Текст книги "Белый песок"

Торгпред, швырнув трубку, бросился из кабинета в спальню и закрыл дверь на ключ, пытаясь создать хотя бы временную преграду. Едва он успел это сделать, как послышался треск выломанных дверей кабинета.

Спальня была обставлена в восточном стиле, с претензией на роскошь, на стенах – картины с афганскими пейзажами. Дувалов раздвинул портьеры, распахнул окно, глянул вниз на аккуратно подстриженный газон.

Он сорвал наволочку с подушки, бросился к одному из пейзажей, снял картину с гвоздя. Под ней оказался смонтированный в стену сейф. Дувалов открыл его, и в наволочку полетели драгоценности, слитки золота, пачки денег. Но пока торгпред, теряя время, возился с сейфом, на подоконник лег конец лестницы с крюком, и через несколько мгновений в распахнутом окне появилась голова в шлеме-каске.

– Дувалов, откройте! Мы знаем, что вы здесь! – раздался за дверью голос командира отряда спецназа.

Заметив в окне непрошеного гостя, Дувалов выхватил из сейфа пистолет, направил его на голову в шлеме… но, неожиданно передумав, сунул пистолет в рот.

– Стоять! – закричал спецназовец, прыгая на пол.

В ответ он услышал выстрел.

В кабинете Долгова перед экраном большого телевизора сидели его штабисты: Барас Данзанов, полковник Лунько, полковник Грибанов. Не хватало только вскрывальщика Дмитрия Волегова…

На экране шла трансляция судебного заседания по обвинению Боба Фостера в ввозе и распространении наркотиков на территории США. Все штабисты неотрывно следили за развитием событий.

Зал суда был заполнен публикой. За столом слева сидел Боб Фостер со своими адвокатами, за столом на возвышении – судья в мантии.

Прокурор густым рокочущим басом торжественно произносил свою речь:

– Таким образом, в результате совместной операции спецслужб Соединенных Штатов и Советского Союза преступная деятельность Роберта Уильяма Фостера, известного в сфере наркобизнеса под кличкой «Большой Боб», была полностью изобличена. Вещественные доказательства и улики неопровержимо свидетельствуют…

– Переводил бы – ничего не понять, – оторвавшись от экрана, попросил Долгова Данзанов.

– Стыдно, Барас, язык надо знать – все-таки в таможне работаешь, – сказал Долгов.

– Я учу! Но пока выучу, процесс кончится.

– Свидетелей со стороны обвинения начали вызывать, – прокомментировал Лунько.

– А шумихи-то! Мы главную часть работы сделали, а все лавры американцам достались, – с обидой в голосе сказал Грибанов.

– Не все. У нас там тоже свой свидетель имеется. Да еще какой!..

Возле здания суда на тротуаре толпились журналисты с камерами, микрофонами и диктофонами. Полицейские стояли на лестнице, ведущей к дверям суда, образуя живой коридор и сдерживая толпу.

Подъехала машина. Водитель в форменной фуражке выскочил первым, открыл заднюю дверцу, помог выйти переводчице – симпатичной рыжей девушке в строгом костюме, а следом за ней из машины выбрался Волегов. На нем был элегантный костюм, рубашка с ярким галстуком. Чувствовал он себя вполне уверенно и на толпу журналистов глядел чуть снисходительно.

Волегов с переводчицей начали подниматься по лестнице. Журналисты, напирая на полицейских, стали выкрикивать свои вопросы.

– Мистер Волегов, вы один из главных свидетелей обвинения? – поинтересовалась одна журналистка.

Волегов дождался перевода, усмехнулся:

– Не знаю, кто тут главный… Во всяком случае, мне есть что рассказать суду – все собственными глазами видел.

Телерепортер с микрофоном поднял руку, привлекая к себе внимание Волегова:

– Говорят, вы единственный, кто контролировал сохранность наркогруза с самого начала пути, от границы СССР?

– Неверная у вас информация, – сердито сказал Волегов. – Нас было двое, но тот, кто сопровождал груз вместе со мной, не может лично присутствовать на суде.

– Правильно ли я поняла, что по каким-то причинам вы пока не можете назвать его имя? – влезла со своим вопросом еще одна журналистка.

– Понимайте, как хотите. Но я ручаюсь – это профессионал высочайшего класса!

Объявился журналист, который смог задать вопрос на русском языке, правда, с чудовищным акцентом:

– Мистер Волегов, скоро встреча наших президентов. Считаете ли вы, что общая проблема борьбы с наркомафией еще более сблизит наши страны?

– Президентам виднее! – пожал плечами Волегов.

– Расступитесь, дайте свидетелю дорогу! – зычно закричал полицейский, опасаясь, что наглые журналисты вот-вот сметут заграждение.

Полицейские потеснили толпу, расчищая Волегову и переводчице путь. Какая-то восторженная девушка через оцепление протянула Дмитрию букет гвоздик. Он благодарно улыбнулся, дотянулся до букета, принимая его, и уронил один цветок. Так она и осталась лежать на ступенях – одинокая красная гвоздика…

Через неделю на основании показаний Дмитрия Волегова и других, менее значительных свидетелей, суд вынес обвинительный приговор Роберту Уильяму Фостеру – двадцать лет тюрьмы особого режима. До окончания срока заключения Фостер не дожил восемнадцать лет. Его прикончили старость, подагра и инсульт.

А Дмитрий Волегов, переживший свой звездный час на ступенях американского суда, еще два года после этого трудился на международном фронте борьбы с наркомафией, пока его не настигла пуля наемного убийцы – слишком большую и реальную помеху представлял он для наркодельцов всего мира…

Эпилог

Говорят, что всякое достойное дело следует завершать свадьбой. Так оно и вышло – спустя год после описываемых событий.

За свадебным столом в банкетном зале ресторана было много гостей: штатских, военных – всяких. Аво главе стола, держась за руки, сидели Валя и Александр Ветровы. Валя, естественно, взяла фамилию мужа, а вот как к нему самому вернулись его настоящая фамилия и биография, в деталях и подробностях было известно только Долгову. Во всяком случае, на легализацию Ветрова понадобился год – этот самый год до свадьбы.

По обе стороны от невесты и жениха сидели Долгов и подруга Вали Светлана.

Владелец торгового дома «Бахтар» и «большой друг» жениха Махмуд Хабиби, самовольно взяв на себя роль тамады, произносил длинный восточный тост – такой длинный, что его начало все уже давно забыли.

– Долго наши молодожены шли друг к другу, многое им пришлось пережить, но нет таких высоких гор и глубоких рек, которые не преодолеет настоящая любовь…

Кто-то из гостей, решив, что гость закончил свою речь, попытался воскликнуть: «Горько!», но Махмуд поднял руку, призывая к тишине.

– Подождите, не спешите! Восточный тост – долгий тост. Сегодня Валентина Ветрова и Александр Ветров, граждане Союза Советских Социалистических Республик, создают новую семью. Я убежден, товарищи, что это будет дружная и крепкая советская семья. Я хочу пожелать им дом – полную чашу, много-много детей, которые будут настоящими цветами жизни – красивыми и здоровыми, и никогда… никогда в жизни не вкусят яда наркотиков! – произнес он с особым значением.

– Тоже мне! Начал во здравие, а… при чем тут наркотики? – спросил один из подвыпивших гостей.

– А при том, что, пользуясь случаем, я сегодня впервые объявляю: торговый дом «Бахтар» создал Фонд по охране детства и юношества от наркомании. Он будет существовать на добровольные пожертвования, и свою скромную лепту в дело борьбы с этим злом я уже внес…

При этих словах Махмуда Долгов и Ветров незаметно для окружающих обменялись ироническими и многозначительными взглядами.

– Надеюсь, многие другие последуют моему примеру во имя наших детей… За вас, Валя и Саша, за ваших потомков… А вот теперь «горько»! – с особо сладкой восточной интонацией произнес Махмуд, выпил бокал и с размаху швырнул его на пол.

Весь стол тут же взорвался дружным воплем: «Горь-ко! Горь-ко!» Впрочем, потакать подвыпившим гостям Валя с Ветровым не стали, поцеловались быстро и скромно и тут же сели на свои места. Гости, конечно, разочарованно повыли для порядку, но потом снова принялись за разговоры, выпивку и еду.

Кто-то включил магнитофон, и из колонок в другом конце зала полилась музыка. Многие поднялись из-за стола, чтобы потанцевать или размяться.

Ветров придвинулся к Долгову, толкнул плечом.

– Что приуныл, свадебный генерал?

– Да нет, нормально все. – Долгов явно чувствовал себя за праздничным столом не в своей тарелке и уже скучал по рабочей обстановке родного кабинета.

– Когда пригласишь? – спросил Ветров.

– Куда? – не понял Анатолий.

Ветров рассмеялся:

– Куда? На свадьбу! Теперь твоя очередь. А то смотри – снимут с поста: тебе ведь по статусу жена положена.

– Да где я тебе ее возьму? Нет времени невест искать. – Этот разговор был неприятен Долгову.

– Зачем искать? Вон, скажем, сидит, – Ветров кивнул на Свету, – красавица, спортсменка. Комсомолка… бывшая, правда…

Долгов, чуть повернув голову, посмотрел на Свету, которая поймала его взгляд и немедленно опустила глаза.

– Иди, пригласи девушку на танец, – посоветовал Ветров. – Под лежачий камень, как говорится…

– Да неудобно как-то… – стал отнекиваться Долгов.

– Неудобно на потолке спать. Иди, иди!

Долгов со вздохом поднялся, направился к Свете. Пригласил, смущаясь, как школьник. Света, конечно, согласилась. И они пошли танцевать…

Первый танец они молчали, второй – разговаривали о погоде, третий – по очереди нахваливали жениха с невестой, на четвертом, наконец, заговорили о себе, а на пятом начали шутить и смеяться. Лед растаял…

Молодожены наблюдали за ними, переглядывались. Ветров озорно подмигивал Долгову – так, чтобы не видела Светлана, а Валя переглядывалась со Светланой так, чтобы этого не заметил Долгов.

К концу вечера замминистра понял окончательно – Светлана ему нравится, несмотря на дурацкие очки, которые придавали ей ненужную строгость.

Гости расходились и разъезжались уже за полночь. Долгов на прощание пожал руку Ветрову, Света поцеловалась с Валей, в сотый раз бормоча поздравления…

И вот Анатолий и Света остались одни, в ночной тишине. Теперь, когда никого не было рядом, они оба почему-то опять почувствовали себя неловко.

У бордюра затормозила служебная «волга».

– Сергей, ты поезжай вперед, а мы со Светланой Николаевной прогуляемся немного, – решительно сказал Долгов водителю и вдруг, вспомнив, что сначала следовало бы спросить разрешения у девушки, пробормотал, обернувшись к Светлане: – Не возражаете?

Она с улыбкой покачала головой.

Машина уехала, а Долгов со Светой неторопливо пошли по улице, покрытой первым в этом году снегом. Через два десятка шагов, чуть поскользнувшись, Света решительно взяла Долгова под руку…

Они шли по ночному городу и молчали, потому что потихоньку начинали понимать друг друга без слов.

А впереди у них были новогодние праздники, свадьба, дом, дети, обычные рабочие будни, – и вся жизнь! Впрочем, это уже другая история…

2003

Послесловие

В этой истории немало вымысла, но еще больше правды.

Правда в том, что именно такая контролируемая поставка – несколько тонн наркотиков – была проведена советскими таможенниками в тесном контакте с коллегами из США, Великобритании и Канады именно в то время, какое описано в романе. Правда то, что это была одна из первых совместных операций советских и иностранных спецслужб – до начала перестройки подобное было невозможно. Правда и то, что операция завершилась успешно. В результате состоялся суд, в ходе которого были заслушаны в качестве свидетелей и наши таможенники – шаг беспрецедентный, в первую очередь, с политической точки зрения. Сравнение может показаться неуместным, но факт остается фактом: после Нюрнбергского процесса мне не известны другие случаи выступления советских свидетелей в иностранных, тем более капиталистических, юрисдикциях. Были арестованы не мелкие рыбешки, а фигуры первой величины, наркобароны. Об одном из главных персонажей, чьи доходы от наркоторговли превышали внешний долг одной из южноамериканских стран, в свое время сообщалось в закрытых бюллетенях, а позднее стало известно и широкому кругу общественности.

Многие из участников этих событий не только живы и, к счастью, здравствуют, но и ведут активную профессиональную и общественную деятельность. Виталий Бояров в описываемое время первым в руководстве таможни решился на слом стереотипа «все решает КГБ» и вывел ведомство на передовую борьбы с наркотрафиком. Ныне он – лидер ветеранов контрразведки и глава таможенного ветеранского движения, руководит созданной им после отставки авторитетной консалтинговой компанией. В ней же после ухода в отставку работает Олег Гурьянов. Генрих Чмель, генерал-лейтенант, внесший значительный вклад в воспитание таможенных кадров 50–90-х гг., долгое время возглавлял линию по борьбе с контрабандой, а ныне пенсионер таможенной службы, занимается просветительской деятельностью. Юрий Федоскин обосновался в бизнесе. Андрей Привалов, один из самых активных участников операции, выступавший свидетелем в канадском суде по делу о наркомафии, – сотрудник консалтинговой компании Боярова. Владимир Антонов сейчас пенсионер таможенной службы. Я давно не имел известий от Олега Бурова, роль которого в операции была значительна. Надеюсь, он жив-здоров и все у него в порядке. Борис Гутин вышел в отставку. Александр Клепов продолжает службу в таможенной системе. Михаил Ванин, находящийся на тот период на линии борьбы с контрабандой, впоследствии возглавлял ГТК России. На пенсии Юрий Перепечаев.

Многие из наших коллег, например, Юрий Колесник из Эстонии, теперь, после распада СССР, – граждане зарубежных стран. Уже когда над книгой шла работа в издательстве, не стало Велло Арусаара. На заслуженном отдыхе Анатолий Колос, начальник Термезской таможни на афганской границе, когда там разворачивалась описанная драма. Впоследствии он возглавил Таможенный комитет Украины. Петр Волынский, тогда начальник поста на афганской границе, теперь на пенсии. Нет с нами генерал-лейтенанта Владимира Бобкова, бывшего начальника Северо-западного таможенного управления, – обстоятельства его гибели до сих пор неизвестны. Владимир Шамахов, в ту пору – заместитель начальника Северо-Западного таможенного Управления, а затем – начальник СЗТУ, впоследствии стал первым заместителем председателя ФТС России. Зверски расстрелян генерал КГБ Джурабек Аминов, первый заместитель председателя КГБ Таджикистана, переведенный туда на усиление из центрального аппарата ведомства, в котором он обеспечивал взаимодействие с таможней. Алексей Кобозев, начальник таможен на афганской границе, погиб уже много лет спустя: я пытался уберечь его, переведя на другое место службы, но мстительные преступники достали его и под Москвой…

С особым трепетом я вспоминаю рано ушедшего от нас Александра Иосифовича Липкова. Именно Липков был первым слушателем моих литературных заметок, а наша творческая дружба продолжалась долгие годы, с тех пор как нас познакомил, спасибо ему, Андрей Сергеевич Кончаловский.

И конечно, мой друг Александр Вайнштейн. Мы дружим уже очень давно, и не случайно, что именно этому журналисту я доверил беседу за завтраком, который нам подавала Таня в то первое после моего ухода из правительства утро. Наш разговор вышел за рамки интервью отставного генерала, и с тех пор я каждый день пишу. Пишу и выбрасываю, но кое-что остается. Выйдет ли это в свет – не знаю и не особенно из-за этого переживаю. Ведь у меня есть гарантированный читатель в любое время суток – моя жена, она же любимая женщина и муза, вдохновляющая меня уже 40 лет.

А что до таможенной службы…

В пору описываемых событий я занимал пост заместителя начальника Главного управления государственного таможенного контроля при Совете Министров СССР. Операция, о которой идет речь в книге, была одной из проводимых в то время. Так что я могу еще раз с уверенностью повторить, что в главном вся канва событий следует истинному положению вещей. Ну, а в деталях… В деталях расхождений множество, всех не перечислить. Изменен маршрут поставки: на деле она шла не через Таллин в США, а через Ленинград – в Монреаль. А самая первая операция проходила через Ригу, где в то время таможню возглавлял легендарный Аркадий Ерусалимский. Опущены многие курьезные и драматические подробности, да и сам конец этой истории – в действительности она доигрывалась на другом краю земли, в Юго-Восточной Азии. Изменены имена и фамилии, характеры героев, обстоятельства их жизни. Долгов, хоть и занимает по книге ту же, что и я, должность, – совсем не мой двойник. И жена моя, Татьяна Дмитриевна, слава Богу, ни в какую катастрофу не попала, жива, здорова, воспитала троих наших сыновей, теперь у нас четверо внуков.

Почему понадобились изменения? Ответ очевиден: многие детали нашей службы не время выносить на суд широкой аудитории. По крайней мере пока.

По мотивам этой повести был написан киносценарий. Мои соавторы – Андрей Житков, молодой, но уже опытный кинодраматург, в прошлом участник афганской войны; и его мастер по ВГИКу Владимир Валуцкий, наш сценарист-классик, автор картин «Начальник Чукотки», «Семь невест ефрейтора Збруева», «Зимняя вишня», многих серий цикла «Шерлок Холмс и доктор Ватсон» и еще немалого числа замечательных лент. Картина «Белый песок» со звездами российского кино Алексеем Гуськовым, Валерием Николаевым, Михаилом Ефремовым и певицей Зарой в главных ролях снята, и теперь зрители воочию увидят наших героев, вовлеченных в напряженный, полный неожиданных поворотов сюжет.

За годы, прошедшие с момента первых заметок, сделанных для будущей книги, таможенная служба сильно изменилась, выросла, накопила новый опыт и новые проблемы. Она стала важным фактором экономики, права, всеобъемлющей системы безопасности. Сегодня таможеннику приходится осваивать много смежных профессий, подчас весьма редких и неожиданных. Но в любом случае, он был и остается стражем государственных и общественных интересов – должность почетная, благородная, конечно же далеко не безопасная и очень ответственная. Те, кто выбрал себе этот путь в жизни, редко с него сворачивают.

ВАЛЕРИЙ ДРАГАНОВ,

генерал-полковник таможенной службы,

экс-председатель Государственного

Таможенного комитета РФ,

Депутат Государственной Думы