Текст книги "Экспедиция за татами. Большое путешествие Николая Швейкина"

Люди и машины
Минск – Киев. 1979

Перед заправкой скопилась очередь большегрузов. Они стояли, белым дымком из выхлопных труб подчеркивая утренний морозец. Ветки деревьев в инее и утренние сумерки рождали ощущение сказки. Только сказки, которую наколдовал злой волшебник. По чьему-то нелепому распоряжению, ради странного понимания экономии, на заправках выдавали только 20 литров солярки на грузовик.

Напрасно Николай втолковывал рыжеволосой девушке-оператору:

– Ты понимаешь, что пока я стою в очередь за злосчастными 20 литрами, я сожгу литров 10? И так же было на предыдущей заправке и будет на следующей.

– Ничего не могу поделать! Таково распоряжение!

Парадоксальной страной был Советский Союз – в нем отвага вывести ракету в космос соседствовала с неумением и нежеланием организовать самые простые вещи типа туалетов в поликлиниках. Конечно, это везде и всегда было так – есть те люди, которым в жизни что-то надо, а есть те, кто живет по инерции, не прикладывая ни ума, ни усилий. Первые выигрывают войны, строят заводы, изобретают колесо и подводную лодку. Вторым достаточно того, что есть и того, до чего они могут дотянуться, чтобы получить без напряга.

– Мне до Киева надо доехать.

– Обращайтесь к начальнику.

Конечно, в кузове стояла бочка солярки – но это было на совсем крайний случай.

К счастью, скоро подкатил и начальник на бензовозе с выбитой на нефтебазе соляркой. Но изначально было ясно, что всем не хватит.

– Мы же заплатим! – убеждал начальника гость из Татарии. – Нужен полный бак!

– Ты посмотри, какая очередь! – возмутился начальник. – Думаешь, они не готовы заплатить?

Иванов вздохнул:

– Могу запчасти от КАМАЗа предложить.

Эта фраза была магической.

– От КАМАЗа? – сразу перешел на деловой тон начальник. – Подъезжай с той стороны.

При слове «запчасти» к Николаю Иванову стали собираться другие водилы:

– А стеклоочиститель есть? Форсунки не найдется? Подшипник ступицы внутренний, а?

– Извините, ребята, – сказал Иванов, поднимаясь в кабину. – Чего нет, того нет. – И шепнул Швейкину. – Не знают они, что у нас полная фура запчастей!

Через двадцать минут довольный начальник уже звонил кому-то, прижимая к груди вожделенную фару грузовика, а КАМАЗ с полным баком, сыто урча, выезжал на трассу Минск – Киев.

– Читал одного писателя-фантаста, – припомнил Иванов. – Он рассказывает о временах, когда машины обретут разум и возьмут на себя все рутинные заботы человечества. Например, будут крутить баранку автомобиля.

– На самолетах уже ставят автопилот. Так что вполне возможно, – согласился Швейкин.

– Автор западный, поэтому в будущее смотрит без оптимизма, – продолжал водитель. – 700 миллионов человек лишатся работы, погрязнут в нищете, повысится социальная напряженность, полицейские разных стран будут укрощать недовольных. В общем, ничего хорошего не принесло это техническое усовершенствование.

– Да у них вся фантастика приводит к концу света. Не видят они светлого будущего! – отмахнулся Швейкин. – Да и какое может быть светлое будущее при капитализме? Вся суть которого в том, что укради и стань богатым, чтобы сосед пахал на тебя, а ты его третировал. Тут хоть что изобрети – только усилит эксплуатацию и унижение.

– Например, что изобрети?

– Да что угодно! – воскликнул Швейкин. – Таблетки вечной молодости. Что с ними сделают капиталисты?

– Будут продавать! – ответил Иванов.

– Продавать кому?

– У кого есть деньги!

– А у кого нет?

– Будут призывать работать больше, чтобы накопить и купить таблетки, – предположил водитель. – Только работать придется до старости, и как раз тебе таблеток не хватит.

– Вот именно! – подхватил Швейкин. – Какое ж удовольствие буржуинам, если простой человек будет жить долго и счастливо? Когда все их счастье в том, что они живут лучше других. Так же и искусственный разум – будет он дорогой и воспользоваться им смогут только те, у кого есть деньги. А спросят они у искусственного разума – как им упрочить свое господство? А если у кого-то взыграет совесть и захочет спросить, как сделать жизнь простых людей лучше, чтобы ничем не отличалась от жизни богатых…

– То его свои в тюрьму упрячут или выкинут из окна небоскреба на какой-нибудь банковской вечеринке.

Собеседники задумались.

Тему подхватил радиоприемник «Кварц-302».

Ведущий: В 1979 году на экраны страны вышел польско-советский фильм по рассказу Станислава Лема «Дознание пилота Пиркса». Сюжет картины исследует проблему: «Человек или машина?». Фирма-разработчик человекоподобных роботов «Кибертрон Электроникс» предлагает ЮНЕСКО провести испытание новой модели робота. Для этого организуется полет космического корабля «Голиаф» со смешанным экипажем из людей и роботов-андроидов к кольцам Сатурна.

Ведущая: Капитан корабля Пиркс не знает, кто из членов экипажа является человеком, кто роботом, чтобы это не сказалось на его заключении. Но киборг-пилот Колдер убежден в своем превосходстве над членами экипажа-людьми и намерен поставить экспедицию в такое положение, в котором людям не выжить.

Кржиштов Лоска2323
  https://books.google.ru/books?id=n8bPGfcFI40C&lpg=PA161&dq=Pirx%20the%20Pilot&hl=ru&pg=PA157#v=onepage&q&f=false


[Закрыть] (исследователь творчества С. Лема): В рассказе автор рассматривал вопрос о том, можем ли мы создать искусственную форму жизни, подчеркивая тем самым проблематичность определения человечности. Напротив, в фильме Марека Пестрака мотив мятежной машины приобретает первостепенное значение, предвосхищая экстремальную популярность историй о киборгах.

Андрей Вяткин (обозреватель журнала «Мир фантастики»): В общем, в экранизации рассказа Станислава Лема бег мысли подменен бегом интриги. Режиссер Марек Пестрак признавался, что его интересует коммерческая, зрелищная сторона фантастики2424
  https://www.mirf.ru/wp-content/uploads/2020/03/Maket_MF_10_2003.pdf


[Закрыть].

КАМАЗ резво выскочил на пригорок – и на секунду Швейкин почувствовал себя в невесомости как на борту космического корабля. А, может, просто ноги затекли от долгой дороги. Они, конечно, направлялись не к лемовским щелям в кольцах Сатурна и не к ефремовской звезде Эпсилон Тукана2525
  Со звезды Эпсилон Тукана герои романа И. А. Ефремова «Туманность Андромеды» приняли послание от цивилизации, удивительно похожей на землян.


[Закрыть], но путешествие уже длилось неделю. Слава Богу, что полпути позади! Скоро Киев, а там домой.

– А у нас что будет, если роботы будут водить машины? – спросил дальнобойщик.

– Что будет? Да найдут тебе, чем заняться.

Раздалось шипение шарящего по радиоволнам приемника «Кварц-302».

…Введенный в ноябре 2022 года на трассе М-11 Москва – Ленинград экспериментальный правовой режим разрешает движение беспилотных грузовых автомобилей. КАМАЗ станет одним из двух производителей, чьи грузовики выйдут в рейс. Это позволит повысить безопасность движения, снизит затраты и сроки перевозки. Благоприятный эффект ощутят не только юридические участники процесса, но и конечные получатели грузов, то есть все население страны.

– Это наше КБ разрабатывало беспилотники! – с оттенком гордости упомянул Иван.

– Молодцы! – улыбнулась Вероника. – А что будет с водителями, которых заменит автоматика?

– Это, на самом деле, серьезный вопрос. Мы его долго обсуждали с Госпланом. Когда-то автомобиль был новинкой и средоточием высоких технологий, шофер в деревне, да и в городе – был представителем технического прогресса. Задача заставить машину ездить требовала немалой смекалки и даже научного кругозора. С тех пор система была отработана до мелочей и из профессии водителя исчез творческий элемент, он стал исполнителем Правил дорожного движения, по сути роботом. Потому и применение роботов в автомобилях стало возможным. Сегодня человеку нужны более достойные его профессии.

– Какие?

– Разные! Во-первых, появились беспилотные КАМАЗы – кто-то их должен настраивать. Так ж как станки с числовым программным управлением – уходит профессия токаря, приходит профессия наладчика.

– Но наладчиков нужно меньше, чем токарей, – заметила Вероника. – Также и наладчиков беспилотных КАМАЗов нужно меньше, чем водителей.

– Да, поэтому есть и другие возможности, которые предоставляются бывшим водителям – например, стать программистами и самим разрабатывать машинный разум. Или пойти в социальную сферу и заботиться о ветеранах, пенсионерах, людях в трудной жизненной ситуации. А самое главное…

– Что?

– Главная сфера приложения высвободившихся рук, голов и сердец – сфера образования. Новые времена, новая техника, новые отношения требуют новых людей. И чтобы их создать – нужно много учителей, и учителей для родителей, и методистов, и тренеров разных видов спорта, и мастеров трудового обучения, и художественного творчества. Это огромная и увлекательная работа. Я, если честно, хотел бросить разработку беспилотников и пойти в школу. Вот это настоящее дело!

– Я, между прочим, заканчиваю педагогический, буду учителем русского языка и литературы, – сказала Вероника.

– Это здорово! – воскликнул Иван.

– У нас, кстати, был практикум по машинному творчеству – обучить машину понимать человеческую речь и создавать произведения искусства.

– И как, получилось?

– Сначала было явное подражание. Машине же не с кем общаться, она не живет своей жизнь, а только изображает жизнь и наблюдает реакцию людей на свое творчество. Но потом нейросеть перешагнула какой-то порог. Как будто люди ей стали интересны. И стало получаться нечто необычное…

– Вы слушали отрывок из романа «Казань-2024», написанного А. Нонимусом, – торжественно возгласил «Кварц-302».

– Беспилотные КАМАЗы! – хмыкнул водитель. – Ну, а вот ты…

– Что? – откликнулся Швейкин.

– Посади вместо меня за баранку робота – как бы ты отличил его от человека?

– Да миллион способов есть! – откликнулся Швейкин.

– Рассказывай!

– Если это робот-водитель, а не супершпион, который должен быть неотличим от человека, то для чего его за баранку посадили? Чтобы гнал вперед 24 часа в сутки без остановок. Так что ты точно не робот!

– А если ИИ запрограммирован изображать человека? – усложнил задачу Иванов.

– Человеку надо пить, есть, ходить в туалет. Роботу не надо! – парировал Швейкин.

– Это можно запрограммировать, чтобы на остановках в туалет ходил. Или пожевал что-нибудь.

– И, наоборот, роботу нужно подзаряжаться!

– У него ядерный элемент для питания. Работает 120 лет, – Иванов, как и любой школьник в СССР, полистывал журналы «Техника – молодежи» и «Моделист-конструктор».

– Человек пугается от неожиданности – от громкого звука, внезапного появления в поле зрения. Да человек щекотки боится!

– Думаешь, нельзя запрограммировать смех от прикосновения пальцем?

– Ладно! – Швейкин понял, что просто наскоком задачу не решить. – На самом деле ты говоришь не о роботе для выполнения какой-то функции, а о реально разведчике роботе, скрывающемся среди людей. Машина-Штирлиц.

– Ну, типа того. – согласился водитель.

– Тогда и расколоть его можно, как вражеского разведчика. Что-то он не знает и не понимает в человеческом поведении, а что-то знает, чего знать не положено.

– Что, например, он не знает?

– Робот не знает ни страха, ни жалости, ни раскаяния. Он может безупречно выполнять требования этикета – допустим, пододвинуть стул даме. Но захочет ли он погладить собаку, станет ли любоваться закатом, рассмеется ли в ответ на шутку?

– То есть с чувством юмора у ИИ точно будут проблемы? – задумался Иванов.

– Закачать в память сборник анекдотов и травить при случае – это возможно, – уточнил Швейкин, – но ситуативный юмор, шутка по поводу – наверно, это сложнее.

И он задумался, глядя в окно на заснеженные украинские нивы.

Лейтенант Колыванов сразу не понравился инспектору Швейкину. Какой-то он был излишне правильный и непомерно нацеленный на карьерный рост. Уголовный кодекс знал наизусть, задания начальства выполнял с усердием, в застольях отличался умеренностью и никогда не шутил. И, кстати, сказать, не смеялся над шутками, а если смеялся, то с опозданием, словно желая не отстать от коллег. Мог при случае рассказать анекдот, но никогда не рассказал ни одного нового анекдота.

– Лейтенант, отпусти паренька!

– Он задержан с нунчаками, это холодное оружие!

– Тут любая палка такое же холодное оружие. Если человек с тростью идет – тоже будешь уголовное дело шить?

От перекуса бутербродами лейтенант отказывался, но порцию в столовой за обедам съедал дочиста. Не курил, по девкам от жены не бегал, не пропустил ни одной тренировки по физподготовке. В тире выбивал 99 из 100.

«Я тебя проверю на рукопашке!» – замыслил Швейкин.

От подсечки Колыванов уклонился, на подставы не поддавался, держал ворот кимоно тренера в железном захвате. Но мастер спорта есть мастер спорта. Швейкин резко изменил направление давления, вывел соперника из равновесия, провел переднюю подножку и вышел на болевой. Он давил все сильнее, но Колыванов терпел. «Давай, сдавайся! – думал Швейкин. – Тебе же больно! Или нет? Болевые на ногу скорее приводят к травме, чем к болезненной реакции».

Следующую неделю после памятной схватки Колыванов немного хромал. А потом подошел к Швейкину с вопросом:

– Парень тут один машину угнал. Ну, как угнал? Поссорился с женой, ушел из дома, вскрыл чужую машину и в ней уснул. Угон, не угон?

– Потерпевший настаивает на заведении дела?

– Нет.

– Проведи политбеседу и отпусти дурака.

Через месяц этот случай снова всплыл в беседе. Лейтенант отозвал Швейкина в сторону и, еле сдерживая улыбку, рассказал:

– Пришли вдвоем с женой благодарить, что не отправил в тюрьму за глупость. А теперь у них еще ребенок будет!

– Ну вот видишь, все хорошо обернулось! – хлопнул его Швейкин по плечу. – Для этого мы и работаем – не чтобы начальству угодить, а чтобы людям помогать в трудных ситуациях.

А про себя заключил: «Нет, не робот!»

– Ну так что? – вывел его из задумчивости Иванов. – Не смогли мы найти возможности определить человек или робот?

– Главное, самим оставаться человеками, а не роботами! – вздохнул Швейкин. – Мало ли у нас людей, которые живут по инструкции, по понятиям, как положено или «как все, так и мы». А как построишь светлое будущее, если делать все как обычно, как все, как всегда?

– Это точно!

За окном замелькала городская застройка.

– Киев! – возвестил водитель.

«Маяк». Киевский завод химикатов «Радикал»

Николай Иванов (водитель): И что это за завод, куда мы едем? Неужели ближе нигде сделать могут всего-навсего борцовский ковер? У нас же своя химия есть в Татарии. В Японии, ты говорил, вообще из соломы татами делают.

Николай Швейкин (тренер): Если на неделю – то можно из соломы напрессовать маты. А это татами, за которым мы едем, прослужит…

Радиоприемник «Кварц-302»: Сорок пять лет…

Иванов: Что?

«Кварц-302»: …исполнилось недавно знаменитому актеру Алену Делону, который сыграет роль французского полицейского в детективной картине режиссеров Александра Алова и Владимира Наумова «Тегеран-43».

Иванов: Мне иногда кажется, что эта чертова конструкция нас понимает и даже пытается что-то сказать.

Швейкин: Если татами прослужит 45 года, то это будет 2024-й. Какой-то будет жизнь тогда? Наверно, люди уже на Марс полетят.

Иванов: Но нас отвлекли от завода. Почему его татами служит так долго?

Швейкин: Поролон! Очень плотный поролон! Сырье везут из Германии – какие-то отходы их химического производства.

Иванов: Режимный объект?

Швейкин: Так просто не попадешь!

Ведущая: Говорит «Маяк». Сегодня мы расскажем об еще одном производстве – не менее секретном, чем радиозавод Кыштыма.

Ведущий: Строительство Киевского завода «Радикал» началось в 1949 году. Его строили за городом, посреди соснового леса, но постепенно он оказался в черте Киева. В 1952 году завод начал работу. Производство ориентировалось в основном на оборонную промышленность СССР, поэтому завод был секретным. В разных источниках он фигурировал как «Завод №1000», «машиностроительные мастерские», «фабрика минеральных удобрений» и прочее.

Ведущая: На самом деле завод входит в десятку химических гигантов СССР, его продукция экспортируется на всю страну и пол-Европы. Производят там хлор, каустическую соду…

Ведущий: Именно киевский химзавод производит самый чистый в мире каустик. Для его производства методом электролиза водного раствора хлорида натрия применяют ртутный катод, что требует использования в технологическом процессе значительного количества ртути.

Ведущая: Завод выпускает серную и соляную кислоты – те самые, что школьники используют для опытов на уроках химии. А еще бертолетову соль…

Ведущий: Это для взрывных устройств.

Ведущая: Поролон, ДДТ и другие продукты.

Ведущий: ДДТ в этом году запретили к применению на территории СССР. Но компоненты будут производить вплоть до 1989 года

Ведущая: С нами на связи бывший главный инженер завода (всхрюк и бульканье). Здравствуйте (всхрюк, бульканье и шипение)!

Инженер: Здравствуйте!

Иванов (встряхивая радиоприемник): Ну вот, так и не узнали фамилию инженера!

Швейкин: Может, нам и не положено знать.

Инженер: «Радикал» был одним из звеньев спроектированной еще до войны промышленной зоны, куда входили ПО «Химволокно», Дарницкий шелковый комбинат, Институт органической химии и ряд исследовательских производств. Все предприятия имели замкнутый цикл, поэтому промзона считалась рациональной с экономической и экологической точек зрения. В радиусе километра установили защитную зону, то есть запрет на застройку. Но в 70-х годах вся «гремучая смесь» промзоны постепенно оказывалась в пределах столицы Украины, которая тогда стремительно строилась. Тогда и закрыли цех по производству хлора – в случае диверсии 70 тысяч людей в новом жилом массиве накрыло бы хлором.

Ведущая: Скажите, правда, что на заводе не работала ни одна женщина?

Инженер: Да как можно?! Это же ртуть! Никаких женщин на заводе и близко не было! Да и для мужчин допустимый стаж работы – восемь лет (хотя требования техники безопасности и гигиены труда были суровыми и их строжайше придерживались). Те, кто непосредственно имел дело с ртутью в цехе электролиза, имели зарплаты 400—500 рублей – в разы больше средней по отрасли – но они оставляли завод практически инвалидами. Основной диагноз – хроническая ртутная интоксикация. Пенсия у них была ранняя и льготная, но иные и не доживали до пенсии.

Ведущий: Что же произошло с заводом после 1991 года?

Инженер: При независимой Украине завод постигла участь многих других промышленных предприятий. Госзаказ убрали, а без него самостоятельно искать рынки сбыта завод не мог. Да и куда можно деть продукцию такого гиганта, если все производственные связи разрушены, оборонный комплекс дышит на ладан. В 1996 году началась процедура банкротства завода. Стратегическое предприятие ушло с молотка, как обычная швейная фабрика. Новые хозяева пустили оборудование на металлолом. Завод, до которого никому не было дела, разрушался. В 1996 году произошло ЧП в одном из цехов по производству хлора, где сотни тонн ртути использовались в качестве жидкого электрода, находясь в специальных емкостях – электролизерах. В цеху обвалилась крыша. Она разрушила все эти емкости, и ртуть разлилась по цеху.

Ведущая: Ужас какой-то! Помню, когда кто-то разбивал ртутный термометр, то стремились собрать всю ртуть до капельки, чтобы пары не отравляли воздух.

Инженер: Представьте себе, что в столице европейского (хотя бы географически) государства, в нескольких сотнях метров от многолюдной станции метро, рынка, и совсем рядом с популярными торговыми центрами, офисами много лет отражается солнце в таком количестве ртути, из которого можно было бы наделать градусников для всех жителей нашей многострадальной планеты. СМИ несколько раз поднимали шум, называли завод «Радикал» «ртутным Чернобылем», но…

Ведущий: Но чем же все закончилось?

Инженер: Очистка действительно началась в 2003 году. Тендер на ее проведение выиграла бригада Харьковской спасательной службы. Мне удалось пообщаться с одним из ее членов – он рассказывает, что финансирование очистки постоянно ужималось, и в конце ребята вообще работали на чистом энтузиазме. А когда и это уже было невозможно – работы прекратили. За 4 года работы они смогли собрать всю видимую, разлитую на поверхности ртуть – около 100 тонн. В почве осталось примерно 200 тонн – в 2 раза больше. Чтобы все очистить, нужно полностью сровнять с землей территорию завода и еще вырыть котлован глубиной минимум 15 метров – и все это где-нибудь захоронить. Очень глубоко.

Ведущая: Но вместо этого…

Инженер: Вместо этого территория завода активно распродается и сдается в аренду. Арендаторы старые цеха просто обивают вагонкой, а внутри делается косметический ремонт. Практически впритык к смертоносному цеху электролиза находятся три крупных офисных здания. Один из цехов завода превратили в торговый центр с символическим названием «Эпицентр». Совсем рядом, хоть и не на территории завода – популярный базар «Дарынок»2626
  Подробнее – Завод Радикал в Киеве https://lifeglobe.net/blogs/details?id=585 РАДИКАЛЬНЫЙ РИСК («Зеркало недели» №13 (438) 5 – 11 апреля 2003) https://my.mail.ru/community/interesnkiev/4DE150B152212273.html


[Закрыть].

Иванов: Ну и страсти рассказывают про твой завод!

Швейкин: Жесть!

Иванов: Живыми-то вырвемся?