Текст книги "Дом на Арбате"

Наполненные новыми впечатлениями и знаниями, уставшие от долгой ходьбы по музеям, ребята еле доползли до своего номера и, даже не перекусив, мгновенно заснули, как только дошли до кровати. Ночами сильно стрекотали цикады, особенно, когда было очень жарко. Морской воздух наполнял собой всё вокруг, что сказывалось на здоровом и хорошем сне.

Утром Эля и Максим, обнявшись, долго гуляли до завтрака по кромке моря, собирая разноцветные камешки и мелкие ракушки, складывая их в бейсболку Макса.

– Будем потом смотреть на них и вспоминать наше летнее путешествие, – произнесла Эля, любовно глядя на жениха.

– Постараюсь найти что-нибудь покрупнее и получше, – как-то сказал Максим и вдруг, резко встав, пошёл к морю, вошёл в воду и, проплыв немного, стал нырять, подолгу оставаясь под водой. Так он нырял несколько раз, пытаясь найти красивую большую ракушку. Но, видимо, здесь их не было, все давно достали другие такие же ныряльщики.

– Нет, надо отплыть подальше, – как-то сказал Максим, вытирая полотенцем свои покрасневшие от соли глаза, – и маска, конечно, нужна. Надо где-то достать лодку, отплыть подальше и с неё нырять.

– Не нужно, Макс, – занервничала Эля, – вон их сколько продаётся на набережной, в любом лотке купим!

Но Максим уже загорелся этой идеей. В голове его созревал план: добыть для Эли большую красивую раковину! Эта идея была трудно выполнима, так как море было Чёрное, а не Средиземное, в котором водились разные моллюски: и большие, и маленькие, и огромные.

Как-то рано утром, когда Эвелина ещё крепко спала, неугомонный Макс всё-таки решил осуществить свою затею. Он нашёл человека, который мог дать лодку и решил поговорить с ним о собирании ракушек в местах их скопления, об их разнообразии и красоте. Тот сразу же понял, что интересует парня. Во-первых, для этого дела нужна хорошая маска. У Максима она была, и он показал мужику, строившему из себя морского волка, свою новую маску.

– Ныряешь хорошо? – поинтересовался лодочник, на теле которого было выбито множество татуировок.

– Да, конечно, навыки у меня есть, – смущённо пробормотал Макс, – я ещё мальчишкой научился нырять на Азовском море.

– Это хорошо, – пробурчал в усы лодочник, закуривая очередную сигарету, – на всякий случай буду наблюдать за тобой в бинокль.

– Ну ладно, – ответил удивлённый Максим, – ты, отец, расскажи мне, какие тут ракушки есть у вас? Я бы хотел необычную достать, например, каури.

– Что-о-о? – удивился лодочник, зашевелив своими разросшимися кустистыми бровями, – плохо ты, парень, разбираешься в ракушках. Каури водятся в тёплых тропических морях, иногда их можно достать, правда, и в Средиземном. А в Чёрном море их нет. И не мечтай!

– Понял, – слегка расстроившись, промямлил Макс, – а какие есть тогда?

– Да много всяких есть, только места надо знать. Я тебе покажу хорошее место, вон там, за скалой, – произнёс лодочник и выразительно посмотрел на Максима, – там разные есть, и рапаны крупные тоже.

– Я заплачу вам, конечно, – с пониманием ответил Максим и увидел, как подобрело лицо мужика, – я ж понимаю, что у берега давно всё выловили и продали.

– Да, тут ты прав. Может просто на набережной купить тебе, что хочешь? Там всякие продаются и не очень дорогие, кстати. Даже привезённые каури есть, только они подороже, конечно. К чему надрываться-то, нырять за ними? Охота тебе просто, да?

– Да, – смущённо ответил Макс, – мне надо собрать раковины собственными руками, чтобы память была об этом приключении, чтобы запомнилось оно мне и моей девушке.

– Тогда понятно, сам молодым был, любил из себя строить капитана Грея, да и своя Ассоль у меня тоже была! Красивая и стройная! Да только когда это было? В прошлом веке, наверное, – засмеялся лодочник и добавил:

– Сейчас расскажу, что тут можно найти на дне моря у нас. Бывают ракушки, которые называются Сердцевидка, потому что похожи на сердце. На побережье их полно, только никто не знает названия. Есть ещё так называемые ракушки Морской черенок. Иногда из-за необычной вытянутой формы их называют «ногтями русалки», они бывают самых разных цветов, да ты их сто раз сам видел, только не знал названия. Самый большой и ценный экземпляр, это, конечно, рапана. Она вырастает до 15 сантиметров. Рапана – яростный хищник, завезенный в Чёрное море на днищах кораблей после русско-японской войны 1905 года. Из них готовят очень вкусные блюда. Рапана, конечно, отличный сувенир, которым можно украсить свой аквариум или террариум.

Тут мужик ненадолго замолчал. Потом выразительно посмотрел на Максима и довольный, что его тот внимательно слушает, продолжил:

– Но самую большую радость от находки приносит, конечно, добыча черноморского жемчуга! Да, да, не удивляйся! Самую настоящую жемчужину может найти каждый, если повезёт. Местный жемчуг обычно имеет неправильную форму, однако очень красив! Жемчуг зарождается в раковинах, обласканных подводными течениями, и словно отмечен прикосновением морских волн! Жемчужины считаются сильными амулетами и оберегами женского здоровья и красоты. Они обеспечивают личное счастье и благополучие женщине!

Он снял свою шляпу, протёр платком вспотевшую от жары лысую голову, вздохнул и произнёс:

– Но это редкий случай, кому сильно повезёт, да и специальные умения и сноровка нужны. Опять же места знать надо. Я не специалист в этом деле.

Максим был очень доволен разговором с лодочником. Они договорились встретиться завтра рано утром у скалы, на которую пальцем показал лодочник, и попрощались до завтра. Настроение у Макса было отличное! Он был уверен, что обязательно достанет красивые раковины для Эли. Надо будет потом эти раковины обработать и придать им хороший внешний вид. Но это не самое трудное, труднее достать их со дна моря.

Как договорились, к 6 часам утра Максим пришёл к скале. Мужик, которого, как оказалось, звали Николаем, уже ждал его с лодкой. Они поплыли к месту, про которое говорил Николай. Максим нырял много раз и часто выныривал с уловом. Его глаза светились радостью: рапаны попадались крупные и внешне очень впечатляли. Собрал Максим и мелкие симпатичные ракушки, в некоторых были моллюски. Он не сильно устал благодаря своей закалке и тренировкам в училище.

Приключение получилось интересным и доставило парню много новых ощущений. Чувствуя лёгкую усталость и в то же время радость от ныряния и видов красоты морского дна, Максим хорошо отблагодарил Николая и долго-долго тряс его руку на прощание.

– Невеста будет довольна! – засмеялся в ответ Николай, кладя быстро деньги в карман брюк, – девушки любят такие безделицы! Кстати, если крупный рапан поднести к уху, действительно услышишь шум прибоя! Попробуй!

– Да, я знаю, – улыбнулся довольный Максим, – много раз бывал на море, вот только на Средиземном не был.

– Ещё успеешь! Какие твои годы! – похлопал по плечу Максима Николай, – всё впереди! И на Средиземном побываете, и на Красном. Времена-то теперь другие, можете полетать по миру. Вот мы, жаль, не успели мир посмотреть. Но ничего, наши внуки увидят. А нам и тут хорошо! – громко захохотал Коля, – я только жалею немного тех, кто моря никогда не видел. Здесь ведь красота! Стихия! В галерее-то Айвазовского побывали?

– Да, конечно. Потрясающе! – ответил одобрительно Максим. – Вам, живущим у моря повезло, конечно.

Тут Николай, немного помедлив, начал копаться в кармане своих брюк, явно ища там что-то. Через несколько секунд он вынул свёрток, развернул его и достал крупную ракушку каури.

– Вот, подаришь своей Ассоль эту ракушку каури. Ты не говори ей, что здесь они не водятся, просто подари и всё. Если не хочешь так, скажи, что от дяди Коли подарок. Они красивые, жёлтые в коричневых пятнышках, гладкие, можно долго ими любоваться. А в их расщелине красивые белые зубчики по всей длине.

– Спасибо, Николай. Обязательно передам твой подарок. Уверен, моей Эвелине он понравится.

Попрощавшись ещё раз у живописной скалы, Максим всё добытое положил в свою спортивную сумку и, довольный, поспешил к дому отдыха. Эля уже проснулась, но лежала на кровати и сладко потягивалась после сна. Макс бросился к ней с поцелуями, она радостно притянула его к себе:

– Ты где был? Смотрю – тебя нет, куда пропал мой верный рыцарь? Бегал по берегу или купался?

– Эля, я не только купался, но и нырял. И добыл тебе в подарок много разных ракушек на память о нашей поездке. Дома будешь их подолгу рассматривать и вспоминать обо мне. Уверен, они тебе понравятся.

Максим отнёс сумку на балкон, разложил всё добытое богатство на газетке.

– Какие красивые! Много разноцветных, а рапаны-то какие крупные! – вскрикивала время от времени изумлённая Эвелина. – Ну ты настоящий ныряльщик! Это, наверное, опасно было? – взволнованно добавила она.

– Нет, что ты, я тренированный. Ещё в детстве отец на юге научил меня этому делу. Я специально не хотел покупать раковины за деньги на набережной, хотел сам достать их со дна моря для тебя.

– Ихтиандр ты мой любимый! – кинулась Эля на шею к Максиму, целуя его и поглаживая рукой по взъерошенным выгоревшим волосам.

Тут вдруг на Макса навалилась такая дикая усталость, будто он очень долго карабкался по отвесной скале и наконец-то долез до её вершины. Что ж, действительно его ныряния были похожи на подвиги альпинистов. Он заставил себя дойти до стоявшего у окна дивана и буквально рухнул на него, мгновенно уснув.

Следующие дни ребята отдыхали, лежа на пластиковых лежаках, подставив свои лица лучам солнца, много купались, плавали на матрасах. Волосы Эли были постоянно мокрыми от влажного морского воздуха и купания, на лбу и губах выступила соль. Она была хороша собой, лёгкий загар ей очень шёл. Эля отбросила с лица мокрые волосы и улыбнулась:

– Как чудесно быть у моря, везёт же местным, да?

Максим нежно притянул Элю к себе:

– Ты действительно похожа на Ассоль, правильно говорил Николай.

Они оба засмеялись и, повернувшись на спину, стали разглядывать небо над ними в редких облачках. Эвелина, как всегда, видела в небе массу фигур людей и животных среди пушистых облаков. Её развитое воображение поражало Максима. «Красота в глазах смотрящего!»

В их доме отдыха с позднего вечера иногда выключали электричество на целую ночь. Стояла кромешная тьма, видны были только низкие звёзды на тёмном южном небе. Казалось, что можно достать с него звезду и подарить Эльке, а заодно и Славику, влюблённому в них. Сидя на лавочке поздно вечером во дворе дома отдыха, обнявшись, ребята наблюдали на небе обильные звездопады и загадывали желания, пытаясь прогнозировать свою будущую жизнь.

В это же время Макс обдумывал свой новый план: как незаметно купить кольца для помолвки для них с Элей? Он подсчитывал в уме оставшиеся деньги. На золотые кольца денег не хватало, и он решил купить серебряные. «Надо успеть отпраздновать помолвку здесь, в Феодосии, до отъезда, – так решил Максим, – около синего моря, на фоне пенистых волн и летающих горластых чаек! Хоть это и избито, но так романтично!»

На следующий день он после обеда, уговорив Элю лечь отдохнуть после морских купаний, предупредив её, что он ненадолго отойдёт, чтобы купить подарки для родных перед отъездом, Максим отправился искать ювелирный салон. Нашёл он его на той же набережной, усеянной массой всевозможных магазинчиков и лотков.

Он долго выбирал серебряные кольца, наконец-то выбрал, оставалось найти гравировщика, чтобы сделать надписи внутри колец. Долго он не раздумывал и попросил написать: «Эвелина» и «Максим». Довольный своей покупкой, он остановился у парапета набережной с видом на порт и долго стоял там, стараясь запомнить этот момент. Неугомонные чайки садились ему на плечи, на бортик бетонного заграждения, на его голову, крича что-то своими громкими голосами. Максим еле успевал отмахиваться от них руками и, смеясь, вертел головой.

Обычно вечерами ребята прогуливались по набережной, одетые в свои короткие белые шорты. Но в последний вечер перед отъездом Максим попросил Элю надеть платье.

– Сегодня будем отмечать наш последний день на море, его нужно провести торжественно! – радостно и немного пафосно проговорил Макс.

Он надел свои единственные белые брюки из хлопка и белую рубашку с коротким рукавом. А Эля предстала в этот прощальный вечер перед ним в новом наряде, который Максим раньше не видел на ней. Её длинное платье тоже белого цвета из хлопка в мелкую дырочку напоминало одежду времен чеховской «Чайки». В своём элегантном наряде Эвелина напоминала Нину Заречную. Максим с восхищением смотрел на подругу.

– Ты, как всегда, великолепна! А сегодня особенно, – тихо прошептал он, взяв её за руку.

– И ты тоже, от тебя нельзя оторвать взгляд, – произнесла Эля.

Тут они оба громко засмеялись, смущаясь своих произнесённых слов. Лунная морская дорожка светила и переливалась на волнах. Луна была так близко, что казалось, можно дотронуться до неё рукой. Южная ночь сильно отличалась от подмосковной. Она была тёмная, тёплая, прекрасная и таинственная.

Найдя столик в кафе у моря, Максим с Элей уселись лицом к морю, наслаждаясь свежим воздухом и шумом прибоя, обстановка была чуть таинственна и загадочна. Заказав бутылку шампанского, они разлили его по бокалам. Максим достал из бархатной коробочки кольца, внимательно посмотрел на Элю и осторожно надел на её тоненький пальчик серебряное колечко с надписью.

– Надеюсь, что через год мы поженимся с тобой. Согласна, дорогая? Я люблю тебя.

Эвелина также надела кольцо Максу на палец и бросилась на шею жениха, заплакав от счастья.

– Я буду любить тебя вечно!

Потом они молча смотрели на море и сверкающие, как бриллианты, звёзды. Они ещё долго сидели, обнявшись, допивая шампанское и вкусный кофе с густой молочной взбитой пенкой. Завтра они уезжали в Москву, а оттуда через неделю Максим должен был лететь в Краснодар.

Глава 7

Вернувшись на свой участок, обиженный и разгневанный Григорий подошёл к инвалидному креслу отца. Резо крепко спал, склонив голову на грудь. «Хорошо, что он не слышал нашего разговора с Вахтангом, ему нельзя сильно расстраиваться», – подумал он про себя. Взявшись за ручки кресла, Гриша осторожно отвёз отца в дом, разбудил его, поднял и пересадил на кровать.

– Просыпайся, папа! Хватит спать! Надо лекарство принимать!

Резо смотрел на сына странными мутными глазами, как бы не узнавая его до конца. Состояние здоровья отца последнее время не нравилось Гоче, он резко стал стареть и слабеть, а ведь он был далеко не стар. Достав с полки баночку с пилюлями, Гоча обратил внимание, что таблеток уже мало и пора покупать новые. Хорошо хоть на время поездки в город можно доверить отца Мариам, которая никогда не откажет. «Добрая она душа, редкая, – подумал Гоча, – остальные все – предатели, испугались московскую девчонку! Жили спокойно без неё, так нет, Вахтанг притащил белоручку из Москвы. Ну, ничего, я ей пригрожу, как следует! Мало не покажется!»

Зло переполняло парня. Он не верил тому, что Влада не выдаст их, она сделает это непременно хотя бы для того, чтобы отомстить своему мужу Вахтангу за то, что их жизнь не сложилась. Вот до чего додумался Григорий. «Надо ехать! Надо отомстить за всё то, что Влада привнесла в нашу жизнь! Надо запугать её!» С этими мыслями уложив отца в кровать, накормив его супом с хлебом, компотом, дав ему лекарство, подождав, пока Вахтанг придёт с работы, он направился опять в дом соседей. Открыл ему, как всегда, хмурый, недовольный Гурам, явно последнее время невзлюбивший соседа.

– Чего опять пришёл? Никак не угомонишься?

– Позови Вахтанга, пожалуйста, – как можно спокойней произнёс Гоча, – важный разговор есть.

Гурам хотел было закрыть дверь перед носом Гришки, но тут на порог выскочил взволнованный Вахтанг, державший в руках тарелку с едой.

– Что ещё случилось? Возьми себя в руки, Гоча, успокойся, отец же твой всё чувствует, пожалей его.

– Когда поешь, зайди ко мне, пожалуйста, – дружелюбно сказал Гриша, заглядывая в глаза соседу, – надо мне очень, пойми!

– Хорошо, – быстро бросил Вахтанг и громко хлопнул дверью.

Через полчаса он был уже на участке Григория. Уже вечерело, стало заметно холодать.

– Отец в доме?

– Да.

– Ну, говори, зачем приходил?

– Вахтанг, я точно решил ехать в Москву, к Владе. Хочу серьёзно с ней поговорить. Иначе я не смогу успокоиться. Мариам собирается ехать со мной. Скажи, пожалуйста, адрес Влады. Прошу тебя, помоги мне в этом деле. Не кричи только на меня, я и так уже еле жив! Ещё и отец расстраивает. Ослаб очень, он ведь всё видит и понимает, только сказать не может.

Вахтанг вскинул на него свои карие близко посаженные глаза, посмотрел на него недобрым взглядом, но кричать не стал.

– Не понимаю тебя, зачем ехать-то? Можно по телефону поговорить. А мать я вообще не пущу, она-то тут при чём? Она такую дорогу не осилит, да и ради чего ей тащиться? Тебя ублажать? Какой деточка маленький нашёлся! Адрес скажу, ладно. Владу предупрежу. Только веди себя там нормально, они люди хорошие, не обязаны тебя принимать совершенно. Кто ты им? Никто! Поговори недолго с Владой, только без злобы и угроз, слышишь? И назад, сразу же на самолёт в этот вечер. Понял? Ты им никто и звать тебя никак! Глупо, конечно, тебе тащиться, непонятно, зачем ты это придумал. Но раз тебе так легче будет, езжай.

Вахтанг похлопал по плечу Григория как бы в знак примирения и пошёл в дом за бумагой и ручкой. Через пять минут он вышел из дома и протянул ему записку, где был написан адрес Влады.

– Может, и ты со мной? – неуверенно промычал Гришка, – глядишь, и наладится у вас с Владой.

– Нет, не наладится. Я знаю Владу и их семью, уже ничего не склеить.

Купив билет на самолёт до Москвы, через два дня Григорий стал собираться в путь. Как обещал, Вахтанг позвонил Владе и предупредил её о визите соседа. Влада недоумевала, не понимая, зачем Гоче ехать в такую даль, ведь всё она уже сказала им всем и попрощалась. К чему тратить деньги на перелёт, ей было непонятно.

Оказалось, что всё, что ни делается, то к лучшему. После этой истории у неё на многое открылись глаза. Кто-то свыше подсказал ей, что жить там, в грязи – не её судьба, да и не такая уж сильная любовь связывала их с Вахтангом последнее время. Правильно говорят, что главное у мужчины не слова, а его поступки. Они определяют сущность человека. А поступки Вахтанга явно расстраивали Владу и её близких.

Между супругами не должно быть никаких тайн, она всё равно не смогла бы жить в обмане.

Так рассуждала Влада, успокаивая себя и радуясь, что она уже дома, с родными, которые её любят и никогда не предадут. Ну, а насчёт Гришки, что ж делать, пусть едет, если ему не лень. Только ничего нового он от неё не услышит. Хотя кто его знает? Многое человеческому разуму неподвластно. Может, его жизнь изменится после встречи. Время покажет.

Успокоенный тем, что Мариам согласилась ухаживать за больным отцом, пока его не будет, Григорий отправился в аэропорт. К счастью, его самолёт вылетал по расписанию. Заняв своё место в салоне, он мгновенно заснул: сказалось сильное нервное напряжение последних дней. Сон его был путаный, неглубокий, но всё-таки он дал голове небольшое успокоение, и мысли его пришли в порядок. «Неужели соседи не понимают, что я эту затею с коноплёй придумал не от хорошей жизни? Был бы здоров отец, я смог бы работать, как все люди. Просто меня жизнь заставила, где бы я заработал такие деньги, как не в этом бизнесе?» – оправдывал себя в душе Гоча.

Ему становилось чуть легче после этих оправданий, и он через какое-то время, откинув спинку сидения и накрывшись тёплым пледом, заставил себя сосредоточиться на чтении журнала, который он взял у стюардессы. Соседу, сидящему рядом, видимо, было скучно, он долго разглядывал Григория, а потом стал приставать с расспросами:

– В Москву летишь? Родня там? – вытаращился на Гришку мужик.

– А куда ж ещё-то? А что?

– Да нет, ничего. В Москве был раньше?

«Чего пристал, – подумал Гоча, – любопытный какой!» Он уже отвык от разговоров с людьми, замкнувшись на своём участке, стараясь не отлучаться от отца и быть начеку из-за своих посадок. На уме только и было: не придёт ли с проверкой полиция и не настучит ли кто? Такая жизнь сделала его подозрительным и нервным. Он даже разговаривать и общаться с людьми разучился, везде видя подвох.

– В Москве не был, первый раз еду. Посмотрю хоть город, очень он изменился в лучшую сторону, говорят, – ответил Гоча и недоверчиво взглянул на собеседника.

– А я еду на заработки, обещали помочь устроиться. Время сейчас трудное, в Грузии работы практически нет. У тебя хорошо с работой?

Услышав этот вопрос, Гоча сначала покраснел, потом похолодел, потом резко встал с сидения и бросил на ходу:

– Нормально.

Он быстро выбрался в проход и пошёл в сторону туалета. «И чего пристал? Надо подальше от этого типа держаться, разговорчивый больно». Постояв в проходе какое-то время, наблюдая за меняющимся в иллюминаторе красивым пейзажем, он чуть успокоился и пробрался на своё место. Больше с разговорами к нему никто не приставал. Видимо, попутчик понял, что сосед не расположен к беседам или просто огорчен чем-то.

Гришка опять постарался заснуть. Но в голову по-прежнему лезли мысли: как сложится разговор с Владой, как она его встретит, поймёт ли его? Они всегда не нравились друг другу. С возрастом он становился женоненавистником, и никаких симпатий к женщинам у него давно не возникало. Какой-то неясный страх у Гриши всё же присутствовал. Он никому не верил, боялся. Его психика была как-будто парализована. И только сейчас, немного отдохнув и расслабившись, его посетила совершенно новая мысль, странная, непонятно откуда взявшаяся: «А может, Вахтанг прав? Зачем я еду к Владе? Не покажусь ли я ей полным идиотом?»

Но рассуждать было уже поздно, самолёт заходил на посадку. Через иллюминатор Гоча увидел, что в Москве светит солнце, настроение его немного улучшилось. «Будь как будет», – подумал Григорий и, спускаясь по трапу самолёта, стал с интересом рассматривать новый пейзаж, не похожий на виды в Грузии. Гор вокруг никаких не было, и, выйдя из здания аэропорта, Гоча увидел много растущих берёз, тополей, рябин и клёнов вдоль шоссе. Было немного прохладно, хотя дождя не было, а земля была плотно усыпана осенними листьями. Гриша рассматривал пейзажи Подмосковья, по которому его вёз автобус из аэропорта, а потом началась Москва.

Его удивляло множество высотных домов, целые кварталы новых, только что построенных зданий, везде было чисто и всё вокруг обустроено. Удивляло его и огромное количество машин на шоссе, а когда въехали в город, – большое скопление шикарных иномарок. «Это ж столица!» – промелькнула мысль в голове Григория.

Доехав до метро, все пассажиры автобуса поспешили к дверям метрополитена. Но Гриша остановился, достал из рюкзака карту Москвы и стал внимательно её рассматривать. Вахтанг его предупреждал, что прямой линии до «Смоленской» нет, нужна пересадка. Довольно долго он смотрел на карту и соображал, как ему попасть на синюю линию метро. Голова его плохо работала после длительного перелёта. «Надо, конечно, спросить кого-то, – подумал он, совершенно запутавшись в паутине станций метро, – это ж надо столько станций понастроить!»

Он остановил какую-то пожилую женщину, подходящую к дверям метро, и та, к удивлению Гриши, с охотой и пониманием объяснила ему, как добраться до Арбата. Сидя на мягком сидении в тёплом вагоне метро, Григорий внимательно стал рассматривать пассажиров. Почти все были ухожены, модно одеты, по их лицам не особо было видно, что они были обременены большими проблемами и дикой усталостью. «Ещё бы! – недобро взглянув на красивого молодого парня, от которого исходил резкий и приятный запах парфюма, – ему явно неплохо живётся! Наверное, от девушки своей едет, щёголь московский! И квартира-то своя есть, наверняка, и работа в офисе. Это тебе не петухов и индюшек выращивать, землю копать, в грязи жить», – злобно подумал Гришка. – «А этот-то, что напротив сидит! Индюк надутый! Живот отрастил, толстый, как бочонок. Видать, на даче на лежаке отдыхал всё лето! Или из-за границы приехал. Денег наворовал и разъезжает по курортам», – завистливо думал Гришка.

Но тут вагон резко остановился, и записанный на магнитофон металлический голос произнёс: «Станция Смоленская». Гришка вскочил со своего места, как ошпаренный, и принялся пробираться к выходу. Разумеется, он ошибочно вышел на другой стороне Садового кольца, не поглядев внимательно на табличку, висевшую на стене. Он вышел на улицу, увидел огромное здание МИД на противоположной стороне и понял, что ему надо перейти на другую сторону через подземный переход. Выйдя на противоположной стороне и обогнув жёлтое здание метро, он увидел справа от себя ресторан «Макдональдс», тут его посетила мысль зайти в него. Но он отогнал эту мысль, понимая, что его ждут. «На обратном пути зайду», – радуясь, как ребёнок, подумал он.

Через минуту он очутился на старейшей улице Москвы – Старом Арбате. «Ах вот ты какой! – подумал про себя Гришка, – узенький, машины не ходят, сплошные дорогие магазины и музеи. Ну, здравствуй! Хочу посидеть тоже на твоих лавочках, послушать уличных музыкантов и попить горячий кофе, как многие, кто гуляет тут». Но он понимал, что всё это успеет сделать потом, после встречи с Владой и сложного разговора с ней. Его настроение начало понемногу подниматься, он почувствовал себя человеком, который тоже может не только ухаживать за коноплёй и живностью, дрожать от страха за отца, а спокойно гулять по старинной улице, разглядывая красивые витрины. Живут же люди! Какие дома здесь! Все покрашены в разные цвета, у всех разные фасады. Он заметил с левой стороны памятник Пушкину, который держал за руку свою жену Натали, и решил подробней рассмотреть его.

Памятник был выполнен в современной манере, которая не очень понравилась Гришке. «Тот-то, знаменитый, где он один стоит в задумчивости, склонив голову, лучше, по-моему, – размышлял он, – но и этот сойдёт, всё равно красивый!» Много народа фотографировалось рядом с памятником, особенно молодёжь и приезжие. Все радовались, смеялись и гладили металлическую руку великому поэту.

Его зависть и зло начали понемногу куда-то испаряться, и когда он подошёл к памятнику Б. Окуджаве, вокруг которого стояли люди, он тоже решил постоять и посмотреть на знаменитого поэта-барда, его соотечественника. «Как красиво тут на Арбате! Так всё торжественно и ухоженно!» – пронеслось в голове Гришки. Но долго стоять он не мог, поджимало время. Он опять достал из кармана бумажку с адресом Влады, чтобы ещё раз уточнить номер её дома, и с удивлением обнаружил, что рядом с памятником как раз и находится тот самый дом, где жила Влада.

Он несколько минут постоял у тяжёлой двери в подъезд дома, обдумывая своё поведение, и решил в конце концов, что всё же надо как следует дать понять Владе, чтобы не лезла больше в их жизнь со своей правдивостью и советами. Живёт здесь в благости, пусть и живёт дальше. Советчица какая нашлась! Арбатская недотрога, больно много строит из себя! Мы тоже не на помойке родились! С этими думами, поднявшись на лифте на четвёртый этаж, Гоча несмело нажал кнопку звонка.

Дверь была дубовая, сверху на ней была приклеена круглая табличка: «Квартира охраняется». Гришка хотел было уже съехидничать по этому поводу, но тут дверь открылась и перед ним предстала Влада.

Она знала о приходе Гриши, видимо, поэтому дверь открыла смело, посмотрев в глазок в двери. Влада выглядела совсем по-другому, чем у них в деревне. Одета она была в модную юбку чуть выше колена и светлую кофточку на молнии, которая была расстёгнута почти до груди. Волосы Влады были разложены на прямой пробор, выкрашены в более светлый оттенок и распущены по плечам. Такой Гриша давно Владу не видел. Он привык, что она ходит по посёлку в основном в простом спортивном костюме с капюшоном за спиной, почти не снимая его, а на ногах её надеты одни и те же кроссовки. В дом Кучеренко Гришка вошёл с глупой улыбкой на лице.

– Привет, Влада, – как-то несмело и не своим голосом произнёс Гоча.

Он смотрел на неё исподлобья, пытаясь рассмотреть повнимательней.

– Ну, проходи, раз приехал. Здравствуй! – спокойно произнесла Влада, – не лень тебе было тащиться в такую даль?

Гришка приготовился уже было начать орать на Владу, но тут в коридоре появилась пожилая женщина, видимо, бабушка. Она неторопливо приближалась к ним, и Гришке пришлось прикусить свой злой язычок.

– Здрасьте, здрасьте, – как-то наигранно заговорила женщина, – слышала немного о ваших делах в Кутаиси. Что ж мы тут стоим, проходите, пожалуйста, в зал.

«Какой ещё зал? – недовольно подумал Гоча, – что, эта старуха будет тоже сидеть с нами? Я же с Владой должен всё обсудить, а не с ней». Злость опять начинала закипать у него в душе. И почему-то вся смелость куда-то пропала. Он послушно прошёл в «зал», как выразилась женщина, и обомлел!

Перед ним предстала красивая, богато обставленная большая комната, действительно похожая на зал, вся завешанная картинами. Гришка старался незаметно разглядеть комнату. Очень его поразили гигантская хрустальная люстра, висевшая над большим овальным столом, и несколько таких же изысканных бра над диваном и пианино. Обратил он внимание и на дубовый паркет, и на огромную, в форме шара, вазу, заполненную белыми лилиями. От них шёл на всю комнату резкий приторный запах. В зале всё было вылизано до идеальной чистоты, блестело и сверкало. Видимо, в доме была уборщица. Гришка никогда не был в таких домах и квартирах.

«Вот Вахтанг-то, дурак, не смог зацепить свою Владу и Москву одновременно, назад вернулся домой! Видимо, мозги совсем сломались!» – подумал мельком возбуждённый Гоча. Но думать тут было некогда. Влада провела его в комнату и усадила в мягкое кожаное кресло, а сама села напротив в такое же.

– О чём говорить будем, Гриша? Уже и так всё ясно: коноплю надо вырывать с корнем и сжигать, неужели непонятно? Скольким людям, молодым и подросткам, она уже принесла горе! Ты не задумывался над этим? Жалко и родителей, чьи дети погибли от употребления этого зелья. Я могла бы вообще не вмешиваться в ваши дела, но у меня есть совесть и гражданская позиция.

Гришка вскочил с кресла, зло посмотрел на Владу, даже занёс руку над её головой, но вовремя одумался и громко закричал:

– А ты подумала, как мне зарабатывать деньги трудно, мы живём не на Арбате в доме с лифтом и не имеем таких залов, как у вас! Мне отца лечить надо было, я не мог от него отлучаться! Непонятно тебе?

– А причем тут мы, живущие на Арбате? И наш дом с залом? Ты сначала научись вести себя, как следует, потом и кричи. То, что я попала в ваш посёлок, в дом Вахтанга, было случайностью, роковой ошибкой. Я много размышляла о вашей жизни и пришла к выводу, что виноваты вы сами. Ваше бездействие, нелюбовь к учёбе, искание лёгких путей в жизни, лень и нежелание работать в полную силу, слабость души и привели вас к решению посадить коноплю. Вахтанг вполне мог работать где-нибудь в Кутаиси по своей специальности, но сразу же сообразил, как и вы с Давидом, что так жить легче, не работая, и при этом получать большие деньги. А ты? Ты всю жизнь будешь прикрываться старым отцом и его болезнями? Гриша, есть другая жизнь! Нормальная, и к тому же во благо другим людям! Ты когда-нибудь думал над этим?