Текст книги "Точка покоя"

16

Толик так и не смог решить, как ему относиться к этой встрече. Связана ли она со всем предыдущим или стоит особняком? А если связана, то с чем именно? Такие происшествия редко происходят без причины. В своем родном мире нечто подобное он еще мог бы принять за причуду взбалмошной особы. Но здесь, где моральные устои не в пример высоки, вдруг ни с того ни с сего… Или причина все же была?

На следующий день в обед Толик и Нимет остановились на крупном постоялом дворе, заказали пару блюд и почти успели с ними расправиться, когда к их столу подошел посыльный:

– Вас просят подняться наверх.

– Нас? – удивился Анатолий. – Мы здесь никого не знаем.

– Просили подняться господина в наполовину белом, наполовину бежевом плаще, сидящего у окна. Такой здесь только один.

– Нимет, дружище, тебе не повезло. Твой плащ не того цвета, – сказал Толик и продолжил обед. После недавней встречи с заговорщиками он не слишком стремился откликаться на подобные приглашения.

Посыльный постоял минуту в ожидании ответа и, поскольку такового не последовало, переспросил:

– Так что мне передать даме?

– Даме? Стало быть, меня спрашивает дама? – удивился Толик.

– И весьма знатная.

– Час от часу не легче. К чему бы это? Я не назначал здесь никаких свиданий, – пробурчал вполголоса Анатолий.

В другое время он с радостью откликнулся бы на приглашение незнакомки, но сейчас посторонние разговоры были совсем некстати.

– Неучтиво оставлять приглашение женщины без ответа, – сказал посыльный.

Толик вздохнул. Не узнать, в чем дело, действительно было невежливо.

«Не съест же она меня. Здесь постоялый двор, полно народа. Это свидание будет куда менее опасным, чем то, что состоялось вчера. Так, обжегшись на молоке, недолго начать дуть на воду», – подумал Толик.

– Я сейчас поднимусь. Заканчивай обед, дружище Нимет, я только узнаю, что угодно этой даме, и мы поедем дальше.

Посыльный шел впереди, показывая дорогу, Анатолий следовал за ним.

– Это здесь. – Посыльный указал на дверь и отступил в сторону.

Толик постучал и, дождавшись ответа, ступил за порог.

– Где же вы пропадаете? Почему заставляете себя ждать? – Незнакомка сказала это с таким укором, что Анатолий почти почувствовал себя виноватым.

Если его удивило такое начала разговора, внешность женщины добила его окончательно. Жгучая брюнетка лет двадцати пяти с ниспадающими и чуть вьющимися волосами и большими глазами. Правильные черты лица; взгляд, затягивающий как в омут. Незнакомка разила наповал.

– Кто вы? Не имею чести быть знаком! – справившись с собой, сказал Анатолий.

– Кто я? А кем бы вы хотели меня видеть, Анатолий? – Незнакомка ласково улыбнулась.

На этот раз голос прозвучал мягко. В связи с неожиданно измененной интонацией слова ее производили еще большее впечатление.

– Вы меня знаете? – спросил Толик, но вместо ответа получил лишь загадочную улыбку. – Должен же я вас как-то называть?

– Должны? Я легко простила бы вам этот долг. – Незнакомка изящно играла словами. – Но если вы так желаете…

«Вот так раз, – подумал Толик. – Она повернула дело так, будто я перед ней в долгу, а она выполняет мое желание. А я всего лишь спросил об имени. С этой женщиной надо держать ухо востро. Сам не поймешь, когда станешь кругом должен, да еще и начнешь за это благодарить».

– Нет, почему же, можете оставаться без имени, если вам так удобно.

Незнакомка звонко рассмеялась:

– Как вам нравится имя Рити?

– Рити? Вам идет.

– Вы находите?

– Несложно находить то, что лежит на поверхности.

«Наш разговор превращается в обмен любезностями, – подумал Анатолий. – Для чего она меня позвала? Не для этого же».

– Вы еще более галантны, чем я предполагала.

– Кто вы, Рити? – перешел к делу Толик.

– Позвольте не раскрывать пока всех секретов. Вы не находите, что некоторая загадочность лишь украшает женщину?

– В меру, только в меру. Разве вы хотели меня видеть лишь для того, чтобы окружать секретами?

– Почему нет? Вы против загадок? Что в них плохого? Они придают обстановке романтизм, не так ли?

– Быть может, но последнее время я и без того окружен тайнами.

– Тайнами? Как интересно. Поделитесь. Вы же знаете, женщины – чрезвычайно любопытные существа, мы обожаем загадки.

Рити мило улыбнулась, и Толик поймал себя на мысли, что он почти готов начать рассказывать ей… Что? Да что угодно. Такой обворожительной женщине трудно отказать в беседе.

– Это скучно. Мои загадки совсем не того рода, что обычно интересуют женщин.

– Вы плохо нас знаете. Нам интересны всякие загадки.

Рити встала и медленно пошла в сторону Толика. Грациозность ее движений завораживала, производя почти гипнотическое действие. Сердце Толика учащенно билось. Вряд ли эта женщина могла бы оставить кого-нибудь равнодушным.

Она остановилась в одном шаге от Анатолия и внимательно посмотрела ему в глаза. Веер вдруг коснулся шеи Толика и медленно пополз по ней вниз, переходя на грудь. Рити соблазнительно облизнулась. Руки Толика, казалось, сами по себе пришли в движение и обхватили ее за талию. Мягкая улыбка и молния, блеснувшая в ее огромных глазах, почти лишили Толика способности соображать.

– Не так быстро. – Помедлив секунду, женщина скользнула в сторону. – Вы слишком торопливы, Анатолий. Торопливость портит очарование игры. Не так ли?

Точно рассчитанная интонация, идеально подобранный тембр голоса разили наповал. Толик почувствовал себя неловко и покраснел, чего с ним давно не случалось.

Отчего он был так несдержан? Но ее намек был вполне прозрачен. Или не был, и он принял желаемое за действительность? Если целью Рити было смутить Толика и сбить его с толку, надо признать, это у нее получилось.

– Прошу простить мою несдержанность.

– О, у вас еще будет шанс заслужить мое прощение. – Голос женщины опять был завораживающе мягок.

Неожиданный стук в дверь нарушил магию момента, заставив Рити отвлечься.

– Что за невежливые люди! Я сейчас вернусь.

Жгучая брюнетка многообещающе улыбнулась и устремилась к двери.

– Да. Не сейчас, – услышал через несколько секунд ее раздраженный голос Анатолий.

Слов собеседника он не разобрал, было лишь ясно, что это мужчина и что он настойчиво пытается что-то объяснить.

«Нимет, наверное, уже запряг лошадей, – подумал Толик. – Что я здесь делаю, ведь я собирался заглянуть только на минуту? Хотел узнать, зачем меня позвали? Ага, как же. Рити не похожа на того, кто охотно расстается с тайнами».

Толик вышел на балкон. От всего произошедшего его бросило в жар. Разум твердил – беги, пока не поздно, чувства говорили – останься. Такие женщины встречаются нечасто, неизвестно, состоится ли их встреча снова. Рити – просто роковая красотка и наверняка не обделена мужским вниманием.

На какую-то секунду разум все же возобладал над чувствами. «Если не уйду сейчас, то позже просто не смогу это сделать», – понял Анатолий. Он перелез через перила балкона и скользнул вниз по деревянному столбу.

Это было бегство, но Толик вовсе не считал его постыдным. Слишком уж все неожиданно и не к месту. Неспроста эта встреча, совсем неспроста. Не готов он к такому состязанию. Рити совсем не похожа на простушку. Она больше напоминает кошку, пушистую и грациозную, но где-то в глубине помнящую о том, что она хищник. Из этих пушистых лапок вырваться будет посложнее, чем из рук заговорщиков.

– Что с вами, господин Анатолий? – удивился Нимет.

– Поехали скорее, дружище.

– За вами гонятся?

– Уж лучше бы гнались, – вздохнул Толик.

Острое сожаление о том, что он спрыгнул с балкона, попыталось заполнить весь его разум.

– Не понимаю, – сказал полевой стражник, садясь на облучок фургона.

– Твое счастье. Пообещай мне одну вещь, дружище.

– Какую?

– Если я вдруг надумаю вернуться, ты меня свяжешь и доставишь таким образом в Тилину, несмотря на все мои возражения.

Нимет удивленно покачал головой, таким видеть Толика ему еще не доводилось.

Лошади резво бежали, унося фургон подальше от постоялого двора. Где-то через час Анатолий смог немного унять скачущее сердце и спокойно подумать о произошедшем. Относительно спокойно. Сожаление о принятом решении никак не хотело отступать окончательно. Какая женщина! Но с чего бы вдруг? И она явно его знала.

Что это было? Ее личная инициатива? Проделки заговорщиков, решивших упрочить свое влияние на Толика? Медовая ловушка – средство почти безотказное, в нее попалось множество людей, избежавших других соблазнов. Или это инициатива какой-то третьей силы, пока остававшейся в тени? Так или иначе, надо признать, он почти сдался. Устоять перед такой женщиной, когда она выказывает явные знаки внимания… Надо быть железным. Еще неизвестно, как бы все повернулось, если бы он не был так насторожен после вчерашнего разговора.

Толик совершенно точно понимал: он поступил правильно и он всю жизнь будет жалеть о принятом решении.

Нимет, который время от времени с тревогой смотрел на помощника хранителя, наконец не выдержал и спросил:

– Да что случилось-то?

– Можно сказать, ничего, но… Ох, дружище, не дай тебе Всевершитель, быть перед таким выбором.

Всю дорогу Толик печально вздыхал, чем немало озадачил своего друга.

Толик не был в Тилине всего несколько дней, а ему показалось, что миновала вечность. Слишком уж насыщенной выдалась их поездка. Менее чем в неделю вместилось столько событий, что их с лихвой хватило бы на целый месяц.

Фургон остановили на въезде в префектуру. Бдительный полевой стражник внимательно его осмотрел, убедился, что, кроме Толика и Нимета, в нем никого нет, и только тогда пропустил повозку на территорию. Видимо, слова Анатолия об усилении мер безопасности были услышаны.

Толик спрыгнул на ходу и направился к основному зданию, позволив Нимету отогнать фургон на хозяйственный двор.

Быстро взбежав на крыльцо, он поинтересовался у встреченного младшего префектора:

– Господин Олди у себя?

– Он сегодня дежурит.

– Спасибо, – кивнул Толик и свернул направо по коридору к комнате дежурного по префектуре.

Олди Энц сидел в кресле. Увидев Толика, он встал, чтобы поприветствовать помощника хранителя.

– Вот он, тот самый человек, из-за которого полевая стража перешла на усиленный режим работы, – улыбнулся Олди. – С вами, господин Анатолий, не соскучишься. Вчера после обеда сэнсы опять сообщили о необычайном всплеске ваших эмоции. Но поскольку ничего угрожающего в них не было, мы не стали на это реагировать. Что же с вами случилось? Может, поделитесь?

Толик покраснел:

– Поверьте, любезный Олди, это не имеет большого значения.

– Да?

Толик покраснел еще больше. Наверняка сэнсы не поленились сообщить, какого рода эмоции он испытывал. Рассказывать о встрече с Рити и своем бегстве Толику не хотелось.

– По крайней мере, меня гораздо больше беспокоят другие события.

– И не только вас. Что это за странное сообщение, в котором вы рекомендуете усилить меры безопасности по охране префектуры? Надеюсь, вы объясните?

– Я рад, что вы не пренебрегли моим предупреждением, речь идет о возможном взрыве на территории префектуры.

– Вы серьезно?

– Более чем. Мне даже предлагали деньги за помощь в его проведении.

– Надеюсь, вы отказались?

– За кого вы меня принимаете? – возмутился Толик.

– Простите, я не мог не уточнить, – сказал старший префектор.

– Пустяки. В общем, слушайте: убийство полевых стражников и стрельба по нам из арбалета имеют, как мы и предполагали, одни корни. И имя этим корням – заговор.

Толик вкратце пересказал Олди Энцу все, что с ним произошло за последнее время, подробно рассказав лишь о встрече с одним из заговорщиков. О Рити он деликатно не упомянул.

– Вот как? Вы правы, это очень серьезно, – согласился старший префектор, выслушав рассказ. – Надо немедленно сообщить обо всем хранителю.

– Надо. Прямо сейчас я отправляюсь к преподобному О’Брилину. Я не мог не зайти и не предупредить о возможной опасности.

– Нет, ну какие наглецы! Нельзя это оставлять без ответа! Вот так, в открытую…

– В том-то и дело, что не совсем в открытую. Рассмотрел я только одного человека, того, с кем говорил на дороге. Высокопоставленного смогу узнать разве что по голосу.

– Но почему вы не попросили префекторов из Околона поработать над этим делом? Расспросить кучера, в конце концов?

– Не попросил. Более того, я попросил их этого не делать. Кучер не та персона, чтобы его посвящали в подробности. Наверняка его задействовали вслепую. А интерес к нему может быть замечен, тогда оборвется последняя ниточка.

– Вы о связи, которую оставили заговорщики? – догадался префектор. – Надо расспросить этого самого содержателя харчевни.

– Ни в коем случае! – воскликнул Толик. – Я прошу вас пока ничего не предпринимать. Здесь надо действовать очень осмотрительно.

– Не считаете ли вы, что префекторы не справятся с этой работой? – с вызовом спросил Олди.

– Конечно, справятся. Но здесь нельзя действовать с наскока. Давайте подробно обсудим порядок работы и составим план. Предлагаю встретиться сегодня вечером и обговорить все детали.

– Ну что ж, хорошо, – согласился префектор.

– За время моего отсутствия преподобный никуда не уехал? – поинтересовался Толик.

– Насколько я знаю, нет. По крайней мере вчера хранитель был в городе и об отъезде не говорил.

Толик попрощался со старшим префектором и поспешил к дому О’Брилина.

Резиденция хранителя в Тилине была довольно скромной – двухэтажный каменный дом общей площадью около двухсот квадратных метров и небольшой прилегающий к нему парк. Иные землевладетели третьей руки имели дома попросторнее и экипажи пошикарнее. Но по значимости с не считающим нужным обременять себя излишней собственностью О’Брилином не могли равняться даже знатнейшие землевладетели первой руки.

Многие из великих были довольно скромны в быту, история имеет тому массу примеров. В чем здесь секрет? Да нет никакого секрета. Просто личности такого плана, как хранитель О’Брилин, не размениваются на бытовую мишуру. Их поле деятельности лежит далеко за пределами подобных интересов.

Муниципалитет Тилины несколько раз предлагал построить за счет города для хранителя хоромы, соответствующие его немалому статусу. О’Брилин неизменно отказывался.

– Но почему? – удивлялся глава муниципалитета, услышав очередной отказ.

Хранитель пожимал плечами и отвечал примерно так:

– Разве кто-нибудь усомнится в моих полномочиях, если я буду жить здесь?

– Разумеется, нет! Как можно, преподобный! – заверял глава муниципалитета.

– Тогда и говорить не о чем, – подводил итог дискуссии хранитель.

Некоторое время вопрос оставался закрытым, пока муниципалитету не приходила мысль вспомнить о нем снова.

На удивление у ворот дома хранителя стоял пост полевой стражи. Этим дело не ограничивалось, десятка два полевых стражников расположились за домом. Толик подумал было, что здесь начались военные действия, но спокойный вид стражников быстро его в этом разубедил.

Стражники скользнули по нему взглядами, но останавливать не стали. О’Брилина Толик нашел в кабинете. Хранитель что-то писал, но сразу же отложил лист в сторону, как только увидел вошедшего.

– Здравствуйте, Анатолий. Как прошла ваша поездка?

– Очень содержательно, преподобный. Для начала разрешите вручить вам письмо наставника Трая.

– Ах да, письмо. Я почту его позже. – Хранитель взял конверт и не глядя убрал его в стол.

– Вы, преподобный, тоже решили усилить меры безопасности?

– К этому шло. – О’Брилин махнул рукой. – События последнего времени давно подвигали меня к такому решению. Не хотел я переводить подразделения полевой стражи в свое личное подчинение, но в нынешней ситуации быстрота реагирования на возможные угрозы важнее.

Вот как? Толик вообразил было, что причиной усиления охраны стало его сообщение. Как оказалось – это всего лишь один из факторов. Может, не самый значительный.

«Но и лишним оно тоже не было, – решил Анатолий. – Пусть стало последней каплей, моя совесть чиста».

– Ситуация очень тревожная. То, что я вам расскажу, только подтвердит это.

Хранитель внимательно выслушал рассказ Толика о встрече с заговорщиками. А вот реакция его была на удивление ровной.

– Чего-то в этом роде я и ожидал, – сказал О’Брилин. – Слишком необычный размах приняло это дело.

– А цели? Цели тоже были вам известны? – удивился Толик.

– Общее направление удара заговорщиков можно было просчитать. Беседа одного из них с вами, Анатолий, лишь конкретизировала их планы.

– Но почему вы мне ничего не сказали?

– Вы располагали теми же фактами, что и я. Почему я не поделился своими соображениями? Во-первых, они могли быть ошибочными. Ну а во-вторых…

Хранитель помедлил с ответом.

– Что – во-вторых? – поинтересовался Толик.

– Как бы это помогло в вашей работе? Свежий взгляд, незамутненный чужими догадками, порой очень ценен. Кстати, вам интересно, кем оказались обезвреженные вами арбалетчики?

– Еще бы! – чуть не подпрыгнул Толик. – Удалось установить, кто они такие?

– Да, Олди Энц постарался на славу.

– Я его видел, но не успел расспросить о делах. Кто же эти люди?

– О, это весьма примечательные личности. Они из охраны каменоломни юго-западного округа.

– На каменоломне используется труд каторжников? – догадался Толик.

– Да. Должны же они где-то работать. Каменный карьер расположен в достаточно удаленном от населенных мест месте.

– Но как шапочки попали к охранникам?

– Пока это не удалось выяснить точно. Землевладетель, в чьей собственности находится каменная разработка, во всем винит самих охранников. Они числятся в отпуске.

– Разве каменоломня не королевская? – удивился Толик.

– Нет. Каторжники привлекаются и на частные предприятия, если там обеспечены условия для их работы. Впрочем, каторжников у нас не так много. Тех, кто содержится в строгих условиях, наберется едва ли пять десятков.

– Действительно, для всей страны это немного, – согласился Толик. – На чьем же предприятии трудились арбалетчики. Уж не на каменоломне ли небезызвестного нам Патриса Льюла?

– Нет, у них был другой работодатель, – О’Брилин сделал паузу и добавил: – Патрис Льюл здесь ни при чем, каменоломня принадлежит его племяннику.

Улыбка хранителя не оставляла сомнений в его скептическом отношении к сказанному.

– А если учесть, что следы коней убийц полевых стражников вели в одно из поместий Льюла… Мне трудно поверить в то, что и дядя, и племянник никак не замешаны в заговоре. Нельзя ли расспросить их в присутствии сэнсов?

– И тот и другой заявили, что не могут отвечать за действия всех своих подчиненных, и от дальнейших ответов отказались.

– Значит, арестовать их не за что?

– Думаю, наши противники только этого и ждут. На короля уже давят, жалуясь на то, что префектуры превышают свои полномочия. Этот самый Льюл подал его величеству жалобу. Да-да, по тому самому делу, когда вы с Ниметом попытались задержать его людей со странными дорожными сумами, напоминающими ружейные чехлы. Если мы предпримем решительные меры против Льюла или его племянника, не располагая серьезными доказательствами, это будет выглядеть как сведение счетов. В таком случае возмущения землевладетелей не миновать.

– Но если мы будем сидеть без дела, заговорщики могут организовать еще какую-нибудь провокацию. Почти наверняка организуют.

– Без дела сидеть не будем. Все силы префектур задействованы для поиска злоумышленников. А для вас, Анатолий, у меня будет особое поручение. Как вы смотрите на то, чтобы еще раз побывать в том поместье, где вы разговаривали с заговорщиками?

– Еще раз? Я уверен, там не осталось никаких следов.

– Следы бывают разными, – отозвался хранитель. – Как и люди, которые могут их искать. В одной из отдаленных обителей братьев слушающих есть человек. Очень необычный человек. Уже много лет он не общается с миром, но в память о нашей былой дружбе, думаю, не откажет в помощи.

– И что же это за человек? – заинтересовался Толик.

– По-своему он несчастен, потому-то и удалился от мира. Но он имеет уникальную способность. Вы знакомы с работой сэнсов?

– Так он сэнс?

– И да и нет. – Хранитель покачал головой. – Если и сэнс, то способности его несколько необычны. Он не чувствует эмоции и не способен общаться на расстоянии, как большинство сэнсов. Его талант редок, люди такого плана рождаются раз в сто лет.

– И что же он может делать?

– Считывать отпечатки.

– Искать следы? – удивился Толик.

– Можно и так сказать. Любые события: произошедшие, происходящие или которым лишь суждено произойти, записаны навечно в книгу бытия.

– Я не понял, преподобный. Где находится эта самая книга?

– Везде и нигде. Она вокруг нас и внутри нас. В каждой точке мироздания одновременно.

– Так вы говорите об энергоинформационном поле? – догадался Толик.

– Можно и так сказать, – согласился О’Брилин. – Дело не в названии, а в том, что Хигидус может рассмотреть отпечатки былого, а иногда – и будущего.

– Так он что, провидец?

– Называй, как хочешь, дело не в названии, а в сути. Я хочу, чтобы он посмотрел на события, происходившие в том поместье. Не получив отпечаток личности человека, сэнсы не могут найти его. Хигидус может.

– Но почему он выбрал уединение? – удивился Толик.

– Ты бы хотел знать свое будущее? Это тяжкий крест. Многие обращались к нему за помощью, пока он жил среди людей, но не многим это принесло радость. Впрочем, речь идет о делах давно минувших. Вот уже два десятка лет, как Хигидус удалился от мира.

– Значит, будущее можно узнать?

– Прошу тебя, забудь об этом. Это знание не несет счастья.

– Я не о том. Получается, наше будущее предопределено и, что бы мы ни делали, ничего не изменится?

– Вот ты о чем? Это и так и не так.

– Я не понимаю, преподобный.

– Во-первых, предопределены не все события, а только их часть. Другая часть может случиться с той или иной долей вероятности. Есть и третья часть – это события, которые не предопределены вообще. Например, если завтра суждено пойти дождю, то он пойдет. Но промокнешь ли ты, зависит не только от дождя. Может быть, промокнешь. Но ты можешь захватить плащ, можешь и вообще не выходить из дома. Жизнь складывается из предопределенностей, случайностей и нашего выбора.

– Значит, мы все-таки можем выбирать? Тогда, если знать будущее…

– То от этого не будет никакого проку. Можно узнать лишь о той части будущего, которая предопределена и которую нельзя изменить. Остальное нельзя увидеть заранее.

– Но если я точно буду знать, что завтра пойдет дождь, то позабочусь о том, чтобы взять с собой плащ.

– Гхм. Возможно, если тот факт, промокнешь ты или нет, не относится к предопределенности. Большинство людей интересуют частности, относящиеся именно к ним. Но мы отвлеклись. Тема эта обширна, и я с удовольствием обсужу ее как-нибудь, когда будет больше свободного времени. Вернемся к твоему заданию.

– Вернемся, – согласился Толик.

– Хигидус далеко не молод, вам надо будет взять бричку, чтобы отвезти его на место.

– Может, лучше фургон? Я к нему привык.

– Можно и фургон, – кивнул хранитель. – Не суть важно. Времена неспокойные, с собой возьмете десяток полевой стражи. Через неделю я отбываю в столицу на Совет хранителей. Хорошо бы к тому времени выяснить по делу заговорщиков новые подробности.

– Я готов отправиться в путь, но прошу день отсрочки, – сказал Толик.

– Ты устал с дороги? – кивнул хранитель.

– Нет, дело совсем не в этом. То есть дорога меня утомила, но не настолько, чтобы просить об отсрочке. Сегодня вечером мы договорились со старшим префектором обсудить дальнейшие действия по хозяину харчевни «Глаз окуня».

– Да, здесь может проявиться что-то интересное, но только в ближайшее время. Когда заговорщики поймут, что ты не согласился на их предложение, они оборвут эту связь. Хорошо, займитесь этим вопросом. В твоем распоряжении остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний. Больше дать не могу. Завтра вечером ты должен отправиться в путь, крайний срок – послезавтра утром.

– Постараюсь, преподобный, – сказал Толик.

– Есть что-то еще, о чем ты хотел бы поговорить?

Внезапно Толику захотелось рассказать о Рити. Эмоции, связанные с ней, были слишком сильны (до сих пор слишком сильны), чтобы держать их при себе. Они требовали выхода хотя бы в виде разговора. О’Брилин всегда был довольно чуток, вряд ли от него стоит ждать насмешки.

«Но чем он здесь может помочь? Посочувствовать? Нуждаюсь ли я в этом? Дать совет? Могут ли здесь быть какие-то советы? Может, эта Рити и не имеет никакого отношения к делу».

Толик печально вздохнул:

– Спасибо, я сказал все что хотел.

Последний вздох не укрылся от внимательного взгляда хранителя, но уточнять, что именно осталось несказанным, О’Брилин не стал.

– Если будет необходимость в разговоре, приходи в любое время, – сказал он.

– Спасибо.

Анатолий попрощался и направился к выходу.

До вечера еще было время, и он решил прогуляться по городу. Толик совершенно не был готов к разговору с Олди Энцом. То есть сам разговор его нисколько не смущал. Он не знал, как подступиться к содержателю харчевни, чтобы не оборвать непрочную ниточку, которая ведет к заговорщикам.

Передать письмо и проследить, кто его получит? Но в харчевне бывает много народу, и все посетители общаются с владельцем. Попросить сэнса отслеживать эмоции почтаря? Но он может не испытывать никаких особых чувств, передавая сообщение. Особенно учитывая то, что он действует вслепую. Нет, все это не то. Неэффективно и ненадежно.

Часа через два Толик вернулся в префектуру и засел в оборудованном для него кабинете. Он задумчиво покачивался в кресле, размышляя над сложившейся ситуацией.