Текст книги "Любовь как сон"

Вари Макфарлейн
Любовь как сон

© Mhairi McFarlane, 2013

© Перевод. В. Сергеева, 2015

© Издание на русском языке AST Publishers, 2017

Посвящается Хелен, школьной подруге, которая мне как сестра

Пролог

Средняя школа Райз-Парк,

Восточный Лондон, 1997 год

Последний день учебы

– Дамы и господа, мистер Элтон Джон!

Гэвин Джукс, в огромных нелепых очках и костюме утки, вышел на сцену под оглушительные аплодисменты и крики. Хотя «вышел» не совсем верное слово – скорее, он бойко ковылял в мягких ярко-желтых лапах. Гэвин сел за пианино, с некоторым трудом пристроив хвост, и притворился, что колотит по клавишам, распевая «Готов ли ты к любви».

Стоя за кулисами, Аурелиана поправила пояс на широком персиковом платье в стиле семидесятых, с плиссированной юбкой, коснулась пышной, набрызганной лаком прически, глубоко вдохнула, втянув в себя запах школьного спортзала – запах кроссовок, дезодоранта и подростковых гормонов.

Сценка, которую показывали выпускники, сводилась к незатейливой, но невероятно успешной формуле: нарядиться поп-звездой, чем глупее, тем лучше, и спеть под фонограмму старый хит.

Слава богу, Гэвина все любили.

Дурацкие надписи на школьных стенах гласили, что он «конченый гомик». Тем не менее Гэвин бесстрашно взялся изображать экстравагантного певца-гомосексуалиста и вызвал восторженные аплодисменты.

Возможно, Аурелиана Алесси, чудачка, которая ест на ланч вонючую лазанью, а не сандвичи, тоже посмеется вместе с одноклассниками, вместо того чтобы самой быть объектом насмешек.

Как будто школа была театром, где все просто играли роли, – злодеи и герои дружно выходили в финале на поклон.

Даже Линдси и Кара, самые рьяные ненавистницы Аурелианы, нарядившиеся в мини-юбки и сапоги на платформе, в подражание Агнете и Анни-Фрид из группы «АББА», сегодня оставили ее в покое. Их приспешницы украдкой потягивали водку, принесенную в бутылках из-под кока-колы, и посматривали на Аурелиану густо накрашенными глазами, но держались на расстоянии.

Она и сама бы не отказалась что-нибудь выпить.

Вероятно, глупая сценка имела такой успех оттого, что популярные подростки действительно были для младших чем-то вроде рок-звезд. За исключением Джеймса Фрейзера. На него вся школа смотрела как на звезду. Аурелиана взглянула на Джеймса и вновь заверила себя, что все будет в порядке, ведь она окажется на сцене вместе с ним.

Джеймс Фрейзер. Когда она произнесла шепотом это имя, у нее что-то сладко растаяло в животе.

Неделю назад она прогуливала физкультуру, спрятавшись в библиотеке и перечитывая «Школу в Ласковой Долине», когда Джеймс подошел к ней.

– Привет, Аурелиана, а почему ты не на «физре»?

Случилось чудо.

Джеймс Фрейзер, король и бог школы Райз-Парк, впервые заговорил с Аурелианой Алесси.

Оказывается, он знал, как ее зовут. И он не обратился к Аурелиане «Итальянский галеон» или «Пузолини».

Он даже знал ее расписание.

Джеймс лениво улыбнулся. Аурелиана никогда раньше не была с ним так близко.

Это было все равно что встретить своего кумира – сначала долго-долго в мыслях смаковать каждую подробность, а потом вдруг увидеть его во плоти. И в какой плоти! Мраморно-белая кожа, словно сияющая изнутри, как догоревшая донизу церковная свеча, просвечивающая сквозь воск. Блестящие черные волосы и темно-синие глаза.

Однажды она попыталась нарисовать Джеймса фломастерами в своем дневнике, но получилось похоже на престарелого рок-музыканта. Тогда Аурелиана вновь принялась за сердечки, цветы и шифровки типа «АА + ДФ НВСГД».

– Да ладно, «физра» – дерьмо.

Аурелиана недоверчиво фыркнула, но тут же энергично закивала. Лучший спортсмен школы втайне тоже ненавидит физкультуру? Вот и доказательство. Они предназначены друг для друга.

– Кстати, я тут подумал про выпускной. По-моему, будет забавно, если на сцену вместе выйдут Фредди Меркьюри и оперная певица. Мы с тобой, дуэтом. Как тебе идея?

Аурелиана кивнула. Он сказал «мы с тобой». Мечты стали реальностью. С тем же успехом он мог сказать: «Я хочу выпрыгнуть из окна, по-моему, тут невысоко, давай мы с тобой рискнем – как тебе идея?» И она бы последовала за ним.

Лишь несколько дней спустя она задумалась, насколько разумно ей, толстой и вечно осмеиваемой, выходить на сцену вместе с секс-символом школы. Что, если школьные стервы сотрут ее за это в порошок? Аурелиана подумала: «Но ведь я их больше не увижу. А портить минуту славы Джеймса Фрейзера они не рискнут».

Она думала, что Джеймс предложит порепетировать, но он больше не заговаривал о выпускном, а Аурелиане не хотелось выглядеть назойливой. Он, конечно, знал, что делал. Как всегда.

Хотя, может быть, им стоило обсудить костюмы. Аурелиана подумала, что главное – приложить побольше усилий. Поэтому она зачесала волосы назад, в подражание оперным певицам, и густо намазала лицо тональным кремом. Джеймс ограничился тем, что нарисовал карандашом усы. Впрочем, Аурелиана сама не знала, чего ждала. Вряд ли он надел бы трико с вырезом до пупка и оклеил мехом грудь.

Гэвин раскланивался, стоя на сцене. О господи. Вот оно. Началось. Джеймс подошел к ней, и Аурелиана почувствовала себя необыкновенно нужной и значимой. Ведущий, мистер Тауэрс, включил музыку. Послышалось тихое шипение, и зазвучало вступление к «Барселоне».

Они вышли на сцену под оглушительные вопли и аплодисменты. Аурелиана взглянула на десятки радостных лиц и с восторгом попыталась представить, что такое быть Джеймсом Фрейзером. Знать, что при каждом взгляде на тебя окружающие чувствуют приятное волнение и радость.

Она повернулась к нему, чтобы улыбнуться в знак единения, пока не началась песня, но Джеймс вдруг подмигнул ей и попятился за кулисы.

Сначала в нее попала треугольная конфета в зеленой обертке, отскочив от щеки и покатившись по сцене. Аурелиана ощутила боль, когда следующий снаряд попал в цель – словно по животу щелкнули резинкой. Еще одна конфета, фиолетовая, с орехом, пролетела возле головы. Аурелиана пригнулась и получила тянучкой в нос.

А потом посыпался град карамели, и воздух наполнился блестящей разноцветной шрапнелью. Мистер Тауэрс выключил музыку и заорал, пытаясь навести порядок, но напрасно. Аурелиана в отчаянии смотрела на Джеймса. Он сгибался пополам от смеха. Его дружок Лоренс одной рукой обнимал Джеймса, а другой восторженно жестикулировал. У Линдси и Кары от восторга даже слезы текли по накрашенным лицам. Они держались друг за друга, чтобы не упасть от хохота.

Аурелиана не сразу поняла, что произошло. Что шутку спланировали с самого начала. Что кто-то не поленился накупить конфет и раздать их всем зрителям в зале. Что собравшимся подали знак начинать обстрел. Что они получили дополнительный повод посмеяться в финале концерта.

Постепенно до нее дошло, что, возможно, она не так уж хорошо скрывала свою безнадежную любовь к Джеймсу. И сознавать это было еще унизительнее, чем стоять в центре урагана из леденцов.

Аурелиана видела, как Гэвин, в шляпе с утиным клювом, пытался протестовать.

Джеймс Фрейзер хлопал и отчетливо произносил по слогам, глядя на нее: «Слониха, слониха!»

Аурелиана давно уже научилась не плакать от издевательств. Она не хотела доставлять удовольствие мучителям, а кроме того, поняла: чем меньше реакция, тем скорее задиры утратят интерес. И она не собиралась нарушать свое правило теперь и рыдать, стоя перед обширной враждебной аудиторией.

К сожалению, в тот самый момент, когда Аурелиана пыталась сохранить достоинство, большая конфета попала ей в левый глаз и слезы потекли сами собой.

1

Анна вошла с холодной осенней улицы в душное тепло ресторана. Там гудели разговоры и музыка, наводя на мысль, что выходные наконец начались.

– Столик на двоих, пожалуйста! – крикнула Анна, ощущая волнение и предвкушение, окрашенные изрядной долей скепсиса. По части неудачных свиданий она была просто профи.

Благодаря обширной практике она знала, что нужно выбирать людные и не особенно романтичные места, чтобы избежать лишнего напряжения. И тарелки с различными лакомствами «ассорти» тоже вошли в моду как нельзя более вовремя. Ничего не может быть хуже, чем незадавшееся свидание за традиционным ужином из трех блюд, с полным осознанием того, что придется обмениваться идиотскими: «Правда?» и «Где ты учился?» – пока не прозвучат слова: «Кофе, пожалуйста».

Конечно, можно было просто пойти вместе выпить, а не ужинать. Но Анна решила, что для нее алкоголь на голодный желудок исключен, когда проснулась однажды на конечной станции метро, с самыми смутными воспоминаниями о том, как она туда попала. В руках она держала пластмассовое ведерко из-под мороженого и телефон с одиннадцатью входящими бессвязными сообщениями порнографического толка.

Красивая и очень молодая официантка спросила, как ее зовут, и провела вниз. Стоя в густой толпе возле бара, среди шумных людей в деловых костюмах, только что с работы, Анна гадала, не окажется ли сегодняшний вечер «тем самым».

Разумеется, она имела в виду вечер, который когда-нибудь упомянет шафер в роскошном ресторане, стоя в лучах света, пробивающихся сквозь сводчатые окна.

Если кто-то здесь не в курсе, Нейл познакомился с Анной в Интернете. Я слышал, он оценил ее искрометное чувство юмора и то, что она взяла ему выпивку первой. (Слабый смех.)

Анна наконец голосом и жестами привлекла внимание официанта, взяла два бокала и нашла уголок, где можно было постоять.

Она сказала самой себе: ей-богу, идти на свидание с человеком, с которым ты познакомилась в Интернете, значит открыто намекать, что тебе хочется в постель. Это само по себе нервирует, поэтому незачем пускать слюни, рисуя себе воображаемую свадьбу. Анне не то чтобы страстно хотелось замуж; просто искала человека, который бы ее заинтересовал. Ей стукнуло тридцать два, а прекрасный принц все не появлялся. Видимо, заблудился по пути и случайно женился на другой.

Она окинула взглядом толпу в поисках размытого лица, которое видела на фотографиях. Во-первых, в баре было темно, а во-вторых, Анна привыкла к несоответствиям между реальностью и фотографией в Интернете. Выбирая снимок для сайта, она сама попыталась достичь некоторого баланса между реалистичным и идеальным, чтобы на свидании у мужчины не отвалилась челюсть. Мужчины, подозревала Анна, подходили к делу прагматично и считали, что обаяние возьмет свое, как только они окажутся рядом с женщиной.

– Привет, ты Анна?

Она развернулась на девяносто градусов и увидела добродушного, довольно приятного на вид мужчину в спортивной куртке, с редеющими темными волосами. Он весело улыбался ей в потемках. Хм. Спортивная одежда на человеке, который в данный момент не занимался спортом?..

В первую минуту Анна усомнилась, что у Нейла есть вкус. Не могу не отметить, что для сегодняшнего торжества она сама подбирала ему костюм, иначе он бы пошел к алтарю в кроссовках…

Он казался отзывчивым и надежным, когда стоял вот так и щербато улыбался. Анна не возражала – она не гонялась за хорошенькими мальчиками. Более того, относилась к ним с искренним подозрением.

– Я Нейл, – представился он, пожал Анне руку и чмокнул ее в щеку.

Она протянула ему второй бокал.

– Что это? – спросил Нейл.

– Джин с «Кампари». Эту штуку очень любят у меня на родине.

– Извини, я лучше пиво.

Анна отодвинула бокал и почувствовала себя довольно глупо. «Господи, взял бы хоть из вежливости, – подумала она. – Но, может быть, однажды мы вместе над этим посмеемся…»

Анна была в шоке от того, что Нейл не пьет коктейли. А еще он произвел великолепное впечатление, когда взял и ушел за пивом. Все пошло по плану, да, Нейл? (Снова смешок.)

Анна выпила свой коктейль и сразу же принялась за второй. В тот момент, под пение Мадонны, она ощутила себя воплощенным Одиночеством. Хорошо знакомое чувство – постоянное одиночество в битком набитом помещении, среди такого количества людей, что яблоку некуда упасть. Ощущение, что жизнь проходит мимо. Именно в ту минуту, когда, предположительно, ей следовало находиться в самом центре происходящего.

Нет. Надо мыслить позитивно. Анна твердила про себя фразу, которую повторяла уже тысячу раз: «Сколько счастливых пар впоследствии рассказывают, что на первом свидании не почувствовали никакого интереса? И даже не понравились друг другу!»

Ей не хотелось быть «женщиной со списком», которая раз за разом убеждается, что ее кавалерам недостает тех или иных качеств, как будто измеряет на кухне место под новый холодильник и жалуется, что морозилка не влезает.

И потом, нужно не так уж много свиданий, чтобы убедиться, что любви с первого взгляда, о которой мечтала Анна, просто не существует. Как всегда говорила мать, «чтобы добыть огонь, нужно долго тереть».

– Извини, я после парочки коктейлей вырубаюсь. Прямо падаю, – пояснил Нейл, возвращаясь с пивом.

Анна от всей души пожелала, чтобы это было милой шуткой.

– Да, завтра я, наверное, пожалею, что не последовала твоему примеру, – ответила она, перекрикивая музыку, и Нейл улыбнулся.

Анне очень захотелось, чтобы у них все получилось…

Оказалось, Нейл писал статьи для делового журнала и выглядел, по крайней мере по сетевым разговорам, вполне приличным, приятным и серьезным человеком, к которому всегда мысленно добавляешь жену, детей и гараж.

Правда, в Интернете они общались кратко. Анна наложила запрет на пространные письменные ухаживания, после того как испытала громадное разочарование, познакомившись с шотландцем Томом, который просто покорил ее за пару месяцев. Он был так умен, обаятелен и начитан. Она буквально жила в ожидании новых сообщений. Анна уже почти влюбилась, они договорились встретиться… и тут Том, извинившись, признался, что, во-первых, лечится в психиатрической клинике, а во-вторых, «типа женат». После этого Анна поменяла адрес электронной почты.

Алкоголь взял свое, и она начала смеяться над историями Нейла про резиновых цыплят и темных дельцов, заколачивающих миллионы. Когда они сели за столик и в избытке заказали всякой еды, способной перебить опьянение: тефтели, кальмара, пиццу, – Анна уже убедила себя, что Нейл выглядит весьма вероятным кандидатом, именно тем человеком, который ей нужен…

– Анна – не то чтобы типичное итальянское имя, кажется, – заметил Нейл, когда оба взяли по кусочку кальмара и окунули в горшочек с чесночным соусом.

– Это сокращенно от Аурелианы. Я сменила имя после школы. Подумала, что оно слишком… цветистое, – ответила Анна, подставив ладонь под вилку, потому что кальмар попытался вернуть себе свободу. – Я не люблю лишние украшения.

– Ой, да, я вижу, – кивнул Нейл, и это прозвучало слегка дерзко.

Анна невольно поднесла свободную руку к волосам, как обычно, стянутым в небрежный узел. Возможно, следовало уделить себе больше внимания. И не обходиться чуть заметным бальзамом для губ, нанесенным в спешке в метро. Она всегда полагала, что излишества на первом свидании – плохая идея. Нет смысла притворяться куколкой, а потом разочаровывать мужчину.

– Тефтели из свинины с фенхелем тут очень вкусные, рекомендую, – сказала Анна. – Я всё попробовала, так что можешь поверить.

– Ты здесь уже бывала? – спросил Нейл, и она слегка вздрогнула.

– Ну да… с друзьями и когда ходила на свидания.

– Не смущайся, нам уже за тридцать. Рядом со мной незачем притворяться робкой дебютанткой, – сказал он, и Анне стало вдруг неприятно, что он заметил ее смущение. Хотя, возможно, Нейл просто неуклюже попытался приободрить собеседницу.

Разговор увял посреди песни Принса, в которой тот громко сообщал, что хочет женщину.

– Вообще-то я «поли», – вдруг объявил Нейл.

– Что?.. – громко переспросила Анна, застыв с вилкой в руке.

– В смысле, я за полигамию. Много партнеров, и все друг про друга знают.

– А… Понятно.

– Тебе не нравится?

– Нет, все нормально! – ответила Анна, может быть, чересчур пылко, и принялась возить по тарелке остатки еды.

«Ну, не знаю».

– Я не считаю, что моногамия – естественное состояние человека, но я знаю, что многие к ней стремятся. Впрочем, я и сам готов рискнуть, если встречу подходящую женщину, – добавил Нейл и улыбнулся.

«Вот и славно».

– Кстати, я еще немного увлекаюсь «дом-саб». Только «гет», и никакой «ванильки».

Анна криво улыбнулась и задумалась, стоит ли сказать, что она не говорит на языке извращенцев.

И что ей теперь делать с этой информацией? На свиданиях вслепую разговор быстро переходит на личные темы, это уж точно.

– Ну, в смысле, я не то чтобы глубоко в теме, – продолжал Нейл. – Я пробовал фиггинг… но мы живем не в королевстве бритой гориллы, ха-ха.

Бритье и животные в спальне. А еще фиги, если Анна правильно его поняла. Впрочем, она уже даже разочарования не чувствовала. Разочарование осталось далеко позади. Она миновала станцию «Глубочайшее недоумение» и неслась на всех парах к станции «Выход».

– А ты? – спросил Нейл.

– Что?

– Ну а ты что предпочитаешь?

Анна открыла рот… и задумалась. В обычной ситуации она ответила бы «не твое дело», но они ведь пришли на свидание, и Нейл, предположительно, имел право знать.

– Э… э… обычный секс.

– Обычный секс.

О господи. Она опять плохо подготовилась. И слишком много выпила. Совсем как в тот раз в кинотеатре, летом, когда ее спросили: «Если бы ты была сандвичем, то с какой начинкой?» У Анны все мысли вылетели из головы, и она ответила: «С сыром». – «Просто с сыром?» – «Ну да». – «Почему?» – «Ну… это же естественно». Просто сыр и обычный секс. Зачем она вообще вышла в Интернет?

Нейл рассматривал Анну поверх своего бокала.

– Угу. Понятно. По твоему профилю на сайте я подумал, что ты позиционируешь себя как гетеронорматив, хотя на самом деле можешь оказаться гендерквир.

Анна не стала признаваться, что по большей части смысл фразы от нее ускользнул.

– Извини, если тебя смутил, – продолжал Нейл. – Вообще я за честность. Отношения часто распадаются, потому что люди врут, лицемерят и притворяются. Гораздо лучше сразу сказать, кто ты такой, и вести себя максимально открыто, чем удивляться на четвертом свидании… – Он лучезарно улыбнулся. – Как тебе, например, вариант поиграть в медсестру?

Итак, дамы и господа, давайте поднимем бокалы и выпьем за счастливую пару, Нейла и Анну. И еще раз – за прекрасную невесту. Ей так к лицу белый халат… (Аплодисменты.)

2

– Вот, я поискала в «Гугле» эту чушь насчет бритой гориллы, – сказала Мишель, держа в одной руке айфон, в другой – сигарету. Дым поднимался к потолку пустого зала.

Анна не пережила бы столько неудачных свиданий без подруги – ей она могла поплакаться в жилетку. К счастью, рабочий график у обеих был таким, что они предпочитали выпить стаканчик на сон грядущий и завалиться спать, вместо того чтобы куда-то идти.

Свои «традиционные блюда британской кухни с изюминкой» Мишель подавала в ресторане «Кладовая», на Аппер-стрит в Ислингтоне. Ресторан был достаточно престижный, со старинными люстрами, пальмами в горшках и деревянной обшивкой сливочного цвета. Место, где в сериалах про войну женщины заводят романы с мужчинами по имени Фредди и восклицают: «Это было ужасно, ужасно!»

Дэниел, лицо фирмы на протяжении многих лет, был одним из тех мэтров, которых упоминают в журналах за то, что у них есть «характер». Это слово вполне может значить и «страшный зануда», но Дэниел обладал подлинным обаянием и естественной эксцентричностью. Отчасти секрет таился в его внешности: длинные густые светлые волосы, кустистая борода, очки с толстенными стеклами, придававшие Дэниелу вид персонажа комиксов. Помесь мультяшного льва с университетским профессором. Он носил винтажные твидовые костюмы и говорил по-старомодному нараспев, как молодой Алан Беннетт.

Все трое часто сходились, чтобы пропустить стаканчик после закрытия ресторана. Они устраивались на кушетках, при свете оплывших свечей на столах. Мишель выглядела по-деловому в своем поварском облачении и кухонных кроксах. Коротко остриженные волосы, того самого оттенка, какого бывают цыплята под соусом карри в индийских закусочных, она заправляла за уши. У Мишель были огромные светло-карие глаза, сочные губы и точеная фигура. Несколько десятилетий назад она стала бы супермоделью. Сейчас ее признавали красавицей, хотя и склонной к полноте.

– Может быть, это уже нормально? – поинтересовался Дэниел, не прерывая уборку. – Может быть, все, кроме нас, интересуются бритыми гориллами, тухлыми цыплятами и… я не знаю… тушеными кроликами?

– У нас в меню есть тушеный кролик, и заверяю тебя, ты не захочешь, чтобы он имел хоть какое-нибудь отношение к сексу, учитывая количество крови, – откликнулась Мишель, не сводя взгляда с экрана.

Дэниел отложил швабру и присоединился к ним.

– Сегодня ко мне пристали с вопросом, отчего я не надел сеточку для волос, – рассеянно пожаловался он, наливая себе портвейна из бутылки, стоявшей на низеньком столике.

– Что? Кто? Ты сказал, что тут не операционная?

– А твоя борода никого не смущает? – уточнила Анна.

– Она им тоже не понравилась.

– Сеточка для бороды?.. Честное слово, ничего хуже не придумаешь, чем официант в хирургической маске, – сказала Мишель. – Погоди-ка, кто это был? Клиенты за пятым столиком, в том числе один веган, один человек с аллергией на пшеницу и еще один, который попросил, чтобы ему скипнули сыр из сырного салата?

– Ну да.

– И как я угадала? Исключительная компания придурков.

– «Скипнули»? – переспросила Анна. Она слишком много выпила, чтобы думать.

– Ну, то есть выкинули. Американизм. Бесит страшно. Ведут себя как будто гамбургер заказывают. «Без майонеза, с пикулями».

– Боюсь, мы живем в эпоху секса с причудами, и ничего тут не поделаешь, – продолжал Дэниел.

С йоркширским акцентом эти слова прозвучали необычайно мягко, и Анна подумала: вот как Дэниел справляется с проблемами. О чем бы ни шла речь, главное – чтобы хорошо звучало.

Мишель провела указательным пальцем по экрану:

– Ага, нашла. Бритая горилла… о господи. Сомневаюсь, что нашим бабушкам это бы понравилось.

– А этот тип сказал, чем он не увлекается? – спросил Дэниел.

– Дэн, ты отстал от жизни. Классический прием соблазнителя – сначала обратить все в шутку, – сказала Мишель, качая головой. – Приготовься, Анна, сейчас увидишь гадость.

Она развернула телефон к Анне. Та прочитала и поморщилась.

– Поискать в «Гугле» фиггинг?

– Нет! Не нужен мне никакой фиггинг, я хочу познакомиться с мужчиной, который не откажется заняться самым обычным сексом со мной, какая я есть. Неужели мои требования настолько устарели?

– Не может устареть то, что никогда не было в моде, – заметил Дэниел, поправляя лацканы, и Анна устало толкнула его плечом.