Текст книги "Что нас ждет после смерти? Или История одной любви"

Вещий сон

Этой ночью Эстель приснился сон. Она оказалась в живописном месте, не похожем ни на одно из тех, где она когда-либо бывала. А за свои тринадцать с небольшим лет, девочка объездила очень много стран. В своем сне она шла по узкой дорожке, по обе стороны которой, росли цветы необыкновенной красоты. А чуть поодаль, в две шеренги росли фруктовые деревья, на них висели разнообразные невиданные плоды. И вдруг дорогу ей преградило огромное упавшее дерево.

Девочка стала искать возможность преодолеть преграду, но не могла пройти ни в одну, ни в другую сторону, словно невидимая стена закрывала путь. И тут она увидела – навстречу ей по дорожке идет мать.

«Мама!» – закричала Эстель, не слыша своего голоса.

«Мама!» – вновь, еще громче, закричала девочка. Но ее крик снова растворился в пространстве и она вновь не услышала себя.

«Ма-а-а-а-а-ма-а-а-а!» – еще громче закричала дочь, боясь, что мать исчезнет. Но этого не произошло. Через доли секунды ее дорогая и любимая мамочка, образ которой почти стерся из памяти, улыбаясь, стояла рядом. Эстель как завороженная с нежностью смотрела на мать, и вдруг та мысленно с ней заговорила: «Знаешь, милая, ты задумала недоброе, тебе очень рано еще идти ко мне. Жизнь у тебя будет долгая, но я не могу сказать тебе пока, что ждет тебя. Я знаю твое будущее, но мне не позволено о нем говорить. Мне лишь позволено тебя предупредить: выбрось дурные мысли из головы, иначе мы с тобой никогда не встретимся. Здесь все не так, как думают люди! Здесь все иначе! И все же я могу тебе помочь. В твоих украшениях есть старинный гарнитур – серьги, колье, кольцо и браслет. Ты как-то пыталась их примерить. Украшения мне подарил твой отец, когда сделал предложение стать его женой. Эти изделия очень дороги твоему отцу тем, что достались ему от бабушки. Завтра вечером отец придет домой раньше обычного. Возьми драгоценности и подари их Жаклин в его присутствии. Скажи, что ты стала взрослой и больше не будешь поступать, как ребенок. Завтра перед ними ты склонишь голову. Но знай, ты склоняешь ее не перед людьми, а перед Богом! Увидишь, как все изменится в ту же минуту».

Эстель проснулась и посмотрела на часы. Было три часа ночи. Она не понимала, что с ней произошло. Была ли это явь или это был сон? Девочка закрывала глаза, пытаясь снова уснуть, чтобы еще раз увидеть маму, которая до этого ей никогда не снилась, но уснуть больше не удалось. До утра она не сомкнула глаз, а утром приняла решение поступить так, как советовала ей мать.

В тот вечер отец действительно пришел домой раньше. Такое бывало крайне редко. Увидев в окно своей комнаты отца, выходящего из машины, Эстель задумалась. Это обстоятельство заставило ее поверить в ночной сон. «Неужели мама знала наперед, что будет? Неужели есть выход изменить мою жизнь? Неужели наступит день, и я буду чувствовать себя спокойно?» Продолжая сомневаться и еще не веря в возможность изменить ситуацию, Эстель взяла приготовленные драгоценности и вышла в холл. Там уже находилась мачеха, которая со своей театрально-наигранной улыбкой шла навстречу отцу. Девочка все сделала так, как учила ее мама во сне: на глазах отца подошла к мачехе и, склонив голову, попросила прощения за свое поведение, пообещав исправиться, подарила набор украшений матери. Нужно было видеть лицо Жаклин, полное самодовольства и ликования. Мачеха, почувствовав полную победу, успокоилась.

После этого действительно все вокруг девочки стало меняться, как стала меняться и она сама. Чем старше становилась Эстель, тем мудрее.

Отец стал чаще заговаривать с Эстель, интересоваться ее делами, но девочке это было уже не нужно. Она считала его предателем и радости от общения с ним не испытывала. Зато Жаклин и здесь не дремала. Каждый раз, когда Филипп приходил в комнату дочери, она являлась туда же, без стука врывалась в комнату и пыталась увести Филипа, мягко поясняя ему, что Эстель уже взрослая и ей необходимо побыть одной. И он уходил, но девочке уже не было так больно, как это было раньше.

Ей очень легко давалась учеба, и она старалась уйти в нее с головой. И не только учебой занималась Эстель: музыка, пение, плавание, верховая езда – она полностью отдалась своим увлечениям. Только бы не быть дома рядом с мачехой. Однако Жаклин, несмотря на смирение девочки, продолжала ее ненавидеть и все время сравнивала со своей племянницей, которую иногда привозила в гости и которая точно так же, как и мачеха, доставала Эстель.

После того как Эстель подарила мачехе материнские украшения, та перестала устраивать спектакли для Филиппа, в которых Эстель представала неряхой, грубиянкой или воровкой. Но все еще гнобила и унижала девочку вместе со своей племянницей. Не имея своих детей, Жаклин уделяла очень много времени своим племянникам, да и на средства не скупилась. Все летнее время они проводили в гостях у любимой тетушки.

Друзья

Каждый раз на летние каникулы Эстель отправляли в Швейцарию, Англию, Америку, Новую Зеландию в специальные детские летние школы, где она обучалась английскому языку. После предательства отца девочка замкнулась и не хотела больше путешествовать, но мачеха настаивала на том, что изучать английский – необходимо, это может понадобиться в будущем, и Филипп всегда соглашался с нею.

Три года подряд Эстель собиралась в летний языковой лагерь с неохотой. Так было до тех пор, пока в Швейцарии она не познакомилась с Одетт, девочкой ее возраста, тоже француженкой, только с севера Франции. За время каникул они так привязались друг к другу, что, расставаясь, обе плакали и дали обещание обязательно встретиться на следующий год.

Однако их встреча произошла гораздо раньше.

Приближались рождественские каникулы. Эстель, пересилив неприязнь, которую испытывала к мачехе, впервые подошла к ней с просьбой: она просила уговорить отца отправить ее на рождественские каникулы в гости к подруге Одетт, с которой они почти ежедневно общались по телефону. Мачеха сразу согласилась помочь девочке, ведь это было ее первое обращение с просьбой. Филипп тоже дал свое согласие на эту затею. Так подружки Одетт и Эстель стали встречаться два раза в год: зимой и летом.

Они очень сблизились, даже внешне подружки были чем-то схожи. Но по-настоящему их объединяло не внешнее сходство, а родство душ, схожий взгляд на мир, общие интересы. Они так сроднились, что многие считали их сестренками. Да они и чувствовали себя сестрами. Одетт была для Эстель единственным другом, отрадой и утешением, той самой жилеткой, в которую иногда можно поплакаться, и никто об этом не узнает.

Когда девочки повзрослели, они стали встречаться гораздо чаще, а не только в каникулы и праздники. В начале Филипп был не против этой дружбы, он видел какой радостной была Эстель после разговора с подругой, но, попав под влияние Жаклин, он изменил свое мнение. Мачеха утверждала, что дружба между такой обеспеченной девушкой, как Эстель, и Одетт из семьи среднего достатка, ни к чему хорошему не приведет. Она постоянно убеждала Филиппа, что дочь должна искать друзей «своего уровня».

Со сверстниками «своего» круга Эстель не общалась, как не общалась и с молодыми людьми. Однажды прочитав о том, что первый мужчина неизбежно накладывает отпечаток на детей, которых женщина родит впоследствии, пусть даже не от него, она дала сама себе обещание, что ее первым мужчиной станет только тот, за кого она выйдет замуж. Поэтому она ждала момента, когда почувствует волнение истинной любви. Но пока ее сердце оставалось свободным, ни один молодой человек не вызвал ее интереса, в то время, когда девочки ее возраста уже давно успели влюбиться по несколько раз, а некоторые уже даже получили опыт первых сексуальных отношений.

Эстель была далека от всего этого. Она жила воспоминаниями о своей матери и ее мечтой, которая, как казалось девушке, становилась все реальнее и реальнее. А общение и знакомство с бездомными убедили ее в том, что желание матери появилось не на пустом месте и не было капризом скучающей обеспеченной женщины. Она поняла со всей очевидностью, что именно бездомные являются самыми социально незащищенными, именно они нуждаются в помощи больше, чем кто-либо другой. Эстель считала, что таких обездоленных сравнительно немного, а тех, кто живет в комфорте и достатке гораздо больше, поэтому, приложив усилия, можно будет без большого труда помочь таким людям.

Только бы поскорей получить образование, стать самостоятельной! И первый, кому она поможет, мечтала Эстель, будет ее друг, несостоявшийся скрипач Патрик.

К великому огорчению девочки, ее мечта помочь Патрику осталась несбывшейся. В год окончания школы, в один из холодных январских дней Эстель пришла в парк, чтобы встретиться в очередной раз со своим бездомным другом. Увидев его сидящим на скамейке, она радостно ускорила шаг, поеживаясь от холода, стоявшего в этот зимний день. «Ничего, – подумала Эстель, – сейчас мы пойдем в кафе и там согреемся». Однако, еще не дойдя до скамейки, девочка почувствовала неладное. Ее встревожило поведение Патрика, вернее полное его безучастие. Если раньше он, едва завидев ее, направлялся ей навстречу и радостно махал руками, то в этот день все было иначе.

Патрик сидел на скамье не шевелясь. Когда девушка подошла к своему другу, она увидела его широко открытые, словно стеклянные глаза.

«Привет!» – все еще радостно поприветствовала Эстель Патрика. Но он не ответил. «Ты что, не узнаешь меня?» – с этим возгласом она тронула его плечо. Патрик стал медленно заваливаться набок, и Эстель поняла, что он мертв.

Она заплакала и с криком «Не-е-е-т!» побежала обратно к машине, где ее ждали водитель и охрана. В эту минуту кто-то схватил ее за руку. Она попыталась вырвать ее, но ей это не удалось. Оглянувшись, она увидела друга Патрика, с которым они бродили вместе. Это был Фабрис, он был моложе, но его судьба уже тоже была поломана. «Не переживай так! – сказал мужчина. – Так даже лучше для него. Он очень много страдал от того, что стал таким. Знаешь, а тебя он любил как родную дочь. В последнее время только о тебе и говорил. Говорил, вот построишь ты дом, он первый уйдет к тебе жить. Ты только обязательно построй! Я тоже к тебе приду».

Эстель заплакала сильнее и пошла к машине. Она не объясняла, что произошло ни водителю, ни охране… Добравшись до дома, она спряталась на своем любимом чердаке и проплакала там почти до утра. Хорошо, что последнее время ее никто не беспокоил и она могла позволить себе делать все, что хотела. Тогда же, лишь под утро успокоившись и почти засыпая, она сказала про себя:

«Бог! Если ты есть, услышь меня: я обещаю тебе посвятить всю свою жизнь помощи людям, подобным Патрику. У тебя же прошу для себя только сил и знаний, чтобы привести в исполнение мое обещание. Если тебя нет, я сделаю это сама! С сегодняшнего дня желание моей матери стало и моим, самым главным и самым важным желанием моей жизни!»

Англия

Наконец наступил день, когда Эстель могла закрыть навсегда дверь злополучной школы, которая принесла ей столько разочарований и огорчений. Все плохое, как ей казалось, оставалось позади, а в будущее она уносила самое лучшее, что могла дать ей школа – бесценный багаж знаний. А вот что ждало ее впереди…

После окончания школы перед Эстель было открыто множество дорог. Одетт уговаривала ее поехать вместе учиться в Штаты, где та поступила на философский факультет, но отец Эстель был категорически против. Он сказал, что не отпустит так далеко единственную дочь, поставив ей четкое условие: выбирать любой университет в Европе. Эстель могла бы учиться и в Сорбонне, на которой так настаивал Филипп, и никуда не уезжать из страны. Ее ждала огромная, специально купленная для нее, отдельная квартира в Париже, пентхаус в центре. Но Эстель этого не хотела, ведь она так ждала момента, когда сможет уехать далеко-далеко. И теперь этот момент был так близок! К тому времени, как ей пришлось поступать в высшее учебное заведение, ей все настолько опостылело, что хотелось уехать как можно дальше.

Она могла выбрать и испанский, и немецкий университеты, была у нее возможность отправиться и в далекую холодную Россию, где она когда-то была с мамой.

Когда отец категорически сказал Америке «нет», Эстель настояла на Оксфорде. Филипп согласился.

Эстель легко сдала вступительные тесты на медицинский факультет. Она всегда мечтала помогать людям, и ей казалось, что больше всего пользы в осуществлении ее мечты принесет именно профессия врача и специализация в области психиатрии.

Отец позволил девушке учиться в Англии только с условием, что каждые две недели она будет проводить выходные дома. Для нее приобрели небольшую пятикомнатную квартиру в Оксфорде, отправили туда двух охранников, водителя и горничную. Эсти с детства привыкла получать помощь обслуживающего персонала, но никогда не кичилась своим превосходством, всегда с уважением относилась к чужому труду и с большой благодарностью постоянно делала небольшие подарки людям, которые обслуживали ее. Они девушку все очень любили.

Эстель была несказанно рада наконец уехать из дома и жить вдалеке от мачехи.

В первые два месяца она приезжала домой через каждые две недели, как и было обещано отцу, а потом, под предлогом занятий, стала все чаще откладывать поездки домой и возвращалась в отчий дом все реже и реже.

Теперь Эстель полностью отдалась учебе. В университете все было не так, как в школе. В их группе были юноши и девушки из разных стран и из семей разного достатка, но к ней отнеслись хорошо, как к любой другой сокурснице, ни в чем не выделяя ее и ни в чем не ущемляя. Со временем, уже ближе ко второму курсу, многие поняли то, что эта девушка отличается от других и занята она здесь вовсе не устройством личной жизни, как многие ее сокурсницы, стремившиеся найти бы парня побогаче да познатнее. Эстель в отличие от таких девушек получала именно образование. Такой целеустремленностью редко отличаются даже лучшие из студентов. У нее не было буквально ни минуты свободного времени: ее видели то с учебником в руках, то в спортзале, то в бассейне, а в выходные дни она продолжала занятия верховой ездой.

Новый «друг»

Однажды, это было уже в середине выпускного курса, в их группе появился очень яркий молодой человек по имени Ален. Это был красавец – спортсмен, прекрасно сложенный, ухоженный, всегда гладко выбритый, всегда идеально причесанный, одет он бы всегда с иголочки – так, словно пришел не на занятия, а на праздник. И всем было невдомек, что за этим красивым обликом кроется звериное нутро, что этот парень способен причинить боль другому человеку, совершенно не задумываясь.

Родители его переехали в Англию из США. Он был сыном американского дипломата и считал, что ему все позволено и весь мир должен стоять перед ним на коленях. Он не скрывал своих взглядов. Эстель не понравилась позиция молодого человека, и она сказала ему об этом прямо: «Это не твои заслуги, а заслуги твоего отца, а ты всего лишь пожинаешь его плоды. Когда ты сам добьешься многого в жизни, тогда сможешь говорить об этом так, как ты говоришь сейчас – „у меня есть“, „я могу“, – а пока ты еще ничего не можешь, ты можешь пока только учиться, чтобы достичь чего-то в будущем!» Сказано это было в аудитории в перерыве между лекциями в присутствии достаточно большого количества однокурсников. Большинство ребят поддержали Эстель, а на позицию Алена встали лишь те немногие, кто были такими же, как он, и смотрели на всех сверху вниз.

Ален затаил злобу по отношению к Эстель, но внешне никак это не показал, лишь ослепительно улыбнулся своей голливудской улыбкой в ответ на ее выпад, ему как раз бы и быть актером, но никак не врачом… По окончании университета он собирался заниматься частной практикой, открыть свою клинику и делать косметические операции: «избавлять мир от страшненьких, делать женщин красотками», как он часто говорил и чем очень кичился.

Итак, Ален ничего не ответил Эстель, лишь улыбнулся наигранной улыбкой актера… Как только Эсти вышла из кабинета, к Алену сразу же бросились дружки:

– Да ты не обращай на нее внимания, она вообще немножко с приветом. У нее не все дома. Она всегда такая. У нее даже парня нет! У нее на уме только учеба, за все время она ни с одним парнем не встречалась. У нее нет в этом деле никакого опыта!

Ален, выслушав эту тираду, ухмыльнулся:

– Ну ничего, я ее обломаю!

– Ты ее обломаешь?! Не говори ерунды! Ни одному за все время еще не удалось к ней даже на метр подойти! Не может быть. Нет, в это мы не поверим!

– А вот увидите! На что спорим? Уже через два месяца, еще до выпуска, она будет в моей постели? – уверенно заявил Ален.

Призом в этом споре был назначен ящик элитного шампанского.

Молодой ловелас, иначе его не назовешь, начал действовать. Опыт в подобных делах у него был обширный. Первое, что он сделал – на следующий же день пришел с огромным букетом цветов и при всех в группе подарил его Эстель, встав на одно колено и извинившись за то, что накануне был с ней некорректен.

Девушка смутилась, но постаралась не подать вида. Затем Ален стал постоянно оказывать Эстель разнообразные знаки внимания. То одно, то другое: то принесет редкую книгу, то попросит объяснить трудную тему, то скажет что-то приятное…

Конечно, девушка, не искушенная в подобных делах, даже не подозревала, что это просто игра с его стороны и что он постепенно опутывает ее своей паучьей сетью. Она была уверена в том, что молодой человек прежде просто заблуждался, как свойственно многим, а сейчас, поразмыслив, он изменил свое мнение. Эстель и сама не заметила, как стала все чаще общаться с этим человеком, позволила себе сблизиться с ним и открылась ему. Однако для нее он был просто другом – сокурсником, она не помышляла о большем и радовалась, что здесь, в Англии у нее появился настоящий друг.

Однажды Ален пригласил ее в ресторан. Когда они приехали, оказалось, что заведение закрыто для других посетителей – молодой человек оплатил его целиком, чтобы пообщаться с Эстель наедине. Играла очень красивая музыка, все столы были уставлены огромными букетами всевозможных цветов. Они ужинали вдвоем под тихую прекрасную музыку, а когда отправились домой, Ален предложил девушке помочь отнести в квартиру цветы, которые она одна не смогла бы даже поднять – так их было много. Так он в первый раз оказался в ее квартире. В первый, но не в последний. Потому что уже на следующий день он напросился к ней на чашечку кофе. И девушка позволила ему прийти. Они долго разговаривали в тот вечер. Ален был очень серьезен, он внимательно слушал Эстель, которая, сама не зная почему, решила вдруг доверить ему мечту своей матери. Молодой человек не просто слушал, он задавал вопросы, иногда издавая одобрительные восклицания. Казалось, он и сам загорелся ее мечтой.

Ах, молодость! Ах, святая наивность! Был еще третий и последний день, когда он вновь напросился в гости после успешной сдачи первого экзамена. В этот вечер он пришел с цветами и шампанским, но Эстель отказалась от алкоголя и была непреклонна в этом вопросе. Тогда Ален пошел на хитрость – попросил кофе, а когда его получил, то «нечаянно» перевернул чашку, пролив все на столик.

Эстель пошла на кухню, а в это время Ален украдкой насыпал в ее чашечку белый порошок. Он знал, что девушка невинна и, боясь суда, решил не трогать ее, но при этом выиграть спор во что бы то ни стало. На что только не пойдет человек ради удовлетворения своего собственно эго! Задуманное им было мерзко и унизительно, но молодой человек не особенно заботился о нравственной стороне своего поступка и с улыбкой поджидал возвращения Эстель.

Едва девушка допила свой кофе, как ее потянуло в сон. Эстель попыталась позвать Жозефину, находившуюся в соседней комнате, но язык ее стал ватным, и ей не удалось произнести ни слова. Опустившись на диван, девушка уснула. Через пять минут ее сон был уже так глубок, что разбудить ее было невозможно даже пушечным выстрелом.

И тогда молодой проходимец раздел ее и перенес с дивана на кровать. Потом он разделся сам и, поставив фотоаппарат на автомат, сделал несколько снимков. Затем он быстро оделся, протер платком чашку Эстель и, как вор, хотел незаметно выйти из дома. Но Жозефина увидела молодого человека и задала вопрос: «Вы уже уходите?»

«Вы знаете, – мило улыбаясь и пытаясь произвести приятное впечатление, произнес молодой подонок, – Эстель очень устала, она легла спать и просила ее не беспокоить, а у меня дела, и я вынужден уйти». С этими словами он удалился.

Ушел, чтобы получить злополучный ящик шампанского, совершенно не заботясь о чести девушки, потому что не был отягощен понятиями «честь» и «совесть».

Через три часа девушка проснулась обнаженная, недоброе предчувствие охватило ее. Она, как могла, себя успокаивала. Но как можно успокоиться, если последнее, что ты помнишь – это чашка кофе. В голове ее роилось множество вопросов: «Когда ушел Ален? Почему я раздета? Что здесь произошло? Почему я ничего не помню?» Сердце Эстель сжималось от недобрых предчувствий.

Помощник

На следующий день в университете ее встретили насмешливые взгляды и шепот за спиной. В аудитории, где ей предстояло заниматься, на столе, который она обычно занимала, лежал конверт, а в нем – стопка фотографий. Взяв их в руки, Эстель даже не сразу поняла, что за обнаженная девушка изображена на снимках на кровати рядом с Аленом. И лишь спустя мгновение, страшная правда дошла до ее сознания, она все поняла.

Очевидно, что молодой человек сфотографировал ее, когда она спала. Пол ушел из под ног девушки, в глазах потемнело. Она не стала смотреть дальше, схватив фотографии, выбежала из класса, горько плача. Слезы ручьями катились по щекам, она не видела, куда идет. Эстель просто не могла поверить в такую безграничную человеческую подлость и не знала, что ей теперь делать. Сама жизнь показалась такой ненужной, никчемной и бесполезной… Сколько злости и грязи! Сколько ненависти, лжи и предательства!

«Что делать?! Как жить дальше?» – думала девушка. «Зачем жить, если все люди вокруг такие!» – вертелось в голове у Эстель. Ответа на этот вопрос у нее не было. Ей вдруг захотелось поехать к морю. Вода всегда успокаивала ее. Всегда, когда ей было плохо, она уезжала на берег моря. Пусть это далеко, но быстрее – к воде, к морю! Возможно, успокоившись, она сможет найти выход из создавшейся ситуации.

Эсти мчалась на своей машине, на этот раз отказавшись от услуг водителя, забыв обо всем: об ограничительных знаках и сигналах светофора. На бешенной скорости летела она прочь от этой боли, словно могла убежать от нее, пытаясь оторваться от всего. Но от себя не убежишь… Вот и Эстель, несмотря на свое стремление вперед, мыслями все время возвращалась к тому, что уже произошло, к тому, что уже нельзя изменить… Ее мучил вопрос, что делать и как жить. Жизнь в эту минуту для нее остановилась.

Бедная девочка, разве она могла предположить, что ее трудности только начинаются! Что они только впереди. Но в те мгновения ей казалось, что уже ничего не может быть тяжелее, чем та ситуация, в которой она находилась в ту минуту.

Когда Эстель оказалась на берегу моря, в голову ей пришло самое простое, и, как она подумала, очевидное решение: подняться на высокую скалу и сброситься с отвесного обрыва вниз. Прыжок – и тебя нет. Она начала взбираться вверх, с трудом поднимаясь в гору, пот ручьем бежал по ее щекам, глаза слезились от ветра и боли… было не понятно, чего больше на ее лице – слез или пота. Ее восхождение было нелегким, она несколько раз споткнулась и больно ударилась о камни. Словно кто-то свыше пытался таким образом остановить ее, удержать от рокового шага. Кровь бежала из разбитого колена, но она не чувствовала боли и не видела крови. Ее цель была иная.

Наконец Эсти поднялась на ровную площадку. От высоты слегка закружилась голова. Море было серым, холодным, будто вымершим… Казалось, там внизу была не живая вода, знающая как успокоить, а серая мрачная гладь. И вокруг ни души на километры вокруг, только чайки пронзительно кричали, пытаясь перекричать ветер.

«Что же делать?» – в очередной раз спросила она себя. «Что делать?!» Прикрыв глаза, девушка попыталась получить ответ на свой вопрос.

«Жить!» – вдруг услышала она ясный и четкий ответ. Но это был не голос, Эстель словно уловила чью-то мысль.

«Жить!!!» – вдруг настойчиво повторил ей кто-то невидимый, стоящий рядом с нею. И еще не успев открыть глаза, Эстель услышала в третий раз ясно и четко:

«Жить!!! Жить, невзирая ни на что!!!»

Девушка открыла глаза и с изумлением увидела перед собой мальчика лет двенадцати. Он был невероятно красив и светел лицом и душой, похож на ангела.

– Ты кто? – спросила Эстель.

– Я твой помощник.

– Какой помощник?

– Твой ангел-хранитель. Я приставлен к тебе. Я хожу за тобой везде и всюду, где бы ты ни была.

– Разве это возможно?

– Конечно, возможно! Ты разве об этом не знала?

– Я слышала… говорят, что есть ангелы, которые нас оберегают…

– Почему говорят? Это так и есть, – ответил ей мальчик и улыбнулся. И такая светлая была у него улыбка, столько в ней было любви, тепла, заботы, что сердце Эстель наполнилось чем-то, для чего она не смогла подобрать слов, невероятным, непонятным тогда для нее. Подобные чувства она испытывала только когда мама в детстве прижимала ее к себе – это было ощущение безграничной любви, тепла, нежности и заботы. Девушка уже позабыла, как это бывает, а теперь вспомнила так ярко, так свежо. И как же прекрасно было снова испытать их! Чувства были такими явными, такими чистыми, такими близкими. Они были глубоко в ней!

– Я всегда с тобою рядом, я никогда тебя не оставлял и не оставлю. Ты должна набраться терпения и продолжить жить. Твои трудности еще только начинаются, и они все впереди. Но я тебе обещаю, что наступит день, когда ты будешь счастлива и благодарна, что я остановил тебя в эту минуту. Ты веришь мне хоть немного, Эстель?

– Я верю тебе, верю!

– Тогда наберись сил, возьми себя в руки и иди на встречу трудностям, не бойся ничего!!! Я с тобой! – и он исчез, так же внезапно, как появился.

И Эстель стала осторожно спускаться по крутому склону, на который еще недавно поднималась с желанием уйти из этого мира, уйти раз и навсегда. В ее голове громко звучал голос, настойчиво повторявший: «ЖИТЬ!!! И еще раз ЖИТЬ!!! Вопреки всему!»

Спустившись на берег, она смочила руки и лицо морской водой, вернулась к машине, села за руль, и только в эту минуту ощутила сильнейшую боль в колене: увидев открытую рану на ноге, поняла как же сильно она хочет ЖИТЬ!

Новое испытание

После случившегося Ален стал холоден, невнимателен и делал вид, что не замечает Эстель. Девушка не уступала ему, тоже проходила мимо с гордым видом, словно не видя его. Через насколько дней Эстель встретила Алена в коридоре в обнимку с девушкой, славившейся своим чрезвычайно легким поведением. За время обучения в университете она встречалась уже со многими молодыми людьми. Эта встреча нисколько не тронула Эстель, она успешно сдала тесты по всем предметам и шла к намеченной цели. А ведь Ален был уверен, что своим поступком он так унизит Эстель, так придавит ее к земле, что она не то что не сможет сдавать экзамены, а даже не посмеет появиться в институте.

Спокойное поведение девушки выводило его из себя. Спорщики хоть и отдали ящик шампанского, но выражали свое сомнение в подлинности увиденного. Нет, конечно, с фотографиями не очень-то поспоришь, но практически все чувствовали, что что-то здесь не так. Многие, разочаровавшись в нем, даже перестали с ним общаться. Ален выходил из себя, он не ожидал такого поворота событий. И тогда он решился на еще большую подлость, уверенный в том, что уж это его действие обязательно сломит Эстель. И он не ошибся.

На следующий день, едва переступив порог учебного заведения, Эстель услышала в коридоре безудержный смех. Казалось, что здесь собрались все студенты от первого до последнего курса. Она приостановилась, не понимая, что происходит. Ее заметили, и тогда все с любопытством, а многие со смехом стали расходиться в разные стороны, словно давая ей возможность пройти и увидеть то, над чем все смеялись. Она не пошла вперед, но увидела то, что вызвало такую бурную реакцию студентов: Ален, его новая девушка и один из неизменных его друзей, переодевшись в лохмотья, изображали бездомных бродяг. Как только троица увидела Эстель, они направились к ней, протягивая руки и причитая: «Спаси нас, помоги нам, мы несчастные, одна надежда на тебя!»

Эстель выронила сумку из рук, в глазах у нее потемнело, вся кровь, казалось, прилила к голове и пульсировала в висках, а потом наступила темнота. Эстель не помнила, как упала на пол, как к ней бросились некоторые ребята – в основном те, с которыми у нее сложились приятельские отношения. Не слышала она, как кто-то позвал на помощь преподавателей, не чувствовала, как ее осматривал университетский врач и еще несколько человек из службы скорой помощи… А между тем привести ее в сознание никто не мог. Давление было в норме, сердце билось спокойно. У девушки был слегка учащенный пульс, но внешне она казалась безмятежно спящей. Тут же позвонили отцу Эстель.

Спустя час Филипп на личном самолете вместе с лучшими врачами вылетал в Оксфорд… Эстель не пришла в сознание ни когда прилетел отец, ни когда ее погрузили в самолет, ни на борту самолета во время перелета в Париж.

В поисках помощи

Она очнулась только на следующий день дома, в своей комнате. Ее обессиленный организм, не выдержав эмоциональной нагрузки, дал сбой. Очнувшись, она впала в глубокую депрессию. Ею овладела полная апатия, ни радостные, ни грустные события не вызывали у нее никаких эмоций.

Эстель не выдержала той боли, которая вновь на нее обрушилась. Не может человек терпеть до бесконечности: потеря матери в столь раннем возрасте, затем несложившиеся отношения и несправедливые нападки мачехи, «предательство» отца, и вот теперь ее тайну, ее сокровенную мечту вываляли в грязи и явили на всеобщее обозрение. Куда уж больше?! Как может выдержать молодое чистое сердце такие мучения! И оно не выдержало.

Никакие психоаналитики, никакие врачи не могли ей помочь. Но однажды, по совету и настоятельным просьбам подруги Одетт, отец повез Эсти в Нью-Йорк к очередному именитому специалисту. Он долго с ней говорил, а потом сказал:

– Эстель, тебе можно помочь. Но помощь ты найдешь не здесь. Тебе нужны не психологи и не врачи, тебе могут помочь только тибетские монахи. Но ты должна быть сильной, чтобы выдержать жизнь там. А продержаться необходимо не менее трех месяцев. Я скоро собираю группу, которая поедет туда, ты готова ехать?