Текст книги "Конец проекта «Украина»"

Юлия Тимошенко стала тем политиком, который связал две эпохи – постсоветскую, когда Россия могла безболезненно и легко вернуть Украину в своё стратегическое пространство, и нынешнюю, атлантистскую, когда пространство бывшей Украины если и будет возвращено в лоно русского мира, то только большими жертвами и кровью. Когда Украина ещё балансировала между ориентацией на Россию и нынешним хаосом, именно от позиции Тимошенко во многом зависело, куда в итоге склонится чаша весов столь хрупкой украинской государственности.

Незадолго до Майдана 2014 года, когда Украина как государство уже висела на волоске, судьба Юлии Тимошенко разделила Европарламент: часть евродепутатов считали, что её освобождение является чуть ли не главным условием ассоциации Украины с ЕС, другую половину Европарламента участь Тимошенко и «Батькивщины» не слишком волновала. Необходимо было дать понять Януковичу, что ассоциация – это не так просто. И что её ещё надо заслужить. Пережали. Освобождение Тимошенко стало для Януковича вопросом столь болезненным и личным, что он вообще отказался от подписания документа об ассоциации Украины с ЕС.

Однако двойственность позиций присутствовала не только в Европарламенте, но и во всей европейской политике, и суть её заключалась в наложении интересов Европы и интересов США. Заинтересованные в быстром отрыве Украины от России США проталкивали необходимость скорейшего подписания ассоциации о беспошлинной торговле и принятие Киева во всевозможные европейские структуры. Им необходимо было втянуть Украину в процесс евроинтеграции, невзирая ни на что. Отсюда стремление части депутатов, ориентированных на США, принять Украину в ассоциацию без всяких условий.

И здесь фактор Тимошенко скорее даже мешал этому процессу. По той причине, что помимо интересов США есть и другой фактор – собственно европейские представления о правах человека и демократии. Именно из этих представлений вытекала необходимость освобождения Тимошенко как политической фигуры, пострадавшей за свои прозападные взгляды. Для этой части европейских чиновников было важно, что экс-премьер стала жертвой политической расправы, поэтому они и требовали её скорейшего освобождения, даже в ущерб евроатлантическому выбору Украины.

Для части Европы права человека действительно выше, чем реальная интеграция Украины в европейское пространство, что на самом деле представляется для них головной болью в довесок к тем проблемам, которые возникли после принятия в ЕС некоторых восточноевропейских стран бывшего советского лагеря. Таким образом, фигура Юлии Тимошенко и её дальнейшая судьба привели европейских чиновников в состояние когнитивного диссонанса. Став яблоком раздора в очередной раз, Тимошенко вновь оказалась в центре событий, не прямо, так косвенно поквитавшись со своим обидчиком Януковичем.

Первые годы своего президентства Янукович считался в России пророссийским политиком. Особенно же его ориентация на Россию была акцентирована в тот период, когда у власти находились Ющенко и «оранжевая» коалиция, – на их фоне, конечно, позиция Януковича была куда более пророссийской, а в сравнении с Ющенко – ультрапророссийской. Став же президентом, Янукович вынужден был, как и все его предшественники, сохранять некий внутриполитический баланс, потому что на Украине, помимо русского востока, русского юга и русского Крыма, существует ещё некий ультразападенский сегмент, который располагается в западной части государства. Это абсолютно русофобская часть общества, тяготеющая больше к Европе, к Западу в целом, к ориентации даже скорее на атлантистские модели США, чему повально подвержена сегодня вся Восточная Европа.

Внутриполитическая ситуация на Украине весьма неоднородна, и Янукович вынужден был балансировать между этими двумя совершенно полярными частями разновекторного украинского общества, пытаясь угождать и тем и другим. Поэтому пророссийская риторика Януковича-политика сменилась более умеренной, а постепенно даже несколько прозападной риторикой Януковича-президента. Одно дело – находиться в оппозиции и набирать себе электоральные очки, а другое – быть у власти и отвечать за соблюдение целостности страны.

Но в то же самое время в украинской политике существовал сегмент, который также в отсутствие «оранжевых» претендовал на реальную политическую власть. И вот этот сегмент как раз получил возможность набрать политические очки за счёт ещё более пророссийской позиции, нежели у Януковича. Такими силами стали ПСПУ под руководством Наталии Витренко, партия «Русский блок» Александра Свистунова, движение «Донецкая республика» и ещё ряд партий и политических движений, которые всегда занимали строго пророссийскую позицию вплоть до стремления к стратегическому объединению Украины с Россией в рамках наднациональных экономических и военно-политических блоков. Вот эти силы, ещё более пророссийские, нежели Янукович с его невнятной позицией, как раз и явились силами, которые реально претендовали на власть после Януковича. На их фоне Янукович с его попытками балансировать между Востоком и Западом, стремлением быть привлекательным и симпатичным для США и Европы смотрелся как абсолютно прозападный политик. И безусловно, всегда найдутся формальные причины, прежде всего в рамках принятия каких-то экономических решений, тех же газовых решений, которые могли бы стать основанием в дальнейшем для привлечения уже самого Януковича и его окружения к уголовной ответственности.

После «оранжевой революции» политические процессы на Украине приобрели динамичный характер, стали изменчивыми, что свойственно странам, находящимся в состоянии переходного периода и дисбалансировки. Учитывая эту динамику и текучесть политических кадров, некое мерцание внутриполитической ситуации на Украине, Януковичу следовало бы с самого начала быть поаккуратнее. Особенно с теми силами, которые дышали ему в спину, смотрели в затылок и при смене внутриполитического курса в России на более патриотический могли прийти к власти на Украине, – более пророссийскими силами. Тогда Янукович оказывался в очень нехорошей ситуации. Или, напротив, русофобскими.

Опасаясь политического подъёма пророссийских сил, Янукович рьяно взялся за их рассеивание и маргинализацию, упустив из виду силы прозападные, бандеровские, радикально-экстремистские. Сделав шаг в сторону России, Янукович стал чужим для западенцев, сделав шаг назад, в сторону Запада, он перестал быть своим ещё и для русских, оказавшись в капкане собственной непоследовательности. Начав процесс против «оранжевых», фрондируя Путину, рассеивая русские силы, чужой для западенцев Янукович противопоставил себя всем. Но был и выход. Спасением в этой ситуации для Януковича была только евразийская интеграция, которая легко могла продлить его правление на неопределённый срок, что снимало угрозу расправы со всех сторон.

Как теперь ясно, Виктор Янукович никогда и не был кандидатом, которого можно было бы в полной мере считать пророссийским. В первый момент, как только пришёл к власти, он, конечно, вернул некий моральный долг за финансовую поддержку его избрания – продлил договор нахождения Черноморского флота в Севастополе, но тут же потребовал снизить цены на газ. Путин сказал: «Нет, мы договорились, пусть цены будут такие, какие установлены». Тогда Янукович начал торговаться. Не добившись результата, он стал откровенно шантажировать Россию: «А я тогда, как Лукашенко, пойду на Запад». Он сам накручивал проевропейские настроения, сам обращался к народу Украины с призывом двигаться в сторону Запада, заявляя, что «там наши корни», что «мы оттуда произошли». Янукович лично накачал ситуацию и в конце концов выторговал у Путина снижение цены. В самый последний момент, когда ситуация уже принимала крайние формы, решив, что он молодец, переиграл Путина и больше в Европу можно не идти, Янукович объявил о неподписании соглашения об ассоциации с ЕС. Но было уже поздно…

Пока Янукович баловался с ориентацией – то на Россию, то на Запад, он потерял контроль над обществом и в конечном итоге страну. Изначально не являясь последовательным пророссийским политиком, он ещё и поставил личные интересы выше государственных. На Украине масса действительно пророссийских сил, но с ними все эти годы никто не работал. Янукович – это фигура, которую с помощью политтехнологических рецептов создали Павловский и Гельман во времена Суркова, сидящего в Кремле, ещё на прошлом этапе. И уже в 2004 году это было провально. Янукович уже тогда проиграл всё, по сути, добровольно отдал власть своему оппоненту Виктору Ющенко, согласившись на позорный для него третий тур. Тем не менее власть «оранжевого» Ющенко оказалась настолько неприемлемой для всех, что уже на следующих выборах, не имея другой альтернативы, жители Украины поддержали Януковича. За него голосовало полстраны – те самые восток и юг поддержали его исключительно потому, что он считался пророссийским политиком. Русская часть населения Украины голосовала за ориентацию на Россию, а не за Януковича как такового. Так как система власти на Украине при Ющенко была дуальной, то есть часть элиты ориентировалась на Запад (их позицию выражали Ющенко и Тимошенко), то оставшаяся часть во главе с Януковичем представлялась как пророссийская по остаточному принципу. Но, по сути, она не была пророссийской. Это всегда было лишь достижение личных интересов и следование политической конъюнктуре.

Полностью отказавшись от насилия, на которое государство имеет полное право, Янукович самоустранился от управления страной уже в дни Майдана. Несмотря на его многочисленные обращения и заверения в верности украинскому народу, всем было понятно, что ему всё равно, что будет с Украиной. Для Януковича главным стало спешное решение своих личных проблем – безопасности, вывода активов за рубеж, подведение собственных финансовых итогов, раздача обещанных преференций своему окружению, закрытие дел, паковка чемоданов и вывоз имущества в контейнерах. Взирая на то, что творится на бывшей Украине, из Ростова-на-Дону, он продемонстрировал, что происходящее там его не сильно волнует.

Помирать, так с Музычкой

[Сашко Билый против украинской государственности]

Незадолго до своей смерти Александр Музычко сообщил о том, что новой властью Киева готовится его убийство. Этот факт свидетельствует в пользу того, что информация о готовящемся покушении появилась у него от самих нынешних майдановских элит, которые были увлечены разделом сфер влияния и внутренней борьбой за власть. Вполне понятно, что прежде чем приступить к ликвидации, с Музычко провели неформальные беседы, осуществили устные попытки вразумить, успокоить, призвать к порядку. Вот исходя из звучавших предупреждений и даже предложения денег за то, чтобы он покинул территорию бывшей Украины, он и сделал такое заключение. Потому как Сашко не собирался приводить себя к порядку. Как не собирался входить в формат имитирования государства, которого больше нет; сохранять лицо власти, которую таковой не считал; поддерживать официоз, в который не верил. Явно нарушая новый имидж поборников евроинтеграции и бывших майдановцев, стремящихся в Европу, Музычко и сделал несложный вывод о том, что его, скорее всего, ликвидируют. И это было очевидно не только ему одному.

Очевидно и то, что Киев не имел возможности контролировать экстремистов в силу того, что не мог опереться на правоохранительные органы, которые, в свою очередь, не могли опереться на закон, которого, в свою очередь, не было на Украине. Вся эта цепочка несоответствий не давала возможности хунте как-либо присмирить ни Музычко, ни подобных ему активистов Майдана – представителей «Правого сектора», «Тризуба», УНА-УНСО, так называемых сотников, которые опирались на реальную силу, на вооружённых людей, имеющих стволы с разграбленных складов Львовской области. А это действительно реальная сила в условиях рухнувшей государственности, которая не подчинялась ни Раде, ни правительству, ещё раз подчёркивая, что Киев не является источником суверенитета и власти. И это создавало огромные проблемы, в том числе и в разговоре с западными кредиторами, потому что кредиты даются тем, кто контролирует ситуацию в стране. Если же вы её не контролируете, значит, у вас нет государства, значит, просто не с кого будет потом спросить. Придут сотники с Майдана, вас расстреляют, возьмут за ноги, выволокут из Рады, из правительства – и с кем потом разговаривать по поводу возвращения кредитов? Музычко демонстрировал несостоятельность украинской государственности как таковой.

Засевшая в Киеве хунта, что было ясно ещё до всякого Майдана, столкнулась с теми же самыми проблемами, с которыми столкнулся в своё время Янукович, а именно с необходимостью поиска средств для поддержания затухающей украинской государственности как таковой. Потому что государство – это дорого. А окончательно порвав отношения с Россией, они со всей неизбежностью осознали, что теперь единственный и последний их инвестор, спонсор и заёмщик – это Запад. Поэтому-то так важно встроиться в тот формат, который Западу наиболее понятен, приятен глазу и приемлем для тамошних политиков. Именно исходя из визуальной, стилистической и эстетической оценки Европа зачастую и распределяет займы, транши и прочую финансовую поддержку. Поэтому майдановские элиты и решили всё же начать соблюдать некую имиджевую сторону, отдельные презентационные формальности, в которые явно не вписывался Сашко Билый со своим брутальным стилем, со своим автоматом, ножами, бритой башкой и заявлениями, которые лежали абсолютно вне рамок евроимиджа. Нужно было что-то с этим делать, как-то корректировать эстетическую сторону нового бандеровско-демократического государства. Ясно было, что таких людей нужно выводить из сферы внимания мировых СМИ и вообще из сферы публичной политики куда-то на периферию, маргинализировать их. Но как, если именно они являлись мотором бандеровского переворота?

Строго говоря, Музычко дискредитировал новую власть только в глазах Запада. Точнее, Европы. А вот в глазах внутренних потребителей политических процессов скорее наоборот – придавал ей легитимности, то есть популярности и массовой поддержки. Конечно же, он не мыслил в категориях государства, а будучи бандитом занимался грабежом, отъёмом автомобилей, в том числе у полицейских, и тем ещё больше занижал уровень доверия к власти, к силовикам, разрушая остаточную, и так уже распавшуюся государственность. Он нёс исключительно деструктивную функцию, дополнительно катализируя ситуацию и так уже неуправляемого хаоса в условиях полного отсутствия какой-либо структурности и порядка. И это окончательно загоняло трещавшую по швам украинскую государственность в тупик.

Осуществляя нападения, совершая грабежи, Музычко при этом все свои действия мотивировал потребностями революции, а следовательно, опирался на легитимность Майдана. В глазах бандеровских масс и выходцев с Западенщины он создавал себе репутацию героя, борца за народ, за его интересы. Понятно, что в буквальном смысле народу такие действия никак помочь не могли, а вот романтический образ некоего борца с номенклатурой, с чиновничеством, с теми, кого Майдан так ненавидит, с теми, кто обворовывал страну последние два десятилетия, он себе создавал довольно успешно. Он совершенно неконструктивен и никак не способствует не только развитию, но даже сохранению остатков государства, но людям нравится. Создавая себе некий имиджевый, героический ореол, Музычко вместе с тем разрушал государственность. Всё, что нравится массам, не всегда, а чаще совсем не полезно для государства. Здесь нужно выбирать что-то одно: либо популизм и способность нравиться массам, либо интересы государства, его цельность, суверенитет и дееспособность.

Музычко был типичным полевым командиром и опирался на одну из банд, которых на Украине десятки, если не сотни. Он контролировал только то пространство, которое находилось в сфере его непосредственного воздействия. В основном он пребывал в Ровно и Ровненской области, не выходя за пределы этого ореола, ибо там ситуацию контролируют другие банды. Зато именно в Ровненской области он разгулялся по полной программе, от его деятельности стонали все: не только представители бывшей власти, но и коммерсанты средней руки. Но больше всего его действия раздражали тех, кому есть что терять, у кого есть что отнять.

Музычко приходил не к обездоленным, бедным, ничего не имеющим гражданам. Он приходил к состоятельным людям, к чиновникам, к руководителям бывших милицейских отделов, к коррупционерам, к бизнесменам и забирал то, что можно было забрать. Это в основном были шикарные машины, деньги, ценности. После чего он брал бизнесменов и нуворишей под так называемую защиту – требовал деньги за то, что в дальнейшем обещал к ним больше не приходить. Всё это тем или иным образом, как ни странно, и складывалось в электоральный успех.

Уже сейчас очевидно, что русское большинство юго-востока, по сути, вынесено за скобки новой бандеровской государственности, а следовательно, будет как минимум игнорировать любые выборы, а как максимум – противиться их проведению, вплоть до возникновения новых очагов сопротивления ползучей бандеризации. Просто потому, что даже простое соприсутствие в списках избирателей легализует нацистскую хунту. Пока такие политики, как Ляшко, Ярош и Тягнибок, в Киеве, альтернативой является либо нахождение в составе России, либо существование в качестве суверенного образования – Федерации Новороссия.

Основной электорат, за который бьются кандидаты-радикальные укронационалисты, – это именно электорат Западенщины и Малороссии – простые деревенские парни с хуторов, которые ездили на Майдан для того, чтобы вершить судьбу Украины по своему розумению. Судьбу того, что от Украины осталось, они собираются вершить и дальше – теперь посредством выборов и приведением во власть своих, настоящих этно-националистов, патентованных бандеровцев и тех, кто с оружием в руках доказал своё право быть во власти. А для этого электората чем брутальнее и злее, тем лучше. Чем более русофобским является тот или иной политик, тем он перспективнее в электоральном смысле. Геть весь официоз! А люди с автоматом, с ножом, с битой – это как раз то, что надо, – свои парни – во власть.

Как ни странно, но что на президентских, что на парламентских выборах Сашко Билый, учитывая тот социальный контекст, который сложился после Майдана и доминирует в киевской политике, выглядел бы как раз весьма перспективным кандидатом. Он отвечал всем тем критериям, тем запросам, к которым массы, плебс, весь этот орущий Майдан как раз и вожделел. И в этой связи причиной его устранения могло стать, как ни удивительно, понимание того, что он реальный конкурент. Не тот, что одержит победу, но тот, что отнимет реальные голоса, столь необходимые любому кандидату от хунты. Это не так смешно, учитывая, что избирательный контекст на Украине изменился. И если мы выносим за скобки русское большинство юго-востока, то что у нас остаётся? Остаётся экзальтированная публика Киева, толкущаяся на Майдане, и некая деревенская избирательная масса Западенщины, которая как раз Сашко Билого и видит в качестве своего парня, близкого им кандидата. Исходя из этой опасности, хунта просто вынуждена была его убрать ещё и по соображениям необходимости устранения неожиданного конкурента.

Одним из главных вопросов во всей этой истории стал вопрос о том, кто же всё-таки был исполнителем убийства? И почему действовал столь открыто и нагло? Учитывая путаницу в показаниях со стороны силовых ведомств хунты, становится понятно, что Билого устранили представители так называемых частных армий, которые сегодня весьма распространены на пространстве бывшей Украины в силу того, что обычным сотрудникам Министерства внутренних дел такую деликатную задачу доверить вряд ли возможно. Хотя бы потому, что они всё-таки являются носителями некоего остаточного государственнического мышления. А с точки зрения государства любое насилие вне суда, а тем более внесудебная расправа – недопустимы. Это сразу же отменяет государство, подрывает его базовые устои.

Когда же государства нет, этот вопрос не стоит так остро. Но с другой стороны, встаёт вопрос именно деликатности самой задачи. Сотрудники Министерства внутренних дел, работавшие при Януковиче и в прежние годы на украинское государство, вряд ли согласились бы на такое очевидное, вопиющее беззаконие. А вот представители частной армии – это обычно люди без принципов, которые мотивируются исключительно деньгами и за деньги выполняют самую грязную работу, – совершают подобные акты с лёгкостью. В этом случае соотношение задачи по ликвидации и отсутствие государственнического мышления вполне объяснимо.

Точно так же этого не мог исполнить некий идейный бандеровец, которых сейчас очень много набирают и в национальную гвардию, и в СБУ, потому что для него Сашко Билый – образец политического бойца за единую, независимую Украину. И устранять его он, скорее всего, отказался бы. А вот наёмник частной армии, особенно иностранец, не украинец и не русский, а представитель другого государства, либо же некая завезённая из-за пределов нынешней Украины ликвидационная бригада – представители специальных служб других государств – с лёгкостью. Их участие, кстати, довольно распространено в принципе в истории, особенно последних лет.

Всё больше свидетельств о том, что именно представители иностранных спецслужб расстреливали безоружных людей в октябре 1993 года возле Останкино в Москве. Также наёмники – представители иностранных спецслужб – орудуют во всех горячих точках, где американцы ведут свои незаконные операции. Поэтому и в случае с ликвидацией Билого всё складывается таким образом, что исполнителями были либо «шакалы» из ЦРУ, либо же бывшие сотрудники западных специальных служб, которые в составе теперь уже частных армий выполнили ту задачу, на которую представители украинских силовых подразделений вряд ли бы согласились. Наручники, контроль отсутствия бронежилета, два выстрела в сердце в упор, брошенное оружие и быстрое исчезновение – так действует либо профессиональный киллер, либо банда.

На сегодня картина убийства Музычко складывается такая: по заказу Турчинова и Яценюка олигархи Коломойский и Тарута привлекли группу представителей своих частных армий, которые осуществили прикрытие, поддержку и консультирование специалистов из западных охранных агентств. Те, переодевшись в форму сотрудников украинских силовых структур, и совершили операцию по устранению Сашко Билого на американские деньги. Тем самым американцы оказали не прямую, но косвенную поддержку нынешнему бандеровскому режиму.

Обстоятельства убийства Музычко являются недостающими пазлами в общей картине присутствия некой третьей силы, которая вмешалась в процесс бандеровской революции самым непосредственным образом. До этого эксперты начали говорить о появлении на Украине третьей силы тогда, когда возникла история со снайперами на Майдане.

Сегодня уже всем очевидно, что за процессом нагнетания истерии вокруг Майдана и за теми убийствами, которые там произошли, стоят США как основной заказчик и потребитель конечного продукта – Украины, оторванной от России и выведенной из сферы российского стратегического влияния. Понимая всю важность Украины для геополитики Евразии, американцы не останавливаются ни перед чем. И если надо, они убивают людей, нанимают снайперов для расстрела на Майдане, потому что понимают, что речь идёт об истории, об изменении её хода.

То же самое касается устранения одиозных фигур, которые мешают американским технологам закрепить нынешнюю майдановскую хунту в качестве легитимной власти. И здесь они просто подчищают те косяки, которые допустили в момент очень стремительного развития событий в ходе бандеровской революции. Тогда ситуация настолько динамично развивалась, что вести её пошагово, контролировать и аккуратно выполнять все функции было довольно сложно. Здесь стихия вырвалась наружу. Нужно было подчистить хвосты.

Парадоксальная на первый взгляд складывается ситуация. С одной стороны, Запад содействовал тому, чтобы украинские неонацисты пришли к власти. С другой – Запад заявляет, что проявления нацизма недопустимы и от этой экстремистской силы нужно избавляться, стремясь погасить уличную активность. Секрет в том, что Запад – это неоднородное пространство. То, что заставляет морщиться европейцев, на руку американцам. Американцы хотят радикализации ситуации. Они хотят, чтобы русофобия зашкаливала, чтобы она принимала самые крайние, брутальные формы, чтобы русских резали, убивали. Вот чего хотят американцы – очистить территорию Украины от русских, как тогда от осетин – «чисто поле». Они не хотят, чтобы Россия опять вернулась на пространство Украины как влиятельная сила, а для этого надо устранить русское большинство – вырезать, ассимилировать, рассеять, изгнать в Россию.

Совсем другое дело европейцы. Им приходится непосредственно работать с бывшей Украиной, в прямом контакте, в полевых условиях, соприкасаясь день ото дня. Европе как раз такие вот яроши и билые совершенно ни к чему. Это разрушает образ Европы как поборницы демократии, сторонницы права, противницы нацизма.