, чтоб кто-нибудь любил —
Со всеми недостатками,
Слезами и припадками,
Скандалами и сдвигами
И склонностью ко лжи… —
 

звучали слова ее шлягера.

Актриса была востребована и в кино, и в театре, и на телевидении. Она могла выбирать роли, а не ждать, когда ее пригласят. Позволить себе демонстративно вырваться из рамок сюжетного повествования и превратить фильм «Послушай Феллини!..» в эстрадный монолог актрисы Людмилы Гурченко. В поисках новых необычных ролей актриса выступала в антрепризном театре, где ей по душе стихия бенефисного жанра. Эльдар Рязанов снял ее в фильме «Старые клячи» (2000 г.), но согласившись на роль «старой», она все равно «вертится на одной ножке».

Гурченко много работала в театре, сотрудничала с талантливым Гедиминасом Тарандой и Николаем Фоменко в мюзикле «Бюро счастья». Выходили ее новые компакт-диски и музыкальные видеоклипы. О жизни и творчестве Гурченко написала в своих книгах «Мое взрослое детство» и «Аплодисменты». Ее вклад в искусство по достоин_ству оценен званием народной артистки РСФСР и СССР. А накануне ее 65-летия Президент Российской Федерации В. Путин подписал указ о награждении актрисы орденом «За заслуги перед Отечеством» 4 степени.

Однажды на встрече со зрителями Никита Михалков сказал, что есть актрисы, которые семью, ребенка не променяют на хорошую роль. И, повернувшись в сторону Гурченко, добавил, что она «за хорошую роль может поджечь свой дом, сама принесет керосин, – потом будет раскаяние, суд, но роль она сыграет».

Да что там сыграет! В 2010 г., в 75 лет Гурченко (совместно с Дмитрием Коробкиным) впервые отважилась даже поставить собственный фильм «Пестрые сумерки». Конечно же, он − музыкальный, в котором она не только сыграла одну из главных ролей и выступает в качестве режиссера, но и стала сценаристом, композитором и исполнителем песен. Интересно, что до этого Гурченко никогда не стремилась к режиссуре. Более того, в своей автобиографической книге «Люся, стоп!» она писала: «Не дай бог быть режиссером! Если только этим заниматься, если только этим жить, надо иметь колоссальное здоровье и металлические нервы». Взяться за постановку этого фильма актрису заставила сама жизнь. Ведь сюжет «Пестрых сумерек» основан на реальных событиях: когда-то Людмила Гурченко оказывала помощь талантливому незрячему музыканту Олегу Аккуратову из Армавира и именно о его непростой истории повествует картина.

Премьера фильма состоялась 8 ноября 2010 года в Беларуси на международном кинофестивале «Листопад». Тогда еще никто не мог предположить, что роль актрисы Анны Семеновой, сыгранная в нем Гурченко, станет для нее последней, 96-й ролью на экране. 30 марта 2011 г. легенда отечественного кино скоропостижно скончалась от сердечного приступа. У нее было взрослое детство, жизнь, состоявшая из взлетов и падений, а в зрелость она пришла с душой восторженного ребенка, которому все интересно и ново. Людмила Марковна достигла всего, о чем мечтала маленькая Люся – играть, петь, танцевать, – она стала актрисой.

Жерар Депардье
(род. 27.12.1948 г.)

Популярный французский актер театра, кино и телевидения. Исполнитель острохарактерных, драматических и комедийных ролей в более чем 100 кинофильмах и телесериалах.

Режиссер фильма «Тартюф» (1984 г.), продюсер фильма «Она прекрасна» (1997 г.) и телефильма «Граф Монте-Кристо» (1998 г.).

Автор-исполнитель песен, составивших несколько компакт-дисков.

Обладатель почетных призов и наград: ордена Почетного легиона; премий «Сезар» за роли в фильмах «Последнее метро» (1981 г.), «Сирано де Бержерак» (1991 г.) и как лучшему актеру десятилетия (1991 г.); Большого приза им. Ж. Филипа (1973 г.); призов Каннского кинофестиваля за роли в фильмах «Сон обезьяны» (1978 г), «Мой американский дядюшка» (1980 г.) и «Слишком красива для тебя» (1989 г.); а также «Золотой пальмовой ветви» за роль в фильме «Под солнцем сатаны» (1990 г.); приза Ассоциации кадров кинопромышленности за творчество в кино (1983 г.); призов Американской Ассоциации кинокритиков за роль в фильмах «Дантон» и «Возвращение Мартена Герра» (1984 г.); приза на Венецианском кинофестивале за роль в фильме «Полиция» (1985 г.); приза Британского Кинофестиваля за творчество; приза «Золотой глобус» за роль в фильме «Зеленая карточка» (1991 г.). Автор книги «Украденные письма» (1988 г.).

Жерар Депардье является таким же символом Франции, как Эйфелева башня, Триумфальная арка, Лувр, духи «от кутюр», бордоские вина и сыр «камамбер». Он давно превратился в национальное достояние своей страны. Не каждому талантливому актеру удается при жизни прослыть великим. Жерару, сумевшему создать во французском кинематографе свою собственную актерскую империю, это удалось. Да и в театре этому гению лицедейства принадлежит место первого трагического актера.

Но слава и, как следствие ее, богатство (а он один из самых высокооплачиваемых актеров Франции) для него второстепенны. «Я прежде всего артист, а не звезда, – говорит Жерар. – Если бы я мечтал стать звездой, то сдох бы от скуки». Он получает удовольствие от самого процесса игры, от того, насколько ему интересно создавать тот или иной персонаж, окунаться в события чужой жизни, иногда из очень далекой эпохи. Именно в игре он со всей полнотой реализует себя и ощущает вкус к жизни. Еще в то время, когда критики спорили о том, талантлив ли молодой актер или просто везуч, сам Депардье оценивал себя по другому критерию: «Я себе интересен».

Вот уже более 40 лет этот актер не перестает удивлять своих многочисленных поклонников. Да и может ли быть иначе? Ведь Депардье, так легко перевоплощающийся из простолюдина в аристократа, из современного фермера в великого исторического деятеля, хорошо знающий литературу и обладающий незаурядным писательским даром, не имел ни образования, ни знатной родословной. Он вышел из самых низов и только благодаря своему мощному дарованию сумел достичь столь небывалой высоты в искусстве.

Жерар-Ксавье был третьим ребенком в большой семье из городка Шатроу. Его отец, Рене Депардье, был кровельщиком, а мать, Алиса Маринье, в прошлом инструктор авиашколы, после замужества вынуждена была оставить работу, занимаясь детьми и домашним хозяйством. «Я вырос в обыкновенной семье, – рассказывал позднее актер, – в которой мало говорят и много пьют… Мама всегда была беременной, отец пил…» Вспоминая о своих детских годах, он говорил так ярко, будто рисовал портрет: «Я был веселым ребенком, который шел ко всем. Был улыбчив, с открытым взглядом, отнюдь не обременительным для других членов семьи. Я был простым мальчиком, белокурым, голубоглазым, здоровым и находчивым». Стоит добавить к этому, что симпатичный мальчуган был не по возрасту крупным (в 13 лет он весил 80 кг при росте 1,83 м) и отличался неуемным темпераментом. Оба эти обстоятельства сыграли не последнюю роль в том, что он стал лидером уличных сорванцов, с которыми организовывал вылазки на американскую военную базу вблизи Шатроу. Здесь Жерар занимался своим маленьким бизнесом, сбывая американцам конверты с благотворительными марками или воруя канистры с бензином, которые потом продавал. «Это было благословенное время! – вспоминал Депардье. – Все сорок тысяч жителей Шатроу жили дни и ночи в ритме «джи-ай». Мы росли на фильмах с Элвисом Пресли и Фредом Астером. Наша «банда» осела в «Крейзи-баре», где прогуливали деньги американские парашютисты, уходящие в самоволку. Они спекулировали чем попало: нейлоновыми чулками, майками «Мак Грегор», джинсами… То и дело вспыхивали драки, и в ход шли табуретки и огнетушители. В этой атмосфере я чувствовал себя как рыба в воде».

Жерар рано пристрастился к выпивке, познал сомнительные радости ночной жизни в притонах с заезжими проститутками. В 13 лет он бросил школу, вел бродяжническую жизнь и за свои хулиганские выходки нередко попадал в полицейский участок. «Когда мне все надоедало или когда полиция садилась на хвост, я отправлялся в дорогу, – рассказывал Депардье. – Однажды мне захотелось посмотреть на Атлантический океан, я работал на кораблях, чистил за пассажирами дерьмо, продавал им все, что попадало мне в руки. Скажем, дам кому-нибудь в лоб, заберу себе его часы и бумажник – и до свидания». В перспективе такая жизнь рано или поздно должна была привести его к тюрьме. И только счастливый случай помог парню избежать этой участи. Однажды на вокзале он встретил своего бывшего соученика Мишеля Пилорже, который ехал в Париж поступать в театральную школу. Тот предложил Жерару составить ему компанию, считая, что у него есть все данные для актерского ремесла. Так осенью 1965 г. с легким вещевым мешком за плечом Депардье отправился в Париж, не подозревая о том, что эта поездка полностью изменит всю его жизнь.

В театральную школу Дюлена его приняли сразу, разглядев в неотесанном дремучем парне незаурядное дарование. «Я сидел в зале, когда другие ребята разыгрывали этюды, – вспоминал потом Депардье, – и вдруг преподаватель обратился ко мне: «Выходи на сцену!» Я вышел и… начал смеяться. Смех перешел в хохот, чуть ли не в истерику – и все в зале зашлись в смехе вслед за мной! Это было моим первым триумфом на сцене». Но вслед за таким веселым поступлением последовали годы напряженной работы над собой сначала в театральной школе, а потом на курсах Жана-Лорана Коше. Как признавался впоследствии актер, «было чертовски трудно, потому что у меня не было образования. Я даже не мог как следует прочесть текст, чтобы его запомнить. Я терял дар речи от волнения, от страха, что не смогу произнести свою роль…» Что касается дара речи, то с ним у Депардье вообще было немало проблем. Он был косноязычным, разговаривал на малопонятном диалекте патуа и к тому же заикался. Пришлось срочно заниматься с логопедом, который посоветовал Жерару ежедневно по нескольку часов слушать Моцарта. «Волшебная флейта» в сочетании с прозой Жана Жионо, театральными текстами Альфреда де Мюссе и романами Достоевского оказалась чудодейственным средством. И вскоре он не только научился правильно говорить, но и испытывать эмоции от художественного слова. Чтение, посещение театров, просмотр фильмов, участие в обсуждении прочитанного и увиденного помогли будущему актеру восполнить пробелы в образовании, выбраться из трясины бескультурья. Потом он с улыбкой признается, что «поначалу я и понятия не имел, кто такие Ипполит, Андромаха, Федра. Я думал, что это собачьи клички».

Но самую большую роль в становлении Депардье и как актера, и как человека сыграла Элизабет Гиньо, с которой он познакомился на курсах Коше. Эта красивая, талантливая и образованная 26-летняя девушка из интеллигентной семьи сразу поняла, что перед ней настоящий брильянт, требующий лишь умелой огранки. Под ее руководством Жерар учился жадно, увлеченно и уже вскоре смог выступать в ряде театральных постановок: «Будю, спасенный из вод» Р. Фошуа, «Обманутая девушка» Т. Фрислея, «Галапагос» Ж. Шатане, «Савед» К. Режи. А сама Элизабет из учителя превратилась в его музу и жену. Жерар влюбился в нее со всей страстью своей необузданной натуры. Позднее в книге «Украденные письма» он посвятил ей много строк, в том числе и эти: «Мне сразу стало хорошо с тобой. Сам не знаю почему, но до того я и понятия не имел о настоящих чувствах. Мы испытывали, это точно, восхищение друг другом. Ты разговаривала со мной так, что я все слышал. Я перестал быть глухим, замкнутым. Я обнаружил свой голос, нашел свою дорогу. Я не знал, что можно любить женщину, с которой спишь… Ты была для меня явлением. Мне сразу все стало понятно, – что такое любовь, театр, речь, желание. Я словно родился второй раз». А Элизабет позднее скажет о Жераре: «Он обладал эмоциональной правдой поведения, а я, видимо, именно это подсознательно искала… Очень скоро стало ясно, что мы будем вместе».

Вместе они прожили 25 лет. Вырастили двоих детей: сына Гийома и дочь Жюли, которые тоже стали актерами. Вместе они играли в спектаклях и снимались в кино, записывали диски с песнями в исполнении Жерара. Элизабет во всем была советчицей мужа, особенно после того, как он снялся в картине Б. Блие «Вальсирующие» (1973 г.) и на него обрушился поток предложений от режиссеров. Многие из них были выгодны в финансовом отношении, но повторяли роль молодого бунтаря, сыгранную им у Блие. Лозунгом Элизабет, а вслед за ней и Жерара, было: лучше маленькие роли у больших режиссеров, чем большие у маленьких. И потому Депардье снимается у А. Рене в фильме «Ставински» (1974 г.) и «Мой американский дядюшка» (1980 г.), у Б. Бертолуччи – «Двадцатый век» (1976 г.), у М. Феррери – «Последняя женщина» (1975 г.) и «Сон обезьяны» (1978 г.), у М. Пиала – «Лулу» (1980 г.) и «Полиция» (1985 г.) и др. В картинах 70-х годов он чаще всего играет «парней из народа», бунтарей, социально опасных типов. О нем говорят как о «новом Габене», имея в виду и его внешность, и его роли. В этот период Депардье предстает на экране то хулиганом, то гангстером, то шахтером, то бисексуалом, то музыкантом.

Но к середине 80-х годов его талант все больше раскрывается в психологических ролях, лучшие из которых были сыграны в фильмах Ф. Трюффо «Последнее метро» (1980 г.) и «Соседка» (1981 г.), Ф. Лабро «Берег правый, берег левый» (1984 г.), М. Пиала «Под солнцем сатаны» (1986 г.). Эти работы принесли актеру мировую известность. Его настойчиво стали приглашать в Голливуд. И Депардье, еще в Шатроу привыкший к общению с американцами, охотно согласился. В Америке он снялся в нескольких картинах, в том числе сыграл Христофора Колумба в фильме «1492» (1992 г.), но наибольший успех сопутствовал ему в роли француза-композитора в «Зеленой карточке» (1991 г.) П. Уира, за которую Депардье получил приз «Золотой глобус». Однако после скандальной истории, раздутой в американской прессе с целью дискредитировать актера, претендовавшего на получение «Оскара» за роль в фильме «Сирано де Бержерак» (1990 г.), он изменил свое отношение к Голливуду. Сегодня актер говорит: «Я чувствую себя в Америке, как ирландец во Франции, – критики обо мне уже больше не говорят».

Как актер, Депардье всеяден. «Кажется, нет роли, от которой бы он отказался… Для него нет неинтересных ролей…» – сказал о нем Б. Блие. Он может быть на экране красивым и уродливым, смешным и трагическим, резким и трогательным, выступая в различных жанрах. От высокой трагедии он легко переходит к комикованию в дуэте с Пьером Ришаром в «Невезучих» (1981 г.), «Папашах» (1983 г.) и «Беглецах» (1986 г.). Но вершинами творчества Депардье являются образы великих людей и героев французской классики: Дантона, Родена, Колумба, Тартюфа и конечно же Сирано де Бержерака. Последний особенно любим актером: «Сирано мне очень близок: он страдает от последствий юношеских комплексов, но не желает примириться с образом, которым его наделили. Я тоже стал актером, потому что все принимали меня за бродягу и хулигана, и мне захотелось выйти за рамки очерченного круга».

Сам Депардье, перешагнув рубеж 50-летия, по-прежнему живет по образу и подобию Сирано. Он ненасытен в творчестве: ищет себя в режиссуре, в новых сценических образах на сцене. Актер блестяще выступил в роли Карла V в интеллектуальной пьесе Жака Аттали «Врата неба».

Слава лучшего актера Франции соседствует с не менее громкой славой винодела. Ежегодно на его анжуйских виноградниках производится до 250 тыс. бутылок вина, а легкое французское каберне, названное в честь любимого героя «Кюве Сирано», известно во всем мире. Актер с гордостью говорит: «Я пробую мой виноград, я сам давлю его, я обрабатываю землю и в этом обретаю душевный покой. Как репетируют роли, так я репетирую и вкус вина». Беда лишь в том, что Депардье не только делает свое вино, но и пьет его в огромных количествах. Нередко эти запои сопровождаются рискованными выходками. Так, на Коста-Рике во время съемок фильма о Колумбе, «расслабившись» по окончании рабочего дня, актер решил добраться до берега вплавь. Вся съемочная группа вынуждена была контролировать на нескольких лодках этот пьяный заплыв, опасаясь сердечного приступа у звезды. То, что не случилось тогда, произошло на съемках комедии Ф. Вебера «Клозет» в июле 2000 г. Страдающий ишемической болезнью сердца Депардье почувствовал себя плохо, и ему в течение шести часов пришлось делать аортокоронарное шунтирование. Незадолго до этого за управление в нетрезвом состоянии мотоциклом актер был привлечен к суду и чуть не лишился ордена Почетного легиона.

С той же страстью относится Депардье и к женщинам. Из-за частых увлечений, одним из которых была его связь с 28-летней сенегалкой Карин Силла, родившей ему дочь Роксану, распался его брак с Элизабет. Сейчас у Жерара новая муза – очаровательная молодая актриса Кароль Буке. И сегодня сведения о многих событиях жизни Депардье можно найти в разделе скандальной хроники. Но кто знает, может быть, именно в необузданном характере и кипучей энергии актера источник его таланта, подарившего нам столько шедевров искусства. Друзья сравнивают его то с «грузовиком с турбореактивным двигателем», то с «дубом, обладающим тростниковыми нервами». Но лучше всего о нем сказала Элизабет: «Жерар словно прокалывает жизнь шпагой». Совсем как Сирано де Бержерак.