Текст книги "Любовь как сон"

46

Джеймс Фрейзер не сразу исполнил свою угрозу вправить ей мозги насчет Лоренса. Наверняка он узнал, что Лоренс потерпел поражение, и решил, что это уже не нужно. Скатертью дорога, дубль два, подумала Анна. Лишь через неделю, вернувшись с лекции, прочитанной впавшему в спячку второму курсу, она обнаружила письмо от Джеймса. Анна постаралась не обращать внимания на легкое удовольствие, которое испытала при его виде.

Ну, Анна, как насчет того, чтобы встретиться? Ты можешь сбежать, но не сможешь спрятаться. У меня повсюду свои парни. Только, пожалуйста, не цитируй эту фразу в отрыве от контекста. Дж.

Она решила, что хватит с нее шуточек в исполнении комического дуэта Джеймс – Лоренс. Образно говоря, Анна зарядила ружье картечью и выпалила.

Еще один вечер, в ходе которого ты будешь мне объяснять, чем ты лучше Лоренса, хотя я, признаться, особой разницы не вижу? Нет, спасибо. И у меня, кажется, засорились трубы в туалете. А.

«Вот так», – с мрачным удовлетворением подумала она. Джеймс привык, что женщины на нем виснут, не так ли? Она с интересом прочтет его гневную отповедь в ответ и останется равнодушной – ведь она не имеет ни малейшего желания делать Джеймсу приятное.

Ого! (Хватаюсь за сердце.) Однако на твоем месте я бы смягчился, грозная Алесси. Догадайся, у кого есть эксклюзивная предварительная версия документалки Тима Макгаверна о Феодоре? Я собирался позвать тебя на просмотр. И поставить выпивку. ДА. Не сомневаюсь, чудовище, ты уже пожалела, что вела себя невежливо. Дж.

PS: чтобы пробить засор, купи в хозяйственном магазине такую оранжевую штуку, пробка вылетит со свистом, как Лоренс из футбольной команды.

Анна рассмеялась вслух, поигрывая ручкой. Она перечитала ответ, хихикнула и задумалась, что написать. Джеймс, с его беззаботной самоуверенностью, решил, что они друзья. Было так легко покориться. И приятно. И потом, черт возьми, она действительно хотела увидеть материалы Макгаверна!

– Маразм подкрался незаметно – я не рассчитал, сколько времени займет пробежка, извини, – сказал Джеймс, открывая дверь и одновременно стаскивая пропотевшую футболку.

Анна что-то вежливо пробормотала в ответ. Она радовалась, что они заговорили о пустяках. Судя по всему, они официально пересекли некую черту, отделявшую обязаловку от пробных дружеских отношений. Свидание с Лоренсом ничего не значило, и никаких четких правил не было.

– Я поступлю очень невежливо, если быстренько сбегаю наверх и приму душ? – Джеймс вытер щеку рукавом темно-синей футболки. Лицо у него блестело от пота, волосы тоже. Анна запросто вообразила, как Лекси падает в обморок от сочетания безупречной внешности и запаха мускуса.

– Ничего, я посижу, – сказала она, снимая пальто по пути в гостиную и кладя сумку рядом с розовой кушеткой.

Джеймс принес из столовой серебристое ведерко, в котором стояла бутылка, налил Анне бокал белого вина и положил рядом с ней пульт от телевизора.

– Тут мой поклонник Тим. Только не включай, пока я не приду. Не хочу упустить ни одного кадра.

Анна убедилась, что в обществе Джеймса стала чувствовать себя намного уютнее. Она не вполне доверяла ему, но того страха и отвращения уже не испытывала. Анне нравилось его чувство юмора. У нее не было брата, но, возможно, это выглядело бы именно так.

Она возилась с пультом и никак не могла вывести картинку на экран. Тут в комнату вальяжно вошел Лютер и бесстрастно уставился на гостью.

– Здравствуй, Лютер, – вежливо приветствовала кота Анна.

Тот квакнул в ответ. Подойдя к недешевой на вид голубенькой подушке, лежавшей на скамеечке для ног, кот поскреб ее лапой, мрачно нахохлился и взглянул на Анну, как капризный ребенок, которого оставили с нянькой. Он словно подбивал гостью возразить.

– Не уверена, что тебе это можно.

– Мр-р-рау, – ответил Лютер, стащил подушку на пол и принялся драть когтями с энтузиазмом ребенка, срывающего обертку с рождественского подарка.

Анна встала и постаралась высвободить подушку из когтей. Лютер запустил их еще глубже. Послышался неприятный треск, и Анна перестала тянуть. Этот кот решительно настроен превращать каждый ее визит в катастрофу? Или он буянит по приказу хозяйки?

Лютер перестал драть подушку.

– Спасибо, – сказала Анна.

Кот заерзал по подушке, и на морде у него появилось точно такое же выражение, как на фотографии с лотком.

– О нет. Джеймс! – позвала Анна.

Она попыталась выдернуть подушку из-под кота, но когти вновь ушли глубоко в ткань. Анна не желала, чтобы ее обвинили в том, что эта тварь загадила дорогую вещь. В прошлый раз она забыла свериться с протоколом – и хорошо усвоила урок.

Сверху не доносилось ни звука. Анна бегом поднялась по лестнице, топая по деревянным ступенькам, прикрытым тонким, сплетенным из водорослей ковриком.

– Джеймс! Джеймс!

Раз уж она зашла так далеко, не стоило останавливаться. Она преодолела последние несколько ступенек и услышала шум текущей воды. Едва этот звук достиг ее ушей, как перед Анной предстало сногсшибательное зрелище в ванной, в дальнем конце коридора. Джеймс. Во всей красе. По крайней мере со спины.

На голове у него возвышалась шапка из пены, по спине текли мыльные ручьи. Он напоминал ожившую рекламу кока-колы.

Анна открыла рот, чтобы заговорить, но издала только хриплое мяуканье, точь-в-точь как Лютер. Мозг передал срочное сообщение подогнувшимся ногам: Джеймс вот-вот обернется. В любую секунду он может посмотреть на нее. Если она простоит в коридоре еще секунду, то увидит его с фасада… и, какой ужас, он уже оборачивался, и Анна, прежде чем бегом броситься вниз, успела заметить нечто розовое, в облачке черных волос.

Что она наделала? Джеймс был женат. Неужели она собиралась пялиться на член, находящийся в законной собственности другой женщины?

Анна вернулась на кушетку, взяла бокал и постаралась не обращать внимания на переполох в сознании. Во рту у нее пересохло, и она сделала большой глоток вина, тщетно пытаясь сосредоточиться. Она просто увидела возбуждающее зрелище. Очень неожиданно, только и всего. Анна подождала, пока сердце перестанет бешено биться, а заодно пройдет чувство, которое, как она с неохотой признала, называлось вожделением. Представь себе лондонского мэра в плавках, с выбритой на груди буквой «А». Да, помогло. Анна успокоилась. Ситуация постепенно нормализовалась.

– Мва-а-а, – скрипуче провозгласил Лютер, сползая с подушки, слава богу чистой, и забираясь к ней на колени. Он неловко поерзал, как старый ревматик, и громко захрапел.

Анна осторожно погладила серый мех, и Лютер издал удовлетворенный звук.

Какой странный дом. Роскошный дворец, впору для прекрасной златовласой королевы, отрекшейся от престола. Крайне сексапильный мужчина, который моется, приоткрыв дверь. Кот, похожий на скрипучую меховую игрушку.

Появился Джеймс. Его задница, послужившая причиной стольких волнений, была обтянута джинсами, а торс скрыт футболкой. Он вытирал мокрые волосы белым полотенцем.

– Представляешь, я забыл запереть дверь в ванной, и она открылась. Я прямо почувствовал себя старым уродом в парке, знаешь, которые подходят и распахивают пальто.

«Нет, нет, нет, он правда это сказал?!» От неожиданности Анне стало жарко – так жарко, что впору было плавить железо. Она почувствовала себя извращенкой, помешанной на мускулистых мужских задницах.

47

Джеймс пошутил, но испуганное лицо Анны, румянец на щеках и то, как она хватанула ртом воздух, вместо того чтобы ответить, свидетельствовали, что ее застигли врасплох. Он знал, что она скромная, благовоспитанная женщина, но не подозревал, что Анна настолько застенчива, чтобы прийти в ужас от одного упоминания о незапертой двери ванной.

Неужели она его видела? Джеймсу стало неловко и стыдно, но в то же время он подумал еще кое о чем. Анна не упомянула об этом, не стала над ним подшучивать… Может быть, увиденное не вселило в нее отвращения? Ну вот, он уже и в самом деле начал вести себя как старый эксгибиционист, раз ему приятно думать, что Анне понравилось.

– Лютер, кажется, к тебе привязывается, – заметил Джеймс, чтобы прервать неловкую тишину.

– Да, похоже на то, – сдавленно ответила Анна.

О боже, нужно начать разговор, и поскорее. Джеймс плеснул вина в бокал.

– Так, значит, ты пережила встречу с Лозом?

– Не верю, что ты сам его не расспросил.

– Он сказал, ты так и не поверила, что он говорил искренне. Неудивительно, потому что он врал, а ты не глупа.

Джеймс сел в кресло. Он уж точно не собирался устраиваться на кушетке сразу после того, как Анна застала его нагишом. Оставалось надеяться, что он хотя бы не расслабил в тот момент мышцы живота. В конце концов, ему уже не двадцать два. Хотя Джеймс ничуть не стыдился своей внешности, он все-таки надеялся, что у предыдущего парня Анны не было члена размером с морской огурец.

– Он врал? – с улыбкой переспросила Анна.

– Он вполне искренне хотел трахнуть тебя, точно так же, как он искренне хочет трахнуть побольше женщин.

– Какая разница, сколько женщин он перетрахал? Он ведь перестанет, если мы с ним поладим.

Джеймс отбросил влажные волосы с глаз и ухмыльнулся:

– О господи! Думаешь, ты именно та, кто наконец заставит Лоза остепениться?

– Нет! – воскликнула Анна с такой энергией, что расплескала немного вина на спящего Лютера. – Лоренс меня ничуть не интересует, но я хочу знать, почему ты считаешь, что твой лучший друг совершенно мне не подходит. Только потому, что я у него уже не первая? Но сейчас ведь не пятидесятые годы.

– Количество само по себе не проблема. Ты ведь не машину выбираешь.

– Я имею в виду… – начала Анна, и Джеймсу показалось, что она немного нервничает. – Ничего ведь нет аморального в том, чтобы переспать со многими?

– Ну да, теоретически. Но профессиональные донжуаны вроде Лоза – обычно ловкие вруны. По крайней мере мужчины. На практике женщину почти невозможно соблазнить, если не забить на ее чувства и не манипулировать ею, чтобы добиться цели. Обычно правда падает первой жертвой.

– Но Лоренс, кажется, довольно откровенен в этом отношении.

– Да, конечно, до определенного момента. – Джеймс глотнул вина. – Мужская ложь, продвинутая версия для профессиональных обманщиков. Он изображает опытного любовника, но без неаппетитных подробностей, чтобы тебя не отпугнуть. Ты думаешь: «Надо же, он признается мне в том, что не рассказывал остальным, наверняка я значу для него нечто большее». Он смотрит на женщину влюбленными глазами, намекает, что на сей раз все будет по-другому, внушает, что интересуется ею не только в физическом смысле. На самом деле Лоренс даже не врет. Его метода в целом оставляет ощущение, что он ослабляет оборону. Тебе и в голову не может прийти, что он будет бросать трубку через два-три месяца, изобилующих сексом в дорогих и очень удобно расположенных отелях, которые он нашел в последнюю минуту. Не думаешь, что он встречается с кем-то еще. Ты надеешься, что вы, возможно, полюбите друг друга. Неправда, неправда – и по крайней мере на пятьдесят процентов неправда. Как все ловкие мошенники, к тому моменту, когда Лоза раскусят, он уже получит что хочет и смоется.

Джеймс надеялся, что Анна не воспримет это как намек на то, что она дура, раз предположила у Лоренса искренний интерес к ней. Было бы чудом, если бы Лоз одержал победу. Он не заслуживал этого – и не ценил Анну, во всяком случае, вне физической стороны. Джеймс не собирался позволять Лозу эксплуатировать врожденную порядочность Анны. Когда хороший человек встречается с плохим, проблема в том, что им недостает списка указателей. Джеймс по крайней мере знал хотя бы некоторые приметы.

– Ты рисуешь довольно яркую картину.

– Это святая правда. Нет, конечно, ничего плохого в том, чтобы перепихнуться с ним, если ты сама твердо знаешь, что к чему. Я просто не хотел, чтобы ты в него влюбилась. Мне уже доводилось отвечать на звонки женщин, которые «никак не могли дозвониться до Лоренса». И на сей раз я не желаю маячить на заднем плане, смотреть на происходящее и молчать.

Анна задумалась: почему «на сей раз»? Потому что они знакомы?

– Он сказал, жизнь в твоей тени плохо на него влияет, – произнесла она.

– Ха! Правда? Значит, я же и виноват? Ну, Лоренс… С ума сойти. «Это моя тайная душевная боль, я чувствую себя таким беззащитным. Утоли ее своим прикосновением, Анна. Нет, не здесь, чуть ниже, да, да…»

Они оба рассмеялись.

– И все-таки он твой лучший друг, – напомнила Анна.

– Не знаю насчет лучшего… просто человек, с которым я чаще всего общаюсь. В мужских компаниях проблема обычно в том, что побеждает самый наглый. Не сомневаюсь, твоим подругам можно доверять гораздо больше, – добавил Джеймс. – Они немного… странные.

– Странные?! Я дружу с ними вовсе не из жалости!

– Ну разумеется!

Сочетание вина и приятного общества вселило в Джеймса приятное ощущение тепла, зародившееся где-то в животе.

– А моя сестра, значит, идиотка? – поинтересовалась Анна.

– Ну хватит, я уже извинился, – сказал Джеймс. – И даже зашел на ее страничку в «Твиттере».

– Да-а, шикарный жест, ничего не скажешь.

Джеймс рассмеялся в полный голос, так тепло и приятно ему стало.

– Понимаешь, Эгги занимается пиаром…

– То есть не таким серьезным делом, как ты?

– Организацией вечеринок, если напрямую. И в своем профиле на «Твиттере» она предстает такой веселой компанейской девчонкой. Нужно много сил, чтобы увидеть за всем этим истинную суть, но я стараюсь. Если я узнаю, что Эгги любит инди-рок или что-нибудь такое, уж как-нибудь переживу.

Анна сделала гримасу и улыбнулась. Она явно не сердилась.

– Ну что, посмотрим Тима? – спросила она.

Следуя инструкциям Джеймса, она стала нажимать на кнопки, но на экране не было ничего, кроме «снега». Джеймс заворчал, что от нее никакого проку, сам взялся за пульт и выяснил, что проигрыватель и вправду неисправен.

– Проблема с современными технологиями в том, что стоит сломаться пульту – и все, – сказал он, стуча им по подлокотнику кушетки. – Проклятье!

– Кажется, у моего свояка такая же модель. Если приглядеться, найдешь такую кнопочку…

Анна встала на коленки перед телевизором. Джеймс рассматривал ее темно-каштановые, с шоколадным оттенком волнистые волосы, собранные в пучок, и небольшие тугие завитки на шее.

– Да, отсюда нужно выйти, это языковое меню, – рассеянно сказал он.

– Спасибо, я как раз пыталась выбрать греческий, ведь Феодора была киприоткой.

Наконец Анна, безуспешно потыкав в кнопки и повозившись с пультом, произнесла:

– Ничего не получается. Признаю свое поражение.

– Можем посмотреть видео на ноутбуке, хотя эффект будет подпорчен. Или поедем к тебе. У тебя есть телик и DVD-плеер?

– Два телика и один плеер. Я веселая компанейская девчонка.

Джеймс взглянул на часы.

– Масса времени. Возьмем такси. Если ты не возражаешь.

Анна словно засомневалась.

– Ты устранила засор? – уточнил Джеймс.

– С канализацией у меня всегда полный порядок. Просто хотела подколоть тебя.

– Представляешь, я так и подумал.

48

Вино – тот еще наркотик. Если бы Анна не проглотила свою порцию так быстро, то, возможно, передумала бы. Неловкость во время поездки в такси неуклонно росла. Даже в лучшие времена приглашать Джеймса Фрейзера к себе было бы не лучшей идеей, но сейчас, когда они только что побывали в его доме, словно сошедшем со страниц глянцевого журнала? Она не успела прибраться!

Даже когда вещи лежали на своих местах, квартира Анны не предназначалась для осмотра. Она создавала хаос из того, что любила и в чем нуждалась. Он воплощал ее душу. Стоило ли пускать за порог Джеймса Фрейзера?

– Знаешь, квартира у меня совсем не как в кино, – шутливо сказала она, вставляя ключ в замок на облупленной двери.

– Вряд ли я испугаюсь. Мне приходилось жить в холостых квартирах во время учебы, да и потом, – сказал Джеймс. – Разве что у тебя на батарее тоже сушатся мужские трусы.

Тем не менее она с особым стыдом осознала, как тесно в коридоре, как низок потолок, какой разрозненной и неуклюжей кажется разнокалиберная мебель.

– Очень милая квартира, – любезно произнес Джеймс, когда Анна предложила гостю сесть на вылинявший красный диван и налила вина.

– Да ты шутишь.

– Что ты. Очень уютно.

В гостиной были обои творожного цвета, на стенах висели дешевые лакированные полки. Над маленьким эмалированным камином стояла в рамке репродукция оригинальной, в стиле ар-деко, обложки к «Великому Гэтсби». Анна зажгла на каминной полке чайные свечи, надеясь, что это отнюдь не выглядит провокацией. Просто она решила, что в тусклом свете комната покажется пригляднее.

– Если я продам дом, то перееду куда-нибудь попроще. Нынешний район на одну зарплату я себе позволить не могу, – сказал Джеймс, и они вежливо побеседовали о достоинствах различных районов.

Вскоре стало понятно, что оба слишком пьяны, чтобы сосредоточиться на документальном историческом фильме. Пусть у Анны было не так чисто и просторно, как у Джеймса, зато ее квартира позволяла расслабиться.

Она включила музыку и принялась рассматривать свою единственную полку с дисками. Анна подумала: типичная подборка немолодой одинокой женщины, которая получила большую их часть в качестве бесплатного приложения к «Санди мэйл». Наверное, она должна была обидеться на подколки Джеймса, но за его поддразниваниями не ощущалось никакой злой воли. Когда он шутил или смеялся над ее ответами, Анна чувствовала лишь искреннюю радость и от души веселилась.

– Даже не представляю, какие диски у тебя самого выставлены напоказ. Наверняка что-нибудь донельзя пижонское.

– У меня нет дисков, я их выкинул вместе с катком для белья. А какая твоя любимая песня? – спросил он, изучая стойку с дисками.

– «Ты любишь веселиться». Она исполнена надежды.

– Да уж. Речь в ней идет о женщине, которая охмурила электрика с огромными усами. Если бы я вдруг решил поверить в чудеса, то предпочел бы начать с чего-нибудь другого.

– Спасибо, что испортил удовольствие, – сказала Анна, откидываясь на спинку дивана.

– Можно? – спросил Джеймс, продолжая изучать содержимое полок, как гость, ищущий тему для разговора.

– Мне нечего стыдиться, – заявила Анна. – А если и есть, то я слишком горда.

– Не верю своим глазам – любовные романы? – воскликнул он, указывая на ряд тонких красных томиков, стоявших на полке на уровне лица.

– Мне нравятся любовные романы, – сказала Анна. – И я отказываюсь называть это порочным удовольствием.

– Было бы хоть удовольствие…

Джеймс вытащил одну из книг и повертел в руках.

– «Любовница лорда». «Он может с ней переспать, но она никогда не будет носить его имя!» О господи.

– Это историческая серия. Не самая рискованная.

– Слушай, я не понимаю. Ты, умная и веселая, читаешь дурацкие романы?

– Зато смешно, – ответила Анна.

Джеймс сделал скептическую гримасу, вернул «Любовницу лорда» на место, поставил бокал на каминную полку и вытащил следующую книгу. Открыв ее наугад, он зачитал вслух:

– «Жестокий взгляд лорда Хейзелмера прошелся по юному дрожащему телу Тары, как грабли по горячим угольям». Кошмар! Кто-нибудь вообще редактировал эту чушь? «Она изображала кокетку – она, простая знахарка! Ему хотелось унести ее, как викинг уносит награбленную добычу. Но этой добычей была женщина – женщина, которую он не мог сделать своей женой. Ни за что. Он хотел сделать то, что сделал бы, обретя такое сокровище, всякий мужчина, в чьих жилах течет горячая кровь, и был готов отречься от бремени титула и огромного наследства…» Бог мой, огромное наследство!.. «Он оставался мужчиной с мужскими нуждами». Мне сначала показалось, что здесь написано «ужинами». «Сними блузку», – прохрипел он. «Прохрипел», вот ужас-то! Как?! Ну-ка, я попробую еще разок: «Сними блузку!»

Джеймс произнес это чревовещательским голосом, и Анна расхохоталась так, что на глаза навернулись слезы.

– Да уж, очень смешно, ты права, – сказал он. – Правда, шутка утратит прелесть новизны задолго до конца книги. Почему женщины так любят романтику? Ева терпеть не могла цветы, шоколад и все такое, зато, когда у нее был ПМС, она смотрела эти жуткие фильмы, когда какой-нибудь парень на закате бежит за автобусом, чтобы сказать женщине, что она сделала его лучше и чище. Что тут такого увлекательного?

– Ты правда хочешь знать или задаешь риторический вопрос?

– Я правда хочу знать. И понять. Не исключено, что потом я захочу тебе помочь.

– Если только не будешь смеяться… – Анна положила на колени старую бархатную подушку и крепко обняла ее. – Все дело в шикарном жесте. Вот в какую точку бьет романтика. В обычной жизни никто не объясняется в любви так страстно. Ты просто замечаешь некоторые признаки интереса, потом оказываешься в постели, и это становится привычкой. А романтический герой говорит женщине то, что ты сама очень хочешь услышать, но никто никогда тебе это не скажет.

Джеймс кивнул.

– «Заключи меня в объятия, согрей, о нет» и все такое?

– Да. То, что привносит смысл. То, что объясняет, почему «она» так необыкновенно важна для «него». То, благодаря чему она поймет, что ее чувство разделено.

Анна не стала добавлять, что в ней самой это желание, вероятно, возникло потому, что в прошлом никто не желал быть застигнутым рядом с Аурелианой Алесси.

– После торжественной речи герой обвивает героиню своими мужественными руками, целует и уносит в замок, чтобы как следует насладиться.

– По-моему, замок здесь непременное условие, – заметил Джеймс. – Все вы хотите мужчину как на обложке. Я не вижу ни одной книжки, которая называлась бы «В постели с нищим».

– Третья справа. Да, возможно, эта женская слабость виновата в том, что я так и не встретила свою половинку, – продолжала Анна, слегка помрачнев. – У меня слишком большие ожидания.

– Нет. Ты не встретила свою половинку, потому что большинство парней придурки. Не хотел бы я быть женщиной… или геем. Хм. Да, признаю, драматический момент не удался.

Оба захихикали. Анна задумалась, есть ли в холодильнике еда.

– Э…

Джеймс вытащил закладку из книги, которую держал в руках. Это был рекламный буклет клиники косметической хирургии. Чтобы уж окончательно развеять сомнения случайного наблюдателя, Анна написала на листке время и дату консультации (которую затем отменила).

– Ой. Не надо, не смотри! – выпалила она.

В обычное время ситуация могла получиться адски неловкая, но сейчас Анна смущалась только отчасти – а отчасти смеялась над этим уморительно жалким зрелищем. Слава богу, что она напилась.

Джеймс сунул рекламку обратно.

– Хорошая сегодня погода, правда? – спросил он.

Оба вновь расхохотались.

– Честно, я ума не приложу, почему у меня нет парня, зато есть пачка любовных романов и адрес пластической клиники. О господи… – Анна задрожала от смеха и зажала себе рот подушкой. – Не хватало только одиннадцати плюшевых мишек в постели.

– Ты накачала грудь и сделала новое лицо, чтобы скрыться от ФБР?

– Нет, я просто хотела удалить родинку. Маленькое пятнышко в виде надписи «Джеймс, не суй свой длинный нос куда не следует».

– Неплохо. Можно послать фотографию в журнал и неплохо заработать. «Моя оригинальная родинка отпугивает мужчин».

Анна вытерла слезы и вздохнула.

– Если тебе так уж хочется знать – а я вижу, что хочется, – год назад я совсем упала духом и решила сделать… подтяжку груди.

Джеймс наморщил нос. Нос, который пользовался бы бесконечным спросом, если бы его изобразили в рекламной брошюре хирургической клиники.

– С какой стати? По-моему, и так неплохо.

– Не знаю… С похмелья стало досадно. Мой бойфренд в универе наговорил мне гадостей. Правда, он говорил гадости обо всем, что касалось меня, так что, наверное, не стоило обращать внимания…

Анна понимала, что детские переживания вселили в нее привычку списывать свои проблемы на внешность. Она старалась избавиться от этой склонности – и подозревала, что ее неряшливый облик отчасти был связан с искренним нежеланием уделять себе много внимания. Из переделки под названием «похудеть» грудь Анны, к сожалению, вышла не без потерь. Когда она сбросила вес, бюст словно сдулся. Анна боялась, что при взгляде со стороны ее грудь выглядит как пустой мешок, цитируя Эгги.

Настало молчание.

– Значит, ты раздумала? – уточнил Джеймс.

– Да, скорее всего.

– Отлично. Это совсем не нужно.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, если бы у тебя были настоящие проблемы, ты бы решила их бесплатно, за счет страховки. А если ты хочешь сделать платную операцию, значит, признаешь, что это просто тщеславие.

Джеймс Фрейзер выговаривает ей за тщеславие? Жизнь иногда делает странные повороты.

– А если ты думаешь, что искусственная грудь нравится мужчинам, – продолжал он, – ну, не считая твоего придурка бывшего, – поверь: им все равно.

– Ты шовинист. Считаешь, что я лезу из кожи вон, чтобы привлечь мужчину. А может быть, я стараюсь ради самой себя.

– А разве нет? Если бы твою грудь похвалил Райан Гослинг, ты бы не стала волноваться. Значит, ты хочешь сделать операцию, чтобы угодить вкусам воображаемых мужчин в будущем. Но необходимости в этом нет, ведь они существуют только в воображении.

– Вот за это спасибо.

– Ох… извини, я неправильно выразился. Я имел в виду, что их вкусы и предпочтения воображаемы. На самом деле мужчины – прямолинейные существа. Или женщина нам нравится, или нет. Мы не медлим с вынесением решения и не стремимся взвесить все «за» и «против».

– С каких пор Райан Гослинг стал экспертом по сиськам?

– Ну так покажи их мне.

– Ты серьезно?

Джеймс кивнул, вытирая глаза. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку.

– Ловко придумано, – сказала Анна, усмехнувшись.

– Это беспроигрышная лотерея. Ты получишь объективное мнение незаинтересованной стороны: или комплимент, или приговор. Прежде чем отказаться, вспомни, что люди, которым ты заплатишь пять штук, будут не так уж объективны.

– С ума сойти.

Интересно… Незаинтересованная сторона. Объективное мнение. И вовсе необязательно так подчеркивать обоюдное отсутствие влечения.

– Ты ведь собираешься показывать грудь посторонним людям в клинике. По-моему, никакой особой разницы.

– Да, безымянным врачам-профессионалам, а не пьяному Джеймсу.

– Ну вот, а я думал, тут-то тебя и подловил. Но предложение остается в силе, если что.

Они снова рассмеялись, и Анна подумала, что нынче вечером речь о частях тела заходила слишком часто.

Джеймс сунул книгу на место, плюхнулся на кушетку и обвел взглядом комнату.

– А что… Надо же, как странно. Погоди… – проговорил он.

Он вытянул шею и уставился в угол, на подставку старенького абажура. А потом встал и двинулся к цели, прежде чем Анна успела спохватиться.

Она протрезвела ровно за четыре секунды. И испытала такой прилив адреналина, что чуть не взмыла над полом.