Текст книги "Частный сыск есаула Сарычева"

– А если Евгений, действительно, жив? – бывший есаул взял из стоявшей на столике коробки сигару. Понюхав ее, одобрительно кивнул и раскурил от свечи. – Знаете, что означает моя фамилия? Сарыч – это ястреб из породы канюков, охотящихся в степи за грызунами. А уж хромую крысу я всегда достану.

– В моем доме? – вскинул голову Филиппов. – Я прикажу выкинуть вас вон!

– Не прикажете, – стряхнув в камин столбик серого пепла с сигары, усмехнулся Павел. – Хотя бы потому, что прекрасно знаете о случившемся с профессором, его сыном и коллекцией. И сейчас просто прикидываете, как лучше избавиться от меня. Заставить навсегда замолчать или откупиться? Применять физические и иные меры не советую: надежные люди знают, куда я пошел, и располагают материалами против вас. А вот откупиться? Я не против. Условия вам известны.

Борис Васильевич снял пенсне и потер пальцами покрасневшие глаза. Мозг его лихорадочно работал, отыскивая единственно верное решение. Вне сомнения, визитер знает многое, но не все. Есть ли у него веские доказательства? Ну, если Евгений Тоболин на самом деле остался в живых, – что мало вероятно, – он мог рассказать обо всем. Гришин будет нем как рыба. Этьен и крепыш тем более – они полностью во власти Филиппова. Значит, остается один Евгений? Но у него нет никаких доказательств! Коллекцию он получил сам, все документы в банке оформлены правильно, а рассказывать байки умеет любой. Что могут противопоставить деньгам Филиппова бывший есаул Сарычев и сопляк Тоболин? А ничего! Но не в собственном же доме разбираться с нахалом?

Хозяин встал, прохромал к бару, открыв дверцу, пробежал взглядом по бутылкам. Ехидно усмехнувшись, взял графинчик водки, настоянной на лекарственных травах. В микродозах эта настойка лекарство, а две-три рюмки могут привести человека в почти невменяемое состояние. Достав две рюмки и вазочку с конфетами, он вернулся к креслам и наполнил рюмки:

– Давайте поговорим, как деловые люди. Без лишних эмоций и ненужных оскорблений. Ваше здоровье! – пригубив рюмку он начал греть ее в ладонях.

Сарычев тоже выпил и затянулся сигаретой, ожидая продолжения.

– Вы, кажется, говорили о десяти тысячах? Поверьте, это слишком много. Подождите, не возражайте, – Борис Васильевич снова наполнил рюмки. – Надо все хорошенько взвесить, обсудить и прийти к обоюдному соглашению. Не так ли?

– Конечно, – согласился Павел Петрович и почувствовал, что тело его становится каким-то чрезвычайно легким, а голова тяжелой, как свинец.

– Поэтому не будем торопиться, – искоса посматривая на него, ворковал Филиппов. – Торопливость просто губительна при серьезных разговорах. Вы мне представляете свои доказательства, а я их оцениваю, и только тогда решаем, сколько они стоят? Согласны?

Сарычев сидел с отрешенным видом, силясь понять, что ему говорят. Слова хозяина с трудом доходили до его сознания, временами мутившегося до такой степени, что становилось темно в глазах. «Отравил, сволочь, что ли? – подумал Павел Петрович. – Или дает себя знать напряженная игра трое суток подряд?»

Он поднялся и, сделав нетвердый шаг, выбросил в камин недокуренную сигару. Руки казались вялыми, мутило, хотелось лечь и забыться, оставив все – Тоболиных, коллекцию, Филиппова…

– Ходзуми! – хлопнув в ладоши, позвал Борис Васильевич.

В гостиную вошел японец и поклонился хозяину. Сарычев неуверенно обернулся, недоумевая, зачем здесь слуга? Кажется, речь шла о серьезных вещах, не предназначенных для чужих ушей?

– Проводи господина, ему пора, – велел Филиппов.

– Н-не подходи, – сунув руку в карман, заплетающимся языком предупредил Павел Петрович, совсем забыв, что он безоружен.

Слуга кошачьей походкой приблизился и, увернувшись от удара ноги Сарычева, пытавшегося пнуть его в промежность, ловко врезал есаулу пяткой в живот. Павла сложило пополам и бросило на пол. Он даже не успел толком понять, что произошло. И не хотелось вставать, драться, не хотелось больше ничего.

Японец подхватил под мышки рослого Павла и, кряхтя от напряжения, поволок его к лестнице. На верхней площадке он сбросил тело Сарычева вниз и сбежал следом за съехавшим по ступенькам полубесчувственным визитером. Взяв есаула за ноги, японец потащил Павла к калитке, не обращая внимания на стоны и проклятия, раздававшиеся за спиной. Дотащив гостя до ворот, Ходзуми сильным пинком выбросил его на улицу…

Приземлившись на мостовую, Сарычев услышал, как сзади лязгнул замок калитки. С трудом встав на четвереньки, он помотал головой, разгоняя туман в мозгах. Отдышавшись, Павел поднялся и, держась за стенку, медленно побрел к ресторанчику, где ждал Евгений.

Увидев Сарычева, Тоболин ахнул и бросился помогать ему привести себя в порядок.

– Что произошло? – прикладывая мокрый платок к ссадине на щеке есаула, тихо спрашивал Евгений, боясь привлечь ненужное внимание хозяина заведения. Не ровен час, тот вызовет полицию и потом объясняйся в участке.

– Так, повздорили, – неопределенно ответил Павел Петрович. Проклятый япошка, надо же, как больно стукнул. Будь Сарычев в нормальном состоянии, он сумел бы постоять за себя, не таких еще видали, как этот Ходзуми.

– Господи, – вздохнул Тоболин. – Куда же вы теперь, в таком виде. И что все-таки случилось?

– Придется туда зайти еще разок, – пообещал есаул, рассматривая себя в зеркало. – Поехали ко мне. Кровать, правда, всего одна, но разместимся как-нибудь. Не стоит тебе сегодня возвращаться домой.

– Хорошо, хорошо, – согласился Тоболин. Ему и самому не хотелось оставаться в одиночестве, да и Павла Петровича нужно проводить до дому, пусть этот дом и в меблированных комнатах.

Вид Сарычева встревожил Евгения. Глаза мутные, неживые, язык заплетается, движения неуверенные, вялые, как у сонной мухи. Живого, энергичного Павла словно подменили. Что же произошло в этом таинственном доме?

До меблированных комнат «Бристоля», где квартировал Сарычев, добрались на извозчике. Взяв ключ от своей комнаты, Павел Петрович повел Тоболина наверх. В номере, похожем на узкий гимназический пенал, он долго держал голову под краном умывальника. Евгений, опасаясь, что его другу станет хуже, помог Сарычеву лечь.

Устроившись на кровати, он слушал, как рядом похрапывает Павел Петрович, и думал о том, что не прошло и недели после смерти отца, а жизнь уже несколько раз повернулась в разные стороны. Возможно, скоро придется продать и маленький коттедж…

* * *

Всю ночь Сарычеву снились кошмары – жуткие драконы разверзали огнедышащие пасти, усеянные мириадами длинных, острых зубов; копошились в зловонных ямах клубки отвратительных гадов, кто-то душил его, а потом появился Филиппов с графинчиком в руке, и графин был полон темной крови…

Проснувшись, Павел некоторое время лежал с закрытыми глазами, приходя в себя и тревожно прислушиваясь к собственным ощущениям – как голова, руки, ноги? Болят? Похоже, все в порядке? Мозг работает четко, улетучился вчерашний туман, мешавший понять, где ты и зачем здесь, но в теле еще сохранилась некоторая слабость. Протянув руку, Сарычев, не открывая глаза, нащупал спящего у него за спиной Евгения. Но почему он за ночь столь отощал и уменьшился ростом?

Проснувшись, Павел рывком сел и поглядел, кто лежит рядом. К его изумлению, Тоболина на постели не было! Сладко посапывая, подложив маленькие ладошки с накрашенными ногтями под желто-смуглую щеку, на кровати лежала молодая голая женщина. Что за чертовщина?!

На полу в беспорядке разбросаны предметы женского туалета, на спинке стула – Сарычев точно помнил, как Евгений вешал на него свой пиджак! – висели тонкие дамские чулки, а под стулом стояли маленькие изящные туфельки. На столе и подоконнике единственного окна выстроились пустые винные бутылки и грязные стаканы, а Тоболина нигде нет. Ушел? Но куда и зачем?

И китаянка?!

«Все, подставили! – похолодел Сарычев. – Ловко сработано».

Помотав головой в тщетной надежде, что странное видение исчезнет как бред, Павел достал часы и поглядел на стрелки – десять утра! Китаянка не исчезала, и он потряс ее за плечо:

– Эй, ходя! Вставай!

Девица открыла глаза и прикрылась простыней. Подтянув ноги к груди, она сжалась в комок, готовясь закричать.

– Тихо ты! – прикрикнул на нее по-английски Сарычев. – Как ты сюда попала? Отвечай!

Китаянка завизжала – пронзительно, на высокой ноте, так, что разом заложило уши. Орала она самозабвенно, широко открыв рот, во всю силу легких.

– Замолчи! – кинулся к ней бывший есаул, но в дверь уже барабанили, грозя выломать замок. Пришлось открыть.

В комнату ввалились портье и два китайских полицейских в синих мундирах и белых перчатках.

– Вот он! Вот! – показывая на Павла, закричал портье.

Китаянка перестала визжать и вскочила с постели, завернувшись в простыню. Один из полицейских прошел в комнату, а второй истуканом застыл у дверей.

– Салысев? – спросил первый полицейский, показывая на грудь Павла затянутой в белую нитяную перчатку рукой.

– Да, Сарычев, – ответил бывший есаул.

Не драться же ему с полицией? И так вчера наломали дровишек, а сегодня и того хлеще. Ничего себе, начинается денек! Но где Евгений?!

Полицейский повернулся к девице и что-то спросил у нее на незнакомом Павлу диалекте. Та зачастила в ответ, кланяясь и подобострастно заглядывая снизу вверх в лицо блюстителя порядка. Сарычев сумел понять только несколько слов – «виски», «деньги», «улица».

– Вы расплатились с дамой? – спросил полисмен.

– Бред какой-то, – пожал плечами бывший есаул. – Я ее в первый раз вижу. Проснулся, а она лежит на постели. Поймите, вчера я пришел домой с приятелем, а не с ней!

– Где же ваш приятель? – усмехнулся полисмен. – Вы будете платить даме за ночь?

«Кошмар, – взяв свой пиджак, подумал Сарычев. – Голые китайские проститутки, полиция. Надо дать ей десять зеленых и добавить полиции за беспокойство. Не хватало мне скандала».

К его удивлению, денег в карманах не оказалось. Портсигар на месте, зажигалка тоже, паспорт, бумажник, но денег ни гроша. Как будто они испарились волшебным образом. Но вчера он играл и выиграл крупную сумму! Сверток с деньгами оставлен у знакомого китайца, а часть выигрыша Павел положил в карман – это он помнил совершенно точно. Взял сотни три или четыре, не меньше. Где они? Унес Евгений? Маловероятно. Он разбудил бы Сарычева, перед тем как уйти, или оставил записку.

– Ну? – поторопил полисмен.

– Нет денег! – отбрасывая пиджак, признался Сарычев.

– Ай-яй-яй, Павел Петрович, – укоризненно покачал напомаженной головой портье. – Как же вы так?

– Одевайся! – бросил полицейский девице. – Поедем в участок.

– Выйдите, – пискнула она.

– Одевайся, я сказал, – набычился полицейский. – Раздеваться ты не стесняешься?

Китаянка начала торопливо натягивать чулки и влезать в платье. Сарычев деликатно отвернулся к стене, но полицейский ткнул его в спину концом дубинки:

– Ты тоже одевайся! Поедем в участок!

– Зачем?

– Там разберемся, – пообещал блюститель порядка и подтолкнул Павла к дверям. – Не задерживайся!..

Инспектором полиции оказался англичанин, похожий на сонного, отощавшего за зиму маленького зверька-грызуна. Он долго рассматривал Сарычева, отчего-то вздыхая и перебирая тонкими пальцами цепочку часов на жилете. Наконец спросил:

– Давно эмигрировали из России?

– Скоро десять лет. – Спросив разрешения, Павел закурил. – Почему это вас интересует?

– А чем вы там занимались? – оставив его вопрос без ответа, продолжил инспектор.

– Воевал, – выпустил дым в потолок бывший есаул. – Долго воевал.

– Понятно, – покивал англичанин. – Играете в карты? Может быть, любите другие игры? Например, бильярд, кости?

– Играю для развлечения, – начиная злиться, огрызнулся Сарычев. – А что такое?

– У вас есть средства на жизнь, кроме игры? – гнул свое инспектор. – И как часто пользуетесь услугами проституток?

– Знаете что, – Павел примял в пепельнице окурок. – Не принимайте меня за шулера и сутенера.

– Зачем же? – удивился инспектор. – У меня есть поступившие на вас бумаги.

Он порылся в кипе лежавших на столе документов и вытащил несколько заполненных бланков:

– Вот, например, хозяин заведения «Гамбургский петух» и работающие у него крупье показывают, что вы частый гость и не всегда играете честно.

– Ложь! – вскипел Сарычев.

– Допустим, но вчера вы сорвали банк, а потом ворвались в частное владение господина Филиппова, устроили там дебош, а сегодня утром пришлось вызывать полицию, поскольку случился скандал с дамой, ночевавшей в вашей комнате гостиницы «Бристоль». Прискорбно для бывшего офицера, весьма прискорбно. Я, конечно, понимаю, как тяжело жить вдали от родины, но со времени произошедших в России событий минуло почти десять лет. Пора бы найти себе более достойное занятие.

– Не вашего ума дело, – буркнул бывший есаул. Гнусная история. Скотина Филиппов, настучал уже в полицию! Вчера опоил отравой, сегодня подсунул голенькую китаяночку и похитил Тоболина. Ведь Евгений страшный свидетель против Бориса Васильевича. Надо поскорее выбираться отсюда.

– Будьте добры, разрешите мне позвонить, – попросил Сарычев, протянув руку к стоящему на краю стола телефону.

– Кому? – вкрадчиво поинтересовался инспектор.

– Господину Хансену.

– О, вы знакомы с господином Хансеном? – бровки полицейского поползли вверх.

– Да, мы приятели, – сняв трубку и начав набирать номер, небрежно сказал Павел Петрович, моля всех богов, чтобы Джордж оказался на месте. Без него, пожалуй, отсюда скоро не выйдешь. – Алло? Это ты, Джордж? Я тут оказался в гостях у наших друзей из полиции. Ты не мог бы заехать в участок?

Разговаривая, он искоса поглядывал на инспектора. Дал бы Бог, чтобы удалось выбраться отсюда, а там станет видно, как ответить скотине Филиппову. Лишь бы выпустили – он заплатит всем: китаянке, портье, полиции и, особо, Борису Васильевичу!..

Хансен приехал через пятнадцать минут. Полный, розовощекий, он по-хозяйски вошел в кабинет и, кивнув инспектору, приятельски похлопал по плечу Павла:

– Неприятности? В чем дело, инспектор? Оторвитесь от своих бумажек, поглядите, кто сидит перед вами! Кавалер боевых орденов и отличный парень! Я готов поручиться за него, в чем бы его ни пытались обвинить.

– Неприятная история, сэр, – вскочил инспектор. Еще бы, сам Джордж Хансен, богатый и влиятельный человек, имеющий вес в обществе и еще многое такое, о чем принято помалкивать.

– Мы уходим, – дав знак Сарычеву следовать за собой, сообщил Хансен, не слушая инспектора. – Сколько надо заплатить? Этого хватит?

Он вынул из бумажника несколько купюр и бросил их на стол.

– Да, конечно, сэр. Не согласитесь ли вы посетить господина начальника полиции?

– Передайте ему привет, – пропуская Павла вперед, велел Джордж.

– Ну, куда тебя занесло на этот раз? – усадив Сарычева в свою машину, спросил он.

– Так, мелочи, – усмехнулся бывший есаул. С Хансеном надо тоже держать ухо востро. – Долг я тебе верну.

– Вернешь, конечно! – засмеялся англичанин. – Я тебе тоже должен. Помнишь?

Павел помнил. Года три назад, в одном из притонов портового квартала, он помог Хансену выпутаться из весьма неприятного положения. С тех пор они поддерживали приятельские отношения, хотя встречались нечасто.

– Ты сейчас куда? – спросил Джордж.

– В «Бристоль», – немного подумав, ответил Павел. Конечно, стоило бы сейчас отправиться к китайцу и взять денег, чтобы отдать долг и спокойно заняться делами, но показывать Джорджу, что знаешь дорогу в трущобы, не хотелось.

– Да, пожалуй, тебе стоит отдохнуть, – бросив на него взгляд через зеркало, хмыкнул Хансен. – Кстати, не желаешь поступить на службу моей компании? Нам нужны рисковые люди, имеющие такой опыт, как у тебя. Прекрасная оплата и никаких неприятностей с полицией. Подумай.

– Я подумаю, – легко пообещал Сарычев. – И долг непременно верну. Спасибо, что выручил.

– А-а, – отмахнулся Джордж, останавливая авто около подъезда меблированных комнат. – Надумаешь, сразу звони…

* * *

Портье встретил Павла как ни в чем не бывало, только слегка потупился под взглядом Сарычева, отдавая ключ от комнаты. Взяв его, бывший есаул поднялся к себе.

В комнате царил полный разгром – подушки вытащены из наволочек, простыня скомкана и свернута жгутом, одеяло на полу, дверцы стенного шкафа, где хранилась одежда, распахнуты настежь, на полу осколки бутылок. Увидев это, Павел сдвинул шляпу на затылок и слегка присвистнул – недурно тут без него успели похозяйничать!

Заперев дверь и заткнув тряпкой замочную скважину, чтобы у прислуги не появилось искушение подглядывать за ним, Павел полез в тайничок, устроенный за печью. Достав из него сверток, он развернул промасленную тряпицу и положил перед собой наган. Проверил барабан – он был полон. Оставшиеся патроны бывший есаул насыпал в карман. За зеркалом умывальника у него был устроен второй тайник, где, на крайний случай, хранилось немного денег и кобура для нагана. Спрятав деньги в бумажник и пристроив наган в повешенную на пояс брюк кобуру, Сарычев отпер дверь и вышел.

– Хозяин просил заплатить за комнату вперед, – получая у него ключ, с учтивой улыбкой сообщил портье.

– Хорошо, – согласился Павел и расплатился.

На крыльце Сарычев постоял, осматриваясь по сторонам – после случившегося с ним за последние сутки стоило быть осторожным. Не заметив ничего подозрительного, он направился к дому Тоболиных, надеясь, что Евгений отыщется там.

Вот впереди уже показалась улочка с маленькими коттеджами. Павел Петрович зашел в закусочную «У обезьяны», спросил у хозяина рюмку водки и закуски, сел за столик у окна. Выпив, он с удовольствием съел большой кусок жареной свинины – со вчерашнего дня в желудке сосущая пустота, и подкрепиться не мешает. К тому же из окна прекрасно видно домик Тоболиных. Можно посидеть немного, понаблюдать, чтобы избежать досадных неожиданностей – пожалуй, хватит их на сегодня. По телефону звонить и спрашивать Евгения не хотелось, поскольку Сарычев не доверял телефонам.

Доедая свинину, он заметил, что по улице прохаживается некая личность в клетчатом костюмчике табачного цвета с туго свернутым зонтом в руках. Кажется, он уже видел этого человека, когда выходил из «Бристоля»? Но тогда не обратил на него внимания, сочтя обычным бездельником. Ан нет, табачный костюмчик притащился за ним сюда. Или это случайное совпадение?

Личность в клетчатом костюмчике остановилась перед афишной тумбой и углубилась в чтение объявлений.

«Шут с ним, – решил Сарычев. – У каждого свои дела. Если это человек Филиппова, он не стал бы за мной мотаться по улицам, а давно попытался всадить пулю в спину. Между мной и Борисом Васильевичем уже все ясно. Тем более он еще может не знать, что я уже выбрался из полиции. Хотя им мог сообщить об этом портье. Но чем же меня вчера опоила эта хромая крыса?!»

Подмигнув старой обезьяне, сидевшей в клетке, Павел Петрович вышел из закусочной и направился к дому Тоболиных.

– Кто там? – спросила экономка. Голос ее испуганно дрожал и бывший есаул поспешил успокоить женщину:

– Это я.

– Павел Петрович? – край занавески за стеклом отогнулся и показалось лицо экономки. – Вы?

– Я, открывайте. Евгений дома? – войдя в прихожую, первым делом поинтересовался Сарычев.

– Нет, – сморщила лицо экономка, промокая глаза подолом передника. – Еще не возвращался.

– Странно, – пробормотал есаул и, слегка отстранив женщину, прошел в комнаты. Чисто прибрано, пусто, ощущается еще не выветрившийся запах табака покойного профессора и, чуть заметно, ванильным сахаром. А Евгения нет.

– Он не звонил? Ну ладно, полно вам плакать! Как объявится, передайте, что я немедленно хочу его видеть.

– Обязательно, – всхлипнула экономка, – а когда он вернется? Где он, Павел Петрович? Вы что-то знаете?

– Нет, – поиграв желваками, ответил Сарычев и вышел.

Где же Евгений? Загадка. Противно, когда вокруг тебя творится какая-то чертовщина, а ты никак не можешь в ней разобраться, понять ход событий, нащупать тайные пружины, приводящие в движение людей, создающих определенные обстоятельства.

Где теперь искать Тоболина? Куда он делся из номера меблированных комнат «Бристоль»? Кажется, сквозь тяжелый, душный сон Павел слышал какой-то шум, приглушенные голоса или это сейчас разыгрывается воображение, выдавая желаемое за действительное в тщетных поисках выхода и объяснения пока необъяснимого?

Плюнув от досады, Павел медленно пошел по улице, направляясь к центру города. Обернувшись, увидал, что личность в клетчатом костюмчике, появилась из-за афишной тумбы, где терпеливо пережидала, пока Сарычев выйдет из дома Тоболиных, и пристроилась сзади, отстав на сотню шагов. Опираясь на туго свернутый зонт, как на трость, человек в клетчатом костюмчике плелся следом за бывшим есаулом, останавливаясь, когда останавливался тот и, похоже, не очень скрывая, что его интересует именно Павел Петрович.

«Дурак что ли? – несколько раз оглянувшись, подумал Сарычев. – Шляется за мной на виду и ничего не боится? Судя по фигуре и походке, к военной службе он никогда не имел отношения. Грудь впалая, зато, как говорится, спина колесом. Ноги волочит, тощенький. Не боец! Но чего ему надо?»

Решив, что прежде чем избавиться от назойливого провожатого, стоит убедиться, что он идет именно за ним, Павел зашел в китайский ресторанчик. Не мешало спокойно обдумать создавшееся положение, а заодно перекусить, поскольку потом может получиться так, что и поесть толком станет некогда.

Сделав заказ китайцу-официанту, Сарычев уставился в окно и с удивлением увидел, как человек в клетчатом костюме переходит улицу, направляясь к дверям ресторанчика. Неужели тоже решил подкрепиться?

Тощий незнакомец вошел в маленький зал и уверенно направился к столику, за которым расположился есаул.

– Вы разрешите? – приподняв шляпу, вежливо спросил он.

– Сделайте одолжение, – кивнул Сарычев.

Незнакомец уселся, пристроил свой зонт и углубился в изучение меню, выбирая, что заказать. Неслышно ступая войлочными туфлями, подошел китаец-официант, поклонился. «Клетчатый» заказал лапшу с острым соусом и рыбу.

«Нахал, – разглядывая сидящего напротив соглядатая, решил Павел Петрович. – Или чувствует за собой силу, способную его в любой момент защитить?»

Вдруг возникло шальное желание опрокинуть на соглядатая стол, врезать ему по голове рукоятью револьвера и опрометью выскочить из харчевни. Пусть тот сам выпутывается и объясняется с хозяином и полицией. Сарычев уже взялся за край шаткого столика, когда незнакомец поднял на него глаза и тихо сказал:

– Не делайте глупостей! Вы Сарычев?

– Я, – бывший есаул был несколько озадачен таким поворотом событий. – Что вам надо? Почему вы тащитесь за мной?

– Есть нужда переговорить, да все не представлялось случая, – нервно играя палочками для риса, объяснил «клетчатый». – Вы ищете Тоболина?

– Где он? Что вам о нем известно? – быстро спросил Павел.

– Тише, – поморщился, как от зубной боли, незнакомец. – Я только выполняю поручение. Какой толк бить собаку, за ошейник которой засунута записка, или сворачивать голову почтовому голубю? Если хотите, я выступаю в роли такой собаки, вернее, являюсь говорящим письмом. Вы ищете Тоболина? Так? А мне поручено передать, что с вами хочет повидаться один человек, который имеет от него известия. Если вы согласны, я должен проводить вас к нему.

– Доказательства?

– Вот, – незнакомец опустил руку в карман и достал маленький клочок бумаги.

Это была записка Евгения. Короткая, всего несколько слов. Он просил согласиться на переговоры и доверять подателю письма, сообщая, что находится у друзей.

– Кто эти «друзья»? – спросил Павел.

– Давайте лучше перекусим, – отводя в сторону глаза, миролюбиво предложил незнакомец. – Знаете, с утра маковой росинки во рту не было. Честное слово! Сначала я хотел зайти к вам в «Бристоль», – жадно уплетая пищу, говорил он, – но там вдруг появилась полиция. А зачем мне связываться с полицией? Потом дождался вас на улице около участка, но вы вышли вместе с Хансеном.

– Знаете Хансена? – Сарычев тоже начал есть. Не терять же зря время? Тем более яства на столе, а незнакомец, похоже, действительно сильно проголодался и, пока не насытится, нечего ждать от него толка.

– Кто же его не знает? – криво усмехнулся «клетчатый».

– Сколько вам заплатили? – доев, спросил есаул. – Я готов перекупить информацию. Называйте цену.

– Рад бы, но… – незнакомец развел руки, скорчив на морщинистом лице кислую мину. – За все, что я вам должен сказать, мне уже уплачено, а большего я просто не знаю.

«Скорее всего, лжет, – решил Сарычев. – Но свою роль играет отменно. Этакая букашка, готовая в любой момент притвориться дохлой и поднять лапки кверху. Неужели Боря Филиппов решил затеять такую игру? Не похоже на него. Хотя, чего только не случается в жизни».

– Хорошо, допустим, – согласился Павел Петрович, – записка, видимо, еще не все, что вас просили передать?

– Если согласны на встречу с людьми, уполномоченными вести переговоры о Тоболине, я готов проводить вас.

– Пошли, – Сарычев встал и бросил на стол деньги. – Но учти, если начнешь шельмовать, первая пуля достанется тебе!

– Боже упаси! – подхватив свой зонтик, на католический манер перекрестился «клетчатый».

* * *

Со стороны, они, наверное, выглядели как два приятеля, спешащие по делу. Сарычев предложил взять извозчика, но «клетчатый» отказался, сообщив, что идти им не так далеко. Сворачивая в проходные дворы и легко ориентируясь в лабиринтах узких, запутанных улочек, он вывел Павла к набережной и показал на дансинг «Королевский павлин».

– Вам сейчас за угол и во двор. Там дверь черного хода. Покажете записку и вас проводят к тому, кто уполномочен на переговоры.

– Хитер, – Павел прихватил за рукав хотевшего уйти незнакомца. – Послал, и в кусты? Нет, приятель, пошли вместе.

– Но я не могу, – тот сделал попытку освободиться, но, поняв, что вырваться из железных пальцев Сарычева ему не удастся, обмяк и согласился. – Ну если вы настаиваете…

Сарычев потащил его за собой во двор дансинга. В этом заведении ему раньше доводилось бывать раза два или три – приличная музыка, хорошенькие девочки, причем с некоторыми из них можно было не только потанцевать. Но уж это, смотря как сумеешь договориться и сколько у тебя денег в кармане. На втором этаже располагались танцклассы и буфет, на первом – танцзал, а в подвале бар и тоже танцы. Покупай билетик, отдавай их наемным партнершам и пляши на здоровье. Девушки собирали билетики и, по окончании работы, предъявляли их в кассу, получая причитающиеся проценты.

Постучав в дверь черного хода, Павел подождал пока откроют и толкнул вперед «клетчатого» – если там ждут люди Филиппова, то пусть он получит то, что приготовили для бывшего есаула. Но ничего не произошло.

Служитель молча взял поданную Сарычевым записку, повертел ее, вернул и предложил спуститься в бар.

Незнакомец уныло поплелся к лестнице. За ним последовал Павел. В полутемном баре оказалось пусто, только за дальним столиком сидели два человека, вставшие при появлении Сарычева и «клетчатого».

– Проходите, мы ждем вас, – сказал один.

– Давай, – Павел пихнул в спину незнакомца и, прикрываясь им, как живым щитом, пошел к столику, прислушиваясь, не раздастся ли за спиной какой-нибудь подозрительный звук? Изображать из себя живую мишень не хотелось. Видимо, те же чувства владели и «клетчатым» – он приостановился, не дойдя до столика нескольких шагов.

– А ты здесь зачем? – недоуменно спросил его лысоватый мужчина, в котором Павел узнал одного из темных дельцов, известного под кличкой Антуан.

Им приходилось раньше иногда встречаться и даже раскланиваться друг с другом. Антуан был одним из приближенных подручных крупного торговца опиумом, прозванного в среде гангстеров Дасти, что означало «пыльный». Самого Дасти бывший есаул Сарычев никогда не видел, но слышал, что тот ворочает крупными деньгами и начисто лишен какой бы то ни было морали, не признавая даже законов и традиций преступного мира. Но какое дело раньше было Павлу до всех этих Антуанов, Дасти, Филипповых и прочих, пока не случилась неприятность с Женей Тоболиным и его отцом? А теперь? Теперь, видимо, придется познакомиться с ним ближе?

– Я… Меня заставили, – «клетчатый» мотнул головой в сторону Сарычева. – Они не доверяют.

– В недоверии нет необходимости, – опустившись на стул, буркнул Антуан. – У нас чисто деловая встреча. Располагайтесь, господин Сарычев. Нам есть о чем потолковать. А ты пошел вон!

– Слушаюсь, – поклонился «клетчатый» и на цыпочках шустро побежал к выходу. Хлопнула закрывшаяся дверь.

– Записка у вас? – требовательно протянул руку Антуан.

Павел подошел ближе и отдал записку. В крайнем случае, если никто не прячется за стойкой, у него будет всего два противника.

– Располагайтесь, – повторил Антуан, убирая бумагу в карман хорошо пошитого клубного пиджака.

– В чем дело? – сев так, чтобы видеть обоих бандитов, настороженно спросил Сарычев. – К чему такая таинственность?

– Есть деловое предложение, взаимовыгодное для обеих сторон, – разливая по стаканам джин, спокойно ответил Антуан. – Обмен. Человека на вещь. Устроит?

– Смотря кого и на что менять, – усмехнулся Павел. – И при чем здесь я? Тоболин у вас?

– Да, – просто сообщил второй гангстер. – У нас, в надежном месте. Поверьте, что открыть дверь вашей комнаты и утащить мальчишку ничего не стоило. Тем более вы спали как убитый.

«Значит, шум ночью мне не приснился, – подумал Сарычев. – Выхватить револьвер, взять негодяев на мушку и потребовать… Чего потребовать? Отдать Евгения? Пообещают и пустят пулю в лоб и ему и мне».

– Китаянка тоже ваша работа? – закурив, спросил он.

– Нет, это Боря Филиппов, – улыбнулся Антуан. – Ему очень не понравилось ваше поведение, а может быть, он чего-то боится? Чего? Появления Тоболина? Мы могли бы обменять мальчишку на нужную нам вещь, договорившись с Филипповым, но…

– Но? – поднял брови Павел.

– Обманет, – залпом выпив спиртное, объяснил второй гангстер. – Такая скотина! И мальчишку потом обязательно убьет.

Сарычев согласно кивнул – оценка, данная одним бандитом другому, не вызывает возражений.

– Хотите выкуп? – предложил бывший есаул, вспомнив о своем вчерашнем выигрыше. – Как я понял, Тоболин находится у вас в качестве заложника?

– Лучше назовем его гарантом вашего согласия на сделку, – уточнил Антуан. – Нам нужен «Золотой Будда» из коллекции покойного профессора Тоболина, которую захватили люди Филиппова. В обмен мы отдаем Евгения.

«“Золотой Будда”? – удивился Павел Петрович. – Вот какая история. Неужели пришел тот случай, когда надо обратиться к Хансену и просить его помощи? Но могут узнать подручные Дасти и что тогда станется с мальчишкой? Зачем им “Золотой Будда”? Пойти в полицию? Опять же, что после этого случится с Евгением? Наверняка они его запрятали так, что скоро не сыщешь».