Текст книги "Ведун"

Нас тут тупо не ждали!

Можно было бы и без «щита» обойтись, так как дернуться никто не успел. Одни сидели за столом, только и успели головы в нашу сторону повернуть, другие как раз присаживались и тоже никак не успели отреагировать, когда парни без всяких предупреждений открыли по ним огонь.

– Все… – договорить Алый не успел, снаружи донеслись две короткие очереди, и тоже все стихло.

Серега сразу же подскочил к окну и, стоя сбоку, принялся высматривать, что там происходит. Длинный в это время подошел к столу и начал тела осматривать, точно ли все померли. Я же…

– Парни! – воскликнул Алый и завороженно прошептал: – Солнце!

Вид за окном и нас с Длинным заставил замереть в восхищении. Небесное покрывало дождем выпало, и нового пока не появилось. Сквозь исчезающее марево впервые за, казалось, уже невероятно долгое время можно было увидеть практически чистое небо. Небо, с одной стороны которого виднелось солнце (и находилось оно слишком высоко: видимо, планету нашу чуть крутануло во время землетрясения), с другой – не менее ярко сверкал никуда не улетевший Блистательный.

По всей видимости, он решил у нас задержаться, надоело ему по космосу бесцельно мотаться. Оттого нас и трясло постоянно, что он на орбите Земли со всеми удобствами устраивался.

«Будет у нас теперь две луны».

Гдах…

Одиночный выстрел прозвучал неожиданно громко.

Раненые, к которым я шел, чтобы проверить их состояние, да не дошел из-за восклицания Алого. Всех целых мы грохнули не задумываясь, а вот их не тронули.

Не озверели еще, за что и поплатились.

Я поплатился.

– Саня! – как сквозь туман до меня донесся крик Длинного.

И тут же раздалась одна короткая автоматная очередь и следом вторая. Похоже, не пожелавших лежать смирно раненых парни добили, но этого я уже не видел, с головой накрыло болью, в глазах помутнело.

Часть 2
Радага
10 лет спустя

Глава 1

В обставленном под старину кабинете, за большим, украшенным резьбой столом, глубоко погрузившись в свои мысли, сидел худощавый мужчина лет сорока на вид. Высокий лоб на узком лице выдавал в нем интеллектуала, а тяжелый взгляд серых глаз и тонкие, сжатые чуть ли не в ниточку губы указывали на его жесткий характер.

Именно таким и был Демьян Тихомирович Панфилов, глава одноименного рода Панфиловых и ближник князя Гаврилова, наместника Бобруйской губернии.

Покойного князя!

Война, начавшаяся как небольшой приграничный конфликт, переросла в войну на уничтожение между родом Панфиловых и Речи Посполитой вольным родом Гайос из Люблина. Воевали люди Панфиловых, но никто не обманывался, что отстаивали они именно княжеские интересы, так как сами они с родом Гайос ни в торговых, ни производственных или иных сферах не пересекались.

Войну эту Панфиловы с подавляющим преимуществом выигрывали, всего-то и осталось – немного дожать род Гайос, который нес колоссальные убытки и, казалось, вот-вот падет на милость победителя.

Расслабились!

Все расслабились и уже заранее праздновали победу. И вдруг совсем неожиданная атака смертников, Гайос их руками нанесли такой удар, что Демьян Тихомирович до сих пор в произошедшее поверить не мог. Князь с женой и детьми, отошедшие от дел родители князя, братья и сестры – вся княжеская семья погибла в результате этой атаки. Только Бориса, среднего княжеского сына, телохранители чудом сумели защитить ценой своей жизни.

Был использован артефакт древних времен, что на какое-то время блокировал силу одаренных на большой площади. Как его пронесли в резиденцию, а тем более как смертникам удалось подобраться так близко для последующей после активации артефакта атаки? Ответы на эти вопросы пока так и не удалось получить, так как выживших среди нападавших не оказалось. Но это ничего, он до всего докопается, найдет предателей. А если не он, то ищейки императора точно найдут, уже ищут, мелькают тут и там, иногда сталкиваясь с его людьми, но пока ни во что не вмешиваются.

Информацию собирают.

Но и так ясно: император не простит покушения на своих, пусть и дальних, но родичей, погибших не на войне, а в результате предательства и теракта. Но лучше бы этих предателей найти вперед «сибовцев», а то роду Панфиловых придется несладко.

Но в данный момент даже не это главное. Надо заканчивать эту, ставшую совсем не нужной Панфиловым войну. Для этого и требуется-то всего ничего – убрать последнего из Гайос, такого же малолетнего наследника, как и княжич Борис Гаврилов. Надо выбить последнюю опору из-под ног у слуг их рода, и тогда тем уже незачем будет дальше воевать, начнется свара за земли и имущество мертвых Гайос. Там слугам уже не до войны будет, самим бы уцелеть.

Осталась самая малость – достать последнего…

– Что мнешься, Захар? Снова неудача? – Демьян Тихомирович поднял хмурый взгляд на вошедшего в кабинет и не решающегося первым заговорить главу безопасности рода Захара Осипова, что происходило только в случае совсем уж плохих новостей.

– Снова, – не менее хмуро кивнул Осипов. – Полегла вся группа, но и близко к последнему Гайос подобраться не смогла. Там такие меры по его охране приняли, не факт, что и всей нашей родовой гвардией сумеем ту оборону взломать.

– И что предлагаешь? – еще больше нахмурился Демьян Тихомирович, недовольно глядя на своего безопасника.

– Ждать! – выдохнул, словно со скалы прыгнул, Осипов. – Ждать подходящего случая, не то мы всех своих лучших людей там положим без толку.

Демьян прекрасно понимал Захара, но и согласиться с ним не мог. Нельзя им ждать! На них и так, пока еще с недоумением, смотрят другие роды́, уже начиная по углам шептаться. Не ослабли ли, не потеряли ли хватку Панфиловы, что не только князя не уберегли, но и отомстить за него не могут.

И если они не отомстят, сами не закончат эту войну, то их порвут! До костей все мясо обглодают многочисленные шакалы. И еще недавно благожелательно настроенный к ним император и слова в защиту не скажет. Неудачники никому не нужны! Тем более показательно взгреть не самый последний в приграничье род, да еще и чужими руками. Он будет совсем не против, даже рад, что такая возможность представилась.

– Иди, Захар, я подумаю, – отпустил Панфилов Осипова.

Была и еще есть возможность достать молодого Гайос, и если бы не упертость матриарха одной вольной семьи, то еще месяц назад война бы закончилась. Но нет, никакой гордости у бабы. Надумала же такое: «Семья на грани вымирания! Пока у наследника как минимум двое сыновей не родятся, которые, в свою очередь, не обзаведутся своими наследниками, Тишиловичи считают себя свободными от клятвы, данной княжескому роду».

Нет, она, конечно, в своем праве, и такая ситуация вполне соответствует духу договора между Тишиловичами и князем Гавриловым. Но это себя совсем не уважать – прилюдно такое заявлять. Как будто не понимает, что на весах жизнь и репутация последнего из Гавриловых и их, всего Панфиловых рода. Уперлась и ни на шаг от своих слов не отступилась, несмотря на созданные им старухе Тишилович трудности.

Не тут-то было: не дают в Бобруйске работать и жить спокойно, так матриарх Тишилович Урсула Аскольдовна плюнула на всё и всех, оставшихся родичей забрала и в Олонецкую губернию в свое имение уехала. И все, там к ним уже не подступиться, так как Карелия – не их территория. Начнут лезть, так проживающие там роды́ как минимум недоуменно поинтересуются: какого Панфиловым тут, в нашей глуши, надо?

«Эх, если бы имелась возможность их денежный счет заблокировать, – посокрушался Демьян Тихомирович. – Но к имперскому банку, где те деньги хранят, с такими требованиями не подступишься. Не в этом случае».

– Доможил! – негромко проговорил вслух хозяин кабинета, обращаясь к домовому[22]22
  Домовой – искусственный интеллект для управления дома (иного объекта) или транспортного средства. «Мозгом» служит кристалл «Легас», который в 7521 от СМЗХ вырастил до этого никому не известный алхимик Легасов Юрий Николаевич. За это изобретение он в награду получил герб и право на образование Имперского рода, став его родоначальником.


[Закрыть]. – Игната кликни!

– Вызывали, Демьян Тихомирович? – зашел в кабинет молодой, да ранний Игнат Никитин, личный секретарь главы рода.

Двадцать пять лет парню, а дела ведет на загляденье, как бы не лучше его старого секретаря, почти тридцать лет при нем отслужившего и два года назад вот этого Никитина порекомендовавшего себе на замену.

– Да, Игнат! Напомни-ка мне, где сейчас Назар мой находится?

Назар – средний сын Панфилова. Есть еще старший – Гордей, наследник, но тот сейчас с приемов не вылезает, контролирует циркулирующие в свете слухи, отслеживает ситуацию вокруг их рода.

– В Утену поехал, с инспекцией на наши предприятия, – сразу же, не задумываясь и никуда не заглядывая, чтобы свериться, ответил Игнат. – В Бобруйск через три дня должен вернуться.

– Н-да! Как не вовремя, – задумчиво прошептал Демьян Тихомирович.

Решая, что делать: ждать или же послать кого другого? Ждать – так каждый день сейчас на вес золота. Вскоре все узнают, что очередная их попытка отомстить за князя провалилась, и тогда…

– А вызови-ка ты ко мне Натана, Игнат! – принял решение Панфилов.

Младший сын давно просит себе дело, буквально копытом землю бьет. Двадцать три года парню уже, почти ровесник Игната, в прошлом году закончил Ярославскую имени Дмитрия Донского имперскую военную академию. И все бы хорошо, но после казарменного студенчества загулял слегка с дружками своими. Да и сейчас продолжает, хотя уже и не так активно. Вроде как взрослеет, за ум взялся.

«Вот и проверим, взялся он за ум или нет! Дело такое, практически невыполнимое, но и навредить там нечему. Зато если успеха добьется, то…»

– И желательно, чтобы он сегодня прибыл, – окончательно уверился в правильности своего решения Панфилов.

– Хорошо, Демьян Тихомирович. – Кивнув, Игнат вышел из кабинета, видя, что Панфилов погрузился в свои мысли и в его присутствии надобности больше нет.

Эх, если бы знать будущее, да иметь возможность все переиграть. Может быть, судьба Панфиловых и Гавриловых сложилась бы по-другому, не столь трагично. Да и не только их жизни в этот момент переплели узор судьбы, но и множество других людей, вообще никак не связанных с Бобруйской губернией, Панфиловыми, Гавриловыми и Тишиловичами.

* * *

Три дня спустя

– Что ты сказал?! – не поверил услышанному глава рода Панфиловых. – Повтори! Что. Ты. Сказал?

Его младший сын сейчас стоял перед ним, места себя не находя, не решаясь посмотреть отцу в глаза. Казавшееся еще совсем недавно такое простое дело окончилось полным провалом. Даже не провалом, все было гораздо хуже.

– Старуха отказала, а потом…

– К черту старуху! – рявкнул выведенный из себя Панфилов, что с ним очень и очень редко случается. – Пацан где?

Ведь инструктировал, буквально разжевал же все, что дело нужно было сделать тихо, аккуратно, не привлекая к семье Тишиловичей внимания. Не привлек. Он их всего лишь уничтожил.

При мысли об этом у Панфилова даже сердце прихватило, чего уж точно никогда за его пятьдесят семь лет не случалось. Со смертью князя можно смириться, есть живой наследник, но вот…

– Что с пацаном, я тебя спрашиваю?

И такой жутью от отца… нет, не от отца – от главы рода повеяло, что весельчак и любимец девушек, а также мировой парень для множества знакомых, Натан Демьянович Панфилов засомневался, что он вообще выйдет из этого кабинета живым.

– Погиб пацан! – еле слышно донеслось до Демьяна Тихомировича. – Но после, как все закончилось, его тела мы не нашли, – Натан решил все же сам сознаться в этом, все равно доложат. – Пропало. Но я уверен – он точно погиб!

– Что-о?!

* * *

Лежа возле торчащего из земли скалистого выступа, в бреду метался молодой парень. Но не физическая боль приносила ему страдания, хоть рана его и была серьезна, что одежда чуть ли не полностью пропиталась кровью. Фантомная боль от разрываемой на части души не давала ему окончательно в беспамятность уйти.

Несмотря на невероятные страдания, он всеми силами пытался себя идентифицировать.

«Кто я? – понимал, что именно от этого вопроса зависит его жизнь. – Кто я?!»

Скрутило так, что больнее уж некуда, кости рук и ног затрещали, выворачиваясь из суставов, а зубы начали крошиться из-за крепко сжатых челюстей.

«Я – Александр Мещерский?»

Перед внутренним взором метеором пронеслись воспоминания: смутные дошкольные и более яркие школьные времена, жизнь вдвоем с дедом, бесконечное обучение, прерываемое тренировками с разными нанятыми дедом наставниками. Все вспомнилось. Переезд в другую страну, где только обжились в своем новом огромном доме, и – апокалипсис.

Старый мир умер!

Потом был рейд в Нижний Новгород и… Очередная волна боли раскаленной иглой вонзилась в голову. Не умер! После выстрела раненого дезертира в спину – тогда он выкарабкался. Долгая и мучительная дорога домой приличного размера колонной. Добытые у дезертиров трофеи не бросили, доставили в анклав и освобожденных: дезы спецов нахватали – от врачей до просто мастеровых людей, которым что ни поручи – все им по рукам. Так что таких специалистов грех бросать. Заодно и за руль трофейных грузовиков нашлось кого посадить, за это оружием с ними расплатились. А потом… Война с монстрами! С сектантами! С многочисленными бандами и новоявленными князьями, которые их анклав под себя подмять стремились.

Все вспомнилось!

Вспомнился и момент смерти переоценившего свои силы Ведуна, и туманный тоннель, последовавший после его кончины. Долгий, растянутый на века полет в никуда, и как сознание, не испытывая никаких эмоций, постепенно растворяется в этом однообразном молочном нечто.

И вдруг – столкновение!

Неестественное спокойствие резко сменилось ужасом. Оказывается, Саня Мещерский (его дух? Душа? Неважно!) – он летел ни в каком не тоннеле, его до сего момента окружал кокон непонятного происхождения, который его и оберегал от внешнего воздействия. В момент столкновения кокон стал прозрачным, и Саня увидел – в этот момент ужас и накрыл его с головой, – к кокону присосались тысячи совсем мелких и сотни более крупных туманных сгустков.

Они его жрали!

Отсюда и ощущение, будто он растворяется. Он на самом деле растворялся, оседая в желудках (если они у них есть) этих эфирных тварей.

Столкнулся же он с подобным его коконом!

Только вот обитатель чужого не висел безвольно в нем. Он сопротивлялся, летел ногами вперед, и видно было, что всеми силами стремился как минимум затормозить полет, а то и начать двигаться в обратную. Что еще поразило, – кокон его чист, его не жрали, хоть эфирные сгустки кружились и рядом с ним тоже.

Краткий миг столкновения! На удивление коконы не разрушились, не оттолкнулись друг от друга, они слились.

«Я – Александр Тишилович?» – новые воспоминания и еще большая боль наполнили тело подростка.

Жизнь семнадцатилетнего Александра протекала более разнообразно, но не столь насыщенно. Пустая жизнь, почти без тренировок – обучение в школе и в семье много времени не занимало. Все остальное время он тратил впустую, по мнению его тезки Мещерского.

Но главное – он не умер!

В критический момент его просто выбросило за Грань мира. И что интересно, он сюда уже наведывался, пусть не так далеко за Грань, но все же был здесь. Отец несколько раз его водил в место, где обитают совсем мелкие духи. Но сейчас из-за критического момента он рванул за Грань самостоятельно и не удержался на безопасном уровне, перескочил границу, после чего дальше и начался его бесконтрольный полет, который он всеми силами и стремился обернуть вспять.

Два кокона, две силы, две души, два сознания!

«Кто я? – в муках принималось решение. – Я Мещерский? Но я умер! Я Александр Мещерский, возродившийся в Тишиловиче? Реинкарнация? Перевоплощение? Перерождение? Кто я?!»

– Я… – Уста сковало волей Александра Тишиловича, не дав озвучить принятое Мещерским решение.

Не только Мещерский, но и Тишилович изучал чужие воспоминания, сравнивая их со своими. И в момент, когда первый уже хотел озвучить свой выбор, второй воспротивился, принял самое важное в своей жизни решение. Может, действуя на эмоциях, может, действительно осознал, что сам он не сможет реализовать то, что должен будет сделать, и действуя больше из эгоистических побуждений.

Уже неважно!

Он отдал всего себя Мещерскому: свою немногочисленную силу, свою память, свою душу. Но с одним условием. И условие это – месть! Тот должен будет отомстить… при возможности, – последовало уточнение.

Выбор сделан, и Саня Мещерский с ним согласился.

– Я принимаю твою плату, я принимаю твой долг! И раз я умер, я принимаю и твое имя. Я – Александр Тишилович! – еле слышно прошептали губы метавшегося в бреду парня.

После озвученного выбора лежавшее на земле тело на миг замерло, перестав сотрясаться, успело даже вздохнуть облегченно. Но в следующий момент его выгнуло с еще большей силой: подбросив с земли вверх, поставив на мостик. Кости затрещали, мышцы под кожей заходили ходуном – две души, две силы, два сознания прекратили борьбу, начали сливаться вместе.

Как и любое рождение – оно происходило в муках! Но ничего не длится вечно – тело прекратило содрогаться, слияние закончилось, принеся покой и наконец-то отправив заново рожденного в беспамятство.

* * *

Очнулся я резко и сразу…

– Ох, что ж я маленький не сдох? – свалился набок и скрутился калачиком, стараясь больше не шевелиться.

Боль фантомная сменилась телесной, да еще и мозги плавиться начали. Помню бред, будто летел там куда-то, с кем-то столкнулся…

«Или не бред?»

В голове начали всплывать знания о жизни моего тезки из другого мира – Сани Мещерского. И не просто всплывать, а восприниматься как мои собственные. Я на миг будто раздвоился, прожил две жизни, неотделимые от моего «я», и в то же время вполне самостоятельные.

«Так кто же я теперь? – прислушался к себе. – Тишилович? Имя полностью мое, но и Мещерским я быть не перестал. Не то что не перестал – я был им».

Но почему-то не уверен до конца в этом, что-то во мне точно изменилось, и это не только память. Я думать и воспринимать все стал во многом по-другому, как будто помимо памяти и еще что-то от Мещерского мне досталось, с его сутью нас взболтали и перемешали. В итоге получился немного другой человек, пусть не с полноценными, но все же прожитыми двумя жизнями за плечами.

Вслед за далекими воспоминаниями пришли и сегодняшние, отчего зубы уже не от боли – от злости заскрежетали.

– Панфилов, с-самка с-собаки! С дружком своим Коновальчуком…

Больше ничего осмыслить я не успел, мозг не выдержал напряжения, и меня поглотил спасительный обморок. Сознание отключилось, но в подсознании продолжали прокручиваться две жизни, окончательно переплетаясь между собой.

* * *

Десять лет прошло после первого памятного рейда в Нижний, чуть ли не ставшего для него первым и последним. Спасли неосторожного Ведуна захваченные дезертирами врачи. Потом были долгие десять лет, наполненные боями, очередными рейдами, охотой, а также учебой и тренировками, которым посвящал все свое свободное время Александр Мещерский. Если не лечил или зелья не варил, то занимался со своими новообретенными способностями, которыми его Блистательный наградил. Освоил их на достаточно высоком уровне, теперь уже обходился без всяких невербальных жестов и все многочисленные техники выдавал на одном желании, рефлекторно – это что относится к гравитации. Молния, вода и огонь, так там никаких техник не прибавилось – «шокер» чуть сильнее стал, человека уже вполне по силам вырубить; «вода» – ее уже не просто на донышке собрать, теперь уже полную ладонь за раз зачерпнуть из воздуха можно было; ну и «огонь» – не на одном пальце огонек горел, а на всех пяти пальцах сразу зажигать его научился. Вроде и не впечатляюще, но кто бы знал, сколько раз в рейдах или во время охоты ему эти умения помогали, а то и жизнь спасали.

Так что всем он был доволен, как жизнь складывается, кроме одного – дед не молодел. Подошел к той черте, когда уже даже ведовство ему не помогало, как-то резко он очень сильно внешне постарел и стал выглядеть именно на свой возраст.

Нет, при желании он еще не один год мог протянуть, но вот только желания у него такого не наблюдалось. Вслух не говорил, но видно, что решил старый помирать, больше времени отдыху уделял, в беседке сидел с чаем или кофе в кружке да сигаретой в пальцах зажатой, и о чем-то своем думал.

И вот тут столкнулись их желания: он помирать, а Сашка его отпускать не собирался, не готов был к этому.

Возраст! Ну и что? Ведь нет же ничего невозможного – именно это всю Санину жизнь ему вбивал старый.

Раз ведовство не помогает, можно и по-другому. Всего-то и нужно для этого мантикору завалить да сердце ее добыть. Вернее, не сердце, а сердечный аппендикс, небольшой отросток, отходящий от аорты.

Н-да! Завалить мантикору. Одну из самых опасных тварей, что сейчас Землю населяют. Задние «жабьи» лапы, а от пояса и выше – жуткий кот, весь жестким мехом покрытый. Под мехом чешуя, вполне себе выдерживающая выстрел из ручного, даже крупнокалиберного оружия. Ну и хвост, из-за которого эту тварь и назвали мантикорой – гибкий, длинный, шипом заканчивающийся. И это еще не все достоинства твари: шерсть может менять окрас, позволяя ей на местности маскироваться. Сама тварь инертна к любым воздействиям магических сил.

Представили?

Ну а теперь представьте, что вам все же удалось ее завалить, и у вас есть целых две минуты, чтобы самому себе могилу выкопать и закопаться. Ну или за это время добраться до сердца этой твари, вскрыв ее бронированную тушку. Ведь иначе тот самый «аппендикс», зафиксировав смерть, дает такой импульс жизненных сил, что мантикора оживает, все ее раны на глазах заживают, и вам предстоит снова разбираться с очень и очень злой, самой опасной представительницей Земли.

Саня сумел ее победить!

Помогло его сильнейшее сродство с гравитацией: не зря жилы на тренировках рвал и новые техники придумывал. Вот «гравитационным прессом» и придавил мантикору, но давил не на саму тварь, а на местность, иначе бы вырвалась. Вот так, что есть сил удерживая «монстру эту», на полусогнутых к ней подошел, поддел кинжалом чешую на затылке и навалился на него всем весом, вдавливая внутрь черепа.

Вроде бы просто, да только сколько нервов сжег… из-за этого, скорее всего, и сил не рассчитал, от испытываемого страха выложился до донышка. В самый последний момент тварь не удержал, мантикору-то убил, но и она напоследок сумела приложить его хвостом, на жало насадила и тогда уже сдохла.

Время тик-так, тик-так, начало отсчитывать минуты до ее воскрешения. Вот тут первые сомнения и появились, не зря дед говорил, чтобы не спешил, мол, недостаточно ты еще силен, да и он еще поживет.

Поживет-то поживет, да только не верил он в это. Сто процентов помирать готовился и в ближайшее время, так как даже о внуках разговоры перестал заводить. Да и по поведению его, как и говорил раньше, видно было все. Вроде и гонял Саню, но уже так, скорее по привычке. Успокоился старый, успел все свои знания ему передать, жить теперь не для чего.

Вот мысли о деде и придали Сане сил: вытащил из себя жало, выпил зелья, только в них сейчас спасение. После чего буквально разорвал тушу мантикоры, благо брюхо у нее не такое бронированное, так что успел вовремя добраться до «аппендикса», который уже начал кристаллизоваться. Чуть ли не в последний момент срезал мешочек и принялся его своей живой кровью наполнять. Только так можно «успокоить» растущий на глазах кристалл, законсервировать его, не допустить срабатывания. Когда жидкость в «аппендиксе» полностью кристаллизовалась, Саня сразу же прекратил его своей кровью подпитывать. Тут тоже важно уловить момент: чуть переборщишь и испортишь столь желанный ресурс, способный любому старику молодость вернуть. Но хоть сил в теле и не осталось, ведать Александр не перестал, так что подкрепленные теорией знания по полной использовал, все у него…

– Получилось! – выдохнул он, развалившись на теле уже окончательно мертвой твари.

Рано расслабился, животные к ареалу обитания мантикоры не подойдут никогда, а вот люди вполне могут сунуться, или по незнанию, или же целенаправленно, как тот же Саня.

Кто они такие и откуда взялись, Саня так и не узнал.

Увидел их вовремя, даже сумел в отрыв уйти ненадолго, только вот зельями организм не обманешь. Рану обезболить получилось, как и кровь остановить, теперь все силы на ее заживление уходили, не до сражений.

«А сражаться придется, – увидел он их, идущих по его следу и довольно быстро отрыв сокращающих. – На тушу мантикоры, наверное, наткнулись, и уж точно такой куш не захотят из рук выпускать».

Помог деду, называется.

Мысль о деде снова придала сил, злобой внутри полыхнуло, уже стало понятно, что уйти не получится, как и восстановиться не удастся, чтобы достойный отпор им дать.

Но хрен им, а не омолаживающий кристалл!

Скинул с себя рюкзак, достал чехол с добытым недавно трофеем, а также другие артефакты, имеющие немалую цену, но неспособные ему сейчас помочь. Упаковал все это в рюкзак. Уже не экономя, залился по уши зельями и снова в отрыв рванул…

– Ты чего, чухан, в партизана решил поиграть? – в очередной раз тряхнув Саню за грудки, прорычал здоровяк ему в лицо. – Где кристалл, я тебя спрашиваю?

Говорить Александр уже не мог, пятикилометровый забег на пределе сил, а потом и избиения, когда его все же нагнали и затащили в чудом сохранившееся здание бывшего дома культуры, лишили всех оставшихся сил.

– Где?! – ревел раненым зверем здоровенный мужик, как невесомую куклу, держа Саню на весу, воткнув бешеный взгляд в его глаза. – Где кристалл, сучий ты выкормыш?

Уже не раз он чувствовал прикосновение смерти, не только тело на миг холодом сковывало, но и сознание уплывало. Но пока одни прикосновения, окончательно забирать костлявая его не спешила, такое ощущение, будто нравится ей, что здесь происходит, и хочется ей заполучить Александра в виде сочной отбивной. Так что холод отступал, ну а после очередного удара он снова в сознание возвращался.

– Гра, – здоровяк зарычал от бешенства, увидев, что в ответ на все его вопросы Саня криво усмехнулся да попытался ему в лицо плюнуть.

Рюкзак он успел спрятать – в бывшем поселке нор хватает. Вот в одну такую во время забега Александр и сунул его, так что фиг эти гаврики что найдут.

Тут же последовали удары: здоровяк одной рукой его держал, другой как молотом орудовал. Особенно старался по истекающей кровью, нанесенной мантикорой ране попасть, что снова вскрылась, не успели зелья ее залечить.

– Клёпа, полегче, – обеспокоенно крикнул второй мужик, что тут присутствовал, остальные, когда осознали, что при Сане ни кристалла нет, ни чего другого интересного и ценного, а также он не колется, куда все дел, пошли обратно по следам недавнего забега искать его захоронку. – Грохнешь его раньше времени… Клёпа, нет!

Но у Клёпы крышу окончательно сорвало, последовал такой удар, что из Сани окончательно дух выбило, так что когда его с разворота, придавая ускорения, бросили в ближайшую стену, он этого уже не почувствовал. В это время он с радостью встретил объятия смерти, почувствовав, как все тело сковало холодом, избавив его от боли и переживаний. И в этот раз, похоже, уже навсегда.

* * *

– Клёпа, твою за ногу!

Напарник Клёпы подскочил к лежащему у стены охотнику, завалившему мантикору, попытался нащупать пульс и не находил его.

– Ты что, дебилоид, натворил? – чуть ли не взвыл он, кинув злобный взгляд на пришедшего в себя здоровяка, только начавшего осознавать, что именно он натворил и в какую жопу попал. – Нас же только попугать его оставили, а ты…

Все попытки реанимировать охотника ни к чему не приводили, тело его стремительно остывало, и ни массаж сердца, ни влитые в него дорогущие зелья не могли исправить ситуацию и вернуть того к жизни.

– Труп, – выдал он вердикт, выпрямляясь и отвечая на невысказанный вопрос старшего их группы, они как раз вернулись, так ничего и не найдя. – Перестарался Клёпа.

– Грач, да я…

– Кончай базар! – прервал Грач Клёпу. – Уходим! Большой, Глыба, с этого дебилоида глаз не спускать!

– Грач, да я же…

– Похер, что ты там хотел, – в очередной раз не стал его слушать старший их группы. – С данного момента это только твои проблемы! Напортачил – отвечай! Перед шефом сам ответ держать будешь, я за тебя, придурка, – посмотрел он на не на шутку испуганного здоровяка Клёпу, – в этот раз вписываться не собираюсь. Даже не представляю, как ты стоимость кристалла возмещать будешь.

Два здоровяка, не уступающие размерами Клёпе, встали рядом с ним и подтолкнули к выходу. Придется им до самого дома за ним следить, няньками работать, чтобы не смылся или, не дай бог, не помер в дороге случайно.

* * *

Саня недолго наслаждался отсутствием боли, сознания, как ни удивительно, он не потерял. Так что, пусть ничего не слышал, да и наблюдал за всем, как через толщу воды. Очень чистой воды. Он наблюдал, как его… Его?! Реально, он сейчас в шоке наблюдал, как его избитое тело к жизни вернуть пытались: мужик довольно профессионально ему массаж сердца и искусственное дыхание делал. Массировал горло, чтобы протолкнуть в пищевод какие-то зелья, и опять массаж сердца.

Вот вернулась группа, что отправилась на поиски его захоронки. Ха-ха, без его рюкзака: судя по их виду, найти его они так и не сумели, что радовало. Пусть так, но нагадить он им сумел. Спасибо здоровяку, что забил его до их возвращения, иначе бы за него более серьезно взялись.

Проводив взглядом направившихся к выходу убийц, Саня только теперь понял, что не чувствует объятий смерти, холод его отпустил. Вот это его испугало, думал, что это его последние мгновения, умер, воспарил, посмотрел на свое мертвое тело и отправится на перерождение. Но не тут-то было! Никакого яркого света, никакого тоннеля, ангелов тоже не видать, как и духи предков не спешат его встречать.

Вертя головой, он наткнулся взглядом на… призрака, парившего у него за спиной в виде размытого человекообразного бело-серого облака. И от этого облака несло привычным холодом, похоже, он не со смертью встречался, а от ударов здоровяка пролетал сквозь этого призрака, вот ему и чудились касания дамочки с косой.

– Ты кто? – Раз не умер… окончательно не умер, Саня попытался завязать разговор, чтобы узнать, что это тут такое происходит.

Но его вопрос неожиданно взбесил призрака, он невероятно громко заорал:

– Это мой дом!

И тут же последовал удар, окончательно отправляя Саню… нет, не в нокаут, в долгий-долгий полет.

* * *

– Арх, – очнулся я от нехватки воздуха и сумасшедше колотящегося сердца.

Стоило отдышаться, как появилось понимание: больше никакого раздвоения личности не ощущается. Память окончательно в порядок пришла, хоть и несколько странно помнить две жизни, но теперь это мои жизни, мой опыт и мои знания, которые, впрочем, еще придется переварить и осознать.

А все из-за того, что в этих знаниях было слишком много различий с миром Александра Мещерского, хотя и немало совпадений. Но со всем этим потом разберусь, сейчас тело болит жуть как, да и голова чугунная, думать совсем не хочется. Ярко горит только одна мысль – о мести и о семье…