Текст книги "Ведун"

Глава 10

– И как это связано с тем, что вы вдруг решили из ополчения уйти? – переварив вываленные на нас новости, задал вопрос дед.

– Да в том-то и дело, Василий Андреевич, что изначально это именно ополчение и было, – принялся Вовка отвечать после того, как чай допил одним глотком. – МЧС и другие службы зашивались, не справлялись с нагрузкой, вот мы им в помощь и пошли. Многие люди пошли, работой спасались от того безумия, что вокруг происходит. Трупы собирали, дороги расчищали и развалины разбирали… да много чего делали, пока специалисты на более жизненно важных направлениях работали, те же электролинии чинили. Главное, мы все зашивались на этой работе, а наши высоколобые начальники в это время принялись власть делить. Видимо, они уже тогда уверились в том, что миру кабздец настал, вот и началось брожение в верхах, каждый старался как можно выше влезть и жопу на теплое место устроить.

– Даш, организуй нам еще чайку, пожалуйста, – закурив очередную сигарету, попросил ту дед, видя, что она заскучала с нашими неинтересными ей разговорами.

Не только Дашка заскучала, и Алый вместе с ней подорвался, но он, скорее всего, просто не стал подругу один на один со своими мыслями оставлять, потому и пошел ее сопровождать. Мамон же, стоило им выйти, наконец-то до бутербродов дорвался, принялся их в темпе уничтожать.

– И кто у нас сейчас власть? – вернулся к прерванному разговору дед, обращаясь к Вовке.

– Да там сейчас черт ногу сломит, кто только «властью» себя не считает, – скривился Длинный. – Ракетчики, само собой, основная сила: у них там и оружие, и техника, людей только мало. Много померло, какая-то часть срочников в бега подалась по домам, не стали ждать обещанных отпусков. Но это все компенсировалось тем, что к армии МЧС и Росгвардия присоединились, так что дефицит людей они этим компенсировали.

– Еще казаки наши вроде с ними, а вроде бы и отдельно, там фиг поймешь, – дополнил Вовку Мамон.

– Там Тарнаруцкий воду мутит, – отмахнулся от него Длинный и пояснил деду: – Тарноруцкий – бывший атаман: хитрожопый, но с амбициями. Видимо, тоже шанс подняться увидел, вот и начал снова без мыла в верха лезть, про традиции казаков заговорил, о независимости… да много чего он там болтает.

Попросив у деда сигарету, Вовка пересел в кресло к камину, в котором Алый недавно сидел, закурил и продолжил рассказ:

– Вторая сила, но без претензий на княжество – это судостроительный завод, а именно его директор Короленко Константин Кириллович, он под себя производственников, даже скорее просто рабочих подтягивает, на них ставку делает. В этом они с армейцами во мнениях сошлись: что бы ни происходило, нужно именно рабочих специалистов сохранить. Таких людей и из ополчения быстренько изъяли, а недавно, насколько слышал, начали их с семьями компактно переселять, чтобы охранять удобно было. К заводчанам, кстати, и энергетики присоединились, так что вместе с армейцами это две основные силы сейчас. Но есть и третьи…

– Самые гнилые, – снова подал голос Мамон.

– Ну да, – хмыкнул Длинный. – Менты, прокурорские, мэрия, еще куча депутатов… я даже не знал, что у нас их столько. Там же и адвокаты, и разнообразные чиновники…

– Короче, вся та плесень, что привыкла бюджеты пилить, жрать от пуза и при этом ничего не делать, – коротко охарактеризовал третью силу Мамон.

– Именно они за последними беспорядками и стояли, – в этот раз не обратив никакого внимания на высказывания друга, продолжил рассказ Вовка. А нет, обратил: – Как вон Серега и говорит, привыкли на «бабках» сидеть, а тут их этих «бабок» лишили. Как только деньги отменили, так они и взвыли: как это так, чтобы пожрать, теперь работать надо, а не из бюджета или просто взятками деньги взять и на себя потратить? Работать же они отвыкли, а физически, наверное, никогда и не умели, вот и принялись народ баламутить, оппозицию создавать и под шумок ресурсы под себя подминать.

– За малым до боевых действий не дошло, животные помешали.

– Животные? – переспросил дед, да и я удивленно на Мамона глянул.

– Животные, – кивком подтвердил сказанное Серегой Вовка. – Депутаты языком болтать горазды, вот когда военные с заводчанами деньги отменили и лапу на продукты наложили, те вой и подняли, принялись в народе панику поднимать. И пофиг людям, что для них бесплатные столовые открыли и пайки за работу выдавать начали, можно же на халяву и как можно больше нагрести. Вот они и принялись грести, да на патрули, что мародеров гоняли, нападать. Чем бы все это закончилось, гадать не нужно, но тут животные активизировались. Мертвечины отведав, они в стаи сбились и уже на живых людей нападать начали, от крови до безумия дурея. Короче, паника поднялась, народ обосрался, как и в первые дни звездеца, по домам попрятался, только вот не всех это спасло. Животные и в домах людей достают, видели не раз растерзанные тела: в крови все вокруг, видно, что живых загрызли.

– Именно тогда рабочих и решили компактно селить, чтобы охранять их удобнее было, – поддакнул Мамон, потянувшийся за последним бутербродом.

– Ну да, – криво усмехнулся Вовка. – Тут-то горлопаны и взвыли: как же так? Армия вдруг стала родненькая и вся из себя хорошая! Спасите-помогите, не бросайте на погибель! Верните в те районы патрули, из которых их недавно выдавили.

– Я что-то не понял: животные – это такая прям проблема? – нахмурившись, переводя взгляд с одного на другого, уточнил у них дед.

– Проблема, Василий Андреевич! – тяжко вздохнул Вовка. – Эти твари, стоит на них охоту организовать, будто испаряются. Зато на безоружных людей иногда огромными стаями собираются, разорвут кого-то, быстро сожрут его и опять врассыпную.

– А вы как же? – вырвался у меня вопрос. – Вы как работали?

– Да нам для защиты оружие выдали, – махнул рукой Вовка. – От автоматов мы отказались, неудобно с ними работать, а отставить в сторону, так это то же самое, что безоружный. Вот мы пистолеты и взяли себе. Стоит стае показаться, раз выстрелишь, так они врассыпную сразу.

– Умные твари! – кивнул Мамон.

– Так, ладно. – Дед выбросил в камин «бычок» и снова повернулся к Вовке. – Но ты так и не сказал, почему вы из ополчения уходите?

– Да потому что достали! – от души высказался тот. – Основную работу ополчение уже выполнило, умерших похоронили, эпидемии можно не опасаться. Вот разные всякие и начали народ раздергивать, особенно тот, который в армии служил и с оружием управляться умеет. Сейчас каждый, у кого за душой хоть толика власти есть или он хочет ее заиметь, начал свою дружину сколачивать. Еще армейцы на постоянную службу зовут, заводчане и энергетики – к себе в охрану…

– А сейчас еще и охота на магов началась, – услышал, о чем мы говорим, Алый, как раз с Дашкой вернувшийся. – Чуть до боестолкновений не доходит, понимают, какая это в будущем сила будет, вот и стараются именно под свое крыло таких людей переманивать.

– К нам постоянно с предложениями подкатывали, – кивком поблагодарив Дашку, что чай разливала, заговорил Мамон. – И это они еще не знают, что у нас способности пробудились. А если узнают, так вообще жизни не дадут.

– И какие у вас планы? – взяв у Даши кружку с чаем, спросил у парней дед.

– Планов море! – переглянувшись между собой, начал озвучивать их Вовка. – Нам главное – с магией этой разобраться, а потом… людей сейчас мало осталось, имущества, наоборот, много бесхозного. Мародерка – это уже обыденность, важно черту не переходить. Вот мы и хотим на себя поработать и кусок этого «имущества» на будущее урвать. Организовать своеобразную подушку безопасности.

– Но здесь, в Заволжье и Городце, это трудно будет сделать, уже все практически поделено, – добавил Мамон. – Но, как вернувшаяся разведка сказала: некоторые города полностью вымерли, или почти полностью.

– Поэтому мы первым делом в Нижний хотим податься, ну или в Дзержинск, как ближайшие к нам, – продолжил Алый. – Там людей сейчас мало, а города большие, власти никакой, анархия полная, вот и планируем там прибарахлиться.

– Если повезет, то на несколько лет себя точно обеспечим, – поддакнул Мамон.

– И не придется ни под кого ложиться, за непонятно кого и какие-то их планы своей шкурой рисковать, – поставил точку Вовка, заодно и озвучил, почему именно они хотят самостоятельно работать.

Дед, увидев, как я подобрался, заинтересовавшись услышанным, укорительно головой покачал, но снова ничего мне не сказал, только вздохнул тяжко.

– И когда вы уходить из ополчения собираетесь? – перевел он взгляд на парней.

– Через два дня! Именно столько нам нужно времени, чтобы на проспекте работу закончить. А потом – мы координатора своего уже предупреждали, что новой работы брать не будем, из ополчения уходим.

– Ну, значит, через два дня и начнем с вами заниматься!

* * *

Мы как раз обедать собирались, когда звонок сработал. На монитор глянули, перед нашим домом джип «Гранд-Чероки» бежевого цвета стоит, возле него двое вроде как военных: в камуфляж одеты, но ни погонов, ни шевронов никаких нет. Ну и да, разгрузки и автоматы присутствуют. Но это простые бойцы, они третьего охраняют, что на звонок уже четвертый раз жмет, нетерпеливый. Видимо, большой начальник к нам приехал, и мы галопом должны бежать, ворота ему открывать. Только вот начальника в нем не разглядеть: тоже в камуфляж одет, на ремне пистолетная кобура висит, но к каким видам войск он принадлежит и принадлежит ли вообще, по внешнему виду фиг поймешь, как и машина их ясности не добавляет.

– Василий Андреевич Кокора и Александр Мещерский? В связи с чрезвычайной ситуацией в стране вы призываетесь на службу. Сутки даются на сборы, завтра за вами заедет машина и…

– Ты кто, чудо? – не выдержал дед, прервал его, стоило нам только выйти к калитке и выслушать первое предложение. – Представитель военкомата, армии или вообще партизан? Представься сначала, документы покажи, а потом уже внятно объясни: на какую это службу столетнего старика и несовершеннолетнего подростка призывают?

«Чудо» лицом покраснел, с трудом злость сдержал, зато его сопровождающие сдерживаться не стали, губы в улыбках растянули, но при этом поспешили лица от нас отвернуть, делая вид, будто внимательно по сторонам осматриваются, охрану как положено несут.

Ну а я смотрю на этого мужика, не молодой пацан вроде, далеко за тридцать ему перевалило, как бы не сороковник уже наступил. Внешне тоже на дауна или истеричку какую не смахивает, вид имеет вполне себе представительный, серьезный, форма на нем, опять же, как влитая сидит: видно, что не в первый раз ее надел. Так какого он непонятно что несет?..

– Добробаба Петр Михайлович…

Вопрос снят! Видимо, достали мужика с такой фамилией, что он чужим людям стремается представляться. С другой стороны, у меня знакомый есть, так у него фамилия еще стремнее, но он абсолютно нормально к ней относится и уж точно не стесняется. А раз ему пофиг, что люди прекрасно чувствуют, то и они нормально на нее реагируют.

– …Представитель вооруженных сил Городецкого анклава.

– Какого-какого анклава? – переспросил дед, удивленно глядя на Добробабу.

Уже десять дней прошло с тех пор, как Дашка меня молнией шандарахнула. И не просто так приложила, а с кое-какими последствиями. Пока парни два дня дорабатывали, я, ничего не говоря деду, вовсю занимался тем, что обнаружил и что меня не на шутку заинтересовало, когда я самодиагностикой занимался, сразу как очнулся после близкого знакомства с Дашкиным даром. Выяснилось, что она, помимо удара молнией, еще и энергией своей со мной тогда поделилась. Да так, что не только тело мне парализовало, но и жи́ву, которую я с трудом расшевелил и снова под контроль взял.

Себя в порядок я достаточно быстро привел, не так и сильно пострадал, а вот с этой позаимствованной энергией пришлось повозиться. Но… у меня опять чуть крышу не снесло, когда я сумел разряд между разведенных ладоней в первый раз пустить. Стоило же второй раз это дело повторить, пошел деду сдаваться.

– Ничего не понимаю. – Увидев очередную приобретенную мной способность, дед после обследования надолго в задумчивое состояние впал. Только и посоветовал молнию как можно чаще использовать, чтобы закрепить ее в моем энергетическом каркасе.

Вот когда ребята на занятия пришли, помимо того, что с ними занимались, учили их свою энергию чувствовать, я, кроме тренировок с гравитацией и молнией, пытался еще что-нибудь пробудить.

Пиромана искать не стали, чтобы он со мной своей маной «поделился», ну этих психов на фиг. Вместо этого я в трансе сидел возле камина и пытался огонь почувствовать и себе его «кусочек отщипнуть». То же самое с водой проделывал, тут результаты уже лучше были, так как с неба сейчас чуть ли не концентрат энергии льется.

Как и говорил, все эти дни мы с самого утра до позднего вечера напряженно работали, но сумели научить ребят свою ману хоть как-то чувствовать. Пока всего лишь чувствовать, управлять ею они еще толком не могут… кроме Алого, феноменальный парень. Сначала научился с воздухом взаимодействовать и только потом уже с нашей помощью понял, с чем он, собственно, дело имеет. Так что у него самый лучший прогресс в освоении своего дара. Мамон и Дашка: один раз при нужде они теперь шандарахнуть смогут, а вот для тонких манипуляций, для этого им еще долго нужно контроль тренировать, чтобы научиться дозировать свою ману. Ну и совсем чудо – Длинный, как он ни прибеднялся, дед, когда его обследовал, то и в нем подарок от Блистательного обнаружил. Сначала думали, как и у меня, у него тоже гравитация, но нет – простой телекинез. Слабенький, без постороннего вмешательства он бы в жизни его не пробудил, нам с дедом и то пришлось постараться это сделать. Хотя без Вовкиного огромного желания этого в жизни бы не получилось. Но оно у него было: пусть дар незначительный и сможет он им управлять только на небольшом расстоянии от своего тела, но он все же есть. Ну а в будущем, кто знает, до каких величин у него получится его развить, все от него зависит.

Кстати, дед думает, что таких вот недомагов очень много может быть, но без помощи со стороны они не факт, что вообще когда-нибудь пробудят свои способности. Если только во время сильнейшего стресса, когда на грани окажутся и организм задействует все свои резервы для своего спасения.

Ну и поработав с разными людьми и разнообразными стихиями, дед уже кое-какую статистику заимел, появилось понимание, как с этой маной работать и как ее развивать.

– Сейчас уже точно ясно, что стихийная инициация происходит на пике эмоциональных переживаний: страх, горе, ненависть – на сегодняшний день это основные, так как повода для положительных эмоций у людей практически нет. Отсюда и трудности совладать с первоначальной эйфорией, так как мана при инициации ее многократно усиливает и человек уже не соображает, что делает. Но опять же, это все индивидуально от человека зависит, от его характера, воли, ну а также от стихии, которую он пробудил, – в очередной раз, сидя у камина, мы чаи гоняли, дед курил и делился с нами своими выводами. – Ну и самое интересное: благодаря Дарье, мы смогли узнать, что пока энергетический каркас после инициации не стабилизировался, можно освоить еще одну стихию или даже несколько.

– Я же не специально!

– Ну, великие открытия довольно часто так и происходят, – усмехнулся дед. – Главное – результат, а специально или нет – это уже неважно, в памяти потомков этот метод останется под твоим именем.

Дашка сразу же покраснела и под смешки остальных поспешила лицо за кружкой с чаем спрятать.

Но дед-то не шутил, это действительно так и будет: пробуждение дара по методу Дарьи Савиновой или просто – Кашиды. И этот способ действенный, с уже подтвержденным результатом. Пока, правда, единичным, так как никто не может его повторить, для этого нужно свою энергию чуть ли не ювелирно ощущать.

Другие же не факт, что будут способны этот метод в ближайшем будущем повторить, риск слишком большой. Новоиспеченные маги еще не умеют контролировать свою ману и при передаче ее другому человеку вполне могут его убить или покалечить. Так что мне невероятно повезло: жив остался, у меня имеется многолетний опыт в управлении жи́вой, и я знаю собственный организм как свои пять пальцев, что вовремя заметил чужую ману и в дальнейшем удалось ее закрепить в своей энергетике. Другим это, опять же – в данный момент, недоступно. Так что пока я единственный в ближайшей округе, кто может этот метод применить, но не на ком, так как дед отказался, мол, ему это теперь не нужно.

Также уже сейчас ясно, что первая пробужденная стихия всегда будет самая сильная. У меня это, как ни удивительно, гравитация. Такое ощущение, будто энергия Блистательного вообще никакого внимания не обратила на жи́ву в моем организме. Они вроде и взаимодействуют, и в то же время параллельно развиваются. Так что гравитация во мне уже намного мощнее ведовства. Хотя это не столь и важно, так как для родного моего дара мне и не нужна такая огромная сила, нужного уровня я уже достиг, и теперь мне более важен именно контроль над имеющейся жи́вой.

Ну и самое главное – молния. Невзрачный такой шокер в моем случае получился, даже не вырублю никого с его помощью, но хоть неприятно сделаю, ошеломлю. Сколько ни гонял эту энергию, так и не сумел получить подсказок, как с ней работать. Молчит подсознание, в отличие от гравитации. То же самое и с водой – третья моя новоприобретенная способность, не зря из луж воду черпал, да и просто под дождем в трансе сидел. Эта стихия у меня совсем хиленькая пробудилась, на донышке ладошки научился конденсировать совсем немного воды. Но и это радовало невероятно, так что я не останавливался, как одержимый продолжал попытки вызвать еще одну стихию. Пусть совсем незначительную, но в будущем я надеялся их все до приемлемого уровня довести. Сейчас же, пока энергетический каркас не стабилизировался, нужно «ж» рвать и выжимать из ситуации все возможное и невозможное.

Кстати, о невозможном. Я как-то сумел придать цвет жи́ве, что вообще считалось невозможным, по словам деда. С огнем у меня ничего не получалось, именно на эту стихию я нацелился, но пироманов знакомых у нас нет, отсюда и проблемы. Можно было бы у ребят «отщипнуть» их маны, но Дашка со мной и так уже поделилась, а остальные… вот зачем мне земля, воздух и телекинез такие слабенькие? Правильно, не нужны, так как абсолютно бесполезны, и не факт, что сумею их развить до уровня полезных. Огонь же, пусть даже крошечный – это все равно вечная зажигалка, что в наши времена совсем нелишне будет. Спички отсырели или закончились, как и бензин или газ в зажигалке, а тут я такой: клац – и подкурил или костер подпалил просто пальцем. Красота.

Вот и сидел я у камина часами, да все без толку. И чтобы не перегружать мозги, делал перерывы, старался ни о чем не думать, гоняя жи́ву по телу, рефлекторно подлечивая даже намеки на проблемные места. Как я жи́ве цвет придал, не знаю, только догадываюсь. Доэкспериментировался до такой степени, что хоть мозгам отдых я и давал, но подсознание все же работало. И оно было нацелено на то, чтобы огонь зажечь, вот и пошло по пути наименьшего сопротивления, по его мнению, «зажгло» жи́ву.

Ох, дед и ругался, мол, из-за такой бесполезной игрушки у меня контроль станет хуже и я могу что-нибудь упустить у пациента, ошибиться с диагнозом. Это и вправду «бесполезная игрушка», так как цвет жи́вы абсолютно ни на что не влиял… просто было прикольно, но этого я говорить не стал, а то еще прибьет меня старый.

Но это ладно, простые будни, самое главное, мы закончили ребят обучать. Ману свою они научились чувствовать, теперь все от них зависит. Будут стараться нарабатывать контроль, а там, глядишь, в определенный момент их дары сами начнут с ними «делиться знаниями». Обо всем этом мы их просветили, так что в их интересах как можно быстрее достигнуть определенного уровня, чтобы научиться хорошо чувствовать ману. Но делать они это будут самостоятельно и в дороге, так как подготовка закончена и мы уже в рейд собирались отправляться. И да, я еду с парнями, уже и экипировку приготовил, и запас зелий подготовил. Дед поворчал, обозвал пацаном безмозглым, но все же отпустил «набивать шишки».

Но тут к нам приехал Добробаба.

Видимо, с того времени, как парни из ополчения ушли, в верхах какие-то перемены произошли, и уже откуда-то нарисовался Городецкий анклав. Новости же об этом из-за нашей ежедневной занятости до нас еще не дошли, зато не совсем адекватный представитель вооруженных сил этого самого анклава «дошел».

Гда-дах! – всколыхнув светящееся покрывало в небесах, едва ли не над головой раздался такой силы взрыв, что все мы рефлекторно чуть не упали, потом дружно наблюдали, как очередной взорвавшийся метеорит не распылился на молекулы, а, развалившись на части, к земле устремился.

Бывает и такое, бомбардировка с начала звездеца регулярно происходит, и не знаю, кто нас оберегает, но на наш город еще ни разу такая вот дура не свалилась. В Волгу метеориты падали, мужики потом кучу оглушенной рыбы насобирали, пока была возможность в промежутке между ураганами это сделать, рисковали безбашенные. Теперь вот этот. Даже земля под ногами дрогнула, когда на северо-западе и относительно недалеко от города эта «громыхалка» рухнула.

– Так что за анклав, Петр Михайлович? – переспросил дед Добробабу. – И на какую службу вы нас призываете? Вы так и не ответили на вопрос, как и не предоставили пока никаких документов, подтверждающих, что вы вообще чей-то там представитель.

– По поводу анклава – завтра, когда вас доставят в расположение, все там и объяснят! Документы… – «представитель» немного нервно достал из нагрудного кармана удостоверение и протянул его деду.

Простая бумажка, запаянная в прозрачный пластик: Городецкий анклав, удостоверение номер… фамилия, имя, отчество, дата рождения и фотография с печатью. Лейтенант, состоит в должности командира отделения… И самое интересное – перед нами ополченцы, поэтому и форма непонятная, без всяких шевронов и погон, зато в конце этого удостоверения написано, что владелец оного имеет право на хранение и ношение огнестрельного оружия.

– Служба… – забрав удостоверение, Петр Михайлович продолжил нас информировать. – На днях в Нижний Новгород колонна пойдет за грузом и нужными для анклава людьми. Проблема в том, что врачей нет, все загружены сверх меры, вот Юрятина Вера Николаевна и посоветовала вас, на данный момент ничем не занятых. Ну и выяснилось, что вы не просто врачи, а еще и колдуны…

В этот момент до меня и дошло: он не из-за фамилии своей нервничает, он нас просто боится! Боится и из-за этого еще больше бесится. Поэтому и сопровождающие его бойцы в стороне стоят, от страшных колдунов подальше. И только теперь я понял, что они-то действительно службу несут, смотрят вроде и по сторонам, ситуацию отслеживают, но и нас с дедом из виду не упускают, краем глаза за нашим поведением постоянно присматривают.

– …Вот по этому поводу дадите пояснения в научный отдел, а потом скатаетесь с колонной в качестве медицинского сопровождения.

Вас доставят… Дадите пояснения… Скатаетесь с колонной… Беспардонность этого «представителя» невероятно зашкаливает!

– Нашего мнения и согласия, я так понимаю, вы спрашивать и не собирались?

«Блин! Что-то дед чересчур вежливый и спокойный, сам на себя не похож. Какого он этого Добробабу еще не послал? Или… – я снова бросил мимолетный взгляд на спокойного, как удава, старого, – или он так информацию выуживает?»

– В связи с чрезвычайной ситуацией мы имеем право призвать любого гражданина, и вы должны…

– Орально удовлетвори меня!

– Что, простите?

– Если по-простому, то отсоси! – все так же вежливо и спокойно предложил шокированному, явно не ожидавшему от старика таких высказываний, «представителю» дед. – Вот когда ты сделаешь это, я и буду тебе что-то там должен. А пока слушай меня внимательно, Добробаба Петр Михайлович, и передай тому, кому ты там подмахиваешь, что ведун Кокора ни на какую службу идти не собирается в связи с преклонным возрастом. И поэтому же не собирается никакие колонны сопровождать.

Я на миг замер в шоке от услышанного, потом чуть не рассмеялся, но пересилил себя и сосредоточился.

Дед, видимо, действительно до этого инфу просто вытягивал, поэтому и был спокойный, как танк. Но сейчас… он ведь людей чувствует, и «представитель» этот, похоже, реально дрянной человек, а не из-за волнения наговорил тут нам разного всякого. Поэтому старый на грубости и перешел, так как ненавидит гнилых людей. Ну и еще потому, что ни капельки этих троих не боится, ведь мы совсем недавно во время тренировок убедились, что мой «гравитационный щит» вполне спокойно автоматные выстрелы выдерживает. Хотя я сомневаюсь, что он об этом вообще задумывался, когда посылал и «представителя», и новообразованный анклав в пешее эристическое[16]16
  Эри́стика (от Эрис, древнегреческой богини хаоса, раздора) – искусство спора, диспута и полемики.


[Закрыть] путешествие с глубоким погружением.

Автоматных очередей не последовало, даже за оружие никто не стал хвататься. Добробаба просто лицом покраснел и выдавил из себя:

– Ты, старый, за языком следи! Что-то твой возраст не помешал тебе в больнице людей лечить, вот…

– Так мы волонтеры, действовали на добровольных началах, – в который уже раз не дал договорить ему дед, отчего этого Петра Михайловича аж затрясло от злости. – Пока были силы – я лечил, сил не осталось, все же нагрузка большая, а возраст, как и говорил, немалый, вот и прекратил эту деятельность. Теперь дома отдыхаю и прерывать этот отдых не намерен.

– Пойдете под суд…

– Молодой человек, мне вот одного не понятно, вы сами после такого «призыва на службу» у меня лечиться не побоитесь? Вы вообще понимаете, что и кому говорите?

Видимо, из-за того, что дед в очередной раз его прервал, ну и сами вопросы этому «представителю» не понравились, оттого у него «крышу» и сорвало.

– Будешь лечить! – аж прошипел он. – Куда ты денешься, пень старый! О себе не думаешь, так у тебя еще и внук есть.

– Пшел вон, щенок! Угрожать ты мне еще будешь… угрожалка не выросла.

Судя по тому, как закаменело лицо у деда, этому Добробабе можно уже заупокойную заказывать, земля ему стекловатой. Старый не забудет, что этот недалекий человек посмел ему мной угрожать.

Да и я не забуду.

И этот недоумок, видимо, что-то такое почувствовал, так как отступил от нас на несколько шагов, в этот раз даже положив руку на кобуру, да еще и на сопровождающих его бойцов, ища поддержки, оглянулся. Но те стволы в нашу сторону направлять не спешили, наоборот, с недоумением на него смотрели.

Увидев эти их взгляды, Добробаба постарался себя в руки взять: убрал руку с кобуры и престал назад пятиться. Но вот одумываться он не стал, так как еще больше усугубил ситуацию.

– Как представитель администрации, я запрещаю вам заниматься незаконной врачебной деятельностью, – с ненавистью глядя на деда, выдавил он из себя. – Узнаю, что вы этим занимаетесь, пойдете в штрафники, завалы разбирать.

– Да не вопрос, – дед растянул в пародии на улыбку губы. – Будут люди обращаться, так я твою фамилию запомнил, скажу, кто мне запретил их умирающим матерям, детям, женам и мужьям помогать. Вот и направлю их к тебе за письменным разрешением.

– О вашем отказе от службы я уведомлю вышестоящее командование… – Услышав сказанное дедом, Добробаба с трудом сдержался, чтобы пистолет не выхватить и не применить его по назначению. – Оно примет решение о вашей дальнейшей судьбе.

– Заодно и передай командованию своему, – ни капельки не испугался неприкрытой угрозы дед, – что ведун Кокора в дальнейшем отказывается предоставлять свои услуги вообще всем представителям вашей администрации, раз у них такой недалекий представитель. Если помощь срочная понадобится, то проходите мимо, скорую вызывайте, она вам поможет. Пошли, Сашка, обед, наверное, уже остыл, разогревать по-новому придется.

Дед, потеряв всякий интерес к представителям анклава, развернулся и пошел во двор, ну и я следом за ним, правда, пока калитку не закрыл, взгляда с Добробабы не сводил, мало ли что в его неадекватную голову взбредет, стрельнет еще.

– И что это было? – шагая по дорожке к дому, спросил я у деда. – И что будет?

– Да черт его знает, – как-то безразлично, но уж точно ни о чем не беспокоясь, пожал плечами дед. – Посмотрим.