Текст книги "Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба"

«Кто бы мог подумать, что у народа огня такой холодный взгляд», – удивлялся про себя Пар.

У огромной машины нервно суетился Кембур. За то время, что приходилось отбиваться от яростного нападения огненных духов, залы с детьми Девонтов успели изрядно нагреться, как и комната, где жили женщины. Поэтому хладогенераор работал на полную мощность, замедляя метаболизм цветков – живых криогенных капсул, в которых невозможно проснуться. Карлик загружал в контейнер кристаллы, боязливо поглядывая в сторону Пара. Он не знал, что судьба его уже предрешена, и со следующим прилётом стальных птиц его отправят в новую Обитель, где ему вернутся все его былые злодеяния от тех, кого он мучил в детстве.

В углу сидела Агнесса – после всех событий её назначили помощницей карлика. Но девочка даже не прикоснулась к машине. Пользуясь своим положением, она играла с кусочками необработанных кристаллов, подаренных Девонтами Пару. Рядом был её рыцарь, и это предавало уверенности, что весь этот кошмар скоро закончится.

Все ждали, когда приведут Мию, Ланию и Айри. Задержка происходила из-за брата Пара. Ожидая приговора и перевода в другую крепость, у него окончательно сдали нервы. Когда за ним пришли, Айри стал активно отбиваться, нападая на титанов. Те не могли применить к нему силу – человек считался освобождённым, поэтому немало времени пришлось потратить, чтобы обессилить буйного юношу. Когда же он увидел Ланию, не скованную, не запуганную и пребывающую в весьма весёлом расположении духа, он сбавил пыл и начал вслушиваться в слова, которые неустанно повторял борющийся с ним Девонт.

– Почему вы помогаете мне? – спросил Пар титана, пока другие тюремщики отправились за его братом.

– У тебя была договорённость с нашими женщинами, – ответил титан.

– Это понятно. Но ведь вы были против того, о чём они просили меня. Вы могли бы пойти наперекор своим женщинам и поработить меня так же, как и остальных? – Пар провоцировал титанов на откровенность, пытаясь понять их логику, чтобы ненароком в последний момент не получить нож в спину.

– Мы следуем своему долгу. Отступать от правил или нарушать данные обещания – противно всему нашему естеству. А обещание, данное одним из нас, так же даётся и всеми остальными. Мы представляем из себя нечто вроде единого разума. Как можно было заметить по нашим женщинам, воля у нас может быть разной. Но разум наш сплетён в единый узор. И идти против пусть хоть маленькой части этого узора, значит, заразить наш ментальный мир раком, который в результате убьёт всех нас.

– То есть вы всё равно считаете, что ваш народ поступает неправильно?

– Это ошибка, за которую в дальнейшем очень дорого придётся расплачиваться.

– Но ведь есть шанс, что всё может закончиться хорошо!

– Нет, есть шанс, что всё может закончиться. Хорошего финала не существует. Для людского народа духи огня – зло. Но для нас они продолжают оставаться сердцем нашей матери. И если это сердце остановится навсегда, народ наш будет погружён в мировую печаль. И Солнце больше не будет светить людям всё теми же яркими лучами. Это будет шар невзрачного света и не согревающего душу тепла, утонувший в скорби и фотонами разносящий эту скорбь по всей вселенной. Закаты больше не будут покорять трепетное дыхание романтиков, свет не будет распадаться на цветастую радугу после дождя, и Луна не осветит страстные глаза влюблённых. Потому что это будет закат для самого светила, ибо не останется на нём ничего святого. Если этот исход кажется тебе хорошим, значит, у человечества ещё более извращённый ум, нежели мы полагали.

– Вы, наверное, ненавидите меня за содеянное? – с горечью произнёс Пар.

– Ты слишком высокого о себе мнения, человек. Ты – лишь пешка во всей этой ситуации. Мир не может замереть в неизменности. Ему нужно движение. И если этому движению суждено быть падением в бездну к хаосу… что ж, так тому и быть.

– Так кто я для вас: герой или подлец?

В этот момент титан взгляну на юношу, и тому показалось, что на губах гиганта тенью мелькнула улыбка. Впервые кто-то из людей увидел на лице обитателя огненной планеты эмоции – отношение, которое таится глубоко в душе каждого Девонта. Где-то в глубине этой эмоции и сокрыта тайна, ради которой они продолжают вести многовековую войну с теми, к кому на самом деле испытывают любовь.

На этой ноте в зал вошли Мия, Лания и Айри. Девочки тут же бросились в объятья к Пару. Айри же, напротив, задержался в дверях – там, где его оставили конвоиры. Он не сказал ни слова и смотрел на всю сцену воссоединения с таким холодом, что его взгляд можно было смело сочетать с лучом Хиона.

Обнявшись с сестрой и подругой, Пар повернулся к брату.

– У него сегодня был слишком тяжёлый день, – прошептала Лания. – Он непросто переживал это заключение и был таким отстранённым даже со мной. Стоит оставить его со своими мыслями – пусть придёт в себя.

К компании подошёл бледный титан и обратился к Пару:

– Ты и трое твоих спутников можете быть свободными. Но перед этим покажите, где находится лаборатория Интериуса. Выполните свою часть сделки.

Пар повернулся к Мие и, улыбнувшись, сказал:

– Ну что, следопыт, показывай!

Девочка радостно воскликнула:

– Поднять якоря! Выключить эту штуковину! Мы отправляемся вот в этот тоннель! – и она указала в дыру в вентиляции.

Машина была выключена. Первым без слов в тоннель залез Айри. Затем, подсадив сестру, забрался наверх и Пар с Ланией. Титан аккуратно поднял Мию и сам начал было подниматься, но тут его оглушил громкий крик.

– Постойте! – закричала Мия.

Девочка смотрела на стоящую около Хиона Агнессу. Глаза забытой девочки были готовы взорваться слезами, губы дрожали, а грудь вздрагивала от тяжёлого сбитого дыхания.

– Агнесса! А ты почему к нам не идёшь? – удивилась Мия.

Агнесса не шла, потому что в отличие от Мии, она очень хорошо умела считать. И с тех пор, как титаны сказали о трёх спутниках, она застыла на месте и не шелохнулась. Она смотрела, как её принц поворачивается к ней спиной и уходит вместе с её друзьями, ставшими после пережитого ей особенно близкими. Она смотрела в след уходящей свободе и понимала, что ей не место более в нормальном, человеческом мире. Она провожала взглядом смех, детское ребячество, игры, семью, влюблённость. Она прощалась со всеми детективными книгами и рыцарскими романами, которые ей больше никогда не суждено прочесть. Она смотрела в круглое отверстие вентиляции, как смотрят бездомные беспризорники в залитые тёплым светом окна во время холодного зимнего ветра. Это чувство, когда в нескольких шагах есть нормальная, человеческая жизнь, сводило с ума. Потому что её в эту жизнь не впускали. И дело тут вовсе не в том, что она в чём-то провинилась, ни в том, что она плохая или плохие люди по ту сторону стекла. И уж тем более не в том, что она заслужила эту участь – такого горя не заслуживает ни один ребёнок. Объяснение этой нелогичности, неправильности, несправедливости и жестокости только одно – это крик, который не вырвется у неё из груди. Потому что если бы он вырвался – он бы разорвал её и всю ткань этого мира, идущего по швам, залатанного и столь же нищего, как замёрзшие беспризорники. Этот крик, полный боли, страдания и ощущения неизбежности, тонул в издерганном дыхании, в колотящемся как отбойный молоток сердце, тонул в шуме, заполняющем голову, а, утонув во всем этом, преображался в брутальную бурильную машину, которая хоронила её детство глубоко в недрах скалы, из которой ему никогда не выбраться. И этот невыраженный крик – единственное объяснение несправедливости мира. Потому что ничего другого более рационального и логично просто не было. Потому что каждый ребёнок, каждый беспомощный достоин хотя бы маленькой доли того уюта, который получают миллионы детей на Земле, воспринимая это, как должное. Достоин, но обделён. Не потому что некому приютить, не потому что это «лишний рот», способный разорить, не потому что мир без добрых людей. Просто в жизни существует тёмная бездна, которая без всякой логики и причины засасывает в себя право на счастье, любовь, уют людей, в чьей груди комом застрял безмолвный крик отчаяния, завершающий детство, но ведущий не к взрослой жизни, а к трагедии, у которой нет возраста.

Глава 19. Секреты алхимика.

В тоннелях-лабиринтах подземной Обители было очень холодно. Но этого холода не было достаточно, чтобы остудить пыл Мии. Её пришлось нести на руках, но и с них девочка пыталась вырваться и броситься назад к своей подруге, которая осталась далеко позади, так и не проронив ни слова. Мия не винила в том никого и в то же время винила всех. В первую очередь она винила себя. Винила за то, что у неё не хватило сил высвободиться из крепких рук бледного гиганта, что она не может обнять Агнессу так, чтобы их более не удалось разнять. Вскоре силы покинули девочку, и она, опустив глаза, безвольно смотрела в пол на шагающие пятки Девонта, будто раненый зверь, покорившийся охотнику.

Пар пошёл на сделку с огненным народом, но, холодно расценив ситуацию, освободил лишь тех, кто ему был действительно дорог. Сердце юноши сжималось в нерешительности, но он убеждал себя, что, в конце концов, поступил правильно. Ведь на освободившееся место Агнессы жителям Солнца пришлось бы похитить несколько других невинных детей.

«Я тебе жизнь спасла», – прозвучал голос дочери горца в голове Пара. Нет, он никогда не слышал этих слов. Но их слышал дух огня.

«Эта мысль так громко звучала в её голове, что даже вы, не обладая телепатией, могли бы её услышать».

«Отстань», – мысленно приказал камню Пар.

«А ещё она называла тебя своим принцем. До самой последней секунды. Даже когда поняла, что ты её безвозвратно бросаешь».

«Отстань, я сказал!» – юноша постарался очистить свою голову от всех мыслей.

Компания шла в полной тишине. Это казалось нормальным только для титана и Айри, который то и дело выстукивал стены тоннеля в поисках двери.

– Это здесь, – без эмоций сообщила Мия, когда её пронесли мимо потайного входа.

Дверь быстро нашли и открыли. Убедившись, что лаборатория подлинная, страж Обители откланялся и покинул молчаливую четверку, наконец опустив Мию на землю.

Пар оглядел друзей. Если они и старались избегать взглядов друг друга, так только потому, что радость от долгожданного освобождения была сильнее их скорби по Агнессе. Но они боялись, что кто-то прочтёт эту скрытую радость в их глазах, от того то и дело прятали их в полу. Юноша предложил всем войти внутрь, сославшись на то, что вскоре могут включить Хион.

Друзья оказались в большом тёмном помещении, где приходилось передвигаться на ощупь. Мия пробралась к воротами и открыла их настежь. В углу послышался скрежет, и пилон с горгульей в образе обезьяны спрятался за стеной. Девочка позвала остальных, но Пар их остановил.

– Погодите, в этой комнате что-то не так!

– Да, здесь всё не так! Пройдём уже, – раздражалась его воспитанница.

– Я тоже чувствую что-то странное. Но что? – удивилась Лания.

– Воздух! – заявил Пар, – Нагретый воздух должен подниматься, а холодный опускаться. Но я чувствую, как могли ступни тают в приятелей теплоте.

– А лицо обдаёт холодом – именно! – согласилась Лания.

– А ещё давление! Здесь, в теплом помещении оно должно быть выше, отчего дверь должна была захлопнуться. Но её от потока холодного ветра не удержать, – постарался запереть проход Пар.

– Да, здесь много чудного, – заныла Мия, – лёгкие столы, тяжелые табуретки. Ещё огонь вон чёрный горит. А стеклянную посуду и кувалдой не разобьешь. Может, пойдём уже?

– Здесь такое прочное стекло? – удивился Пар. Его глаза постепенно привыкали к темноте, и он пытался нащупать какой-нибудь предмет. Вокруг прорисовывались общие силуэты, что не помешало ему споткнуться.

– Нет, просто тут металл хрупкий, а стекло совсем-совсем не бьётся.

Комната наполнилась звуками разбивающейся посуды. Лания вскрикнула.

– Ну, не то, чтобы совсем не бьётся – произнесла она, – но посуда тут и правда тяжёлая. Я жутко извиняюсь, больше ничего не трону, клянусь.

– Если войти в лабиринт, что за этой дверью, комната сразу станет светлой, – произнесла Мия.

– Сейчас! – неестественно прокричал Пар в полной темноте.

– Боже, братик, что с тобой? – встревожено спросила Лания.

– Ничего особенного, – ответил Пар. – Просто проверка. Видимо, в этой комнате законы природы ведут себя противоположным образом, нежели мы привыкли. Но не все! Хрупкое продолжает биться, громкое остаётся громким. Но некоторые свойства предметов становятся иными. Это может быть опасным.

– Опасностей впереди предостаточно. Но подобная ерунда творится только в этой комнате, – заверила его Мия.

– Хорошо, идём, – скомандовал Пар и двинулся к воротам. Стоило всем переступить порог, как комната озарилась светом. Все, корме Мии, с любопытством изучали зал обезьян.

– Что это за книга в кожаном переплете лежит в центре стола.

– Я тебя туда не пущу,– возмутились Мия.

– Но ты посмотри на неё! Она буквально кричит во всеуслышание: «Прочитай меня!» – убедительно произнёс Пар.

– Ничего она не кричит. Это самая обычная книга. Незачем тебе туда ходить. К тому же, если ты труда пойдёшь, там будет темно, и ты всё равно ничего не прочтешь.

– Ну чего ты всё время ноешь? – огрызнулся Пар.

– Я просто устала от этой планеты и хочу, наконец, вернуться на свою родную Землю. А если ты здесь усядешься за книжки, так я вообще здесь повзрослею.

Пар достал серебряный карандаш и вернулся в зал. Комната обезьян вновь погрузилась во мрак, но свечение от карандаша не угасало.

– Вот же ж упрямый! – надулась Мия. – Хорошо ещё, что я тебе библиотеку не показала!

– Какую библиотеку? – обернулся Пар.

– А… никакую! – ретировалась Мия, поняв, что взболтнула лишнего.

– Погоди, здесь есть ещё и другие комнаты? – поинтересовалась Лания.

– Нет, комната тут одна, но она постоянно меняется. Откроешь одну створку дверцы – одна комната, другую – вторая, обе – третья.

– А ты уверена, что мы открыли правильную дверь? – спросил Пар.

– Все остальные комнаты пусты.

– Все остальные – это сколько? – недоверчиво спросил Пар.

– Один… два, – Мия стала зажимать пальцы. – Шесть!

Лания и Пар переглянулись.

– А комбинаций восемь, – озвучил всеобщую мысль Пар.

– Значит, мы чего-то не попробовали, – дополнила его Лания.

– Как же! По одной дверце на себя и от себя. И так же обе, – обиделась Мия, ощущая, что сказала что-то неправильно.

– А так! Створки можно открывать в разные стороны. Давайте, возвращайтесь. Айри, поможешь мне.

Парни налегли на двери. Оставшиеся комнаты так же оказались пустыми. К счастью, усилия братьев не были напрасны. При последнем положении дверей комната налилась тёплым светом от горящих в ней факелов, а дверь закрылась, заперев стужу с обратной стороны.

Воспользовались моментом, Пар начал изучать таинственную книгу.

– Это удивительно! – воскликнул он. – Мы все это время думали, что эта комната была заколдована. Но это не так! Причиной всем этим аномалиям был вот этот маленький камушек. Он называется Эонием в честь супруги мастера.

Юноша вытащил из переплёта медальон.

– Интериус был алхимиком и создал вещество, которое инвертирует законы природы, – продолжил объяснять молодой учёный.

– Инвер… что? – переспросила Мия.

– Превращает в противоположное, – быстро объяснила Лания.

– Этот камень, – продолжил Пар, – активируется только тогда, когда в одном помещении с ним находится антропоморфное существо…

– Человекоподобное, – шепнула Лания Мие, которая открыла было рот для очередного вопроса.

– … А так же другой камень, определяющий инвертирующее свойство. Чем больше разных камней в помещении, тем больше свойств меняются на противоположные. Действие медальона ограничивается тем помещением, в котором тот находится вне зависимости от размеров пространства. Для этого камня пространство, как таковое, не имеет значения. Только твердая материя создает ему границы. Иными словами, этот камень может телепортировать нас в любую точку мира.

– То есть мы идём домой! – обрадовалась девочка.

– Нет, – возразил Пар. – Конечный пункт определяется создателем. То есть Великим Мастером. Так же, в том месте, куда мы собираемся отправиться, должен быть камень аналогичной породы. Интериус выбрал восемь мест на Солнце, раскиданных по всей поверхности, и сделал внутри семь библиотек и одну секретную лабораторию. Он не доверял никому, даже собственным детям, поэтому снабдил лабораторию опасными ловушками, преодолеть которые можно только с помощью этого камня. Вот почему комнаты за этими воротами меняются. Когда мы открываем дверь, мы запускаем механизм, убирающий один из пилонов, на которых расположена обезьяна с глазами из камня схожей породы с Эонием. Сочетание же остальных камней позволяет медальону искривлять пространство таким образом, чтобы переместить посетителя на другой край планеты.

– Но если эта штука не перенесёт нас домой, триста лет она нам сдалась? – вдруг спросил угрюмо молчавший всё это время Айри.

– Мы сможем пройти все расставленные ловушки, – пояснил Пар.

– А смысл? Чтобы перейти из одной части Солнца в другую?

– Смысл? А смысл вот какой, – Пар стал перебирать книги на стеллажах, пока не нашёл нужную. – Эти все книги – труды Интериуса. В них описаны изобретения Мастера. Глядите – это машина, способная перенести нас в любую точку мира. Единственное, что для этого нужно – кристаллы.

– Они у меня! – заявила Лания, поднимая сумку.

– Отлично! И путь к этой громадине лежит через ту лабораторию, которую Мия открыта в самом начале.

Девочка расплылась в довольной улыбке. Заметив её самодовольство, Пар добавил:

– Но если бы мы не вернулись в это тёмный зал, мы бы не нашли медальон. Так что в следующий раз слушай старших.

Мия состроила гримасу.

– Только я не могу понять одной вещи, – сказала Лания, – как Великий Мастер сам сюда попадал: в тёмное пространство с большим количеством просто неподъёмных вещей? Он был настолько помешан на собственной безопасности, что сам себе усложнял жизнь?

– Нет. Здесь написано, что он носил на своей шее другой амулет – Глассий, так же названный в честь возлюбленной. Глассий способен был нейтрализовать почти все чудотворные действия. Так, Глассий и Эоний сводили к минимуму изменения в законах природы. Единственное, что нарушало структуру бытия – это пространственные искажения на границах помещений, позволяющие Интериусу путешествовать в свои библиотеки. Когда Интериус приходил сюда работать, он надевал Эоний. Уходя, он возвращал себе на шею Глассий, защищающий его от нападков других богов. Сила Глассия была столь велика, что способна была богов сделать равным человеку, – Пар отложил книгу. – Много бы я отдал, чтобы заполучить себе этот камень.

Лания положила ему руку на плечо.

– Знаешь, я думаю, ты не прав. Каким бы плохим ни был фундамент нашего мира, но лишь на нём он держится. Не стоит связываться с тем, что недоступно даже богу.

– Не стоит богу связываться с тем, кому под силу его убить, – со злостью выпалил Пар.

– Не говори так!

– Буду! Ты не понимаешь…

– Понимаю! Мия очень много рассказывала о тебе и о Юне. Но есть грань, которую наш эгоизм не должен пересекать.

– Не должен? Я собрал столько обязательств по свою душу, что мне смешно слышать, что я кому-то что-то должен. Может, вы мне всё-таки дадите право выбирать самому, кому я что должен, а кому нет.

– А, может, всё-таки закончим эти пустые споры? Всё равно у нас нет этого барахла. Так что собираем манатки и валим с этой планеты к чёртовой матери, – вмешался в их разговор Айри. Он отстранился от стола и пошёл к воротам. Пар быстро повесил на шею медальон и прихватил с собой книгу.

Друзья вошли в башню с винтовой закручивающейся лестницей. Ключ, который ранее был практически неподъёмным, весил теперь как карманные часы. Через несколько минут путников уже встречал образ обезьяны, радостно возвещающий об окончании пройденного испытания.

Следующим залом была арена. Мия очень переживала, как её друзья будут переплавляться через реку, ведь для них кипящее масло будет подобно гибели. Но стоило Пару внести в зал медальон с Эонием, как пышущее жаром озеро стало покрываться толстой коркой льда. Горячие предметы остывали, холодные – нагревались. Теперь можно было без труда перейти на другую сторону. Но беда пришла оттуда, откуда никто не ждал. Мия, Лания и Айри упали на пол, истошно крича и расцарапывая себе грудь. Пар втащил их обратно в башню с лестницей, ожидая, пока те придут в чувства и объяснятся с ним.

– У нас в груди, – объяснила Лания, – живёт странное существо. Оно охлаждало наше тело, пока мы находились на поверхности Солнца. Так нам удавалось избежать ожогов. Но в том зале этот паук, опутавший внутренности, превращался в раскалённую кочергу, клеймящую сердце. Не знаю, как другие, но я не смогу идти.

Пар посмотрел на Айри, но тот так же, тяжело дыша, покачал головой. Перенести сестру и Мию по толще льда Пар бы смог, но поднять брата, который за эти годы стал намного крупнее него, было почти невозможно.

– Мия, – обратился юноша к своей воспитаннице, – ты говорила, что переплывала уже эту реку. Значит, её жар тебе не страшен.

– Ещё чего! – возмутилась девочка. – Я его боюсь, как огня!

– Но ты не утонешь, – вкрадчиво спросил Пар.

– Нет, не утону, – непонимающе, произнесла Мия.

– Тогда ты будешь первой, кто переберётся на ту сторону. Вот как мы поступим: я выйду на арену и дождусь, пока озеро покроется льдом. Как только это случится, ты побежишь по этому озеру, а я вернусь в башню. Эоний будет у маня, поэтому ты не будешь чувствовать боли. Но тебе придётся бежать очень быстро, потому что раскалённое масло под твоими ногами будет таять. Если ты успеешь добраться до другого берега прежде, чем растает лёд, Лань и Айри повторят твой подвиг. Если нет – будем думать дальше. Ты всё поняла?

Мия кивнула.

– Тогда не будем медлить, готовься.

Пар вернулся в центр адского цирка. Мир вокруг него стал меняться, вновь погружая все древние механизмы в царство снежной королевы, будто по этому залу ударили из морозильной пушки. Когда всё было готово, юноша дал команду своей воспитаннице, и она помчалась со всех ног. В первые секунды всё было гладко. Толстый лёд служил верной опорой, лишь громко потрескивая от резко сменяющихся температур. Но Мия вдруг поскользнулась. Как и следовало ожидать, пол был скользкий. Мия упала и прокатилась несколько метров. Земля под ней просела, разделяясь на пока что крупные острова не растаявших осколков. Собравшись, Мия поднялась и продолжила путь. Перепрыгивая с одной льдины на другую, она буквально влетела на противоположный берег, сделав несколько кувырков на уже твёрдой зеле. Не поднимаясь, она подняла большой палец вверх, показывая наблюдавшим за ней из открытой двери друзьям, что с ней всё хорошо.

Пар с тревогой посмотрел на брата и сестру. Мия добралась, но будь у неё чуть меньше сноровки или везения, она непременно бы упала в горячее масло. Первой решилась Лания. После повторной заморозки озера она ринулась вперёд, словно испуганная антилопа. Её движения были чёткими и точными. Не успела река распасться на острова, как девушка уже была у выхода.

Пришла пора Айри. Как всегда молчаливый, он лишь кивнул, давая понять, что готов. Но готовым он не был. Стоило ему пробежать четверть пути, как он поскользнулся и упал. Долго пытаясь подняться, он таки встал на ноги, но, перепутав направления, побежал назад. Пар подумал, что он решился на вторую попытку, но когда их глаза встретились, Айри развернулся и побежал к сестре. Эта ошибка была роковой. Лёд же распался на куски, и айсберги медленно тонули в разгорающимся техническом масле. Айри попытался было прыжками по островкам добраться до другого берега, как это сделала Мия, но вновь поскользнулся и упал на одинокую льдину, едва не утонув в реке. Земля под ним медленно погружалась на дно. Дикий крик боли от полученного ожога заполнил каждую щель дьявольской арены. У Лании остановилось сердце. Но не кипящее масло обжигало её брата, а многорукое животное, притаившееся около его сердца. Озеро снова стало покрываться коркой льда. Пар, понимая, что сам Айри до другого берега не доберётся, выскочил из башни и побежал за ним по застывающей реке. Добежав до брата и схватив его за руку, он рывками стал оттаскивать его с замерзающего масла. Как только они достигли твёрдой земли, Пар бросил Айри на земле и пулей заскочил в дверь к перепуганным Мие и Лании.

Сердце Айри отпустило. Эти несколько секунд казались ему часами. Он долго пытался прийти в себя, затем, наконец, встал и побрёл к своим друзьям.

Стоило ему войти внутрь и закрыть за собой дверь, как в замке сработал какой-то механизм, и пар в виде высоких гейзеров по периметру стен устремился вверх, заполняя собой стальной купол. Но под действием Эония металл потерял свою жёсткость. Как парус парашюта, он изогнулся, наполняясь горячим воздухом, и стал поднимать каменную платформу, на которой стояли друзья, вверх, словно пневматический лифт. Когда машина остановилась, Пар, Мия, Лания и Айри вышли на балкон, ведущий в комнату гигантов.

Они вошли в зал колоссальных размеров. Увеличивающийся коридор внушал трепет. Казалось, что ни один человек не способен был создать такое. Однако по мере того, как они проходили вперёд, их размеры увеличивались, а размеры комнаты уменьшались. Эоний изменял пространство и масштаб, делая маленькое большим, а гигантское крошечным. Так друзья вошли в соразмерный им зал, уставленный колоннами. На противоположной стене висела дверь, рядом разгорался камин. Под потолком висела на ниточках игрушечная фигурка распятой обезьянки. Всё вокруг оказалось таким гармоничным, что иным интерьер просто не мог быть. Там, где недавно можно было устроить поле битвы для двух крупных армий, сейчас едва ли смог бы разместиться оркестр. Мия подошла к костру и вгляделась в него.

– Может быть, вот точно так же с высоты своей взрослости на пожар в лесу смотрела моя мама? И ей было совсем не страшно, как мне тогда. Ведь взрослые большие! И для них все проблемы кажутся маленькими. Правда?

– Конечно, – положил ей руки на плечи Пар. А сам подумал о том, что с возрастом проблемы не кажутся меньше или проще. Наоборот, то, что в состоянии пережить ребёнок, взрослого попросту может сломать.

Четвёрка вошла в очередную дверь и оказалась в тамбуре. Он был очень тёмным. Освещалась только запертая дверь. На неё падали лучи, у которых не было источника света. Они будто бы исходили из микроскопических пор камней, проходя сквозь тела своих гостей и не отбрасывая от них тени. На двери красовался сложный металлический замок, украшенный кованными декоративными деталями. В замке была выемка под какой-то круглый предмет.

Пар снял с шеи медальон и приложил его к углублению. Механизм зашевелился, и перед друзьями открылся вход в лабораторию.

Вокруг всё буквально кишело различного рода изобретениями. На полках стояли непонятные машины, на столах были разбросаны неизвестного рода детали, а по всей комнате валялись камни: крупные и мелкие, матовые и блестящие, цветные и монохромные. Но венцом была громадная стеклянная капсула, увитая толстыми проводами, словно плющом. Все кабели, начинающиеся с самой верхушки капсулы, спускались и подсоединялись к массивному металлокаменному основанию со съёмной крышкой. Эта капсула являлась телепортером, который был изображён в чертежах найденной Паром книги. В отверстие внизу должны были вливаться слёзы Глассэоны, расходящиеся далее по трубам до самого верха. Они способны были перенести всех, кто находился внутри, в любую точку мира. Но проблема была в том, что часть проводов была повреждена, другая часть – отсоединена. Ко всему прочему, механизм не подразумевал использование твёрдых слёз – их консистенция обязательно должна была быть жидкой.

– Без паники, – начал утешать всех Пар, – всё под контролем. У меня, вдруг что, есть книга Интериуса, с помощью которой мы найдём выход из сложившейся ситуации.

Не разбирающиеся в технике Лания и Мия, которые до этого были абсолютно спокойные, вдруг занервничали. Куда больше пугал тот факт, что молодой юноша, едва закончивший учёбу, собирался понять труды одного из величайших умов в истории и по ним смастерить машину, способную отправить их домой.

Пар сел за книги, вчитываясь в записи алхимика. Когда он перешёл от книжного изучения механизма к подключениям и переподключениям, вытаскивая из машины уже установленные детали, Лания запаниковала и попыталась остановить брата. Сестру успокоил Айри.

– Дай ему шанс, – говорил младший брат, – если машина не заработает, мы в любом случае ничего не потеряем. Всё, что нам теперь остаётся – это доверится Пару и ждать.

Молодой учёный работал на износ. То он изучал прихваченную из зала обезьян книгу, то принимался чинить механизм, то опять углублялся в литературу. Однажды он даже как будто запустил машину. Она загудела, засветилась, но потом Пар быстро выключил её.

За несколько дней все так устали от безделья, что не знали, куда себя деть. Тяжелее всех приходилось Лании – она неустанно пресекала попытки Мии что-нибудь сломать.

После запуска аппарата два дня подряд Пар не отрывался от учебника. Его сестра с тревогой следила, как он перелистывал страницу за страницей, возвращался и перечитывал всё по новой. Под конец третьего дня он встал и начал беспокойно ходить по лаборатории, постоянно отвлекаясь на окружающие его странные изобретения.

– Что-то случилось? – поинтересовалась Лания.

– Нам… надо вернуться назад. В зал с аномалиями, – неуверенно сказал Пар.

– В зал с обезьянками? Но зачем? – спросила разбуженная Мия.

– Мне нужно взять оттуда некоторые книги… все книги.

– Все книги? Но это слишком много! Неужели всё так плохо, и ты не смог разобраться в телепортере по той книге, что у тебя в руках? – ужаснулась Лания.

– Смог… но дело в другом, – суетясь, произнёс Пар.

– В чём? Машина не заработает? – допрашивала его сестра.

– Что? А, нет, заработает, конечно. Вернее, она уже работает, и вполне исправно. Остаётся самая малость: покрошить кристаллы на мелкие части и засыпать их в соответствующий отсек. Я уже внёс все необходимые правки, чтобы телепортер воспринимал слёзы и в твёрдом виде. В этой комнате даже нашлась штука, которая позволит нам размельчить кристаллы. Так что за машину беспокоиться не стоит.

– Это же чудесно! – расплылась сестра в улыбке. Для неё было чудом, что её брат сумел разобраться в столь сложном механизме. – Ты молодец! Но зачем нам тогда возвращаться?

Оживились все. Айри подался вперёд, Мия подкинулась с пола – её сон, как рукой сняло. Все смотрели на Пара.