Текст книги "Продюсер"

Часть 7. Медная труба

Весна 2011 года. У нас на руках уже шестая или седьмая версия сценария. Каждое слово имеет значение, каждая сцена препарируется авторским скальпелем, путь каждого характера прослеживается от рождения и до конца сценария, вплоть до титров, рассказывающих о его последующей жизни. Но вперёд мы по-прежнему не двигаемся.

Событие, на котором основывается сюжет, выбрано – это пожар.

Я упоминал раньше, от школьного спектакля авторы отказались ещё на ранней стадии – он остался в фильме небольшим атавизмом в виде польки, которую ученики готовят к празднику школы. От выборов президента школы тоже было решено отказаться, как из-за политической обстановки, так и из-за отрыва от школьной реальности. А пожар – это прекрасно. Он таил в себе загадку, детективную составляющую, интригу.

Даже после того как авторы определились с сюжетной основой, сценарий никто не решался назвать законченным. Раз сценарий не принят, то и начинать производство нельзя. Скажу по секрету, если тот, кто руководит процессом, не примет волевое решение, то сценарий не будет закончен никогда. Вы уже снимете фильм, а сценарист или режиссёр по-прежнему будут искать альтернативу. Когда находишься в начале пути, в это трудно поверить, но нередко оказывается именно так.

Никто не примет решение за вас. Даже самые опытные сценаристы и режиссёры могут оказаться весьма нерешительными персонами. Ищущими, так сказать. Поэтому выбирать и решать придётся вам. Если вы не разбираетесь в драматургии и структуре, то вам придётся опираться исключительно на мнение авторов. Сначала это будет убедительно, но когда ваш бизнес начнет буксовать, то вы поймёте, что лучше разобраться самому, чем ждать, что это сделают за вас.

Дедлайн! Это святое. Прежде всего он необходим для самого себя. Записывайте точные даты, заранее перепроверяйте готовность всех, кто должен что-либо выполнить к этим датам, требуйте исполнения.

И снова об ошибках, которые формировали течение нашей жизни. Мы пренебрегли дедлайнами. К июню 2011 года они были нарушены все. Мы запутались. И в версиях сценария, и в своих желаниях. Мы – не только продюсеры, но все участники процесса. Если бы мы начали снимать этот фильм тогда, то он и близко не был бы таким, каким получился сейчас. У нас не было бы ни Хабенского, ни Ефремова, ни Андреевайте, ни Паля, а самое главное, у нас не было бы Семёна Трескунова. Поэтому сейчас я могу быть только благодарен тем ошибкам и собственной нерешительности. Так сложилась судьба этого проекта.

Но! Обращу ваше внимание, что рано или поздно эту решительность всё равно пришлось проявить. Всем. И авторам, и режиссёру, и продюсерам. Это случилось намного позже.

Очень важный аспект, который мы поняли как раз в тот период времени, (не только с нашими авторами, но и на других проектах) – важность мотивации каждого участника для такого мощного энергетического процесса, как кино. Дело в том, что в кинематографе этой мотивацией являются вовсе не деньги. Человека неподготовленного такой поворот может поставить в тупик. По нашим приземленным понятиям, договоренности о сумме в рублях достаточно, чтобы получить взамен услуги. На деле оказывается, что нет. Такое встречается и в повседневной жизни, но в мире искусства – сплошь и рядом. Сложность заключается в том, что от услуг автомеханика или риелтора можно безболезненно отказаться, наняв другого, а вот найти хорошего сценариста чуть сложнее. Как бы вас ни убеждали сами сценаристы, конечно, найти замену можно.

Когда я только познакомился с величайшими тренерами в фигурном катании Тамарой и Игорем Москвиными, Тамара Николаевна, работавшая тогда с моей любимой спортивной парой Еленой Бережной и Антоном Сихарулидзе, поразила меня в интервью одной фразой:

«Суть в том, чтобы делать свое дело. Потому что если ты не будешь его делать, то его будет делать кто-то другой. Лучше, хуже – не важно, но он это сделает».

Когда фраза «незаменимых нет» звучит отстранённо от обстоятельств, она не производит на тебя подобного впечатления, как будучи произнесённой тренером, в буквальном смысле увешанным золотыми олимпийскими медалями. В спорте всё просто: не подготовился, оступился, простудился, задумался – всё, золотую медаль повесили на чужую шею. Не на твою.

В искусстве всё размыто. Мой дедушка, воспитавший несколько олимпийских чемпионов по борьбе, искренне возмущался, когда на конкурсе Чайковского организаторы приняли решение никому не вручать первую премию. По их мнению, уровень участников не дотягивал до статуса конкурса. Это, конечно, отвратительный принцип. Для любого человека, познавшего суть спорта, неприемлемый.

Многие авторы будут вас убеждать, что без их участия кино у вас будет совершенно не того уровня. Либо пусть будет гениальное, либо вовсе никакого. Максимализм – это прекрасно, но потеря связи со здравым смыслом, отсутствие сбалансированного подхода и умения идти на компромисс некоторым не позволяет двигаться вперед. Самовлюбленному художнику всё равно, что ваша компания простаивает и вы не можете прокормить тех людей, которым дали работу. Так что, когда вам будут говорить о бездушности, можете парировать в ответ.

Чаще всего этот максимализм является следствием либо неокрепшей юношеской психики, либо старческого кризиса. Проявляется он не только в поиске великой истины творчества, но и в отсутствии уважения к работе других.

Однажды мы в поисках партнера для одного из проектов отправились с неким режиссёром к известному продюсеру. Офис у него был довольно аскетичный, но уютный, в кабинете – ничего лишнего, только стол, диван, шкаф с призами и телевизор. Всё очень просто. Коридор украшен афишами полнометражных фильмов, штук двадцать. Это лишь часть того, что этот продюсер снял. Среди них призеры всех мыслимых и немыслимых фестивалей, и фильмы, собравшие миллионы долларов в прокате, и просто хорошее кино. Первое же, что тихонько буркнул режиссёр, не снявший ничего, кроме пары короткометражек: «Господи, сколько же всякого говна наснято». Мы тогда не обратили на это внимания, а зря. Ну хоть запомнили.

Критерий производительности, критически важный для любого бизнесмена (а продюсер – прежде всего бизнесмен), для людей искусства чаще всего определяющим не является. Так было всегда. Импресарио запирали Джоаккино Россини, пока он не напишет очередной акт оперы, а ещё один композитор – Джузеппе Верди – сам запирал Темистокле Солеру, пока тот не напишет ему обещанное либретто. И никого из этих запертых ребят язык не повернется назвать бездарным.

Многие обыватели думают, что гонорар не привлекает авторов, так как они и без того неплохо зарабатывают. Это не совсем так. Деньги для гордого и самоуверенного автора не будут основанием для выполнения работы, даже если ему в прямом смысле слова нечего есть и нечем гасить кредиты. Неоднократно на моей короткой продюсерской памяти случалось так, что сценаристы и режиссёры отказывались сотрудничать по политическим и социальным соображениям. Уточню – не продюсеры им отказывали, а сами авторы не соглашались на миллионные гонорары и возможность реализовать свои творческие задумки, так как продюсеры, по их мнению, занимали не ту позицию.

Как вычислить этих людей на ранней стадии, я до сих пор понять не могу. Остаётся только первичный детектор адекватности, четкие договоренности и приветливое аполитичное общение. Помнится, некоторые продюсеры пытались установить с авторами дружественный контакт – вместе пили, пели, отдыхали и работали по мелочи, но как только авторам предоставлялась возможность сделать что-либо по-крупному на стороне, то и такие тесные взаимоотношения переставали быть определяющими. То есть вывести какую-то одну формулу не представляется возможным. Просто помните о том, что:

1. Никто, даже ваш друг, вам не гарантирует результата, если у вас нет четких договоренностей.

2. Никто, даже ваш друг, вам не гарантирует результата, даже если у вас есть договоренности, а у него нет мотивации.

3. Незаменимых нет.

Дело в том, что идти в суд – это тоже довольно мощный шаг с не предсказуемыми последствиями, особенно с нашим правосудием, страдающим от собственной неопытности в плане трудового законодательства и авторских прав. Все об этом помнят и пользуются безнаказанностью.

Поэтому, когда я говорю о мотивации, я хочу, чтоб вы воспитывали в себе качества психолога и аналитика. Поймите, чего автор по-настоящему хочет, и заинтересуйте его этим. Это не означает, что нужно ходить с ним на акции протеста, пить с ним и давать полную свободу в творчестве. Это означает…

Я не знаю, что это означает. Просто помните, что для людей с психикой, изъеденной творчеством и самоедством, порой гораздо важнее понимание, сострадание и восхищение, нежели денежный чек. Кстати, многие продюсеры этим удачно пользуются, получая продукт бесплатно – за возможность реализоваться, так сказать. Решайте сами, каким именно продюсером вы хотите быть.

Когда вы станете большим-пребольшим продюсером, эти проблемы перестанут для вас существовать. Один проект заканчивается, другой начинается, режиссёры и другие творческие единицы исполняют свои функции, сменяя друг друга, как в калейдоскопе. Естественно, регуляторами при подобном уровне производства является только договор и исполнение сторонами своих обязанностей, а проблемами занимается юридический департамент.

У такого конвейера есть и свои минусы – у тебя, как у хозяина бизнеса, уже нет возможности подключаться к каждому проекту. Тебе становится всё равно, какое именно кино сегодня реализовывать, одно или другое. Я не об уровне проектов – его можно и проконтролировать. Я о подключении. Продюсерски перепоручить реализацию невозможно, потому что это только твоя компания, остальные – доверенные лица. Какими бы великолепными работниками ни были, они всего лишь исполняют функцию, каждый со своей собственной мотивацией.

Вкратце, мы так и не поняли в тот период, чего именно добивается от нас Местецкий как сценарист и режиссёр, но самое главное, что мы не очень понимали, чего сами хотим добиться. То ли мы даем свободу автору, то ли нам нужно снять кино, то ли любое кино, то ли именно это.

В этот же период мы совершили ещё одну мощнейшую стратегическую ошибку. Как ни странно, ничему не научившись, совершали её впоследствии раз за разом. Дружеское подключение к исполнителям заказа чревато решением не ваших проблем, а их собственных.

К примеру. Большая корпорация. Заработная плата выдается 25-го числа каждого месяца. Удобно это работнику или неудобно, корпорацию это не волнует. Если ему нужно платить за квартиру 24-го числа, то пусть либо откладывает, либо занимает на денек-другой у своих друзей. В маленькой же компании вас всегда будут пытаться раскачать на какие-нибудь подвижки.

«Не могли бы вы, пожалуйста, заплатить на день раньше, так как мне нужно:

а) отдавать кредит,

б) платить за квартиру,

в) сделать подарок жене».

Нужное подчеркнуть.

Если вы думаете, что вам за это будут благодарны, то вы себя обманываете. Как в любом другом животном мире, это будет расценено как слабость, и вами просто начнут пользоваться. В общем, тогда и не раз ещё мы входили в положение, помогали закончить с другими делами, платили вперед, подстраивали платежи. Я перестал это делать только в прошлом декабре. Да, вот так. И горжусь собой. Я не уверен, что если бы когда-то прочитал подобную книгу, то смог бы сделать выводы на чужих ошибках. Вряд ли. Может быть, вам этот текст поможет всё понять чуточку раньше.

К примеру, взять закон построения хорошего сценария. Первейшее правило: всё в нем должно быть подчинено главной идее. Если сцена не работает на главную идею фильма, то её спокойно можно выбросить, и ничего не изменится. Как ни странно, но хороший бизнес строится точно так же. Если что-то не подчинено главной идее, то оно должно быть устранено. Если ваш работник (от режиссёра до гримёра) уделяет часть своего внимания другому делу – иному проекту, заботам, хвостам, личной жизни – в ущерб вашим целям, то необходимо избавиться либо от этих побочных дел, либо от самого работника.

Мы думали, что если поможем автору завершить его параллельные проекты, то он сможет полностью переключиться на наш фильм, разрешить сценарный кризис и приступить к своим режиссёрским обязанностям. Но хвост хвосту рознь. Когда мы финансово поучаствовали в завершении мощной короткометражки «Незначительные подробности случайного эпизода», то мы никак не могли себе представить, к каким последствиям это приведет. Фильм получил заслуженное признание на «Кинотавре», мы съездили в Сочи, искупаться в море и лучах славы, но по возвращении оттуда Михаил Местецкий понял, что он не может, не хочет, не будет снимать «Хорошего мальчика». За эти месяцы его приоритеты изменились, мотивация стала совершенно иной, он для себя решил, что на «Кинотавр» необходимо возвращаться с совершенно другим фильмом. Имеет право. Наш «Хороший мальчик» одновременно лишился сценариста и режиссёра. После года стараний, страданий и вливаний, мы сидели с компаньоном в кафе и совершенно не понимали, что нам делать с восемью версиями сценария.

P. S. Сейчас не хочется даже повторять то, что я говорю в конце каждой главы, – просто настроения нет.

Часть 8. Пустота

В общем, событийно в этой главе и писать-то не о чем. Хотя, весьма вероятно, это был один из самых главных периодов в обретении самостоятельности. Только что у тебя был длинный список задач, но внезапно они все сжались до маленькой строчки «что делать дальше?».

Честно говоря, у нас было не так много знакомых режиссёров, тем более талантливых, чтобы просто взять и нанять. Сильно позже выяснится, что мы не замечали происходящего под самым носом, но пока мы были в растерянности, как дети, которых бросили. Мы хватались за возможность сотрудничать с теми же и другими авторами абсолютно не из-за перспектив, а из подсознательного страха остаться в одиночестве. Ложные цели – надо уметь их идентифицировать.

Жизнь продолжалась – мы наладили производство корпоративных роликов, продвигали их на телеканалы и в Сети, но всё это не имело отношения к главной цели – производству художественных фильмов для кинотеатрального проката. А время шло. Точнее, оно взяло разгон. Через три-четыре года оно будет бежать со скоростью Болта.

Нашу растерянность немного скрасила Оксана Карас. Наш друг и режиссёр наблюдала за происходящим с проектом и читала все версии сценария «Хорошего мальчика». Именно её решительность в тот момент позволила получить единую версию сценария. Работающую, как выяснилось потом.

Хочу сказать, что за следующие пять лет я неоднократно встречался с редакторами самого разного уровня, но ни разу не видел, чтобы так аккуратно и толково работали с материалом. Со сценариями подобного наполнения мне удавалось работать не так часто, но мне приходилось сталкиваться с выдающимся неуважением и непониманием от редакторов как к «Хорошему мальчику», так и к другим, не менее славным работам. Поэтому я точно знаю, с чем сравнивать.

Здесь я в очередной, но не в последний раз хочу поговорить о доверии к тем, кого вы наняли, и понимании собственных устремлений. Если вы обратились к автору (сценаристу, режиссёру, художнику), то вы доверяете ему некий фронт творческих работ. Там он должен раскрыться, иначе результат будет неинтересным. Контролировать этот процесс необходимо очень аккуратно. Если вы не чувствуете единения на ранней стадии, не ощущаете, что получаете именно тот продукт, который хотите, лучше смените исполнителя ещё на стадии синопсиса. Дальше будет хуже, и возросшие разногласия приведут либо к кризису, либо к разрыву.

Не давите на пружину. Каким бы сильным вы ни были, рано или поздно пружина выстрелит.

Понять грань между корректировками и разрушением очень трудно. Конфликты на этой почве, конечно же, характеризуют обе стороны. Потому что в роли разрушителя может оказаться любой – и автор, и продюсер. Он считает, что вы рушите ему творчество. Вы думаете, что он вам ломает бизнес. Кто в итоге виноват? Конечно же, вы. Если даже упрекнуть автора в том, что он провоцировал конфликт и саботировал проект, то всё равно – выбрали-то его именно вы. Либо выбрали неправильно (автора или проект), либо потеряли контроль.

Всё зависит от вас. С первого шага и до последнего. Если сделали ошибку в начале пути, то впоследствии вам же её и придётся исправлять. Сегодня, когда «Хороший мальчик» снят, мы сталкиваемся с последствиями ошибочных установок и договоренностей пятилетней давности. Вылезает всё. Как в созданном материале, так и в отношениях.

Отличие между корректировками и разрушением заключается в том, что корректировки – это когда вы смогли убедить автора в необходимости таких изменений. Всё, что находится за пределами договоренностей, – это силовое воздействие. То есть, по мнению автора, разрушение. Впрочем, иногда бывает и так, что правки внесены продюсерским решением. Сценарист или режиссер по прошествии времени признаёт свою неправоту. Не всегда это происходит искренне, но происходит очень часто. Не бойтесь настаивать на своём, если уверены в последствиях. Отвечать за результат в прокате всё равно вам.

Оксана Карас подготовила единую версию сценария, самым аккуратным образом освоив материал, созданный Местецким и Кантором. Это было сделано настолько филигранно, что сами авторы не сразу поняли, где прошла линия разреза в тексте. Забегая вперед, скажу, что именно эта версия в итоге стала основной на съёмках фильма, спустя четыре года. Редактура ещё продолжалась, и наполнение фактурой, и удаление лишних сцен, но структура, путь героя, всё это обрело форму именно тогда, летом 2011 года.

Да – у нас был сценарий. Но! У нас совершенно не было уверенности в том, что теперь мы получили то, что хотели. Дело в том, что ещё на этапе создания очередной версии этот материал оказался у менеджера одной из крупнейших производящих и прокатных компаний. Мы искали партнеров и решили попытать счастья через дружественный контакт.

Ответ был очень жестким: «Никому из моих коллег сценарий не понравился».

Какова была бы моя реакция на подобный комментарий сегодня? Я бы обязательно организовал встречу. Если это одна из крупнейших компаний, то не стоит пренебрегать возможностью обсудить, даже при негативной оценке. С одной стороны, в этой компании за четыре года сменилось руководство на всех уровнях. С другой – те люди, что там тогда работали, сейчас занимают высокие должности на каналах и в дистрибьюторских конторах. Зачем терять контакты? Вопрос риторический.

На этой гипотетической встрече стоило бы продемонстрировать гибкость и умение подстраиваться под обстоятельства. Наш сценарий обвинили в «социальщине» – значит, можно поговорить, как это исправить. В нашем сценарии недостаточно «эмоционального катарсиса» – значит, можно предложить решения по усилению драматической составляющей. То есть любыми средствами необходимо зацепиться за разговор и не отпускать возможного партнёра ни на шаг. Может, это ни к чему и не приведёт, но вы обязательно должны что-либо вынести из подобного общения, иначе это время будет потрачено впустую.

Мы тогда повели себя не как продюсеры, а как соавторы – просто расстроились и даже немного обиделись. Были не гибкими. Ничего не познали и не приобрели. Это был первый контакт – холодный, не разработанный, с компанией, в контент которой мы, мягко говоря, и не вписывались. Для того чтобы найти настоящего партнёра, необходимо обойти все компании – большие и маленькие, фестивальные и прокатные, все. И даже если ваш сценарий большинству будет нравиться, то только на втором-третьем круге вы найдете партнёра, друга, единомышленника.

Сейчас я бы не остановился, а тогда – на короткий срок мы потеряли веру в собственные ощущения, отодвинули проект на второй план, начали помогать разным авторам с другими проектами, искать что-то ещё. Весьма вероятно, что подобная передышка была важна для накопления энергии, но, как я сказал в начале главы, с точки зрения событийности это был самый порожний период в жизни проекта «Хороший мальчик».

Трудно сказать, что нужно делать, чтобы эту веру не потерять, если все вокруг отказываются продолжать проект. За эти годы я встречал немало людей, одержимых идеей, о которой, по моему глубокому убеждению, стоило бы забыть. В поиске путей для реализации они порой доходят до министра культуры и президента страны. Иногда они даже реализовывают свои проекты, а потом продолжают носиться в попытках его пристроить. И всё это с какой-то адской фигней! Простите.

Если твоё убеждение никто не разделяет, значит, у тебя шизофрения.

Как не превратиться в такого сумасшедшего? И чем Стив Джобс отличался от фантазёра, находящегося на пороге психушки? Если бы его идеи не реализовались, то, видимо, ничем.

Получается, дело в реализации? В каком виде? В успешной и востребованной покупателями? Или только для себя и узкого круга? Сколько именно зрителей являются порогом успешности? Как у авторского фильма? То есть с ограниченным прокатом. Или хотя бы тысяч сто зрителей (около 25 миллионов рублей сборов)? Или с момента окупаемости проекта? Практически любой сценарист и режиссёр скажут, что и ста зрителей, включая их собственную бабушку, достаточно, чтобы посчитать проект реализованным. Может ли для продюсера такой критерий быть достаточным? Вряд ли. Если бы разработки Джобса принесли компании лишь убытки или даже слишком маленькую прибыль, то никто бы не назвал его работу успешной. Весьма вероятно, его продолжали бы считать гением, но опять уволили бы из компании.

Сколько бы вы ни занимались кино, помните: вы – продюсер. Никто и никогда вам не скажет спасибо за реализацию его творческих фантазий для ста человек. Всё равно всегда и везде автор будет считать, что это он осчастливил вас своим творчеством, а не вы его – своими деньгами. Поэтому единственным мерилом вашей успешности могут быть только продажи. Фестивали, «резонансные» закрытые показы и мнение чьего-либо высокопоставленного родственника – лишь способы монетизировать ваш талант распознавания настоящего художника.

Как не стать сумасшедшим? Только насмотренность, начитанность и чувство вкуса позволят вам найти правильные ориентиры. Это совершенно неизмеримые и необъективные понятия. Научиться этому негде, но стремиться к этому необходимо.

Если вы просто денежный мешок (оставьте телефончик, кстати), то вам необходимо найти поверенного в делах кинематографа и ориентироваться только на его мнение. Зачастую в подобной ситуации люди доверяют свои средства пройдохам, так и не поняв, какую ерунду те для них снимают или продюсируют. К сожалению, примеры успешного тотального доверия, как в случае с Вуди Алленом, слишком редки, чтобы на них ориентироваться. Кстати, первой его работой, между прочим, была переработка существующего сценария. Там-то он впервые продемонстрировал свои коготки, выдавив из проекта довольно известного актера, переписав сценарий под себя, а затем завершив проект в сплошном противостоянии с продюсерами и… всеми остальными.

Ещё один парадокс. Иногда для бизнеса чувство вкуса и стиля только мешает. Некоторые по-настоящему успешные проекты, особенно в отечественном шоу-бизнесе, – это верх безвкусицы. Они и ориентированы на людей с подобным менталитетом, и достигают желаемой цели. То есть чувство вкуса – это не умение ценить прекрасное, это умение почувствовать то, что хотят увидеть на экране представители целевой аудитории вашего проекта.

Я никогда не стремился к подобному успеху. Я не хочу и не буду продавать жвачку. Мы в компании ищем баланс между художественным наполнением проекта и востребованностью у зрителя. Такой подход, скорее всего, не принесёт сверхприбыли, так как целевая аудитория из-за него сужается. Зато нам не придется краснеть за собственные фильмы.

Важно!

Про баланс. Запомните, что авторы всегда будут считать, что вы продаетесь в угоду коммерческой выгоде. Другие продюсеры всегда будут считать вас недобизнесменом, если вы считаетесь с мнением автора. Вам следует это знать. Но вы можете сделать более четкий выбор в сторону коммерции, и никто и никогда не сможет вас в этом упрекнуть. Посылайте всех к чёрту. Весьма вероятно, что никакого баланса и не существует.

Только ближайшие лет пять-шесть покажут, в правильном ли направлении движется наша компания, а пока – это всё фантазии. Видите, как легко философствовать, когда ничего не происходит?! Пора что-то предпринимать.

Через полгода после разрыва с авторами мы… встретились с ними вновь, чтобы реализовать проект «Хороший мальчик» с большим и уважаемым продюсером.

P. S. Как и обещал, снова напоминаю: что бы вы ни прочитали здесь или где бы то ни было ещё, не бойтесь, идите вперёд и слушайте только свою собственную голову.