Текст книги "Конец проекта «Украина»"

Что человека заставляет встать и идти, действовать, активно проявлять свою позицию? Это две вещи – деньги и идея, это два основных мотиватора. В России всегда главным движущим мотиватором была идея. Западный мир говорит о том, что только деньги: когда есть деньги – есть всё, есть активность – и всё будет. Когда деньги забираем, всё останавливается. Так Запад управляет миром: дал денег – активно всё функционирует, забрал – остановилось.

В России идеократическая среда, русские – это цивилизация идеи. Русские движимы идеей. Деньгами русского человека всерьёз мотивировать нельзя, особенно молодого. Когда русскому начинаешь платить деньги, он перестает работать. Деньги же есть – зачем работать? По большому счёту, русский человек не любит деньги так, как их любит человек Запада. Ради денег русский не готов на всё. Это там человек может сделать ради денег всё, что угодно, переступить через святое, так как, кроме денег, на Западе нет ничего святого, есть лишь цена вопроса.

Мотивация деньгами в России работает с большим количеством осечек. Она может работать, но ограниченно, пока нашему человеку и так нравится то, чем он занимается. Поэтому русское государство на деньгах не построишь.

А на чём построишь? На идее. А идеи нет. В результате мы и наблюдаем разложение русского общества. Вот что русский человек делает, когда нечего делать? Он квасит. Взял стакан, налил, выпил, ещё налил, выпил, подумал, сел, погрузился в мысли и так постепенно в землю, в почву и ушёл. А что может разбудить русского человека? Великая идея. Ему нужен проект русского масштаба. Строительство или воссоздание континентальной империи – это проект русского масштаба. В него будут вовлечены все с полным энтузиазмом. Каждый, кто сейчас со стаканом сидит, размышляет, бросит стакан и будет знать, что он полезен общему делу, что он работает на великий проект. Только великий проект, масштабный, континентальный, трансконтинентальный, космический, может русского человека вдохновить, мобилизовать и никакими деньгами такой мобилизации не добиться. Пока у нас не будет идеи существования государства, которая сегодня отсутствует, русский народ не пробудить.

Мы часто повторяем: Россия должна быть суверенной! Путин говорит, что Россия – это ценность. А зачем Россия? Дальше в ответ мы слышим про комфорт, про то чтобы благосостояние граждан обеспечить, высокий уровень потребления, чтобы совершенствовать сферу услуг. Но это же либеральный суррогат. Русский человек тут же отворачивается и перестаёт слушать. Ну не могут комфорт и повышение благосостояния мотивировать русского человека, а тем более мобилизовать его на великие свершения. Комфорт – это стакан, и вот – я наливаю. Вот это комфорт, говорит русский человек и выпивает. Зачем для этого государство? Для доступного жилья, медицины, здравоохранения и образования? «Путин, ты, наверное, шутишь», – говорит он, попадая мимо стакана. Явно государство не для этого, ибо даже человек с минимальным уровнем комфорта и то понимает, что русское государство, тысячелетнее, с великой историей, кровью и миллионными жизней, отстаивало свой суверенитет… Ну явно не для комфорта. И явно не для благосостояния граждан. Поэтому здесь Путин загоняет себя в концептуальный тупик, он указывает на правильные, совершенно необходимые идеологические предпосылки, но делает из них совершенно неправильный либеральный вывод, который всё перечёркивает.

Путин должен сосредоточиться. Россия сосредотачивается, и Путин тоже. Он наконец-то должен понять, что только идея, идеология, сверхмотивация заставят народ проснуться, отряхнуться, встать. Но когда русский народ встанет, вот тут мало никому не покажется. Когда встаёт русский народ, Запад трясёт, он уходит под воду в ужасе, как Атлантида, потому что вставший в полный рост русский народ с тысячелетней историей, построивший и собственноручно разрушивший огромные империи, контролировавший половину мира, – это вам не шутка. Но поднять русский народ может только идея, достойная его масштаба. Пока этой идеи не будет, русский народ будет спать, всё глубже и глубже погружаясь обратно, в мать сыру землю. Большой русский народ, охватывающий собой весь русский мир, соответствует масштабам строительства континентальной Евразийской империи, гармоничной и неотъемлемой частью которой и будет Украина. Или её не будет вообще. Только идея империи заставит русского человека воспрянуть, а Запад содрогнуться.

Часть 3
Прерванный сон Януковича (Бандеровская революция)

С самого момента основания Евразийский союз молодежи, создателем которого в 2005 году был автор этих строк, довольно активно сражался с «оранжевым» режимом Ющенко и Тимошенко. Но в какой-то момент ЕСМ перешёл в некое законсервированное состояние. Прежде всего в силу того, что президентом Украины стал Виктор Янукович, в котором в России хотели видеть более евразийскую фигуру, нежели предшествовавших ему «оранжевых» лидеров. Все ждали президента, который наконец-то развернёт Украину в сторону России и начнёт полноценную евразийскую интеграцию. Из самой России евразийцы взирали на ситуацию на Украине в целом и на Януковича в частности укрупнённо, как геополитики, не вдаваясь в детали, опуская нюансы, подчас негативные, о которых открыто и довольно ярко практически с самого начала заявляла лидер ПСПУ Наталия Витренко. Но несмотря на тревожные сигналы, в целом сопоставляя Ющенко и Януковича, многие считали, что Янукович лучше, чем Ющенко, а вот чем лучше – в этом нам ещё предстоит разобраться. В любом случае история всё расставила по своим местам.

Во-первых, угодить Америке

[Для оппозиции, как и для Януковича, судьба Украины оказалась менее важна, чем собственные интересы]

В какой-то момент, особенно после скандала с прослушкой переговоров помощника госсекретаря США Виктории Нуланд и посла США на Украине Джеффри Пайета, в которых Арсений Яценюк был назван наиболее желательным для США политиком, показалось, что игра окончена, американцы определились со своим ставленником, а в мятежный Киев как будто возвращается некое подобие стабильности. Оппозиция пошла на уступки власти и выполнила свою часть соглашений. Активисты Евромайдана даже освободили киевскую мэрию, более-менее разблокировали и центр Киева, была снята блокада со зданий облсоветов в Тернополе, Ивано-Франковске, Львове и Полтаве. В самом деле, зачем бессмысленно удерживать государственные объекты, если ситуация перешла в стадию раздела портфелей? Тут как раз, напротив, необходимо всячески демонстрировать свою договороспособность прежде всего перед американскими стратегами и теми представителями американского государства, которые непосредственно управляют процессами на Украине. Да и вообще, в середине февраля 2014-го казалось, что мятежники, за некоторыми исключениями, в большинстве своем остыли. Зазвучали оценки: мятеж капитулировал, пора подводить черту, подсчитывать потери. А ведь он ещё и не начинался…

Заказчикам «революции» оппозиционные лидеры решили вдруг продемонстрировать – даже как-то нарочито – дисциплину и покладистость. Мол, сказано в принятом законе об амнистии, что нужно освободить госучреждения в обмен на свободу соратников, – будет исполнено. Вот только требования улицы, которая проявляла всё больше самостоятельности, никто почему-то не учитывал. На деле же ситуацию в Киеве сложно было назвать даже перемирием. А для «Правого сектора» революция продолжалась как ни в чём не бывало, и освобожденные госучреждения для них – никакой не знак и не повод. По этой же причине обстановка явно не устраивала Запад. Нужно было подвести некоторые промежуточные итоги, собраться с мыслями, скорректировать тактику дальнейшей «работы», перегруппироваться. Ведь, по убеждению западных стратегов, Украине уже нечего терять.

Из тех же телефонных переговоров Нуланд и Пайета стало понятно, что американцы, несмотря на свою заинтересованность в смене власти на Украине, всё равно придерживаются цивилизованного формата установления договоренностей с теми политиками, которых они считают предсказуемыми и корректными. Именно умеренных политиков американцы видят в качестве своих представителей в складывающемся марионеточном режиме. Всё это свидетельствует о том, что крайние формы политической реализации – такие, которые демонстрировал Тягнибок или допускал Кличко, – для американцев неприятны по «эстетическим соображениям». А также по той причине, что они всё же видят какие-то пределы дозволенного для своих марионеток, берега допустимого для тех режимов, которые они ставят в тех или иных государствах. В таком случае всегда начинает работать схема, согласно которой фаза крайней нестабильности, используемая США для смещения действующего режима, сменяется поэтапным установлением управляемой извне «демократии».

То, что было допустимо на улицах, вплоть до свержения Януковича, становится неприемлемым в фазе «управляемой демократии». Ведь американцам в интересах своего государства предстоит реализовывать свои экономические, социальные и политические модели на Украине. Естественно, что в этой ситуации они не пожелают иметь дело ни с «Правым сектором», ни с «Тризубом», ни с радикальными националистами наподобие Сашко Билого. Тот же Тягнибок при внешнем американском управлении Украиной окажется просто не у дел и будет таким же маргиналом, каким он был и при Януковиче. Он – расходный материал американской сетевой войны, и американские технологи не видят его в политической системе украинского государства, не говоря уже о таких одиозных фигурах, как лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош, который в стабильной ситуации внешнего управления сразу же окажется за решёткой. Американцы – серьёзные люди, и таких явлений, как крайний национализм на полностью подконтрольных им территориях, не допускают. А на не полностью или вообще неподконтрольных – наоборот.

Именно по этой причине радикальным националистам на тот момент необходимо было продемонстрировать, что, несмотря на ужасный внешний вид и крайние формы проявления нетерпимости к «москалям», «жидам» и прочим «неукраинцам», они договороспособны, корректны и могут выполнять взятые на себя обязательства. Тем самым они пытались убедить американскую сторону в том, что их тоже надо включить в происходящие процессы, что их стоит рассматривать всерьёз и учитывать при распределении портфелей в грядущем марионеточном проамериканском правительстве Украины. Освобождая здания государственных учреждений, они рассчитывали именно на такое признание со стороны Вашингтона.

Но тут в столь благостный на первый взгляд сценарий были внесены, как всегда, нежданные коррективы. Янукович вдруг заупрямился и не захотел возвращаться к конституции 2004 года. Да и американские кураторы, невольно «проговорившись», дали радикалам предельно ясно понять, что не собираются учитывать их интересы, так как понимают последствия, предвидя, что у процесса установления проамериканского режима руками бандеровцев есть и обратная сторона: последние рано или поздно включатся в борьбу уже с новым проамериканским режимом, установленным Нуланд и Пайетом. А значит, на следующем этапе украинские радикалы будут точно так же героически с ним бороться, как до этого боролись с режимом Януковича. Такое не раз бывало в украинской истории, когда бандеровцы и так называемые украинские националисты оказывали сопротивление и красным, и белым, а чуть позже и советским войскам, и нацистам, и русским, и немцам, отвергая как Сталина, так и Гитлера, о чём американцам прекрасно известно. К тому же в какой-то момент выяснилось ко всему прочему, что приятные американскому глазу лидеры оппозиции вовсе и не контролируют ни Майдан, ни улицу в целом. И полетели новые порции коктейлей Молотова в беззащитный «Беркут», вмиг дав старт новой, ещё более жёстокой фазе эскалации конфликта.

Янукович тоже попытался продемонстрировать свою лояльность американской стороне, особо не цепляясь за власть, с первых дней бандеровского переворота показывая, что власть ему нужна не любой ценой, сдавая государство, идя на одну уступку за другой, подчёркивая, что у него есть приоритеты высшего уровня, есть приоритеты важные и не очень. Если исходить из иерархии приоритетов, то, конечно же, в первую очередь Януковича беспокоила личная безопасность. Никакая украинская государственность никогда не являлась для него высшей ценностью, и уж точно ради неё он не стал бы жертвовать ни собой, ни даже своими активами, которые находятся на Западе и с помощью которых его шантажировали американские менеджеры, отвечающие за установление на Украине проамериканского режима. Беспокоясь за собственную шкуру, Янукович бросил всё и подобно Его Светлости Ясновельможному Пану Гетману Всея Украины Павлу Петровичу Скоропадскому яростно бросился спасать себя, высшую ценность на всей Украине. Именно опасаясь расправы и желая гарантий безопасности, Янукович был так сговорчив с американской стороной, выполнив все их требования вплоть до предложения Яценюку возглавить правительство вместо Азарова, что с точки зрения сохранения достоинства для любого другого политика, как и с точки зрения сохранения власти, представлялось совершенно недопустимым. Но только не для Януковича. Он совершает этот самоубийственный шаг, в ответ на который получает ещё более унизительную политическую оплеуху: Яценюк отвечает ему отказом, чем окончательно «опускает» президента – и в плане рейтинга, и в плане сохранения минимального уважения к нему. После этого Янукович становится рабом Майдана и его американских кураторов, выполняя любые требования и сдавая всё, на что укажет властный перст бандеровца, завёрнутого в американский флаг.

Активы Януковича стали приоритетом второго уровня, следующим сразу за личной безопасностью. Ну и, конечно же, Януковича волновали те обязательства, которые он дал в своё время финансово-промышленной олигархии, владеющей основными активами Украины, – и это ещё один фактор, который он учитывал сразу же за своими собственными экономическими интересами. А судьба Украины, её целостность, стабильность? То приоритеты более низкого порядка, которые он решил сдавать поэтапно, позорно бежав и оставив Киев вместе с его населением и беззащитным «Беркутом» на расправу бандеровским оккупантам. Таким образом, любые уступки Януковича в отношении оппозиции следует рассматривать именно сквозь призму иерархии приоритетов. И уже совсем в пятую или даже шестую очередь Януковича беспокоили обязательства перед Россией, а также то, что думает о нём российское политическое руководство. Он-то как никто другой понимает механизм функционирования российских элит, осознаёт корреляцию мотиваций. Ему как модератору внутриукраинских коррупционных процессов конвертации сталинского индустриального наследия в личный финансовый капитал с самого начала была совершенно понятна логика действия российских элит. Все эти годы он примерял её на себя. Исходя из всего вышеназванного и стоит рассматривать череду уступок Януковича в отношении оппозиции: сдать Азарова – не вопрос. Вернуться к конституции 2004 года – пожалуйста. Спалить к чертям центр Киева и отдать на растерзание бандеровских карателей русское население юго-востока – его это не беспокоит. А учитывая то, что по большому счёту судьба Украины интересует его в куда меньшей степени, нежели личная судьба или даже судьба своих активов, можно спалить и всю Украину.

В ночь на 11 января судьба Евромайдана кардинально изменилась. Ведь многим уже стало казаться, особенно после того, как Путин одарил Януковича 15 миллиардами долларов, что Евромайдан иссяк в плане идей развития, лишившись поддержки со стороны большинства жителей Украины, и почти сошёл на нет. Оставалась последняя возможность поднять народные массы – осуществить провокацию, то есть провести некую акцию, которая бы вновь подогрела интерес к происходящему в центре Киева. Подобное событие, например, произошло осенью 2000 года, когда украинскому журналисту оппозиционного интернет-издания «Украинская правда» Георгию Гонгадзе отрезали голову. В этот раз также стало понятно, что без крови, без «ритуальной жертвы» украинский Евромайдан угаснет. Более того, его конец приблизили реальные деньги и действия, благодаря чему Украина увидела преимущества от союза с Россией большие, чем от союза с Европой. Вот тут-то и произошло необходимое событие: жестокое избиение бойцами «Беркута» Юрия Луценко в центре Киева. Экс-глава МВД Украины невзначай оказался в числе людей, которые блокировали автобусы с бойцами, требуя показать удостоверения и снять маски, чтобы видеть их лица. Бойцы вышли из автобусов и начали бить людей. Луценко тоже времени даром не терял.

После ряда провокаций, ожививших Майдан и приведших к жёстким столкновениям, стало понятно, что речи о легальной смене власти на Украине уже не идёт. За бьющими через край эмоциями и «красивой» телевизионной картинкой уличных беспорядков в Киеве скрывался обычный прагматизм. Западные политтехнологи, а именно они стали дирижёрами действий разномастной украинской оппозиции, таким образом оправдывали перед заказчиками потраченные средства. Массовка собрана, разогрета провокациями, радикалы всех мастей свезены со всех концов Украины и брошены в атаку на «Беркут». Принимайте работу.

И всё же нужна была кровь – без неё никто не станет действовать всерьёз. И кровь появилась. Сначала малая. Но заказчик по ходу дела определился в желаниях – необходима революция, определив задачу следующим образом – происходящее – не фальстарт грядущих президентских выборов, а продолжение разрушающих режим действий. Не останавливаться!

К сожалению, часть вины за февральские события в Киеве лежит и на России. Ибо давать кредиты, снижать цену на газ и оказывать прямую политическую поддержку команде Виктора Януковича надо было сразу после её победы на выборах. Тогда Янукович чётко позиционировал евразийский, пророссийский выбор. И всё же игры, ложные приоритеты и неумелое управление страной довели ситуацию до полуразвала экономики Украины. На фоне кризиса осмелела оппозиция. Янукович начал искать дружбы и денег в Европе. Только после этого мы очнулись и стали ему помогать. Это обошлось нашей стране намного дороже.

Реальных оснований для массовых беспорядков становилось больше, чем было до евросаммита в Вильнюсе. Янукович сам провоцировал нарастание протеста своими бесконечными колебаниями и нерешительностью, что ясно демонстрировало – на него можно давить мнением улицы, и это приносит результат. Поэтому самыми высокооплачиваемыми участниками политтехнологического процесса на Украине и стали радикалы. Избиение Луценко усилило активность радикалов, что привело к нарастанию конфронтации на киевских площадях и в украинском обществе, закончившись в конечном итоге и первыми смертельными случаям. Появились ожидаемые сакральные жертвы, которые и запустили механизмы самоиндукции, после чего ситуация в стране пошла вразнос.

Янукович? Мы его теряем

[Россия потеряла Украину в комплекте с Януковичем и тремя миллиардами долларов]

Исходя из опыта «оранжевого» Майдана 2004 года, а также фиксируя живой интерес к происходящему со стороны Запада, никто из наблюдателей за февральскими событиями в Киеве не сомневался в том, что ситуация с Евромайданом курируется западными технологами. Они, будучи очень рациональными людьми, вложились в процесс, потратив средства, ожидали результатов, при отсутствии которых не смогли бы отчитаться перед заказчиком. Усиление активности радикалов и стало необходимым объяснением вложенных прежде ресурсов, а сами радикалы выступили главной движущей силой революции – на них в какой-то момент была сделана основная ставка. Денег не жалели, так как без радикалов и профессиональных провокаторов весь процесс рассосался бы ещё перед Новым годом.

Вся остальная массовка, люди, которые постоянно находились на Майдане, жили, ели, спали, – лишь фон, необходимый для обрамления главных событий, которые заключались именно в столкновениях с «Беркутом». И такие столкновения обязательно должны были иметь по итогам жертвы, кровь, раненых, избитых, а в идеале – убитых. Ибо такие процессы, как Евромайдан, требуют знаковых жертв, которые обосновывают разогрев ситуации и делают её необратимой. Без крови никто всерьёз бы не воспринял происходящее на Майдане. Поэтому кровь была заказана, прописана в планах и должна была фигурировать в отчётах. Сакральная жертва и кровь – катализаторы обострения процесса, вхождения его в стадию самоиндукции. Хотя реальных, не технологических, оснований для такого разогрева после Вильнюса стало гораздо меньше, чем это было до евросаммита, на котором Янукович не подписал соглашения об ассоциации с ЕС.

Очень важно понимать, что глобальный заказчик изначально не был ориентирован на выборы и не думал о легальной смене власти, ибо у него другие циклы. Речь шла о символическом революционном сломе того тренда, который наметился с приходом Януковича после пятилетнего властвования «оранжевого» режима. В независимости от того, как Янукович воспринимался на Украине и даже в России, на Западе он всегда ассоциировался с жёсткой евразийской линией, без нюансов. То, что он начал уклоняться в европейский вектор, стало следствием недоработки со стороны российских властей, неспособности адекватно воспринять смену геополитических парадигм на Украине в момент прихода Януковича и должным образом отреагировать. Необходимо было сразу же в момент прихода Януковича к власти снизить цены на газ, дать кредиты и помочь политически. Российская власть пошла на очевидные необходимые уступки для сближения только после того, как Янукович, «обидевшись», начал демонстративно заигрывать с Европой. За этот шанс и ухватились на Западе. Российской же казне это встало в гораздо большие средства, нежели те, что могли быть потрачены на эти же меры на ранней стадии, когда ситуация ещё не была так запущена.