Текст книги "Дом на Арбате"

Нахлобучив на себя капюшон куртки с искусственным мехом, замотав получше длинный шарф у шеи, Слава шагал, опустив голову, по мокрой мостовой и думал о Владе. Девочек на его факультете училось очень мало, но всё-таки они были. При этом все не в его вкусе: некрасивые, немодные и слегка мужеподобные, хотя при этом умные и подающие надежды, как будущие учёные.

В столовой и на общих лекциях он видел и других девушек с разных факультетов. Встречались и симпатичные, и стройные, и даже красивые. Всякие. Но ни одна из них не нравилась Славе, он в упор их не видел и видеть не хотел. Влада была не сравнима ни с кем, она была своя в доску, он знал её с самого раннего детства.

Её милое, нежное лицо обрамляла всегда одна и та же причёска: длинные пшеничные волосы были расчёсаны на прямой пробор, завивались на концах и свободно лежали на плечах. Громко смеялась она редко, но если улыбалась, то как-то загадочно. Когда Влада выросла, она стала немного напоминать Славе знаменитую Мону Лизу с картины Леонардо. Это Слава понял не сразу, а только когда познакомился с творчеством да Винчи несколько лет назад, получив в подарок на день рождения от родителей шикарный альбом с репродукциями великого художника эпохи Возрождения.

Что придумать, чтобы Влада откликнулась на его приглашение встретиться? Без причины её точно не вытянешь на свидание, она, наверное, до сих пор расстроена разрывом с мужем. А может, нет? Как узнать? У Макса нет таких сведений, он далеко и редко выходит на связь. Остаётся только Элька или её мама Рита. Но пока его мысли и мечты о встрече с Владой перебивала бесконечная учёба, доклады, семинары, а с недавних пор и посещение обсерватории, где он мог смотреть часами через огромный телескоп, изучая мириады звёзд на небе.

А это было нереально интересно! Вся натура юноши, вся его душа вспыхивали от счастья, когда он подходил к телескопу. Вселенная открывалась перед ним, как на ладони! Мир звёзд и видимых планет пленял его воображение, время останавливалось в эти мгновения. Зрелище было не сравнимо ни с чем!

С тех пор, как на Земле существуют люди, их всегда интересовало то, что они видели на небе. По расположению звёзд и созвездий первобытные земледельцы определяли наступление времён года. Кочевые племена тоже ориентировались по солнцу и звёздам. Необходимость в летоисчислении привела людей к созданию календаря. Ещё доисторические люди знали об основных явлениях, связанных с восходом и заходом солнца, про луну и некоторые звёзды.

Ещё очень давно астрономия успешно развивалась в древнем Вавилоне, Египте, Китае и в Индии. Особенно большого развития она достигла в древней Греции. Пифагор впервые пришёл к выводу, что Земля имеет шарообразную форму. Во II веке до нашей эры астроном Гиппарх составил один из первых звёздных каталогов. Только в XV веке Улугбек построил вблизи Самарканда обсерваторию, где был составлен первый после Гиппарха каталог звёзд. С XVI века начинается развитие астрономии в Европе. Новые требования выдвигались в связи с развитием торговли и мореплавания, способствовали освобождению науки от влияния религии и привели к ряду крупных открытий. Но только изобретение телескопа позволило астрономии развиться в современную самостоятельную науку.

Рождение современной астрономии связывают с отказом от геоцентрической системы мира Птолемея (II век) и заменой её гелиоцентрической системой Николая Коперника (XVI век), с началом исследований небесных тел с помощью телескопа (Галилей, XVII век), открытием закона всемирного притяжения (Ньютон, конец XVII века). XVII–XIX века были периодом накопления сведений о Солнечной системе, нашей Галактике и физической природе звёзд, Солнца, планет и других космических тел.

Научно-техническая революция XX века оказала чрезвычайно большое влияние на развитие астрономии и особенно астрофизики. Появление крупных оптических телескопов, создание радиотелескопов и осуществление систематических наблюдений привели к открытию того, что Солнце входит в состав огромной дискообразной системы, состоящей из многих миллиардов звёзд – Галактики. В начале XX века астрономы обнаружили, что эта система является одной из миллионов подобных ей галактик. В частности, астрономия изучает Солнце и другие звёзды, планеты Солнечной системы и их спутники, астероиды, кометы, чёрные дыры, туманности, галактики и их скопления, и многое другое.

Почему-то так случилось, что Славу с самого начала обучения в университете влекли именно звёзды и только звёзды. Их часто называют главными телами Вселенной, поскольку в них заключена основная масса светящегося вещества в природе. Звёзды образуются из газово-пылевой среды в результате гравитационного сжатия. Это – массивный газовый шар, излучающий свет и удерживаемый в состоянии равновесия силами собственной гравитации и внутренним давлением, в недрах которого происходят реакции термоядерного синтеза. Ближайшей к Земле звездой является Солнце.

Увлечение звёздами постепенно превращалось у Вячеслава в манию, его тянуло к ним магнитом, как тянет увлекающегося наукой человека всё неизведанное и малоизвестное. Этого стремления не могли не заметить педагоги с факультета, которые смогли вовремя понять, что студент Вячеслав Куницкий вырастет в большого учёного. Такая преданность науке, необыкновенное усердие и трудолюбие отличало студента Куницкого от многих других, учащихся на этом факультете. За такими людьми было будущее нашей науки.

* * *

Варвара Петровна и Рита давно хотели познакомиться с родителями Максима. Всё-таки Макс был женихом их Элечки, которая регулярно летала к нему в Краснодар, а Максим пол-лета проводил в Москве и очень часто бывал у них на квартире. Бабушка и Рита полюбили его, как родного сына. Наконец-то Рита пригласила их к себе в гости на Арбат, подробно объяснив, как добраться к ним. Особо подробно это делать ей не пришлось: мама Максима Светлана часто бывала в центре Москвы, а уж по Арбату они много раз гуляли с мужем, приезжая специально посмотреть дом-музей Пушкина на Арбате, памятник Окуджаве, знаменитый «Дом с рыцарями» на углу со Староконюшенным переулком и другие достопримечательности. Они знали по рассказам Максима, что семья Кучеренко живёт в центре, но, конечно, не подозревали, что Элечка живёт на самом Арбате. Долго искать дом с расположенным в нём рестораном «Му-му» им не пришлось.

Открыв тяжёлую дверь подъезда, они очутились внутри большого помещения с высокими потолками. Подъезд уже внушал доверие, он не был похож на подъезды простых московских многоэтажек. Поднявшись на лифте на 4-й этаж, Светлана и Игорь подошли к нужной им двери. Не успев нажать на кнопку звонка, они услышали, как кто-то играет на фортепиано. Потом, услышав звонок в дверь, игра резко прекратилась, и раздались быстрые шаги в прихожей. Чётко был слышен голос за дверью: «Иду, иду, открываю!» Перед ними предстала уже не молодая женщина невысокого роста с красиво уложенной причёской на голове и в нарядном брючном костюме вишнёвого цвета. На шее её были надеты длинные бусы, завязанные в узел.

– Проходите, гости дорогие. Рады познакомиться. Я бабушка Элечки, Варвара Петровна.

Светлана с Игорем слегка смущённо протянули руки для знакомства:

– Светлана. А это мой муж Игорь.

– Очень приятно. Много слышала о вас хорошего, а Максима мы просто обожаем.

Тут Варвара Петровна как-то встрепенулась и крикнула вглубь квартиры:

– Рита, Элечка, родители Максима пришли!

В коридор выбежала Элечка, за ней быстрым шагом шла, радостно улыбаясь, Рита. Элю-то родители Максима знали давно, а вот Риту видели впервые.

– Очень, очень рада, Рита, мама Эвелины и Влады. Влада, правда, сегодня допоздна работает, её не будет, – зачем-то добавила, волнуясь, Рита.

– Игорь, – протянул руку Рите отец Максима.

Светлана приобняла за плечи Риту, она ей понравилась с первой же минуты знакомства. «Какая приятная женщина, красивая и приветливая», – подумала про себя Светлана.

Войдя в зал, Игорь с женой огляделись. Обстановка квартиры, аура, стоящая в ней, говорили сами за себя. «Здесь живут интеллигентные люди с хорошей родословной, – пронеслось в голове молодой женщины, – как хорошо, что Максим выбрал именно Элю. Повезло ему с невестой». Почти то же самое отметил и Игорь, удобно усевшись в кресле у камина.

Эля щебетала, как птичка, порхая вокруг родителей Максима. Она так хотела, чтобы им всё понравилось и все остались довольны встречей.

– Элечка, а что ты играла перед нашим приходом? Какая красивая музыка! – сказала Света, с любовью рассматривая Эвелину.

– А-а-а… вы слышали? Это «Мазурка» Шопена! Я иногда повторяю вещи, чтобы они не забывались. Да и вообще я люблю музыку.

Внимательно посмотрев развешанные по стенам картины, обменявшись любезностями, все уселись за стол. Напряжение, что было у Светланы и Игоря, как рукой сняло, когда они отведали угощения и подняли бокалы с шампанским за встречу. Последовали разговоры на различные темы, много интересного об их доме (на его месте, оказывается, когда-то давно стояла церковь) рассказала Варвара Петровна.

Потом Эля позвонила Максиму, он к всеобщему удивлению, не был на занятиях и смог найти время поговорить и с родителями. Все весело смеялись, передавали приветы, Эля целовала трубку, она была вне себя от радости. Она только и говорила о предстоящем полёте на самолёте к нему.

Тут вдруг Игорь заметил, что в люстре не горят две лампочки, он сразу же попросил новые, залез на стул и заменил старые на новые. Все зааплодировали ему, когда в люстре зажглись огни.

– Игорь, как вы заметили? У нас в доме нет мужчин, с техникой и светом сами не справляемся, – задумчиво произнесла Варвара Петровна, – придётся вас вызывать чинить кое-что, когда Максима нет.

– Я не против, – радостно воскликнул Игорь, – люблю порядок, профессия приучила!

Потом пили кофе и ели мороженое, продолжая разговаривать обо всём на свете. Рита предложила всем пройти на кухню, откуда был прекрасно виден круглый дом Мельникова с его 108 окнами по всей ширине и высоте дома.

– Ну надо же! – изумлённо сказала Светлана, – а мы специально как-то раз приезжали посмотреть на него. Не знали, что вы здесь живёте! Вот чудеса! Но так ничего и не узнали о нём подробно: дом был обнесён лесами из-за ремонта и вход был закрыт. Уехали практически ни с чем.

– Ну, тут расстраиваться не надо. У нас есть свой гид по этому дому, это наша бабушка Варвара Петровна, она каждый день, когда завтракает, подолгу смотрит на него в окно. Несколько раз она была там внутри. Но об этом она расскажет вам сама, – весело добавила Эля и с любовью посмотрела на бабушку.

– Расскажешь? Ты же у нас знаменитый москвовед, – засмеялась девушка.

– Конечно, расскажу, причём с большим удовольствием.

Все уселись на кухне вокруг деревянного стола, приставленного к окну и застеленного ажурной скатертью салатового цвета, как раз напротив круглого дома К. Мельникова.

Варвара Петровна начала свой рассказ:

– Мечта об отдельном доме-мастерской появилась у Константина Мельникова ещё в годы его обучения в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Сначала он намеревался приобрести готовый дом и перестроить его, в связи с чем долго подыскивал в Москве подходящее здание и даже готовил в 1916–1917 годах планы перестройки одного из каменных московских домов. Однако уже к началу 1920-х годов он делает эскизы проекта возведения собственного дома в новаторском стиле. Вернее не дома, а дома-мастерской, в котором соединялись бы бытовая и рабочая среда. Константин был настолько привязан к своей семье, что не представлял для себя иной, кроме домашней, атмосферы для творчества.

– Вам интересно слушать? Я хорошо объясняю, не тороплюсь?

– Всё отлично, спасибо, продолжайте, – взволнованным голосом откликнулась Света, – мы внимательно вас слушаем и с большим интересом.

– Эксперименты с круглым планом появились в чертежах зодчего не сразу, а только к 1922-му году. Возможно, что на выбор криволинейной структуры нового дома также повлиял тот факт, что семья Мельниковых долго проживала в коммунальной квартире, одна из комнат которой была закруглённой. Почему же именно Мельникову разрешили построить свой дом в центре Москвы? Во-первых, дом его был официально признан экспериментальным сооружением. Здесь архитектор пробовал продвинуть идею круглого дома, которую затем хотел использовать в других проектах, в том числе и для строительства домов-коммун. Во-вторых, в середине 20-х годов К. Мельников являлся одним из признанных архитекторов не только в СССР, но и во всём мире. Мировую известность принесло ему строительство павильона СССР для Международной выставки в Париже.

Тут Варвара Петровна замолчала, выпила глоток воды и, немного откашлявшись, продолжила:

– Наконец, существует версия, что архитектор получил участок в награду от Советской власти за работу над первым саркофагом В. И. Ленина в 1924-м году. План строительства дома был утверждён только в 1927-м году. При первом взгляде особняк поражает своей необычной круглой формой. Стены его будто усыпаны маленькими шестиугольными окошками. Дом окружён небольшим двориком, и в целом производит странное впечатление своей непохожестью на окружающие здания. Если посмотреть на дом со стороны, то он выглядит как два цилиндра разной высоты, но одинакового диаметра.

Мельников считал, что использование круглых форм ведёт к экономии строительного материала. Единственный вход в здание находится в срезанной части малого цилиндра, обращенной к Кривоарбатскому переулку. Весь фасад занимает огромное окно, расположенное над входом. Сверху надпись: «Константин Мельников. Архитектор». Очень продуманно устроен дом и внутри. Круглые формы стен не мешают расстановке мебели, а наоборот, расширяют пространство. В доме три этажа и тринадцать комнат. Причём на самом верхнем этаже есть только одно помещение, служившее архитектору мастерской.

С этими словами Варвара Петровна подошла поближе к окну и сказала:

– Вот оно, на самом верху. Видите?

Все встали и, прильнув к окну, стали внимательно рассматривать дом.

– Этажи связаны между собой винтовыми лестницами. В настоящее время в доме живут наследники архитектора. Неоднократно предпринимались попытки открыть в здании государственный музей в соответствии с завещанием Мельникова, но они до сих пор не увенчались успехом.

Здесь Варвара Петровна внимательно посмотрела на своих слушателей и закончила лекцию такими словами:

– Говорят, что творение Мельникова на языке архитектуры выражает изменения, которые происходили в обществе в начале 20-го века. Возможно, поэтому дом выглядит таким загадочным и нездешним со своими 108 окнами, круглыми стенами и винтовыми лестницами.

Все бурно зааплодировали и кинулись обнимать смущённую Варвару Петровну.

– Вы непревзойденный гид и превосходный рассказчик! – возбуждённо сказала довольная Светлана, – если б не вы, мы никогда не узнали бы таких подробностей! Вам надо писать книги об истории Москвы и Арбата.

– Что вы, спасибо, конечно. Я уже стара для этого, но голова пока не подводит. И потом, не забывайте, что я прожила здесь почти всю жизнь. Грех не знать подробностей про дом, видимый из окна. Мы каждый день смотрим на него, когда завтракаем, обедаем или ужинаем. Если хотите, выйдем на улицу и повнимательнее рассмотрим его. Интересное зрелище!

– Обязательно ещё раз посмотрим! – радостно добавил весь вечер молчавший Игорь, – и Максиму всё перескажем в телефонном разговоре.

– А сейчас – чай! Опять садимся за стол. Риточка испекла наш любимый лимонный пирог, – добавила в конце довольная похвалами раскрасневшаяся Варвара Петровна.

Уже вечерело. Игорь и Света удобно расположились за столом на кухне. Светлана обратила внимание на кухонные полки, висевшие по стенам. На одной из них стояли медные кувшины и кофеварки, которые блестели и переливались от света низко спускающегося светильника. На другой стороне кухни на полках красовались тарелки и разнообразные фигурки из сине-белой гжели, а также разноцветная хохлома. Что-то необычное и интригующее было в их сегодняшних посиделках, такое у Игоря и Светы бывало редко. «Как повезло нашей семье и Максиму с будущими родственниками, какой милый и добрый их дом!» – всю обратную дорогу эта мысль вертелась в голове женщины. Это было правдой.

Дождавшись очередных зимних каникул, как всегда, досрочно сдав нетрудные для неё некоторые зачёты и экзамены кое-как на троечку, Эвелина полетела в Краснодар к Максу. Конечно, билет на самолёт был гораздо дороже, чем на поезд, но ни мама, ни бабушка не жалели денег на поездку Эли к жениху. Они знали, как это важно для неё, понимая, что у влюблённых всё серьёзно.

Пристегнувшись в кресле самолёта, Эля стала смотреть в иллюминатор: вот отвозят трап, вот загудели двигатели, самолёт вырулил на взлётную полосу, постоял, и, дождавшись разрешения на взлёт, быстро покатил по полосе и взмыл в небо. Когда стало закладывать уши, Эля и не среагировала на это. Она мысленно уже была там, где её ждал Максим.

Смотря в небо, Эля видела огромные белые облака, в которые самолет то погружался, то выныривал. Они казались ей похожими на гигантские айсберги, только не в океане, а в небе. Пейзажи за окном были фантастическими. Грозовых облаков и туч прибавлялось по мере продвижения вперёд. Стоял январь, когда зимняя погода не бывает без снега и дождя, а ветра в это время бывают сильными. Самолёт вошёл в зону турбулентности, и его начало трясти.

Эля сидела как вкопанная в своём кресле. Она вся была погружена в мысли о встрече с любимым. Наконец-то тряска закончилась, небо в иллюминаторе посветлело. Над Краснодаром небо было совсем ясным, посадка была спокойной. Она, собрав свои вещи, первой прорвалась к выходу.

В здании аэропорта Эвелина сразу заметила фигуру Максима, одетого в шинель, у цветочного киоска. Он покупал для неё цветы. Она неотрывно смотрела на него, лицо её светилось от радости. Издалека он показался Эле каким-то растерянным, даже чуть жалким в этой нелепой шинели, нескладно сидевшей на нём. Она побежала через весь вестибюль навстречу к Максиму.

Он крепко обнял её за талию, слегка приподняв, стал целовать и шептать на ухо: «Наконец-то! Как я ждал!» Обнимая его, Эля заметила, что ворот рубашки сильно впивается ему в шею, натирая её до красноты. Видимо, Максим поправился или просто вырос в последнее время. Рубашка явно была ему мала. Чувство жалости опять пронзило сердце девушки. Она руками прижала его голову к своей груди, так молча они и стояли, не пытаясь оторваться друг от друга. Когда Макс немного отстранился, Эля, улыбаясь, разглядывала с любовью его лицо, поглаживая по щеке.

– Максик, рубашка-то мала!

– Ничего страшного, поменяем! – смущённо ответил Максим, выхватил из рук Эли дорожные сумки и, взяв её за руку, поспешил к стоящему у входа такси.

Сидя в машине, каждый из них с нетерпением ждал того часа, когда они останутся наедине. Приехав, они быстро выскочили из такси и поднялись на лифте в квартиру, которую уже не раз снимал Максим, когда приезжала Эля. Пока Макс стягивал с себя тяжёлую шинель, Эвелина быстро скинула с себя свою лёгкую дубленку, тихо подошла к нему сзади и обвила его шею своими тонкими нежными руками. Он обернулся, взял её на руки и стал быстро целовать её лицо и губы, соскучившись по ним за последние четыре месяца, что они не виделись. Их любовь и страсть не знала границ, время для влюблённых остановилось.

* * *

Эля сидела на лекции в огромной аудитории, залитой светом, льющимся из огромных, почти до потолка, окон. Она практически не слушала рассказ преподавателя, что-то долго писавшего мелом на доске. Её одолевала тоска по Максиму и полное безразличие к тому, что рассказывал лектор. В её голове вертелись сплошные грустные мысли, вызванные плохой дождливой погодой и, главное, пониманием того, что до следующей встречи с Максимом надо ждать целых пять месяцев.

Рядом сидела её закадычная подруга Майка, вечно засыпающая на лекциях и постоянно пропускающая первую пару. Но институт она не бросала, зная, что надо получить высшее образование, неважно, какое, главное, надо брать пример с Эльки. «Элька – умная! Умеет приспосабливаться, счастьем не горит от изучения трудных предметов, но как-то справляется с учёбой. Надо и мне тянуться за ней!», – успокаивала себя в мыслях Майя.

Но, конечно, не все так небрежно относились к учёбе. В группе в основном учились юноши: умные, пришедшие в институт за знаниями. Они частенько помогали девушкам в лабораторных занятиях и курсовых работах. Из москвичей было всего два парня: Саша Муллер и Виктор Волгин. Остальные поступившие приехали из разных городов страны. За учёбу некоторых платили предприятия, где они раньше работали, и куда потом собирались вернуться.

Майке нравился один парень, Юра, из параллельного потока, она частенько садилась недалеко от него на лекциях, переглядывалась и строила ему глазки. Но как только она узнала, что парень после окончания института собирается возвращаться к себе на предприятие в Курск, любовь её сразу же испарилась.

Эля, естественно, не обращала никакого внимания на мальчиков с её курса. В её голове прочно сидел только Максим. Да и если бы его и не было, вряд ли ей кто-нибудь понравился из тех, кто с ней учится. Почему она так считала, не находя в них ничего интересного и привлекательного, было непонятно. Она, конечно, замечала и раньше, какими глазами смотрели на неё мужчины, как они обращали внимание на её светлые вьющиеся волосы, голубые глаза, её тонкую и грациозную, как у лани, фигуру. Ещё в школе девчонки часто ревновали её к своим ухажерам.

Один из парней, Виктор, которого почему-то все звали Виктор на французский манер с ударением на последнем слоге, давно присматривался к Эвелине. Он её заметил ещё при поступлении, она уже тогда выделялась из толпы абитуриентов своей необычностью, красотой и ещё чем-то неуловимым. Виктор таких девушек раньше не встречал. Она напомнила ему белокурого ангела, спустившегося на землю с полотен Рафаэля или Веронезе. Нежная, тонкая, изысканная. Что заставило её поступать в этот институт? Ещё тогда, при поступлении, Виктор задавал себе этот вопрос и так и не находил ответа.

За полтора года обучения он ни разу не осмелился приблизиться к ней. Чего-то боялся, стеснялся. Чего? Он и сам не знал. Но потом он узнал, что у Эвелины уже есть друг, поэтому-то она и старается сдавать каждую сессию досрочно, чтобы пораньше уехать в другой город к жениху. Это многое объясняло и одновременно огорчало парня.

Эвелина явно выделялась из всех девушек, учившихся в институте. Она была как белая ворона среди стаи чёрных галок и грачей. Она напоминала Виктору Сильфиду из какого-то балета, что он как-то смотрел в Большом театре. Он специально садился на лекциях в полукруглом зале напротив сидящей Эли, чтобы можно было издалека незаметно смотреть на неё. Надо отдать ей должное, девушка тщательно конспектировала лекции, внимательно слушая педагога. Не всегда, конечно, иногда она явно игнорировала некоторые предметы и, склонив голову вниз на лежавшую на коленях книгу, внимательно читала её. «Что же она читает? Книгу? Учебник? Или письма от любимого?» – частенько задавал себе вопрос Витя.

Виктор жил в пригороде Москвы, в подмосковных Химках, знания нужны были ему, как воздух. Он хотел работать на фирме своего дяди, обещавшего взять его к себе на работу после учёбы. Виктор был высокого роста, крепкий, жилистый. Его глубоко посаженные серо-синие глаза с длинными ресницами всегда смотрели пронзительно и откровенно. Он мечтал стать специалистом высшего класса и хорошо зарабатывать.

После окончания второго курса летом студентов посылали обычно на практику минимум на две недели. Все с радостью ждали этой поездки. Там можно было отдохнуть от учёбы, нагуляться, завести романы. Лететь надо было далеко, в город Железногорск Красноярского края, где находился горно-обогатительный комбинат. Обычно студентов распределяли по квартирам, которые находились в обычных хрущёвских пятиэтажках, специально снятых для них на время практики. Разумеется, Эля и Майя не сильно горели желанием лететь в такую даль и жить в плохих условиях. Но что поделаешь? Практика входила в план обучения.

Единственное, что утешало Элю в этом вопросе, это то, что практика должна была быть в последние две недели августа, когда как раз заканчивались летние каникулы у Макса. Их летние каникулы уменьшались в этом году, что, конечно, расстраивало влюблённых. Но деваться им всё равно было некуда. Планов на лето у них было очень много: они хотели поехать вдвоём позагорать куда-нибудь на море, что было вполне осуществимо.

А пока Эля сидела на лекции и долго всматривалась в весеннее небо, где всё чаще появлялись солнечные проблески. Повсюду таял снег, потекли первые ручейки, с крыш свисали огромные сосульки. Первыми прилетели из дальних стран грачи, возвестив о себе громкими голосами. Эля радовалась приходу весны: ведь за весной следовало лето!

Она изредка ловила на себе влюблённые взгляды Виктора, но её это абсолютно не волновало. Мало ли парней на неё смотрит?

Виктор чувствовал, что Эля никак не хочет идти на сближение, буквально не видит его в упор и не предпринимает никаких усилий, чтобы подружиться с ним. Он прекрасно знал, что у неё есть парень и, судя по слухам, у них настоящая любовь. «Зачем же я буду влезать в эти отношения?» – задавал себе этот вопрос Виктор. Он продолжал жить дальше, стараясь не раздражать Элю своим присутствием в её жизни. Справиться с собой было трудно, где-то внутри ныло, он понимал, что многое в любви неподвластно человеку, и пытался как-то побороть это чувство. «Насильно мил не будешь. Она меня попросту игнорирует, а навязываться я не буду», – так рассуждал молодой человек, одновременно расстраиваясь и соглашаясь с этими мыслями.

Так и текли дни, занятые учёбой, дружбой, спортом и вечерними посиделками в общежитии. Эвелина за два года всего пару раз выбралась к ребятам с курса в общежитие. Сидя на их кроватях и разложив на сдвинутых тумбочках пакетики с орешками и дешёвым печеньем, они весело разливали в пластмассовые стаканчики лёгкое сухое вино. Так отмечали каждый сданный экзамен. Иногда на столе появлялось что-то посущественней: присланные из дома банки с солёными огурцами и помидорами, покупные маленькие круглые дыни «Колхозница», вынимались из запасов привезённые сухофрукты и чурчхела, переданные чьими-то родными с юга. Всё шло на стол, всему были рады.

Группа подобралась хорошая. Но того духа и романтики, которые присутствовали, когда родители Эли и Влады учились в институте, о чём они много рассказывали, практически почти не осталось. На гитарах мало кто умел играть, песни не пели, а орали громкими голосами в основном под музыку с дисков. Эля не могла сказать, что ей было очень весело на таких пирушках. Она просто старалась не отрываться от друзей, всё-таки предстояло учиться вместе ещё целых три года. К сильному сближению её не тянуло. Только много лет спустя она поймёт, что этот круг общения был не её. Здесь она оказалась просто залётной птицей, случайным попутчиком.

Однажды она нечаянно подслушала разговор мамы и бабушки на кухне. Такие разговоры она слышала и раньше:

– Эля не на своём месте, – быстро и с напором говорила бабушка Рите, – горы с их ископаемыми – это не для неё. Они отрицательно влияют на нашу нежную девочку, приземляют её натуру, негативно сказываются на формировании её характера.

– Мама, о чём ты? – раздражённо говорила Рита, – я это знаю и согласна с тобой. Ты уже не раз говорила мне об этом. А много разговаривала с Элей на эту тему, но у неё в голове только любовь к Максиму. А характер её уже давно сформирован. Что тут поделаешь? Это её жизнь, пусть всё решает сама. Уже не маленькая.

Женщины замолчали, понимая, что дальше спор неуместен. А между тем Эля делала всё, что ей хочется, не очень сильно раздумывала, правильно ли она живёт. В этом, наверное, и есть основная сущность юности. Если она и делала ошибки, то они были её собственные. В крайнем случае, многое можно исправить потом. Так рассуждала в те годы юная Эвелина.

После сдачи экзаменов за второй курс Максим и Эвелина отправились отдыхать на юг, путёвки им заранее купил Герман, который всегда был в курсе дел своих дочек. Ребята полетели в Крым, Феодосию, где в это время уже было жарко, и морская вода успела хорошо прогреться. Они целыми днями лежали на горячем песке, подставив свои молодые тела яркому солнцу. Многие отдыхающие обращали внимание на красоту мускулистого, крепкого тела Максима, на его высокую, стройную, загорелую фигуру так и хотелось смотреть.

Влюблённые много плавали в теплом пенистом море, резвились и кувыркались в воде, как молодые дельфины, постоянно целуясь и обнимаясь. Мокрые русалочьи волосы Эвелины обвивали крепкую шею Максима, щекоча ему подбородок и щёки. Без любви ни Эля, ни Макс не могли жить ни минуты.

– Ты моя русалка! А ещё ты похожа на эльфа, – чувственно говорил Макс, – такая же лёгкая, воздушная и нежная! Люблю тебя больше жизни!

– Просто у меня такая внешность, как у эльфа, наверное, а внутри я железная и сильная, – улыбаясь, ответила Эля.

– Я знаю, – тихо произнёс Максим и притянул её к себе для поцелуя.

Волосы Эли закудрявились от влажного морского воздуха, на лбу и губах выступила соль после долгого купания в море. Она была хороша собой, лёгкий загар оттенял её природную красоту. Эвелина отбросила с лица мокрые кудри и улыбнулась:

– Какая тёплая вода сегодня, да?

– Иди ко мне поближе, – добавил ласково Максим.

Они смотрели широко раскрытыми глазами друг на друга, как будто видели впервые. Он поцеловал её в плечо и, засмеявшись, произнёс:

– Ты солёная, как морская рыбка или ракушка.

Они оба засмеялись, улеглись на песке и стали разглядывать летающих над водой чаек. Их громкие крики, которые постоянно раздавались над морем, не вызывали раздражения у Эли с Максом, а только создавали неповторимую обстановку, добавляя всему романтики.

Как-то ребята отправились путешествовать по городу и его окрестностям. Побывали они в разных интересных местах: посетили Генуэзскую крепость Кафа – древний памятник истории Причерноморья, дом-музей писателя Александра Грина, где он написал свои известные произведения «Бегущая по волнам», «Дорога никуда» и другие. Дом внутри был оформлен в виде корабля, что создавало необычную обстановку, и, конечно, посетили национальную картинную галерею имени И. Айвазовского. Это всемирно известный дом-музей, в котором находится самая большая коллекция произведений художника-мариниста – 417 картин!