Текст книги "Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба"

Коварная ухмылка до самого конца не сходила с уст Пара. Термит опустил голову и погрузился в раздумья. Призраки знали, что в такое время он предпочитает сидеть в непроглядной темноте, поэтому каждый поспешил занять своё место в камнях, костях и других предметах, которые бы не попадались на глаза гигантского насекомого. Пар присел на корточки и покорно закрыл руками очи, сияющие чужой волей. Чёрная фигура согнулась в кольцо, сливая наступившую тьму со своими собственными мрачными мыслями. Когда один мрак сливается с другим, на свет рождается новый демон, поселяющийся в детских страхах и ночных кошмарах. Сейчас у этого демона было два больших красных глаза, прорезающих пелену ночи и неровное присвистывающее дыхание, разрезаемое тонкими клыками ненасытной пасти. Чудовище размышляло. Взвешивая все «за» и «против», оценивая риски, достойно ли вновь обретенное тело небольшой, совсем крохотной, но всё же свободы. Ведь для того, чтобы выпустить талант резчика по дереву, необходимо было освободить часть души Пара. А это – очень опасная игра. Ведь если отнять у человека всю свободу, а потом вернуть ему небольшую её часть – он уже не выпустит её из рук. Да, он будет благодарен дарителю, как богу, но впредь будет держаться за неё, как остервенелый питбуль. Он уничтожит кого угодно и что угодно, только бы остаться со своим куском пирога, со своей надкусанной свободой. Но это лишь на время – до тех пор, пока выданный кусок не будет съеден, и человек, изголодавшийся и озлобленный, не пойдёт на поиски нового куска. Но ведь вместо этого куска можно кинуть питбулю игрушку, фальшивку – ложные ценности, которые он, забывший былое, наречёт новой свободой. Он забудется в ней! Отвлечётся от того, что действительно для него когда-то имело значение. От того единственного, что вообще может иметь хоть какое-то значение. Да, собачки любят игрушки. А после того, как он одолеет Дайтрия – он найдёт эти ложные ценности для своего питомца. На поверхности их должно быть много.

Убить Дайтрия! Существо злобно улыбнулось. На другой стороне весов лежала его давняя мечта, то ли согревавшая его душу, то ли обжигавшая его ненавистью. Разве может сравниться доля свободы какого-то оборванца, которого он впервые сегодня увидел, с этой священной целью? Разве стоит эта доля тех лет заточения в темноте и одиночестве, которые ещё предстояло бы пережить Термиту, жуя пресытившиеся магические корни? Ответ был очевиден. А чтобы душа человека не восставала против своего господина, его верные слуги, призраки, обитающие теперь в теле бедного юноши, неустанно будут ломать его волю, рассказывая о том, насколько доблестна и праведна кровавая месть, вытесняя из его головы все мысли, кроме жгучей ненависти. Дай человеку свободу кого-то ненавидеть, и он выжжет в себе все крупицы любой другой свободы, сковав себя кандалами этой ненависти.

Человек-Термит встал, и вновь пещера озарилась призрачным светом.

– Друзья мои! С этого дня мы начинаем новую страницу нашей истории. Дайтрий со всем его проклятым лесом падёт. Он будет предан смерти – страшной, мучительной, отвратительной – такой, какая и полагается всем подобным ему злодеям.

С того момента началась создаваться деревянная армия. Из камня и костей острые зубы чудовища соорудили для Пара топор и стамески. Заточив их о скалу, юноша немедленно принялся вырубать из мощных корней Дайтрия послушных воинов, в которых вселялись призраки. Хозяину костяного города пришлось отказаться от самого вкусного лакомства, питаясь лишь обрезками и стружками, оставляемыми после выделки гвардейцев. Как только древесина заканчивалась, Термит прорывал новые пещеры, оголяя свежие корни мудреца.

Забытая всеми и запертая в клетке Мия наблюдала, как шеренгами выходят новоиспечённые воины из пещеры, в которой она разговаривала с чудовищем.

По мере того, как приведения наполняли тела вырезанных фигур, пещера постепенно превращалась в тёмное и угрюмое место – такое, каким его видела Мия. Лишь тусклый свет пробивался через глазницы искусственных воинов. Она несколько раз видела кого-то похожего на её друга, то и дело проходящего мимо. Но во тьме ни в чем нельзя быть уверенным, а страх вновь напомнить о себе и привлечь внимание чудища пересиливал её смелость. Время шло, армия росла, и дома, превращённые в казармы, постепенно забивались до отказа.

Мия понимала, что недолго тот час, когда место в городе закончится, и призраки, о которых говорил Термит, и которых она так и не видела, поднимутся на поверхность, чтобы убить Дайтрия. Когда она поняла, что ей больше нечего терять, она попыталась поджечь догорающим факелом проходящих мимо деревянных воинов. Много дней он служил ей в костяном заточении, но сейчас последние колебания огня сигнализировали о приближающемся конце. Но факел лишь привлек внимание Человека-Термита.

– Я гляжу, ты всё ещё не сбежала из моего заточения, – усмехнулся он. – И как наша принцесса себя чувствует?

Он наклонился к ней, скривив улыбку.

– Куда лучше, чем мягкие и скользкие красные глаза, – съязвила Мия.

Чудовище молниеносно отшатнулось. Слишком свежие были воспоминания о причиненной ему боли.

– Что, испугался, паук мохнатый? – начала подтрунивать над ним Мия.

– Как смеешь ты разговаривать так со мной, негодница?

– А что ты мене сделаешь, чучело? Зальешь слезами? – смеялась она над своим тюремщиком.

– Ссстража! Угомоните её! – приказал Термит.

Двое гвардейцев отделились от роты и подошли к клетке, но тут же отринули назад, как только Мия направила на них свой факел. Они хорошо помнили, как на их плоти плясало пламя пожара в Лесу Теней.

– Ну что, помидорные глаза, не в силах тебе и твоей армии справиться с бедной беззащитной девочкой? – Мия откровенно издавалась.

Минутный гнев Термита вдруг сменился хитрой ухмылкой.

– Приведите сюда лесоруба, – скомандовал он.

– Но это её друг. Он не сможет сделать ей ничего плохого. Мы рискуем потерять над ним власть, – сказал один из призраков.

Но озлобленный дерзостью хозяин костяного города ничего не хотел слышать себе в упрек. Слишком долго он выращивал в себе ненависть, чтобы теперь не он, а она управляла им.

– Значит, подавите его волю. А ещё лучше – убедите, что мы и её друзья тоже. И мы, наконец, нашли её здесь – случайно запертую в этой клетке и хотим её освободить. А она, бедняжка, испуганная темнотой и голодом, боится нас.

Один из деревянных воинов кивнул и отправился вглубь тоннеля.

– Я покажу тебе, как хамить моему величеству.

Бедная Мия начала в испуге оглядываться по сторонам. Проследив за её взглядом, Человек-Термит предугадал её действия и приказал окружить клетку, чтобы девочка никуда не сбежала.

Через какое-то время из темноты пещеры вышел её друг. Глаз у него светились призрачным светом.

– Что с тобой, Паровозик? Ты какой-то странный, – робким голосом произнесла Мия, забившись в угол.

– Не бойся, Мия, мы тебя не обидим. Мы тебе поможем, – неживым хором отозвались все покойные внутри тела Пара.

– Мне не нужны «мы». Мне нужен ты. А эта чёрная гусеница пугает меня. У неё очень страшный правый глаз. Левый тоже был страшный, но теперь он подбитый и не такой суровый.

В ответ чудовище оскалило зубы.

– Это не гусеница – это наш новый друг. Он нам поможет. Не бойся, иди к нам. Подойди поближе.

Девочка замотала головой.

– Ты тоже неправильный. И тебя я тоже боюсь. Но я не хочу тебя бояться. Я хочу тебе верить.

– Тогда верь!

– Не могу, пока ты с этим пугалом.

– Что ж, это для твоего же блага, – пожал плечами Пар и, взяв в руки топор, начал рубить клетку.

Мия закричала. Через две минуты от укрепления мало что осталось. Пар выхватил у девочки факел и постарался поймать её, но та вырвалась и пустилась бежать. Однако бежать было некуда – она лишь наткнулась на стену из деревянных солдат, после чего в исступлении начала метаться по оцепленному кругу.

– Теперь тебе от меня не убежать, – процедил Термит и направился к ней.

– Пар, проснись, они тебя околдовали! – завопила Мия.

– Нет, – спокойно ответил юноша, не вздрогнув ни на миг от душераздирающего крика ребёнка.

– Но они хотят убить Дайтрия, – пытаясь увернуться от тощих лап Термита, кричала девочка.

– Правильно. Он предатель. Он заманил нас в этот лес, провёл через ад, а потом отправил вниз – во тьму, на верную смерть, – всё тем же непоколебимым голосом отвечал ей Пар.

– Но ведь это чудовище – он и есть та самая смерть, о которой ты говоришь, – пыталась достучаться до друга уже схваченная Мия, всячески выбиваясь из лап гигантского насекомого.

– Нет, он друг, – Пар был как будто загипнотизирован. Но основной его слабостью было то, что он принял внушаемые ему мысли, как свои, согласился с ними, поверил в них. Мия этого не знала и изо всех сил пыталась докричаться до друга.

– Но Дайтрий хотел нам помочь! И тебе он хотел помочь. И поможет! В твоих поисках – разве ты забыл?

– Нет, он хотел нас обмануть. Он бы всё равно мне не помог, – уже с дрожью в голосе произнёс Пар. – Он предатель.

– А если нет? Если он – наш единственный шанс быть с нашими близкими? Ведь надо хотя бы попытаться.

Чудовище скрутило девочку и пошло прочь, унося пленницу с собой. Деревянные ряды солдат расступались перед ним, образуя длинный коридор.

– Паровозик, миленький, пожалуйста, не теряй себя среди… – ей не дали договорить.

«Хотя бы попытайся, – звенело в настоящей душе Пара. – А мы и пытаемся! Мы вырезаем солдат, чтобы добиться своей цели. Мы одолеем мудреца только ради того, чтобы добиться своей цели. Цели… А какая у нас… у меня цель? Кто я? Она сказала, чтобы я не терял себя. Но кто я? И кто такие мы? Кто это – мы?»

– Термит! – низким и грозным басом произнёс Пар.

Случилось то, чего так боялся владыка костного города. Пар сумел отделить себя от ликов озлобленный призраков. Свет из его глаз перешёл в тонкое лезвие каменного топора, который уже занял своё место в руке юноши.

На оклик Человек-Термит остановился и повернул голову, не ожидая, что подчинённый ему человек прорвется через тот туман безумия, что наслали на него жестокие души. В то же мгновение топор скользнул по шее насекомого, и чёрный шар с двумя красными горящими глазами укатился под ноги деревянных воинов.

Схватив Мию, безоружный Пар бросил в толпу почти потухший факел, чтобы разбить их ряды. Деревянные солдаты в ужасе отпрыгнули в стороны, сбивая с ног своих соплеменников. Эта ситуация выиграла для гостей подземелья время. С девочкой на руках, Пар рванул через опрокинутых воинов к выходу. За ними тут же кинулась толпа пришедших в себя кукол-гвардейцев.

Пар бежал быстро, но не настолько быстро, чтобы оторваться от погони. Он будто бы спал и только сейчас проснулся. После заточения в своём же собственном разуме, он окунулся в реальность, будто упал в ледяное озеро с головой. Теперь ему приходилось действовать, принимая радикальные решения. Одним из таких решений стала отрубленная голова Термита. Но время ещё не насытилось кровью – оно ждало новых жертв для своей жатвы.

«Если даже мы успеем выбраться на поверхность, деревянная армия схватит нас, – думал Пар, – а потом и Дайтрия».

Ситуация казалась безвыходной. В груди бешено колотилось сердце, будто уже стучало в ворота смерти, требуя впустить его в мир на другой стороне жизни, но голова всё ещё не хотела покидать свою шею, лихорадочно ища пути решения.

Город уже был позади, а ответ всё никак не приходил. Вдруг в памяти, словно из тумана выплыли слова призрака-политика: «Наш новый друг, переполненный ненавистью, поведёт нас». Только сейчас юноша понял всю суть этой фразы. «Нет, не поведу», – сказал он себе.

– Мия, – обратился к ней Пар, – помнишь, ты просила, чтобы я тебя не ронял?

– Ага, ты ещё сказал тогда, что мне не будет больнее, чем тогда, когда я прыгала со скалы.

– Вот-вот. Но именно это я и собираюсь сейчас сделать.

– Как это? Ты меня бросишь? Они же меня прибьют!

– Ты же не умеешь умирать, забыла? К тому же не убьют, а немножечко придавят.

– А после того, как придавят? – задала риторический вопрос Мия.

– А после этого выбирался из кучи деревянного мусора и топай ко мне – я буду ждать тебя на поверхности.

Девочка начала было ноющим голосом что-то возражать, но Пар прервал её.

– Верь мне, с тобой всё будет хорошо.

Не без тяжести на сердце, Пар бросил Мию солдатам под ноги, которые почти догнали посланцев Дайтрия. Пар слышал, как падают за его спиной неуклюжие деревянные призраки. Каждый из них пытался добраться до бедной девочки. Бегущие же позади – те, кто имел надежду поймать именно парня, пытались перепрыгнуть через гору своих соратников, обойти их, но в результате сами оказывались в этой куче. Они либо спотыкались, либо застревали в скалах, либо их сбивали те, кто бежали сзади. Молодому учёному было жаль девочку, но другого выхода он не видел. Время получило свою очередную жертву и, насытившись ей, дало Пару возможность не переживать о собственной шкуре.

«С ней всё будет в порядке», – пытался успокоить себя Пар.

Вдалеке он услышал, как войска все свои силы бросили на бедную девочку. Теперь они вряд ли его догонят. Но вместо того, чтобы сбавить темп и отдышаться, юноша стал бежать ещё быстрее, дабы поскорее выбраться на поверхность подальше от этого кошмара.

Когда армия совсем скрылась из виду, всё вокруг погрузилось во мрак, так как свечение глаз больше не освещало дорогу. Ещё через какое-то время впереди показались первые из заколдованных Дайтрием растений. Тоннель становился всё светлее и шире, и вот уже за поворотом нарисовалась высокая винтовая лестница. Пар рванулся вверх. Когда до поверхности оставалось всего два витка, он остановился. Теперь – только ждать. Он присел на ступеньку. По мере того, как сердце успокаивало свой бой, смертельный голод покорял мысли юноши. Там, в глубине горы его силы поддерживали сотни душ, во век забывших об усталости. Но сейчас боль в животе сводила его с ума. Но нет, ждать – она придёт.

Пар посмотрел наверх – чёткий диск колодца отделял его от внешнего мира – светящегося, бурлящего, то и дело куда-то спешащего. Здесь же, в заточении серого камня время больше не имело значения. Оно, как вода в колодце, застыло среди однотонных валунов, отражая в себе бесконечность звездного неба. Но жизнь при этом не прекратилась – она тут, застыла вместе со временем и выжидающе смотрела на юношу, выискивая в нём отражение его будущего, гадая по песку его тёмных мыслей, как на кофейной гуще, пытаясь узнать, будет ли она гордиться им завтрашнем или возненавидит его.

Острая боль вновь поразила живот. Проклятый голод! Пар сдавил пресс руками, но это едва ли дало особый результат. Тогда он попытался отвлечь своё внимание на другую боль – боль в ладонях. Их покрывали мозоли и волдыри, натертые корнями и каменно-костяным топором. Сколько солдат он сделал? Сколько времени потерял, создавая деревянную армию? Но не потерянное время сейчас пугало его, а потерянная душа – его собственная. Теперь он знал, как порой легко сделать шаг за черту, где добродетель меняет своё лицо. Сделав этот шаг, становится ли он сам злым? Может ли вернуться? Если да, то возвращается ли он на тропу добра или может не тропа добра это вовсе, раз она готова принять назад к себе преступника, сломавшего чьи-то жизни?

Боль в животе пережила все остальные мысли. Что ж, тоже не плохо – она не давала голове заполняться тяжелыми думами. Всё, кроме биения крови в висках и острых спазмов как будто перестало существовать.

Он забылся и потерял счёт времени, пока внизу не услышал тонкий приглушённый детский плач. Это была Мия. Пару очень хотелось кинуться к ней, обнять подругу, поскорее попросить прощенья, но он остановил себя.

«Нельзя, – подумал он, – это может быть слишком опасно».

Он дождался, пока девочка доберётся до него, и встретил её ласковым взглядом. Та уставилась на него в исступлении и в следующую секунду бросилась с кулаками.

– Ах, ты, мерзавец! Ты бросил меня там, в тёмной пещере! Одну! На меня набросились толпы солдат, а потом…

– Потом ты порвала их всех на мелкие куски, как Тузик грелку.

– Нет! Вернее… Не совсем так… Но мне было больно!

– Но потом они все включились, верно?

– Д… да. А откуда ты знаешь? Ты подсматривал из-за угла?

– Нет, глупышка, – засмеялся Пар, – просто эти призраки – магические существа. Они живут и питаются за счёт человеческой ненависти. И именно они светились тогда в камнях и в костях. Ты же этот свет не видела, а, значит, и ненависти в тебе нет – ты слишком добрая для этого. А вот я – нет. Они гнались за мной и питались моей злобой. Если бы я вывел их на поверхность – это бы кончилось катастрофой. А так, ты переключила всю эту свору на себя и сбила их внимание. За это время я успел убежать достаточно далеко, чтобы они меня не чувствовали. Когда для них вокруг исчезли все, кто способен на ненависть, призраки просто прекратили своё существование, оставив за собой лишь груду деревянных кукол. Тебе, конечно, пришлось нелегко, выбираясь из-под всех этих дров, но я в тебя верил.

Девочка задумалась. Взвесив все «за» и «против», прокрутив все слова друга в голове, она ещё раз спросила:

– А откуда ты знал, как далеко надо убегать?

– Я не знал. Я и в себя верил, – улыбнулся Пар.

– Давай сделаем так, – заключила Мия. – Я притворюсь, что пока тебя не слышала, полуплю тебя, как следует, и только потом обниму крепко-крепко. Хорошо?

– Хорошо, – ответил Пар и подставил свою лохматую голову.

Глава 10. Ответы без ответов.

На поверхность они поднялись, громко смеясь и перешучиваясь, будто это было не страшное испытание, а весёлое приключение.

Когда друзья вышли в сад Дайтрия, их встретил широкий стол, уставленный разнообразными яствами. Пар с жадностью накинулся на еду, поглощая всё на своём пути. Мия же, напротив, манерно уселась за стол и, воображая себя принцессой, демонстрировала хозяину леса своё прилежное воспитание. Голодная жизнь в Лесу Теней поручила её терпению и полной независимости от еды.

Всё это время молчаливый и улыбающийся Дайтрий наблюдал за своими гостями, внимательно их изучая. В большей степени его интересовала Мия – что-то особенное было в ней, что-то нечеловеческое. И он начинал догадываться, что именно.

Пар и Мия до вечера рассказывали старику истории своих подвигов, хотя юноша всячески старался пропустить или перефразировать те места, где он не самым лучшим образом отзывался о волшебнике или рубил его корни. Девочка же выкладывала всё, как есть, а иногда настолько сгущала краски, что Пару ничего не оставалось, как краснеть, набрав в рот воды.

С наступлением сумерек, когда все истории были рассказаны, и вокруг воцарилось умиротворяющая тишина, Дайтрий произнёс:

– А теперь пришло время награды за вашу честность, смелость и доблесть. Рассказывайте о своей проблеме, задавайте вопросы, и я дам вам ответ, который вы так ждали.

Счастью Пара не было предела. Неужели за столько времени скитаний он найдёт выход?

– Есть одна девушка, – нетерпеливо начал Пар, не уступив маленькой девочке права первой задать вопрос, – её зовут Юна. Я люблю её и хочу освободить из-под гнета страшного существа.

– Освободить, говоришь? – улыбнулся старик. – Такой храбрых юноша, справившийся со вскормленным моей же собственной магией чудовищем из глубин, пришёл сюда, чтобы спросить у меня совета, как ему одолеть другое чудовище? Что же это за существо такое?

– Его зовут Синяя Рыба. Он нечто вроде палача, прислуживающего богу подводного мира.

– Синяя Рыба… – повторил мудрец. Друзья почувствовали его тревогу. – Высоко ты поднял свою планку. Не перепрыгнуть тебе её, боюсь, не перепрыгнуть.

– Вы знаете его?

– Увы, да. Другое его имя, коим его величает сам Лаотон – Хэт’Ксу. Мы говорим о проклятье, при котором Синяя Рыба в год совершеннолетия девушки приходит в дом её матери – своей бывшей супруги – и забирает свою дочь?

– Да, – ошарашено произнёс Пар, – но неужели ничего нельзя сделать?

Он был очень напуган. Столько сил, стремлений, надежды перекипело в нём, и неужели всё напрасно? Неужели им так и не быть вместе? Нет, всё не может вот так кончиться.

С не меньшим волнением смотрела на своего друга Мия. Только сейчас она узнавала подробности его беды.

– Можно. Но не каждый человек сможет вынести то, через что при этом придётся пройти. Это… будет… очень… – постепенно мудрец окунулся в собственные мысли и воспоминания, забывая про гостей.

– Я готов на всё! – выпалил Пар. Эти слова вернули Дайтрия в реальный мир.

– Что ж, смертному не одолеть Синюю Рыбу. Поэтому, единственное, что можно сделать в этом случае – снять проклятье. Для этого необходимо согласие духов стихий… – старик опять начал забываться.

– Духов стихий? А подробнее о них можно?

– Да… Во-первых, необходимо согласие духа огня. Они обитают в самом сердце жары – на планете пламени. На солнце, – взгляд Дайтрия пал на закатывающийся диск огненного шара. Борясь с собственным самозабвением, он продолжал. – Тебе придётся оторваться от земли и улететь далеко-далеко от дома. Там, среди пекла обитают духи огня. Тебе нелегко будет добиться их согласия – они не любят людей. Не любят за их природу, за их прошлое, за то, как люди извратили сакральный смысл огня, приравняв его к смерти. Это очень… давняя… история… Больше всего… они не любят людей… за… – мудрец утонул в собственных раздумьях. Несколько раз Пар и Мия окликали его, но он очнулся лишь тогда, когда солнце зашло за горизонт.

– Я говорил о чём-то? – поинтересовался волшебник у слушателей.

– Да, о духах, – напомнил ему Пар.

– Ах, да. Во-вторых, дух земли. У них есть одна особенность: они обитают в созданиях своего отца: в людях, деревьях, скалах. Как правило, договориться с ними несложно: для этого достаточно воли того, в чьем теле они ютятся. Предложи им что-то в обмен, и они помогут тебе. Куда сложнее их найти. Они рассыпаны по всему миру, и отличить их от других порождений земли очень сложно.

– Тогда надо спрашивать каждого встречного и поперечного, не является ли он духом земли, – звонко заявила Мия. – Кстати, а ты часом не дух земли, а? – поинтересовалась она у волшебника.

– Нет, – рассмеялся тот. – Да и ответит вам на этот вопрос далеко не каждый из духов. Не все знают, что внутри них живёт нечто куда более великое, нежели их бренное тело. Но даже если предположить, что им это известно, то человек вам, может, и ответит, а вот предмет – вряд ли. С духами, заключенными в предметах, способны общаться только маги.

– Но как тогда мне узнать этого духа?

– Никак, – покачал головой Дайтрий.

Настала новая пауза. Старик продолжил.

– Тебе – никак. Поэтому тебе сперва нужно найти остальных духов. Только другой дух способен узнать подобного себе. Так что с духа земли поиски лучше… не… начинать…

Чувствуя, что мудрец вот-вот вновь их покинет, Пар грубо прервал его мысли:

– С духом земли всё более или менее понятно. А что дальше?

– Дальше? Ах, да. Последний и самый гордый дух – дух воздуха! Эти духи очень высоко ценят свои принципы и традиции. Они обитают в телах механических существ, некогда созданных человеком – одним из Древних Мастеров. Город этих существ парит высоко в небе и постоянно перемещается. Чтобы с ними начать общение они должны признать в тебе равного им. Нет, они любят людей, но по-особому. Вы все для них – маленькие дети, которых нужно скорее оберегать, нежели идти у них на поводу. Иными словами, у тебя с этим будут проблемы.

– А если их попробует убедить один из уже найденных мною духов? – поинтересовался Пар.

– Они ценят только свой народ. Авторитет других духов может играть даже против тебя. Нужно знать их нрав и культуру, чтобы представлять ничтожности своих шансов. А шансы и вправду малы. Надо знать… древние легенды… чтобы…

– Всё у вас давнее, всё у вас древнее. Вон, скоро песок посыплется, – пробурчала Мия, но Дайтрий её уже не слышал.

– Значит, согласие духов! – громко произнёс Пар.

– Ах… ну да… Верно! Огласив все согласия при Синей Рыбе, проклятье будет разрушенного.

– Но ведь есть ещё один способ… – вкрадчиво спросил Пар.

– Ты имеешь в виду чистого человека? – переспросил Дайтрий. Пар кивнул. – Как я вижу, ты уже отчасти знаешь ответ на свой вопрос.

– Да, но где мне его найти?

– Чистого человека? – пережила Мия. – А какие с этим могут быть проблемы? Поймал человека, искупал его в ближайшей речке. Вот тебе он и чистый, и умытый.

– Было бы всё так просто, – с ухмылкой произнёс Пар и повернулся за ответом к Дайтрию.

– Найти его практически невозможно. В прочем, как и воспитать. Но на счёт второго – здесь у тебя больше шансов.

– Воспитать чистого человека?

– Да, из ребёнка.

– Но разве ребёнок сам по себе не является уже чистым, добрым и светлым?

– Хоть ты и старше, но рассуждаешь, как твоя юная подружка. Чистый человек – не тот, кто не успел запутаться и обозлиться, а тот, кто пропустил всю грязь этого мира через себя и всё равно остался чистым.

– Тундра ты! – воскликнула Мия. – Тебе дедушка про грязевые ванны рассказывает, а ты про речку думаешь.

– Нужно лишь воспитать ребёнка, чья душа не была ещё озлобленна, научить его справляться с этим злом и побеждать его. Но хочу предупредить тебя сразу: путь этот хотя и кажется более простым, но он куда более шаткий и трудный, нежели первый. Именно поэтому я и не стал упоминать его тебе.

– Пусть он и более шаткий, но в отличие от варианта с духами хоть как-то выполнимый. Где мне найти такого ребёнка? – сурово спросил Пар.

– Зачем кого-то искать, когда можно просто оглядеться по сторонам?

– А что, где-то здесь есть ребёнок? – поинтересовалась Мия и начала непоседливо крутиться. Её немного обидело, что здесь был кто-то ещё, с кем можно было бы поиграть, а их даже не представили. Но, никого не найдя, она поймала на себя взгляды Пара и Дайтрия. – Это меня вы ребёнком назвали? Сейчас как подойду и стукну больно, – а потом она состроила ангельские глазки и произнесла, – я не хочу грязевые ванны.

– Не будет никаких грязевых ванн. Никто тебе их не предлагает, – утешил подругу Пар, а потом обратился к волшебнику. – Нет, только не она. Мне же придётся её…

– Если ты думаешь, что другие варианты будут более гуманными, то ты ошибаешься. Теперь ты понимаешь, что ко всему прочему это ещё и не благородно?

– Я люблю её, – как бы оправдываясь, произнёс Пар, вспоминая Юну. Ему вдруг стало стыдно, и он опустил глаза. В памяти вдруг всплыли образы его любимой: как она танцевала, пела, как улыбалась, как она смотрела на него в то утро. Тогда он понял, что пойдёт на любые жертвы, только бы не лишаться этих глаз.

Шрам пульсировал, будто внутри жили мелкие плотоядные насекомые, старающиеся прогрызть себе путь наружу.

«Это не боль, – стал утешать себя Пар, – это просто зуд».

Смекнув, что друг уже получил ответы на свои вопросы, Мия, радостно подпрыгивая в кресле, засветилась.

– А можно теперь я? Теперь моя очередь задавать вопросы, да?

Сердце ёкнуло в груди у Пара. «Неужели она сейчас спросит про своих родителей? – думал он, – Что ответит ей старик? Правду? Конечно же, правду, иначе нельзя. Но эта правда – она разобьет ей сердце. Она ещё ребёнок, она не готова к этому. Тем более, не будет ли этот ответ тем, что испортит ту непорочную чистоту девочки, которая так мне нужна?»

– Конечно, задавай, – с мягкой улыбкой произнёс мудрец.

– Я хочу увидеть свою маму! Хочу обнять её сильно-сильно. Схватить и больше не отпускать до конца жизни, – мечтательно улыбаясь, она охватила себя руками.

Дайтрий смотрел на Мию. С одной стороны он был здесь, с ними, а с другой – где-то глубоко в себе. В эти минуты он был иной, нежели тогда, когда погружался в забвение, останавливая свою речь на полуслове. Сейчас он живыми глазами смотрел на сияющую светловолосую девчонку в лёгком летнем платьице и в то же мгновение изучал мир, в котором живет, проникая в него через себя, будто у него внутри, на обратной стороне глаз была маленькая копия земли из будущего, куда он всегда мог посмотреть, чтобы узнать правильный ответ. Пытаясь прочувствовать потоки прошлого и будущего, волшебник пропускал всё через своё сердце, аккуратно подбирая слова. Сейчас его мысли никто бы ни посмел перебить не то, что словом – даже дыханием.

– Да, у тебя есть всего один шанс увидеть её, – медленно, но с грустью произнёс Дайтрий. Он бросил взгляд на Пара – успокаивающий, будто говорящий: «Я не расскажу ей о трагедии в лесу», а потом продолжил. – Для этого ты должна будешь пойти со своим другом в долгое путешествие и помочь ему в его поисках. Тогда и только тогда ты увидишь свою маму. Извини, но большего я тебе сказать не могу. Для ответа на этот вопрос мне пришлось уйти слишком глубоко. Поэтому… я очень устал. Оставьте меня ненадолго.

Мудреца закрыли вылезшие из-под земли ветки с широкими листьями, будто образовывали крылья, сложенные как у летучей мыши. Он ушёл в себя.

Счастью Мии не было предела. Мало того, что она, наконец, всё-таки найдёт свою мать, так ей ещё в этом поможет её принц! Или она ему поможет? Это уже не имело значения. Главное – это новые приключения, в конце которых будет ждать её мама. И не важно, что старец сказал «всего один шанс» – он есть, а остальное – пустяки.

Пар же, напротив, был в растерянности. Возможно ли такое? Он был уверен, что её родители погибли при пожаре. Или нет? Ведь среди армии Человека-Термита не было никого, у кого бы пропала дочь в лесу. Но, с другой стороны, Термит мог пока попросту не раскопать их останков. Ведь Мия в лесу не так давно… Нет, они никак не могли выжить. Старик явно чего-то недоговаривает. Но мог ли он обмануть? Мог ли дать ложную надежду? А если так, обманул ли он его? Да и будь родители девочки живы, причём тут освобождение Юны? Как всё это между собою связанно?

От сложных вопросов голова у молодого учёного начала раскалываться, и он решил приберечь их до тех пор, пока Мия не уснет, а Дайтрий не вернётся в своё нормальное состояние.

Звезды уже вовсю сияли, рассыпавшись по темному простору неба. Пару вдруг показалось, что он ещё не выбрался из темницы чудовища, и окружающие его фонари, и высокие созвездия – это души покойных людей, вселившихся в камни. И над его головой не небо, а массивная скальная порода, нависшая над ним, словно крышка саркофага. Юноша надавил себе на глаза и прогнал эти мысли. Мия уже спала крепким сном, укутавшись в мягкие лепестки гигантского цветка, на котором сидела. Дайтрий следил за полетом ночных птиц, что-то приговаривая себе под нос. Пар встал из свитого растениями кресла и подошёл к волшебнику.

– Я хотел у Вас спросить: родители Мии – они же погибли в том пожаре? Я видел многих, кто похоронен в этой земле, но никто не говорил, что Лес Теней миловал хотя бы раз.