Текст книги "Любовь как сон"

37

Стоило оставить Паркера только на минуту… ровно на минуту! И он уже успел ускользнуть и привязаться к Анне. Ну и, разумеется, просто не мог не ляпнуть лишнего. Джеймс проклинал этот день. И отчего Паркеру пришло в голову нарядиться в черный костюм, в котором он напоминал веселый скелет?

Джеймс пристыженно подумал, что сообщить о примирении с Евой было бы проще, если бы коллеги не видели его новую «подружку». Хотя теперь, когда Ева переехала к Финну, примирение стало спорным вопросом.

– Поди и врежь ему, – тоном знатока сказал Лоренс. – И пусть он порвет на тебе рубашку. Женщины любят драки.

– Чтобы я дрался с манекенщиком? Да у него руки как у девчонки.

– Тем лучше. Посмотри «Бриджит Джонс».

Паркер начал болтать, и Джеймс рисковал показаться самым большим на свете придурком. Он охотно подписал бы соглашение на право совершить ассистируемое самоубийство и с наслаждением выпил бы яд. Но Анна спасла его. Совершила чудо. Удивительная женщина.

Анна была в темно-синем платье, и оказалось, что под мешковатыми свитерами на самом деле крылась отличная фигура. Волосы у нее были собраны в хвост на затылке, темная помада и немного туши подчеркивали красивые черты лица. Джеймс наблюдал, как она обходила зал. Мужчины слушали как завороженные, приложив палец к губам, пока она говорила, и энергично кивали с умным видом. Он невольно подумал: «Ох, Анна, ты думаешь, что их тянет к тебе, потому что ты проделала большую научную работу. Нет. Потому что ты красива».

– Наверное, теперь ты потребуешь затейливых объяснений и извинений, которые вошли в моду в наши дни, – сказал он и взял два бокала у проходившего мимо официанта. Джеймс собирался включить обаяние на максимум, чтобы загладить свою вину и чтобы Анна по итогам осталась довольна. – Паркер все неправильно понял, когда увидел нас, он подумал, что ты – моя новая подружка…

– Думаю, женщина, с которой ты встречаешься на самом деле, будет не в восторге.

– Я ни с кем не встречаюсь. Просто пытался избежать кошмара, который ждет любого, кто появится на корпоративе в одиночку. Тогда коллеги будут пытаться меня пристроить.

– И кого ты собирался пригласить?

– Я еще до этого не дошел.

– Так.

Господи, было что-то в ее поведении, отчего Джеймсу безумно захотелось рискнуть.

– Я собирался сказать им, что расстался с тобой… – Анна от неожиданности растерялась, и Джеймс подумал, что теперь уж точно зашел слишком далеко. – Просто чтобы тебе не пришлось никуда идти! – поспешно добавил он.

– А ты выглядел бы крутым мачо? Почему бы не сказать, что я тебя сама бросила?

– Да, неплохо, очень правдоподобно. Но что именно Ева меня бросила, я тоже никому не сказал, – наверное, боюсь показаться неудачником.

– Великолепно, – произнесла Анна, обращаясь к своему бокалу, но без неприязни.

– Да, да, понимаю. Я повел себя как мальчишка-школьник. – На сей раз Анна промолчала. – Сначала будет какой-то сюрприз на Саут-Бэнк, потом пойдем в боулинг. Поскольку все и так думают, что ты придешь… может быть, ты действительно не откажешься пойти со мной? – Джеймс сам удивился собственному нахальству. – Я прекрасно понимаю, что ты, наверное, уже по горло сыта моими фокусами, и не обижусь, если ты откажешься. Только если тебе совсем уж нечем будет заняться. Но, полагаю, ты не страдаешь от одиночества…

Потрясающе.

Анна глотнула шампанского и склонила голову набок.

– То есть… пойти с тобой?

Джеймс поежился.

– Ну да. Я не только прошу, чтоб ты меня прикрыла… в принципе, вечеринка украсится, если там появится умный человек. Но, как я уже сказал, если хочешь выплеснуть шампанское мне в лицо – не стесняйся, пожалуйста. Я бы на твоем месте так и сделал.

– Значит, мы не «расстались»? И я не могу тебя бросить?

Джеймс вздрогнул.

– Только если сама захочешь. Ну, или я могу открыться и признать, что я полный неудачник.

Анна удивленно приподняла бровь.

– А как же я об этом узнаю?

– Я попрошу кого-нибудь снять признание на телефон.

– Ну да, конечно.

– У тебя все козыри. Если ты настаиваешь, я сделаю это, надев женское платье.

– Хм. Думаю, твоя выдумка имеет шансы оказаться веселее, чем мои обычные свидания.

– Правда?

Анна пожала плечами:

– Ну да.

Ух ты! Он будет ей по гроб жизни обязан.

Джеймс чокнулся с Анной.

– Отлично. Кстати, поздравляю с выставкой. После такого непростого начала я рад, что заслужил твое одобрение.

– Сомневаюсь, что ты в нем нуждался. Музей в восторге.

– Заслужить твою похвалу было труднее всего. Тем приятнее.

Анна явно удивилась.

– О нет, – смущенно сказала Анна и слегка приблизилась, словно пытаясь заслониться Джеймсом. – Кажется, Тим Макгаверн увидел, что я на него смотрю.

– Кто-кто?

– Тим Макгаверн. Один тип с телевидения. Моя неудавшаяся любовь.

Джеймс посмотрел на высокого, худого, жилистого, изящно одетого мужчину с сияющей лысиной, в просторном пиджаке и стильных очках в духе шестидесятых. Мужчина взглянул на Джеймса и Анну и с деловитым видом отхлебнул шампанского. Джеймс с легкостью расшифровал этот быстрый внимательный взгляд, полный похотливого интереса: «Ну и как тебя от нее оттащить?»

До него внезапно дошло.

– А, это тот историк, который ведет документальные передачи на Би-би-си-четыре?

– Да.

– Да, вижу, романы у книжных червей отличаются от романов в реальном мире. По-моему, он похож на похотливую фасоль. Вот это неудавшаяся любовь, я понимаю.

Анна хихикнула. Джеймс подумал, что она уже здорово опьянела. Так бывает, если прийти на вечеринку прямо с работы. Шампанское без закуски – и к девяти часам уже в стельку. В прошлом он сам несколько раз просыпался в чужих постелях, потом жалея об этом, – и всегда виновато было шампанское. От него словно пересыхали глазные яблоки. И улетучивался здравый смысл.

– Не-е-ет, он очень милый. И знает свое дело.

– Да, но… у него полосатые мокасины. Власть – это афродизиак, а не клофелин.

– Я могла часами слушать, как он говорит.

– По-моему, он тоже может часами слушать, как он говорит. У вас и правда есть нечто общее.

Они рассмеялись одновременно, и Джеймс понял, что заговорщицки смеяться с существом противоположного пола – это процесс, ведущий к сближению. Люди смотрят друг на друга и теряют контроль над собой, объединенные доверием. Джеймс оглянулся. Тим по-прежнему бросал в их сторону волчьи взгляды.

– Он явно заинтересован. Хочешь вскружить ему голову? – спросил Джеймс.

– Как?

– Запросто. Сейчас я начну шептать тебе на ухо. Склоняйся ко мне и улыбайся, как будто понимаешь, к чему я клоню. Ты не прочь, но еще не сдаешься. Потом засмейся, этак кокетливо, как будто я сказал что-то двусмысленное. Поняла?

– Ты серьезно?

– Да. Если сыграешь, как положено, Тим через минуту подойдет знакомиться.

– С какой стати?

– Если он подумает, что я настроен серьезно, то захочет рискнуть сам.

– А если он просто решит, что мы пара?

– Мужчины не ведут себя так с женщинами, с которыми уже встречаются. По языку жестов ничего не стоит определить, кто перед тобой: пара или охотник с потенциальной жертвой. Слушай, я давно дружу с Лоренсом, а он постоянно за кем-нибудь ухлестывает. Так что можешь мне поверить. Готова?

– Да, – ответила Анна, пытаясь придать лицу серьезное выражение. На ее губах играла легкая улыбка.

Джеймс склонился к ней и чувствовал запах духов, цветочный и одновременно солоноватый. Он отвел прядь волос от уха Анны – это получилось естественным образом и усилило эффект – и зашептал:

– Весь вечер хотел тебе сказать… у Лютера запор. Я купил ему таблетки, но Ева страшно взвилась – она считает, что он должен принимать только натуральные средства. Она велела мне добавить в кошачий корм тыкву. Я так и сделал, но он не стал есть. Оказалось, я случайно купил консервированную начинку для тыквенного пирога, а нужно было купить просто тыкву, сварить ее и подмешать в еду. Лютер все слопал и удрал. Ну и угадай, где я нашел его, по уши в поносе? В ящике с моим нижним бельем, который я случайно забыл закрыть.

Анна откинулась назад, зажимая рот рукой и трясясь от смеха.

– Бедный Лютер!

– А потом он убежал, и из задницы у него свисало нечто вроде морковки… – Джеймс снова склонился к ней и хриплым шепотом закончил: – Не беспокойся, на мне чистые трусы, детка. Про висящую морковку мы поговорим позже…

Анна снова затряслась от хохота, а Джеймс ухмыльнулся и подумал: «Я такой обаятельный сукин сын, когда того хочу». Он ненадолго увлекся, наслаждаясь минутой и выражением лица Анны, и не сразу понял, что добился успеха. Тим стоял рядом.

– Здравствуйте… извините, если помешал. Вы доктор Алесси?

– Да. Здравствуйте, – с неприкрытым удивлением произнесла Анна, переставая смеяться и пожимая ему руку.

– А вы?.. – Тим повернулся к Джеймсу, явно думая: «А ты что за хрен?»

– А я пока сбегаю в туалет, – сказал Джеймс и улыбнулся Анне, отходя.

Когда он вернулся, Тим и Анна болтали. Тим окинул его взглядом, и Джеймс подумал: «Да, да, ты выиграл. Только потому, что я даже не пытался отстоять свои позиции».

Направляясь к двери, он столкнулся с каким-то бледным рыжеволосым парнем.

– Извините, – машинально сказал Джеймс.

Парень не ответил. Он смотрел на него с неприкрытой ненавистью. Пылко, с искренним желанием донести свои чувства до оппонента. Джеймс даже обернулся, чтобы проверить, не стоит ли кто-нибудь за ним. После этого он убедился, что взгляд предназначен именно ему.

Странно. И еще более странно… Рядом с рыжим стояла коренастая низенькая женщина. Одетая как мужчина.

Сумасшедших здесь было не меньше, чем в «Парлэ». Сумасшедших с университетскими дипломами.

Джеймс попрощался и вышел на холод, гадая, закончится ли у Анны этот вечер точно так же, как некогда у него.

Через час, когда он уже лежал на кушетке, с полным пакетом креветочных чипсов на груди, ему пришло сообщение. На экране айфона появилось имя «Анна».

Она хотела поблагодарить? Джеймс надеялся, что нет. Он вполне мог бы обойтись без подтверждения. Джеймс почувствовал себя страшно одиноким. Он взял мобильник, ввел пароль и прочел сообщение.

ТЫ ЗНАЛ? Скажи честно: знал?

Чипсы посыпались на пол. Джеймс ответил:

Что знал?

Про Тима.

Что именно, а то я в растерянности…

ОН ГЕЙ. И ПОДОШЕЛ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО ТЫ ЕМУ ПОНРАВИЛСЯ.

О господи! Извини. Наверное, стоило обратить внимание на его мокасины. PS: а телефон он оставил?

38

– Поздравляю, Урелилина! – воскликнул Патрик, входя в кабинет и раскланиваясь. Он никогда не мог произнести ее имя правильно – получалось нечто среднее между Урелианой и Лилианой, но она его не поправляла.

– Как дела? Греешься в лучах славы? Купаешься в молоке ослиц?

– Страдаю, – ответила Анна, – но причина не так уж плоха.

Она чувствовала себя на седьмом небе. Открытие прошло как нельзя лучше, и она представляла себе толпы, стремящиеся в музей. Анна подумала, что в ближайшее время сама проберется туда и посмотрит выставку как простой зритель. И в то же время она чувствовала себя так, словно нуждалась в полном переливании крови. Бр-р-р… шампанское порхает как бабочка и жалит как пчела.

– А тебе понравилось?

– Да, но пришлось уйти пораньше. Дела в гильдии, – сказал Патрик.

Анна понимающе кивнула, хотя и не вполне поверила. Патрик просто не любил крупные мероприятия и большие скопления людей. Разве что на экране компьютера.

– Ты была королевой бала, – смущенно произнес он.

– Неужели я до такой степени напилась, как на историческом балу, когда мы обсуждали ту дипломную работу по богословию… – Как ее там?..

– О нет, ты вела себя вполне прилично. Ты просто сияла.

Анна почувствовала, что Патрик собирался сказать что-то еще…

– Тим Макгаверн, кажется, заинтересовался твоей работой, – продолжал он. – Вы целых полчаса стояли и болтали. Надеюсь, он не собирается тебя переманить? Знаешь, мы в университете будем скучать…

– Не волнуйся, Тима только моя работа и интересовала, – с коротким смешком ответила Анна.

– Ты… оставила ему телефон?

Этот прямой вопрос захватил ее врасплох. Анна вспомнила, что они с Джеймсом нарочно устроили небольшое представление, прежде чем Тим подошел к ним. Присутствующие могли сделать неверный вывод…

– Нет, – ответила она.

– Кажется, он ушел с какой-то другой женщиной, так что… похоже, он бабник.

Анна хихикнула.

– Он, как сказала бы Мишель, не из таких. У него другие предпочтения.

– В смысле?

– В смысле – он гей. Он смотрел на нас, потому что ему приглянулся Джеймс Фрейзер из «Парлэ». Как только Джеймс отошел, Тим засыпал меня вопросами, что это за красавчик. Я чувствовала себя полной дурой.

– Этот скользкий тип, Джеймс, просто ужасен, – сердито бросил Патрик.

– Неужели он тебе нагрубил? – с легким испугом спросила Анна.

Она уже пересмотрела свое мнение о манерах Джеймса и решила, что он перестал быть хамом. Во всяком случае, ей он не грубил.

– Я видел, как вы разговаривали, – произнес Патрик, поправляя очки, за стеклами которых сверкали его блеклые глаза. – Он что-то шептал, подлизывался к тебе, заигрывал…

Анна рассмеялась, хотя и негромко. От смеха уже болело лицо.

– О! Это не то, что ты подумал. Хотя Джеймс и правда неплохо сыграл.

– Извини, Анна, но как носитель аналогичного набора хромосом я ручаюсь, что это было именно то, что я подумал.

– Клянусь, он просто притворялся, что флиртует со мной, чтобы привлечь внимание Тима. И у нас получилось. К сожалению, не совсем так, как задумывалось.

– А с какой стати Джеймсу тебе помогать?

– Шутки ради. Ну, или потому что он мне немножко обязан.

– Не сомневаюсь, он с тобой расплатится сполна. Я серьезно. Будь осторожна. Я еще не забыл, как ты боялась с ним работать.

Хм. Тут Патрик был прав.

– Но мы закончили, и все в порядке. Патрик, иногда я думаю, что ты преувеличиваешь мужские пороки.

Анна потерла ноющие виски. Господи, неужели она никогда не научится отказываться от спиртного?

– Кх-м. Ему ты безразлична, а мне – нет.

– О, Виктория! – воскликнула Анна, увидев за спиной Патрика Язву Чаллис.

Виктория, слава богу, положила конец визиту Патрика. Хотя предположительно начальница пришла поздравить Анну, у той осталось ощущение, что она получила легкий нагоняй. Как только Язва Чаллис удалилась, Анна взглянула на свои покрасневшие глаза в зеркальце и взяла телефон.

– Мишель, – хрипло проворчала она, – я сегодня не пойду на концерт к Пенни. У меня нет сил.

– Не выдумывай, пойдешь как миленькая! Выпей две таблетки болеутоляющего, потом кофе, съешь круассан с сыром и не забывай, что ты красавица. Без тебя я не выдержу.

39

У Пенни было не много достоинств, но даже Мишель признавала, что у нее хороший голос. «Неназываемые» стояли четвертыми в списке групп, выступавших в пабе, который славился живой музыкой и чудовищно вонючими уборными.

Анна пила колу и старалась проявлять вежливый интерес к подростковой рок-группе, выступавшей перед «Неназываемыми». Она состояла из тринадцатилетних подростков в расстегнутых рубашках поверх футболок с названиями групп, которые распались еще до их рождения.

– Следующая песня об одной девочке… из шестого класса… Она все время врет и думает, что выглядит круто, а на самом деле люди понимают, что она врет, – пробубнил солист сквозь густую челку, закрывавшую лицо. – Песня так и называется: «Сара врет». Надеюсь, вам понравится. Ну, типа, если среди вас нет Сары.

– Иными словами, будьте в курсе, что с Сарой нам не обломилось. Не удивлюсь, если следующая песня будет называться «Я не просил, чтоб вы меня рожали», – прокомментировала Мишель.

Анна рассмеялась и торопливо указала на кучку гордых родителей, которые явно были их ровесниками.

К счастью, вокалист группы предпочитал манеру пения под названием «крик», и слова Мишель не пробились сквозь рев гитар и оглушительные вопли. «Пошла ты, Сара, ты просто стерва, ты говоришь, что ты эмо, но ты у него не первая, твоему парню не двадцать, ему всего девятнадцать, пошла ты, Сара, мне плевать, когда вы стали встречаться…»

– Отдаю свой голос за Сару, – заметила Мишель. – Пойдем составим компанию Дэну?

Дэниел сидел на табурете за складным столом, заваленным футболками с размытыми надписями, и читал мемуары Питера Кука. В числе прочего он торговал сувенирами групп под названием «Главное управление» и «Кислота». Никакой последовательности – от рока до того направления, к которому принадлежали «Неназываемые». Мишель называла его «крик-фолк», хотя Анна подозревала, что сами они использовали другой термин.

– Что, не идет бизнес? – поинтересовалась Мишель.

– Лучше представь, какая давка начнется, когда они допоют.

– Знаешь, ты очень хороший бойфренд, если способен заниматься этим в собственный выходной.

– Зато Пенни готовит мне ужин, когда у нее выдается свободный вечер, – ответил Дэниел, невинно хлопая глазами.

– Принести тебе пива? – предложила Мишель, но он указал на стакан, стоявший в ногах.

– Крикни, если захочешь еще, – сказала Мишель и шепнула Анне, когда они направились к стойке: – От чего она свободна, если не работает? – Кстати, «Сара врет» раскрывает одну универсальную истину. Каждый встречал в школе хотя бы одного любителя врать, – продолжала она, когда они вернулись на место. – В моей школе, например, был парень по имени Гэри Пенко. Он говорил, что у него в шкафчике спрятан «Феррари». Кстати о школе, раз выставка уже открылась, вы ведь с Джеймсом больше никогда не увидитесь, так? Представляю себе, как ты радуешься.

– На самом деле… – Анна помедлила.

Ситуация казалась совсем невероятной теперь, когда предстояло рассказать об этом Мишель.

– Я иду к ним на корпоратив. Притворившись его девушкой.

Мишель подавилась пивом и забрызгала Анне рукав пеной.

– Прости, я не поняла. Куда ты идешь?

– Коллеги Джеймса видели нас вместе. В театре. Они решили, что мы встречаемся. Поэтому я иду с ним на корпоратив. Я решила оказать ему услугу, вместо того чтобы открывать его коллегам глаза. Это всего лишь вечеринка в офисе.

Мишель нахмурилась.

– С какой стати ты выручаешь Фрейзера?

Анна пожала плечами. Хороший вопрос.

– Знаешь, я ведь думала, что встреча с Джеймсом будет настоящим кошмаром. А на самом деле получилось ничего себе. Я поняла, что он утратил право решающего голоса. Теперь все изменилось.

– И он по-прежнему не знает, кто ты такая?

– Да.

– Ты скажешь ему?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу ворошить прошлое.

– Тогда что хорошего в этой затее? Или ты боишься, что он тебя оскорбит, если узнает?

– Нет…

Еще один хороший вопрос. Анна предполагала, что Джеймс почувствует себя виноватым и посочувствует ей. В какой пропорции будет то и другое, она не знала. И не хотела, чтобы ее жалели.

– Послушай, – сказала она с видом человека, который абсолютно уверен в том, что делает. – Я набралась смелости. Все нормально. Это и есть новый этап, о котором ты твердила, когда убеждала меня пойти на встречу выпускников.

– Я предполагала, что ты останешься собой! А изображать чужую девушку как-то странно и бессмысленно. И Джеймс вполне заслуживает, чтобы его проучили.

– Да, это глупо, но только на один вечер. И вообще, я уже решила.

Мишель многозначительно хмыкнула.

В составе «Неназываемых» пели двое парней и Пенни, которая вышла на сцену в шерстяном платье и сапожках в стиле шестидесятых. Ее голос звучал просто потрясающе – чисто, как звон колокольчика, и необыкновенно мелодично. Песни, впрочем, оставляли желать лучшего. Как заметила Мишель, они напоминали сентиментальные стишки, которые обычно печатают в объявлениях, чтобы сообщить женщинам, что на Рождество открывается новый универсальный магазин.

Когда Пенни надела на руки бубенчики и затанцевала по сцене, распевая, как она любит горячий кофе морозным утром, Мишель не выдержала.

– Неназываемое заключается в том, что можно заработать кофеиновую зависимость? – шепнула она на ухо Анне.

Та прижала палец к губам. Мишель рассмеялась.

– А теперь мы исполним кавер-версию одной песни «Нирваны», – объявила Пенни, глядя на зрителей из-под ресниц.

И они затянули песню, которую Анна некогда слышала на MTV и оценила за искренность и глубину чувств. К сожалению, в исполнении «Неназываемых» песня звучала тускло и невыразительно.

– Быть того не может, – хрипло зашептала Мишель. – Просто не верится, что они поют «Где ты спала вчера ночью». Потом они споют «Изнасилуй меня». Только корежа слова. Изнасивуй меня-я-я…

– Мишель! – зашипела Анна, и тут рядом с ними возник Дэн.

Анна придала лицу добродушно-оживленное выражение, в надежде, что оно сойдет за одобрительное.

– Кажется, все идет неплохо?

Группа заиграла что-то очень тихое и робкое. Анна обычно плохо разбирала текст. Но в исполнении Пенни каждое слово звучало очень отчетливо. Держа колу в руке и стараясь сохранять одобрительную мину, Анна узнала, как лирическая героиня познакомилась со своим парнем, когда работала официанткой. Анна чуть было не кивнула Дэниелу, но вовремя спохватилась: содержание оказалось зловещим. И в припеве всячески подчеркивалось, что парень напрасно ждет. В общем и целом песня сводилась к теме «Я тебя брошу».

Послышались жидкие аплодисменты. Ни Анна, и Мишель не рискнули встретиться взглядом с Дэниелом. Когда Мишель предложила выпить еще пива, он сказал, что ему надо помочь Пенни собраться, и улизнул.

Мишель дала себе волю, пока они с Анной шли к метро.

– Это было именно то, что я подумала, как считаешь? – спросила Анна.

Мишель покачала головой:

– Ну она и штучка.

– Почему Дэн терпит?

– У него самоуважение ниже плинтуса, когда дело касается женщин. В глубине души он, наверное, думает, что не заслуживает лучшего. Я просто в бешенстве…

– Думаешь, он знал, что Пенни это споет? – спросила Анна.

– Нет. Но она же ненормальная. Я никогда ему не говорила, но, по-моему, она зажимала чаевые.

– В смысле?

– Когда работала у меня. Мы складывали деньги, а потом делили на всех. Если она получала большие чаевые, то просто клала их в карман. Я ничего не могу доказать, но я умею отличать людей, которые не дают официантам на чай. В смену Пенни каждый раз оказывалось подозрительно много клиентов, которые ничего не оставляли.

– И ты не сказала Дэну?

– А зачем? Я все равно ее уволила, работала она отвратительно. И вдруг оказывается, что они встречаются! Нет уж, больше я такой ошибки не сделаю. Если в следующий раз какой-нибудь мой друг начнет встречаться хрен знает с кем, я так прямо и скажу. Учти на тот случай, если внезапно решишь дать шанс мистеру Школьному Задире.

– Вряд ли. Кто угодно, только не он!

– Нет ничего хуже, чем потерять хорошего друга из-за какой-нибудь мерзкой личности, – подытожила Мишель, когда они дошли до станции. – Как только Дэн объявил, что встречается с Пенни, я подумала: «Ну, кончено!»