Текст книги "Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба"

– Эти книги! Они обладают огромной ценностью!

– Для меня куда более ценной является возможность свалить отсюда, – перебил его Айри.

– Ты не понимаешь! В этой книге описывается не только то, как собрать и разобрать телепортер. В ней раскрываются новые законы природы, приоткрывается завеса невежества к сути бытия! Этого не преподают ни в школе, ни в институте. Вы думаете, что всё вокруг, все эти машины, механизмы – сложная высокотехнологичная система? Как бы ни так! Они до банального просты. Почти всё здесь работает от вспышки пламени. Но эффект – потрясающий! Всё дело в материале, который использует Мастер. Он проводит алхимические опыты и получает различные твёрдые породы: металлы, минералы, которые естественным образом не рождаются из земли или лавы. Придавая им конкретную форму, сочетая их между собой, можно творить магию! В этой книге описана только маленькая часть, но её одной мне хватило, чтобы увидеть мир по-новому. С этими книгами мы сможем творить историю! Мы сможем излечивать все болезни, перемещаться по миру, не сделав и десяти шагов, мы сможем даже летать!

– Дай-ка я посмотрю, – заинтересованно попросила книгу Лания. Пар, с горящими, будто не видящими глазами, протянул сестре труды Интериуса, словно маленького ребёнка. Девушка аккуратно, не дыша, приняла трактат и, что есть силы, швырнула его в дальний угол комнаты. Послышался звон разбивающегося стекла. Пар в ужасе отшатнулся.

– Ты вообще в своём уме? – переполненная злостью, закричала Лания. – Всё это место, вся эта планета для нас, как тюрьма, где мы провели последние пять лет своей жизни. Пар, пять лет! Ты можешь себе это представить? Долгие пять лет непрерывной тяжёлой работы на грёбаном обжигающем Солнце нам приходилось таскать грёбаные камни, выкладывая грёбанную стену для грёбаных титанов, добывая грёбаные кристаллы из грёбаных шахт, таскать грёбаные продукты и передавать грёбаные послания – ты можешь это понять? Пять грёбаных, чтоб его, лет! И теперь, когда мы в шаге от нашей свободы, ты хочешь вернуться только потому, что в тебе разыгралось любопытство? Чтобы грёбаные книжечки почитать? – у Лани сдавали нервы.

– Погоди, успокойся, ты не понимаешь! Это всего лишь несколько дней! Я уверен…

– Нет, это ты не понимаешь! Ты совсем забыл, для чего мы прокладывали весь этот путь, ты забыл свою цель, ты забыл всё на свете! И почему? Потому что увидел сладенький аппетитный кусочек торта, который хочется попробовать. Но ты не знаешь, какую цену за него придётся заплатить, ты не знаешь последствий, ты видишь лишь одно слово: «хочу!».

Она кинулась было с кулаками на брата, но Айри удержал её и крепко прижал к себе, давая бедняге успокоиться. Когда самообладание вернулось к Лании, она продолжила.

– Периодически, в жизни появляются такие соблазны, которые сулят золотые горы, понимаю. Но для этого нужно рискнуть, поставить на кон всё, что у тебя есть: свою цель в жизни, свою свободу – ради мифической фортуны, которая должна улыбнуться. В такие моменты ты не думаешь о последствиях, не рассчитываешь на провал – ты ждёшь успеха. И этот успех, тот джек-пот, который тебе должен достаться, меняет местами жизнь реальную и жизнь желаемую. То, о чём ты только лишь мечтаешь, ты начинаешь считать уже сбывшимся, строишь на него планы. Но то, чем ты реально обладаешь, вскоре может стать далёкой мечтой, которую ты так глупо упустил. Знаешь, о чём я в таких случаях думаю? Я задумываюсь: а что бы было, если бы я не наткнулась на химеру, сулящую мне удачу? Что, если бы этот соблазнительный, но рискованный путь оказался не здесь, а за поворотом моей дороги жизни? Была бы я тогда несчастна или, наоборот, продолжала бы жить скромной, но счастливой жизнью?

–Это и, правда, тяжёлый выбор… – начал было оправдываться Пар.

– Ты, видимо, не понял, – вмешался Айри, – в данном случае это вовсе не выбор. Тебя просто никто не пустит назад. Я не пущу. Потому что мы летим домой. Потому что это именно то, что сейчас важно.

Мощное тело Айри преградило Пару дорогу. Только сейчас молодой учёный понял, какого великана сделала планета огня из его младшего брата.

– Что ж, может, это и правильно, – произнёс Пар. Ему почему-то, наоборот, стало как-то легче, когда сложное решение приняли за него и просто поставили его перед фактом. Да, обидным фактом, может быть даже не очень справедливым. Но весьма определённым и конкретным. Что-то надломилось в нём в тот момент, будто он перестал себе принадлежать.

Учёный вручил брату кристаллы, чтобы тот измельчил их, и запустил механизм.

Айри перемолол очередным изобретением Интериуса окаменевшие слёзы богини, и их засыпали в отведённую для топлива ёмкость.

Как только огонь скрестился с кристаллами, и получившаяся энергия стала расползаться по проводам, Пар велел всем забираться в капсулу.

Они залезли внутрь. Медленно на друзей стали осыпаться святящиеся частицы, окружая их, словно лёгкие снежинки.

– Какая красота! Что это за светлячки? – спросила Мия.

– Это миры, в которых мы можем побывать. Планеты, галактики, кто знает, может быть даже параллельные вселенные. Всё, что только можно представить. Но нам нужна наша планета, – ответил Пар.

– И как её найти?

– У Интериуса все труды посвящены камням. Так и здесь. Мы должны растворить в огне этой капсулы любой камень с Земли. Во всяком случае, так написано в книге. И по природе этого камня телепортер доставит нас на родную планету. Туда, откуда этот камень родом.

Пар раскрыл свой потрёпанный рюкзак и начал рыться в нём. Провизия, одежда – почти всё было с Солнца. Огниво затерялось ещё в скалах. Из Земного оставалась самая мелочь, и едва ли она подходила. Юноша оторвал от сумки металлическую пряжку и кинул её в огонь. Но сталь лишь оплавилась, не давая нужного эффекта.

– У кого-нибудь есть камень с Земли? – поинтересовался Пар.

Друзья отрицательно покачали головой. Пребывая на Солнце, они лишились всего, что только напоминало прошлое. А машина уже работала, требуя подаяния.

– Если в ближайшее время мы здесь ничего не найдём – значит, мы застряли здесь надолго, – взволнованно произнёс Пар.

– Можешь выбить мне зуб, – хмуро предложил Айри.

– Не говори глупости, – запротестовала Лания.

– А он и правда перенесёт нас туда, откуда родом камушек? – с надеждой в голосе спросила Мия.

– Что у тебя есть? – поинтересовался Пар.

Девочка запустила руки в волосы и достала из-за затылка гребень. Она отковыряла из него маленькие драгоценные камни, оставив на поверхности расчёски крошечные выемки.

– Этот гребень подарила мне моя мама. Может, эта штуковина поможет мне её найти?

Пар принял у девочки драгоценности. Куда бы не принесли их камни, пусть хоть на могилу матери Мии – это было лучше, чем провести остаток дней на Солнце. Он поблагодарил и кинул украшение в поток пламени.

Драгоценности внутри тут же слились с огнём. Все миры и галактики завертелись вокруг одной единственной точки, которая становилась всё ярче и ярче. Потом она стала увеличиваться в размерах, обретая черты родной планеты. И вот, это уже был огромный шар, в теле которого читались города, реки, озёра, люди.

В следующее мгновение всё озарилось ослепительным светом. Нет, всё превратилось в свет: стекло, металл, камни, вещи, люди – всё обратилось в поток энергии, летящий сквозь пространство через планеты и звёзды, преодолевая сотни тысяч километров в секунду. Весь мир стал словно игрушечным, но оставался всё таким же огромным и безразмерным. Космические бури стали похожи на попутный ветер, дующий в лицо, словно друзья скатывались с горки на велосипеде, а небесные тела, словно дорожные знаки, проносились мимо и оставались далеко позади – всё такие же спокойные и неизменные, будто кто-то в другой жизни установил их и так и забыл, сраженный лихорадкой или старостью. И вот эти небесные тела застыли в мире одиноком, для них не предназначенном, и ждут, когда то ли космос станет для них родным, то ли они станут столь же холодными, как бескрайние бездны ледяной пустыни вечности. И в этом ожидании, всеми покинутые, брошенные, они являлись по ночам в виде маленьких звёзд, пытающихся докричаться до людей светом своего одиночества. И среди всего этого пустодушия летели четыре человека, растворившиеся в космической пустоте. Они заполняли эту пустоту надеждой и верой в прекрасное будущее, уверенностью, что теперь всё самое плохое уже осталось позади. Им казалось, что теперь они, как одно большое сердце, заключённое в потоке света, несутся к дому, чтобы согреть его своей любовью и остывающими лучами покинутого ими Солнца.

Глава 20. Песочный Человек.

Солнечный день пробивался через далёкие скалы на горизонте и разливался по моему лицу потной плёнкой, пытающейся хоть как-то спасти меня от жары. Тонкая пелена полупрозрачных век не может защитить меня от него, и я вынужден открыть глаза. Я вынужден их открыть, потому что такова природа моего тела.

Ещё один день в заточении. У меня слишком хорошая память, чтобы посчитать, сколько тысяч одинаковых дней я провёл в этой тюрьме без стен и решёток под палящим солнцем. Но мне не нужна ещё одна очередная цифра, гвоздём вбиваемая в моё сознание. Достаточно и того, что, просыпаясь в пустыне, я вижу каждую песчинку: как острые маленькие грани миллионами своих сторон под разными углами отражают и преломляют свет, как они осыпаются под лёгким дуновением ветра и создают иллюзию, будто в застывшем и неизменном мире есть какое-то движение.

Я помню людей. Они так же, как и этот песок, перекатывались в быту своей обыденности, создавая ощущение движения и развития в глазах других. А между тем, мир оставался неизменным, консервируя уже начавшее прогнивать в душах общество. Страшная реальность, поглощённая иллюзией, погружалась в ещё одну иллюзию, которая создавалась в умах людей, и действительность не казалась им такой уж жуткой. Будь я чуть глупее, я бы завидовал их неведению, называя человечество счастливцами. Я не такой, как они. Я вижу всё: каждую мелочь, каждую деталь, каждое движение. И это не даёт мне покоя. Но это и ставит меня выше своих собратьев. Я способен видеть и замечать то, что на самом деле делает меня несчастным. И это не те пустяки, которыми люди расстраиваются изо дня в день. Но эти пустяки нужны людям. Они, как шторки на окнах, занавешивают от людей их реальность – реальность, в которой нет счастья. Есть только боль и одиночество. Но у людей есть одно неоспоримое преимущество: несколько часов сладостного забвения – сон, создающий впечатление небытия этого мира, маленькая отрада, прилагающаяся к моему бессмертному телу. Увы, но это слишком слабое утешение, не способное унять мою жажду истинной свободы.

Вспышка на Солнце прервала размышления. Длинной тонкой струёй был построен мост от светила до Земли, словно отблеск на фотографии, засветившийся в виде неестественной белой полосы. Это могло показаться миражом, видением, но пленник слишком хорошо отличал реальность от галлюцинации. Что-то и вправду потоком света вылилось в просторах пустыни.

Мужчина встал и побежал к месту, куда ударил луч. В голове его один за другим всплывали бесчисленные воспоминания. Одно из них было более древнее, чем он сам: жестокая война между Солнцем и Землёй. В воображении возникали армии белых титанов, выходящих из подобного потока света, а за ними – отвратительные твари, поглощающие человека со всеми его страхами. Это было не живое воспоминание, а нечто вроде генетической памяти, мира, врезанного в детское неокрепшее мироощущение, сон от только что прочтённой книги, причудливые игры памяти предрождённого человека.

Вторым воспоминанием был снег. Оставляя на песке распадающиеся под сыпучей вязкостью следы, пленник вспомнил утро в горных заснеженных хребтах, когда под ногами, так же, как и сейчас раскалённые от жары пески, спрессовывались и хрустели миллионы снежинок, проседая под его ступнями и обжигая холодом. И вот он бежит сразу в двух временах: шаг, и вокруг скалы, окутанные алмазными шубами, с вершин которых ветром сдувается полупрозрачный туман снега. Второй шаг, и туман превращается в пыльную пустынную бурю, снимающую сливки с поверхности сожжённого солнцем праха земли. Шаг – зима. Шаг – зной. Шаг – стужа. Шаг – удушливая пустота жары.

Возвращение на Землю не было столь радостным, как того ожидали Пар, Мия, Лания или Айри. Как только «Водопад света» коснулся земли, из песка возродились жуткие Ак'Тау Леги, которые тут же набросились на вновь прибывших. Вышедший из потока света Пар был первым, на кого напали чудовища. В страшной агонии он повалился на землю и начал кататься по ней, одолеваемый худшими кошмарами. Следующей целью монстров стали до смерти напуганные девочки, но Айри сгрёб их в охапку и закрыл от Легов своей спиной. Всё больше и больше погружаясь в пучину ужаса, Айри собрал последние капли самообладания, чтобы опустить девочек на землю и навалиться на них всем телом, защищая от опасности. Сил вести бой с чудовищами не было – ум почти растворился в безумном страхе перед неизведанным. Айри лишь прошептал:

– Не высовывайтесь и не отпускайте меня.

После этих слов он схватил Мию с Ланией за руки и перестал быть собой. Несколько раз неподвластное разуму хозяина тело Айри пыталось вырваться, но девочки сумели удержать его над собой. То тут, то там мелькали уродливые лица порождений земли и Слёз Глассэоны. Но при всей их ментальной мощи, они были очень слабы физически, и не могли сдвинуть с места широкоплечего храбреца. Некоторые из них, прекратив атаки, разбегались в стороны и взрывались, распадаясь на семена под неистовые вопли Пара, скатившегося в песчаные дюны.

Было сложно определить, сколько времени прошло, когда силы стали покидать девочек. Несколько раз Айри, как одержимый, вырывался из их хватки, и только чудом Лания и Мия успевали притянуть его к себе.

Когда казалось, что всё кончено, и счёт вёлся на секунды, из дребезжащего от жары раскалённого воздуха вышел человек. Завидев его, чудовища кинулись на новую жертву, но, не добежав два-три метра, почуяв неладное, резко развернулись и пустились прочь. Незнакомец бросился за ними в погоню. Быстрыми рывками настигал он тварей, хватал и сжимал их тела своими сильными руками. Те, кого ловил этот человек, обращались в породивший их песок, рассыпаясь прямо на глазах. Ак'Тау Леги не могли убежать далеко – страх, испытываемый девочками, манил и притягивал их к себе. Они не могли совладать со своим инстинктом и возвращались на место собственной казни. Незнакомец уничтожал одну особь за другой.

Там, где ступал этот человек, медленно прораставшие цветы рассыпались в тлен и развеивались ветром по пустыне. Так продолжалось до тех пор, пока вокруг не оказалось ни одного монстра. Спаситель подошёл к катающемуся по песку и корчащемуся от ужаса Пару. Одного касания до юноши было достаточно, чтобы исцелить его. Тварь выпрыгнула из тела своей жертвы и попыталась скрыться, но тут же была схвачена и обращена в прах. То же случилось и с атаковавшими Айри. Только в его теле Легов было целых три.

Парень выдохнул с облегчением, но кошмар ещё не сошёл с его глаз.

– Что это было? – задыхаясь, спросила Лания. – Что это за твари?

– Ак'Тау Леги, – ответил ещё не пришедший в себя Пар, не заметив, что этот вопрос был адресован не ему, а только что спасшему их человеку. – Эти существа питаются страхом, усиливая его и высасывая через него всё светлое, что могло остаться в жертве. Какой нужно смелостью обладать, чтобы справиться с ними? – юноша повернулся к незнакомцу.

– Смелостью? – усмехнулся их спаситель. – Действительно, страх неведом мне. Разве что такой страх, от которого эти твари сами умерли бы от страха. Но бесстрашие не имеет ничего общего со смелостью. Если второе – это сила духа, то первое – всего-навсего безумие.

Передо мной сидели на песке четыре жалких испуганных человека. Первый, видимо, знавший о Великой Войне древних, был худым невысоким юношей с орлиными чертами лица. Он был одет в серые истёртые до дыр штаны, а на его плечах висел плотный чёрный плащ, одетый на старую выцветшую рубашку. Всё в нём казалось серым и невзрачным – слишком посредственным, чтобы обращать на него внимание. Но за чёрными грязными волосами могло скрываться серое вещество, из которого можно было извлечь немалую выгоду. Парень не приспособлен для жизни: он слишком привязывается к вещам, которые имеет, и не умеет жертвовать ими в угоду обстоятельствам. Вот и сейчас: он уже очнулся после потрясений и довольно долго находится в сознательном состоянии, чтобы скинуть с себя чёрный плащ, который лишь усиливает жар от солнца. Но он предпочитает терпеть, только бы сохранить то немногое, чем обладает. И вот он стоит передо мной на коленях, впиваясь пальцами в жёлтый песок, медленно погружаясь в его сыпучее болото. Если бы у него не было воли, если бы он вот так застыл, молча повинуясь обстоятельствам, к утру земля поглотила бы его, будто не из мелких песчинок состоит эта пустыня, а из миллиардов крошечных гиен, вырывающих из тела и растаскивающих кусочки плоти отчаявшегося человека.

Остальные трое были одеты в одинаковые наряды: белые костюмы, которые очень хорошо отражали падающие на них солнечные лучи. Этим троим в пустыне будет намного легче. На одной из девочек – той, что постарше – светлая накидка с капюшоном. Девушка в этом наряде, не смотря на растерянность от испуга, готова к любой неожиданности, будто её где-то этому учили. Об этом говорит её выражение лица: сосредоточенное и полное подозрительности. Её ноги подобраны под себя – в любой момент она может вскочить или увернуться от неожиданного выпада. Пальцы крепко сжимают подругу. Но не до фанатизма. Они скорее защищают её, нежели истерически впиваются. Она не корабль, бросивший в бурю за борт якорь и приковавший себя на одном месте в порыве отчаяния против своей воли. Она относится ко мне с подозрением и недоверием, нежели предыдущий парень, восхищённый моей отвагой. Да, тот воспринимает меня, как героя. Стоит отметить общие черты в лице девушки и парня. Судя по всему, они – брат и сестра. Девушка тоже может быть полезна. В отличие от своего старшего брата, она более приспособлена к жизни. Если она и прогибается, то либо для того, чтобы увернуться от очередного удара судьбы, либо, чтобы пролезть в те места, куда напролом пройти не удастся. Её невозможно обуздать, но и дружить с ней необязательно. Достаточно лишь убедить, что сотрудничество может быть взаимовыгодным.

Если уж отмечать схожесть в родстве, так можно выделить ещё одного родственника. Судя по всему – ещё одного брата – мощного и сильного, склонившегося на одно колено. Не передо мной… пока. Как и сестра, он готов в момент отреагировать на любую появившуюся опасность. Но, в отличие от сестры, он не просчитывает риски. Он не относится с недоверием ко всему – он живёт сегодняшним моментом, получает удар от судьбы и тут же даёт сдачи. Сначала действует, а потом думает. Если вообще думает. Нет, его личность далеко не поверхностна: каждый жест, мимика, дыхание – всё говорит о том, что он очень много размышляет о своей жизни. Именно о своей. Но эти размышления далеки от логики. Они, скорее, подобны вере, некой идеологии, присущей его миру, привитой обществом или семьёй насильно, но принятой сердцем добровольно. Все его поступки подчинены этой идеологии. И сейчас она велит ему ждать, не делая пока никаких выводов. Ждать, чтобы, вдруг что – поступить так, как это нужно в первую очередь его сестре, а затем, брату и маленькой девочке. Эта самоотверженность продиктована не заботой о них, а грубым эгоизмом – правилом простой жизни, которую легче всего прожить правильно, когда ты делаешь именно то, чего от тебя ждут. Если мою сущность можно назвать тёмной из-за незнания, то его душу может отнести ко тьме тот, кто очень хорошо разбирается в людях. В его взгляде есть ещё кое-что: после боя он посмотрел на девочек, но не на брата. Почему? Что отдаляет их друг от друга? Некий скрытый конфликт? По тощему это не скажешь. Может, зависть? Так или иначе, в этом атлете читается психология раба. Этим он и может быть полезен, хотя едва ли он может мне предложить то, на что не способен я сам. Но, в отличие от остальных, из него можно извлечь не единовременную выгоду, а постоянную. Не то, чтобы у меня был большой выбор, но и этот выбор весьма неплох.

В считанные мгновения он прочитал характер Пара, Лании и Айри. Но его взгляд остановился на Мие. Что-то в этом ребёнке было не так. Нет. Не что-то сверхъестественное, не нечто чистое, доброе и неуловимое. Хотя эта девочка была больше всех напугана, узнику песков она показалась самой смелой. Возможно, от того, что она единственная, кто не прятал глаза в ужасе, а смотрел в лицо нападающим Ак'Тау Легам. Да, её защищал здоровяк, но для ребёнка – это уже было слишком много.

Мужчина подошёл ближе к девочке и присел перед ней на корточки. Та, не отрывая от него глаз, ещё больше прижалась к Лании. Таинственный человек начал пристально изучать её лицо: черты, мимику, эмоции, отражающиеся в её глазах. Они напомнили ему дни давно минувшего прошлого, когда он видел нечто подобное в других людях, которые уже успели обрасти слухами, затем – легендами, а потом забыться. Да, если кого из всех них и можно было назвать смелой, то только её. Она слабее любого из своих друзей, но несмотря ни на что готова прийти к ним на помощь. И не потому, что ей это выгодно, не потому, что так проще, не потому что следует каким-то целям или догмам и даже не потому, что считает, будто помочь – это правильно. Она пойдёт на любые жертвы ради друга, потому что считает, что ему это необходимо, потому что её маленькое детское сердце будет болеть за того, кто в ней нуждается. Потому что она в первую очередь думает не о себе. Это читалось в ней так же, как читалось во всех тех героях, кого он встречал в былые века. Есть в этих людях что-то такое, не заметное глазу. Даже глазу пришедшего из песков. Но эта незримая черта преображает мир вокруг, заставляет его крутиться вокруг другой оси, под другим углом, заставляет бежать Землю по другой траектории. Нужно только уметь это видеть.

Незнакомец понял, что будь все остальные обыденной и ненужной посредственностью, человеческим мусором, от которого не могло быть никакого проку, их стоило спасти ради неё одной – чистой… или почти чистой души.

– Как тебя зовут, дитя?

– Ми… Мия, – ответила девочка нерешительно, крепче хватаясь за Ланию. Сумасшедшая цифра всплыла в голове у незнакомца – абсолютно точное количество дней, необходимых для того, чтобы кожа ребёнка вросла в тело защищающей её подруги, если они и дальше так будут жаться друг к другу. Он не хотел знать этого и выбросил всё лишнее из головы, отвлекаясь на кожу девочки. Она вся была изборождена шрамами, которые очень быстро заживали. Кроме того, на лице, ногах, руках, бёдрах виднелись наскоро заросшие ожоги. Очевидно, что на ней лежало сильное защитное заклятье от огня. Причём двойное. Но раны были серьёзные, будто её пытались поджарить заживо. Сколько же ей пришлось пережить?

– А тебя как зовут? – спросила девочка.

– Тебя интересует, как ко мне обращаться или имя, которым нарёк меня отец?

– Настоящее.

– Настоящего нет. Оно стоит слишком высокую цену, которую я не могу заплатить.

– Тогда скажи, как назвал тебя папа.

– Песок, высыпающийся из слабых пальцев на безжизненную землю, переполненную горем.

– Это имя что ли такое? – вмешалась в разговор Лания.

– Да, – ответил незнакомец, не отрывая глаз от маленькой девочки.

– А вам не кажется, что это имя звучит как-то странно… длинно, что ли?

– Нет, ничуть, – таинственный незнакомец лениво повернулся к обращающейся к ней девушке. – На моём языке это звучит намного короче. Произношение его подобно камнепаду. Впрочем, как и многое другое, произнесенное на том же языке. А я не хочу пугать детей, поэтому предпочитаю представляться, переводя своё имя на доступный им язык.

– А какое твоё второе имя? – спросила Мия.

– У меня их много. Но вы можете называть меня Акхир.

– Очень приятно, Акхир. Я – Мия, – повторилась девочка, – Это Лань, вон там – Айри. А вот этот зануда – это Паровозик. А зачем Вам так много имён? – спросила Мия.

– Незачем. В разных странах и разных эпохах меня называли по-разному. Но ко мне давным-давно уже никто уже не обращался.

– Потому что ты одинок?

– Нет, потому что я застрял в пустыне. Я хозяин и узник этих песков. Все эти владения – мои. Хотя, радости это не приносит.

– Ух, ты! А можно я буду звать тебя Песочный Человек? – спросила Мия.

– Конечно, можно, – Акхир повернулся к Пару и спросил: – Я полагаю, вы прибыли с Солнца, используя старинное изобретение Древних Мастеров. Запрещённое, кстати. Но вы как-то совсем не похожи на огненный народ. Что вы там делали, позвольте спросить?

– Мою воспитанницу, сестру и брата похитили Девонты. Мне нужно было их вызволить оттуда, – объяснил Пар.

– Они всех похищают, – перебила его Мия, уже отпустившая Ланию. – Всех-всех детей. Они хотят нас поработить, но слишком трусливы, чтобы нападать на взрослых.

– Это не совсем так, – поправил её Пар. – Похищают они не всех, да и злых намерений у них нет. Это долгая история.

– Что творится на Огненной планете давно уже для жителей Земли тайна. Их народ отстранился от нас, и у него были на то основания. Как были основания и у землян не вмешиваться в их дела, – произнёс Акхир.

– Ты сказал, что ты узник этих земель? Тебя кто-то здесь удерживает? – поинтересовался Пар.

– В каком-то смысле, сама пустыня. Это тюрьма для любого, кто попал сюда.

– Она настолько большая? – ужаснулся Пар.

– Не думаю, что тут дело в размерах. Если есть проблема, решаемая временем, то это не проблема. Это задержка. Я много раз пытался пересечь эти пески, но всегда возвращался.

– Здесь есть куда вернуться?

– Да, в центре пустыни есть дом с небольшим участком плодородной земли. Там живёт старик со своей пожилой супругой. Вас отвести туда?

– Были бы весьма признательны. Перед долгим путём было бы хорошо отдохнуть и запастись провизией, а потом уже и поищем выход из этого места. Ах, да, забыл представиться: Я – Пар. Это мой брат Айри, а с Мией и Ланией Вы уже познакомились.

– Я, по-моему, довольно чётко дал понять, что отсюда нет выхода, – сказал Акхир.

– Не беспокойтесь, – поспешила утешить его Лания, – если Пар смог разобраться изобретениях Древних, если он читал и понимал написанные ими книги, то из какой-то пустыни он нас и подавно выведет.

Песочный Человек уже по-новому посмотрел на худощавого невысокого паренька.

Сумел понять книги и творения Древних Мастеров? А у парня высокий потенциал! Видимо, с первого взгляда его не удалось оценить по достоинству. Быть может, он – ключ?

– Что ж. Пусть так. Я отведу вас.

Дорога была долгая. Казалось, что все путники находились на огромной беговой дорожке, которая не позволяла им сдвинуться с места, а песчаные холмы и дюны, будто живые, медленно проползали мимо них ленивыми черепахами.

– Хотел Вас спросить… – подошёл к своему новому спутнику Пар.

– Не дух ли я земли? – ошарашил юного учёного Акхир.

– Да, – удивлённо подтвердил Пар, – но как вы догадались? Вы тоже умеете читать мысли?

– Тоже? – непонимающе посмотрел на него Акхир. – Нет. Просто я вижу и слышу всё, что происходит на много миль вокруг. Ты разговаривал сам с собой. Очень тихо, едва заметно. И знаешь, что странно?

– Что?

– Когда люди ведут с собой диалог – они проговаривают обе роли. С твоих же уст срывалась только одна часть диалога. Будто в твоей голове есть личность, которой не нужно открывать рот.

Акхир посмотрел Пару в глаза. В них читались ужас и удивление.

– Это была малая часть того, что я заметил. Так же я слышал, как в шёпоте твоя сестра высказывает опасения на моё счёт, как твой брат, нехотя и с недовольством, но принимал это. И как младшая из вас десятый раз напевает одну и ту же песню, причём забыв в ней первую часть второго куплета, благоразумно заменяя его невнятным мычанием.

– И всё же, Вы не ответили на мой вопрос?

– Да, – сказал Песочный Человек, – я – дух земли. Но как смертный смог об этом узнать?

– Моей заслуги здесь нет, – разъяснил Пар, – это всё дух огня – он у меня в сумке! Мы общаемся, обмениваясь мыслями.

– У тебя в сумке… что? – в ужасе воскликнула Лания.

– Дух огня, – нерешительно повторил Пар.

– Это не те создания, что посылали изо дня в день на нас огненные штормы? Пустите меня, я его убью! – Айри схватил сестру, приподняв её над землёй, чтобы та ненароком не совершила глупости.

– Он не причинит нам зла! – начал успокаивать сестру Пар, – он на нашей стороне.

– Не переживай, – успокоил девушку Акхир, – пока ты рядом со мной, тебе не стоит бояться каких-то духов огня. Если у них, конечно, нет огромных крыльев и острых когтей.

– Нет, они – камни, они не могут летать, – поправил Акхира Пар, но тот будто не слышал его.

– Дух огня? – продолжил размышления Акхир, – никогда о них не слышал. С другой стороны, их существование весьма логично. Я уже говорил: о Солнце мало что известно. И об их Обителях тоже. Полагаю, я тебе зачем-то нужен? – обратился он к Пару.

– Да. Есть одна девушка, которую я люблю. И на ней лежит проклятье. Чтобы снять его, мне нужно на то согласие духов огня, земли и воздуха.

– Я так понимаю, если согласия духа воды тебе не нужно, проклятье наложил как раз бог океана?

– Верно, именно он, – согласился Пар.

– Что ж, тебе повезло. Потому что о духах воды я слышал не больше, чем о духах огня. Зато я слышал, что бога морей называют Бессердечным. Если ты знаешь что-то о духах, ты поймёшь.

Пар кивнул.

– Вы мне поможете?

Песочный человек резко развернулся и взглянул Пару прямо в глаза.

– Ты понимаешь, что найти духа земли – это невероятная редкость? А найти такого, у которого была бы воля и разум одновременно – невероятная удача?

– Да, конечно понимаю. И мне кажется, что это судьба нас встре…

– Он просто набивает себе цену, – вмешалась в диалог Лания.

– Молодец, смышленая девочка, – похвалил её Акхир. – Только не набиваю, а проясняю все детали.

– Я знаю, что Вам предложить, – заявил Пар. – Я вызволю Вас из этого плена, а Вы замолвите слово за мою невесту!

– Пар, а ты не думаешь, что его здесь заточили не просто так? – опять встряла в разговор Лания.

– Смышлёная и наблюдательная. Но здесь я заточён отнюдь не за свои поступки, а за свои убеждения. Я очень ценю свободу. Но властьдержащие свободу не признают. Они увидели во мне скрытую угрозу. Так что здесь я нахожусь исключительно по политическим соображениям, – краем глаза, Акхир заметил, как заблестели глаза у Айри, и как быстро застучало его сердце.