Текст книги "Экспедиция за татами. Большое путешествие Николая Швейкина"

Ен и Омэль
Из рабочих материалов репортера Шрайбикуса. Усинск. 2024

Шрайбикус выехал в Усинск для проверки сведений, собранных из разных источников. Ехал он поездом из Казани с пересадкой в Москве. Дорога занимала более двух суток, но ему как раз хотелось отвлечься от ежедневной суеты и сосредоточиться на книге. Ноутбук на столе, который использовался не для просмотра фильмов, а для работы, вызывал уважение спутников – пожилой супружеской четы с внучкой, возвращавшихся из столицы. Они считали своим долгом подкармливать Шрайбикуса и давать ему советы как вести себя в северном городе.

– Шапка хотя бы меховая у тебя есть? – спрашивал сосед.

Шрайбикус послушно вытащил своего потрепанного кролика.

– Ну, это не шапка! – махнул рукой северянин и предъявил свою светло-рыжую ушанку поражающей воображение лохматости. – Я тоже, когда приехал из солнечного Краснодара, по первости вышел на улицу в модных кроссовках и пальтишке. Уже через десять минут проклял всю эту моду и готов был душу отдать за валенки и фуфайку. Это, брат, Север! Край медведей и нефтяников!

– А вы в Усинск по какому делу? – поинтересовалась женщина.

– Книгу пишу! – признался Шрайбикус. – Проверяю факты из жизни героя.

– А кто герой? Усинск город небольшой – все всех знают.

– Заслуженный тренер России по дзюдо Швейкин.

– Швейкин! – взмахнул руками сосед. – Николай Григорьевич! Да как не знать-то? Хоть и давно это было, еще при Советской власти, но помню, как он с детишками занимался. Нам квартиры по соседству дали. Только он в свою квартиру лишь зашел и вышел!

– Почему так? – удивился Шрайбикус.

– Кучеров его на юг послал. В перестройку с продуктами плохо стало, задумали для себя сами выращивать в Краснодарском крае – в житнице России.

– Вот наша квартира! – Швейкин открыл только полученным ключом дверь и пропустил вперед жену Людмилу.

– Хорошая, – огляделась жена. – Просторная. Жаль пожить не придется!

– Зато мы едем к теплому Черному морю! Там Кучеров обещает до осени всем коттеджи построить! Будем овощи, зелень для северян выращивать, ну и детишек дзюдо обучать.

– Удивительную он тебе должность придумал – заместитель директора сельскохозяйственного кооператива по спортивной и культурно-массовой деятельности, – улыбнулась Людмила.

– Хоть горшком назови, только в печь не ставь! – откликнулся Швейкин.

На дворе стоял 1990 год, и они не могли даже предположить, что скоро взбудораженная перестройкой страна войдет в пике диких реформ, и весь план обустройства на юге рассыплется.

– Давай хоть чаю согреем! Чтобы не просто зашли-вышли.

– Давай!

– А кому оставишь квартиру?

– Паше Кузьменко!

– Это тому, которого ты из Челнов пригласил?

– Да, ему…

Павел Кузьменко в родном городе тогда попал в трудное положение. Начал баловаться спиртным, ушел из семьи. Швейкин позвал его на Север. Здесь Павел успешно работал, познакомился с девушкой. Сейчас возглавляет ту самую спортивную школу.

– Я вот что, Коля, думаю. Я же в исполкоме работала, распределяла талоны на холодильники, на телевизоры. Почему мы себе так ничего и не взяли? Как приехали семь лет назад с холодильником «Юрюзань», так с ним и уезжаем.

– Не знаю. Как-то не до того было. Мне говорил на днях Бугаев…

– Анатолий Афанасьевич? Председатель горсовета?

– Да, он самый. Говорил: «Николай, возьмите „Москвич-412“. Пригодится».

– А ты?

– А что я? «Не надо, – говорю, – нам ничего». Как мы эту машину на юг повезем? Летать она не умеет.

– Да уж!

– Зато мы любому можем сказать, что честно прошли наш северный путь! Школа работает, дети занимаются, тренеры устроены. Никто не может меня упрекнуть, что я с кем-то обошелся не по-человечески.

– Никто тебе ничего не скажет! Ну, пошли?

– Пошли!

– Вот такая история! – завершил рассказ сосед.

– Очень, кстати, в духе Николая Григорьевича! – заметил Шрайбикус. – В Набережных Челнах была похожая ситуация. Швейкин отдал полученную квартиру приглашенному им тренеру из Челябинска Михаилу Климову.

– Да, у Николая Григорьевича такая позиция, что надо людям делать добро.

– Только сейчас в Казани он прописан в общежитии.

– Не может быть!

– Может! А школа его новая опять процветает. Клуб «НУР».

– Неугомонный!

Всю дорогу Шрайбикус продолжал изучать материалы об Усинске.

Промышленность Усинского района – это более 70% всей промышленности Республики Коми. Около 27 тысяч человек трудится на 792 предприятиях и организациях различных форм собственности. Основной отраслью города является добыча нефти и газа. С 2011 года работает самый северный в мире нефтеперерабатывающий завод компании «Енисей» мощностью 1,3 млн т в год.

В городе действуют 5 общеобразовательных школ и 11 детских садов.

Усинск – конечная железнодорожная станция на линии «Сыня – Усинск» Северной железной дороги. Линию предполагалось продлить до Нарьян-Мара к месторождениям нефти, но строительство остановилось. Автодороги, соединяющей Усинск с центром России, нет. Имеется автозимник Усинск – Усть-Лыжа.

Город имеет свой аэропорт с ВПП длиной 2,5 км. Взлетно-посадочная полоса покрыта искусственным покрытием. Аэропорт способен принимать самолеты всех существующих типов, даже Боинг-747 и тяжелые грузовые самолеты Ан-124 «Руслан».

– Разные у нас есть железные кони и птицы, но оленей ничто не заменит, – заявил сосед. – Вы знаете, что в 1941 году у нас формировали подразделения бойцов на оленьих упряжках?

– Да неужто? – удивился Шрайбикус.

– В военных билетах у них значилось «ездовой-оленевод», а вместо шинелей и мундиров они носили традиционные меховые малицы. Один из таких батальонов был сформирован в нашем районе, в его состав вошли оленеводы Усть-Усы и Новикбожа.

Оленьи транспорты полностью оправдали доверие по части проходимости, когда после буранов и снежных заносов фронтовые дороги становились абсолютно непроезжими для автомашин и даже тракторов. В годы войны в условиях Севера олени заменили механизированный транспорт. На них перевозили боеприпасы, продовольствие, дрова и горючее, эвакуировали раненых, искали сбитые самолеты.

В Новикбоже в 2015 году был установлен памятник воинам-каюрам в рамках проекта сохранения исторической памяти «Северный путь. Дорога к Победе».

В Усинске Шрайбикус побывал в спортшколе, которую возглавлял Павел Николаевич Кузьменко, ученик Швейкина в тренерском деле, мастер спорта, тренер по дзюдо высшей квалификационной категории.

– Я хочу увидеть и понять наследие Николая Григорьевича, – пояснил он директору. – Я понимаю, что есть школа дзюдо и муниципальное учреждение «Спортивная школа». Но они же взаимосвязаны.

– Понимаю. Спортшкола в ее нынешнем статусе была создана путем слияния ДЮСШ и ДЮСШ №2» в октябре 2013 годa. Но среди горожан, ее по-прежнему называют КСК, по аббревиатуре Культурно-спортивного комплекса – места, где находится школа – открывшегося в Усинске еще в восьмидесятых годах, при Николае Григорьевиче.

У «Спортивной школы» безоговорочная репутация «кузницы спортивных кадров», причем, не только для родного города, но и для республики, и для страны в целом. Огромнейшее количество мальчишек и девчонок, прошедших через спортивную школу Усинска смогли реализоваться в жизни и как спортсмены с серьезными званиями и регалиями, и как спортивные тренеры. Те, кто по той или иной причине покинул родной город, продолжали одерживать спортивные победы, становились тренерами, проживая в различных уголках нашей огромной родины. Среди них мастера спорта: дзюдоисты Евгений Черемухин, Андрей Гуцуленко, Михаил Тагун, боксеры Алексей Захаров, Юрий Клюшниченко (мастер спорта международного класса), Наталья Венкова (входила в сборную России по художественной гимнастике).

За годы работы и по сегодняшний день «Спортивная школа» воспитала более тридцати мастеров спорта. Многие из тех, кто будучи ребенком прибегал сюда на тренировки, сами теперь стали тренерами и преподают в родной школе. Тренерские составы отделений по самбо, дзюдо и художественной гимнастике практически полностью состоят из собственных воспитанников. Образовались семейные тренерские пары, у многих появились дети, которые также, как когда-то их родители, занимаются любимыми видами спорта.

Сегодня в Спортивной школе Усинска занимается более тысячи ребят. В школе работает несколько отделений по разным видам спорта: боксу, спортивной (вольной) борьбе, дзюдо, мини-футболу, самбо, фитнес-аэробике, художественной гимнастике и шахматам. Коллектив слаженный и дружный, работает в течение многих лет. Это и помогает тренерско-педагогическому составу решать трудные задачи, встающие перед коллективом в наше непростое время. Так, за период пандемии ни один тренер не потерял связи со своими воспитанниками. Пусть и дистанционно, но решались важные для ребят и для поднятия их спортивного духа задачи, проводились онлайн-занятия5858
  https://проусинск.рф/staty/gorod-v-licah/2021-09-02/municipalnoe-byudzhetnoe-uchrezhdenie-sportivnaya-shkola-g-usinska


[Закрыть].

Н. Г. Швейкин во время работы в г. Усинске

– В общем, усинская школа дзюдо и в целом усинский спорт удерживают заданную ранее планку, – резюмировал Шрайбикус. – Спасибо!

В это время раздался телефонный звонок. Звонил сосед по купе, с которым Шрайбикус обменялся с телефонами на случай, если тот вспомнит что-нибудь еще о Швейкине.

– Я хочу вам показать странную вещь!

Шрайбикус, перебегая из магазина в магазин, чтобы не отморозить уши, и проклиная потрепанного кролика на голове, прибежал к месту встречи. Они присели в кафе, и пока репортер протирал очки, его собеседник делился воспоминаниями.

– Однажды я был свидетелем, как тренер Швейкин встретился со Сказочником.

– Опять? – удивился Шрайбикус, доставая блокнот.

– Дело было так. Усинск – городок маленький, компактный, поэтому автобусы здесь ходят с точностью по минутам. Я ехал на работу, а Николай Григорьевич, наверно, ехал в баню. У них была баня на Трубной базе. И вижу в окно – шагает по тротуару такой колоритный персонаж – в рыжей шапке с ушами, такой как у меня. В полушубке – таком… как у меня! Да, я с той встречи полюбил рыжие шапки и только их и ношу. Автобус останавливается, Сказочник уже занес ногу, чтобы войти – и так, не замедляясь ни на секунду, входит в салон.

– Очень интересно! – пробормотал Шрайбикус, быстро строча в блокноте.

– Подсаживается он к Швейкину и говорит: «Так что, Николай Григорьевич, не отпускает тебя произошедшее в Набережных Челнах? Когда свои же товарищи тебя из школы выжили, даже с учетом боеприпасов подставили?». – «Не отпускает!». – «А я тебе сказочку расскажу, тебя и отпустит!». – «Как всегда».

– И что за сказка?

– Я ее записал тогда по памяти и храню с тех пор, – собеседник достал пожелтевший листочек в клеточку, исписанный убористым почерком. – Я вам его не отдам, но вы можете сфотографировать.

Уже в поезде Шрайбикус в который раз перечитывал сказку.

Вначале был Ен5959
  Ен – один из двух высших богов-демиургов в коми мифологии (коми-зырян, коми-пермяков и коми-язьвинцев). Ену приписывается все позитивное в мироздании.


[Закрыть], он вылупился из яйца. Потом он помог вылупиться своему брату Омэлю6060
  Омэль – брат, товарищ и антагонист Ена. Омэлю приписывается создание всего негативного, плохого, злого.


[Закрыть]. Было еще два яйца. Из одного выпустил Ен своих помощников – голубей и лягушек. А из другого Омэль выпустил своих помощников – воронов и змей.

Ен сотворил землю и солнце, а Омэль, подражая ему – болота и луну. Ен сотворил человека, а пакостник Омэль – облил его нечистотами. Пожалел Ен свое творение и вывернул его изнанкой наружу, нечистоты остались внутри. С тех пор, когда человек идет в отхожее место – он отдает дань Омэлю.

Ен и Омэль

Однажды Омэль пожаловался Ену:

– Почему, брат, так? Все, что ты делаешь со своими помощниками, вы делаете весело и дружно, и получается красиво и крепко. А что я делаю со своими – делаем мы в спорах и ругани, и получается криво и плохо.

– Брат мой, – ответил ему Ен. – Я своим помощникам доверяю и помогаю становиться мудрее и сильнее. А ты?

– Я не даю своим помощникам становиться мудрее и сильнее, ведь они станут сильнее меня и займут мое место.

– Ну и что? – беззаботно ответил старший брат. – Когда сын становится отцом, отец становится дедом. Небо ввысь бесконечно.

– Не понимаю я тебя! – рассердился младший брат.

– Поймешь со временем! – ответил Ен.

Шрайбикус думал: «При чем тут Швейкин и коми-мифология?» И позвонил московским гостям, которых оставил в Казани разбираться со своими набросками и заметками.

– Занятная сказка! – хмыкнул товарищ с киностудии. – Во-первых, она о доверии и предательстве. Во-вторых, о принципах формирования команды. Младший брат… как его…

– Омэль!

– Омэль! Он сам начал с предательства – потому он никому не верит и не может сформировать команду. Он сам себе испортил всю жизнь и творчество.

– А старший брат, – продолжил товарищ со спортивного канала. – Ен! Он все равно в него верит, что он поймет. Он и команде своей доверяет, помогает становиться сильнее. Конечно, люди и… кто там у него помощники?

– Голуби и лягушки!

– Люди, голуби и лягушки, конечно, несовершенны. Они могут ошибиться, натворить глупостей, подвержены искушениям. Рано или поздно они – не предадут, так подставят. И придется за ними исправлять и разгребать. Такова жизнь родителей, старших, демиургов. Но ради чего все задумывалось? Чтобы они росли – дети, воспитанники, подчиненные, младшие, творения.

– Здорово! – сказал Шрайбикус, впервые увидев в приезжих не помеху и конкурентов, а помощников и сподвижников, от чего на душе стало тепло и радостно. – То есть доставили неприятностей Николаю Григорьевичу его протеже – Пархомович, Репин, Климов, – те, кому он отдавал материальные блага и тепло души. Но не зря же все было! Выросли ребята, выросли чемпионы. Пархомович написал классную книгу, Репин стал депутатом и чему-то там наверху способствовал в развитии спорта. Климов принес пользу в расширении турнира «Призы КАМАЗа», и в Челябинске продолжил тренировать. И то, что для них сделал Швейкин, когда-то они оценят.

– А если не оценят, не поймут, не переймут – их команды будут разваливаться, дела пойдут вкривь и вкось, – дополнил представитель киностудии. – Это же изначальный вселенский принцип! От времен Ена и Омэля!

– Точно! – согласился Шрайбикус. – И что я заметил. Ведь Россия строится на принципе Ена, а, например, Запад – на принципе Омэля.

– Поясни!

– С Западом все просто: куда он приходит, там истребляет коренное население или, как минимум, элиту. Ставит новые компрадорские элиты, чтобы помогали эксплуатировать местных и их ресурсы. Если и дает образование местным элитам, то ущербное, чтобы не могли соперничать с метрополией.

– А Россия разве не так?

– Разве не так! – пошутил Шрайбикус. – Москва взяла Казань. Татарская знать вошла в элиту будущей империи. Князья Юсуповы были богаче царской семьи. Грузин князь Багратион – наш национальный герой, татарин Муса Джалиль – поэт, Герой Советского Союза и лауреат Ленинской премии, киргиз Чингиз Айтматов – великий русский писатель.

– Сталин! – подсказал москвич с киностудии.

– Грузин Сталин – руководитель СССР! – согласился Шрайбикус.

– Был такой исторический анекдот, – вспомнил представитель спортканала. – Однажды на придворном балу…

Однажды на придворном балу император Николай I спросил французского маркиза Астольфа де Кюстина, гостившего в ту пору в России:

– Маркиз, как вы думаете, много ли русских в этом зале?

– Все, кроме меня и иностранных послов, ваше величество!

– Вы ошибаетесь. Вот этот мой приближенный – поляк, вот немец. Вон стоят два генерала – они грузины. Этот придворный – татарин, вот финн, а там крещеный еврей.

– Тогда где же русские? – спросил Кюстин.

– А вот все вместе они и есть русские…

– То есть этот принцип воспроизводится на всех уровнях бытия! – воскликнул Шрайбикус. – От семьи и спортивной секции до великой державы и вселенной в целом. И каждому на своем месте нужно делать выбор – он навсегда за принцип Ена или пока еще копается в принципе Омэля.

– Так и есть.

Так за разговорами и пролетела незаметно дорога.

По приезде Шрайбикус показал сказку Швейкину:

– Помните такой случай?

– Нет! – сказал Швейкин. – Но сказка хорошая.

Фильм! Фильм! Фильм!

Москвичи пересматривали записи Шрайбикуса, отбирая яркие эпизоды из жизни Швейкина, выигрышные с точки зрения экранизации.

– А вот это вполне подойдет!

– Да, это пойдет. Я даже вижу начальный кадр. Днепр, за рекой вдалеке город, это Херсон.

– За освобождение которого «батя» всех десантников генерал Маргелов получил Героя6161
  См. главу «Псков – Ленинград. Армейские байки».


[Закрыть]?

– Тот самый, да. А на этом берегу стоит Швейкин, один. Камера поворачивается – и мы видим полуразваленные строения военного городка, которые ему за две недели предстоит превратить в детский лагерь…

Страшный сон про Херсон (1988)

Случайности не случайны. Пусть мы не видим, кто и как направляет события, но если кого-то надо спасти, то заранее в заданной точке оказывается человек, способный на подвиг. Если надо построить КАМАЗ, то кто-то за 20 лет начинает растить Героя Социалистического труда Евгения Никаноровича Батенчука, который стройку возглавит. Не всегда этим процессом управляют какие-то высшие силы, очень часто это делают вполне даже земные люди.

Николай Федорович Кучеров направил Швейкина летом в Херсон поработать директором спортивного лагеря. Знал ли он, в каком состоянии находится этот лагерь? Конечно, знал. Знал ли он своих людей и кто на что способен? Кто будет биться до конца, а кто махнет рукой – все равно ничего не получится? Конечно, генеральный директор объединения «Коминефть» умел разбираться в людях, поэтому не удивительно, что он для этой миссии выбрал именно Швейкина. Миссия была невыполнима.

– Отправляйся заранее, – напутствовал он Николая. – Там лагерь готовят, но надо проследить, чтобы все сделали как надо.

– Для кого лагерь?

– Первая и вторая смены – это дети с нашего объединения, а третья смена – спортивная. Дзюдоисты, боксеры.

– Понял, Николай Федорович!

– Лагерь на берегу Днепра. Юг, солнце, море неподалеку. Тебе понравится.

– Надеюсь!

То, что Швейкин обнаружил на месте, привело его в состояние – как говорят блондинки – шока, а по-боксерски выражаясь – нокдауна. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и отдышаться. Посреди бесконечной малороссийской степи стояли казармы расформированной воинской части. Окна выбиты, кухня полуразобрана, ограждения нет (что еще не раз аукнется) … На футбольном поле стоят трактора и прочая сельхозтехника.

– Алло, Николай Федорович! Это же руины. Я не представляю, как все это исправить за 20 дней!

– Ты справишься, деньги перегоним. Люди приедут, как договаривались.

И новый директор вступил в должность. Договорился об интенсивной работе со строителями. Набрал штат. Особой проблемой было получение разрешения от санэпидстанций, которых было три: городская, областная и Украинской ССР.

– Николай Федорович! Каждая СЭС приезжает и каждая что-то просит.

– Деньги у тебя есть. Расходуй.

Через 20 дней лагерь был открыт, но вздохнуть облегченно не получилось. Заехала первая смена, и вечерами к речке стала приезжать полупьяная молодежь с требованиями – подавай им девушек.

– Ребята, вы не по адресу приехали. У нас здесь детский лагерь!

– Да? А в прошлом году студенты были…

– Это было в прошлом году. Сейчас здесь дети, я попрошу вести себя культурно.

Но все себя культурно держать не могут. Так что первые две смены обернулись кошмаром. Швейкин практически не спал ни днем, ни ночью. Кроме назойливых местных были проблемы и с кухней. Проще говоря, воровство. Это специфика южных курортных районов. Народ зимой сидит без работы, и как медведь должен за лето обрасти жиром на следующую зиму. Зима довлеет над людьми как дамоклов меч, договориться с ними практически невозможно.

– Я все понимаю, – говорил директор поварам, – но это же дети! Наглеть не надо, кладите мясо по норме.

Молчали и продолжали делать по-своему.

Местный участковый посоветовал:

– Возьми мою жену медработником, я тут почаще бывать буду, а при мне тащить поостерегутся.

Может, это сработало. Может, узнали друг друга получше, даже подружились или просто наворовались и успокоились, но третья смена была уже легче. Приехали свои ребята, тренера. Местные почувствовали силу, тоже стали вежливей. Это уже был почти курорт. Но, оказалось, расслабляться нельзя никогда. В жизни, в которой присутствуют разнузданность и самоуправство, всегда есть место и подвигу.

Последний день смены, лагерь уже затих после отбоя. Швейкин проводит планерку с тренерским составом и персоналом – как назавтра организовать сдачу лагеря и спланировать отъезд. С берега послышался шум, возня, говор и мат.

Директор взял фонарик и пошел на берег. Картина могла бы быть романтической: ночной Днепр, лунная дорожка упирается в берег, обозначая контуры приставшей лодки. У костра сидят люди. Трое. Люди портят картину – пьяные, развязные, шумные. Как потом оказалось – праздновали освобождение одного из присутствующих из тюрьмы после отбытия срока наказания.

– Граждане, здесь нельзя шуметь. Это детский лагерь. Покиньте, пожалуйста, территорию!

Двое восприняли адекватно, а тот, кто только освободился и хотел разгуляться, разорался матом. Тут уже и парни подошли, дзюдоисты, боксеры. Буяна это не остановило. Он прыгнул в лодку и Швейкин увидел, как тот поднимает ружье. Спортивная реакция сделала свое дело – тренер быстро схватил с земли банку с пивом и бросил в вооруженного смутьяна. Тот увернулся, но потерял равновесие. Швейкин прыгнул в лодку и повалил его на дно. И тут почувствовал, как что-то обожгло живот. В это время ребята скрутили оставшихся двоих нарушителей.

– Что это, Николай Григорьевич?

По белой футболке (подарок Славы Ситдикова, привезшего ее с международного турнира в Берлине) расплывалось темное пятно. Оказалось, ружье было гарпунное. Выстрелить его обладатель не успел, но уколол как шпагой и нанес глубокую, хотя и по касательной, рану.

– Вам в больницу надо, Николай Григорьевич!

– Надо!

В больнице врача не оказалось. Раненому было тяжело, его тошнило. Хирург пришел только наутро. Обработал рану, сделал давящую повязку и обезболивающий укол. Швейкина положили в палату, где он заснул после бессонной ночи.

Когда проснулся, то увидел, что в полном составе вокруг кровати стоят взволнованные воспитатели и повара, те самые, с которыми конфликтовал два месяца. Переживают.

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально.

Тут же пришел и участковый:

– Не обошлось-таки без приключений! Ну, давай запишем показания.

– Пиши. Только я в судах участвовать не буду. Ехать далеко с Севера.

– Понимаю.

– Лагерь мне сдавать надо – и домой. Так что вы уж тут сами…