Текст книги "Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба"

Третий и самый сложный этап – это воля к жизни. Этот этап болезненный даже для меня. Каждую ночь я грею землю, чтобы не дать замёрзнуть путникам. Но грею недостаточно. Сколько бы сил и воли не было у пришедших ко мне, долгие утомительные холодные ночи заставят их рано или поздно разжечь костёр. Хотя каждый, кто находится в Лесу Теней, знает, что огонь – враг, он достаёт спички и разводит огонь, чтобы хоть одну ночь, да и согреться. Это неизбежно. Не пойдя на этот риск, путники не продвинутся дальше. Но пламя питается не лесом, не сухой кроной и не жухлой травой, как многим может это показаться. Огонь питается болью – той болью, которая засела глубоко в сердце, той болью, которая не умирает от лечения временем и опытом, а уходит в подкорки сознания, чтобы затаиться там. Эта боль неминуемо выйдет наружу: или скажется на детях, или на животных, или на любом, кто окажется не в том месте, не в то время – рядом с хозяином боли. И чем больше этой боли в нём заложено, тем дольше горит пламя и тем сильнее впоследствии будет пожар.

Монолог прервался еле слышным бурчанием. В плетёном кресле тихо посапывая, спала Мия. Возможно, именно пожар ей сейчас и снился.

«Как хорошо, что она заснула, – подумал Пар, – рассказа о пожаре, уносящем жизни, ей точно слышать не стоит».

– Пусть девочка поспит, – произнёс юноша. – Продолжайте, пожалуйста.

Дайтрий понимающе кивнул. Конечно же, он знал всё, что происходит в Лесу Теней и всех, кто в нём остались навечно.

– Лишь воля к жизни может перебороть эту боль, этот огонь, который медленно впитывается в почву, чтобы ударить без предупреждения. Если боли той слишком много, то лес сжигает её вместе с вами. Иногда случается и такое, что дети расплачиваются за ошибки родителей. Благо, Мия – не этот случай. Она вообще особый случай.

– Видимо, у неё слишком большая воля к жизни, – отшутился Пар, чтобы не открывать волшебнику всех карт, в том числе и удивительной способности девчонки. Всё-таки пожар произошёл именно благодаря Дайтрию. Кто знает, чего от него ещё можно было ждать.

– Следующее испытание происходит в особом мире, именуемом «разломом». Мои ответы на вопросы никогда не бывают простыми. И чтобы поступить правильно, человек должен выйти за границы его привычного уклада. Так же и в лесу: привыкшие вечно идти только прямо, а не смотреть наверх, не пытающиеся возвыситься над проблемой, как некогда они возвысились над собственными пороками, никогда не дойдут до меня. Они будут вечно плутать среди бесконечной чащи, пока просветление не снизойдёт до них.

– Значит, Мия, этот маленький ребёнок, справится с такой задачей? – удивился Пар.

– Каждому человеку уготовано такое испытание, с которым он в состоянии справиться. Для каждого оно своё. Но Мия… особый случай… я не помню… чтобы пускал… – старик начал говорить с большими паузами, затягивая слова, пока окончательно не ушёл в себя.

– Итак, сгоревший лес мы прошли, – деликатно перебил Пар самозабвение мудреца.

– Да… сгоревший лес. После него необходимо проверить, насколько чисты ваши помыслы. Для этого я огородился высокой каменной стеной и заколдовал два растения: лиану и терновник. Каждому, кто чист в своих намерениях, открывается тропа наверх. Иным – путь обратно, в Лес Теней, где они, скорее всего, потеряют себя окончательно. И уже на самой вершине, написав кровью своё желание в моей книге, вы можете встретиться со мной.

– А как же загадка? – удивился Пар. – Она не была испытанием?

– Я – мудрец. Мне полагается говорить загадками.

– Подождите, – юноша начал предчувствовать неладное, – а вопросы, с которыми мы к Вам пришли – ответы на них не будут очередной загадкой?

– Посмотрим, – посмеялся Дайтрий. – Но не беспокойся. Все, кто приходят ко мне, так или иначе, находят ответы на свои вопросы.

Пар расслабился в своём кресле. Чувство усталости постепенно наливало его тело. Но это чувство было слишком приятным, чтобы просто оставить его и погрузиться в дрёму. Сейчас юноша просто рассматривал волшебника и думал над тем, что ему пришлось пережить.

– У меня есть ещё один вопрос. Этот лес – он всегда как будто наблюдал за мной. Деревья, трава – всё в нём казалось мне одушевлённым. Будто у леса есть своя воля.

– Нет, своей воли у него нет, – улыбнулся старик, – есть моя воля.

– Ваша? То есть Вы его заколдовали? Каждую травинку, каждый листок?

– Не совсем. Видишь ли, этот лес и есть я, – старик вновь раскрыл свои ноги, – я глубоко ухожу корнями вниз – в землю. Но корни эти не ограничиваются одним подземным царством – они уходят гораздо дальше. Ветвясь и приумножаясь, на той стороне они вырастают в деревья, покрываются травой, сплетаются в кустарники. Весь этот лес берёт начало у моих ног. Я простираюсь на многие километры вокруг, я обитаю глубоко под землёй, я устремляюсь в высокие небеса. И всё это – я.

– И всё же, Вы накрепко прикованы к этому месту и никуда больше не можете уйти.

– Такова цена свободы.

– Свободы? Вы называете это свободой?

– Да. Это свобода, к которой я однажды был против воли принуждён, но к которой я стремился всю свою жизнь, когда ещё был человеком – таким же, как ты. Вся суета человеческой жизни, людские проблемы, предрассудки, боязнь смерти – это всё меня ограничивало, не давало быть собой. Многие годы я провёл над созданием философского камня, но безуспешно. Многих людей я пытался переделать, но старания мои не приносили тех плодов, которых я желал. Тогда я поднял глаза вверх и увидал летящую в небе птицу. Она навсегда запечатлелась в моём сердце, как символ свободы. Сколько раз я смотрел на них, но не видел их по-настоящему. Я знал, что полёт её целенаправленный – она просто искала пищу. Высота её парения, скорость зависели от законов аэродинамики, но всё же она была свободна. Потому что она не знала ограничений. Она жила согласно своей природе, она летела по направлению ветра, она не противилась своей сущности – это самое главное. Я понял тогда, что каждый человек всю свою жизнь тратит на то, чтобы бороться с собой. И самое печальное, что он сам себя не одолевает, а сам себе проигрывает. Так, я оказался в этом лесу, впоследствии слившись с ним. Я познавал его законы, прислушивался к ним, смирялся с ними и следовал им. Чем дольше я пропитывался душой флоры, чем глубже постигал законы мироздания, тем меньше во мне оставалось человека. Обездвиженный, но вдохновлённый, я прирос к земле своими ногами. Пальцы мои превратились в корни, волосы – в ветви и листья, а сам я слился с землёй. В тот момент я перестал бояться смерти. Нет, не потому что я стал подобен богу или обрёл бессмертие – всё когда-нибудь приходит к своему концу. Просто я понял, что в природе конец – это новое начало, смена старой формы на обновлённую. В тот момент я обрёл себя истинного, того, кто прятался долгие годы в глубине моей человеческой формы. Мне стало совершенно безразлично, что подумают обо мне другие: мне не перед кем было ни оправдываться, ни красоваться – таковых просто не было. Я стал свободен, как ветер, как вода, как огонь. Я опускал свои ветви вниз и слушал истории от самой планеты. Я отрывался листом и летел по воздуху, словно само дыхание неба. Я летал и прочерчивал на самой поверхности ветра историю мира, отражённую в единственном колебании высохшего кленового листа. Весь этот мир все шорохи, скрипы, грохот, стрекотание и щебетание – всё это музыка одной нескончаемой композиции, которая называется гармония, – старик глубоко вздохнул и замер. Пар понял, что тот снова погрузился в себя, и его размышления витают в сферах, которые невозможно описать ни одним из языков.

– То есть свобода – это любая неограниченность в рамках своего «я», – Пар вернул мудреца в реальность.

– Если тебе так угодно, юноша. Если тебе так угодно…

Последние слова Дайтрия растворились в эфире умиротворяющего сна, и Пар окунулся в забытье, будто снотворное было подмешано в нотки голоса старца.

Глава 9. Термит.

Утром юношу разбудил букет изысканных аппетитных запахов. Волшебник приготовил своим гостям экзотические блюда из фруктов, овощей и ягод. К пробуждению Пара, Мия вовсю игралась с едой. Только сейчас Пар понял, насколько он был голоден. Насытившись, Пар произнёс:

– Я так понимаю, пришло время ответов.

– Не совсем, – после большой и томительной паузы произнёс Дайтрий, будто оттягивал свой ответ.

От таких слов Мия чуть не поперхнулась.

– Что это значит? А весь этот путь, который мы проделали, все эти трудности? Всё это ради чего тогда было? – спросил юноша.

– Я никогда никого не просил до этого, но сейчас – особый случай. Мне просто необходима ваша помощь.

– Интересно. И что же мы можем для Вас сделать, с чем не в состоянии справиться даже Вы, могущественный волшебник? – с тенью недоверия произнёс Пар.

– Мои корни… Где-то в глубине завёлся паразит, который грызёт их днём и ночью. Это очень больно. Если бы вы могли избавить меня от этой боли…

– А как же Ваша философия о непротивлении природе? – спросил молодой учёный.

– Что-то человеческое есть в том существе, я чувствую. И, может быть даже, это человеческое идёт от меня. Я не могу с ним справиться. Всё, что у меня есть – это мои ветки и корни. А они для него – не оружие, они для него – лакомство. Вот я и вынужден терпеть его нападки. Но теперь пришли вы, и я могу просить вас помочь мне.

– Бедненький, – протянула Мия. – Парашютик, поможем дедушке?

Гнев и раздражение пылали в юноше, но, сделав, глубокий вдох, он сумел совладать со своими эмоциями.

– Говорите, как нам попасть к этому существу и как нам от него избавиться?

– Как избавиться – в этом я вам не помощник. Знал бы – сам бы что-то придумал. А попасть – легко. Мои корни пророют вам тоннель, и вы без труда сможете спуститься вниз.

– Так не будем же медлить, – произнёс Пар и бросил на прощание ещё один суровый взгляд в сторону мудреца.

Перед путниками разверзлась земля. Корни растений сплетались между собой, образуя тоннель и винтовую лестницу по его контуру, ведущую в глубины скал. Пар и Мия, держась крепко за ветки, как за поручни, начали свой спуск. Над головой постепенно угасало щебетание птиц и стрекотание насекомых. Мелодичные звуки природы заменились сквозящим свистом ветра. Каменные стены пещеры начинали ассоциироваться со склепом, в который их невидимой рукой опускал старик.

Над головой ещё виднелся край неба, усыпанный звёздами, хотя совсем недавно наступило утро. На мгновение Пару показалось, что это не отверстие в земле, через которое они только что спустились во тьму, а неустанно следящий за ними глаз, прорезающийся в темноте, которая окружала их всё это время и лишь сейчас начала проявлять свой истинный облик. Юноша почувствовал чудовищную усталость за всё время своего путешествия. Эта усталость подкреплялась тем, что со времени его ухода из деревни он ни приблизился к своей цели ни на шаг. А этот мудрец – правда ли он поможет ему? Или он обыкновенный шарлатан, который никогда не даёт людям то, за чем они пришли? Или ещё хуже – тёмный маг, и сейчас они с Мией направляются прямиком в его ловушку?

У Пара было своё негласное правило: судить по сухому остатку. Все слова, доводы, убеждения, оправдания, чувства – всё это лишь вода, которая рано или поздно испарится. На дне всегда остаётся остаток. В жизни это или нечто сделанное, или нечто узнанное, понятое. И ничего из этих трёх вещей в своём путешествии Пар для себя так и не находил.

Мие же спуск в пещеру казался, скорее, игрой, нежели погружением в преисподнюю. Она смеялась и отшучивалась от предостережений Пара, лепетала без умолку, представляя, что она спускается по узкой башне в подземелье дракона, чтобы спасти бедного беспомощного принца. Роль мягкотелого царевича, естественно, досталась Пару.

Яма плавно переходила в пещеру, а свечение люка над головой сменилось редкими факелами растений-светлячков. Вскоре исчезли и они. Какое-то время путникам приходилось пробираться на ощупь в кромешной темноте, но вскоре вдалеке замелькал тусклый свет. Для глаз, привыкших к беспросветному мраку, это был подарок судьбы.

Дойдя до того места, откуда исходило сияние, Пар обнаружил, что это светился кусок камня в горе, и свечение это было скорее призрачным, нежели реальным. Мия буркнула, что никакого света она не видела и не видит до сих пор, наотрез отказавшись верить, что камни в этих местах заменяют лампы.

– У тебя от страха просто звёздочки в глазах замерцали, вот тебе и кажется невесть что, – сказала она.

Но юноша отчётливо видел, как сияют валуны, торчащие из стен, потолка, земли. Перед ним прорисовывались очертания тоннеля, позволяя ему идти твёрдым шагом. Чтобы Мия его не задерживала, Пар посадил её на плечи и понёс на себе.

– А что если ты меня уронишь? – поинтересовалась она.

– Я думаю, что больнее, чем тогда, при прыжке с горы, тебе точно не будет, – съязвил он.

Светящихся камней становилось всё больше. Пещера расширялась и, наконец, путники пришли в огромный зал, накрытый каменным куполом. Перед ними лежал город, сложенный из костей людей и животных. Это было похоже на проклятое место, в котором покоятся пришедшие за помощью к мудрецу и не дошедшие до него. А их двойники, слепленные из глины, ныне расхаживают по миру и рассказывают о мудрейшем и благодетельнейшим старце, зазывая в глубины подземелий.

Пар медленно опустил Мию на землю и нерешительно начал подходить к постройкам.

– Что там? – поинтересовалась Мия.

– А ты разве не видишь?

– Говорю тебе, нет! Для меня здесь всё – мрак кромешный. Я и свои руки с трудом-то различаю.

– Здесь светящийся город. И он полностью состоит из человеческих останков. Стены и крыши из костей источают яркое свечение. Окна выложены из рёбер, а памятники и скульптуры – из черепов. Сверху – огромный купол, усеянный самоцветами и минералами, которые сверкают так, будто ночное небо со всеми своими звёздами и глубиной кристаллизовалось и обратилось в камень.

– Ого! Ну, ты и глазастый. А кто живёт в этом городе?

– Я не знаю. Признаться честно, и знать не хочу. Но улицы кажутся безжизненными, будто этот город заброшен много лет назад. Идём. Нам нужно найти того, кто грызёт корни волшебника.

Друзья зашли в город. Не опасаясь больше, что ненароком можно подпалить корни деревьев, Пар сделал Мие небольшой факел, чтобы она точно так же могла ориентироваться под землёй.

Вокруг были костяные дома с огромными входными дверьми и маленькими окошками. Кости держались между собой благодаря пазам, вырезанным в них и состыкованным друг с другом. Над каждой дверью красовался костяной символ, напоминающий разрубленное дерево. Город был необычен и тем, что помимо жилых домов в нём больше ничего не было: ни рынка, ни церкви, ни общественных зданий. Во всех жилых домах царил обездвиженный затхлый воздух. Мия плотно прижалась к Пару, оглядываясь по сторонам. Она была так напугана, что ненароком не подпалила своего друга. Не видя свечение костей, она то тут, то там пугалась пляшущих теней. Пар её то и дело успокаивал, уверяя, что ничего на самом деле не было ни за углом, ни в окне, ни за открытой дверью. Но один раз Пар всё-таки заметил, как нечто большое и тёмное скользнуло мимо них в конце улицы.

– Подожди здесь, – велел он Мие и пошёл проведать, что это было. В ответ девочка лишь залилась слезами, но друга не ослушалась.

Пар добежал до конца квартала, завернул за угол и увидел, как тень прошла дальше. Он преследовал её. Впереди постоянно что-то мелькало. Ещё поворот, ещё… И, наконец, тупик. А в конце тупика – что-то притаилось, свернувшись в комок и прижавшись к углу.

– Кто ты? – прохрипело нечто, – ты очень похож на моих друзей, но от тебя не исходит свечения. Ты пахнешь, под твоими ногами остаются следы, в твоих жилах течёт свежая кровь. И, что главное: твои кости при тебе. Кто ты, носящий кости? Что забыл ты в этих краях?

– Я – Пар, молодой учёный, который хочет освободить свою девушку. И здесь я по поручению Дайтрия, волшебника, который обещал помочь мне в моём деле.

– Дайтрий, – харкнул свернувшийся в клубок силуэт, – этот мерзкий лживый старикашка. Этот подлый коротышка. Как смеешь ты приходить от его имени ко мне?

– Он страдает. Какое-то животное в глубине этой пещеры грызёт его корни, и я должен это исправить. Но кто вы?

– Грызёт? – усмехнулся силуэт, – этот предатель ещё смеет на что-то жаловаться? – клубок развернулся, и Пар увидел два больших красных глаза. – Ты хочешь знать, кто я? Я – его дитя, брошенное на произвол судьбы. Я тот, кто был вскормлен им и им же проклят. Я его отрекшийся сын, которого он познакомил с человеческим злом и загнал в глубины ещё большего зла, одинокого и беспомощного. Но сейчас я не один, со мной мои друзья. Они, как и я, не очень-то жалуют гостей, посланных сюда предателем.

От тёмного клубка отделилась длинная костлявая рука, потянувшаяся навстречу Пару. Тот отступил и схватился за кость рядом стоящего дома, готовый отражать атаки. Но к удивлению Пара и непонятного создания, кость в руке юноши стала светиться немного ярче. Два красных глаза округлились, и рука втянулась обратно.

– Я вижу, ты тоже не доверяешь этому прохвосту, – прохрипело нечто в углу, – мы не тронем тебя, не бойся.

– Я никому не доверяю. Но откуда в тебе столько ненависти к волшебнику? Погоди… мы?

– Мы – брошенные Дайтрием на смерть. Мы – миллионы жизней, загубленных его тщеславием. Мы – все те, кого он обрёк на вечные муки. Мы, – существо развило длинные волосатые руки в стороны, как будто в знак приглашения, – это все те, кого он оставил здесь умирать.

Из костяных домов, камней, самоцветов – отовсюду внутреннее свечение отделилось от своих предметов, материализовавшись в призраков. Множество людей разных наций и возрастов наводнили улицы, освещая всё вокруг, будто днём. Пар огляделся, вглядываясь в их лица и фигуры.

– Ты хочешь знать больше об этом низком и подлом старикашке? – прохрипел силуэт, всё ещё находящийся в тени. – Ты хочешь познакомиться с нами ближе? Ты хочешь узнать правду?

– Да, – ответил Пар, – я хочу знать правду. Я не собираюсь плясать под дудку этого колдуна, если он окажется предателем. Но, со мной была моя подруга – Мия. Я должен найти её.

– Ссславно, ссславно. Не переживай о ней. Здесь ей никуда не деться. Я найду её. А сейчас – идём.

Даже выйдя на свет, фигура продолжала быть тёмной и неразборчивой. Существо подползло к Пару, схватило его за руку и куда-то повело. Юноша ещё раз прошёлся глазами по рядам призраков, выискивая среди них Мию, но, не найдя, отправился вместе с новым знакомым по улицам пропитанного смертью города. Среди толпы незнакомых ему призраков он так и не заметил, что в конце улицы за ним таки наблюдала его подруга, старательно вглядываясь в тускло освещённый силуэт Пара и какого-то незнакомца. Весь остальной город: дома, тротуары, дороги были пусты. Девочка была напугана. По последним словам Пара она поняла, что тот доверяет чёрному существу больше, чем волшебнику, а, значит, её теперь некому защитить. Она отвернулась и пошла дальше – вглубь пещеры, чтобы найти израненные корни Дайтрия и остановить того, кто их грызёт. Но её терзали опасения, что второго она уже нашла.

Пар вышел на большую площадь. Чёрное существо ненадолго пропало в одном из костяных домов, но вскоре вернулось, толкая перед собой тяжёлый ящик.

– Я – Малкольм, рыцарь, – из толпы окружающих призраков отделился человек. – Я всю жизнь стремился к победам, славе и доблести. Всё время я проводил в тренировках и походах. Но ни смотря ни на что, я никогда не выигрывал в турнирах. Виной тому всегда были исключительно случайности: то камень неудачно подвернётся, то меч сломается, то перед самым соревнованием меня сразит какая-нибудь болезнь. Чтобы разобраться, отчего меня преследуют подобные напасти, я отправился к мудрецу в Лес Теней. Увы, но этот враг мне оказался не под силу. Всё что от меня осталось – это…

Длинные костлявые руки чёрного существа протянули Пару стальной шлем. Лёгкое свечение исходило из него. Но стоило до него только дотронуться, как свет будто впитался в пальцы юноши.

– Я – Рита, – молвил второй призрак, так же вышедший вперед, – я была влюблена в одну девушку. Мы познакомились с ней во время моих странствий. Нам пришлось расстаться, когда я возвращалась домой, но мы долго переписывались. Мы делились друг с другом самыми сокровенными тайнами. Я чувствовала, что она любит меня так же, как и я её. Но в один день мне приходит от неё приглашение на свадьбу. Она выходит замуж. Переполненная горем, я бросилась искать волшебника, чтобы узнать, как мне вернуть её, как завоевать её любовь. Но в лесу меня ждал пожар. И всё, что не сгорело и осталось от меня – это лишь горстка писем.

Чёрные волосатые руки протянули Пару кипу подсвеченных страниц. И вновь их сияние впиталось в пальцы, стоило до них только дотронуться.

– Я – Примус. Очень красивый, влиятельный и талантливый музыкант. Мной восхищались друзья, меня любили женщины. Но любили они не по-настоящему. Я провёл множество ночей в объятьях страстных дам, но страсть их была бесцветная. Всё, что я хотел узнать у мудреца – где найти такую, которая полюбит меня полным сердцем, кто в любую минуту будет готова согреть меня в своих нежных руках? Вместо этого я закончил свою жизнь в объятьях старого дуба, который меня придушил. Разве я заслужил это?

Чёрная рука протянула красивую золотую заколку.

– А я – просто заблудившийся путник, – вперед вышел очередной призрак, – моё имя тебе ни о чём не скажет, моя жизнь – ничего не значит. Я просто свернул не туда. И вот что получил, – образ человека сам достал своей рукой пару потрёпанных туфель и протянул их Пару.

Один за другим призраки рассказывали юноше свои трагические истории, делясь предметами своего прошлого, свечение которых переходило в молодого учёного. Незаметно для всех, чёрная фигура скрылась за стенами города, отправившись на поиски потерявшейся девочки. Существо обводило своими красными глазами каждый закоулок костяных улиц.

Темнота. Камни, камни, камни – тупик. Длинная пещера, наконец, кончилась, и перед Мией толстыми стволами предстали корни мощно дерева. Глубокими тёмными тоннелями выделялись те места, где когда-то были деревянные отростки Дайтрия. Всё вокруг было изрешечено так, будто девочка попала в огромный каменный сыр. Ещё не съеденные выступающие корни были отмечены следами острых зубов существа, которое почему-то бросило свою трапезу. Что-то отвлекло или спугнуло короеда.

«Бедный. Как же ему больно. Как он мучается», – подумала Мия о мудреце.

Подойдя ближе, она начала изучать оттески клыков. Небрежно оставленные отметины покрывали всю поверхность корней – было видно, что вредитель предпочитал опробовать каждый корень, надкусывая самые злачные места, и лишь потом догрызать остатки.

– Это всего лишь выживание – ничего более, – раздался за спиной голос. Девочка вздрогнула и резко обернулась. Перед ней тёмным клубком лежало существо с красными глазами.

– Что ты такое? – испуганно спросила Мия.

– Я – дитя злого колдуна, из которого прорастают эти корни, – прошипело существо. – Но я не такой, как мой родитель. Я благороднее. Я лучше. Я…

– Дайтрий хороший! – не дав договорить существу, прокричала Мия.

– Ложжжь! Он предатель! И обманщик! – тёмная фигура начала медленно карабкаться к Мие.

– Зачем ты его грызёшь? Ему же больно.

– Так надо! Я питаюсь им. А иначе – я умру от голода.

– Но почему просто не есть фрукты с деревьев? Или овощи?

– Глупая! Глупая девочка. Ты разве не видишь, что он обманывает тебя?

– Нет, не обманывает! Он милый. А ты – страшный. И это ты меня обманываешь. Почему ты говоришь, что ты его сын? Волшебник ничего не говорил про сына, а вот про вредителя, который его грызёт – говорил.

– Потому что он Лжец-ссс! Он тебя обманул!

– Зачем? – последний вопрос Мии поставил существо в тупик. Оно улыбнулось, оскалив похожие на острые лезвия зубы.

– Послушай, дитя, ты заблуждаешься. Я лишь хочу… – оно запнулось, – подружиться с тобой.

– У меня уже есть друг. А тебе я не верю. И дружить с тобой не хочу. Ты пугаешь меня. Кто ты?

Существо поняло, что девочку ей заговорить не удастся, постоянно уходя от вопросов. Оно подползло к ней очень близко и начало выпрямляться во весь свой рост. Из небольшого чёрного клубочка оно развернулось в трёхметровое мохнатое чудовище, чьё тело покрывал мощный чёрный панцирь.

– А ты не такая глупая, как я погляжу. Но я тебе не враг. Я и правда отродье Дайтрия, о котором он сам не знает. Я – Человек-Термит, – существо приблизило свою морду, наполовину – человека, наполовину – насекомого к лицу беспомощной девочки. Мия отступила.

– К… как? – со страхом спросила она.

– Видишь ли, когда-то я был обычной букашкой, грызущей древесную кору. И так бы оно и продолжалось, если бы этот старик не слился со всеми деревьями в округе, переместив их, себя, а заодно и меня в какой-то особый, отделённый от реальности, мир. Он стал с ними единым целым. Когда он объединил весь лес под своим началом, мне ничего не оставалось, как грызть его кору, насквозь пропитанную магией. Так, по крупице, поедая кору за корой, я стал впитывать в себя всё человеческое, что в нём только было. Я стал мыслить, как человек. Я стал таким же ограниченным. Вместе с его магией, я впитал в себя и его переживания, и его страхи. Мне становилось тесно в этой сырой и тёмной земле. Я жаждал большего. Но слишком много животного во мне ещё осталось, чтобы покинуть свой дом. И я продолжал грызть его корни. Но уже не только из чувства голода, а из ненависти к нему. Ненависти за то, каким он меня сделал. В течение долгих дней я поедал его плоть, пока не наткнулся на чей-то скелет. Это был один из тех, кто потерпел неудачу, добираясь до древнего чёрта. Но, видимо, я настолько был переполнен чарами Дайтрия, что они воскресили душу погребённого человека. Так у меня появился друг и единомышленник, который не смог простить колдуну свою смерть. И тогда я задумался: наверняка это не единственный усопший в этих землях. Я начал искать их всех. Всё больше и больше сторонников у меня появлялось. Я заметил, что они становятся живее и материальнее, когда я злюсь, когда я питаю их своей ненавистью к создателю. И я стал разжигать в себе эту ненависть, стал взращивать её. И теперь я жду лишь одного – мщения.

– Ты… ты злой! И страшный! Мой друг Пар побьёт тебя! Он умный, благородный и сильный.

– Твой друг Пар? – рассмеялся Человек-Термит. – Дай-ка я отведу тебя к нему, и ты посмотришь, как он тебя защитит. Взять её! – обратилось чудовище к двум призракам, подошедшим к нему сзади.

Те набросились на девочку, но, прикоснувшись к ней, слегка померкли и прошли сквозь её тело. Не видящая призраков, Мия воспользовалась глупым положением Термита, когда тот разговаривал сам с собой и ждал от себя же какого-то ответа. Она прошмыгнула мимо него, пустившись наутёк.

– Что это? Как такое могло случиться? – завопило чудовище.

– В этой девочке совсем нет ненависти, – ответило ему одно из привидений. – Именно поэтому она нас не видит. Мы против неё бессильны. Она – слишком чистая душа для нас.

– Слишком чистая? – взревел Термит. – Тогда я испачкаю её душу в её собственной крови!

Чудовище отправилось в погоню. Когда Мия добралась до города, все находящиеся в нём призраки попытались её остановить, но своими стараниями только мешали Термиту в его преследовании. Понимая, что Пара сейчас искать бесполезно, а до выхода она добежать не успеет, Мия заскочила в ближайший дом из костей, который ей показался наиболее крепким, и заперлась в нём.

– Что такое? Ты решила спрятаться от меня в городе, который я сам же и построил? – усмехнулся Человек-Термит. – Брось, ты не сможешь находиться вечно в этой коробке.

– Ничего и не вечно. Придёт Пар и спасёт меня.

– А если не придёт? Если он теперь не твой, а мой друг? Что ты будешь делать? Умрёшь от голода?

– Я не могу умереть – я не умею. Так что ты мне ничего не сделаешь.

Морда Человека-Термита приблизилась вплотную к зарешеченному рёбрами окну, из которого выглядывала маленькая девочка.

– Когда я тебя съем, мне будет всё равно, что ты умеешь, а что нет. Не умеешь умирать? Значит, будешь жить в моём желудке. По частям, – чудовище злобно засмеялось, за что тут же и получило отломанным ребром дома в глаз. Термит завопил от боли, прикрывая руками рану. Больше к окну он не наклонялся.

Существо не могло достать Мию, поэтому оно переделало построенный дом в костяную клетку, забаррикадировав её снаружи. Так девочка стала пленницей огромного насекомого.

– Посиди пока здесь, а я проверю своего нового друга, – усмехнулся Человек-Термит и ушёл в направлении площади. Когда он вернулся под купол, Пар дослушивал последние истории. У его ног лежали сотни предметов, собранные в своё время чудовищем у мертвецов.

– Как проходит твоё обучение? – спросил Термит.

Пар повернул к нему своё лицо. Его глаза сияли призрачным светом, озаряя, словно маяк, любого, на кого он посмотрит.

– Превосходно! Мы уже подчинили этого юношу своей воле, – сказал Пар нечеловеческим голосом. – Он силён духом и у него высокие моральные ценности, но он слишком подвержен чужому влиянию.

– Да, перед всеми нами он слаб, – продолжил говорить Пар, но уже голосом другого призрака. – Каждый из нас посадил зёрна своей души в тело этого юноши. И теперь он – всего лишь сосуд, который полон злаков отверженный и угнетённых, – Пар поклонился чудовищу и с улыбкой посмотрел в его красные глаза, – нами.

– Тело – это хорошо, – заявил Человек-Термит, – но нужна ли нам его чистая душонка? Не будет ли она бунтовать?

– Душа его полностью подавлена, и цели его теперь слились с нашими целями, – произнёс Пар тонким писклявым голосом, – но есть ещё одна деталь, из-за которой нам не стоит лишать это полезное тело своей души.

Хозяин костяного города кинул быстрый взгляд на дипломата-призрака – того, кому принадлежал этот противный голос. Тот сидел, прислонившись к стене рядом стоящего дома без движения. Мёртвая улыбка застыла на его лице. Та же самая улыбка красовалась и на лице Пара.

– Говори, что за деталь?

– Наш живой гость был в своё время искусным резчиком по дереву. Этот его талант нам очень пригодится в борьбе с Дайтрием.

– Я сокрушаю его корни не хуже любого лесоруба! Мне не нужна помощь от какого-то мальчишки.

– Не сомневаюсь, мой властный друг, – настаивал на своём заколдованный Пар, – но я говорю сейчас не о вырубании корней и деревьев. Мои мысли идут дальше. Что, если этот юноша сможет вырезать из стариковских корней фигуры деревянных воинов? Все мы, призраки, без труда сможем вселиться в них так же, как и в кости домов, как в скалы и в личные предметы из нашего прошлого. Но в коре мудреца таится великая сила. Благодаря ней, мы сможем вдохнуть жизнь в эти фигурки, мы сможем создать армию, способную сокрушить Дайтрия. А наш новый друг, переполненный ненавистью, поведёт нас.