Текст книги "Экспедиция за татами. Большое путешествие Николая Швейкина"

Добрые люди всегда помогут!
Швейкин и криминал.
Казань, 2024 год.

Все хорошее рано или поздно заканчивается, чтобы уступить место лучшему. Закончилось и лето, начался новый учебный и тренировочный год. И это здорово! Потому что вернулись со сборов спортсмены, встретились школьные друзья. Дзюдоистов клуба «НУР» ждали новые задачи и новые победы. И, конечно, продолжение бесед с Николаем Григорьевичем Швейкиным, его рассказы о былом и поучительном. К этим встречам не преминули присоединиться местные и заезжие деятели киноискусств, бдительные чиновники от дзюдо и не менее бдительные «дзюдоисты в штатском». Впрочем, молодой человек из органов кивнул Шрайбикусу как старому знакомому, присел в уголке и словно исчез из виду.

Появились наши старые знакомые – Анвар и Радомир – вытянувшиеся за лето, окрепшие, загоревшие на ярком южном солнце.

– Привет, ребята, – обрадовался Швейкин. – Как съездили на сборы?

– Здорово! – отчитался Радомир. – Я подтягиваюсь уже 15 раз. Анвар – 16.

– Котят больше не спасали? – улыбнулся Швейкин.

– Мы спасли дельфина! – просто, без напускного пафоса, как о привычном деле сообщил Анвар.

– Молодцы! – воскликнул тренер. – Ну-ка, расскажите!

– Над морем собрался смерч! – начал Анвар, не обращая внимание, что вокруг замигали индикаторами видеокамеры. – Нам тренеры говорили, что с территории ни ногой, но нам очень хотелось посмотреть, и мы с Радомиром пошли на пляж.

– Нас тут же вычислили и поймали! – признался Радомир. – Илья Сергеевич предвидел наш маневр. Нам было очень стыдно.

– Но на пляж вы все-таки попали? – задал вопрос мэтр казанской кинодокументалистики.

– Тренеры поняли, что всем интересно посмотреть на такое природное явление, и мы организованно пошли на пляж.

Да, это был настоящий смерч! Уже вечерело, но на фоне неба хорошо просматривался вращающийся столб, уходящий в небеса. Несмотря на опасность, люди продолжали спокойно пребывать на пляже, а кто-то даже купался.

Анвар указал Илье Сергеевичу на купальщиков:

– Люди совсем ненормальные!

– Да вы сами полчаса назад искали приключений! – напомнил Морсков.

Анвар вздохнул, но вздох застрял в горле. Волна выбросило на берег взрослого дельфина. Животное лежало на камнях, не в силах вернуться в море.

– Дельфин! – крикнул Анвар.

И нуровцы побежали к терпящему бедствие животному.

– Я когда-то читал, что дельфины выбрасываются на берег из-за вируса, – сказал Радомир. – Поэтому не следует их хватать за плавники и тащить в море. Их нужно лечить.

Кроме ребят, вокруг животного скопились отдыхающие. Мужчины даже попытались подвинуть его к воде, но это не удалось. Шкура дельфина была очень скользкой, а вес его превышал 200 килограмм.

– Не трогайте его! – сказал Радомир. – Он болеет. Ему нужно врача.

Рядом оказался один из местных жителей. Он знал, как вызвать волонтеров.

Ждать пришлось около часа, в это время ребята успокаивали дельфина и поливали его водой. Наконец, прибыли волонтеры. Они переложили дельфина на подстилку, покормили рыбой.

Врач, которую звали Татьяна, объяснила ребятам, что причина болезни дельфина – морбилливирусная инфекция.

– Он выживет? – спросил Анвар.

– Погибают в основном молодые особи и детеныши, – объяснила врач. – Взрослые болеют, но есть шанс вылечиться. Вирус подавляет защитные реакции иммунной системы животных, делая их уязвимыми к другим патогенам, например, бактериям, которые вызывают пневмонии, энтероколиты, сепсис и другие патологии. Вторичная инфекция, которая накладывается на иммунодефицит, в итоге и убивает животное.

– То есть это, практически, «дельфиний СПИД»? – спросил Радомир.

– Многие вирусы подавляют иммунитет! Но при правильном уходе дельфины выздоравливают.

Нуровцы пришли к дельфину и на следующий день. Он уже окреп и приободрился, к вечеру его отпустили в море.

– Увлекательная история! – признал представитель спортивного телеканала. – Вас такие ситуации словно притягивают. Мне за всю жизнь ни разу не встретилось больное животное.

– Глаз должен быть поставлен, – серьезно сказал Анвар. – Если ты готов помогать людям и животным, ты замечаешь тех, кто в беде.

«Не зря мы ребят воспитываем!» – отметил тренер.

Участники заняли свои места в зале, ожидая продолжение беседы со Швейкиным.

– При ваших многочисленных переездах по стране и стремлении везде развивать спорт, дзюдо, – обратился Шрайбикус к Николаю Григорьевичу, – вопрос «где взять татами?» становится вечным. Но вопрос вечный, а страна меняется, меняются условия, люди. И каждое татами – это отдельное приключение, в котором отражена эпоха.

– Во как высокопарно загнул! – хмыкнул мэтр казанской кинодокументалистики и показал Шрайбикусу большой палец.

Шрайбикус зыркнул глазом, устанавливая порядок, и продолжал:

– Во время пребывания в курортном поселке Шепси на берегу Черного моря в «лихие 90-е» как решался вопрос с татами?

Николай Григорьевич Швейкин сидел на скамейке пляжа поселка Шепси и смотрел на набегающие волны. Бесконечность их гряд поражала, они могли накатываться на берег целый день без устали. Но это были чистые волны суровой и беспристрастной стихии. По стране же разбегалась мутная и грязная волна хаоса и беспредела, в которую выродились бодрые лозунги Перестройки. Волна захватывала города, села, территории, наводняя их импортными дешевыми товарами, наглостью и беспринципностью бессовестного передела собственности некогда великой державы. Общество захлебывалось в гнусности и циничности. Где же берег?! Должен был найтись берег, о который волна разобьется. Берег незыблемых ценностей, доброты, созидания. Где же он?!

Волны перестройки-перестрелки докатились и до черноморского побережья Кавказа. Проект выращивания овощей в теплом климате для далекого северного Усинска развалился, когда застрелили очередного криминального авторитета, контролировавшего банк, на кредит которого и должен был стартовать проект. Тут северяне на себе убедились, насколько холодным может быть прием в теплых краях. Дома не строились, вопросы не решались, прописки нет, на финансирование можно не надеяться. Доходило до того, что Швейкин, оставшийся за главного, кормил прибывших с ним мужиков буквально подножным комом – супом из крапивы. Потом яблоки подоспели, благо, что их там навалом.

Несколько месяцев такой жизни сломили упорство нефтяников, и они засобирались домой.

– Григорьич, ну, ты понимаешь, что привозить семьи в такие условия мы не можем.

– Понимаю.

– Поедем мы.

– Конечно.

– А ты-то сам как? С нами?

– Осмотрюсь тут еще немного.

Он спустился с плодородных предгорий в поселок Шепси. Ничего особенного – несколько пансионатов в горах, школа, пляж, берег моря. Может быть, это и есть тот берег, за который надо зацепиться и выстоять? Во имя чего? Во имя детей, во имя будущего! Дети не виноваты. Дети – всегда дети. Им нужны спорт, радость движения, борьба, победа в соревнованиях, победа над собой. Только сможет ли он, Николай Григорьевич Швейкин, справиться в этот раз, в этих условиях? Когда нет уже горкомов партии и комсомола, когда местная власть прозябает в апатии и безденежье, предприятия бедствуют. Сможет? Сможет, если надо!

Швейкин снял летний домик в саду у местной жительницы и врача Евы Карловны и устроился в школу физруком на время декретного отпуска преподавательницы. Начал приглядываться к ребятам.

Шрайбикус продолжил:

– Так как же, Николай Григорьевич, решался вопрос с татами в Шепси?

– Мне по жизни всегда везло на добрых людей! – начал рассказ Швейкин.

– А им везло с вами! – заметил представитель федерального спортивного телеканала.

– И это верно! Мы всегда находили друг друга! – согласился тренер. – А начинал я в Шепси как и всегда – с уборки мусора. Я встречался с главой поселковой администрации. Разговор складывался вязко, как всегда на Юге, ни «да», ни «нет». Все же смог договориться о выделении для проведения занятий подвала девятиэтажки по адресу Садовая, 4. Что это был за подвал, Леша Таравиков скажет, он у меня занимался в Шепси, ныне он директор спортшколы в Зеленограде, Московская область

– Да, Николай Григорьевич, – вступил по конференц-связи Алексей Таравиков. – Я этот подвал никогда не забуду. Это было как раз в том доме, в котором я жил. Раньше в этом подвале был тренажерный зал, мы даже туда ходили заниматься, потом все забросили, остались только грязь, трубы, сломанные тренажеры, плесень. Кошмар, одним словом! Мы с ребятами и Николаем Григорьевичем подвал отдраили, отчистили, сделали зал своими руками, починили тренажеры, он привез татами. Как он умеет организовать людей вокруг себя, настроить их на дело, поставить цель! В этом зале мы и начали заниматься.

– Тогда ко мне присоединились Слесарев Слава, Дима Лемешев, Георг Гаспарян. Мы устранили течь из труб – в подвале по щиколотку фекалий было! – все продезинфицировали, убрали грибок, целый месяц теплопушками сушили. Я созвонился с друзьями из Набережных Челнов, привез старое киевское татами. В этом подвале мы занимались полтора года.

Поначалу ребята поселка относились к затее приехавшего тренера настороженно (и до него уже были попытки, да провалились): придут, посмотрят и уйдут, девчонки заглянут, посмеются. Культуры занятий спортом в поселке не было никакой. Но постепенно один, другой стали задерживаться, принимать участие в тренировках. И наступил момент, когда в зале 12 на 12 метров перед тренировкой приходилось выстраиваться буквой П. Из 240 учеников местной школы у Швейкина занимались больше половины.

Когда ребята уже привыкли к тренеру, стало можно вводить дисциплину, а там дошло дело и до утренней зарядки. Зарядка – это для Швейкина что-то святое, его миссия на земле. Он жаворонок, просыпается легко, с утра бодр и свеж, заряжает всех своей энергией. Собирались у школы и бежали к пляжу не только дети, но и их родители. Надо было видеть, как утром по сонному и от природы ленивому южному поселку бежит разновозрастная шумная кавалькада, которую возглавляет, подбадривает и заводит подвижный как ртуть главный тренер. Жители поселка выглядывали из окон, из-за занавесок, качали головами и пытались осознать это явление другой, совсем незнакомой жизни. Их тихому существованию от одного курортного сезона до другого, пришел конец. В стоячую атмосферу вторглось нечто стремительное, устремленное, зовущее вдаль и открывающее горизонты.

После комплекса упражнений все купались в море. Купались практически до декабря. Один из родителей всегда приносил термометр и измерял температуру морской воды. Все настороженно ждали.

– Двадцать градусов! – объявлял он.

Буйная компания бросалась в море. Считалось, что до плюс 17 градусов купаться можно. Швейкин купался круглый год. После зарядки и купания все радостные, бодрые, горластые, устремлялись по домам и в школу, на работу – навстречу увлекательному, долгому, замечательному дню.

– Кавказ – регион с сильными традициями борьбы, – рассказывал Швейкин. – Но наши ребята стали принимать участие в первенстве Краснодарского края, занимать призовые места, Лемешев, Гаспарян и Таравиков стали чемпионами края. Алексей Таравиков в Майкопе выиграл юниорское первенство России. Подвала для такой серьезной школы уже стало мало. И я положил глаз на здание разорившегося придорожного кафе. Претендентов на это здание было много, но меня поддержали председатель поселкового совета Татьяна Ивановна Земкина и глава Туапсинского района Алексей Михайлович Бобрышев. Здание досталось спортивной школе.

По конференц-связи к встрече подключился из Туапсе Джанболет Нагучев, заслуженный тренер России:

– Я тогда был действующим спортсменом и только начинал тренерскую деятельность. Николай Григорьевич – один из немногих, кто в то время вообще пытался какую-то работу вести, расшевелить этот ледник. Он как старший товарищ прокладывал путь вперед. Мы все были выходцы из советской системы, ждали, что кто-то сверху что-то сделает, прикажет, одобрит. Удивлялись, что нам не помогают, что про нас забыли. От Швейкина пришла даже не мысль, а другая манера поведения: не надо ни от кого ничего ждать, надо делать самим. В какие-то моменты мне, молодому тренеру, и другим нашим коллегам казались его планы просто несбыточными, нереальными, но время шло и многое оказывалось реально. По организации работы, по организации финансирования – он в этом был первопроходцем.

Из разбитого и разграбленного здания Швейкин и его воспитанники сделали настоящую спортивную школу – спортзал, раздевалки, даже баня с мини-бассейном. Помогали им всем поселком – кто-то привез толстые дубовые доски для пола, кто-то нашел ломаный кирпич, из которого сложили камин. Чтобы иметь средства для деятельности школы, в здании открыли небольшое кафе, куда любили заходить дальнобойщики и туристы.

Чем лучше идут дела, тем больше завистников. Вот ведь люди! Не завидуют тому, что человек вкалывает, что горит делом, что заводит всех своей энергией. Завидуют малому грошику, который на детей предназначен. Подослали очередных провокаторов: приехали, поели, попили. Покушали хорошо, расплатиться отказываются. Пришлось применить силу. Естественно, кроме дурных голов поразбивали и мебель, пластиковые столы и стулья. На следующий день с претензией от обиженных приехал сочинский «смотрящий» – вор в законе. Сели за стол.

Швейкин смотрит на такое дело и говорит:

– Тогда, пацаны, и я нашего «смотрящего» позову!

Приехал «смотрящий» из Туапсе. Стали разбираться. Рассказал Швейкин и про школу, и про дзюдо, и про детей. Как поели и не расплатились, как нагло себя вели, как бежали побитые. У сочинского авторитета от злости даже руки затряслись.

Повернулся он к своим:

– Вы что, ребятишек хотели прижать? Спортсменов? Людей, которые на свои кровные деньги школу восстанавливают? Пошли вон отсюда! Дома с вами разберусь!

Пожал оппонентам руки, выяснил сумму ущерба и «отстегнул бабки» весьма приличные.

– Николай, ты, если что, обращайся! На связи будем!

Зал слушал увлеченно, но настоящих профессионалов видно сразу. Поднял руку мэтр казанской кинодокументалистики:

– Николай Григорьевич! Это захватывающее повествование, по которому можно смело снимать фильм. Но вы обещали рассказать, как появилось татами. Вы же не всю жизнь довольствовались стареньким.

– Да! Это, вообще, детективная история!

Швейкин встретил своего друга и ученика Василия Скорбова на соревнованиях в Сочи.

– Вася, привет! Как дела? Где сейчас?

– Я в Сибири сейчас! Город Куйбышев Новосибирской области.

– Тренируешь?

– И тренирую, и судейством много занимаюсь. Ты-то как?

– Да тут неподалеку – Туапсинский район. Организовал спортшколу, старое татами из Челнов привез, положил в зале. Занимаемся. Ребята перспективные, уже край выигрывали.

– Сейчас же в Ижевске делают татами! Ты знаешь?

– Не знал. Есть контакты?

– Где-то у меня телефон был. А! Вот! Записывай!

Швейкин позвонил в Ижевск.

– Да, татами делаем!

– Сколько стоит?

– Три миллиона семьсот тысяч. Перечисляйте – в течение месяца изготовим.

При слове «татами» у Швейкина вспыхнул охотничий азарт. В этом состоянии для него не было невозможного.

– Алексей Михайлович! – ворвался тренер в кабинет главы районной администрации Бобрышева.

– Что ты такой возбужденный, Николай Григорьевич?

– Есть возможность взять для школы татами!

Он быстро ввел Бобрышева в курс дела.

– Хм! – задумался тот. – Давай посоветуемся с финотделом. Роза Федоровна, найдутся у нас средства для спортивной школы?

Нет такого финансиста, который сразу согласится расстаться с деньгами. А Роза Федоровна Щербань была профессионалом, впоследствии она защитит диссертацию на звание кандидата экономических наук и станет заместителем начальника финансового управления города Сочи.

– Не знаю, не знаю! Какая-то шарашкина контора даже не из нашего края! Не думаю, что это возможно!

Но в итоге деньги все-таки нашли и перечислили. Заключили договор, что к такому-то сроку татами должно быть готово.

Прошел месяц, второй, третий. Роза Федоровна начинает интересоваться у Швейкина: где имущество, за которое мы заплатили?

Швейкин тоже как на иголках. Звонит в Ижевск.

Ему объясняют:

– Из-за отсутствия одного компонента нет возможности сделать, но мы работаем над этим.

Снова проходит месяц, второй, третий. Швейкин все время звонит, но в какой-то момент телефон перестает отвечать.

– Телефон в сети не зарегистрирован.

Николай Григорьевич бросает все и летит в Ижевск.

По указанному в договоре адресу ему сообщают:

– Сейчас такой фирмы здесь нет.

У Швейкина был знакомый в прокуратуре Удмуртии, он – к нему. Так и так!

– Понимаю, Николай Григорьевич! Ты, хотя бы, фамилию этого афериста знаешь?

– Конечно, знаю! Вот договор! Вот название фирмы, подпись директора!

– Хорошо! Сейчас пробьем по базе. Зайди после обеда.

После обеда Швейкину сообщили:

– Этот делец из Москвы. Они вместе с женой организовали фирму. А теперь он с супругой развелся и исчез в неизвестном направлении.

– Что же делать?

– Мы дело завели, будем искать! Езжайте к себе, мы известим, когда что-то найдем.

Швейкин приехал в Шепси, ждет. Перед Бобрышевым и Щербань неудобно ужасно.

– Не ожидала я, Николай Григорьевич, что вы так меня подведете! Это же бюджетные деньги, по ним отчитываться надо.

Но вот звонок из прокуратуры Удмуртии:

– Николай Григорьевич, мы вышли на след его любовницы. Он иногда к ней приезжает.

У Швейкина уже нервов не хватало ждать, он решил сам ускорить дело. У него тренировался и работал Андрей Богосян – парень крутой и безбашенный.

– Андрюха! Есть дело!

– Слушаю, Николай Григорьевич!

– Полетишь в Набережные Челны, найдешь там Ваню Федяева. Объяснишь ему ситуацию. Нужно отыскать этого жулика и решить вопрос!

Богосян с Федяевым поехали в Ижевск, в прокуратуре им дали адрес и фотографию. Они сидели в машине в засаде и ждали.

На вторые сутки показался подозреваемый. Двое спортсменов весьма внушительных габаритов в темноте взяли его под руки.

– Деньги верни!

– Какие деньги? – тот перепугался до смерти.

– За татами!

– Какое татами?

Оказалось – не тот. Отпустили, извинились.

Сидят еще двое суток. Идет!

– Он?

– Вроде он!

Затащили в машину. Показали договор на изготовление татами. Аферист сначала отнекивался, но Федяев, у которого язык был хорошо подвешен в уголовном лексиконе, с него спесь сбил. Через какое-то время тот признал долг.

– Только сейчас домой зайду!

– Зайди. Но без глупостей! Твою машину мы заметили!

Аферист зашел в подъезд. Что уж он там делал, кому звонил – неизвестно. Наконец, выходит.

– Пойдемте в мою машину.

Ребята в машину садятся, он в это время лезет в бардачок и вытаскивает ствол. У Ивана рефлекс сработал – пистолет выхватил, руку заломил.

– Тебе же говорили – без глупостей!

– Все-все-все! Отпусти!

Иван сел за руль, Андрей держал афериста. Поехали.

– Ну, тебя сразу в лес везти или решим вопрос?

– Хорошо! Поехали.

Съездили в одно место, в другое. Приехали на какую-то огороженную территорию, где стоят машины.

– И что мы тут делаем?

– Мужики! Я вам деньгами не могу отдать. Берите грузовую «газель» – новую, без номеров еще.

Иван прикинул стоимость:

– Одной мало! Давай две!

Тот всяко вертелся, как уж на сковородке, но когда ему его же ствол в бок ткнули, согласился.

– Звони Григорьичу! – сказал Богосяну Федяев.

Швейкин по темпераменту сангвиник, он уже извелся от ожидания. Ждал известий. Наконец зазвонил телефон.

– Николай Григорьевич, мы его нашли! – доложил Богосян. – Но деньги он не отдает, предлагает две «газели».

– Берите! – решил Швейкин, которого эта история уже доконала. – Одну отдадите в школу, вторую поделите между собой за труды.

Иван оформил «газели» на свою фирму, сделал все документы, Андрей пригнал одну машину в Туапсе.

Швейкин пришел в администрацию с повинной:

– Вот такая получилась ерунда!

Щербань схватилась за голову:

– Да как же я проведу эту машину?! Мы же татами оплатили.

Бобрышев попросил:

– Придумайте что-нибудь, Роза Федоровна! Пожалуйста!

– Такая была маета с этой газелью и с этим татами! – признал Швейкин перед залом. – Вспомнить страшно! Но вот такие были времена. Ничего так просто не делалось!

– Да уж! Головокружительная комбинация! – признал мэтр казанской кинодокументалистики.

– Но в итоге спортшкола осталась без татами! – воскликнул Радомир.

– Не совсем без татами! – успокоил его Швейкин. – В то время база сборной СССР по дзюдо в Феодосии осталась на Украине. Федерация дзюдо России искала, где разместить новую базу на море. Президентом был Шестаков Владимир Зарипзянович. Я на него вышел и предложил создать центр на базе пансионата «Маяк» треста «Гидроспецстрой» в Шепси. Он находится на хорошем возвышенном месте, есть спортивный зал. Директором пансионата был Иван Григорьевич Шурыгин, идейный коммунист, почетный гражданин Туапсе6262
  Из статьи «Жизненный путь Ивана Шурыгина»: «Вклад И. Г. Шурыгина в развитие Туапсинского района велик. Невозможно перечислить всё, что было им сделано в этом направлении за 12 лет, с 1975-го по 1987 годы, когда он работал сначала заместителем, а потом и председателем райисполкома… Тогда Туапсинский район опередил все районы края в деле электрификации. А раз появилось электричество, стало возможным решать проблемы водоснабжения, очистных сооружений и, конечно, дальнейшего развития курорта, строительства здравниц. В те годы в районе было пробурено более семидесяти скважин, построены водозаборы, более 150 тысяч квадратных метров жилья…» – https://черноморьесегодня.рф/2019/11/09/zhiznennyj-put-ivana-shurygina/ Н. И. Швейкин: «Иван Григорьевич Шурыгин – это уникальный человек, патриот, неравнодушный к детям, к воспитанию подрастающего поколения. Мы с ним на базе пансионата „Маяк“, где он был директором, сделали спортивно-патриотический клуб „МАЯК“ – „Мощно Атакуй, Ярость Контролируй“. Я был президентом клуба, Иван Григорьевич возглавлял попечительский совет. Ему нравилось, что дзюдо развивает гибкость ума и тела. В „Маяке“ до сих пор в спортзале висит плакат „Возродим и сохраним здоровье нации!“. Хорошо, что есть такие люди, которые в душе воспитаны как государственники. С Иваном Григорьевичем было приятно иметь дело и приятно просто общаться, встретиться поговорить».


[Закрыть]. Договорились о том, что летом прибудут два тренера, чтобы познакомиться с базой, посмотреть корпуса, питание. Когда они посмотрели, сказали, что все нормально, что сейчас будут завозить татами, но сначала нужно сделать деревянный пол. Я обратился к директору Туапсинского леспромхоза, он дал доски, пол мы сделали. Приезжаю я в Москву.

Когда Швейкин приехал в Москву, ему такой вариант предложили:

– Николай Григорьевич, давайте сделаем так! Мы договоримся с гимнастами, они у вас две смены отдохнут, деньги вам перечислят. Эти деньги частично пойдут на татами, а частично…

Далее следовала очередная головокружительная комбинация.

– Да не вопрос! – при слове «татами» Швейкин был готов на любые комбинации без пролития крови.

Он загрузил татами в машину и привез в пансионат «Маяк». Путешествие это было не таким ярким, как в 1979 году – и попутчик попался не самый общительный, и приключения были другие. Это было не путешествие по стране, устремленной в будущее, а печальное зрелище упадка и разрухи. Тем не менее татами привезли и постелили в спортзале пансионата. И даже провели первый сбор.

– На первом сборе был Владимир Драчко, который у нас теперь в Татарстане тренер главной сборной по дзюдо. Но в итоге в этом «Маяке» базу сборной сделать не удалось. С одной стороны, работники пансионата не обеспечили разнообразия питания – жители Юга не любят перемен, новое здесь тяжело приживается. С другой стороны, под Шестакова копали конкуренты и в итоге им удалось сменить президента Федерации – так дело и заглохло. Но отличное немецкое татами осталось – пусть не в самой школе, но в сфере доступности, на нем можно заниматься, проводить на нем соревнования. И хотя Иван Григорьевич Шурыгин уже умер, пансионат возглавил Ковалев Александр Матвеевич, который был его замом и с которым у нас хорошие отношения. И до сих пор мы из Казани выезжаем со спортсменами клуба «НУР» в этот пансионат на летние сборы.

– Хорошо, что все удачно закончилось! – подвел итог встречи Шрайбикус. – На следующей встрече мы узнаем, как Николай Григорьевич приехал в Казань.