Текст книги "Айдолы"

33. Нервы сдали

И так Сан Хён продолжал свою творческую деятельность в составе Startus. Как он и ожидал, это вылилось ему в большие проблемы. Раннее возвращение на сцену после такой травмы дало очень неприятные последствия. Боли в спине мучали Сан Хёна и днём и ночью. Он старался не показывать ничего и никому. Пользовался по старой привычке обезболивающими, старался решить проблему методом лечебной физкультуры, повышал нагрузки в спортзале. Приучал себя к тому, что боль теперь, это его естественное состояние. Но не только физические проблемы делали его жизнь сложной. Те, кому он так мешал, снова начали на него свои нападки, теперь уже через выбросы в средства массовой информации и государственные органы управления и налогоконтроля. Вначале по чьему-то ложному доносу налоговая остановила работу компании на несколько дней. Весь финансовый отдел поставили с ног на голову. Налоговая полиция смотрела, спрашивала, переспрашивала, пересматривала, проверяла, и так по кругу несколько раз. Не найдя ничего особенного, они извинились за огромные причиненные неудобства. Одновременно с этим Сан Хёна задержали следователи. Он передал все дела связанные с законом мистеру Смиту. У него попросту не хватало времени, на все. Репетиции, концерты, интервью, подписанные контракты с модными домами. Всё это смешалось в одну огромную богемную канитель. Он улыбался на публике, сохранял спокойствие во время всяких проверок, проявлял холодность и рассудительность в разговорах со следователями. А приезжая домой, он просто лежал лицом вниз, не отвечал на звонки и сообщения не ел, не спускался в гостиную. Хён тихо уходил к себе и забывался до утра, пока не приходило время ехать на репетицию. Детей мембер практически не видел, а с Линой они общались только на работе. Дома он молчал. Лежал и молчал. Периодами он прижимался к Лине, обнимал её и засыпал. Такое напряжение передавалось и ей. Она тоже стала мало разговорчивая. Лина прекрасно знала, что у Хёна сейчас очень не простое время, знала, что ему больно и физически и морально. Ей очень хотелось ему помочь, но супруг не давал Лине такой возможности. Такое напряжение не могло длиться постоянно. У Лины случился нервный срыв.

Как – то Сан Хён приехал домой раньше обычного. Лина сегодня была дома, но не ждала его так рано. Зайдя в двери, он услышал где-то в глубине дома довольно резко говорящий голос, а потом шлепок и рыдания супруги. Сбросив ветровку он влетел в гостиную, куда не заходил уже долгое время. На диване сидела заплаканная Лина, а на неё кричала какая – то довольно странная, немолодая женщина. Эта женщина то и дело замахивались на девушку. Он подскочил к женщине и перехватил её руку как раз в тот момент, когда она очередной раз хотела её ударить.

– Что Вы делаете и кто Вы? – он скрутил эту вздорную мадам.

– Оставь меня! Я так понимаю, что ты и есть муж моей сумасшедшей дочери? Она ещё умудрилась нагулять от тебя двух придатков? – женщина говорила на плохом, ломанном английском и Сан Хён с трудом понимал, что она хочет. Мадам замахнулась было и на Хёна, но он опять перехватил её руку.

– Госпожа! Мисс! Я не бью женщин, но Вы вынуждаете меня на крайние меры – с этими словами он позвал охрану и они вывели скандальную даму из дома. Хён подошёл к плачущей Лине, накрыл её пледом и прижал к себе.

– Что случилось родная? Кто эта женщина? Я не понял, что она говорила, но почему она напала на тебя да ещё и у нас в доме? – Лина разрыдалась ещё сильнее, всхлипы переходили в стон. Айдол прижал её ещё крепче к себе. Он гладил и целовал её пока она чуть не успокоилась. Он никогда не видел чтобы Лина так плакала, в её глазах был дикий страх. – Ну чего ты так боишься? Она ударила тебя? – Лина одобрительно помотала головой. – Зачем же ты её пустила?

– Хённи это моя мама… ты ведь её никогда не видел…

– Нет, ты ничего не рассказывала о ней.

– Да… У нас сложные отношения…

– Вижу. Зачем она приехала?

– Сказала, что хочет поговорить. Нужно, срочно… – Лина опять закрыла лицо руками. Хён понял, что истерика не закончится так просто. Он взял стакан с водой бросил туда шипучую таблетку.

– На, пей! А то ты так не успокоишься – Лина взяла дрожащими руками стакан, выпила его.

– Она приехала по чьему-то звонку, сказала, что ей сообщили, что мы с тобой плохо обращаемся с детьми, что она предлагает мне отдать ей детей самой, не то, она напишет заявление в Ювенальную службу, вернее она уже написала, с требованием отдать детей ей

– Зачем же ты её впустила?

– Она же не объяснила, зачем она приехала. Сказала, просто увидеться… Ну и ведь она мама всё-таки.

– Ну понятно откуда ветер дует… Так… давай мы успокоимся с тобой, она ничего не сделает. Поверь мне, ничего! Детей пока отправим моей маме, так спокойнее будет – Лина сидела и смотрела в одну точку.

– Давай вставай. Лина! Лина ну пойдём! – Сан Хён поднял её и поставил на ноги. – Девочка моя! Поехали к мистеру Смиту, он займётся этим делом и пойдём отвезём детей к маме. Я ей всё объясню. Он позвал няню попросил срочно собрать детей и идти в машину. Через сорок минут они уже ехали к Муне. Оставив детей с бабушкой, супруги отправились на встречу с Мистером Джеймсом Смитом.

– Здравствуйте ребята, я понял, что у Вас есть проблемы.

– Здравствуйте мистер Смит. К сожалению да, и я чувствую что те, кому я мешаю, теперь решили давить на меня через детей и супругу. Он рассказал то, что видел сегодня своими глазами и то, что слышал от Лины.

– Проблема в том, что моя мама не совсем вменяемый человек, но это не доказано нигде, к тому же мы столько лет скрываем правду о Хёне, а сейчас, из-за этого её заявления всё может выйти на поверхность. Что попытаются после этого сделать с ним, я даже представить себе боюсь, а уж что будет с детьми – это совсем страшно подумать.

– Друзья мои! Давайте сейчас мы будем сохранять спокойствие. Мы столько лет работаем с вами вместе и из стольких ситуаций мы выходили победителями, что я думаю, сейчас мы решим эту проблему, тем более, что у нас с вами есть сдвиги по делу Вун Бёна. Он полностью восстановился и уже дал показания. Сейчас очень важно соединить все ниточки в одну верёвку, тогда мы сможем поставить точку в этом нелёгком деле. Вы отдельно и вместе со Startus и PIT ENTERTAINMENT представляете большую опасность для Хо Иля и Шин Хона. Они в курсе того, что Вы, Сан Хён, живы. Сейчас дело Вун Бёна, скорее всего предадут огласке. Тут я уже не смогу как-то противостоять этому, но такого факта не стоит бояться, ведь именно гласность даёт нам защиту.

– Хо Иль? Да он же всегда раньше был директором Startus в SVOL!

– Да, но вспомните тот день, когда взорвали Ваш автомобиль. Мы с Вами встречались с ним. Он предложил слить компании, а Вы отказались и правильно сделали. Результатом было то, что с Вами случилось

– Но Шин Хон…

– Хо Иль – прямой родственник Шин Хона и То Кана. Это всё одна команда. PIT ENTERTAINMENT представляет для них лакомый кусок, так как имеет исключительную репутацию и много свежих кадров для продолжения их грязной деятельности.

– Что же делать нам сейчас, как правильно действовать?

– Вам нужно сохранять свои нервы и не отвечать на провокации. И главное! Быть всем вместе, но это у вас прекрасно получается. И вот ещё что… – Смит достал папку с бумагами. – Мистер Сан Хён, тут у меня есть копии заявлений он Иль Шин Хона, Хо Иля и ещё одно заявление. В них они требуют возбудить против Вас уголовное дело по мошенничеству в особо крупном размере и лишить Вас возможности владения и управления PIT ENTERTAINMENT.

– Это невозможно! У нас всё законно.

– Я согласен Сан Хён. Я знаю что Вы честный человек и не играете в грязные игры, но есть одно «но»…и это заявление от третьего человека

– Кто же это такой?

– А это, ребята, господин, будь он неладен, Иль То Кан – глаза Сан Хёна расширились. Лина испуганно и недоверчиво посмотрела на мистера Смита. – Какой То Кан? Он мертв же? Я собственными глазами видела, как он лежал на крышах автомобилей – Мистер Смит вздохнул.

– Друзья мои, он жив. К сожалению. Полный инвалид, но жив. Ведь официальных похорон не было, дело тогда закрыли. А Шин Хон оплатил это молчание. То Кан пролежал два года в коме. Дело в том, что тогда когда он на вас напал, он был пьян и под веществами, а такие как раз и выживают при падениях с большой высоты. Тем более, что он упал не на землю, а на крышу машины, а она гораздо мягче, чем земля. Да, он полностью парализован, у него было несколько операций, но он жив. Жив так же как и Вы, Сан Хён, так же как и Вун Бён и поэтому огласка дела Вун Бёна нам необходима – Лина вытащила пачку сигарет.

– Лина отдай, не нужно – Сан Хён хотел забрать у неё сигареты, но она не дала.

– Я тогда как раз и не докурила… – она сделала затяжку. Хён взял у неё из пачки и тоже закурил. – Ты куришь?

– А ты?

– Но я только на нервах, это же лучше, чем вешаться.

– А я с тобой за компанию, поддержать решил – Смит улыбнулся.

– Я думаю, что если вы даже так поддерживаете друг друга, то мы справимся с проблемами. Пишите свою версию произошедшего и с То Каном, и с Вашей мамой, и я поеду работать с этими документами. Мы разрешим эту ситуацию. Получив все бумаги, Джеймс Смит уехал к следователям и в прокуратуру. Супруги вышли из офиса.

– Едем куда подальше а? В лес или к воде, я не могу больше – Лина села за руль. Супруга она попросту вытолкнула из-за управления автомобилем. Он сел рядом и запрокинув голову на спинку кресла, закрыл глаза. – Опять молчишь…

– Да у меня шок просто… Я не должен был так игнорировать тебя и детей… – Лина остановила машину на обочине, за чертой города.

– Что с тобой Хённи, ты сердишься на меня или что? Он молчал, потом просто обнял её.

– Лина…. У меня опустошение, а эту пустоту заполняет постоянная боль. Я не привык ныть, поэтому молчу

– Иной раз нужно рассказывать о своих чувствах и переживаниях. Я ведь вижу, что с тобой всё не так – она протянула ему сигарету. – Вот это… Это вредно, но это лучше чем постоянно быть на нервах и в конце концов вздёрнуться, не найдя выхода. Это вредная привычка сейчас спасает мне жизнь. Пойдем из машины! – она села прямо на траву около обочины. Потянула за руку айдола и практически повалила его на землю. – Ну-ка дай мне посмотреть. Немного надавив руками на плечи и шею она почувствовала как он дёрнулся. – Вот, вот твои нервы. Зажимы тут и не дают тебе нормально себя чувствовать – у Лины были крепкие руки и хватка не менее железная, чем у самого Сан Хёна. Он не сопротивлялся ей, она долго и медленно массажировала его и боль постепенно уходила.

– Как ты это делаешь?

– Я просто живу тобой. Тобой, детьми, ребятами и компанией. Никакие То Каны и Хо Или ничего не смогут сделать, пока у нас будет полное доверие. Если ты хочешь плакать, то плачь со мной, я могу тебя обнять это даст сил и тебе и мне, не стесняйся своей боли. Боль это естественный сигнал организма о помощи. Тебе лучше?

– Да, мне лучше – он встал с земли, поднял Лину и нежно поцеловал её. – Пойдем в машину – Сел за руль. – Мне придется уйти со сцены, не выдерживаю я физически.

– А ты этого хочешь?

– Нет я живу этим. Пока не готов бросать, но выбора практически нет.

– Выход есть и не всегда в трубу крематория

– Когда ты говоришь, то мир становится проще и понятнее. Доктор Хёрт говорил о операциях. Не знаю, стоит-ли. Восстановление очень долгое…

– Нужно поговорить с ним, может есть ещё какие-либо варианты. В любом случае я поддержу любой твой выбор на пути к тому, чтобы ты мог полноценно работать и дальше – Лина смотрела на супруга. – Знала ли я маленькая, русская девочка, из провинции своей страны, что когда-то моя судьба решится в один день. И эту судьбу решит мальчишка двадцати пяти лет, который станет всем смыслом моей жизни, да какой мальчишка. Айдол с мировой известностью, по которому сходят с ума и по сей день миллионы девушек.

– Мне не двадцать пять.

– Ты не меняешься, я порой чувствую себя младшей… Не могу не любить тебя. Твой шибутной характер и глубокие глаза, заставляют трепетать всё внутри меня

– Я чувствую к тебе то же. Мне очень страшно, порой, просто нарушить твоё спокойствие, я не хочу, чтобы ты плакала из-за меня. Знаю как ты переживаешь… Давай сегодня уедем на weekend вдвоем. Дети с мамой и гувернанткой в безопасности. Я очень их люблю, но сейчас хочу побыть только с тобой – он положил руку ей на колено.

– Давай. Мы давно не были вместе.

Лето было в самом разгаре. Нетипичная обстановка дикого отдыха, сейчас была так нужна двум любящим друг друга людям, которым предстояло ещё много сложностей в их насыщенной, творческой жизни, а природа давала им спокойствие и уединение от посторонних глаз. Тут они могли быть сами собой и принадлежали только друг другу. Эмоции, которые были зажаты в городе, сейчас слились в один большой океан чувств, так захвативших Лину и Сан Хёна тут на природе, с новой силой.

34. Рассказ Лины

– Я никогда не спрашивал тебя за эти годы о твоей семье, но вчера увидя твою маму, я понял, что сделал огромную ошибку не проявляя к этой теме никакого интереса – Сан Хён передал Лине порцию горячего мяса. Полулёжа на его плече она с большим удовольствием жевала свежеприготовленную любимым супругом, еду. Он вообще прекрасно готовил, а к мясу не подпускал никого. Он любил это делать ещё когда они выезжали на природу с ребятами. Хён всегда занимался этим вместе с Ли Воном. Сейчас он сделал это для своей любимой, потому что ему очень хотелось сделать для неё что-то милое и приятное. – Я думал, что если не лезу в эту тему, твоих родственников, то делаю правильно – он по ширудил угли палкой. – Может это что – то такое, что не стоит тормошить…

– Ты был совершенно прав, я не люблю эту тему.

– Но сейчас я хочу знать всё, даже если эти подробности ужасны. Прости, что заставляю тебя говорить о чём-то неприятном, но ты моя супруга, моя любимая девочка, моя жизнь, я просто должен знать о тебе всё.

– Наверное действительно пришло время рассказать тебе о этом. – Лина вздохнула.

– Я родилась в России. В глубинке. Город был больше похож на деревню. Дома то двух этажные, то деревенские. Нам очень повезло. Мы жили семьёй в шесть человек в двухкомнатной квартире со всеми удобствами

– Это как? Разве бывает по другому?

– Да бывает. Бывает что на многоквартирный дом – общие удобства на этаже или вообще на улице. – Хён улыбнулся.

– Я не знал этого

– Да. Это нормально.

– У тебя было лучше?

– Да. Но я вообще смутно помню раннее детство…

– “ Мой папа врач и его пригласили работать в Москву, где дали большую квартиру. Папа меня очень любил. А вот с мамой всегда были сложные отношения. Она называла меня копией папы. Я немного восточная. Глаза темные, а мама блондинка с голубыми глазами. Мама требовала от меня абсолютного послушания и идеальной учебы. Меня отдали в музыкальную школу на фортепиано. Мне не давался этот предмет. Вообще. Я любила танцы, но из меня хотели сделать или пианистку или инженера. Мне это не было интересно, я плохо училась. Мама меня наказывала за каждую тройку и двойку. Видимо она хотела для меня лучшего…»

– Лина она тебя била? – Лина кивнула.

– «Да, за каждую мелкую провинность. Постоянно говорила, что рожу рано от какого – либо проходимца. За мной ухаживали мальчишки, а она водила меня за руку, била за то, что я провоцировала, по её мнению взгляды этих мальчишек на себя. Потом папа с мамой развелись и она запретила мне с ним общаться. Папу она не подпускала ко мне. У мамы были всякие знакомые. Одного из них она попросила следить за мной и в результате он этим воспользовался… Я была дома, а на улице был сильный ливень. Он вошёл ко мне в комнату. Я делала уроки но он…» – Лина отвернулась. Хён резко развернул её к себе и крепко сжал в своих объятьях

– Как он мог… как я мог не интересоваться этим столько лет…

– «Я умоляла не делать этого, но он был со мной всю ночь против моей воли и пригрозил, что скажет матери, что это я его совратила. Я не сказала, а через два месяца я почувствовала тошноту и мать отвела меня к гинекологу. Я была беременна. Меня избили и отправили на принудительный аборт, сказав, что я девушка легкого поведения и загубила маленькую душу…» – Лина поджала колени под себя и посмотрела на Хёна.

– Не нужно об этом, если тебе это больно. Он не имел права и пальцем тебя тронуть… – Сан Хён прижал её к себе, легко поглаживая по плечу и руке.

– У нас аборты делают очень больно… меня ведь посчитали разгульной женщиной в больнице… Костер горел, потрескивая и распуская искры во все стороны. Лина лежала у айдола на руках, прикрыв глаза. Она немного забылась в его объятьях. – Ой я задремала…

– Дреми. Я заставил тебя вспомнить тяжёлые для тебя события… Может не нужно больше?

– Да нет, всё нормально. Это было уже давно… Ты хочешь знать что потом было?

– Только если ты сама это расскажешь.

– «Потом мама мне устроила ещё один скандал, я опять была виновата. Короче говоря это уже было привычное дело. Я сбежала от неё. Пришла к папе и всё рассказала ему. Он оставил меня у себя. Были суды. Папа отстоял право на то, чтобы я проживала с ним. Мне оставался год до окончания школы. Я поступила на лингвистические курсы, а потом, закончив школу, поступила в институт международных отношений на лингвиста. Мне плохо давались языки, но я решила себе доказать, что могу и у меня получилось, хотя я была последней на курсе. Нам предложили стажировку на фестивале k-pop в Москве. Никто не хотел туда идти работать. Во-первых лето, а во-вторых не платили особо. Я согласилась. Мне было интересно, что это такое. Я хорошо помню тебя. Вы приезжали туда. Ты мне тогда показался таким маленьким»

– Ты была там?

– Да. Темненькая девочка с короткими волосами и в очках

– Уууу. Ты так изменилась. Когда я тебя увидел первый раз на фестивале в Сеуле, то долго гадал, где же я тебя видел

– Да, но в Сеуле я стала уже старше, светловолосая, без очков и похудевшая, а в Москве я была кругленькой девочкой с большими щеками.

– Ты была очень милая, как всегда. А как ты приехала в Корею?

– «У нас набирали студентов по обмену на последнем курсе. Я и поехала. Английский я знала уже хорошо. Корейский понимала и говорила. Я увидела в этом шанс сбежать от своей мамы, которая постоянна меня донимала, а послать я её не могла. Она мама. Я приехала в Корею и она, как ни странно, стала высылать мне деньги на проживание. У нас даже как-то наладились отношения. Она же уже была второй раз замужем. У меня родилась сестра и она её очень любит. И ко мне вроде как прекратила придираться. Она думала, что я вернусь после того, как закончится эта учёба по обмену, но я перевелась сюда. Из-за неё я не хотела возвращаться обратно. Она решила за кого она меня выдаст замуж, как, где и кем я буду работать. А я сбежала. Просто сбежала. А чуть позже получилось так, что Bit hause Entertainment искали переводчика. Ну я и пришла к ним. Они тогда были очень молодые и не могли платить много. Мне было всё равно сколько, лишь бы удержаться в Корее. У них тогда AIS TWO дебютировали. Я проработала два года переводчиком, а потом у ребят директор ушёл. Они мне предложили с ними работать. Как раз первый самостоятельный рабочий день и был на том фестивале, где я тебя увидела. Ты так изменился к тому времени. Я тебя узнала, но я же знаю, что я не имела права с вами разговаривать. Поэтому когда наши продюсеры предложили колаборацию, я очень обрадовалась, что смогу с тобой ближе познакомиться, однако пошли слухи, что ты уже влюблен в девушку. А за мной ухаживал Джуди. Я, понимая, что у тебя уже есть отношения, дала ему согласие на его предложение, но тут мне на голову свалилась моя мама. Она требовала вернуться в Россию. Я отказалась. Тогда она меня лишила наследства. Обещала, что я ничего не получу, но мне то это зачем? Меня выписали из квартиры. Но у меня уже есть вид на жительство. Мне было всё равно. К тому же я устроилась в одну Голландскую фирму переводчиком. Удаленно естественно. Так и работала на две страны и ездила с AIS TWO в туры. Мне это очень нравилось. Я проработала с ними более пяти лет. А потом случилось то, что случилось, дальше ты знаешь. Я в ту ночь лежала и думала, лишь бы ты оказался жив»

– А откуда ты знаешь Доктора Хёрта?

– «Он тоже когда-то стажировался в Корее. Я тогда заболела очень сильно и вот он мне и помог. У меня начались резкие боли в позвоночнике. Видимо последствия маминого воспитания. Было воспаление какого-то спино-позвоночного канала что-ли. Доктор Хёрт занялся мной и быстро поставил на ноги. У меня остались его координаты. А потом он обратился ко мне за переводами специфической литературы. Я ему её переводила. Так и дружили. Хёрт открыл у себя в Амстердаме клинику, а сюда приезжает каждый год на стажировку и повышение квалификации и своих врачей привозит. Вот как раз тогда он оказался тут. Это было такой удачей. Ты сам знаешь, как он нам помог».

– Он прекрасный человек и шикарный, знающий врач – Сан Хён подбросил дров в костёр. – Почему ты мне раньше не рассказывала об этом?

– Я не знаю, не хотела тебя загружать этой информацией, особенно последнее время. Ты был в таком состоянии… Да я, если честно вообще не хотела всё это вспоминать

– А что с твоим папой?

– Папа болеет сильно. Я постоянно высылаю ему деньги и если помнишь, я ездила к нему несколько раз. Но он, после того, как я переехала в Корею, как то стал очень холоден ко мне и не выражает какого-то интереса к моей жизни. Я пыталась с ним поговорить, на счёт тебя и детей. Не знаю почему, но он проигнорировал меня. Он видимо не одобряет мой выбор. Я не привыкла навязываться – Лина уткнулась в Хёна, а он перебирал её волосы. Его пальцы скользили сквозь них как расчёска.

– Мне так нравится возится с твоими волосами, они такие мягкие и нежные. Такие же как и ты. Костер догорел. Мембер прикопал его песком. Взял Лину за руку и потянул за собой в палатку. Лина забралась на матрас. Сан Хён лег рядом с ней. Обнял её, запустив руку ей под рубашку.

– Девочка моя родная, тебя больше никто и никогда не посмеет даже пальцем тронуть. Просто говори мне, если что-то не так, пожалуйста! Даже если я туплю. Я сам должен был давно соображать головой – Лина прижалась к нему. Её сознанием уже овладевал сон.