Текст книги "Дом на Арбате"

– Вот молодец парень, столько перенёс в жизни, а всё-таки нашёл своё счастье. А вы чего не женитесь, что ждёте? Наверное, мы с отцом так и не дождёмся внуков? Какие вы непутёвые у нас оказались, – ворчала Мариам, смахивая слезу.

Вахтанг сидел мрачный, злость на Гочу опять начала закипать в его сердце, но виду он не показывал. У Давида характер был мягче, он не думал ничему завидовать. Он просто включил телевизор и уткнулся в просмотр очередного футбольного матча. Через некоторое время он громко закричал:

– Г-о-о-л!

Потом он вскочил с лавки и стал всех по очереди обнимать.

– Давид, отстань, успокойся. Займись делом! – закричал раздражённый Вахтанг.

Прошёл месяц. Как-то в квартире Гочи раздался звонок мобильного и высветился неизвестный длинный номер. Через несколько секунд он узнал голос Давида, опять говорившего по-грузински.

– Гоча, привет, как хорошо, что тебе теперь можно позвонить. У нас такие де-е-е-ела! – нараспев произнёс Давид.

– Что такое? – перепугался Григорий.

– Да ничего страшного нет, просто наш Вахтанг, видимо, сошёл с ума, и теперь его редко можно увидеть в мастерской. Дела наши практически встали, заказчики недовольны, сроки сдвигаются. Брат мой теперь почти каждый день ездит в Кутаиси, там открыли интернет-кафе, и он целыми днями сидит за компьютером, выискивая себе на сайтах знакомств невесту. Ему понадобилась именно невеста из заграницы! Иностранка! После нашего разговора с тобой он как с катушек слетел, иззавидовался весь! Ты же знаешь, какой он амбициозный! Всегда выше других себя ставит! За птицами почти уже никто не ухаживает, половина погибла. Отец устал и хочет уничтожить всю живность и огород впридачу. Что есть будем? – как-то недобро засмеялся Давид.

Гриша удивился такому сообщению и вслух произнёс:

– Ну и пусть женится, если кого полюбит. Я-то тут при чём? Желаю счастья Вахтангу! Ещё что хорошего у вас?

– Да ничего больше. Хотел просто обсудить с тобой. Как думаешь, понравится он какой-нибудь парижанке или гречанке?

– Не буду я ничего обсуждать, сами разбирайтесь. У каждого своя судьба, – нервно завершил разговор Гоча и положил трубку.

Тут его позвала на лоджию жена, чтобы помочь ей развесить бельё после стирки. Гришка не стал долго держать в голове эту новую информацию из Грузии. «Как-нибудь разберутся без меня», – подумал он и, повесив последнее полотенце на верёвку, схватил Дашеньку на руки, посадил её на плечи и весело поскакал с ней по комнате.

Но отвязаться от семьи Сохадзе у него не получилось. Примерно через два месяца Давид опять позвонил Гришке. На этот раз он говорил по-русски и орал на всю его квартиру:

– Гоча, держись! Меня всего распирает от того, что я сейчас тебе скажу. Наш Вахтанг завтра улетает в Голландию! Он едет знакомиться с женщиной из Амстердама! Всё-таки добился своего! Переплюнул тебя! Его даже не смущает то, что он не знает языка. Ты слышишь меня?

– Да, конечно, – спокойно произнёс в меру удивлённый Григорий.

– И чем же он там будет заниматься, как ты думаешь? Ни за что не догадаешься! Он будет продавать тюльпаны! К шести утра будет доставлять цветы в аэропорт на рейс в Москву, в восемь утра тюльпаны уже должны быть в столице. У его якобы будущей жены такой бизнес. Голландия же – страна тюльпанов, ты, наверное, знаешь. Вот дела! Видимо, прибыльное дело, раз Вахтанг, как ужаленный, примчался как-то вечером и сообщил нам эту новость. Уж тут не до большой любви! Лишь бы поженились, а там, глядишь, и гражданство получит.

– А как же Мариам с Гурамом всё это восприняли? Кто их будет содержать, кормить? Да и просто им тяжело будет подолгу не видеть родного сына.

– Не нравится им, конечно, эта затея, мать плачет, давление подскакивает. Отец надутый ходит. Ну что поделаешь тут. Вахтанг всё равно ни к чьим советам прислушиваться не будет. Его всегда тянуло к чему-то недосягаемому, в отличие от меня.

Тут Давид приутих и совсем замолчал. Гоча решил его немного успокоить.

– Не расстраивайся, друг. Может, он там не приживётся, кто знает? Языка он не знает, да и работа не из лёгких. Глядишь, домой вернётся.

– Нет, домой он никогда не вернётся. Будет из кожи лезть, чтобы там остаться, – печально проговорил Давид.

– Ну будет родителям деньги хоть какие-нибудь присылать, полегче вам станет. Всё, что ни делается, к лучшему, – пытался приободрить Давида Гриша.

– Вряд ли, – совсем сникшим голосом пробормотал Давид, – теперь мне всё хозяйство придется тащить на себе, да ещё в мастерской работать. Но я родителей в беде не оставлю.

– Молодец, правильно рассуждаешь, – проговорил Гришка и, попрощавшись, отключил телефон.

Где-то через полгода выяснилось, что Давид женился на какой-то девушке из соседнего посёлка, красивой и работящей. Она влюбилась в Давида с первого взгляда, увидев его на промышленном рынке в Кутаиси, где Давид покупал запчасти для ремонта машин. Давид и правда был очень красивым с детства, он всегда нравился женщинам, но ему попросту всегда было не до них. Его оценка себя была приниженной. Он был совершенно другим человеком, чем его брат Вахтанг.

Жить с Тамарой они стали в его доме, вскоре у них родилась дочка, которую назвали Ниной. Тамара много помогала по дому матери, Мариам не могла нарадоваться, невестка много возилась и в огороде, и с живностью. Она была молодая и сильная, никаких трудностей Тамара не видела в деревенской работе. Женщина привыкла к работе, так как жила у себя в посёлке с рождения и всегда видела пример родителей. Детей она хотела иметь много, ведь в Грузии боготворят детишек. С появлением Тамары жизнь в доме Сохадзе стала налаживаться. Старики по возможности возились с внучкой, что доставляло им необычайную радость, ведь до неё в семье не было девочек. Они постепенно перестали страдать, что их Вахтанг ни разу не приехал, не навестил родных. «Ну, значит, там ему лучше!» – утешалась этой мыслью бедная Мариам.

Глава 11

Слава, Максим и Эвелина окончили четвёртый курс, впереди лето, наконец-то все проведут его со своими любимыми. Слава с Владой собирались в Крым, там находилась обсерватория, где Слава обычно летом работал, а Максим с Эвелиной пока гуляли по Москве. Они успели посетить все последние выставки, парки и покататься на лодках. В июле они планировали отдохнуть в любимой Феодосии.

– Поедем на встречу с Николаем! Надо же мне всё-таки достать тебе жемчуг со дна моря, – радостно говорил Макс, обнимая за плечи Эльку.

Эля смеялась и парировала жениху:

– С меня твоих перламутровых ракушек и каури хватит. Жемчуг пусть японки носят! Говорят, он к слезам, но я, правда, этому не верю.

– Дорогая моя, да его и нет там! Николай говорил мне в тот раз, что в Чёрном море жемчуг не водится, только в Средиземном и Красном!

– Вот и отлично! Когда-нибудь мы побываем на Средиземном, там-то ты и наловишь мне много жемчужин и сделаешь из них целое ожерелье! Буду красоваться в нём, как дамы на портретах Брюллова, Рубенса или Вермеера.

– Кроме Брюллова, никого не знаю, – с горечью в голосе ответил Максим. – Вот закончу лётное, будешь просвещать меня в области искусства.

– Кстати, нас давно ждёт на даче моя мама с маленьким братиком. Надо навестить их. Андрей обещал показать мне свою коллекцию картин в его доме. Я так хочу её увидеть!

– Кого? – засмеялся Макс.

– И маму, и коллекцию, – со смехом в голосе ответила Эля.

– Тогда поехали, если хочешь.

Через несколько дней они отправились в Немчиновку на электричке. Эля прилипла к окну вагона, рассматривая красивые подмосковные пейзажи. Погода стояла отличная, небо было чистое, без единого облака.

– Как я люблю природу! – оторвав взгляд от пейзажа за окном, промолвила Эвелина.

– А я – небо! – парировал ей Максим.

Они дружно засмеялись и зааплодировали друг другу. Вскоре объявили их станцию. Подойдя к даче, Максим как-то боязливо произнёс:

– Эля, но ведь подошло время обсудить время и место нашей свадьбы. Что это мы её всё откладываем? Можно как раз сегодня всё обговорить с твоей мамой и Андреем. Давай под Новый Год отметим, я пораньше прилечу и сам закажу ресторан. А ты к этому времени купи себе свадебное платье и пригласи друзей. Деньги у меня и моих родителей есть.

– Я не хочу, чтобы мы просто были сожителями, хочу, чтобы жили, как муж и жена, – расстроенным голосом произнёс Максим.

– Да, я согласна, так всё и сделаем. Слишком пышную свадьбу я не хочу, всё отметим, как положено, с друзьями и родными. Глядишь, и Владка со Славиком к нам присоединятся!

– Ага, – тихо ответил Максим, по лицу которого было видно, что он не хочет никаких двойных свадеб.

Увидев, что жених как-то сник, Эля решила его успокоить:

– Поживём-увидим, может, они пока и не планируют никакую свадьбу, это я так ляпнула, не подумав.

На участке их встречала радостная родня. Все высыпали на лужайку, по которой уже уверенно топал Филипп. Эля кинулась ко всем с поцелуями, а потом схватила на руки братика и нежно стала целовать его в пухлые щёчки.

– Ну, хорош! Мама, как ты его откормила!

– Проходите в дом, – радушно пригласила всех хозяйка, – наконец-то вы приехали!

Все вошли в дом Андрея, в котором теперь полноправно поселились и Рита, и малыш. Эвелина не раз тут бывала, а вот Максим – впервые. Побывав в их доме, Максим подумал про себя: «Как всё со вкусом сделано, но на это много денег надо иметь. Как хорошо, что мать Эли, Рита, нашла достойного мужа». После небольшого перекуса на воздухе Андрей всех пригласил к себе в мастерскую.

Войдя в мастерскую, Андрей предложил всем желающим посмотреть, как работают его станки, стоящие на полу. Он стал рассказывать и демонстрировать процесс создания литографии и гравюры. Все с интересом смотрели на его работу и поражались его ловкости и умению. Наконец-то Эвелина увидела литографии и гравюры Андрея! До этого она никогда не видела, как изготавливаются эстампы и гравюры. Фигуры птиц, сделанные в технике гравюры, были так тщательно выполнены, что видно было каждое перышко и трепещущая жилка на их теле. «Какой же он талантливый художник! – в который раз удивилась Эля. – Почему не продаёт свои работы?»

На этот вопрос Андрей ответил ей так:

– Что ты, Элечка, все работы давно распроданы. А несколько экземпляров просто я оставил себе на память. Ведь оттисков можно сделать много. Хочешь, тебе подарю? Выбирай!

Эвелина засмущалась, немного покраснела и робко ответила:

– В другой раз. Спасибо.

После этого ребята пошли рассматривать картины. Эля вся трепетала, увидев живопись, все работы ей нравились. Она имела хороший вкус с детства, искусство привлекало её всегда, но обучаться этому мастерству никак у неё не складывалось. «Нужен талант!» – считала она. Так внушили ей родители ещё в детстве. Переходя от одной картины к другой, у неё обрывалось сердце от переполнявших её чувств. Она впитывала всю энергетику, исходящую от картин, всё её нутро жаждало прекрасного.

Потом все перешли в другой отсек помещения, где висели совсем другие картины. Здесь царил авангард. Многие из приходящих гостей не понимали этой живописи, она им не нравилась, но только не Эле! Цветовая гамма и композиции картин привлекали и завораживали её. Энергия, идущая от этих картин, проникала в её душу.

Эля не услышала, как тихо подошёл к ней Андрей. Она стояла, как заворожённая, и рассматривала одно из полотен.

– Нравится? – почти шёпотом произнес он. – Это из последних, написана во Франции, где я недавно был в командировке.

– Только не надо ничего объяснять! Я хочу сама проникнуть в суть этой картины. Она какая-то особенная! Кажется, что от неё идет небесный свет, проникая в каждого смотрящего.

– Ты права. Это навеяно посещением Собора Парижской Богоматери в Париже. Там внутри действительно ощущаешь небесный свет, идущий сквозь витражные окна.

Андрей внимательно посмотрел на Эвелину.

– Любишь живопись?

– Очень. С раннего детства она тянет меня к себе, но никак не решусь что-нибудь сотворить. Мама всегда говорила, что для этого нужен талант.

– Талант можно развить при большом желании. Хочешь, я буду с тобой заниматься? Я вижу, ты непростая девушка, особенная какая-то. В тебе есть искра божья, я давно это заметил.

Эля удивлённо посмотрела на Андрея.

– Вы так считаете? Думаете, я смогу? Конечно, я согласна. А не поздно начинать в моём возрасте?

– Что ты! Писать картины можно в любом возрасте. Было бы желание!

– Да-а-а? – удивлённо округлив глаза, нараспев произнесла Эля. – А что для этого надо купить, подскажете?

– Ничего не надо, у меня всё есть, главное – серьёзный настрой! Пойдём, я тебе ещё кое-что покажу. Обычно в ту комнату я никого не приглашаю. Там склад работ моих учеников. Тебе тоже придётся с таких начинать.

Они вошли в тёмную комнату, Андрей включил свет, и вся комната озарилась ярким светом. Взрыв красок, увиденный Элей перед своими глазами, заставил её аж вскрикнуть при виде такого великолепия! Эвелина была поражена, заметив, как необычно были раскрашены стены комнаты! Яркие полосы разного цвета, широкие и узкие, вертикальные и горизонтальные, преимущественно красного, синего, чёрного, жёлтого и белого цветов очень гармонично были расположены на стенах и вызывали восторг перед увиденным!

– Андрей! – вскрикнула Эля. – Стены сами напоминают картину! Как оригинально! Вижу такое впервые!

– Эля! Это и есть картина. Только сильно увеличенная и выполненная в моей свободной интерпретации. Это Мондриан. Вернее, а-ля Мондриан. Был такой авангардный художник. А стены я когда-то давно расписал под него. Просто настроение было соответствующее. К изучению творчества Мондриана мы подойдём с тобой когда-нибудь. А сейчас я хочу показать тебе ученические работы моих студентов.

Это тоже полезное ознакомление для тебя. Когда-то и они начинали с нуля, и посмотри, чего достигли!

Эвелина стала внимательно рассматривать рисунки и холсты художников. Её поразил размах творчества в работах. Композиции работ были весьма оригинальны, воображение у ребят было сильно развито. «Я так не смогу никогда!» – пронеслось в её голове. Андрей угадал её мысли. Он нежно обнял Элю за плечи и тихо произнёс:

– Не боги горшки обжигают! Всему научишься! Я рядом!

Они договорились, что Эля будет приезжать к нему в августе по выходным и брать уроки живописи. Эвелина была на седьмом небе от счастья!

Поездка с Максом в Крым пролетела, как один миг, а в августе Эля с нетерпением ждала каждой субботы, предвкушая предстоящую радость от полученных занятий. Занималась она с большой охотой, внимательно вникая в каждое слово Андрея. Его постановки натюрмортов были необычными и интересными, и каждый урок открывал для Эвелины много нового и поучительного. Так как было лето, они не раз выходили на улицу, Андрей просил правильно называть такие занятия «пленэром». Издали на них смотрела Рита и радовалась за свою дочь. «Лучше начать поздно, чем никогда. Что поделаешь, раз так складывается жизнь. Нагонит, Андрей дотошный, всему научит. А институт Эля в любом случае окончит, остался всего год», – думала про себя довольная мать, везя в прогулочной коляске уже подросшего сыночка.

* * *

Начало учебного года Эля встретила в хорошем настроении. За прошедшие четыре года она успела полюбить своих однокурсников, с некоторыми – сдружиться. Основные экзамены были уже сданы, оставалось только написать дипломную работу. «Хорошо, если тема диплома будет не очень трудная, тогда я справлюсь, – утешала себя Эля, – глядишь, и диплом о высшем образовании у меня в кармане!»

За эти годы ребята все возмужали, некоторые женились или вышли замуж. Всё по-прежнему Эвелина, сидя на лекциях, ловила косые любящие взгляды Виктора, и так же по-прежнему не отвечала ему в ответ. Эля была непреклонна в своей верности Максу и пресекала попытки Вити сидеть с ней рядом на лекциях. К большому огорчению Эвелины, тема диплома досталась ей трудная, диплом оказался исследовательским, и к тому же, чтобы написать его, надо было делать опыты, которые могли проводиться только в специальном научном институте. Институт этот находился не в Москве, а в Зеленограде. Ездить туда надо было через день на электричке, путь туда занимал долгих два часа.

«Вот уж точно не повезло, – размышляла про себя Эля, – нашли кому поручить такое сложное дело!» На практику и написание дипломов кроме Эли в тот же институт были посланы ещё двое студентов: Виктор Волгин и Саша Муллер. Ознакомившись с темами дипломов одногруппников Саши и Эли, Виктор с удивлением отметил, что самая трудная из всех тем оказалась у Эвелины. «Почему? Очень странно! – подумал он, но говорить об этом Эвелине не стал. – Может, просто показалось или в деканате темы дипломов перепутали?»

Эля не понимала пока всей трудности предстоящей ей работы. «Как-нибудь справлюсь, – успокаивала она себя, – времени впереди навалом!» Сейчас она была увлечена не столько предстоящим дипломом, как занятиями в мастерской Андрея. В перерывах между уроками она частенько ходила и подолгу рассматривала его картины: и те, что висели на стенах, и те, что стояли в отделе запасника, прислонённые друг к другу у стены. Многие картины Андрея были выполнены широкими и пастозными мазками, а некоторые – наложением краски шпателем или мастихином. Некоторые работы чуть-чуть напоминали работы Поллока, хотя она могла ошибаться, ведь историю искусств она начала постигать совсем недавно, а вот по выставкам авангардных художников ходила постоянно, пытаясь наверстать упущенное время. Работы Андрея ей очень нравились, они доходили до самой глубины её души, порой переворачивая её.

Но как бы там ни было, диплом надо было писать, а главное, проводить трудные физические опыты, которые явно её не радовали, а попросту она даже не представляла, как к ним приступить. Конечно, у неё был научный руководитель, но, к сожалению, он мало обращал внимания на нерадивую студентку, откладывая её проблемы на потом. Через какое-то время Эля начала немного паниковать.

Видя её состояние, только Виктор откликнулся на её проблемы, пытаясь успокоить Элю. Но как-то раз, вникнув в суть её диплома, он опешил от трудности темы её работы и подошёл к их руководителю с просьбой помочь студентке Кучеренко с сверхтрудными и даже опасными опытами. Тот не ожидал такого напора.

– О своей работе подумайте, Волгин. Ваши опыты по диплому ничуть не легче, чем у других. Больше надо готовиться к научной работе дома, читать умные учебники, – строго ответил он.

– Но она же женщина! Мы в институте не делали таких опасных опытов, – стал яростно защищать Эвелину Виктор.

– Это уже диплом, дорогие! – язвительно произнёс сотрудник института. – Как же вы будете работать после окончания вуза? А насчёт женщин ответ один: надо было выбирать другой институт, где женщинам легче! Например, кулинарный техникум.

Виктор был обижен таким ответом, но Эле ничего не передал, а вечером дома попытался вникнуть в суть её исследовательского проекта. Он сидел дома по вечерам над учебником, совершенно забыв о своей работе. Наконец, он что-то начал понимать, что очень его порадовало.

К счастью, время для обсуждения диплома Эвелины у них нашлось. Ехать на практику Эле приходилось с Ленинградского вокзала на поезде, не доезжая одну остановку до «Крюково». На станции «Химки» в вагон входил Виктор, который проживал в этом городе. Он быстро пробирался через гущу народа и садился на занятое заранее Элей место рядом с ней. Их общение было сугубо деловым, они сразу погружались в учебники и чертежи, касающиеся диплома Эли. Правда, Виктору трудно было справиться со своими чувствами к девушке, но приходилось держать себя в руках.

О своём дипломе он не думал. «Успеется, – решил Виктор, – сначала помогу Эвелине, а потом разберусь со своим». Пока Эля воспринимала всё, как должное. Нашёлся хоть кто-то, кто может ей помочь! О чувствах Вити она не думала, сейчас ей было не до этого. Эти утренние и вечерние поездки вместе в электричке очень помогли им разобраться в теории исследовательской работы. Но ведь всё надо было подтвердить на опытах! Пока ребята не думали об этом, но время шло вперёд. Стоял ноябрь. Виктор заболел, время уходило, Эля опять начала нервничать.

Пока Витя болел, она пыталась набрать начало текста диплома на компьютере. Она понимала, что оставшуюся часть исследования, проделанную ими в институте, она не сможет разработать и набрать на компьютере без Виктора. Эля упорно ждала его выздоровления. Время летело, диплом продвигался медленно. Когда Виктор вошёл в вагон в «Химках», сердце Эли ликовало! Наконец-то, надо спешить!

– Как себя чувствуешь, выздоровел? Я за это время успела только набрать начало текста диплома на компьютере. Стала волноваться, успеем ли мы к июню?

– Здравствуй! – радостно произнёс парень, ласково глядя на Элю и любуясь ей. Он пытался не показывать своих чувств, но иногда у него это плохо получалось. – Не волнуйся, всё успеем! Но придётся трудно, так как особой поддержки руководителя я что-то не заметил.

Про диплом самого Виктора Эвелина и не спрашивала. Она абсолютно была уверена, что у него всё в порядке, так как знала, что Витя – умный и трудолюбивый человек. Их поездки продолжались вплоть до начала марта, диплом медленно, но продвигался. Опыты были трудные, не каждый молодой специалист, закончивший вуз, справился бы с ними. Виктор бескорыстно помогал Эле, радуясь тому, что находится целыми днями около неё, имея возможность смотреть и любоваться ей хотя бы на расстоянии.

О себе он почти забыл, полностью находясь во власти любви к девушке. Своим дипломом он начал заниматься недавно, но, видимо, недооценил его сложности, и иногда ему становилось страшновато: «А потяну ли я два диплома сразу?» Но видя каждый день фигуру прелестной белокурой Элечки, закутанную в меховую шубку и одетую в замшевую шапочку с помпоном, печально смотрящую в замёрзшее окно, он забывал о своих проблемах и, быстро протискиваясь через толпу входящих в вагон людей, старался поскорее занять своё место рядом с Элей.

Эвелина радовалась их встрече, но никаких чувств к нему не ощущала. Её сердце навеки принадлежало Максиму. Она каждый день зачёркивала в календаре числа, подсчитывая, сколько дней осталось до их встречи.

К концу марта Виктор и Эвелина смогли закончить череду сложных опытов. Вечерами Эля судорожно набирала тексты на компьютере. Дело явно сдвинулось. В её голове что-то начало складываться, она перестала уже так сильно волноваться. Эвелине предстояло всё красиво оформить, ясно осмыслить и хорошо защитить диплом. Первый раз она задумалась над вопросом: «А успеет ли Виктор сделать свой диплом? Столько времени провозился с моим, а осталось так мало времени!»

Но, как и раньше, она успокаивала себя мыслью, что Витя уникален и как будущий учёный, и как человек. Только сейчас она стала понимать, что не каждый бы студент стал так помогать другому. «Альтруист, да и только! – думала про себя Эля. – Таких людей мало!» О том, что он безудержно влюблён в неё, она не хотела размышлять, хотя и замечала за ним явные попытки ухаживания и чувствовала его любовные взгляды и горящие глаза.

Наконец-то Виктор взялся за свой диплом. Его руководитель диву давался: ну и парень, упорный какой – и девушке помогает и свой диплом пишет! А темы-то сложные! «Надо будет направить летом запрос-приглашение на студента Волгина к нам в институт. Такие ребята нам нужны». Виктору он так же не особо помогал, как и Эвелине. Как педагог и руководитель проектов студентов, он был слабый.

Время летело, март сменился на апрель. Как-то в начале апреля Виктор и Эвелина, сидя, как всегда, в вагоне поезда, зачитались, склонившись над своими учебниками, и проехали свою станцию. Взглянув в окно, Эля резко вскрикнула:

– Витя, мы не вышли на своей остановке! Очнись! Что теперь делать будем? Поезда ходят раз в час, мы не успеем на практические занятия! Как же так могло случиться?

– Не паникуй! Быстро выходим на следующей станции, а там пешком через лес выйдем к институту. Уже всё равно опоздали, а отметиться надо! Ты же знаешь, какой наш руководитель вредный! Всё видит, всё доложит, если не появимся. Вставай, прыгай на платформу!

– Хорошо, как скажешь, – с опаской глядя на Виктора, послушно ответила Эля.

Спрыгнув на перрон, они очутились на незнакомой станции, следующей после их конечной. На табличке было написано: «Станция Крюково». Погода стояла пасмурная, снег ещё не весь растаял, кругом стояла сырость, а видневшийся за платформой лес совсем не прельщал их своим видом. Но что поделаешь, надо торопиться и быстрее пройти его, чтобы выйти к своей станции, а там напрямую по дорожке к институту. Они осторожно спустились по небольшой лестнице и остановились, оглядываясь по сторонам.

– Надо идти назад к нашей станции, будем держаться железнодорожного пути! – уверенно произнёс Виктор. – В лесу сыро сейчас, боюсь, ты промочишь ноги, а болеть нам сейчас никак нельзя, – вынес он свой вердикт.

Эля с опаской смотрела то на Виктора, то на лесок, весь заваленный буреломом из опавших сосен и елей. Внутри леса маячили ещё бугры не растаявших сугробов, почерневших от грязи и частых дождей. Вид весеннего леса расстраивал ребят. Но ждать электричку, которая придёт только через час, они никак не хотели.

– Пойдём по кромке леса, где сухо, – уверенно проговорил Витя тоном бывалого путешественника.

– Хорошо, – тихим и смирным голосом согласилась Эля.

Виктор велел ей идти сзади него, а сам пошёл впереди.

Некоторое время они шли молча, строго соблюдая направление, держась железнодорожного пути. Через какое-то время около полотна появились ямы и канавы, наполненные растаявшим снегом, в которых стояла вода. Пришлось их обойти, немного зайдя в лес, где было гораздо суше и, как им показалось, теплее.

Пробираясь по весеннему лесочку, огибая ветки деревьев, застилающих им путь, ребята не заметили, что постепенно заходят в глубину леса и потихоньку теряют ориентир. В какие-то моменты Эля начала отмечать про себя красоту леса, слыша пение первых весенних птичек и уханье совы. «Какая красота рядом, – подумала она, – а мы её проезжаем на электричке и ничего не видим!» Но идя всё дальше и дальше, она стала ощущать усталость и захотела куда-то присесть.

– Витя, я устала, я не приспособлена к таким долгим походам, – запричитала Эля.

– Ничего, сядь вот на пенёк, отдохни, – как-то неуверенно произнёс парень и стал озираться по сторонам. – Вроде мы правильно идём, скоро должна быть и наша станция, – совсем сникшим голосом сказал он.

Эвелина с опаской посмотрела на Виктора.

– Наверное, напрасно мы пошли по лесу, надо было дождаться электрички. Подумаешь, опоздали бы на час! Мне плевать, что Антон Андреевич стал бы на нас злиться!

– Не дрейфь! Ещё чуть-чуть, и мы у цели! – стараясь говорить бодро и уверенно, произнёс Витя. – Отдохнула? Тогда в путь!

Дальше они шли уже, экономя силы. Спортивную сумку Эвелины Виктор повесил себе на плечо. Эля некоторое время держалась стойко. «Не ныть! – дала она себе установку. – Виктор ни в чём не виноват!» Впереди лес казался тёмным, никакого железнодорожного полотна и в помине не было видно. Оба, глядя друг на друга, не признавались, что, кажется, заблудились.

Кое-где вылезла первая зелёная травка, видны были участки свежего мха, пейзажи леса менялись, но кварталов города Зеленограда всё никак не было видно. Виктор окончательно понял, что они заблудились. «В двух соснах, – корил он себя в мыслях, – и спросить-то некого!» Он предложил Эле присесть на поваленное дерево и обдумать дальнейший план действия.

– Какой план, Виктор? Надо искать путь к железнодорожному полотну и идти направо!

– Нет, Элечка, налево, мы уже почти подошли к городу, – спорил с ней парень, заботливо накрывая её плечи своей курткой. – Не замёрзла?

– Нет, – резко ответила Эля, – что, нам теперь в лесу ночевать?

– Что ты! Мы скоро выберемся! Не бойся!

Они медленно тащились по лесу, ветки деревьев и колючие лапы ёлок обдирали им лицо и руки. От усталости у Эли стали заплетаться ноги. А ещё через полчаса их похода она умудрилась наступить в глубокую яму, наполненную водой. Виктор еле успел подскочить к ней, чтобы вытащить подругу на землю. «Это совсем плохо! – подумал расстроенный парень. – Как бы Элька совсем не раскисла. Надо же было нам проехать эту проклятую станцию!»

Эля вконец обессилела и очень захотела пить. Виктор вспомнил, как отец учил его в детстве добывать берёзовый сок из-под коры весенних берёз, наполненных влагой. Он радостно закричал:

– Сейчас будет вода, потерпи! Быстро открыв свой рюкзак, он достал из него сложенный перочинный ножик, что всегда на всякий случай носил с собой. Достав из рюкзака Эли пластмассовый стаканчик, случайно оказавшийся там, он мастерски сделал надрез на молодой берёзе и с радостью увидел, как струйкой по белой шершавой коре дерева потёк березовый сок. Набрав полстакана целебного напитка, он бережно понёс его Эвелине, сидевшей с мокрыми ногами на поваленном дереве.

– Вот, пей! Это для тебя! Потерпи ещё чуток, я что-нибудь придумаю. Где-то вдали должны уже показаться дома Зеленограда.

– Спасибо, – жалобным голосом произнесла Эля и впервые посмотрела на Витю благодарными глазами.

Наступать на землю ногой ей было больно, идти дальше она не могла. Видимо, у неё случился вывих лодыжки или перелом. Замотав её ногу своим шарфом, Виктор взял её на руки и медленно пошёл вперед. Эля не пикнула и молча обвила его шею своими руками. От сильной усталости её клонило в сон, но она понимала, насколько трудно Виктору тащить её на руках, и помалкивала. Только два раза они присели на пеньки, попадающиеся в лесу. Витя тяжело дышал, лямки рюкзака больно врезались в его плечи, он почти задыхался, но виду не показывал.

Бережно неся Эвелину на руках, он ощущал её дыхание, запах её тела, пропитавшегося свежестью весеннего леса и чистотой его воздуха. От неё веяло подснежниками, первой травкой, безудержной молодостью. Чувства переполняли его, но он держал себя в руках. Смотря на землю, чтобы не поскользнуться и не упасть, Виктор заметил под ногами кучу консервных банок, а через несколько шагов – затушенный кем-то костёр с разбросанными рядом бумажками от еды и конфет. Это был хороший знак! Значит, недавно здесь гуляли люди, и они с Элей на верном пути! Минут через пятнадцать они увидели вдали перрон какой-то станции и, очумев от счастья, оба закричали во весь голос:

– Ур-ра! Мы спасены!

Не спуская её с рук, Виктор начал неистово целовать Элино лицо, губы и волосы. Все нахлынувшие чувства любви, так долго сидевшие в нём, в один миг прорвались наружу, сдерживать себя столько лет не было больше сил.

– Я люблю тебя, Элька! – кричал он своими засохшими и обветренными губами. – Люблю уже четыре года!